Яркое солнце настойчиво пялилось в окно. Вика открыла воспаленные глаза. Похмельная голова трещала не по-детски. А что она хотела: водка со слезами – горючая смесь! Тут не только голова болеть будет… Рядом с ней лежал тот самый Сережка, которого вчера она сравнивала с солнышком: веснушчатое лицо, золотистые волосы, светлая улыбка. «Ну, и разве не солнышко?» – улыбнулась Вика и пробежалась взглядом по комнате. Она-то думала, что ей приснился страшный сон, в котором ее жизнь перевернулась с ног на голову. Но нет, это был не сон ‒ ничего не изменилось со вчерашнего вечера. Ее некогда любимый человек спал рядом с другой, а она… Она тоже – с другим. Вот и закончилась их жизненная эпопея, которую точнее можно было назвать хождением по мукам. Так легко и просто. «Ага, проще не бывает… Отметили день рождения, ничего не скажешь!» Двадцать семь – не круглая дата. Врачи вообще говорили ей, что она и до тринадцати не доживет. А она дожила, и пока что на тот свет не собирается. Рано ей еще туда, рано, но и так жить… Так жить больше невозможно! Вика это прекрасно понимала, только изменить ничего не могла до вчерашнего вечера. Но зато теперь все будет по-другому! Лучше ли, хуже, но по-другому. Да, четыре года просто так из памяти не сотрешь, но и прощать измену… Да ни за что и никогда! Хватит, натерпелась: нужно и о себе подумать! Вика с нежностью посмотрела на спящего Сергея. Что их дальше ждет, одному богу известно. Возможно, проснувшись, он скажет: «извини, дорогая, но по-пьяни – не считается». Или: «ты – моя самая большая ошибка», или…?» Боль резанула по сердцу острым ножом. И за что ей все это? Неужели у нее на роду написано: «живи и мучайся»? Ну почему, почему все так несправедливо в этой жизни? Чем же она так перед Богом провинилась? Кому-то все, а кому-то – хрен? Она перевела взгляд на соседнюю кровать. Там, со Светкой в обнимку, спал Ванька. Вано, как совсем недавно она его называла. Вылезала из шкуры, чтобы ему на тюрьму посылочку отправить, ругалась с матерью. А стоило ли? А ведь писал, что, мол, приеду – женюсь. Он ей и из армии писал, что любит, жить без нее не может, приедет – женится.. Ага, как бы не так! Он ‒ маменькин сыночек, ему от мамы никуда. И дернул же ее черт с этим придурком связаться! А с другой стороны, что ей оставалось? Ждать принца на белом коне? Смешно! Если гадкому утенку она не нужна, о каком принце может идти речь? Да какая разница, кого любить, принца или нищего – лишь бы человек хороший был. Ванька поначалу тоже был неплохой: носил на руках, заваливал комплиментами, но, до поры до времени, пока выбора у него особого не было. Точнее, пока других девчонок не знал. А потом? Потом-то все и началось. Кому захочется инвалидную коляску возить, если за нормальными можно побегать. И Ванька бегал… …Вика так ясно помнила их первую встречу. Ванька тогда похож был на беспризорника, уличного мальчишку, которому негде было помыться и нечего одеть. Засаленные волосы, старый растянутый свитер, залатанные грязные штаны. Он ей тогда вообще не понравился. Вот если только глаза… Глаза у него были большие, красивые и нос… Нет, не так. НОС! Внешностью он смахивал на героя мультфильма «Карлик-нос», хотя с ростом у него все было в порядке и горба не было. Он не обладал той неземной красотой, на которую западали бы девчонки. Наверное, именно поэтому он всегда возвращался к ней, а она? Она его понимала и прощала, ибо ей, как и всем девушкам ее возраста, тоже хотелось быть счастливой! Вика сглотнула ком, который подбирался к горлу, и всем телом прижалась к Сергею. Только сейчас до нее дошло, что они лежат, в чем мама родила. «Оба-на!» – подумала она. «А разве ты не этого хотела?» – ехидно спросил внутренний голос. В памяти всплыл весь вчерашний день. …Сначала вроде было все нормально, поздравления сыпались со всех сторон. Катерина, сестра двоюродная, даже костюмчик подарила. А самое главное, Сергей самый первый поздравил. В общем, день обещал быть интересным и насыщенным, но приехал он… Иван появился на пороге, когда уже никто никого не ждал. Впервые за четыре года Вике хотелось, чтобы он исчез, растворился в воздухе, как дым от сигарет. Но нет, он стоял перед ней и что-то доставал из кармана. – Это тебе! – сказал он, взял ее руку и вложил туда что-то типа цепочки. Раньше она бы умерла от радости, а сейчас… Вика, наконец, разжала ладонь и уставилась на «подарок». «Да-а, офигеть! Интересно, на какой мусорке он его нашел? Хоть бы не позорился!» – она с обидой посмотрела на Вано. – Что, нравится? – ухмыльнулся он. «Он и вправду дурак? Или только прикидывается? Нет, точно, дурак!» – сделала заключение Вика. – Ага! – Это я вчера возле магазина нашел, – гордо заявил Ванька. «Нормально! Нет, чтобы соврать: мол, денег нет, пришлось у мамки колье забрать, чтобы тебе подарить…» Обида сжала сердце в железные тиски. Это все, что она заслужила? Опять он перед ней свои дешевые понты гнет, а она снова не может сказать откровенно, что о нем думает. Вот сейчас бы швырнула ему в рожу это задрипанное «колье» и пусть дарит, кому хочет! Жених нашелся! А то сидит и смотрит на эту безделушку, как баран на новые ворота, как будто ей ничего лучше не дарили! Тьфу, аж самой противно! Вика засунула «бесценный» подарок под подушку. Как говорится: «С глаз долой, из сердца вон!» Эх, если бы можно было так же и с Ванькой сделать! Она бы точно засунула его туда, откуда не выбраться, и забыла, как кошмарный сон. Но он здесь и уже о чем-то хочет с ней поговорить. Даже не трудно догадаться, о чем. Как бы они с мамашкой ни шифровались, все тайное становится явным. Нашли, кого вокруг пальца обвести. Она давным-давно поняла, что ее любимая свекровушка нашла в соседней деревне себе ухажера, а теперь спит и видит, как к нему перебраться. – Я слушаю тебя, – безразличным голосом сказала Вика, стараясь выдержать дистанцию. Но разве с этим лбом справишься? Он не успел руку на нее положить, а она уже на лопатках лежит. Сила есть – ума не надо! – Говори, что хотел, – снова напомнила ему она. – Мы уезжаем. – Скатертью дорожка! – с вызовом улыбнулась Вика. – Я уже работу нашел. – Я за тебя рада! Вике так не хотелось в этот день выяснять отношения! Но и так больше невозможно, ей надоело быть куклой. Получается, захотел ‒ приехал, поиграл, потом посадил в уголок, чтоб никто не уволок… Мол, пусть сидит, следующего раза ждет. Нет, так не пойдет, пусть скажет ей здесь и сейчас: либо они вместе, либо… – А я? – глупо задавать вопрос, на который знаешь ответ, но ей хотелось еще раз убедиться, а вдруг? – Ты? Вик, ну не задавай глупые вопросы, – Ванька, глядя на нее, выдержал небольшую паузу и спросил: – И как ты себе представляешь нашу жизнь? Вика очень часто представляла их совместную жизнь. Раскладывала все по полочкам и вроде из каждой проблемы находила выход. Но сейчас… Сейчас Ванька застал ее врасплох. В данный момент она не знала, что ему ответить. Сказать, что сама справится, это равносильно тому, что встать и пойти. Да, она ходит иногда, но только во сне. А жизнь – не сон, так что никого не обманешь, а себя особенно. Да Вика и не собиралась никого обманывать: ДЦП! Факт налицо. Она такая, какая есть и вряд ли в ее жизни что-то поменяется. Эх, Ванька... Сейчас опять начнется: «Ты не сможешь родить, не сможешь за ребенком ухаживать». Они сто пятьдесят раз об этом говорили и что толку? Ни она, ни он не осмеливаются первым разорвать эти отношения, но, видимо, время пришло. Вика посмотрела на родного и в то же время уже чужого человека и пожала плечами. – Вот и я не знаю, – безразличным голосом сказал Иван. – Нам надо было расстаться четыре года назад, когда вы меня со своей мамашей заставили аборт сделать, – сквозь слезы проговорила Вика…