...Весь мир на ладони - ты счастлив и нем…                В.В. Высоцкий.


                Лётная душа.

 Не знаю, наберётся ли у вас терпения на полторы страницы или нет, ибо ничего такого особенного или нового я вам не открою, однако один замечательный момент, души человеческой, мне запомнился, о нём-то и пойдёт речь.
 Для более ясного представления сюжета начну с себя. У меня морская душа, очень люблю море, с детства ходил на катере с отцом на форты и в Ладогу, и выбранный путь от морского клуба «Юнга» закончился офицерским званием флота Российского в запасе…
  К сожалению, я себе изменил, но судьба, бросая по шабашкам и халтурам, всё равно вела к морю. Душа жаждала своего, морского.  Не могу сказать, что море самое главное для моей души, так как на первом месте окажется религиозное мировоззрение православного человека. Однако морская тематика очень близка Богу, с её делом спасения и упованием на Господа, особенно терпящим бедствие,  от разыгравшейся стихии.  Полагаю, что неспроста Христос выбрал многих Апостолов из рыбаков, как более уповающих на Бога в своём ремесле. Всё, о себе - точка, теперь начнем-с.
 
 Был у меня в девяностых годах  сосед по дому, звали его Станислав, знакомые и я звали просто - Стас. Лет ему было под сорок пять, в общем, постарше меня на десяток годков. Хоть и жили в разных подъездах, однако машины ставили рядом - на крохотной стоянке, возле дома. Сдружиться, как то не довелось, но добрыми приятелями стали, и иногда выпивали вместе, после вечерней  «бомбиловской» халтуры на машинах. Вот в один из таких вечеров, разговорившись по душам за бутылочкой, сидя прямо  в машине, он говорит мне:  «Олег, хочешь полетать»? Глядя, на его восхищённые рассказы о небе и самолётах, я вынужденно ему поддакнул: «Конечно»! Обговорили нюансы, он сказал, что это не бесплатно и надо будет заплатить за бензин и «воздух». По его рассказу понял, что недалеко от Питера есть маленький аэродром, уже сейчас узнал, что называется как «Посадочная площадка «Манушкино». Там-то, у него с лётными друзьями, есть мотодельтапланы, где они и летают, для души. Так же узнал, что он бывший лётчик и раньше работал в гражданской авиации, но по состоянию здоровья был списан.
 Где-то через неделю, в один из выходных, мы поехали на его «жигуле» в «Манушкино». С Рыбацкого путь занял, где-то час, и в лёгкой беседе время прошло быстро. Забыл сказать главное, что я боюсь высоты, а особенно летать на чём бы то ни было. Нет, не панический страх обуревает мою морскую душу - нет, у меня не сводит коленки, и я не трясусь, как бешенный, но показное спокойствие мне стоит дорого, всё-таки воздух не моя стихия.
 Мотодельтапланы находились в ангаре и где-то через час, один из них был собран и готов к полётам. Честно говоря, я всё надеялся на ухудшение Питерской погоды, на дождик, ветер или ещё какой-нибудь случай, дабы не искушать судьбу и как-то увильнуть от полёта. Однако погода становилась только лучше, и дело всё-таки шло к взлёту. Глядя на выкатившуюся, на поле конструкцию из алюминиевых трубок, небольшой моторчик и двух сидений вряд, под матерчатым крылом,  моё волнение поднялось до предела…
 Наконец - мотор прогрет, одеты шлемы с защитными очками, пристёгнуты ремни, мотодельтаплан стоит в начале дорожки, включается форсаж, быстрый разгон и мы взмываем вверх. Я боюсь, что мы сделаем сальто – так резко Стас поднял «летающую игрушку» вверх.
  Полёт проходил относительно спокойно, набрали высоту, улетели километров на пять в сторону Питера, сделали кружок, другой,  вид конечно красивый, но стоил он мне нескольких седых волос. Вроде стали уже возвращаться, как вдруг Стас выкрикнул: «Сейчас выключу двигатель». Я смотрел на него с недоумением, но он действительно выключил двигатель, мотор заглох, мы стали тихо планировать и он, уже в тишине, говорит мне: «Олег, прочувствуй полёт».  Я пытался, что-то понять, но страх был сильнее. И вдруг я вижу, что Стас как будто летит отдельно от планера. Нет, он, конечно, сидел в своём кресле, управлял какими-то рычагами, но сам он был не здесь, он парил в воздухе. Весь его вид показывал, что он на вершине блаженства: рот приоткрыт в широчайшей улыбке, глаза светятся и из них ручьём текут слёзы… Да, то были редкостные слёзы счастья, здоровенного мужика, достигшего пика удовлетворения и радости от полёта, которая выражалась в соитии с воздушной стихией в блаженном парении души. Что-то родственное соединяло Стаса с самолётиком и ветром, я понял, это было родство душ, это было что-то Божественное…
  Через пару минут он вновь запустил двигатель и, заходя на посадку, нас пару раз швырнули восходящие тёплые потоки, от чёрной пашни.   Он профессионально отреагировал и выровнял  мотодельтаплан без опасных кренов и виражей – мастерство не пропьёшь. Приземлившись, я сказал себе: «Больше, никогда»! Да, этот полёт дался мне на пределе моих возможностей. Молился я непрестанно…
 После полёта Стас пошёл, поговорил ещё с каким-то начальником и, уже подходя ко мне, сияя и улыбаясь во всю ширь,  проговорил: «Нам дали ещё двадцать минут, полетишь»? Я хотел сказать, что это выше моих сил, что я и так чуть инфаркт не получил, однако, глядя в эти счастливые глаза я не мог их омрачить чем-то противящимся его эйфории, поэтому опять выдавил: «Конечно».
 Всё повторилось вновь: его поразительное удовольствие от полёта, его нескрываемые слёзы счастья и улыбка во всё лицо.
 Про меня вы понимаете и так - я был в измождении, но, не показывая вида, тоже улыбался, в надежде, что всё это когда-то кончится…
 
 Ещё на аэродроме, садясь в машину, что бы ехать домой, я хотел было отдать деньги за полёт, как договаривались, однако Стас оборвал меня  и сказал: «Олег, как ты можешь сейчас даже думать о деньгах»… Он был ещё там в небе.
 Приехали в Рыбацкое, когда уже стало темнеть, как раз на те деньги, Стас сказал, что бы я купил выпивки. Хватило на две бутылки и закуску. Распивали всё так же в его машине, разговор шёл только об одном - о полётах. Я, надо сказать, впервые был поражен, что есть такие люди, не растерявшие со временем своё любимое дело, занятие, хобби, призвание, которые, не смотря на все жизненные катаклизмы, достигают цели и не зарывают свой Богом даденный талант. Да, слёзы радости Стаса, с его широчайшей счастливой улыбкой в полёте, полёте его души – незабываемое переживание, на котором гаснут мои страхи,  и седые волосы… С тех пор я особо проникся к нему уважением. Это очень ценно, когда человек не изменил себе и может создать полёт души и  слёзы счастья…
 Вот, как и говорил, ничего особенного… Побольше бы нам таких слёз.