ВМЕСТО ПРОЛОГА

ЖЕНЩИНА ВАН ГОГА

Андрей Вихляев, натасканный на убийства, как борзая на зайца, без колебания выхватил из ножен нож…

Для него появления хозяйки в доме стало проявлением угрозы, и он ликвидировал ее не задумываясь, не регулируемо. Казалось, выстрелило оружие — мощно и неотвратимо, без какой либо задержки на старте. Для Вихляева же это была наработанная до автоматизма связка. Он резко подтянул ногу, для удобства поворачивая бедро внутрь, и его пальцы обхватили прорезиненную рукоятку ножа. Мгновение, и спецназовец, поддернув плечом, вынес руку в круговом движении. Рассекающий удар снизу вверх оказался таким точным, словно на горле женщины была сделана маркером отметина — от середины левой ключицы до противоположного уха. Вот по ней и полоснул Вихляев. Тут же отшагнул, автоматически меняя обратный хват ножа на обычный. И еще раз шагнул в сторону, словно уступал женщине дорогу. Вот только сейчас он увидел, кто неслышно перешагнул порог дома, кого он убил…

Она была в модной розовой шляпке. В одной руке держала сумочку. Когда падала, невольно ища рукой опору, открыла рот. И он на фоне разверзшейся раны показался крошечным, уродливым, карикатурным.

— Вот дура, — прошептал Андрей.

Он перевернул хозяйку на спину, склонился над ней, заглянул в ее живые еще глаза. Он даже погладил ее волосы и в этом жесте походил на палача с отрубленной головой в одной руке и топором в другой.

Еще раз прошептал:

— Дура…

С легким сожалением. Так шепчут залетевшей в сени синичке, тут же попавшейся в когти кошки.

Женщина была красива. Она понравилась ему, едва бойцы спецкоманды отключили сигнализацию и проникли в ее дом. В гостиной на каминной полке стояли несколько фотографий в рамках. И на каждой — она, похожая на киноактрису или фотомодель, с распущенными волосами. Вихляев неожиданно подумал в арт-ключе: если от этой виллы, как от глыбы, отсечь все лишнее, и оставить только эту уютную гостиную, она станет похожей на отдельную квартирку проститутки с трогательной детскостью, отдельный маленький мирок…

— Прости…

На протяжении многих дней ему будет сниться один и тот же странный и страшный сон. Нет, не рана, не кровь, не женская шляпка, не последнее падение жертвы, так и не нашедшей опору, не ее порванные на коленях чулки. Ему будет сниться резервация, где на протяжении многих лет плодились люди-дебилы, люди-идиоты, люди-имбецилы. Целая армия мутантов… Во главе резервации стоял импозантный человек с бледным лицом, утонченный, изысканный, но все же не аристократ. Вихляев же был безликим и ждал своего часа: снести стены резервации и выпустить уродов на волю. Он был рожден для этой миссии. И в резервации к нему относились не менее почтительно, чем к территориальному главе.

…Андрей остановил Юниора повелительным жестом руки и, не сводя глаз с кровяной кромки, резко сказал:

— Ничего не говори.

Он встал с колен в то мгновение, когда кровавая лужа была готова коснуться их.

— Уходим.

Они работали втроем. В этот раз выполняли задание в швейцарском Базеле. За плечами Ветерана похищенная картина Ван Гога «Портрет мадемуазель Раву», упакованная в водонепроницаемый чехол. За плечами всей команды не одна успешная операция, не первый труп. Впервые они убили на задании в Майами…

В кармане Вихляя… похищенная фотография хозяйки дома. Киноактрисы, фотомодели или просто преуспевающей женщины с распущенными волосами…