Пролетая над землей, под
самыми облаками, они хорошо видели, как на безупречно-чистой, лососево-розовой
простыне, на мягкой, уютной, красиво расстеленной и приятно благоухающей
постели, в одном безумно дорогом и шикарном гостиничном номере с большими,
роскошными белыми лилиями по всем четырём углам, на самом верхнем этаже с
потрясающим видом на огромную ослепительно голубую лагуну обнимались молодые
люди.
Уже в другой раз и в другом месте, низко
пролетая над незнакомым городом они отчетливо видели, как на заднем, широком,
но страшно скрипучем сидении старого автомобиля с мускулисто-серебристым,
летящим вперед оленем на белоснежном капоте, прямо в центре столицы, прямо
перед памятником какому-то вождю, во второй полосе, средь бела дня целовались
двое.
Приземлившись на землю после длинного перелёта
они все же заметили, как на старом бабушкином, красно-зеленом покрывале в
клетку, в самом укромном и самом отдаленном уголке городского парка, прямо на
газоне, между высокими кустарниками колючих роз и душистой сирени, в глухую
полночь, когда все нормальные люди спят и видят цветные сны, примостилась
влюбленная парочка.
Утром, следующего дня, пролетая над большой
деревней они видели, как из сеновала, что на крыше большого сельского дома,
вызывающе торчали чьи-то ноги. Четыре голые ноги, две мужские и две женские!
Голые ноги торчали прямо на улицу, ведущую к сельсовету, на котором развивался
флаг молодой страны. Одна пара ног была бледная, вторая темно-шоколадного
цвета. Но ни падавшие по утреннему небу метеориты, ни спешившие на работу
товарищи рабочие в серых комбинезонах, и служащие в кожаных кепках не обращали
на эти странные утренние ноги никакого внимания. А они все видели.