И вот очередное занятие. Наша глубокоуважаемая Татьяна Петровна (КМН)* произносит фразу:
- Для сегодняшнего и последующих занятий нам нужен кадавер*.

 Что это такое мы уже знали из занятий по латыни.

- А доставит нам его из подвала, командир группы и …Сластиенко.

 Почему именно на нас пал ее выбор, не знаю. Могу только предположить. И я и Сластиенко, бывшие фельдшера, и психика у нас была уже более подготовлена к некоторым сюжетам в этом учебном подразделении.


            Затем она подробно проинструктировала нас, куда и зачем идти. Спускаемся по широкой лестнице в просторный, но полумрачный цокольный этаж. Подвал. Пол и стены выложены плиткой. Пробираемся чуть ли не на ощупь, пока глаза не привыкли к мраку. Метров через тридцать находим нужный нам бассейн. Это такая ванна. Шириною метра три,  в длину метров пять. Да глубиною полтора метра. Вся эта емкость накрыта соответствующей по размеру деревянной крышкой.


           Нечто подобное, только в разы меньшее по размерам, я видел в фильмах ужасов. По телеканалам ФРГ, в период прохождения службы в Германии. Там частенько транслировались сериалы о вампирах, серийных убийцах и тому подобное. Справа, с боку бассейна была специальная рукоятка. Как в деревенских колодцах. Ее нужно было вращать, чтобы лебедкой поднять эту крышку. Иначе никак. Я беру длинную кочергу, стоящую здесь же. А Серега начинает медленно вращать рукоятку. Скрип начал раздаваться еще тот. Как при открытии ворот в преисподнюю. Крышка начала медленно подниматься вверх.


            Вот здесь нам в носы шибануло по-настоящему. Настоянный десятилетиями, запах консервированного в формалине человеческого мяса, в концентрированном состоянии. Наконец, крышка откинулась к самой стенке и уперлась наружным краем в нее. Нашему взору предстало нечто напоминающее открытую банку сардин. Под названием «братская могила». В этом чане, валетом и как попало, тесно и вплотную, располагались человеческие трупы.


         Хичкок, нервно курит в сторонке. Все они были однообразного, темно-серого цвета. Независимо  от пола и возраста. Нам предстояло взять и погрузить на каталку одного из них. Но не первого попавшегося. А именно своего. А найти его нужно по бирке-номерку на большом пальце нижней конечности. Я зацепил кочергой и перевернул ближайшего к нам. Темно. Начали шарить по стенам в поисках тумблера. Нашли с трудом. Включаем еле-еле тусклый свет от засиженной мухами шестидесятки. Он мало что нам дал, но тем не менее...

           Начали присматриваться к номеру из клеенки. Нет, не наш. Далее, тоже не тот. Перебрали штук пять, и - вот оно! Учебное пособие именно для нашей подгруппы. Подтягиваем к краю бассейна свой улов. От смрада задыхаемся. Но терпим, куда деваться. Голыми руками берем скользкое тело за руки-ноги. Поднимаем и перемещаем на металлические носилки-каталку. Быстро опускаем крышку коммунального гроба на место.


             И бегом, бегом наверх! На кислород! Обратно мы поднимаемся грузовым лифтом. Ну, вот и первый вдох почти свежего воздуха на выходе из лифта.

"Уф! Ну и учеба. Как здесь всю жизнь работают сотрудники кафедры?" - не понятно мне. Кстати, лица всех преподавателей и лаборантов этого учебного подразделения по цвету и выражению мало чем отличались от вида тех «учебных пособий». Работа накладывала свой отпечаток на них. Хотя, надо отдать должное сотрудникам, они отдавались своей работе самоотверженно, с душой. Всячески стараясь помочь нам овладеть премудростями в своей науке. Что не всегда можно было сказать о педагогах других звеньев в процессе учебы.


           Труп был доставлен в класс. И группа окружила его со всех сторон. Я продолжал дышать возле него через раз, стараясь втягивать воздух только на треть мощности легких. Только в конце цикла, когда он немного подсох, и запах выветрился, мог уже позволить себе вдох наполовину. А некоторые из личного состава вроде как и не замечали. Или старательно делали вид. По любому, лично мне учеба в этом заведении удовольствия не доставляла. Только через силу, потому что так надо. Нужно было пройти и этот этап.


          Но был и еще один случай, чтобы не повторяться и не возвращаться, который мне потом долго снился. Связанный с этим же подвалом. Где-то уже через полгода учебы Глебушко снова посылает меня. В этот раз за черепом. С мышцами лица, чтобы был. И вот я снова на ощупь пробираюсь по этому же подвалу. В самый конец, направо. Нахожу в полумраке указанную дверь. Стучу и открываю. Меня обволакивает липким, сверхвонючим паром.


         Комнатушка размером примерно три на пять метров. Первое, что попало в поле зрения - слева под стеной свалена гора трупов, но не консервированных, как в том чане. А свежих еще. Посередине, вмурованный в плиту, огромный казан. Я не рассмотрел, чем он подогревался. Но вроде, как дровами. В нем кипело и булькало варево. Вся комнатка была заполнена этим смрадным паром. Из казана торчали кисти рук и стопы ног. Как я узнал позже, там вываривались кости. Чтобы в последующем их очистить, и приготовить новые пособия в виде все тех же скелетов. 


        Справа за столом сидело чудовище с огромным туловищем. Вроде как женского полу. Она была в сером, засаленном халате. Рукава на толстенных предплечьях закатаны до локтей. Жиденькие волосики прилипли к полулысому черепу. Лицо рыхлое, как бы перекопанное рытвинами. Все это я рассмотрел одновременно, в том же полумраке. Рефлекторно затаив дыхание. 


          На одном выдохе выдавил из себя:

 - Здравствуйте. Татьяна Петровна просила у вас для нашей группы череп с мышцами…

 И запнулся, вытаращив от напряжения глаза. Ведьмообразная хозяйка труповарки (так я про себя окрестил это место) медленно повернулась влево. Пошарила по полкам, и подала мне требуемое. Я схватил в руки влажную и скользкую чью-то бывшую голову, пробормотал «Спасибо» и рванул с места, как с низкого старта. Еще бы пару секунд постоял рядом с адом, и меня, видимо, вырвало бы. А возможно, что и потерял бы сознание. Только где-то на средине коридора позволил себе первые полвдоха.