Мы  познакомились  с  этим  парнем  лишь  в  самом  океане. При  выходе  из   Владивостока  в  Охотское  море.  Меня  пересадили  с  пограничного  военного корабля  «ЗАРЯ»  на  иностранное   научно-исследовательское  судно  с  бортовым  названием  «АТТICА».  В  качестве  его  личного  телохранителя  и  защитника. Одновременно  следящего  за  всем, что  твориться  на  иностранном  научном  судне  и  присутствуя  на  всех  проводимых  здесь  мероприятиях  в  среде  иностранных  ученых.  Это  были  90е. Мы  дружили  с  Америкой. Да  было  такое  время  у  нашей  многострадальной  России, из  СССР  превращенной  в  этакий  сырьевой  в  итоге  придаток  Запада, который  сейчас  не  особо  считал  нас   уже  опасным  государством.  После  государственного  переворота  и  становления  банды  Ельцина  у  власти. И   я  как  человек  из  соответствующих  структур  тоже  власти  и  системы, все  же  был  своего  на  этот  счет, как  и  ряд  морских  офицеров  нашей  разведки  власти. Скажем, я  не  поддерживал  вообще  такую  власть  жуликов  и  воров. Тех, кто  оккупировал  мою  Родину. Но  сейчас  речь  шла  не  о  стране, а  об  этом  странном  парне   и  русском  моряке  Владимире  Ивашове, папку  которого  я  держал  в  своих  руках. Меня  назначили  к  нему  в  некие  опекуны   и  надзиратели  на  этом  идущем  в  сам  Тихий  океан  научно-исследовательском   большом  напичканном  всякой  современной  хитроумной  аппаратурой  корабле.     Амеры  хотели  взять  с  собой  только  его  одного.  У  них  была, какая  та  своеобразная заинтересованность  в  русском  моряке. Какие-то  свои  секретные  дела.  Все  это  было  связано  с  наукой  о  внеземном. И  вообще  тайном, и  не  изученном, связанном  с  Тихим  непосредственно  океаном. Им  здесь  не  нужен  был  еще  один  русский. Тем  более  военный.  Но  наши,  встали  в  штыки. И  не  пускали  от  себя  русского  своего. Короче  взаимные интересы  встретились  лоб  в  лоб.  Либо  берут  меня  еще  как  одного русского  на  борт  корабля   с  гарантиями  полной  моей  и  его  безопасности.  Либо  никаких.  Я  слышал, что  даже  в  это  дело  были  вложены  не  малые  с  обеих  сторон  деньги.  Так  как  амеры  были  еще  поделиться  хотя  бы  частично  всей  полученной  от  изучений  секретной  научной  информацией.  Они  не  желали  этого  делать, но  условия  были  такими  же  по  отношению  к  моему  подзащитному  и  мне.  И  только  на  таких  вот  условиях  смогли  договориться.  Наши   сумели  пропихнуть  меня  сюда  на  этот  зарубежный  исследовательский  научный  корабль.  И  за  мной  следили. За  всеми  моими  действиями  и  передвижениями  по  судну, как  и  за  Ивашовым  Владимиром. Так  как  тот  русский  моряк, как  и   я, был  русским  и  принадлежал  нам  и  нашему  флоту, в  прошлом  тоже  из  военных  и  подводников. Мы  оба  имели  большой  опыт  в  подводных  погружениях  и  работе  на  опасной  для  человека  глубине.   Я, Ликандров  Дмитрий  Ефимович,  майор  ФСБ   и  ГРУ  морских  сил  России  и  бывшего  Союза. Как  и  Ивашов  Владимир  Семенович, это  моего подопечного  так  величали  по  батюшке, были   отличными  специалистами  в  этой  области  и  могли  даже  пригодиться   при  работе  как  запасная  аварийная  команда.   Они   согласились  при  условии, что  я  не  стану  лезть, куда  не  следует  со  своими  советами, своими  руками   и  ногами.  Буду  присутствовать  на  корабле  лишь  этакой  тенью  и  все.  Американцы  согласились, хоть  и  скрипя  своим  квадратными  челюстями.  Я  думаю, это  было  мероприятие  для  нас  обоих, как  и  для  всех  в  открытом  океане  рискованным  и  как  оказалось  довольно  опасным.