Женщина очнулась под землей, в пещере в полусогнутом положении, рядом лежал букет белых лилий, который нюхал бурый медведь. Сквозь полумрак сверкало озеро с кувшинками, сверху, со второго яруса ветвились причудливо изогнутые корни деревьев, сквозь трещины земли проникали тонкие лучи уходящего на покой солнца, их тепло впитывало озеро, и потому вокруг кувшинок, тоже медленно погружавшихся на дно, вода как бы отсвечивалась. Женщина медленно приходила в себя, хотя всё ещё ощущая в определенной невесомости. Медведь, увидев, что гостья пещеры открыла глаза, отбросил лапой букет лилий, вытянулся в туловище и лизнул её руку. Она же вздрогнула и дёрнулась спиной назад, однако зверь всё ласкался, обдавая жаром лицо.

– Где я? – тихо спросила она, пытаясь оглянуться и подняться, но тут же охнула от боли в ноге и тяжело села на песок. Было так тихо, что женщина услышала лишь стук сердца, своего или медведя, трудно было разобрать, потому что зверь придвинулся к ней так близко, так жарко дышал, что она привстала на коленях и отдёрнула платье.

– Мишка, ну здравствуй, ты что уставился? – спросила тихо она, пытаясь легонько погладить зверя по голове.

– Меня люди зовут Сёмкой, – сказал медведь, ласкаясь под её правую ладонь.

– Люди? – и она оглянулась, – разве в этом бедламе есть люди?

– Здесь нет, – ответил Сёмка, – они там... – и он бросил взгляд наверх.

– И они приходят сюда? – спросила она тихо.

– Нет, – я прихожу к ним, когда зацветают жёлтые кувшинки, сюда же трудно проникнуть, – он опустил лапу на её грудь, – разве что после смерти. Ты первая, кого я спас, – и медвежьи глаза засмеялись, – у тебя красивая белая грудь. Когда ты падала, я открывал пещеру, чтобы проветрить от приторного запаха лилии, лишь понял, что это пахнут не кувшинки, а эти белые заморские лилии, вырез твоего платья открылся и я увидел все прелести.

Женщина смутилась, пытаясь отстранить лапу, но он вцепился когтями в вырез платья.

– И не думай со мной бороться, – жёстко сказал он, – здесь только я один хозяин и это слишком мелкая услу­га тому, кто дал вторую жизнь. Сёмка выбросил шершавый язык и стал ласкать женскую грудь, – я вды­хаю в тебя новую энергию, запомни это и не сопротивляйся. От ласки никто не умирал, милая гостья.

 Женщина тяжело задышала и, что есть силы, от­толкнула медведя. Однако он снова к ней прид­винулся и стал искать её взгляд. Пришелице удалось застегнуть вырез платья наглухо и отвернуться. Однако медведь зашёл со стороны её взгляда и продолжил рассказ.

– Придет время, я тебе понравлюсь, – тихо сказал он, – ты ещё будешь просить меня продолжить, но я буду неприступен, – медведь засмеялся, – ну да ладно, я сегодня добрый, спрашивай.

– Как ты нашёл меня? – она зябко поёжилась, – где же я?

– Я был на правой стороне озера и вдруг слышу шум, словно расступилась земля, в это время прошёл поезд над пещерой и посыпались комья глины на корни деревьев, потом снова шум, но ещё сильнее, чем прежде и этот запах... Я вдохнул его, приторно сладкий запах белых лилий, мои кувшинки так не пахнут, у них очень нежный аромат, еле уловимый, как дуновение ветерка после майского дождя с грозой.

Пришелица неожиданно засмеялась: – ты прямо как поэт, – что-то понравилось ей в медвежьем обличье, и она сама потянулась к нему, положив ладонь на его голову, – я же ничего не помню, в висках шум.