...Вот уже более пяти лет подвизался в монастыре, тот самый, прибывший на лодчонке паломник, со слов братии, уже достигший высоких духовных плодов, одним из послушаний,  которого и стало заведование «малой флотилией», обеспечение монастыря рыбой к столу и заготовка её впрок, когда шёл пост. Вообще-то некоторые монахи и игумен не ели ничего животного, придерживаясь самого строгого, схимнического поста, но остальным монахам и паломникам рыба не возбранялась. С каждым годом уловы почему-то имели свойство убавляться количественно и умаляться ещё и в своей массе, за что послушнику нередко и выговаривал игумен, больше конечно для «порядка», чем по существу, но всегда приговаривая Евангельское: «Имей веру с горчичное зерно и будешь горы переставлять с места на место», и уже от себя добавляя: «Не то, что б рыбки к столу поймать». Послушника звали Макарий, он намеренно не принимал монашество, оставаясь рясофором, то есть послушником носящим рясу, но всё же, «де факто», являясь мирским человеком. Хотя он давно уже и был достоин равноангельского чина (так называют монашество), но на все уговоры игумена стать иноком он отнекивался, говоря мол, что ещё не достоин и всё такое…  А иногда прибавлял, что вообще, мол, а вдруг в мир уйду и опозорю монашество, хотя уже всем было ясно, что никто  более как он и не достоин звания монаха… 
Отец  Макарий, а не брат Макар, так его звали из уважения в монастыре, был нрава вообще-то сурового, даже жёсткого, говорил мало, общения избегал. Не всякому человеку было видно, что он себя сдерживает и что благожелательство и добротолюбие стоит ему больших трудов, то есть, рождён  он по натуре был не «зайчонком», а «злым волчонком», бывает ведь такое. Такой уж природой его одарили родители и в том, кстати, его вины не было, какая уж тут вина, коль с такими задатками на свет появился, однако тяжкими трудами, безмолвием и молитвой стяжал он добродетели смирения и дар рассуждения, в противоположность опять же своей натуре…
 
Сегодня Макару необходимо было проверить пару сетей, поставленных с вечера на гряду. Надо сказать, что рыба любит такие места, где есть ямы и неровности, а гряда и была таким местом, подводной каменистой отмелью, косой, в которой были и ямы, коих облюбовали огромные окуня, сиги и лещи. После утренней службы, взяв благословение у игумена, он направился исполнять своё привычное послушание. От острова до гряды, около трёх километров ходу на вёслах, если грести серьёзно, по-мужицки, то за полчаса запросто доплывёшь. Ни что не предвещало ухудшения погоды и Макар...