Глава 27

Содружество Независимых Миров. Звезда Ошши. Планета Бтрк. Материк Ру. Мегаполис Уртэ. Дворец правительства.

Двумя универсальными месяцами ранее

 

— Обр Ойо, вы можете увидеть центр столицы, — указал глава Совета управляющих Бтрк на простиравшийся под гравилётом огромный город. И затем, словно гид, продолжил: — Мегаполис Уртэ — это также метрополия Содружества Независимых Миров. Здесь находятся государственные учреждения, и отсюда ведётся управление хозяйственной и политической деятельностью всего конгломерата СНМ из шести планет.

Столица Уртэ занимает территорию в четверть площади материка Ру. Здесь проживает три миллиарда эониев, а по неофициальным данным — до семи. Если же считать с пригородами и особыми зонами, Уртэ простирается на половину континента с численностью населения до двадцати миллиардов.

— Уэ, а здесь есть парки и дендрарии? — поинтересовался Ойо, даже не взглянув в иллюминатор.

— Конечно, — ответил глава Совета. Уэ сопровождал будущего правителя на предстоящую церемонию вхождения трейма во власть и был сама любезность. — Если вы пожелаете, я организую для вас экскурсии.

— Летим прямо сейчас, — загорелся молодой эоний.

— Обр Ойо, вы непременно посетите все парки СНМ, но сегодня у нас запланированы другие мероприятия.

Будущий правитель скривился. А мудрый Уэ, предвидя возможную реакцию капризного подопечного, сказал:

— На  планете столько дендрариев, садов и лесных массивов, что одни их названия занимают целую книгу. В Доме правительства в ваших апартаментах я положил «Атлас парков Уртэ».

— Почему ты не рассказывал о них? — спросил Ойо с упрёком.

— Мы беседовали на другие темы. Но, замечу, вы ничего не потеряли. В окрестностях Дворца правительства разбит лучший зелёный массив Бтрк, отмеченный множеством наград.

— Хочешь сказать, мой парк в Эгеле хуже?

— Нет, что вы, — покачал головой Уэ, сидевший напротив Ойо. — Я не знаток в этом вопросе, но мне известно, что дворцовый парк вашей резиденции по-своему уникален. Он создан в древности, и там есть настоящие раритеты. Но вы сами будете делать выводы, когда осмотрите другие парки и дендрарии. Каждый их них заложен в определённом стиле, а это значит — особые виды флоры, подчёркивающие красоту всего ансамбля.

Ойо не нашёл что возразить. Уэ заинтриговал его, и он уже предвкушал встречу с многочисленными растениями Уртэ.

— А какие там высажены деревья?

— Много разных. Но я не знаток в биологии, — уклончиво ответил Уэ. — Пожалуй, я и рутению от долниши не отличу.

С чувством превосходства Ойо бросил на собеседника презрительный взгляд. Уж он-то неплохо разбирался в сортах деревьев.

— В Уртэ есть, — продолжил Уэ, — тематические парки с декоративными, редкими и инопланетными растениями.

Услышав новые термины, Ойо пришёл в восторг. Он счёл это хорошим подарком ко дню рождения.

«Завтра я стану совершеннолетним и меня изберут треймом, — радовался юноша. — А потом я посещу все парки планеты».

Впрочем, он понимал, что предстоящая церемония — лишь официальная процедура. Ойо уже и так стал правителем и повлиял на ход истории Бтрк, устроив самое разрушительное, из упоминавшихся в архивах, землетрясение на материке Нуэр. Половина огромного континента тогда покрылась водой, а оставшаяся часть была погребена под руинами. Погибли миллионы эониев. Отголоски землетрясения докатились и до других материков — северного Ру и восточного Таэ, тоже сильно пострадавших. Так Ойо ознаменовал начало правления.

Он гордился собой. Но о его причастности к трагедии никто не догадывался, и это ему не нравилось. Ойо жаждал власти и преклонения. Сын постельничей мечтал, чтобы эонии ползали перед ним на коленях, и молили о взгляде, осыпали его подарками и угождали малейшей прихоти. Вот таким правителем он желал быть — властным и беспощадным.

Ойо хватило ума сохранить в тайне свои тёмные дела. Просто когда он увидел реакцию на трагедию управляющих государства, то понял: если всплывёт правда о его роли в уничтожении земель регентов, наказание будет суровым. У него был пример Уюя. Несмотря на то что единокровный брат спас Бтрк от столкновения с метеоритом, дяди всё равно убили племянника. Как бы и его самого ни постигла та же участь. Эта мысль заставляла юношу помалкивать о своих «подвигах».

Ойо полагал — был лишь один эоний, знавший о его причастности к землетрясению — мать Дуа. Но у неё неожиданно случился сердечный приступ, когда сын в очередной раз тайно посетил Башню власти. Она не перенесла удара и скончалась. Ойо не любил вспоминать это преступление. Ему было совестно перед собой. Но он оправдывал себя необходимостью устранения единственного свидетеля.

Впрочем, Ойо недолюбливал мать и презирал за постыдную внебрачную связь с отцом. А ещё он не мог ей простить, что родила его с таким слабым наследным даром и лишила положенного с рождения трона. Вот только после её смерти он стал одинок. Теперь ему не к кому было прийти и пожаловаться, или просто поболтать. Безусловно, прислуживавшие в Эгеле ринки исполняли его приказы. Но они смотрели на будущего трейма, как на зверя, и сторонились. Ойо чувствовал это и, не желая опускаться до уровня простых эониев, предпочитал не замечать их.

«Зато теперь я ни от кого не завишу, — утешал себя юноша. — Отныне я единственный правитель СНМ. Придёт время, и в нужный момент я намекну тем, кто посмеет мне перечить, что их может ожидать судьба регентов, вздумавших поучать меня. Главное — я тогда доказал себе, что мне по силам воплотить задуманное. А это самое важное знание».

— Обр Ойо, мы подлетаем к Дворцу правительства, — уведомил Уэ. — Если хотите, можете с высоты осмотреть парк, о котором я говорил.

Юноша прильнул к иллюминатору. За ним действительно открывался величественный пейзаж, очаровывавший даже тех, кто уже видел его. Во все стороны простиралась зелёная страна, а над ней вздымался настоящий исполин — Дворец правительства.

— Над главным зданием Бтрк трудилось не одно поколение архитекторов, — рассказывал Уэ, — и теперь, благодаря изумительным решениям планировки, оно блистает. Как видите, белоснежный стоэтажный комплекс возвели на вершине холма, у подножия которого плещется живописное озеро Тэс. Многочисленные колонны, установленные на разных ярусах, зрительно возносят это грандиозное сооружение. А конусовидные вершины башен венчают золотые пики с колосьями — символами жизни.

Ойо никак не прокомментировал информацию, хотя не без зависти отметил, что Дворец правительства намного превосходил размерами Эгель и выглядел роскошнее. Величественное здание окружали большие площади, заставленные транспортом и кишевшие народом. Впрочем, юношу интересовал лишь парк, раскинувшийся до самого горизонта.

— Во Дворце правительства сто десять этажей, — сказал Уэ, полагая, что прильнувший к иллюминатору юноша считает окна. — А ещё есть двадцать подземных уровней.

— А что там за круглые постройки с блестящими куполами? — указал Ойо в совсем другую сторону.

— Это крытые оранжереи. В них высажены растения с разных планет. Они красивы, но не приживаются на Бтрк, поэтому для них создали особые условия.

— Летим туда, — загорелся Ойо. — Я и не подозревал, что и на иных планетах растут деревья.

 

* * *

 

Уэ давно сделал выводы относительно молодого повесы, которого взялся поддерживать, и определил его склонности. Он мысленно потешался над дремучим неучем, случайно оказавшимся у власти. Но у Уэ были собственные планы на Ойо, и потому он старательно подыгрывал юноше. Мудрый глава Совета рассчитывал оказывать влияние на трейма и править СНМ. Того же хотели Ыу и Яэ, но Уэ, как он думал, переиграл их и готовился пожинать сладкие плоды власти.

— Обр Ойо, вы увидите все достопримечательности Бтрк, — пообещал Уэ, — и сможете посетить остальные миры Содружества. Но сперва нужно провести церемонию, чтобы вас утвердили треймом. Затем вы составите перечень интересующих вас объектов, а я приглашу компетентных садовников, и они подробно расскажут вам о растениях.

Когда было объявлено о гибели Ыу и Яэ, Уэ добился в Совете управляющих назначения на пост регента. Теперь он старательно опекал Ойо. Ему даже удалось начать процесс обучения будущего трейма. Уэ не сомневался: под его мудрым руководством Бтрк преобразится, а лично он сможет получить выгоду.

— Теперь я не жалею о полёте в Уртэ, — сказал юноша, не отрываясь от иллюминатора. — Я не знал, что тут столько интересного.

— Обр Ойо, вы в самом начале жизненного пути, на котором ждут удивительные открытия. Кстати, я и раньше приглашал вас посетить столицу, но вы отказывались.

Юноша промолчал. Его внимание занимал парк. Гравилёт заходил на посадку, и деревья, с высоты казавшиеся зелёным ковром, стали проступать в индивидуальной красоте.

А у Уэ были свои заботы. Он помнил, какие планы строили Ыу и Яэ относительно завтрашней даты, но никому не мог рассказать, что братья живы, поскольку ему это невыгодно.

Уэ полагал: бывшие регенты предпочли скрыться, поскольку боялись Ойо, откровенно радовавшегося гибели дядей. Ведь если наделённый даром юноша узнает, что они живы, то попытается снова убить. Братья также оскорбили хозяина Фусси. По законам чести Уэ был обязан вызвать их на поединок. А как высшее лицо государства, он должен арестовать заговорщиков и предать суду за намерение совершить покушение на будущего трейма СНМ.

Уэ пытался отыскать братьев, но поиски не увенчались успехом. То ли богатейшие эонии Бтрк искусно прятались, то ли государственные спецслужбы работали плохо. И это беспокоило главу правительства, особенно сегодня, в канун предстоящего торжества. После бегства регентов из Фусси Уэ поспешил в Эгель и распорядился сменить охранявший дворец полк. А ещё он усилил охрану будущего правителя, создав вокруг него настоящий кордон, не допускавший на Замковую гору посторонних. Возможно, потому Ойо был ещё жив.

Официальная церемония присвоения будущему правителю титула трейм по традиции проходила на главной площади столицы — Тавакане. Она вмещала до полумиллиона эониев. На ней был возведён Золотой трон. К нему доступ открывался только для одной церемонии — когда треймы приносили присягу на верность народу. В остальные дни он был закрыт прозрачным бронестеклом.

Традиции — больше дело, но безопасность важнее. Стремясь защитить юношу, глава правительства настоял на изменении ритуала. Уэ сумел убедить Ойо и руководство Содружества — во Дворце церемония будет выглядеть торжественно и достойно. А чтобы никто не помешал его планам, он начал капитальный ремонт площади Тавакана, на которой вот уже целый век не велось никаких работ. Сейчас вся она перерыта траншеями, поэтому не могло быть и речи, чтобы там проводить важнейший ритуал государства.

А козырем при беседе с юношей были растения. Глава Совета пообещал на торжественную церемонию перевезти из дворца Эгель весь цветник, чтобы Ойо дал клятву верности в присутствии своего зелёного народа. Молодому эонию это понравилось, и он согласился.

Гравилёт совершил посадку, и Уэ встал с кресла. Оправив на себе парадный костюм, он посмотрел на юношу. Тот сидел весь белый, вцепившись пальцами в подлокотники.

— Обр Ойо, — торжественно произнёс Уэ, — мы прибыли к Дворцу правительства. На площади собралось множество граждан Содружества Независимых Миров, желающих приветствовать будущего трейма. Вас сегодня впервые увидит народ…

— Я… Я не пойду! — заявил Ойо. — Там много эониев. Не люблю толпу.

— Но ведь они ваши подданные. Вас ждут. Мы должны выйти и пройти во дворец. Это тоже часть церемонии.

— Я же сказал: не пойду! — истерично взвизгнул Ойо.

Уэ понял, что произошло. Юноша одиноко жил в Эгеле и прятался от эониев в парке среди деревьев. Отсюда была его любовь к растениям. А страх перед большим скоплением народа присущ многим, и каждый по-своему боролся с ним.

— Обр Ойо, мы можем вернуться, — сказал Уэ. — Но тогда не состоится церемония признания вас треймом, и вы покинете Эгель. Хотите этого?

Ойо напряжённо смотрел на собеседника.

А Уэ растерялся. Из-за капризного юноши сейчас могли рухнуть все его радужные планы. Этого нельзя было допустить.

Вот уже больше десяти лет Уэ занимал высший пост в правительстве Бтрк. Он добросовестно исполнял свои обязанности, был честным и неподкупным руководителем, чем снискал уважение и поддержку не только коллег, но и народа. Но Уэ порой сам поражался шаткости собственного положения на подиуме власти. Стоило ему допустить один серьёзный промах, и его заменят. А ещё занимаемый им пост не дал то, к чему он стремился — личного богатства, как у тех же Ыу с Яэ.

— Нет, — выдохнул Ойо в ответ на вопрос Уэ.

Регент видел, что молодой эоний не мог заставить себя выйти перед таким количеством народа.

— Пусть все уйдут с площади, — наконец высказался Ойо. — Зачем они собрались? Я прилетел, и этого достаточно.

— Но ведь народ должен признать вас треймом, — заметил Уэ. — Вы будете служить всем гражданам.

Регент заметил, как Ойо поморщился от этих слов. Опытный политик видел — его аргументы не действуют и задумался. Как гласила одна древняя мудрость: нет безвыходных ситуаций. Нужно лишь найти верное решение, и тогда разрушатся любые преграды. И тут на него будто снизошло озарение.

— А давайте я вам помогу, — дружелюбным тоном предложил Уэ.

Он достал из шкафа фигурку легендарной птицы Лта. Это был декоративный сосуд с жидкостью золотистого цвета. Уэ отвернул голову-крышку и, наполнив бокал, произнёс:

— Это волшебное средство. Оно помогает избавиться от всех страхов.

— Я никого не боюсь, — процедил Ойо и со злобой посмотрел на собеседника, подозревая, что тот насмехается.

Уэ понял — ошибся в трактовке и зашёл с другой стороны.

— Это вкусный напиток, который также поднимает настроение. Попробуйте.

Но Ойо не пошевелился. А его пальцы ещё сильнее вцепились в подлокотники.

Уэ достал второй бокал и тоже наполнил. Он пригубил и поделился:

— Иногда мне нужно взбодриться перед встречей. В таких случаях помогает Эхициум.

— Но ведь это напиток из легенд, — недоверчиво произнёс Ойо. Мать ему рассказывала истории о треймах, которые пили его, а после могли творить чудеса.

— Вы правы, обр Ойо, — кивнул Уэ. — Но вот перед вами Эхициум, действительно обладающий изумительными свойствами. Его рецепт никому не известен, а сам напиток доступен лишь треймам. Эту статуэтку мне на день рождения подарил ваш отец. Я бережно храню её и использую для особых случаев.

 

* * *

 

Воспоминание об трейме Яуэ вызвали у Ойо целую гамму эмоций.

«Думал ли отец, что его незаконнорождённый сын, о котором он даже не знал, сядет на трон? — размышлял юноша. — Вряд ли. Яуэ готовил Уюя. Но я сделал правильные шаги, и вот моего брата нет на Бтрк, а я завтра стану треймом. Но мне нужно пройти эту проклятую церемонию, иначе меня прогонят из Эгеля. Интересно, что сделал бы отец в такой ситуации? Вряд ли он страшился толпы, и я не должен. А этот напиток… Не станет же Уэ травить меня здесь, когда на площади столько эониев. Да и сам отпил. Значит, это поможет».

Решившись, Ойо схватил бокал и одним глотком осушил.

— Вкусно, — сказал он, вытирая рот ладонью.

— Я же говорил, — усмехнулся Уэ.

У Ойо в жилах забурлила кровь. Юноша напрягся, с тревогой прислушиваясь к собственным ощущениям. Вскоре по телу разлилось приятное тепло, а затем возникло чувство, будто он снова оказался на Ложе власти. Силы прибывали с каждой секундой, и Ойо уже был готов направлять энергию. А ещё полностью исчезли прежние страхи, и цвет его лица стал обычным. Возникло состояние эйфории, и юноше захотелось перевернуть всю планету.

— Пошли, Уэ, — скомандовал Ойо и, поднявшись, направился к двери. Больше он ничего не боялся.

Створка автоматически скользнула в сторону, и солнечные лучи ворвались в салон, а вместе с ними и насыщенный кислородом свежий воздух. Глубоко вдохнув, юноша сделал шаг и ступил на платформу. Сразу за ним шёл Уэ. Когда он стал возле Ойо, механизм плавно опустил их.

Полдень. Солнце в зените. Дворцовая площадь бурлила от собравшихся эониев. Выстроившиеся в шеренги солдаты в синих костюмах образовали живой коридор. По нему предстояло идти высшим лицам государства. За рядами бойцов толпились чиновники и репортёры. Все по традиции были в корпоративных головных уборах, по которым можно отличить журналистов от правительственных работников и служащих. А за ними плескалось море непокрытых плоских макушек обычных жителей. Их большинство, но держались они поодаль от живого коридора. Ближе народ не подпускали специальные подразделения ринков, следившие за порядком.

Окна Дворца правительства были распахнуты. Выглядывавшие из них эонии приветственно махали цветами и флагами, а вместе с ними и те, кто стоял на многочисленных балконах.

— Ойо! Ойо! Ойо! — скандировала площадь.

Уэ привык к массовым мероприятиям, но сегодня и он чувствовал себя неловко перед таким скоплением народа. Приветствовать будущего правителя явился, казалось, весь руководящий состав государства со своими многочисленными свитами, и прихватили также журналистов из всех газет и каналов. Впрочем, этого следовало ожидать. Народ любил треймов, издревле защищавших цивилизацию Содружества от вторжения Мировой Федерации, и помогавших в хозяйственной деятельности. Они были той осью, вокруг которой вращалось их общество, и каждому эонию хотелось своими глазами увидеть нового правителя.

Уэ настороженно поглядывал на подопечного, только боявшегося выходить из корабля. Но Ойо уверенно шёл вперёд. Он высоко поднял голову, и его худощавая фигура словно обрела вес и значимость. Сегодня будущий трейм блистал в золотом костюме, расшитым узорами из драгоценных металлов. Это был традиционный плащ, спускавшийся до колен. На ногах жёлтые туфли на высоком каблуке. А голову венчала корона, положенная наследнику для торжественных выходов. Она довольно тяжёлая, но Ойо гордо нёс её.

Чтобы отличаться от будущего трейма, Уэ облачился в костюм из чёрного бархата, также богато украшенного драгоценностями. Его плоскую макушку укрывала положенная по рангу феска с гербом Бтрк — перекрещенными колосьями и птицей.

Ни на кого не глядя, будущий правитель гордо вышагивал по мраморным плитам. То ли ему действительно помог волшебный Эхициум, то ли его вдохновляло звучание собственного имени в устах эониев — сейчас он чувствовал себя превосходно.

Играя в парке, Ойо представлял, как вместо Уюя сидит на троне, а перед ним выстраиваются толпы народа, чтобы восхвалить и одарить своего правителя. И вот вокруг бушевал океан эониев, дружно скандировавший его имя. У всех на лицах были радостные выражения и улыбки. И это уже не фантазии, а реальность.

«Мечты сбываются» — пронеслось в голове Ойо.

Под радостные крики эониев будущий трейм взошёл по парадной лестнице. Он собирался войти в распахнутые огромные двери, но Уэ придержал его за локоть. Ойо вздрогнул и бросил на регента испуганный взгляд.

— Вы должны повернуться к народу, — шепнул Уэ, склонившись к его уху. — Так заведено.

Ойо обернулся, и площадь буквально взорвалась от крика. Оказалось, солдаты шли сзади и закрывали живой коридор, а за ними следовали эонии. Сейчас они толпились у подножия лестницы. А когда будущий трейм повернулся, то стали ещё громче кричать его имя. Уэ поднял руку и помахал народу. Юноша повторил жест регента, и собравшиеся на площади эонии возопили.

— Ойо! Ойо! Ойо! — неслось отовсюду.

— Пора войти во дворец! — Уэ пришлось кричать, чтобы быть услышанным.

А юноша купался в море эмоций, всем телом ощущая изливавшийся на него мощный поток живой энергии. Подобного Ойо никогда не испытывал. Это было гораздо приятнее, чем лежать на Ложе власти, и он не мог абстрагироваться от всенародного обожания.

Снова мудрый Уэ пришёл на помощь. Взяв за руку, он заставил юношу развернуться и повёл за собой. По его знаку большие двери закрыли, и рёв толпы стих.

В огромном вестибюле Ойо увидел множество эониев. Но, в отличие от улицы, они стояли молча и строго смотрели на него. Юноша понял — здесь собрались управляющие планет СНМ. Грозные и величественные, они, казалось, обвиняюще взирали на него. Сыну постельничей было неловко чувствовать на себе взгляды этих надменных эониев, которые раньше даже не посмотрели бы в его сторону.

«Они узнали, что я устроил землетрясение? — в голове Ойо заметались панические мысли. — Проклятый Уэ специально вытащил меня из Эгеля для показательного суда. Но я так просто не дамся. Я принял волшебный Эхициум и сейчас могу что угодно сотворить с этими эониями».

— Обр Ойо, — в торжественной тиши огромного зала напыщенно прозвучал голос Уэ. — Разрешите представить вам управляющих Содружества…

Ойо разжал кулаки и расслабился. Всё не так плохо, как он думал. Но настроение упало. Уэ ещё что-то говорил, но юноша не слушал. Его не покидало ощущение пережитого страха из-за возможности раскрытия совершённого им преступления.

«Я должен защититься от суда, — крутилось у него в голове. — Но ведь я не могу убить всех эониев, как мать. А почему нет? Мне надо вернуться в Эгель. Там никто меня не достанет. Но сперва нужно пройти этот дурацкий ритуал, и тогда я буду делать всё, что захочу».

Уэ намеревался познакомить Ойо с первыми лицами СНМ. Остановившись напротив управляющего планетой Брт — Юэ, он поздоровался вежливым кивком и собрался произнести его полный титул. Но Ойо этот незнакомый старый эоний был неинтересен.

— Уэ, я хочу увидеть зал, где состоится церемония, — властно перебил юноша.

— Но…

— Мы идём или нет?! — рявкнул молодой эоний.

Зная капризный нрав Ойо, Уэ не стал настаивать на этикете. Ему не нужен был скандал накануне главной церемонии.

— Прошу сюда, — указал регент в сторону огромной двери в конце парадного вестибюля. Затем он обречённо вздохнул, обменялся понимающим взглядом с Юэ и, кивнув ему, поспешил за Ойо.

Не обращая внимания на высших государственных сановников, будущий трейм быстро прошагал сквозь толпу. Следовавший за ним Уэ кивками приветствовал коллег. А Ойо не обращал внимания на эониев и окружавшее его великолепие. Всё это ему было безразлично. Юношу гнал страх, и он рвался сбежать.

По знаку Уэ солдаты распахнули створки обитых золотыми картинами дверей. Невидящий взгляд Ойо скользнул по бойцам, но он их не увидел. Его внимание привлекло лицо стоявшего в толпе эония. В памяти юноши ожили некие эмоции, связанные с ним, и он вспомнил: это был солдат из дежурившего в Эгеле полка дядей. По приказу Ойо клоуна с угловатыми дугами над глазами отпинал другой боец, и затем он исчез из дворца. И вот тот самый ринк стоял в вестибюле.

«Что тут делает клоун, переодевшийся в гражданский костюм?» — удивился Ойо. Не останавливаясь, он прошёл в следующий зал, но в его душе поселилась тревога. Возможно, это было из-за убитых им дядей, которым служил клоун. Мать Дуа говорила: всё в мире взаимосвязано. Наверное, она была права, но Ойо не мог понять: как?

Зал церемоний потрясал красотой, и юноша отвлёкся от своих тревог. В высоту помещение в несколько раз превышало рост эония, а в длину и ширину оно казалось площадью, частично заставленной вазонами. Стены полностью укрывал зелёный лиственный ковёр, из-за чего возникало ощущение, будто попал в настоящий парк. Лишь на далёком потолке просматривалась великолепная отделка. Там была подвесная конструкция из квадратов с золотыми контурами, внутри которых размещались картины с подвигами треймов. Бросив на них взгляд, Ойо узнал сюжеты из тайной галереи Эгеля. Но его больше интересовала флора.

Огромные двери закрыли, и Зал погрузился в тишину. Ойо это понравилось, и он принялся осматривать вазоны с растениями.

Уэ наблюдал за парнем. Регент неоднократно пытался на пальцах разложить юному эонию некоторые истины. На что тот ответил: «Я рождён командовать. Народ должен слушаться трейма. Остальное меня не касается».

Ойо увлечённо бегал между вазонами и потому не заметил, как Уэ покинул зал. Он беседовал с растениями, будто с разумными существами. Для него не было ничего важнее цветов. Юноша узнавал каждый кустик по только ему известным признакам, здоровался с ними и рассказывал, как долетел. Ойо искал сломанные и повреждённые ветви, но ни один листик не пострадал во время переезда. (Уэ пригрозил садовникам, что оторвёт им головы, если хоть одно растение пострадает). Оставшись довольным осмотром, юноша направился на поиски исчезнувшего регента.

 

* * *

 

Будущий трейм нашёл главу Совета управляющих в вестибюле. Не обращая внимания на присутствовавших там эониев, он потребовал у Уэ, будто у прислуги, чтобы переставили вазоны.

Побеседовав с управляющими планет, глава правительства объяснил им, что Ойо неустойчив в психическом отношении. В хрониках описывались подобные отклонения у треймов, не мешавшие им выполнять свои обязанности. К тому же сегодня здесь собралась огромная толпа. Объяснение удовлетворило руководителей Содружества, и им не осталось ничего иного, как терпеть выходки неадекватного персонажа, волей судьбы вознёсшегося на высший пост государства.

Уэ вызвал рабочих и вместе с Ойо вернулся в Зал церемоний. Он снова наблюдал за будущим треймом и поражался, насколько тот далёк от народа и политики, которой ему предстояло заниматься. Внимание Ойо всецело поглощали вездесущие сорняки, а ведь власть даётся не всем.

К своему удивлению, Уэ сейчас видел не трясущегося над кустиками ботана, а деспота, принявшегося безжалостно гонять садовников. Так открылась ещё одна грань характера эония, заставившая Уэ задуматься.

Он вспомнил бывших регентов. Ыу и Яэ слыли мудрыми политиками. Они фактически правили СНМ больше тридцати лет. Трейм Яуэ не вникал в тонкости экономической и хозяйственной деятельности государства, поскольку у него была иная функция. А принятие законов и контроль их исполнения лежал на братьях. За годы правления они буквально перевернули Бтрк, и планета вошла в эпоху процветания. Это отмечали все эонии.

Но не о том сейчас думал Уэ. Он вспомнил встречу в Фусси, после которой братья сбежали от него. Они не были глупцами, и лучше других видели истинное положение вещей. Уэ считал: регентами тогда двигало желание мести за уничтоженные земли, и потому, ослеплённые эмоциями, они решили убить племянника.

Для успокоения совести Уэ провёл тайное расследование в замке Эгель, но не нашёл улик против Ойо. А сейчас перед ним был эоний, способный на преступление.

В юноше словно уживалось несколько личностей. То он казался помешанным на растениях ботаном. Этот эоний боялся толпы и капризничал. Но сейчас Уэ видел деспота, безжалостно издевавшегося над рабочими. А вот эта личность была способна преступить закон.

«Так кого же я хочу привести к власти? — задумался регент. — А может, Ыу и Яэ раньше меня увидели гнилое нутро племянника и потому решили его устранить? Чем отольётся мне желание усадить на трон сына постельничей? Не делаю ли я роковой ошибки? Хотелось бы надеяться, что нет».

— Обр Ойо, здесь просто великолепно. — Воскликнул Уэ, когда ему надоело смотреть, как рабочие бесконечно переставляли тяжеленные вазоны.

— А я хочу, чтобы было ещё лучше! — воскликнул юноша и повернулся к садовникам. — Эй вы! Танцисты должны стоять здесь.

— Обр Ойо, — произнёс Уэ, когда уставшие работники уселись прямо на пол. — Я хочу представить вам управляющих планет Содружества.

— Зачем? — отмахнулся юноша. — Мне они не нужны. Если понадобится, я позову их.

— Но так положено по этикету…

— Вот и следуй ему, — парировал Ойо и снова занялся перестановкой вазонов.

Уэ ещё дважды пытался вытащить будущего трейма на церемонию знакомства с управляющими, но тот и слушать не хотел. А когда садовники, наконец, завершили перестановку, Ойо повернулся к Уэ.

— Я готов к церемонии, — не терпящим возражения голосом заявил юноша.

— Но, обр Ойо, торжества назначены на завтра. Сегодня у нас знакомства и репетиции.

— Ничего не желаю слушать! — выпалил тот. — Я хочу сейчас! Зови всех своих управляющих.

Кто бы знал, чего стоило Уэ держать себя в руках. Он не хотел портить взаимоотношения с Ойо и не мог изменить дату церемонии, официально назначенную на завтра. Но не зря же Уэ столько лет управлял планетой.

— Обр Ойо, — произнёс регент, — прибыли ещё не все растения. Оставшиеся привезут завтра утром.

Юноша обвёл взглядом зал, уже заставленный многочисленными вазонами. Лишь единственное помещение в правительственном дворце могло вместить столько.

— Да. Я вижу, — кивнул Ойо, закончив осмотр. — Но ты же сам сказал: невозможно весь парк доставить сюда. Поэтому я и выбирал наиболее красивые цветущие экземпляры.

— Верно, обр Ойо, я так и говорил, — согласился Уэ, довольный придуманным ходом. — Но сегодня, после нашего отбытия из Эгеля, садовники начали готовить к перевозке самые нежные и красивые цветы из парка.

При этих словах глаза Ойо расширились, и он с предвосхищением спросил:

— Экцисты?!

— Да, — солгал Уэ, не имевший понятия, о чём речь. А сам подумал, что необходимо срочно распорядиться о доставке.

— Когда они прибудут?

— Завтра утром.

— Хорошо, отложим церемонию, — согласился Ойо. — Но предупреди садовников: я их уничтожу, если что-нибудь случится с экцистами. А теперь я хочу отдохнуть. Да, Уэ, ты обещал альбомы с экзотическими растениями, чтобы я выбрал новые экземпляры для Эгеля.

— Они уже в ваших апартаментах. Но я хочу предложить вам провести беседы с чиновниками и послами, которые прибыли на ваш праздник со всех планет государства. Они специально готовились к этой встрече.

— А о чём мне с ними беседовать? — отмахнулся Ойо. — Я уверен: они ничего не смыслят в растениях. А значит, мне будет неинтересно. Поболтай с ними сам.

— Придётся, — вздохнул регент, хотя внутренне был рад такой позиции юноши. Глава Совета надеялся, что, прикрываясь именем трейма, станет проводить выгодную для себя политику, и уже предвкушал, как несметные богатства польются к нему рекой.

«Я мудро поступил, взяв под опеку этого царственного простофилю» — похвалил себя Уэ.

— Я устал, — пожаловался Ойо. — Веди меня в мои апартаменты.

Сегодня всё шло не по плану, но такова жизнь. Внутренне кипя, Уэ молча указал в сторону восточной двери, через которую можно выйти к лифтам.

Глава 28

Мировая Федерация. Звезда Нган. Планета Астуд. Крепость Тэ

 

Крепость Тэ, сложенная из мегалитических каменных блоков, наверное, выдержала немало осад с тех времён, когда заложили первый камень цитадели, а копья и мечи были главным оружием её давно почивших строителей. Но с каждым новым днём незаметно происходили изменения. Прежнее могущество таяло, и казавшееся незыблемым величие превратилось в прах. Это закон бытия: всё меняется — и обитатели, и нравы, и сама жизнь.

И вот, некогда мощная и неприступная цитадель, олицетворявшая власть, культуру и всё то, что составляло мечту построившего её народа, стала последним убежищем гонимых, нищих и просто бездельников. А жизнь ушла в иные места, которые также будут покинуты.

Тго сидел на широком парапете, венчавшим массивную оборонительную стену. Отсюда хорошо была видна цитадель со всеми её чудными постройками, и его любопытный взгляд бродил по узким улочкам, взбирался на башни и нырял на дно раскинувшейся внизу долины.

— Кого только не приносит дорога. Эй, мутант, ты откуда взялся? — донеслось слева.

Тго, с высоты разглядывавший древнюю крепость, повернул голову и посмотрел на любопытствующих. В пяти шагах от него стояло четверо нганцев. Одежда мешала их покрытым шерстью телам, и они её не носили. Густой мех парней ещё по-юношески блестел на солнце, зато все четыре руки бугрились накачанными мышцами. Похоже, от безделья они не знали чем заняться и искали развлечений. И ради этого даже не поленились забраться на стену. Но юнцы ошиблись с выбором объекта. Тго окинул их взглядом и отвернулся.

Он тоже скучал, но не приставал к незнакомцам, по опыту зная — будут проблемы. Жизнь давно научила его не высовываться. Но парни были ещё в процессе постижения этой мудрости. Тго не хотелось становиться их педагогом, и снова предался изучению цитадели.

Тэ возведена на вершине скалы и считалась неприступной, если только у захватчиков не росли крылья. Внутрь можно было попасть лишь по ветхому деревянному мосту через полуразрушенные восточные ворота. В плане крепости был пятиугольник, в каждом углу которого возвышалась башня. С внешней стороны от вершины стены до подножия крепостной горы было не менее сотни ростов Тго. У него захватывало дух, когда бросал взгляд в глубокое ущелье.

Тэ плотно застроена многоэтажными каменными зданиями, утратившими былую красоту. Лишь по сохранившимся декорам сейчас можно было представить великолепие города в период расцвета. Преобладавший в цитадели природный камень делал её светло-коричневой. Парковые зоны тут не предусматривались, и скудная зелень росла лишь на редких горизонтальных крышах. А мостовые, по-видимому, благодаря сильным ветрам, были начисто выметены.

— Хакаши глухой, — заявил ещё один нганец. Парни явно хотели зацепить чужака.

— А ещё невежлив, — поддакнул более низкий голос.

— Не, похоже, он бестолковый и даже языка не знает, — высказался четвёртый.

Юнцы стояли в ряд, перекрыв верхнюю плоскость крепостной стены, возвышавшейся над городом на три роста Тго. А сзади него была башня. Парни решили, что зажали мутанта, и ему некуда деться. Их фасеточные глаза нагло таращились, вспучиваясь над плоскостью лица. Тго знал — у нганцев это оскорбление. Так они ставили себя выше слабого противника и уже демонстративно почёсывали кулаки, предвкушая расправу над двуруким мутантом. Но тот не проявлял ожидаемого страха, что заставляло парней держаться настороже.

— Вонючего хакаши надо обучить культуре нганцев. Не то он так и отправится в свою выродскую резервацию, не зная, как вести себя в обществе, — прогундосил один из парней.

Слушая трёп молодняка, Тго лишь ухмылялся. А юнцы распалялись и орали всё новые оскорбления. Но, озадаченные невозмутимостью чужака, парни не рисковали приближаться.

— Хакаши ещё и слепой, — с издёвкой пробасил третий. — Надо прочистить ему все органы…

— Эй, молодёжь! Чего пристали к путнику? — раздался мощный рёв.

Тго повернулся к неожиданному заступнику. Огромный нганец с седой шерстью на теле появился из двери башни. По традиции своего рода он не носил одежду, но под линялым мехом хорошо угадывалась развитая мускулатура. Тго прикинул — старик ростом с него самого, а в ширину больше раза в три. По нганским меркам это был настоящий богатырь. Нижнюю пару рук он упёр в бока, а ладонью правой верхней козырьком прикрыл лицо от стоявшего в зените голубого солнца.

«Возможно, это бывший военный» — подумал Тго.

— Мы просто говорим, дядя Эг, — сказал кто-то из пацанов.

— Знаю я ваши беседы, — вновь раздался бас гиганта. А его нижние руки стали лениво разминать огромные кулаки. — Отстаньте от путника, не то вам же хуже будет. Или снова хотите получить мои подарки?

— Ладно, дядя Эг, — сказал один из парней. — Раз вы так говорите, то мы пойдём.

Юнцы спрыгнули на крышу дома, упиравшегося в крепостную стену. Всем своим видом они старались показать, что уходят только из уважения к возрасту Эга, а не боятся его кулаков. Вскоре молодцы спустились на мостовую и затерялись среди узеньких проулков древнего города.

Проводив банду взглядом, Тго обернулся к дяде Эгу. Тот по-прежнему стоял в дверном проёме и с плохо скрываемым интересом разглядывал незнакомца. Тго не стал благодарить его за оказанную услугу, да и нганцы не любили излишней щепетильности. А если бы дошло до кулаков, он и сам проучил бы назойливых молодцев.

— Эй! Тго, нас ждут! — донёсся снизу голос Араги.

— Иду! — отозвавшись, по примеру юнцов он сиганул на примыкавшую к крепостной стене крышу и вскоре присоединился к товарищу.

 

* * *

 

Калейдоскоп жизни порой всё переворачивает и сводит тех, кто в иных обстоятельствах не сблизились бы. Инцидент на звездолёте йкутса познакомил Тго и бывшего офицера стражи Арагу, но, прежде чем они оказались на Астуде, им пришлось многое изменить как в своих приоритетах, так и в жизни.

После поединка хакаши с сулу, в салоне корабля «Ошма» царила гробовая тишина. Тго бродил по пустым коридорам в поисках Уюя, но так и не нашёл его. Вернувшись в Зал встреч, среди трупов он обнаружил живого воина и вытащил его к шлюзу. Туда же с нижней палубы Тго доставил и двух усыплённых солдат. Одного из них удалось разбудить. Боец сразу начал командовать, но Тго мастерским приёмом успокоил нганца и кое-как объяснил, что был ранен офицер. Воин немного знал эонийский и оказался сообразительным. Он быстро осознал пользу от сотрудничества с хакаши. Затем на корабле стражей они доставили Арагу на ближайшую планету Рагод, где того поместили в госпиталь.

Во время перелёта Тго начал понемногу изучать язык ШИ и рассказал младшему офицеру Понпо свою историю, а заодно наладил с ним отношения. Нганцы уважали силу и тех, кто им помогал. Оценив участие хакаши в спасении коллеги и в благодарность за содействие в расследовании инцидента на борту корабля йкутса, закончившегося гибелью сулу и их учителя, офицер закрыл глаза на прошлое мутанта. Но он сам был заинтересован в этом.

Понпо требовалось написать рапорт о миссии, но воин ничего не знал, поскольку проспал. По совету Тго боец изменил бортовые документы патрульного звездолёта. По их новой версии — нганцев вызвали сулу, что соответствовало фактам, но не для ареста мутанта, а из-за сумасшествия йкутса. Прибывшие воины пытались навести порядок, но Озо сперва убил учеников, а затем травмировал офицера Арагу. Второй солдат отряда стражей — Тотро попал случайным выстрелом в хозяина корабля и затем, получив сильный удар щупальцем, потерял сознание. Получилась довольно складная версия, в которой были учтены все нюансы.

В соответствии с ней после гибели йкутса Понпо направился на планету Рагод, чтобы доставить командира и коллегу в госпиталь. За верные действия во время инцидента нганец получил внеочередное звание старшего офицера и стал капитаном сторожевика. Под его командование поступил также Тотро. По странному стечению обстоятельств боец ничего не помнил о событиях на «Ошме» и не мог дать показания. Его амнезию списали на якобы полученный от йкутса сильный удар.

Понимая, что без Тго быстрая карьера не состоялась бы, нганец пожелал отблагодарить мутанта и сделал ему документы, позволявшие свободно перемещаться по Федерации. Теперь у Тго было официальное имя — Вишес Фуш, что на нганском значило — оказывающий услуги.

В день, когда ему выдали документы, Арагу выписали из госпиталя. К сожалению, тот стал калекой — охромел на левую ногу и лишился двух рук. Нижние конечности врачам пришлось ампутировать, чтобы спасти тело от начавшейся гангрены. Учитывая опыт и заслуги, командование галактических стражей предложило Араге остаться на службе, но с понижением в звании и переводом на другую должность. Бывший офицер хорошо знал, какие порядки царят в военной среде. Он не хотел стать посмешищем, и сам ушёл со службы по состоянию здоровья.

Между хакаши и бывшим стражем завязались товарищеские отношения. Тго не мог определить, что объединяло его с Арагой, но между ними не было неприязни. А нганец держался так, словно они давно знакомы.

Кстати, бывший страж не обвинял йогрянина за потерю нижних рук. Тго пытался обсудить это, но Арага резко оборвал его, сказав, что воспринимает произошедшее как неудачно сложившиеся обстоятельства. В среде нганцев был очень строгий отбор, и он не мог открыто признаться в поражении, ведь стражи всегда побеждают, а проигравшие умирают. К тому же у Араги было оправдание — не он тогда владел своим телом. Но нганец отказывался сражаться с Тго даже в тренировочном бою.

Так получилось, что у них обоих жизнь круто изменилась. Арага уволился со службы и ещё не решил, чем займётся. А Тго задался целью отыскать Уюя. Бывший офицер галактической стражи имел в собственности небольшой космолёт восьмой гражданской модели, рассчитанный на четверых пассажиров. Он предложил свою помощь новому товарищу, которому был обязан жизнью. А Тго не мог отказаться, поскольку не представлял, как продолжить поиски Уюя. Так началось их космическое путешествие.

Арага повёз товарища на родную планету Астуд. Он был уверен — именно там можно найти информацию о мире йкутсов, куда, вероятно, Озо отправил эония. За три стандартных месяца полёта они посетили ещё четыре узловые планеты. В Федерации выпускались карты межзвёздных маршрутов, по которым можно было долететь от одного обитаемого мира к другому, потому они так и назывались.

Оказалось, только Арага мог покидать корабль в порту, поскольку своими глазами Тго разительно отличался от граждан других народов Федерации. Несмотря на официально выданные документы, жители планеты Угва, на которую приземлились товарищи, поспешили донести на него стражам, рассчитывая получить награду за поимку хакаши. Только вмешательство Араги спасло тогда положение, и затем они сразу покинули космопорт. Поэтому на следующих трёх планетах Тго отсиживался на борту, а нганец отправлялся за информацией.

Но его поиски не увенчались успехом. Обычно за вопросы о вотчине йкутсов Арагу обзывали свихнувшимся чудаком. Эллипсоидов считали легендарными героями, избавившими Галактику от ужасных йогрян, и даже богами. А высшие силы, как известно, обитали не на планетах, а где-то вне этого мира.

 

* * *

 

Уже в третий раз Арага вёл товарища на встречу с мудрецами крепости Тэ. В предыдущие два дня нганцы изучали Тго, брали кровь на исследование, расспрашивали о прошлом. Даже просили показать, как он испускает голубую дымку, которую называли энергией гелов. Было очевидно, что его проверяли.

— Арага, думаешь, мы получим у твоих земляков информацию о планете йкутсов? — спросил Тго, шагая рядом. За время путешествий он выучил разговорный язык ШИ, на котором общались нганцы, и теперь мог беседовать с товарищем. Правда, ему трудно давалось шипение, и потому из-за сильного акцента Арага порой плохо его понимал.

— Уверен, — отрубил бывший страж. — Мне надоело впустую бороздить космос. Я считаю: Астуд — единственный мир, где можно хоть что-то узнать.

— Было уже две встречи, но мы ничего полезного не услышали.

— Мудрецы осторожны, — раздражённо произнёс Арага. Ему не нравилось, когда Тго сомневался в его решениях.

Страж снял военный стальной костюм при увольнении и теперь, как и остальные нганцы, был обнажён. Хотя на широте крепости Тэ нежарко, благодаря шерстяному покрову местные жители чувствовали себя комфортно. Без металлической оболочки можно было увидеть развитую мускулатуру и множество шрамов, рассказывавших о боевом прошлом бывшего воина. Тго заметил, с каким почтением на товарища смотрели молодые нганцы, только собиравшиеся отправиться на службу, да и седовласые ветераны.

— Но откуда старики в полуразрушенной крепости могут знать координаты планеты йкутсов, если вся Галактика уверена, что это миф? — с сомнением произнёс йогрянин.

Арага осмотрелся, а убедившись в отсутствии чужих ушей, вполголоса сказал:

— Большинство рас почитают йкутсов богами. Поэтому не говори о них так громко и в подобном ключе. Религиозных фанатиков везде хватает.

— А здесь есть поклоняющаяся им секта?

— Похоже, ты ничего не понял, — вздохнул Арага и покачал головой. — Йкутсы — боги. Они правят Галактикой. Для нганца огромная честь быть стражем и служить им.

— Почему раньше не рассказывал? Я думал, ты ненавидишь этих вампиров.

Арага молча шёл по переулку, где стены можно было достать, просто разведя руки, и таких здесь большинство. Лишь свернув на более широкую улицу, нганец сказал:

— У каждого в жизни свой путь, но все мы ищем ответы на вопросы. А я знаю нечто сокровенное. Тго, пришло время рассказать, почему я привёз тебя сюда. В Тэ есть тайное общество. Мой отец состоял в нём, а от него и мне кое-что известно.

— А чем они занимаются?

— Собирают и хранят древние рукописи. Их архивы значительно старше общества, поэтому я считаю — лишь здесь мы сможем получить информацию. Благодаря рассказам отца, я распознал в тебе йогрянина. А потом и йкутс подтвердил…

— Мне повезло, — усмехнулся Тго, — иначе ты сразу расстрелял бы меня. Кстати, я ещё помню, как воняла сгоревшая обшивка на корабле йкутса. Полагаю, то был, так сказать, дружеский нганский привет мутанту.

— Я бы не убил тебя, — не среагировал Арага на шутку. Сегодня он был не в настроении. — Во-первых, я не считаю йогрян злом, как проповедуют йкутсы. А во-вторых, у меня не было полномочий на крайние меры. В соответствии с протоколом отряду следовало арестовать хакаши. Но когда мутант не сдался, пришлось действовать по особой инструкции. Конечно, ты нас раззадорил своей непробиваемостью, поэтому мы немного поразвлекались и отошли от стандартной модели задержания. Хоть что-то да должно было тебя достать.

— Я лишь защищался.

— Позже до меня это дошло. Тго, чтобы ты знал, стражи не убивают не проявляющих агрессии мутантов. Применение оружия дозволено лишь при самообороне, когда иные способы защиты невозможны. Обычно хакаши задерживают и доставляют в штаб. Там с ними беседуют йкутсы. Подозреваю, они боятся возвращения йогрян, поэтому и создали резервации для существ, не похожих ни на одну из коренных рас. Видимо, так эллипсоиды хотят выявить ваше появление в Федерации.

— Неужели этим способом можно обнаружить чужака в огромной Галактике?

— Поверь, работает. С современными технологиями это оправданный метод. Так стражи отлавливают преступников и контролируют порядок. Я десять лет служил в космическом полку, и на моём счету больше сотни мутантов, вернувшихся в резервации.

— Похоже, ты гордишься своими подвигами.

— На службе я выполнял нужную и опасную работу. Тебе неизвестны законы Федерации, а они справедливы. Если мутант адекватен, за ним нет убийств и тяжких преступлений, а его поведение не угрожает другим гражданам, ему могут выдать документы для проживания на всех, либо определённых планетах. Ты сам получил такие, даже несмотря на длинный список преступлений. А когда Понпо оформлял тебе гражданство, то поручался перед судьёй, что хакаши благоразумен и не станет совершать преступления.

— Если бы твой коллега не был заинтересован, меня заперли бы в резервации. Мы тогда договорились — он делает мне документы, я покидаю Рагод и никому не рассказываю о событиях на «Ошме». А офицер получает внеочередное звание.

— Понпо — смышлёный нганец, — проворчал Арага. — Он быстро сориентировался и занял моё место на корабле. А помощь тебе оказал ещё и потому, что за каждое доброе дело следует отблагодарить, иначе удача отвернётся.

— Понятно. Арага, ты рассказывал о своей опасной работе на службе, — напомнил Тго. — Чем занимаются стражи?

— У них много дел: охрана портов, грузовозов и космических трасс, подавление бунтов и контроль резерваций. Иногда оттуда вырываются кровожадные твари. Как правило, за ними горы трупов и разные преступления. Их отлавливают и возвращают на родную планету, либо помещают в миры с более тяжёлыми условиями проживания. Вот таких зверей я задержал больше сотни. Поэтому я горжусь своими, как ты называешь, подвигами.

— Значит, мой товарищ защищал мир и покой в государстве, и он настоящий герой, — произнёс Тго без иронии. — Тебе действительно есть чем гордиться.

На одном из перекрёстков стояли парни, задиравшие незнакомца на стене. Они были увлечены разговором и не обратили внимания на проходивших мимо товарищей. Либо не хотели замечать, ведь за чужака вступился дядя Эг. А ещё с хакаши шёл бывший офицер стражей. Хотя он двурукий и без доспехов, но в Тэ с уважением относились к полученным в бою ранам солдата.

Город нганцев не был похож на поселения других рас. Как известно, у каждого народа свои предпочтения, проистекающие из особенностей их биологического вида и социальной эволюции. Развиваясь, раса вырабатывала свой архитектурный стиль и в соответствии с ним трансформировала собственное окружение. Например, астудиане видели не совсем то, что эонии или ишими, а отсюда проистекало и своеобразие их культуры. Нганцы наслаждались объёмами, как другие расы живописью, которой у четвероруких вообще нет. А ещё они коллекционировали статуэтки и необычные камни. Следующая особенность — их город был почти одноцветным. Глаза нганцев не видели красок, а различали лишь светлое и тёмное. Древние мастера старались оттенками разнообразить фасады, и, судя по кое-где сохранившейся отделке зданий, это у них неплохо получалось.

Пожалуй, невозможно придумать фигуру, какой не было бы в крепости, а также их различных сочетаний. Каждая постройка — шедевр. Поэтому Тго обратил внимание на сооружение, явно выбивавшееся из общего архитектурного ансамбля. Оно было одноэтажным, негармоничным, асимметрично-плоским и окрашенным в не сочетающиеся цвета, а оттого казавшимся уродливым.

— Что это? — Тго указал на постройку. — Технологическое сооружение или склад?

— Это особое место, — сказал товарищ и отвернулся. По-видимому, он не желал обсуждать здание.

— Те, кто знаком с древнейшей историей, — заговорил Арага погодя, — надеются на возвращение йогрян, чтобы освободили наш мир от йкутсов. Я не считаю их богами. Скорее, как раз они зло.

Когда мы познакомились ближе, я понял, что не ошибался в своих предположениях. Тго, в критической ситуации ты вёл себя мудро, не проявлял излишней агрессии, только защищался. Услышав твой рассказ, я решил во всём разобраться и пошёл с тобой к йкутсу. Ты хотел помочь другу, а Озо лгал, пытался нас рассорить и стравить. По-моему, тут всё очевидно.

Тго хорошо помнил тот эпизод и кивнул.

— Я считаю, — продолжил Арага, — ты не случайно появился в нашей Галактике. Пришло время перемен. Поэтому йкутсы так боятся тебя.

— Я никому не угрожаю, а лишь хочу найти эония, обещавшего помочь мне вернуться домой.

— Но эллипсоиды этого не знают и будут охотиться, ведь ты убил одного из них. Такого боги не прощают.

К обители старейшин Арага водил товарища разными маршрутами. Он говорил, что желал показать Тго город, в котором прошла его молодость. А ещё, по-видимому, сам вспоминал времена, наполненные для него особым смыслом. Нганец рассказывал товарищу отдельные эпизоды из своей биографии, и в воображении Тго улицы крепости оживали.

— В Тэ ничего не изменилось и не прибавилось населения, — в голосе Араги ощущалась боль. — Как говорится: всё познаётся в сравнении. Раньше мне казалось — город был наполнен жизнью. А сейчас, после смерти отца и посещения других миров, крепость выглядит такой пустой и заброшенной.

— Ты отвык от Тэ. А ещё тебя никто не ждёт, потому и такое восприятие.

— Наверное.

— Арага, я не видел в крепости ни одной женщины. — Тго сменил тему, желая вырвать товарища из состояния хандры.

— Их здесь нет, и никогда не было.

— Это город мужчин? — удивился Тго. — А где живут ваши жёны и матери?

— Мы обычно не рассказываем чужакам о себе. Образ галактического стража должен быть непререкаем и чужд сентиментальности.

— Можешь ничего не говорить. Я ценю традиции. В них заложено нечто важное для тех, кто их чтит.

Арага молча прошёл до конца переулка. Возможно, в других условиях он не стал бы откровенничать, но Тэ особый город. По-видимому, оживавшая память будила в нём дремавшие эмоции и развязала язык.

— Я могу кое-что рассказать тебе о нганцах. Это не секрет, просто у нас не принято обсуждать подобные темы.

Товарищи прошли ещё квартал полуразрушенных зданий, прежде чем Арага вновь заговорил:

— Ойны, матери наших детей, живут в лесах или в горах. Так повелось с глубокой древности, когда предки вели борьбу за выживание. Самая ценная добыча — женщина, которая родит много воинов. Поэтому их прятали. Материнские поселения — токоли, хорошо замаскированы, и их трудно отыскать. А ещё они охраняются.

— Как же вы встречаетесь?

— В середине весны и в начале осени устраиваются праздники Умбы. В эти дни готовые родить нганки покидают токоли. Они идут по лесу и от понравившегося шуши зачинают ребёнка. Так девушки становятся ойнами.

— Кто такие шуши?

— Если дословно — самец. А в цивилизованном значении — мужчина, способный к деторождению. После акта любви ойны возвращаются в токоли и там рожают. Когда мальчику исполняется восемь лет, он на следующем празднике уходит от матери к отцу, и тот воспитывает его уже как мужчину. Но и в тайных поселениях дети обучаются. Чтобы покинуть токоли, мальчик должен пройти испытание, лишь тогда ему разрешат отправиться в город.

— А чему там учат детей?

— Мы воспитываем воинов, поэтому с молодости должны быть привиты определённые навыки, которые могут пригодиться на службе. Мальчиков обучают по заветам предков сражаться в лесу. Это трудная наука, но она необходима, чтобы галактический страж мог выжить в любых условиях. Потом возвращаться к азам уже не будет времени. А отцы учат прошедших испытание сыновей математике, истории, как пользоваться оружием, управлять кораблями и способам выживания на разных планетах.

— Значит, ваши ойны ничему не обучаются?

— Их готовят быть матерями, рассказывают, как выживать в токоли и лечить. Поверь, это непросто. Я сам вырос в одном из таких поселений.

— Арага, нганцы живут только на Астуде?

— Что за вопрос?

— Стражи поддерживают закон на тысячах планет Федерации. Неужели здесь рождается такое количество бойцов?

— Логичный вопрос, — кивнул Арага. — Я и не думал об этом. Ты помогаешь мне смотреть на мир другими глазами. Нганцы действительно живут на разных планетах. После образования Федерации боги расселили наших предков по Галактике.

— Имеются в виду йкутсы?

— Нганцы поклоняются только им. От коллег я слышал о трёх планетах, заселённых нашей расой. Но их может быть и больше. Просто со мной служили воины из тех миров. Насколько мне известно, не на каждой планете ойны могут рожать здоровых детей. А в армии жёсткий отбор по физическим, психическим и моральным качествам. Те, у кого развит интеллект, проходят дополнительное обучение и становятся офицерами. А не прошедшие тесты воины идут в рядовые. Но они довольны, поскольку на родной планете делать нечего. Тут никто не ждёт возвращения солдата после службы.

Из армии увольняют нарушителей, обвинённых в несоответствии требованиям устава. Они не имеют средств и предпочитают доживать в какой-нибудь колонии, а не возвращаться на родную планету, где их осудят. Бойцы, получившие серьёзные ранения, как я, находятся на государственном обеспечении. К ветеранам везде относятся с почтением, поэтому в Тэ возвращаются те, кто уже не в состоянии нести службу. Они создали Совет города и поддерживают здесь порядок и традиции.

— У вас мужчина — либо воин, либо никто. Иного просто не дано. А женщины только рожают в примитивных условиях.

— Так принято, и нас устраивает, — отрезал Арага. — Но наша жизнь гораздо разнообразнее, чем ты представляешь. Ещё есть уникумы с выдающимися физическими способностями. Их отбирают в спортсмены, и они сражаются на рингах с бойцами других рас. А воины путешествуют по всей Галактике. У них интересная жизнь.

Арага сегодня выбрал маршрут по самой старой части города. Здесь были давно разрушенные, почти обвалившиеся здания без крыш, а порой и без стен. Местами лежали груды камней, но никто не занимался восстановлением исторического наследия. Видимо, немногочисленному населению Тэ хватало уцелевших домов.

— Что ждёт ребёнка с врождённым дефектом? — поинтересовался Тго. — А также тех, кто провалил испытание в материнском поселении? Их убивают?

Арага не сразу ответил. А заговорил, лишь свернув в следующий переулок между полуразрушенными дворцами.

— Тго, я не знаю всех деталей. Эти проблемы решают ойны. Но я слышал: слабых мальчиков кастрируют, чтобы те не давали хилое потомство. У меня был друг в детстве. У него голова работала лучше, чем у старейших. Парень в шесть лет находил решения в таких ситуациях, когда даже главные ойны терялись, а вот его предложения устраивали всех. Говорили, у него какой-то дар. Но мальчик два раза убивал диких собак, которых должен был обогнать, но не смог. А значит — испытание не прошёл. Мама говорила: его кастрируют, и потом он останется жить в тайном поселении. Я видел таких нганцев. Их называют хухуши. Они выполняют тяжёлую работу без права выхода из токоли. Да и куда им идти? Тут они умрут от голода. А сами в лесу не проживут. Ойны никого не пускают на свои территории.

— Как мальчики находят отцов? Они же в первый раз встречают пап, когда им исполняется восемь лет.

— Видишь? — Арага приподнял медальон — единственное украшение, которое носил на груди. — Это фахши — символ моей семьи. Каждая изображённая здесь деталь имеет большое значение. По нему мы узнаём родственников.

После соития отец даёт фахши матери, а та вешает его на шею новорождённому. На второй день праздника Умбы мальчиков, прошедших испытание, приводят в город. Они идут мимо воинов и внимательно рассматривают медальоны. Так семьи объединяются.

— А если отца нет на церемонии?

— Отсутствие на Умбу без уважительной причины — это позор. К такому шуши больше не подойдёт ни одна нганка. А они внимательно следят за судьбами детей. Если мальчик вернётся в материнскую токоли, с него снимут фахши и отдадут на воспитание другому воину. А об отце, который пренебрёг своим долгом, узнают во всех городах и в его полку. Офицера разжалуют в рядовые без права роста по службе. А солдата переведут в опасный регион, где он быстро умрёт. Я не встречал таких идиотов.

— А если отец погиб?

— Об этом будет известно в городе, куда воин прилетал на праздник. Сын узнает о подвиге отца и будет им гордиться. Большая честь иметь такого папу. Мальчик сохранит фахши, а воспитает его дядя как родного сына.

— Но ойна ведь может не зачать ребёнка на празднике. Что с ней будет?

— Я незнаком с традициями токоли, и не знаю этих подробностей.

— У тебя есть сыновья?

— Трое, — не без гордости ответил Арага.

— А где они?

— В токоли на этой планете. Им ещё нет восьми лет.

— Тебе сообщали о рождении детей?

— Да. На празднике Умбы. У меня есть и дочь. Она родилась второй. Девочкам, как я слышал, не дают фахши, но запрещают зачинать от определённых шуши. Думаю, хотя ойны и не носят семейные символы, но они хранят их и на празднике проходят мимо родственников.

— Арага, когда будешь встречать первого сына?

— Следующей весной.

— Значит, ты молодой отец?

— У нас есть слово шуен. Это мужчина, который готовится стать воспитателем сына.

— Где будет расти твой ребёнок?

Прежде чем ответить, Арага несколько раз стиснул кулаки и поиграл скулами. Было видно, что для него этот вопрос непростой.

— Моя жизнь изменилась после увольнения. Если бы я был на службе, то сына разместил бы в эфаши. Это семейные поселения для стражей. Там хорошие условия для проживания и школы, в которых дают отличное образование. Но сейчас я вольный путешественник. Думаю, мы будем жить на моём корабле.

— Мир полон сюрпризов, — резюмировал Тго.

Глава 29

Мировая Федерация. Звезда Нган. Планета Астуд. Крепость Тэ

 

— Нам сюда, — указал Арага на дверь, скрытую ветвями свисавшего с верхних этажей остролистого кустарника.

Тго узнал дворец, где в предыдущие дни проходили встречи со старейшинами Тэ. Но сегодня они подошли по другой улице и к иному входу.

Обитель мудрецов — пятиэтажный гексагон, увенчанный цилиндром с четырьмя рядами окон. Между собой фигуры были соединены тонкой кубической вставкой. Тго не представлял, как можно построить нечто подобное. Нганцы, вероятно, придумали особые технологии для создания из камня уникальных шедевров, простоявших века. Но время не пощадило их, и изъеденные годами стены напоминали сейчас кожу старика.

Когда Арага и Тго прошли двери, то оказались перед лестницей, крутыми ступенями уходившей вниз. Её освещали редкие тусклые лампы. Возможно, если их помыть, они дали бы больше света.

В прошлые два раза встречи с мудрецами проходили на верхних этажах дворца. Но сегодня, похоже, товарищей ожидало нечто особое. Тго надеялся — старейшины удовлетворили любопытство и поделятся чем-нибудь интересным.

Арага шёл впереди. Обоим приходилось внимательно глядеть под ноги, чтобы не споткнуться на выщербленных ступенях. В конце долгого спуска товарищи оказались на развилке четырёх коридоров, расходившихся в разных направлениях. Арага повернул в левый самый узкий проход. Здесь не было освещения, и он включил фонарь, который взял в боковой нише.

«Определённо, сегодня будет результат» — с надеждой думал Тго. Он давно расстался с Уюя и переживал, что за это время с юношей могла случиться беда.

Коридор закончился тупиком. Арага постучал по стенам, и Тго уловил некую последовательность.

— Будем ждать, — сказал нганец.

Довольно скоро послышался невнятный шум, и в пяти шагах от тупика каменный фрагмент утонул в стене. За ним открылся проход, из которого пахнуло затхлым воздухом хранилища.

В образовавшемся проёме стоял нганец с фонарём в нижней левой руке. Тго уже встречался с ним. Старика звали Гранад. Тонкие конечности и сгорбленная фигура говорили о почтенных годах астудианца, а шерстяной покров настолько истончился, что проступала белая кожа.

— Желаю силы, — произнёс Арага традиционное нганское приветствие.

— Входите, — пригласил старик высоким голосом.

Едва товарищи миновали проём, каменная дверь за их спинами закрылась, и мир погрузился в тишину, нарушаемую лишь звуками шагов да сопением носов.

Тго и Арага шли по узкому проходу между рядами стеллажей, заставленных всевозможными предметами. Чего только здесь не было: свёртки, кубы, статуэтки, ковши, фолианты и многое другое. В свете фонаря всё это разнообразие проплывало мимо и, по-видимому, имело особую историческую ценность.

Тго поразился величине подземного зала. Он пытался сопоставить габариты помещения с улицами города на поверхности, и понял, что прошёл несколько кварталов.

Вскоре появился более широкий проход между стеллажами, и шедший впереди старик повернул вправо. Через десяток шагов они вошли в ярко освещённую комнату — островок пространства, свободный от полок, и по периметру обставленный потрёпанными диванами, обитыми вытертой кожей.

По приглашению хозяина все расселись, и Гранад степенно произнёс:

— Извините за небольшую задержку. Вишес Фуш, нам требовалось убедиться, что ты именно тот, кем представил тебя Арага, ведь нечасто встречаешь ожившего бога. Йогрян считают мифическими персонажами, специально придуманными йкутсами для оправдания собственного лидирующего положения в мире и выделения своей роли защитников цивилизации от сил тьмы. Но теперь мы убеждены: йогряне существуют. А ещё должны оказать уважение твоему возрасту.

— А что с ним? — не понял Арага. Да и Тго удивила затронутая тема.

— Этот йогрянин годится мне в деды, — восхищённо произнёс Гранад и склонил голову. Старик благоговел перед гостем, и Тго стало неловко от его внимания.

«Не ожидал, что настолько стар» — подумал он.

— Оставим пустые разговоры женщинам, — произнёс гость фразу, подслушанную на улицах Тэ. — Мне нужны координаты планеты йкутсов, чтобы спасти товарища. За помощь я буду вам благодарен. Если же это проблема, то не смею вас больше задерживать.

Удивлённый резкостью тона, старик вопросительно смотрел то на одного гостя, то на другого.

— Простите, мудрейший, если мы неучтивы, — произнёс Арага, с укоризной глянув на спутника. — Пришлось долго ждать, потому и нервничаем. Уважаемый Гранад, я понимаю вашу осторожность. Но неужели вы считаете, что я привёл бы сюда какого-то мутанта?

— Арага, — произнёс умудрённый годами астудианец, — я прожил немного больше тебя и достаточно повидал. Ты не должен воспринимать нашу позицию как неуважение. Я знал и ценил твоего отца, весьма достойного нганца. Также я отношусь и к тебе. Но нас поверг в изумление твой друг. — Гранад указал на Тго. — Йогрянин — легенда из древней истории. Вот почему мы так недоверчиво отнеслись к вам. Ты всё поймёшь, когда узнаешь больше.

Тго сидел на диване спиной к проходу. Услышав шаги, он насторожился: кто-то уверенно шёл по хранилищу. Но нганцев это не беспокоило. Видимо, посторонние не могли сюда проникнуть.

Вскоре в освещённое пространство вошёл дядя Эг, которого Тго видел на крепостной стене.

— Желаю силы, — произнёс гость басом. Несмотря на преклонные годы, его обнажённое тело всё ещё было полно сил, а конечности бугрились мускулами. Приветственно кивнув, нганец пересёк центральный проход и уселся в кресло, стоявшее у стеллажа с моделями звездолётов. А затем он с нескрываемым интересом уставился на йогрянина.

Астудиане не отличались щепетильностью и не стали устраивать церемонию знакомства. Хотя Тго не встречался с Эгом в тайном обществе, нганцам было достаточно того, что все уже видели друг друга, а сюда не мог проникнуть никто посторонний.

— Мы тебя заждались, — упрекнул Гранад. — Наши гости желают получить информацию и полны решимости отправиться в путь. Так что не тяни.

— Хорошо, — густым басом произнёс Эг. — Тогда к делу. Я пересмотрел много старинных документов. Это были древнейшие манускрипты наших архивов. А обнаруженное весьма удивило нас. Сейчас поясню. Мы живём, не задумываясь особо, почему у нас принято так, а не иначе. А сталкиваясь с необычной информацией, сперва воспринимаем её в штыки. Но ведь это исторические документы, и написанное в них когда-то было истиной.

Эг выдержал паузу то ли желая подчеркнуть значимость этих слов, то ли чтобы перевести дыхание. Но одного он добился — всеобщего внимания.

— Когда изучаешь древние тексты, — продолжил Эг, — начинаешь по-новому смотреть на жизнь. По современным понятиям я сейчас буду святотатствовать, но против истины не попрёшь. Итак, первое моё открытие — в нашей Галактике йогряне жили задолго до йкутсов. Именно они привнесли в мир положительные изменения в науке и культуре. Самые древние тексты архива повествуют, что йогряне научили наших предков счёту и письменности.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, Арага, почему мы с подозрением отнеслись к твоему товарищу, — вставил Гранад. — Тысячелетия назад йогрян почитали как богов. Правда, в современной религиозной интерпретации — они настоящее зло. Но мы сами убедились, что это враньё.

— Согласно архивным текстам, — Эг не обратил внимания на реплику сородича, — йкутсы появились намного позже. А задолго до них йогряне провели грандиозную работу и создали мировую цивилизацию, объединив в неё две ветви спирали Галактики. Они внедрили законы межрасового существования, разработали технологию межзвёздных путешествий…

— Ого! — воскликнул Арага. — А в военной школе учат, что всё это заслуги йкутсов.

— Я перечислил лишь важнейшие направления, — взмахом руки Эг велел не перебивать. — Было ещё много разного, ведь цивилизация развивается постепенно. Требуется приложить немало усилий, чтобы процесс, как говорится, пошёл. Лишь после этого на исторической сцене возникли йкутсы.

Все хроники описывают: они пришли в наш мир извне. Эллипсоиды, по-видимому, какое-то время присматривались к существовавшим порядкам. В текстах упоминается, что их считали новой расой, прилетевшей издалека. Их боялись, но не отвергали. В более поздних архивах того времени упоминается, что, благодаря своей мудрости и цивилизаторской миссии, йкутсы стали занимать лидирующее положение в существовавшем тогда Галактическом Союзе.

А йогряне, видимо, не противились этому. О них в текстах писали как о судьях, инженерах и законодателях. Полагаю, в то время был настоящий рассвет Галактики под руководством твоих предков, — Эг кивнул Тго.

— И вот, приближается смутное второе тысячелетие с момента образования Галактического Союза. Более поздние хроники того времени повествуют, что йогряне вдруг переродились в чудовищ. — Эг развёл свои четыре руки, выражая недоумение по этому поводу. — Но я не склонен доверять текстам смутного времени,  поскольку описываемая в них история выгодна нашим богам — йкутсам.

— А почему богам? — уточнил Тго.

— Так принято их называть, — ответил Эг. — Они управляют Мировой Федерацией, но действуют опосредованно, через послушных им вождей. Но давайте вернёмся к истории. Это необходимо для понимания современного мира.

Так что же произошло в прошлом, и куда подевались йогряне? По моему мнению, йкутсы безжалостно уничтожили их, чтобы занять главенствующее положение в Галактике.

— Как эллипсоиды могли убить целую расу? — недоверчиво спросил Арага. — Их ведь не десяток был и не сотня. Йогряне имели передовые технологии, чтобы защититься…

— Но это так! — подчеркнул Эг взмахом руки. — По-другому не объяснить их исчезновение. А в архивах есть тексты, в которых говорится, что йкутсы совершили нечто ужасное, и йогряне оказались душевно поражены. Многие из них умирали, кончая жизнь самоубийством. А оставшихся в живых эллипсоиды объявили носителями опасной болезни и безжалостно уничтожали по всей Галактике.

— Да это же геноцид! — эмоционально высказался Арага.

— Самый настоящий, — согласился Эг. — Но не все тогда поддержали йкутсов. Как хорошие боги, йогряне несли добро, и народы вступились за них. Началась великая Мировая война, в которой, к сожалению, победили шары. Раса создателей цивилизации была уничтожена, а эллипсоиды принялись внедрять новые порядки. Они старались из памяти народов стереть само упоминание о великой расе добрых богов. И это, как ни печально, им удалось. Единственное исключение йкутсы допустили, оставив в Уставе галактических стражей пункт, где сказано, что любого йогрянина необходимо сразу уничтожить.

— Да, есть такой, — кивнул Арага. А Тго вспомнил, как учитель Озо ссылался на этот пункт «Устава войск Нгана», требуя, чтобы офицер убил его.

— Почему йкутсы боятся йогрян? — спросил Тго.

— Они страшатся правды, которая обязательно всплывёт, — вступил в беседу Гранад. — А ещё, думаю, вы способны убивать йкутсов. Ваша раса основала великую галактическую цивилизацию. Но, по неведомой причине йогряне ушли с мировой арены. К сожалению, многие документы уничтожены, и нам неизвестна настоящая история. Поэтому наше общество остаётся тайным. Ведь манускрипты, хроники, рукописи содержат истину, а она всегда была силой.

Я уверен, и на других планетах имеются тайные архивы, где хранятся документы, ожидающие своего часа, чтобы разоблачить йкутсов. Я очень надеюсь — уже скоро они могут понадобиться, — Гранад выразительно посмотрел на гостя.

Тго не спешил высказываться. Полученную информацию требовалось осмыслить.

— Йкутсы эксплуатируют Галактику на протяжении тысячелетий, — продолжил Гранад. — Только йогряне могли им противостоять. И вот первое доказательство. Я не слышал, чтобы был убит хотя бы один йкутс, или кто-то из них погиб в катастрофе. Они считались бессмертными. Но вот появляется йогрянин и сразу же уничтожает первого встретившегося эллипсоида. Просто невероятно. Берегись, Вишес Фуш, на тебя уже началась охота. Йкутсы и стражи отныне будут выслеживать вас по всей Галактике, чтобы убить.

— Спасибо за лекцию по истории. Она помогла разобраться, что происходит в мире. Но, вы так и не сказали главного, — заявил Тго, не обращая внимания на предостерегающий жест Араги: — Где искать планету йкутсов?

Эг покачал головой и развёл в стороны руки.

— Этого не знает никто. Боги живут удалённо, но им всё известно. Они — мозг и власть Федерации. Каждой расе йкутсы ответили определённую роль в государстве. К примеру, нганцы — стражи, выделенные из остальных народов благодаря силе, выносливости и боевым искусствам.

Полагаю, Вишес Фуш заметил — наши звездолёты имеют сходную конструкцию, различаясь лишь модификациями. Их производит для всей Федерации только раса икрисов. Другим народам не позволено строить корабли. Они давно устарели и стоят дорого, но иных просто нет. А без космической техники полностью разрушится галактическая цивилизация, и мир вернётся в первобытный хаос.

Конечно, помимо Федерации есть самостоятельные государства, которые строят звездолёты, но им запрещено появляться на территории МФ. С помощью такой политики йкутсы узурпировали власть в Галактике.

Эллипсоиды путешествуют на кораблях, приходят к нам вершить суд и устанавливают порядки. Им безропотно подчиняются все, поскольку не могут противостоять. Многие расы низведены йкутсами в ранг подсобных рабочих. Им запрещено развивать собственную промышленность и науку. Местные жители трудятся на рудниках, поставляя свои планетарные богатства другим народам, которые перерабатывают их для йкутсов. Целой Галактике эллипсоиды создали клетку под названием Мировая Федерация, навязали чужие идеалы и ценности и говорят, как надо жить.

Эг вздохнул, и его горделивая осанка исчезла. Он душу вложил в пылкую речь и  устал.

— Йогряне цивилизовали Галактику, а йкутсы присосались к ней, как паразиты. Они пьют нашу кровь, да ещё и диктуют условия, — завершил Эг свою речь.

— Эллипсоиды законсервировали цивилизацию и не позволяют ей развиваться, — воспользовавшись паузой, слово взял Гранад. — Но миру невозможно сказать: замри. В природе всё эволюционирует, растёт. А если нет движения вверх, то обязательно будет деградация и разложение. А значит, смерть.

Я хочу дополнить Эга. На первоначальном этапе цивилизация Астуда успешно развивалась. У нас существовали исследовательские центры, где нганцы изучали космос и окружающий мир. Наши предки имели кораблестроительные верфи и летали к другим планетам. Но всё это было при йогрянах.

Тексты архивов рассказали о страшной войне, когда Астуд уничтожили неизвестные космические агрессоры. Две тысячи универсальных лет назад они разбомбили планету, и тогда погибла наша цивилизация. Судя по сохранившимся документам, применялось очень мощное оружие, сравнявшее с землёй фабрики и заводы. Было уничтожено почти всё население. А воронки от тех времён и сейчас можно увидеть на поверхности Астуда. Они частично заполнились водой и стали озёрами, либо заросли лесом. Но эти шрамы не исчезли.

— Чей флот атаковал ваш мир? — поинтересовался Тго.

— Никто не знает, — ответил Гранад. — В наших архивах нет документов. Мы просили отбывавших на службу нганцев поискать на других планетах информацию о том времени. Удалось найти лишь приказы, в которых предписывалось уничтожение документов возрастом более десяти веков. Настоящее варварство. Но из одного источника мы узнали: примерно в те времена, когда неизвестный флот расстреливал Астуд, производилась бомбёжка и других миров.

— Это наводит на определённые размышления, — заметил Эг. — Видимо, так йкутсы уничтожали построенную йогрянами цивилизацию, чтобы на её месте создать Мировую Федерацию — государство рабов.

— После великой катастрофы на Астуд спустились йкутсы, — продолжил рассказ Гранад. — Собрав уцелевших нганцев, новые боги объявили, что нас разбомбили одичавшие йогряне. Но теперь, сказали они, у цивилизации есть защитники, которые возьмут нас под свою опеку, и больше никто не посмеет убивать население. Но Федерации, возникшей после распада Галактического Союза, требовались воины для наведения и поддержания порядка. Так нганцы стали стражами. Я понимаю мотивы наших предков: цивилизация уничтожена, а большие территории заражены радиацией. Что остаётся делать?

Гранад тяжело вздохнул и закончил:

— Природа залечила те раны. Но сейчас весь Астуд выглядит, как и наш город. Ничего не строится. Нганцы живут в древних зданиях, которые постепенно ветшают и разрушаются. Достигая призывного возраста, молодёжь покидает родной мир для служения йкутсам. Но мало кто возвращается домой. Разве что калеки или преступники. Но, вы сами понимаете — эти нганцы психически сломлены, и они ничего не создадут. Вот такие наши реалии.

Гранад замолчал. А Эг, отдохнув, вновь заговорил:

— Это были общие темы. Зато теперь вы понимаете, какую цивилизацию создали йкутсы. А сейчас вернёмся к вашему вопросу. Точно неизвестно, где живут эллипсоиды. Но я кое-что нашёл в архивном тексте из эпохи до образования Федерации. Там не сказано — это планета йкутсов. Но давайте оценим информацию и поразмышляем.

Не вставая с кресла, Эг протянул левую верхнюю руку и достал с нависавшей над ним полки тонкую деревянную пластину. На ней были нацарапаны чёрные символы.

— Это не оригинал, а мой перевод с древнего языка, — пояснил Эг и протянул доску Тго.

Но тот отрицательно покачал головой.

— Я не знаю вашей письменности.

Арага взял пластину и принялся читать вслух:

— Здесь сказано: йогрянин Ок-Тенден долго путешествовал по космосу и побывал на планете, не внесённой в звёздный каталог. Она окружена пылевыми облаками и почти недоступна для кораблей. Там кислородная атмосфера и большие океаны. В том мире обитали гигантские шары. Они жили в башнях, вырезанных в скальных породах. Но аборигены не имели конечностей, поэтому непонятно, как они обрабатывали камень. Планета находится в шести днях полёта от Эритмуса по координатам О-РИ-394-ЗИ. Подпись Ок-Тенден. Одна тысяча двадцатый универсальный год от создания Галактического Союза.

— А сейчас я вам покажу ещё кое-что. — Эг достал с полки вторую пластину с текстом. — Это перевод из старинной газеты. Читай, Арага.

— Мерзкую тварь, заражённую смертельным вирусом — йогрянина Ок-Тендена, приговариваю к смерти. Судья — йкутс Озо. Пятидесятый универсальный год от создания Мировой Федерации, — прочитал Арага и многозначительно взглянул на Тго.

— Больных обычно лечат. Так за что казнили йогрянина?! — воскликнул Эг. — Возможно, его вина в раскрытии местоположения планеты йкутсов. Хочу отметить ещё такой факт. В старинных газетах, относящихся к периоду создания Федерации, публиковали извещения о казни только йогрян. А у меня на этом всё.

Глава 30

Содружество Независимых Миров. Звезда Ошши. Планета Бтрк. Материк Ру. Мегаполис Уртэ. Дворец правительства.
Три универсальных месяца назад

 

Утро выдалось суетным. Такого обилия народа в Уртэ не было со дня признания трейма Яуэ, отца Ойо и Уюя. Огромные площади столицы заполнили толпы народа, а во Дворец правительства съезжались важные сановники со всего Бтрк, а также управляющие планет Содружества. Церемония передачи власти трейму была назначена на вторую половину дня, чтобы все, кто должен присутствовать, успели занять места.

Прибывающих во Дворец гостей размещали по всему комплексу в зависимости от занимаемого ими поста и титула. Сейчас в его многочисленных коридорах и проходах стоял невообразимый гам, а эонии создавали настоящие заторы.

Этой ночью Уэ не сомкнул глаз. Ему требовалось закончить множество связанных с церемонией дел и процедурных вопросов.

Кроме того, Уэ постоянно терзали две проблемы. Одна из них — данное им обещание будущему трейму. Сразу после беседы с Ойо он распорядился к утру  доставить во Дворец экцисты. Как оказалось, это было проблематично. Нежные благоухающие цветы кустарника произрастали на длинных толстых стеблях, которые стелились на десятки шагов, а корень уроженца пустынь уходил глубоко под землю. Пришлось в срочном порядке оборудовать платформу для перевозки одного экземпляра растения.

С этим Уэ справился, хотя и потрепал нервы. Больше его беспокоила другая проблема: спецслужбы не смогли найти и обезвредить бывших регентов. А Ыу и Яэ — опасные личности, способные любому врагу нанести смертельный удар.

К утру Уэ превратился в неврастеника. Он метался по залам дворца с позеленевшим от усталости лицом и по любому поводу орал на обслуживающий персонал. На рассвете ему доложили, что в приёмной ожидают посетители. Теряясь в догадках о личностях гостей, Уэ отправился в свои апартаменты на пятьдесят пятом этаже.

В приёмной он увидел двух суровых эониев из личной охраны. В частном порядке они занимались розысками Ыу и Яэ. Мужчины были в чёрных парадных костюмах, иначе их сюда не впустили бы.

— Докладывайте, — в голосе Уэ звучала надежда.

— Вы велели отчитаться накануне церемонии, — по-военному отчеканил Др и виновато опустил глаза. Он был старшим в команде сыщиков и всегда говорил кратко. — Никаких результатов.

— Но так не может быть! — Уэ яростно застучал кулаками по столу. А затем он просто орал, выпуская накопившуюся злость и напряжение. — Вы бестолковые сволочи, уроды, кретины…

Ринки стояли молча. Они не выполнили поручение и понимали, что заслужили эти обидные слова.

Выпустив гнев, Уэ рухнул в кресло. Слабость и отчаяние лишили его сил. Он тяжело вздохнул и усталым голосом обратился к воинам:

— Др, послушай меня. Я чувствую, эти мерзавцы — Ыу и Яэ, где-то здесь. Они притаились и готовятся к атаке. Я прошу тебя, найди их. Мой помощник Тал выдаст пропуск, обеспечивающий доступ во все помещения Дворца. Не стесняйтесь, ищите. Но приоритет меняется. Братьев надо убить.

— Будет сделано, — ответил Др. — Вы знаете — я любое дело довожу до конца.

Уэ посмотрел на него: высокий, подтянутый, сильный и преданный. Такой воин не мог подвести. Не его вина, что не нашёл бывших регентов. Спецслужбы планеты не справились.

— Идите, — махнул Уэ.

Став на левое колено, ринки почтительно склонили головы. А затем бесшумно, как тени, покинули кабинет.

Борясь со слабостью и смутными предчувствиями, Уэ закрыл глаза. Он ощущал, как над ним буквально нависло что-то зловещее, а непонятный страх давил всё сильнее.

«Может, это усталость из-за напряжённой ночи? — пронеслось в мыслях. — Отдохнуть бы, да некогда».

Как сомнамбула Уэ поднялся с кресла и, толкнув дверь, вышел на балкон. Он желал взбодриться, а заодно проверить, как бездельники из обслуживающего персонала справлялись на площади, сейчас переполненной всевозможным транспортом и народом.

 

                                               * * *

 

Ойо также провёл тревожную ночь. Его захлёстывали эмоции.

«Наконец-то сбудется моя мечта, и я стану треймом! — как заведённый повторял он. — Прошлым летом сын постельничей и думать не мог о таком. А теперь шесть планет в моих руках».

Ойо мысленно нарисовал картинку, где эонии раболепно склонялись перед ним, и она ему понравилась.

«Никто больше не посмеет указывать мне. Я сам буду издавать законы для эониев. Здорово! И всё это станет возможным завтра. Или уже сегодня?»

Вскочив с первыми лучами солнца, Ойо быстро оделся и отправился бродить по огромному зданию. Будущего трейма сопровождали два молчаливых солдата, накануне приставленных к нему главой правительства. Уэ опасался диверсий со стороны бывших регентов. А чтобы Ойо не роптал, он сказал юноше, что так положено по этикету. Следовавшие за молодым правителем воины были мощного телосложения, и в два раза выше его. Их присутствие внушало Ойо и встречавшимся эониям почтение лично к нему и к власти.

Похоже, в эту ночь во Дворце никто не спал. Рабочие и служащие наводили порядки, что-то ремонтировали, поправляли. Ринки и чиновники мчались по своим делам, учтиво отвешивая поклоны Ойо, и он принимал знаки уважения за должное.

Взгляд молодого правителя ловили. Привыкший с детства, что на него не обращали внимания, Ойо теперь стал всеми почитаем. Он взирал на эониев с недоступной высоты своего положения и пренебрежительно думал:

«Да кто они такие по сравнению со мной, великим правителем, способным перевернуть всю планету?»

Время летело незаметно. Ойо успел побывать на многих этажах и даже поприсутствовал при самом важном, с его точки зрения, событии — размещении прибывшего из Эгеля вазона с экцистом. Контейнер с корнями рабочие поставили на балконе этажом ниже, а тяжёлые стебли с цветами подняли в Зал церемоний.

К началу торжества целый штат портных облачил будущего трейма в парадный костюм. Теперь на правителе была золотого цвета мантия со стоячим воротником, а над макушкой буквально парила корона, выполненная в виде двух обручей из жёлто-коричневого металла криота со вставленными бриллиантами. Из-за множества драгоценностей и защитных приспособлений, спроектированный для церемонии наряд весил немало. Но Ойо был готов терпеть ради самого важного дня в жизни. Он долго рассматривал себя в зеркале и остался доволен.

«Теперь я выгляжу настоящим правителем».

Время начала церемонии приближалось, а Ойо не мог подавить нараставшую тревогу. Ему, как будущему трейму, предстояло некое последнее испытание. Но никто даже не намекнул, что это будет. Все ссылались на древнюю традицию, завещанную великим Эяа. Если бы Ойо знал историю, то уже догадался бы, что его ожидало. Но поскольку он не любил учиться, а мать, умевшая интересно рассказывать, умерла, будущий трейм остался в неведении.

В назначенный час ответственные служащие провели Ойо по пустым коридорам Дворца. Утром здесь всё бурлило, так что из-за толчеи невозможно было пройти. А сейчас шаги гулким эхом раздавались в вымерших холлах и галереях.

Внезапно Ойо оказался в одиночестве возле огромных дверей. Он стоял в тишине, озадаченно поглядывая на окружавшие стены. Только что все спешили, торопили его, заставляли чуть ли не бежать, а теперь никого и полная неопределённость.

Ойо заскучал. Архитектура и декоративная отделка ему были безразличны. О помещении он составлял мнение по единственному критерию: сколько там стояло вазонов. Лишь цветы интересовали его, потому что больше ни в чём не разбирался.

Несмотря на изысканную резьбу, украшавшую стены и паркет, этот маленький холл казался ему убогим. Ведь тут ни одного растения, а мёртвое дерево он не любил.

Вокруг него было три одинаковых двери. Через одну, которая сзади, Ойо вошёл, а значения других ему неизвестны. Он ещё плохо ориентировался в огромном Дворце, но был уверен, что утром сюда не заходил.

Яркость освещения стала уменьшаться. Поглощённый мыслями о последнем испытании, Ойо не замечал изменений. Но, по мере того как становилось темнее, он заволновался. И вот комнату поглотила тьма.

«Меня убьют, — запаниковал Ойо, — за то, что устроил землетрясение на Нуэре. Сейчас пустят ядовитый газ и мне конец».

Он вспомнил, как вчера на него смотрели управляющие планет — внимательно и неодобрительно. И даже, как ему казалось, обвиняюще.

«Они всё знали! А сегодня решили устроить казнь. Что мне делать?»

Мысли Ойо метались из одной крайности в другую. Но ничего не происходило, и он, устав волноваться, расслабился.

«Нужно успокоиться и собраться, — велел себе юноша. — А потом я придумаю наказание для всех, кто будет угрожать мне».

«А может, это последнее испытание? — пронеслось в его голове. — Если бы хотели меня убить, то не стали бы перевозить сюда цветник из Эгеля и не наряжали в золото».

Мысль показалась здравой, и Ойо понемногу оттаял.

«А если это действительно испытание, — рассуждал он, — надо быть готовым ко всему».

Во тьме что-то происходило. Уши Ойо не улавливали звуков, но он чувствовал движение воздуха. А позже возникло ощущение большого пространства и присутствие множества народа. Юноша напряжённо вслушивался в тишину. Когда стоишь в темноте, полностью теряется ориентация, и потому Ойо не сдвинулся ни на шаг. Он нервничал, но не позволял страху опять захватить себя.

«Почему нет света?»

Подобное странное испытание ему не нравилось. Ойо вспомнил, что на потолке зала были лампы. Но  искать выключатель в темноте не хотелось. К тому же ранее он не видел кнопок на стенах.

Ойо вспомнил о своём даре.

«А ведь перед тем, как передать мне власть, управляющие должны протестировать мои способности. Ну, хорошо, я покажу им, что могу».

У Ойо дар был слабым, но кое-что он умел и, подняв руки, пустил между ними энергию. Воздух стал нагреваться и вскоре засветился. Хотя созданное поле имело небольшой потенциал, но Ойо увидел, что стен нет. Он стоял на возвышении, а вокруг было множество эониев.

Раздались бурные аплодисменты, и включилось освещение.

Прикрыв глаза рукой, Ойо осмотрелся. Ранее окружавшие его стены подняли под потолок. Уже знакомый ему Зал церемоний заполнил народ. Мужчины стояли в тёмных мантиях, а женщины в светлых нарядах всевозможных оттенков. Множество красок наполняло огромное помещение жизнью и создавало праздничное настроение. Вазоны, которые он так долго переставлял, остались на тех же самых местах, но за толпой ликовавших эониев цветы почти не было видно.

— Ойо! Ойо! Ойо! — скандировали внизу и, казалось, сам Дворец радовался со всеми.

«Я продемонстрировал свой дар и прошёл испытание! — возликовал юноша. — У меня получилось!»

Он опустил руки и окунулся в потоки исходивший из зала энергии.

А внизу эонии кричали, аплодировали, танцевали и пели. Там царил настоящий праздник.

— Ойо! Ойо! Ойо! — неслось отовсюду.

Лишь новоиспечённый трейм не предавался общему веселью. Он ещё находился под впечатлением темноты и одиночества. А ещё истратил энергию на демонстрацию дара и чувствовал себя опустошённым.

Неожиданно беспричинный страх объял его — ужасный, парализующий, сводящий с ума, с дрожью ног, противным липким потом на лбу и спине.

«Что со мной? — заволновался Ойо. — Я должен радоваться в этот счастливый день, веселиться. Исполнилась моя заветная мечта. Я уже трейм».

Но страх не отпускал и не позволял думать.

Ойо затравленно осмотрелся. Вазоны с растениями стояли по периметру зала, стебли с листьями свисали с декоративных подвесов и кое-где стелились по полу. Но сейчас они не радовали и не могли помочь. Ойо показалось, что находится далеко от этого мира. Он был один, в стороне от ликования и веселья, а страх душил всё сильнее.

Церемония продолжалась, и на помост поднялся глава Совета управляющих Бтрк. Уэ был облачён в белый парадный балахон, отделанный цепочками из драгоценных металлов. Голову венчала феска с гербом Бтрк. Глядя на него, никто не сказал бы, что он не спал всю ночь и находился на грани нервного срыва. Хотя его воины так и не нашли бывших регентов, Уэ торжествовал. Он фактически уже сделал Ойо правителем СНМ, и ни Ыу, ни Яэ не смогут больше ему помешать.

Призывая эониев к тишине, Уэ развёл руки над головой. Постепенно шум стих, и тогда он произнёс:

— Эонии, сегодня наступил долгожданный радостный день! Мы обрели трейма, который с помощью наследного дара будет служить своему народу. Теперь можно не бояться природных катаклизмов, ибо у нас есть надёжный защитник. Наши зодчие воплотят в жизнь грандиозные проекты, ведь у нас появился великий строитель, чьи предки когда-то заселили Бтрк. Содружество шести планет вновь обрело подобающее ему место в семье народов Галактики, поскольку трейм способен защитить свободу эониев в любом конфликте. Да здравствует Ойо!

Зал взорвался от рёва и аплодисментов, будто кто дирижировал им. Но это был эмоциональный порыв праздновавшего народа.

— Ойо! Ойо! Ойо! — радостно скандировали эонии.

А новоиспечённый правитель отчаянно боролся со страхом. У него сейчас преобладало одно желание — бежать.

Но трейм не мог позориться перед народом. Новое, доселе незнакомое чувство овладело им. И это, как ни удивительно, была ответственность.

«Может, испугался её? — пронеслось в голове юноши. — Но я ничего не должен бояться. Я занял своё место в государстве. Это моя судьба».

Ойо сейчас не хватало волшебного напитка Эхициум, который вчера помог ему справиться с таким же приступом страха. Огромным усилием подавив эмоции, он перевёл взгляд на зал и всмотрелся в лица тех, чьи жизни с этого момента были в его руках.

Эонии притихли и выжидающе смотрели на трейма. По сценарию торжественной церемонии ему надлежало произнести речь. Ойо с Уэ готовил текст целую неделю, но сейчас другие слова вертелись у него на языке.

— Граждане Содружества Независимых Миров! — произнёс Ойо и услышал, как его усиленный голос эхом прозвучал в зале. Ему непривычно было выступать перед такой огромной аудиторией, и он смешался. Но его рот сам произносил зазубренную речь, хотя мозг думал об ином. — Сегодня для меня действительно грандиозный день! Я благодарен судьбе и всем эониям за праздник! Я буду служить вам… — эти слова он скомкал, ибо они были чужды его натуре, и произнёс их тихим голосом лишь потому, что этого требовал Уэ.

Присутствовавшие на торжественном мероприятии граждане внимательно слушали нового правителя. Его не знали, и каждый из присутствующих размышлял: кто этот эоний? Что ожидать от молодого трейма, в чьих руках сосредоточилась огромная власть?

К Уэ, стоявшему на другом конце помоста, по лестнице поднялись эонии в парадных мантиях. Они принесли серебряный поднос с фигурными сосудами. Глава Совета из прозрачного кувшина наполнил церемониальную чашу зелёной жидкостью и взял её в руки.

Когда трейм закончил тронную речь, эонии принялись скандировать:

— Ойо! Ойо! Ойо!

Перекрывая гул, зазвучала торжественная мелодия, вызвавшая у присутствующих восторженные эмоции. Играл скрушан — музыкальный инструмент, изобретённый одним из треймов. Вместе со звуками по огромному помещению распространялись особые импульсы, которые управляли настроением эониев. Ойо видел, как толпа откликнулась на мелодию, да и он тоже ощутил её воздействие.

А церемония продолжалась. По сцене прошествовал Уэ с поднятой над головой чашей. Музыка нагнетала эмоциональное напряжение. Близился кульминационный момент.

Эонии, очарованные волшебными звуками скрушана, застыли в ожидании. Уэ остановился возле Ойо, мелодия оборвалась, и зал погрузился в тишину.

Выдержав паузу, руководитель правительства протянул трейму сосуд и произнёс:

— Обр Ойо, многие традиции пришли к нам из далёкого прошлого. Мы следуем им, поскольку в них заложен большой и глубокий смысл. В этой чаше благородный напиток Шуфан. Он символизирует кровь народа. Каждый трейм должен влить её в свои жилы, чтобы обрести единство со всеми эониями, которыми будете править. Ведь граждане рассчитывают, что вы станете заботиться о своих подданных, как о самом себе.

Вновь зазвучала музыка, и новая мелодия скрушана околдовала души эониев. Каждый ощущал значимость момента. Взоры присутствующих были прикованы к чаше, будто наполняя её своими чаяниями и надеждами, горем и радостью.

Ойо принял сосуд из рук Уэ и с подобающей моменту торжественностью поднёс ко рту. Напиток оказался горьковатым, но он выпил, даже не поморщившись.

А эонии вновь аплодировали и кричали имя нового правителя.

— Обр Ойо! — торжественно произнёс Уэ. — Отныне вы трейм! Пусть ваша жизнь будет долгой и плодотворной…

Шуфан бодрил, веселил и прогонял грусть. Состояние эйфории опьяняло, и юноше показалось, что сейчас взлетит под потолок. Никогда в жизни он не чувствовал себя так хорошо.

«Народ избрал меня треймом! — удовлетворённо подумал Ойо. — Теперь я самый главный эоний в СНМ. А может, и во всей Галактике. Как это здорово — чувствовать себя богом».

А голова кружилась всё сильнее. По телу пробежала дрожь, а за ней опять вынырнул затихший страх. Эонии ликовали, а Ойо стало плохо. В глубине тела начались спазмы. Холодный пот выступил на лбу, а во рту возникла противная горечь. Он покачнулся, но устоял.

Реальность стала распадаться и обретать гротескные очертания. Взгляд Ойо заскользил по незнакомым лицам, превращавшимся в морды чудовищ. У них удлинялись носы, росли всевозможные рога, а на конечностях острые когти. Содрогнувшись от омерзения, Ойо посмотрел на цветы, но и растения больше не радовали. Их стебли и лепестки превратились в хищные щупальца, жадно потянувшиеся к нему.

Он брезгливо отвернулся. Снова были чужие физиономии и ощущение спирали над головой, куда затягивало его душу. Среди движущейся массы народа Ойо вдруг увидел знакомое лицо. Сперва показалось, что ошибся, поскольку мозг неадекватно воспринимал мир. Но нет. Тот, на кого смотрели его глаза, стоял и улыбался. Такие знакомые черты, которые ему хотелось забыть.

Уловив взгляд трейма, эоний помахал рукой.

«Бред, — пытался убедить себя Ойо. — Меня просто мутит от волнения. Такого не может быть. Это не он».

Но чем дольше смотрел на улыбающееся лицо, тем сильнее убеждался в реальности происходящего. Под камуфляжем слуги племянник узнал дядю Яэ, которого считал мёртвым.

«А меня уверяли, что регенты погибли в катастрофе. Значит, все лгали! Предатели!»

Вот глаза выхватили из толпы ещё одно знакомое лицо с двойным подбородком. Дядя Ыу кому-то пальцем указывал на сцену и заливался смехом.

«Он потешается надо мной!» — обозлился юноша.

Ойо вытянул руку в направлении дяди и хотел приказать, чтобы задержали бывших регентов. Но не успел. Тёмная пелена внезапно закрыла его глаза, и Ойо замертво рухнул на помост, на том самом месте, на котором только что стал почти богом.

 

Глава 31

Мировая Федерация. Космос. Звездолёт «Торус»

 

Получив координаты предположительного нахождения планеты йкутсов, Тго заболел срочностью. В обмен на обещание поделиться информацией, Гранад и Эг помогли с продуктами, и товарищи, вернувшись на «Торус», принялись строить планы.

Навигационные рулоны в этом мире ценились высоко. Это был ещё один дефицит, искусственно созданный йкутсами. Араге пришлось немало потрудиться, чтобы собрать архив коммерческих маршрутников половины рукава Галактики, в котором находился Астуд. Возможно, в Федерации специально ограничивали свободу передвижения по космосу. Ведь йкутсам было выгодно контролировать межпланетные перелёты, чтобы никто не обнаружил их мир и не начал против них войну. Пилотам выдавали схемы маршрутов для полётов между двумя ближайшими узловыми планетами. А отклонения от них наказывались дисквалификацией.

Ещё одна из странностей этого мира — в век межзвёздных полётов здесь не знали искусственного интеллекта и дальней связи, заметно облегчавшие жизнь. Йкутсы, вероятно, считали, что пилоты вполне могли обойтись напечатанными на бумаге картами.

Навигационной схемы всего рукава Галактики не существовало, поэтому Тго и Араге пришлось довольствоваться коммерческими рулонами. Но те не покрывали всё космическое пространство, и им ещё требовалось докупить маршрутки для прыжка к Эритмусу. А поскольку «Торусу» предстоял дальний перелёт, следовало также рассчитать, на какой планете сделать пополнение запасов. Арага был опытным космонавтом, и быстро проложил маршрут к порту Векинра — последней узловой планете перед Эритмусом.

Завершив подготовительные мероприятия, на следующий день после беседы с членами тайного общества звездолёт «Торус» покинул Астуд. Во время путешествий выяснилось, что Тго лучше пилотировал, чем Арага. Как ни странно, стандартные модели космолётов Федерации оказались не приспособлены для астудиан, не различавших цвета. Десятки тумблеров на панели управления были разных оттенков, и нганцу приходилось вспоминать, где и какая расположена кнопка, что замедляло реакцию.

А ещё, благодаря интуиции, Тго мог предугадывать развитие событий, поэтому он взял на себя пилотирование. А хозяин корабля занимался его обслуживанием и переговорами с диспетчерами.

Родную планету Араги товарищи покинули без происшествий. Но едва «Торус» оказался на орбите Астуда, его окружили три военных корабля и, не вступая в переговоры, сразу начали обстрел. Без сомнения, их поджидали. Оставалось только гадать, почему звездолёт не задержали в космопорту и позволили взлететь. Возможно, по плану нападавших «Торус» должен был «потерпеть катастрофу» и затеряться на бескрайних просторах Галактики. Стражи ведь не могли позорить мундир и опускаться до бандитских нападений на бывших коллег, уволившихся со службы по инвалидности.

Лишь интуиция Тго спасла корабль в начале атаки. А потом, выжимая из движителей максимум, он направил судно к окраине системы. В пустоте космоса взрывы снарядов выглядели зловещими всполохами, мгновенно исчезавшими далеко позади несущегося на огромной скорости звездолёта.

— Хорошо стреляют, — прокомментировал сидевший за пультом Тго.

Арага опытным взглядом оценивал ситуацию на экранах. А она не радовала.

— Я удивляюсь, что мы ещё живы, — процедил астудианец. — Нас преследуют истребители второй и третьей моделей. Такие группы называют «Донга», что на древненганском означает — хищная стая. Когда они работают вместе, то дополняют друг друга и составляют боевую единицу, способную решать любые задачи. Судя по составу звена, корабли пилотируют профи, специализирующиеся на поимке хакаши. А им нет равных в космосе.

— Это всё нганская пропаганда, — усмехнулся Тго.

— Раньше я с тобой не согласился бы, — пробурчал Арага, не любивший подколок товарища. — Но ты уже в который раз заставляешь меня сомневаться, что нганцы лучшие воины. А ведь даже прошлого не помнишь. Значит, не зря йкутсы боятся йогрян.

Уходя от ракеты, звездолёт сделал очередной кувырок вокруг оси. Преследовавшие «Торус» корабли беспрерывно обстреливали его, и по всем канонам космических сражений невооружённое гражданское судно уже обречено. Каким бы классным ни был пилот, никто не в состоянии долго выдержать сумасшедший темп погони и уследить за всеми снарядами, выпущенными с трёх судов. Но «Торус» всё ещё мчался по космосу.

Скорости кораблей постоянно увеличивались, и Астуд быстро исчез с экранов. В планетарной системе было опасно переходить на межзвёздные прыжки. Мощные гравитационные поля могли разорвать небольшое судно, генерировавшее вокруг себя колоссальный энергетический потенциал для прокола континуума Галактики. Когда Тго на Фаххе угонял «Шайю», им сказочно повезло, поскольку корабль просто перебросило на сотню световых лет. Но они могли и погибнуть. А  чтобы снова не оказаться в смертельной опасности и не очутиться в неизвестном пространстве, приходилось маневрировать и следить за ракетами. Кстати, по мере увеличения скорости расстояния между охотниками и жертвой возрастали, и кучность обстрела уменьшилась.

Арага поражался выдержке Тго. Казалось, он просто наблюдал за космосом, а за их кораблём вовсе и не гнались три истребителя. Лишь иногда его рука толкала рычаг управления в какую-нибудь сторону.

Нганцу импонировало, что йогрянин не паниковал, в любой ситуации оставался твёрд и не боялся трудной и опасной работы. Тго обладал качествами, присущими лидеру, на которого равняются, кому доверяют и на кого хотят быть похожими. Таких личностей словно окружает незримая, но вполне ощутимая аура величия, и в любом обществе их единицы. Они, возможно, особо выделены судьбой, способны влиять на ход истории, и несут большие перемены. Кто сталкивался с ними, тот понимает, о чём речь.

Потому и последовал Арага за Тго. Он чувствовал в йогрянине огромную силу. Бывший офицер простил ему увечье и то, что вынужден был полностью изменить жизнь. Каким-то особым чутьём нганец ощущал возникшую между ними связь. Возможно, именно это испытывали те, кто беспрекословно следовал за лидерами, подчиняясь их воле и отдавая им свои жизни.

— Арага, займи горизонтальное положение, — скомандовал Тго, когда дальномеры показали, что корабль покинул систему. — Я попытаюсь оторваться от твоих коллег.

— Как я не люблю эти ускорения, — пробурчал нганец. — Снова будешь насиловать «Торус».

— Предпочитаешь сдаться или погибнуть от братского огня? — Тго не отрывал взгляд от экрана, где ситуация менялась по нескольку раз за секунду.

— Я ещё дружу с головой, — ответил Арага и последовал совету товарища, понимая, что сейчас это единственный выход. Бывший офицер тоже наблюдал за манёврами истребителей и видел смысл затеваемой игры. Сам участвовал в подобных боевых операциях.

— Если «Торус» резко не ускорится, нас расстреляют, словно мишень в тире, — объяснил Тго свои манёвры.

— Не сомневаюсь, — отозвался нганец, устраиваясь в пассажирском кресле и пристёгивая ремни. — С нами даже не начали вести переговоры, а сразу принялись стрелять, значит, мы уже приговорены. Так что лучше сбежать от донги.

— Но ведь ты бывший страж, — заметил Тго.

— Ну и что. Я хорошо знаю законы Федерации. Если меня захватят вместе с тобой, то обвинят в пособничестве убийце йкутса. А это статья триста восемь Уголовного кодекса. Короче — смертная казнь. Но обычно нганцев не доводят до суда, а убивают. Это делается, по общему мнению, из благих намерений: и честь мундира не запятнана, и репутация стражей не подмочена. Но в родной город отправят рапорт о недостойном проступке воина. Никакой ребёнок не захочет носить фахши такого отца. Поэтому мне предпочтительней не встречаться с бывшими коллегами.

— Тебе лучше знать, — ответил Тго, выполнив кораблём манёвр «бочка», чтобы уклониться от двух ракет.

Путешествуя по космосу, он открыл у себя ещё одно свойство, помогавшее ему управлять кораблём. В подпространстве Тго чётко видел проецируемую снарядами энергию, поэтому успевал отвести звездолёт на безопасное расстояние. Но, когда к преследователям добавился ещё один корабль, дежуривший на границе системы, Тго понял: наступил критический момент. Такого бешеного темпа не выдержал бы никто. Если бы на «Торусе» были ракеты, возможно, шансы преследователей и жертвы сравнялись бы. Но, увы.

— Я готов! — крикнул Арага.

Тго надавил рычаг, и скорость возросла. «Торус» послушно среагировал, и ещё две ракеты остались позади.

Перегрузка увеличивалась, вжимая пассажиров в кресла. Сперва это даже приятно, но, чем сильнее давление, тем тяжелее становилось дышать. Кровь прилила к голове, и боль наполнила все нервные окончания. «Торус» — гражданское судно восьмой модели, рассчитанное для перевозки четырёх пассажиров, и имело определённый уровень комфортности. Но когда скорость превышала допустимую, СИГа (система искусственной гравитации) отключалась. Возможно, это была своеобразная защита от лихачей.

Тго внимательно смотрел на экраны заднего обзора. Звездолёты преследователей стали заметно отставать. Он сомневался, что пилоты разгонят корабли до убийственных для себя скоростей, даже если за голову преследуемого ими мутанта назначена большая награда. Достаточно было посмотреть на Арагу, чтобы понять: стражи не выдержат таких перегрузок. На это Тго и рассчитывал. К тому же он начал ускорение с рубежа, когда ракеты уже не могли настигнуть «Торус», и обстрел им больше не грозил.

Тго неоднократно подмечал не поддающиеся логическому объяснению странности этого мира. Например, вспомогательные движители кораблей Федерации способны в обычном пространстве развивать огромные скорости, но её граждане, будь то нганцы, эонии или ишими, не переносили возникавшие перегрузки. Конструкторы могли бы уменьшить мощность установок, либо поставить ограничители скорости. Но вместо этого пилотам советовали не разгонять звездолёты выше определённых показателей, а система отключала гравитацию.

Зато Тго, пришельцу из иного мира, такие перегрузки были не страшны, словно корабли создавались для его расы. Отсюда напрашивался вывод: если он здесь чужой, то и конструкторы звездолётов тоже были пришельцами. Возможно, их спроектировали ещё древние йогряне. К такому заключению Тго пришёл, исходя  из следующих рассуждений. В эпоху йкутсов наука была запрещена, и раса икрисов, строившая корабли для государства, использовала старинные технологии. А внести изменения в них не могла, поскольку отсутствовала необходимая база знаний. Да и хозяева Федерации, видимо, не позволяли.

Когда на дальномерах исчезли корабли преследователей, Тго уменьшил скорость, чтобы облегчить страдания Араги. После таких перегрузок у нганца обычно шла кровь носом, и он терял сознание. Да и сам Тго чувствовал себя неважно.

— Ты ещё жив?

— Угу, — промычал Арага.

— Мы оторвались. Теперь можно вводить в навигатор координаты Ташува и прыгать. Где звёздные карты?

— На месте.

Преодолевая перегрузку, Тго поднялся и стал копаться на полке у пульта. Наклеенная на пластик помеченная схема нашлась быстро, и он вернулся в кресло.

Но, увы, это был не тот рулон. Пришлось снова, борясь с перегрузкой, лезть на полку. Он нашёл Ташува на втором помеченном маршрутнике, которые они накануне раскладывали с Арагой.

— Спасибо Эгу, что дал хотя бы туманный намёк на возможное расположение вотчины йкутсов, — произнёс Тго. — Но чтобы попасть туда, нужно посетить семь узловых планет.

Пошатываясь, Арага проковылял ко второму пилотскому креслу.

— Ты зачем встал? — удивился Тго. — Иди ложись. Я справлюсь.

— Я всё больше становлюсь похожим на тебя, — просипел Арага. — У меня уже две руки, и я привыкаю к перегрузкам. Может, и шерсть скоро облезет, и тогда я буду совсем как йогрянин.

— Чувство юмора всегда с тобой.

— А почему бы и не пошутить? — хмыкнул нганец. — Мы живы, а значит, есть повод для веселья.

— Пожалуй, ты стал на меня больше похож, когда надел комбез.

— Без него в космосе нельзя. Шерсть везде застревает.

— Арага, скажи, ваши учителя по звездоплаванию как-то обосновывают возникновение перегрузки в космосе? Тут, по идее, должна быть невесомость.

— Я тебе не расскажу всю теорию. А если кратко: при разгоне свыше одной сотой величины скорости света в межзвёздном пространстве начинают действовать космические силы, противодействующие полёту корабля. Это объединённые гравитационные потенциалы звёзд, планет, чёрных дыр и других физических и энергетических объектов. Вот они и вызывают перегрузку. Материя находится в состоянии относительного покоя. Сверхускорение нарушает её обычное равновесие, и она, стремясь вернуться к изначальному уровню, создаёт напряжения. Ещё на звездолёт воздействуют микрочастицы, составляющие так называемый космический ветер, который образуют энергетические потоки. Они движутся по космосу с огромными ско…

Арага не успел закончить мысль, поскольку корпус сотряс взрыв. Товарищи в замешательстве переглянулись.

— Что это было? — вырвалось у нганца.

Тго бросил взгляд на обзорные экраны, но ничего не увидел.

— Арага, пристегнись! — скомандовал он и, не дожидаясь, пока товарищ ответит, двинул рычаг управления вперёд и вбок.

— Ага! Вот он! — воскликнул Тго.

Мельком на экране ему удалось разглядеть летевший параллельно их курсу ещё один звездолёт. Его пилот будто знал, где у камер «Торуса» слепая зона, и старался держаться в ней. К счастью, снаряд не попал в цель. Видимо, из-за большой скорости кораблей трудно было рассчитать траекторию полёта ракеты. Но кто сказал, что у преследователя всего один боеприпас?

— Это истребитель первой модели, — прохрипел Арага из кресла.

— Кто ещё, кроме меня, способен летать на такой скорости? — озадачился Тго.

— Йкутс.

Это походило на правду. Продолжительное время держаться в слепой зоне преследуемого корабля требовало настоящего мастерства пилота. А ещё ведь надо было преодолевать колоссальную перегрузку.

Судно максимально ускорилось, и Тго распластало в кресле. Но йкутс не отставал, и это опасно. Сейчас у гражданского «Торуса» имелось единственное преимущество перед истребителями: благодаря возможностям пилота — высокая скорость. Но и она уже не гарантировала побег от нового противника. А полёт по незнакомому космосу был не менее опасен, чем оказаться под обстрелом чужака, ведь в межзвёздном пространстве множество твёрдых каменных тел и различных аномалий, грозящих неопытному путешественнику катастрофой.

Тго резко сбросил скорость и сразу дал задний ход. Это был рискованный манёвр, но иначе не выжить в поединке двух неравных по силам противников. Здесь победить можно было лишь хитростью.

«Торус» затрясся от перегрузки, и даже донёсся звук ломающегося металла. Корабль не выдерживал резкой смены режимов. Но Тго получил, чего добивался — чужак ушёл вперёд, оставив зад незащищённым. Это и было нужно.

 «Торус» не комплектовался настоящим оружием. Но Арага показал товарищу систему управления ракетами, предназначенными для защиты, если кораблю грозило столкновение с космическим телом, например, астероидом. Их всего две, и Тго экономил их.

Но когда преследователь на огромной скорости унёсся вперёд, ему вдогонку полетели два снаряда. Спеша за убегавшим кораблём, на экране красные нитки прочертили чёрный космос.

Пилот оторвавшегося судна быстро сориентировался и тоже выпустил ракеты. Тго поздно заметил несущихся к «Торусу» посланников смерти и едва успел сманеврировать. Как говорится: беда не приходит одна. При резком изменении работы движителей что-то сломалось в системе, поэтому не получилось быстро увести корабль на достаточное расстояние. Взрывная волна от близко разорвавшегося снаряда вновь встряхнула звездолёт. В атмосфере судно не выжило бы, но в пустом космосе энергия быстро исчезает и не имеет такой разрушительной силы. К тому же «Торус» летел на огромной скорости и практически мгновенно покинул зону поражения.

Пульт взбесился, замигав тревожными синими лампочками.

— Арага, что это за мерцание? — озабоченно крикнул Тго.

— Началась разгерметизация корпуса. Требуется посадка на планету, иначе мы умрём в этой консервной банке.

Тго посмотрел на экран, и на его лице вспыхнула радость.

— Арага, мы подбили йкутса! — воскликнул он, заметив яркую вспышку в космосе, примерно там, где должен был находиться преследователь.

— Ещё одним фальшивым богом стало меньше, — промычал довольный нганец. — Я не припомню, чтобы они умирали в таком количестве.

— Всё бы хорошо, если бы нас не подбили. Что теперь будем делать? Куда полетим?

— Нас атаковали возле системы Нгана, и мы летим в направлении центра Галактики. Думаю, по курсу ближайшая звезда Ухаюху.

— Было бы лучше, чтобы ты показал на схеме. — Тго сбросил ускорение и тем снизил перегрузку. — Если не поторопимся, то превратимся в свежемороженую тушёнку в собственном соку — любимый деликатес космической птицы Харухе.

Арага проковылял к Тго. Как ни тяжело ему было, но он понимал — от него сейчас зависели их жизни. Поэтому требовалось шевелиться, даже если тело не желало слушаться.

Нганец долго всматривался в космос, выискивая ориентиры, а затем изучал навигационную схему.

— Возможно, я знаю, где искать населённую планету, — не очень уверенно высказался Арага. — Мы уже за пределами звёздной системы. Похоже, вон та звезда, что на экране слева — Ухаюху. А там есть обитаемая планета — Улка.

— Как считаешь, «Торус» выдержит прыжок?

— Это опасно. Но на Астуд возвращаться нельзя. Там нас ждёт засада. А от неё на сломанном корабле не сбежишь.

— Корпус не развалится?

— Датчики на консоли больше не мигают, значит, система стабилизировалась. Думаю, «Торус» выдержит ещё один прыжок.

— Хорошо, — выдохнул Тго. — Летим к Ухаюхе. Лишь бы она не оказалась какой-нибудь иной юхой, не то путешествие завершится, так и не начавшись.

Держась за стену, Арага проковылял к пассажирскому ложу и принялся укладываться. Несмотря на браваду, он едва стоял на ногах. Перегрузка доконала его.

В отсеке повисла тишина. Хотя датчики на пульте больше не мигали, но синих лампочек добавлялось. «Торус» медленно умирал. Теперь привычная бездонная тьма космоса пугала своей холодной безжизненностью и пустотой.

Тго ввёл в навигатор координаты звезды Ухаюху и активировал систему прыжка. Основные движители корабля размещены снаружи корпуса, поэтому оставалось лишь надеяться, что они не пострадали при взрыве ракеты и звездолёт не развалится на сверхскорости. Но система не запретила прыжок, а на мониторах не появились тревожные надписи о критических поломках. И это обнадёживало.

Обзорные экраны показывали, как по обшивке поползли трещины, неотвратимо убивавшие корабль. А тишину изредка нарушал треск металла.

 

* * *

 

Арага заснул. Его организм плохо переносил запредельные перегрузки, и ему требовалось восстановиться. Тго закрыл отсеки, чтобы сохранить пригодные условия для жизни. Но повреждённый корпус медленно и неумолимо разрушался из-за вибрации и воздействия космоса. А отключать движители было нельзя, иначе экипаж мог погибнуть.

На перелёт к Ухаюху требовались сутки. В прыжке корабль управлялся автоматически. А поскольку работала СИГа, можно было отдыхать в приемлемых условиях.

Прокол континуума завершился успешно, и «Торус» вышел в обычное пространство, судя по датчикам, в пределах планетной системы. Тго отключил основные движители, чтобы продлить жизнь корабля. Дальше «Торус» летел по инерции, и в салоне возникла невесомость.

Проснувшись, Арага занял кресло второго пилота.

— Мы уже в системе Ухаюху, — сказал Тго. Спрашивать о состоянии товарища не имело смысла, поскольку все его страдания были написаны на осунувшемся лице. А разговоры о здоровье у нганцев считались неприемлемыми.

— Похоже на то, — выдохнул Арага, пристегнувшись ремнями. — А здесь расположение созвездий почти как на Астуде.

— Ничего удивительного. По космическим меркам Нган и Ухаюху чуть ли не одна система.

Арага взял маршрутную схему.

— Я не специалист в навигации, — сказал он, — но по всем признакам «Торус» прибыл к Ухаюхе. Здесь одиннадцать планет. Нам нужна четвёртая — Улку. На ней есть космопорт.

— На чём мы отправимся к Эритмусу? — спросил Тго. — Увы, «Торус» своё отлетал.

— Сперва нужно совершить посадку, — рассудительно произнёс Арага. — А потом что-нибудь придумаем. В космопорту множество кораблей. Кто-то из них, возможно, подбросит нас к Эритмусу. Мне один мутант рассказывал, как на грузовозах летал целый год, нанимаясь разнорабочим лишь за еду и перелёт. Варианты есть.

В этой точке космоса время, казалось, вообще отсутствовало. Но ускорить судно уже не было возможности. Вспомогательные движители для полёта в обычном пространстве больше не включались. Пульт стал весь синий, что говорило об отказе всех систем. Когда на обзорном экране планета начала обретать форму, единственным отсеком с приемлемыми условиями осталась только рубка. Она расположена в самой защищённой части корабля, и потому в ней ещё были: воздух, нормальное давление и температура.

Арага плохо себя чувствовал и почти сразу опять заснул.

А планета была уже рядом. Тго рассматривал на экране голубоватый контур атмосферы, а позже сквозь белёсую дымку проступили океаны, огромные материки и снеговые шапки на полюсах. Это был живой мир. Значит, «Торус» доставил своих пассажиров куда надо.

Ощутив головокружение, Тго сперва не понял, что произошло. Но вскоре стало трудно дышать, и он догадался — сказывалась нехватка кислорода. Требовалось срочно приземляться, иначе грозила смерть от удушья.

Тго включил автопилот, обеспечивающий экстремальную посадку, и откинулся на спинку кресла. Маневровые движители корабля были автономными. Это последняя ступень защиты экипажа, когда всё остальное уже не работало. Только на неё и приходилось сейчас надеяться.

Тго напряжённо смотрел на приближающийся мир. Для мутанта, на которого началась охота йкутсов и стражей, приземление здесь не лучшее решение. Но выбора не было.

Сознание незаметно покинуло его, и он провалился в сон.

Глава 32

Содружество Независимых Миров. Звезда Ошши. Планета Бтрк. Материк Ру. Тюремный комплекс «Дрёма».
Двумя универсальными месяцами ранее

 

— Заключённый «ноль один», подъём! — раздался в ночной тиши голос стражника, а об металлическую дверь звякнули ключи. — К тебе пришли.

Бывший глава Совета управляющих Бтрк — Уэ, а ныне узник «ноль один», поднялся с твёрдого неудобного ложа. Встав в центре камеры, арестант терпеливо ожидал посетителя.

«Кого это принесло среди ночи? — недоумевал он, оправляя на себе безразмерную робу. — Для следователя рано, а адвокаты уже были».

Последний месяц жизни Уэ превратился в сущий кошмар. Всё произошло так стремительно и неожиданно, что казалось жутким сном.

Уэ в подробностях помнил тот злополучный день церемонии передачи власти будущему правителю, который должен был стать его триумфом. Но всё неожиданно обернулось катастрофой. Присутствовавшие в зале эонии словно только и ждали, когда Ойо упадёт, чтобы, спустя мгновение взорваться криком: «Уэ отравил трейма!». Этот дикий вопль всё ещё звучал у него в голове.

Когда Ойо замертво рухнул на помост, Уэ уже ничего не соображал. Под осуждающие крики толпы он лишь оторопело пялился по сторонам. После стольких усилий по розыску бывших регентов и защите Ойо его же и обвинили в убийстве наследника. Это было нелепо, но охранники сразу надели ему наручники, и никто даже не усомнился, что он преступник.

По версии следователя, Уэ специально убедил Совет управляющих Бтрк перенести церемонию с площади Тавакана во Дворец правительства, где намеревался убить наследника. А строгий приказ охране никого не подпускать к будущему трейму, на суде трактовалось, как удаление посторонних лиц от Ойо, чтобы никто не мешал ему подсыпать яд.

Использование спецподразделений в розысках погибших регентов инкриминировалось Уэ, как подготовка общественного мнения к задуманному им преступлению.

На поспешно устроенном суде, состоявшемся через пару дней после смерти Ойо, было прямо указано: только глава Совета мог отравить будущего трейма. В кармане его парадного плаща якобы нашли остатки яда, который он и подсыпал в церемониальный напиток. А тех, кто нёс к сцене ёмкости, словно и не существовало. Но Уэ ведь не убивал и знал, кто подставил его.

Он рассказал в суде о своей беседе во дворце Фусси с Ыу и Яэ, состоявшейся после трагедии на материке Нуэр, и обвинил бывших регентов в убийстве будущего трейма. Но странное дело — подсудимого не слышали. Уэ обозвали спятившим лгуном и инкриминировали ему наговор на погибших уважаемых членов общества. А все его попытки обвинить регентов в отравлении Ойо, судья рассматривал только в одном ключе — желании злоумышленника выгородить себя.

На слушаниях Уэ пытался доказать, что, замысли он убийство, то не стал бы устраивать его публично. Всё можно было сделать тихо ещё во дворце Эгель, где Ойо жил в одиночестве.

Но, лучше бы он этого не говорил. Во-первых, его высказывание сочли признанием в подготовке убийства. А во-вторых, управляющий контрразведки обозвал Уэ предателем, в угоду йкутсам специально устроившим публичную казнь трейма, чтобы лишить СНМ единственного защитника и посеять панику. И теперь, из-за злонамеренных действий предателя, государство эониев было обречено.

По словам того же офицера, со дня избрания Уэ на высший пост за ним велась пристальная слежка. У контрразведки якобы имелось множество улик, подтверждавших его встречи с посланниками Мировой Федерации, где оговаривались планы уничтожения Содружества. Но ни одного доказательства не было предъявлено. Офицеры спецслужбы заявили: «это конфиденциальная информация, не подлежащая разглашению, поскольку ещё ведётся оперативная работа по выявлению всех контактов предателя Уэ».

Это был несомненный наговор с целью очернить перед эониями бывшего главу Совета. Никогда он не замышлял ничего подобного и ни с кем из Федерации не встречался ни в официальной обстановке, ни в быту. А вся жизнь первого лица действительно проходила под неусыпным контролем государственных служб. Поэтому в обвинение о его измене могли поверить лишь граждане, далёкие от правительственного окружения.

Но никого из тех, кто по долгу службы отвечал за жизнь главы Бтрк и мог снять с него это нелепое обвинение, не допустили к даче показаний. Адвокаты настаивали на их участии в разбирательстве и отсылали повестки тем, кого лично знал и помнил Уэ. Но должностным лицам запретили давать показания на основании возможного сговора с предателем, а также недопустимости разглашения секретной информации.

Заседания верховного суда над главой управляющих Бтрк широко освещались на всех планетах Содружества. На них присутствовало множество эониев. Но это судилище не подразумевало беспристрастное разбирательство, а было настоящим избиением. На любые доводы Уэ и его адвокатов мгновенно находились веские контраргументы, лишь усугублявшие положение подсудимого. Стоило обвиняемому привести новые доказательства своей непричастности к убийству, его упрекали в искажении фактов и постыдной изворотливости. А затем оглашались новые, более тяжкие статьи преступлений, к которым Уэ вообще не имел никакого отношения, а любое из них требовало тщательного расследования. Но судебный дознаватель преподносил обвинения как неопровержимые доказательства.

Хорошо поставленное и срежиссированное зрелище создавало впечатление, что Бтрк управлял бандит, занимавшийся грабежом и убийством сограждан, а также, продавшись Федерации, планировавший в СНМ переворот. Весь срок своего правления Уэ якобы вовсе не думал о благе народа и процветании Бтрк, а с утра до вечера планировал и совершал преступления, которые ему удавалось скрывать с помощью неких весьма коварных подельников, которых ещё предстояло раскрыть.

Уэ понял: его намеренно сделали козлом отпущения и навешали столько вымышленных злодеяний, чтобы он никогда не обелился. Даже несмотря на отсутствие улик и непризнания им вины, верховный суд приговорил его к смертной казни.

С самого начала политической карьеры Уэ стремительно рос, достигал новых высот и трудился на благо государства. И он не мог смириться с таким неожиданным финалом.

Но вот прошёл месяц его заключения в одиночной камере с пожизненным приговором без возможности обжалования. Уэ лишили имени, положения в обществе и всех прав. Как рецидивиста, совершившего несколько самых тяжких преступлений, его поместили в тюрьму с жёсткими условиями содержания. Пока лето, здесь было терпимо. Но каково тут будет зимой, если заключённому не положено одеяло, а отопление и электроснабжение в камере не предусмотрено? К тому же на единственном крохотном окошке под потолком не было стекла. За всем этим явно прослеживался чей-то злой умысел.

Непривычно громко лязгнул дверной замок. Как же давно слышал Уэ этот звук. В последний раз — когда хотел повеситься. С адвокатами и дознавателями он общался через крохотное окошко, в которое дважды в день ему давали еду. Странно, что к заключённому «ноль один» вообще кого-то пустили, ведь в приговоре особо указано: преступник ограничен в общении с кем бы то ни было, даже с родными и близкими. Он умер для остального мира.

«Почему меня не убили? — порой спрашивал себя узник. — Разве это не проще?»

Но его берегли. Когда после суда он хотел совершить самоубийство, эту попытку сразу пресекли. Значит, за ним постоянно велась слежка.

Лениво, с надрывом, скрипнули петли давно не открываемой двери, и в тёмную камеру ворвался свет. Заключённый невольно закрыл глаза, привыкшие к тьме. Когда же он смог поднять веки, то увидел стоявшую в проёме огромную фигуру посетителя.

«Разве такое здесь возможно? — подумал Уэ. — Я даже с адвокатами общался через окошко».

Впрочем, после балаганного суда он уже ничему не удивлялся.

Надзиратель услужливо подал фонарь посетителю, ведь в камере не было освещения. Гость неспешно прошёл к узкому столу, привинченному к стене, и уселся на единственный металлический табурет, вмонтированный в пол. Дверь сразу закрыли, и все звуки смолкли.

Глаза заключённого подмечали любые мелочи, и он невольно проникался к гостю. Его интриговала личность, к которой даже неподкупные тюремные стражи относились с почтением. Уэ был полон неясных предположений и надежд. Ему ведь осталось лишь мечтать, что справедливость восторжествует и его, наконец, освободят.

— А у тебя здесь неплохо, Уэ, — раздался голос, который узник не ожидал услышать. — Сухая камера, много времени, чтобы обдумать свои неблаговидные поступки и, как я убедился, хорошая еда.

— Здесь должен сидеть ты вместе с братцем! — с ненавистью прорычал Уэ, узнав в таинственном посетителе бывшего регента Ыу.

— Это ты так считаешь, — усмехнулся гость, стянув с головы шарф. Инкогнито уже не требовалось. — Я тебя понимаю, заключённый «ноль один». Но как видишь, просто фантазировать мало. Нужно ещё иметь возможность реализовывать свои замыслы.

Уэ затрясла нервная дрожь. Он едва сдерживался, чтобы не броситься на пришедшего издеваться над ним наглеца. Хорошо ещё, камера была тёмная, и со стороны незаметно волнение заключённого. Каждый день Уэ придумывал самые ужасные козни и мысленно убивал Ыу и его братца Яэ. Но вот, встретившись с одним из них, он почему-то испугался. Что-то сдерживало эония от, казалось бы, естественного шага — расквитаться с тем, кто буквально растоптал его.

— Уэ, мало быть просто хорошим чиновником, даже самым главным, — продолжил Ыу. — Настоящий хозяин жизни имеет мозги, смелость для исполнения задуманного и, конечно, талант.

— Зачем ты пришёл? — хриплым голосом осведомился Уэ. Слова Ыу больно задели его за живое. — Для вас с Яэ мало, что посадили меня за преступления, которые я не совершал? Так ты решил и тут поиздеваться надо мной?! — голос узника перешёл в визг, сорвавшись на самой высокой ноте.

Ыу не ответил, и в камере повисла напряжённая тишина.

Дав выход эмоциям, Уэ обессиленно рухнул на твёрдое ложе. За месяц, проведённый в заключении, он привык к спокойной, размеренной жизни и не мог долго волноваться. А его душа за столь короткий срок ещё не успела зачерстветь и озлобиться. Может, на это и рассчитывал Ыу, не отвечая на эмоциональное возбуждение заключённого. Лишь когда дыхание узника выровнялось, гость снова заговорил:

— Уэ, буду честен: ты был хорошим исполнителем, но хозяин из тебя никудышный. Когда не понимаешь сути происходящих событий, то не в состоянии правильно на них реагировать. Вот что подвело мудрого Уэ. Мы с Яэ придумали весь этот план ещё у тебя в Фусси, когда ты пренебрёг гостеприимством и попытался нас арестовать в своём дворце. А ведь мы предвидели и такой исход встречи. После катастрофы на Нуэре слишком шатким было наше положение, и любой дурак попытался бы тогда убить нас, чтобы воспользоваться влиянием на бестолкового гордеца Ойо…

— Да мне плевать, что вы там предвидели!… — взорвался узник и запнулся. А ведь даже сейчас, когда разжёвывали его ошибки, он не мог понять их суть. Уэ увидел, кем был, и ему стало горько.

«К сожалению, истины порой доходят слишком поздно, когда уже ничего изменить невозможно. Братья просчитали мою реакцию и предугадали действия, а затем сделали ходы. Я же увлёкся собственной игрой и не смог защитить себя и Ойо. Я им не соперник» — вынес Уэ вердикт.

Ыу выдержал паузу после вспышки гнева заключённого и, когда тот остыл, продолжил:

— Я ведь не случайно пришёл к тебе. Эта встреча была запланирована. И уже давно. Настало время ей состояться, — произнёс Ыу как-то по-особенному. — Заметь, мы пока не трогали твою семью.

Тон гостя заставил узника насторожиться:

«Что Ыу имел в виду, произнося это? Какую новую подлость задумали братья?»

— Сейчас я расскажу тебе, Уэ, одну правду, — неспешно выговаривал гость, взвешивая каждое слово. — И ещё предоставлю выбор. А от принятого тобой решения будет зависеть, как сложатся судьбы: твоя и жителей Фусси.

— А ты не боишься, Ыу, что, кроме меня, всё услышит ещё кто-нибудь? У этих стен, как я убедился, есть не только уши, но и глаза.

— Да, ты прав, — усмехнулся толстяк, — у камеры действительно имеются некоторые из перечисленных тобой свойств. Но, дело в том, что стены тюрьмы принадлежат мне.

— Как? — изумился узник.

— Всё просто. Я владею Бтрк. А по нашим законам хозяин земли распоряжается всем, что находится на ней.

— Но материк Ру почти весь в собственности Гра…

— Нет. Видишь, Уэ, насколько ты некомпетентен даже в самых важных вопросах, — гость покачал головой. — Чтобы не возникало недопонимания, так и быть, расскажу: мы позволили Гра взять часть континента в долгосрочную аренду. Но это к делу не относится.

Теперь Уэ понял, кого намеревался посадить в тюрьму. Любые его действия против хозяев планеты были обречены.

— Продолжим, — сказал Ыу. — После нашей последней встречи такое развитие событий было ожидаемо. Мы изучили твой психологический портрет и знали, какие шаги будут тобой сделаны. Ты предсказуем.

— Я не ошибся, — прошептал Уэ. — Вы засадили меня сюда.

— Опять неверно мыслишь, — возразил Ыу на бормотание узника. — Мы стёрли тебя. Бывшее первое лицо в государстве — сейчас никто. Это важнейший жизненный урок: не стоит пренебрегать гостеприимством. Впрочем, он тебе, возможно, не понадобится. Хотя, как знать. Всё зависит от твоего выбора. Если ты правильно оценишь ситуацию и примешь верное решение, то всё может волшебным образом измениться.

— Хочу спросить, — произнёс заключённый, — теперь-то уже всё равно, ведь я в тюрьме. Но мне интересно: где ошибся? Почему проиграл?

— Расскажу, — задумчиво кивнул гость. — На этом часто спотыкаются чиновники, быстро возносящиеся на вершину власти, как ты, например. А забравшись на самый верх, вы неверно оцениваете истинное положение вещей и думаете, что уже неуязвимы. Но это, сам видишь, не так.

Заключённый тяжело вздохнул, признавая истинность услышанного. А гость продолжил:

— Уэ, ты мнил себя везунчиком. Скажи, а задумывался ли хоть раз, почему твой путь к вершине напоминал лифт? Вот смотри: быстро получив новую должность, но, даже не успев освоиться на ней, ты уже двигался к следующей.

— Я хорошо работал, — начал Уэ и осёкся.

— А разве вокруг не было других талантливых политиков? Тебе просто везло? Ты думаешь так? А я хочу спросить: какими гениальными способностями был наделён хозяин Фусси, которые позволили ему всех обскакать? М? А ведь мало кто из управляющих Бтрк мог бы похвастать столь быстрым взлётом к высшей должности на планете. Но вот у тебя, Уэ, прямо как в сказке: победа на всех выборах начиная с первых, состоявшихся сразу после окончания учёбы. Ни единого прокола. Удивительно, правда?

— Я думал над этим, — признался Уэ. — Но, что ты хочешь сказать? Кто-то мне помогал? Не замечал. Да и зачем кому-то было меня толкать?

— Так и быть, открою тебе эту тайну. На высшем посту нам требовался умный одиночка, и потому амбициозного, с неплохой родословной эония вели по карьерной лестнице на самый верх, но так, чтобы наш ставленник ничего не замечал. Так было нужно. Уэ, ты не мыслитель, а практик. А жизнь меняется не за один день. Но стремительно ворвавшемуся в политический мир новичку было невдомёк, что ключевые посты в государстве занимают члены клана Уисл. А его руководители… — Ыу сделал паузу.

— Вы, — закончил Уэ недосказанную мысль. И затем прошептал: — Значит, я был обречён.

— Ты единственный из Совета управляющих Бтрк не входил в клан. Это делалось намеренно. Да и сейчас на твоё место мы поставили эония со стороны, чтобы соблюсти определённый баланс политических сил.

— Кто занял высший пост?

— Яо.

— Мы были знакомы. Но он ведь ещё молод.

— Его готовили тебе на смену. Сам знаешь: политику невозможно пожизненно оставаться на одном посту. Этот эоний достаточно амбициозен и умён, но не будет конфликтовать с нами. Твой пример, Уэ, наглядно показал, что грозит тому, кто свои желания ставит выше блага государства.

— Почему вы вели меня к вершине? — Для Уэ стало откровением, что не сам был творцом своей судьбы.

— Не скрою, тебя ценили. А все твои якобы чудные везения случались потому, что мы увидели потенциал в молодом способном эонии. Как исполнитель, ты справлялся отлично. Но сделал ошибку, когда выступил против нас, и за это наказан.

— Но… Кланы… Они были в древности. — Уэ встал с топчана и принялся ходить по камере. — Мы ведь живём не в доисторические времена…

— Ошибаешься. Впрочем, это из-за твоего быстрого взлёта. А основ ты не знал, вот и проиграл. Эонии всегда жили кланами. Ведь достичь цели легче, если рядом единомышленники. Только они поддержат тебя и помогут. Конечно, за всё нужно платить, и за свой успех в том числе. Но именно этот способ даёт лучшие результаты.

Вот скажи, Уэ, кто помог тебе на суде? А? Ответ известен. А почему? Всё просто — ты был один, и в трудную минуту, несмотря на прежние заслуги, оказался изгоем. Впрочем, хватит об этом. Мы отвлеклись, а время уходит.

— Да, — согласился Уэ. Над услышанным ему требовалось подумать. Но сейчас он не мог собраться с мыслями. А ещё было обидно услышать о себе такую правду, ведь ему казалось, что поднялся на самый верх благодаря собственным способностям. Но ошибался.

— Итак, — после небольшой паузы Ыу опять взял инициативу. — Как и обещал, я расскажу тебе одну правду. Уэ, ты согласен выслушать меня?

— Да, — тяжело вздохнул узник, остановившись напротив гостя.

— Хочу предупредить: сейчас от твоих решений зависит собственная жизнь. Даже несмотря на то, что ты в тюрьме.

— Зачем эти разговоры? У меня просто нет выбора, — сказал узник. — Вы уже всё давно решили и теперь запускаете новый проект, в котором хотите использовать заключённого. Но я не представляю: зачем вам арестант, приговорённый к пожизненному сроку? Что я сейчас могу?

— Не соглашусь с тобой. К примеру, назло мне возьмёшь и откажешься выслушать моё предложение. Ты же ненавидишь нас, и я тебя понимаю. Но подумай вот о чём: жизнь многогранна и в ней бесконечное множество дорог. Может ведь так случиться, что на одной тропинке мы враги, а на другой партнёры. Надеюсь, не нужно тут растолковывать азы политики. Ты всё-таки занимал высший пост на Бтрк. Либо мы ошибались в тебе с самого начала.

— Говори. — Заключённый вновь сел на топчан.

— Хорошо, — кивнул Ыу. — То, что я скажу, останется между нами. Запомни: больше никто это не услышит. Можешь дать мне обещание хранить тайну?

— Да.

— Предупреждаю, — грозно пророкотал бас Ыу, — если когда-нибудь ты нарушишь данное тобой слово, то будешь убит вместе с теми, кому проболтаешься.

— Я тебя услышал.

Ыу перевёл дыхание и вновь заговорил:

— Я должен сделать ещё одно предупреждение. Это, поверь, очень важно. Уэ, если ты скажешь мне «нет» после того, что услышишь сейчас, то до утра не доживёшь. Это не угроза, а констатация. Да, я таким образом вербую тебя. Но я хочу быть честен с самого начала, поскольку лишь на таких условиях мы сможем договориться. А если я не расскажу всего, ты не поймёшь, насколько важна предстоящая миссия. Эту информацию нельзя разглашать.

Уэ задумался: «Сейчас передо мной откроется волшебная дверь, за которой начнётся другая жизнь. Она будет не такой, как раньше, но к ответственности я привык, и работы не боюсь. Приходилось постоянно вкалывать, зато у меня почти всё получалось. Что бы ни говорил Ыу, но я сделал успешную карьеру. Но лишь мне известно, чего это стоило.

Итак, сейчас передо мной три варианта развития событий. Первый — не слушать ненавистного Ыу. Ожидаемый итог — медленное угасание в одиночке. Вероятно, я сойду с ума, и на том всё закончится.

Следующий вариант — узнать, что хотят братья и отказаться. Это путь к самой быстрой смерти. Ыу ведь сказал — до утра я не доживу. И, наконец, третий — принять предложение врага и стать его партнёром. Эта тропинка, возможно, самая длинная по сравнению с другими. Но смогу ли я сотрудничать с теми, кто растоптал меня? Нелёгкое решение. Если подумать: умереть можно по-разному. А вот за жизнь надо побороться. Что я теряю? Да, в общем, ничего. К тому же, по словам Ыу, от сделанного мной выбора зависит будущее семьи. Так имеет ли право муж и отец рассуждать?»

— Я готов тебя выслушать, — произнесли губы узника, а его мозг ещё размышлял и сомневался.

— Итак, Уэ, мы пришли с тобой к соглашению, — подытожил Ыу. — И ты понимаешь, насколько всё серьёзно. Ну а теперь главное. Слушай внимательно: бывший правитель Уюя жив.

Гость больше не произнёс ни слова.

— Ты ждёшь, что отвечу? — спросил узник. — Меня уже ничто не удивляет.

Ыу хорошо изучил Уэ и знал, как тот отреагирует.

— Да, Уюя по-прежнему жив, — повторил толстяк. — Но он сейчас далеко от Бтрк. Признаюсь тебе ещё в одном преступлении. Мы намеревались заменить Уюя послушным юношей. Была мысль, что Ойо, ничего не зная о своей истинной роли в мире, будет покорной марионеткой в наших руках. Но мы просчитались. Уэ, поверь, с его смертью эонии больше выиграли, чем потеряли. Это он устроил то землетрясение на Нуэре, погубившее миллионы граждан Бтрк.

— У вас нет доказательств! — эмоционально заявил Уэ. — Я провёл расследование и убедился…

— Мы говорили с матерью Ойо. — Спокойный тон гостя осадил заключённого. — Она нам рассказала, что открыла сыну тайный проход в Башню власти. В ту же ночь случилось землетрясение. Тебе ещё нужны доказательства?

— Но там нет никакого тоннеля, — не отступал Уэ. — Мне не говорили…

— Он и называется тайным, — заметил Ыу, — потому что никто о нём не знает. А когда мы спустились в тот коридор, то увидели следы в вековом слое пыли, ведущих к Башне. Нам хватило этих доказательств. А после нашей беседы с матерью Ойо та неожиданно умерла от сердечного приступа, хотя накануне была здорова.

Уэ, ты понимаешь, о чём я рассказываю? Мы устранили весьма ловкого и жестокого маньяка, одержимого жаждой власти и самопочитания. Для него жизнь эониев, и даже родной матери, ничего не значили. А ты представляешь, каких бед он натворил бы, став треймом?

— Что вам нужно от меня? — прохрипел Уэ, поражённый откровенностью Ыу. Услышанное шокировало его. Ему докладывали о внезапной смерти Дуа, очень удивившей врачей. Ничто не предвещало её сердечный приступ, но женщина скончалась. Теперь её смерть получила логическое объяснение. А ещё он сам кое-что подмечал за Ойо.

— Уэ, — голос Ыу звучал торжественно, — мы хотим предложить тебе свободу.

Узник «ноль один» не мог поверить ушам. Он уже смирился с приговором и готовился провести остаток дней в камере. А ему вдруг предложили то, о чём он мог лишь мечтать. Неужели это действительно был шанс вырваться из тюрьмы? Но тут Уэ вспомнил поговорку: бесплатный корм только в ловушке.

— Смотря какую цену вы запросите за мою свободу, — гордо произнёс бывший глава планеты.

— Уэ, твой разум ещё блуждает впотьмах, — с сожалением выдохнул Ыу. — А вроде бы взрослый эоний с таким большим жизненным опытом. Не в твоих интересах торговаться со мной. Подумай сам: после услышанного сейчас ты — либо с нами, либо труп. Что предпочитаешь?

— Честь! — В Уэ всё ещё говорил политик.

— Ну и подыхай со своей честью, — бросил Ыу и встал с табурета. — А вместе с тобой сгинет и вся твоя семья. Ты всё сделал для её гибели. Разговор закончен.

Гость направился к двери.

А Уэ испугался. Даже когда оказался в тюрьме, он не был настолько подавлен. Как и любое разумное существо, приговорённый ещё надеялся: на удачу, на торжество справедливости и ещё много на что. Но сейчас Уэ нутром чуял: вместе с Ыу от него уходила сама жизнь.

«Если этот эоний уйдёт, то мои дни сочтены» — осознал узник.

Как политик, он хорошо понимал: теперь невозможно остаться в стороне. Уж слишком взрывоопасную информацию сообщил ему Ыу.

— Так что вы хотите от меня? — задал Уэ вопрос, желая вернуть прервавшийся по его неосторожности разговор в благоприятное русло. Он встал и сделал пару шагов к выходу.

«Я пойду на любые унижения, лишь бы всё нормально было с семьёй, — решил узник. — Ведь угроза уже высказана».

Ыу прислонился к двери. Мудрый политик мог сломать Уэ, но не это ему требовалось. Не для того было потрачено столько времени на бывшего главу правительства.

А узник напряжённо смотрел на эония, от которого зависела его жизнь. «Хоть бы он не уходил» — молил несчастный.

Ыу играл с Уэ. Тот должен был прочувствовать, насколько важна предлагаемая ему миссия, а затем его душе надлежало принять её в качестве подарка судьбы. Ведь очень большая разница между личностью, которая сама решает, и той, что действует по принуждению. А Ыу сейчас требовался эоний, способный со всей ответственностью взяться за исполнение порученного.

Ночной гость пару раз ударил по двери, будто собираясь уйти.

Уэ не выдержал, поскольку воочию увидел ту роковую черту, за которой больше нет жизни. А по словам Ыу, он всё сделал, чтобы оказаться за ней.

— Я буду сотрудничать. — С дрожью в голосе произнёс заключённый. — Ты же хорошо знаешь: я могу добиться результата там, где другие сдаются.

Ыу ещё немного постоял у двери и затем вернулся к столу.

— Сядь, Уэ, — сказал толстяк. — Думаю, ты всё хорошо взвесил. Запомни и прими — мы с тобой больше не враги. Старая игра закончилась. Каждый может совершить ошибку. Но мудрая личность извлекает из неё урок и движется к следующей цели, а глупая продолжает биться головой в запертую дверь. Если ты отбросишь свои обиды и внимательно меня выслушаешь, то для тебя откроются новые перспективы.

Узник сел на своё ложе. У него в душе произошёл перелом. Теперь он по-другому смотрел на Ыу, ведь ему действительно сделали выгодное предложение. Значит, следовало настроиться на работу, а не копаться в обидах и ныть от жалости к себе.

— Уэ, я хочу предложить тебе послужить на благо своему народу. От этого сейчас зависит судьба государства. Нужно срочно вернуть Уюя. Содружеству жизненно необходим трейм.

— Невозможно! — отрезал Уэ. — О смерти юноши знает весь СНМ. Его похоронили…

— Это всё мелочи, — отмахнулся Ыу. — Сейчас над эониями нависла очень серьёзная опасность, и выбирать не приходится. Нам грозит оккупация йкутсов.

— Но, при чём здесь Уюя? — Уэ подался вперёд.

— Неужели не понимаешь? Наш племянник обладает настоящим даром трейма. Эти сверхспособности не мистика, не обман для легковерных. Уюя действительно может управлять силами природы. Ты же сам видел, что стало с материком Нуэр после землетрясения, вызванного Ойо. А ведь он не был обучен. К сожалению, подобного дара больше нет ни у кого в СНМ.

— Нужно лучше искать, — бросил Уэ.

— Увы, — Ыу покачал головой. — Эта способность была завезена к нам извне. Широкой публике многое неизвестно, но тебе я кое-что расскажу о нашей семье, чтобы ты осознал, насколько важна твоя миссия. В одном из старинных документов — не то легенде, не то были — говорилось о гибели йкутса. Что там произошло, из-за чего — неизвестно. Возможно, в других текстах описано более подробно, но сейчас это неважно. Тот йкутс воспитывал талантливых существ с разных планет. После смерти наставника один из учеников — Эяа, прилетел в нашу звёздную систему и стал помогать эониям. Вот его наследники и правили на Бтрк.

— У треймов были внебрачные дети, — проявил Уэ свою осведомлённость. — Среди них можно поискать обладателей таланта.

— Ты прав: бастардов много. Но, дело в том, что дар передаётся редко, по особым, неизвестным причинам. Учёные так и не смогли найти разгадку. Вероятно, сочетание избранных генов в каком-то поколении проявляет эту способность в эониях. Множество девушек посещали нашего брата Яуэ, но лишь две родили истинных наследников. Кстати, мать Уюя прилетела с другой планеты Содружества. А  Ойо хотя и старше, но дар у него проявился гораздо позже и был не столь выражен, как у брата. Мы подозреваем — Дуа состояла в дальнем родстве с правящей семьёй, а отсюда и зачатки способностей у её ребёнка. Сам Яуэ назвал младшего сына наследником. А Ойо держал подле себя в Эгеле, но не обучал, чтобы между братьями не возникало вражды из-за трона.

Уэ задумался. Лишь теперь до него начало доходить, какова суть власти на планете.

— Возьми, к примеру, нас, — рассказывал гость. — Мы родные братья Яуэ. Но дар проявился лишь у старшего. А у нас нет и намёка на способности отца Аюа.

Уэ никогда не думал о проблемах треймов. Это его не касалось. А члены правящей семьи были для эониев как боги — далёкие и всемогущие. Но когда немного приподнялась завеса над их тайной, Уэ начал осознавать шаткость власти. О треймах всегда говорили, как о защитниках от всех напастей. На них полагались и в случае войн с Федерацией, и при стихийных бедствиях. Они были гарантами процветания СНМ, потому граждане и предавали такое значение треймам.

«Но вот эонии лишились своей опоры. Что будет дальше? Оккупация? Террор?» — Глава правительства привык размышлять о судьбе государства и знал политическую расстановку мировых сил. Но сейчас он не видел ничего хорошего для СНМ. Только хаос войны и разрушение.

«Йкутсы не преминут воспользоваться ситуацией и покорят неподконтрольное им государство, — понял Уэ. — Лишь возвращение Уюя спасёт наш мир».

Узник обвёл взглядом опостылевшую камеру и задумался:

«Что меня ожидает, если не соглашусь на предложение Ыу? Вероятно, сегодня же ночью умру. А моих убийц никто не осудит, поскольку фактически заключённый «ноль один» уже для всех мёртв. Семью мою тоже ждёт неминуемый конец. И неважно, каким он будет. Если жену с детьми просто выгонят из Фусси и лишат всех средств, это равносильно смерти. Выживет ли кто-то из детей? А их у меня трое: два сына и дочь. Но если я соглашусь вернуть эониям обладающего могучим даром правителя, то, возможно, снова обрету утраченное положение. Это выглядит заманчиво и многообещающе. Я обязан спасти родной мир и семью» — заключил Уэ.

Его коробила необходимость сотрудничества с братьями, которых он ненавидел. Но был ли у него сейчас иной выход?

А с другой стороны — ему предлагали участие в благородной миссии: спасти государство, свой народ. Ради этого стоило идти на всё, и тут никаких сомнений быть не могло.

— Почему вы решили использовать меня для возвращения Уюя? Я не сыщик и не космонавт, а приговорённый к смерти узник.

— Закономерный вопрос, — задумчиво протянул Ыу. — Мы выбрали тебя по нескольким причинам. Во-первых, для Бтрк ты потерян, и никто не узнает, что приговорённый направлен на тайную миссию с непредсказуемым финалом. Вы ведь можете и не вернуться из Федерации. Во-вторых, представим ситуацию: эонии находят Уюя на какой-то планете. Наш племянник, возможно, озлобился, когда понял, что его предали. Захочет ли он возвращаться? Трудно сказать. Но если Уюя пригласит вернуться знакомый ему член правительства, то это будет уже другой расклад.

— Шансов больше, — кивнул Уэ.

— Следующая причина — почему ты. Ещё отец Аюа учил сыновей: настоящее богатство не в обладании драгоценностями, а в умении окружить себя талантливыми эониями, которых можно использовать для достижения целей. Благодаря этому совету, расставляя способных личностей на подходящие места, мы с Яэ преобразили Бтрк.

Когда в Фусси было решено отстранить тебя от власти, то стал вопрос: что с тобой делать? Оставлять бывшего главу правительства на Бтрк нельзя, а убивать жалко. Ведь ты не преступник, а проигравший. К тому же обладаешь нестандартным мышлением и можешь добиваться результата. Тогда мы и решили отправить тебя на поиски Уюя.

Вот ещё один аргумент: ты захочешь вернуться на Бтрк с треймом, поскольку хорошо понимаешь, чем грозит СНМ потеря защитника. Тут живёт твоя семья, и  глава заинтересован в её благополучии.

— Что будет с моими близкими?

— Несмотря на постановление суда о лишении тебя всего имущества, семья по-прежнему живёт на острове Ур, — ответил Ыу. — Они очень волновались. Твоя жена была в больнице с нервным расстройством, но сейчас с ней всё нормально. Она уже в Фусси. Теперь лишь от тебя зависит их дальнейшая судьба.

Впервые со времени ареста глава семейства хоть что-то услышал о близких, и его душа наполнилась тоской и болью.

«В страданиях жены и детей виноват лишь я» — подумал он с горечью.

— Вы гарантируете их благополучие? — уточнил Уэ.

— Смотря что ты под этим подразумеваешь.

— Буду откровенен. Я всего себя отдавал работе и запустил домашнее хозяйство. В наследство мне достался остров и немного земли вокруг озера с заповедным лесом. Семья жила на мои доходы. Теперь она лишена средств.

— Если примешь наше предложение, мы с братом подумаем, как помочь твоим близким, — пообещал Ыу. — Ведь ты вступаешь в клан. А мы своих не бросаем.

— Я согласен с вами сотрудничать и хочу спасти СНМ. — В голосе Уэ звучала решимость. — Но, как мне выбраться из тюрьмы?

— Жди. Скоро отправишься в космическое путешествие. Но не забывай: о нашем разговоре знают лишь трое — я, ты и мой брат. А потому несёшь полную ответственность за сохранение тайны. Поверь мне и не испытывай судьбу. Наша семья умеет хоронить секреты. Да ты и сам понимаешь, чего стоит эта информация, пока Уюя не вернулся.

Узник кивнул. А гость встал и подошёл к двери. Он постучал кулаком и затем вновь посмотрел на узника.

— Прощай, Уэ. — В голосе Ыу проявилась некая теплота, резко отличавшаяся от делового тона, каким он вёл беседу. — Возможно, мы больше не увидимся, поэтому напоследок я хочу сказать, что всегда относился к тебе по-дружески. Ну а случившееся… Жизнь — это постоянное состязание. Все мы то побеждаем, то проигрываем.

— Только ставки везде разные, — выдохнул узник.

— Вот что ещё. — Ыу задумчиво смотрел на Уэ. — По истечении положенного по закону срока твоё дело будет пересмотрено и с тебя снимут все обвинения. Поэтому, когда вернёшься с Уюя, сможешь опять жить в Фусси с семьёй.

— Благодарю, — челюсть Уэ задрожала от нахлынувших эмоций.

— Удачи тебе, — пожелал Ыу.

Дверь с неприятным скрежетом отворилась, и гость вышел, забрав с собой фонарь. Вновь камера погрузилась во тьму, оставив узника наедине со своими мыслями.

«Судьба жестоко обошлась со мной. Что теперь она мне готовит? — размышлял Уэ. — Но сейчас хотя бы появилась надежда. А это очень важно».

Глава 33

Мировая Федерация. Звезда Пашума. Планета Ондо. Город йкутсов

 

На Бтрк образование Уюя ограничивалось уроками наставника Эа, обучавшего будущего правителя по программе начальной ступени. Несколько занятий по применению наследного дара провёл отец. Ещё по совету папы Уюя читал книги из семейной библиотеки, в которых треймы передавали свой опыт потомкам. Но юноша тогда из текстов выхватывал лишь отрывки, помогавшие ему при создании иллюзорных миров. Ещё информацию о власти и государстве пытались донести до наследника регенты Ыу и Яэ. Но политика была далека от повседневной жизни юноши, и он почти ничего не усвоил из тех бесед, казавшихся ему скучными.

Всё свободное время на Бтрк Уюя предпочитал заниматься хобби и создавал иллюзорные города. Но после знакомства с Тго и путешествия по космосу юноша стал иначе смотреть на мир. Жизненные трудности помогли ему повзрослеть и осознать, что окружающая реальность базируется на законах, о которых он не имел понятия.

Получив несколько уроков на корабле учителя Озо, Уюя потянулся к знаниям, поскольку понимал: такой информации больше нигде не найти. Ежедневно эоний отправлялся на встречи к учителям. В непринуждённой беседе йкутсы показывали сулу нечто интересное, а затем подводили теорию и объясняли, как это работает. Информация поступала в мозг ученика и воспринималась им в полном объёме. Если преподаватель понимал, что остались непонятными какие-то нюансы, то углублялся в трудную область, раскладывая процесс до самой основы. И тогда у сулу формировалась полная картина.

Часто Уюя поражался новым понятиям. Йкутсы порой затрагивали темы, о которых эоний даже не подозревал. У него создавалось впечатление: эллипсоиды всё знают об окружающем мире. Стремясь сравняться с учителями, юноша жадно впитывал всё, что ему давали.

Город йкутсов не отличался разнообразием и быстро наскучил Уюя, ведь здесь нет водоёмов и растительности. А горные пики отличались лишь высотой. Зато в этом регионе был мощнейший выход планетарной энергии. Стоило о чём-то подумать, желаемое сразу же воплощалось. Поэтому Уюя постоянно дозировал используемый потенциал, чтобы не натворить беды...