Александр Золотов

 

От автора

 

Борис и Глеб. Рождение и жизнь сулила им Победы и Славу, богатство и почёт, но Смерть  всё решила по-своему.   Именно смерть сделала их бессмертными,  первыми и почитаемыми святыми на Руси.

 

СМУТА

 

Часть первая

 

Тают воском свечи, несмело освещая небольшую келью.   У стены сидел инок Иоанн, он иногда отрывался от  Божественного текста, чтобы пояснить  некоторые строки писания:

— Гавриил был послан Богом в Назарет, к Деве Марии, чтобы возвестить ей благую весть, весть о воплощении Сына Божия. Ангел, войдя к Ней сказал: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна ты между жёнами».  Она же, увидев его, смутилась и размышляла, что бы это было за приветствие.  И сказал Ей Ангел: «Не бойся, Мария, ибо Ты обрела у Бога. Зачнешь во чреве и родишь Сына, и наречёшь Ему  имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего…».

Подле Иоанна сидели князья Борис и Глеб, а чуть поодаль слушали инока:

 юноши лет  девятнадцати: Георгий  и Торчин, которые были их слугами  и оруженосцами.  Георгий   внимал каждому слову сказанному  Иоанном,  а  Торчин смотрел на свечу, его думы были далеко от рассказа инока. Пламя плавило воск, который собираясь в каплю, стекал вниз. Он никак не мог понять, каким образом  твердый воск свечи  становится текучим, как вода, а затем вновь становился твердым.

Увидев отсутствующее лицо отрока, Иоанн строго пригрозил: «О чем думаешь, Торчин? Внемли! Ан, нет! Высеку и поведаю князю!»

Торчин, пересилив страх, спросил:

—Прости, отче, я задумался о сотворении мира нашего. Разреши слово молвить, загадку разрешить….

—Сиди,  внемли, придет время все откроется тебе, — сердито прервал отрока инок, —  как учит Господь, имей терпение, впредь знай, что ты только слуга, сначала должны говорить князья. Понял!?

—Понял, понял, — отрок поспешно опустил лохматую голову.

—Пусть вопрос молвит,  свою загадку, — милостиво заступился за своего слугу Глеб.

—Вопрошай, сын мой, — нехотя согласился Иоанн.

—Как Господь сделал так, что воск свечи тает будто лед, почему снег обращается в воду, зачем человек рождается и умирает?

—Эко, тебя понесло, много ведать хочешь.

Торчин, виновато опустив голову, но не сдержался, спросил:

—Отче, почему Господь не дал людям много золота? Все жили бы хорошо, все были бы богаты.

—Жаден ты, отрок Торчин! Если бы Господь дал людям много золота, то оно бы стало никому не нужно, как прибрежный песок.

—Как это? Это же золото!

Инок усмехнулся.

—Золото превратилось бы в песок.

Отроки крутили головами, в их глазах светилось недоверие, но перечить более не стали. Задали другой вопрос:

—Поведай нам, отче, как и почему в мире всё получается?

—Слушайте. Вначале, Бог сотворил мир, сотворил  небо и землю.  Помощники его ֫— добрые Ангелы — бестелесные духи, бессмертные и разумные.   Один из высших ангелов с некоторыми другими возгордился, перестал повиноваться Богу и сделался злым. Бог лишил непокорных ангелов блаженства и удалил от Себя. Они называются бесами. Бесы соблазняют людей на всё плохое. Они делают всё против Бога и людей.

Земля, которую сотворил Бог, была  покрыта тьмой. За шесть дней Господь создал  землю.

В первый день Бог пролил свет, Он сказал: “Да будет свет”.

Во второй день Бог сотворил  небо и звёзды.

В третий день Он создал Землю и Воду, повелел расти деревьям и траве.

В четвёртый день Бог сотворил солнце, Луну.

В пятый — рыб и птиц.

В шестой — земных живот­ных и человека.

В седьмой день Бог не творил ничего. Он освятил этот день и назвал его субботой, что значит покой. Всё, что делается на Земле, — это промысел Божий.

Отроки, широко открыв глаза, впитывали все слова, сказанные Иоанном, а он, переведя  дух, продолжил:

—Господь всемогущ,  он милостиво относится к послушным чадам своим и сурово наказывает ослушников Веры.

— Почему Господь не убил бесов? — невольно вырвалось у Торчина, — тогда бы никогда не было беды, крови, властолюбия…. 

Инок на мгновение задумался, чтобы отыскать ответ на непростой вопрос.

—Добро не может жить без зла.  Не будет зла, никогда не будет и добра. Бог создал человека, вдохнул в него жизнь и наделил разумом. Разум человека должен отличать добро от зла и творить добро. Если не будет зла, добро отнимет у человека разум.

—Как это? — не понял Борис.

—Если  будет только добро  и у человека будет всё, что ему потребно, то ни князю, ни рабу, не надо ни о чем думать. Разум оскудеет без работы,  оскудеет.  Зло заставляет думать, как добыть пропитание, спастись.

—Что такое зло? — ещё совсем юный Глеб пытливо смотрел в глаза  Иоанна, ждал ответа.

Иоанн погасил взор, задумался.

—Зло — это когда один человек заставляет страдать другого, это когда один человек убивает другого.

—Убивая ворога, мы будем творить зло? — усомнился Борис.

—Зло многолико  и едино с добром, зло нельзя отделить от добра, ибо оно может быть сразу и одним и другим.

Инок сделал паузу и продолжил:

—Печенеги  делают набеги на земли Руси, убивают  людей и забирают у них богатства. Они делают себе добро, землям Руси зло. Мы будем убивать ворога, делаем добро для себя, для печенегов зло.

—Как различить, где зло, а где добро, когда нет врагов, когда рядом простые люди, но они тоже убивают, отнимают богатства? — не сдавался Торчин.

—Неразумные  они ещё, не ведают, что творят, не знают ничего о Троице и о Господе нашем, которые говорит нам: «Не убий и возлюби врага своего».

—Тогда почему на Руси идёт междоусобица, Русь уже познала Бога нашего? — Глеб подался вперед, ожидая ответ на свой вопрос.

Инок Иоанн смутился, но быстро овладел собой.

—Великий князь и отец ваш Владимир только начал крестить Русь и потому многие верят в старых Богов, которые еще владеют душами людей.

—Но наш отец истребил сих идолов, изрубив их, а Перуна низверг в пучину Днепра, почти хором выкрикнули отроки.

—Старых Богов можно истребить, но они продолжают жить в сердцах людей. Их не изрубишь и не утопишь в Днепре.  Потребно, чтобы наш Господь завладел душами всех людей, чтобы люди поверили в него, тогда и зла станет меньше, но и добра тоже.

— Всевышний всемогущ, почему он не сделает так, чтобы все сразу поверили в него, — впервые отозвался  слуга Бориса Георгий.

—Бог наделил  людей разумом и позволил  им поступать по жизни так, как они хотят.  Если Господь заставил бы всех  поверить в себя,  то разум стал бы сопротивляться и люди начали бы поступать против Веры,   они лишились бы возможности думать  и превращались бы в  зверей.

Отроки молчали, они не могли сразу понять мудрость Веры  и  ее противоречий. Иоанн смотрел в растерянные глаза, в которых отпечаталось непонимание и даже некое недоверие. Он засомневался, не много ли он поведал этим еще не окрепшим душам и потому назидательно добавил:

—Чтобы понять все то, о чем я сказал, надо верить в Бога, в Святую Троицу, поступать так, как нас учит Сын Божий Иисус Христос, ибо только Бог укажет вам верный путь.

—Что будет с чернецом, боярином или князем,  которые не принявшими новую Веру?

—Перед Богом все равны, любой человек, погрязший  в грехах, и после кончины своей предстанет перед Всевышним. Ему воздастся по заслугам, а за  грехи,  гореть  душе его в геенне огненной.

—Властолюбие — это грех? — Торчин смотрел на инока,  не мигая. Что ответит служитель Бога, ибо ответом своим он может навлечь грозу княжескую.

—Власть манит многих,  желанием повелевать, вершить судьбы людей, своим богатством, но об этом и о многом другом, если это будет угодно Богу, поведаю потом.

 

***

Перед князем Владимиром стоял инок Иоанн, который повествовал о том, как продвигается обучение сыновей: Бориса  и Глеба  грамоте и слову Божьему.

—Сыновья твои, княже, проявляют большое прилежание в постижении Веры нашей.  Много ведать  хотят, много вопрошают меня: о жизни, о грехе и зле, о жизни дальнейшей и самой смерти.

—Слышу я от тебя такую похвалу отроков моих с великим радением. Я доволен тобой, но хочу знать,  что они еще вопрошают, и чему ты ещё будешь их обучать?

—Спаси тебя Христос, княже, за похвалу великую. Рад услужить тебе и впредь старание моё не оскудеет, но я хочу испросить тебя.

—Вопрошай, — кивнул князь.

—Отроки уже испрашивали у меня о жизни Великих князей, кто  они и откуда, о  распрях  меж братьями  за престол.

Князь Владимир опустил голову, он помнил, как поступил с Ярополком, как утвердился на престоле.  Молчание затягивалось, и инок уже собирался откланяться, но Владимир его остановил:

—Не спеши, отче, я отвечу на твой вопрос.

Инок Иоанн склонив, голову слушал.

—Я  принял  Святую Троицу, я принял Веру  в Отца и сына и Святого духа,  ибо только она способна направить раба Божьего по правильному пути. Многое свершилось не по заповедям Божьим, много пролито крови невинной. Я жалею о многом, но вернуть ничего нельзя. Остается молиться о прощении грехов своих. Ты спрашиваешь, открывать ли отрокам о злодеяниях предков наших, да и нас самих. Мнится мне, что они уже все знают, людская молва им обо всем поведала, к тому же поведала  о том, чего и не было. Ты рассказывай всю правду, ибо надо отсечь всю кривду. Мои сыновья молоды, их ждет жестокая жизнь, где они могут стать Великими князьями или пасть от рук злых и братских.  Сыновья мои получили уделы, где княжат на землях, мною завоеванных и дарованных им, но каждый из них  зрит себя князем Великим, чтобы стяжать славу и богатство.

Владимир сделал горестную паузу, чем воспользовался инок.

—Но сыновья твои приняли Христианство,  и Бог воздержит их от злодеяний, —  Иоанн торопливо говорил, будто боялся, что князь  прервёт его, — они не посмеют ослушаться.

—Да, я принял Христианство и делаю всё, чтобы Русь последовала моему примеру.  Низверг в пучину Днепра Перуна, а на том месте, где он стоял, построена церковь  святому Василию.  Я сказал: «Кто не пойдёт за истинным Богом, тот враг мне». Многие и многие не  понимают и не принимают христианство, бегут  края далекие, холопы и смерды, не страшась смерти, бегут в лес, там рубят идолов и поклоняются им. Сыновья, хотя покрестились, но души их раздвоены, и потому как они поступят после моей кончины, я не знаю.  Может возникнуть распря великая, может разделиться  Русь на отдельные земли, ибо брат брату не станет кланяться. Я надеюсь, что Вера остановит их, и они прислушаются к Богу. Если нет, то все, что добыл мечом, может пойти прахом.

Князь махнул рукой, встал, прошёлся по горнице, переживая сказанное.

—Прости, княже, как поступишь, чтобы не случилось братоубийство?

Князь остановился, помолчал, затем с надеждой изрек:

—На десятую часть дани, которую мне платят земли,  во имя Пресвятой Богородицы, строится церковь. Я вызвал многих и хороших строителей храмов, чтобы  построить в Киеве и других городах много церквей, чтобы народ понял и принял нашу Веру.  Кирилл и Мефодий перевели многие  божественные книги. Я завел в Киеве и многих землях Руси училища, где юнцы изучают слово Божье. Надежда есть у меня, что Русь станет святой, и жить будет она по справедливости.

—Позволь совет, Великий князь.

—Молви.

—Выбери средь сыновей своих одного, который примет власть твою и наречется он  Великим князем после твоей кончины. Господь Бог удержит остальных от клятвопреступничества.

—Я уже выбрал, но сие надобно держать в тайне.

—Боишься, что междоусобица начнется до того, как предстанешь перед Богом?

Князь не успел  удостоить инока ответом, вошла княгиня Анна и митрополиты Михаил и Иоаким Корсунянин.

—Доброго здоровья тебе, князь Владимир.

—И вам здоровья и долгих лет жизни, я закончу разговор и послушаю о делах ваших.

—Я доволен, как идет обучение сыновей, но помни, что они должны знать не только слово Божье, но уметь владеть мечом и разить им врагов.

Княгиня Анна неожиданно вмешалась в разговор:

—Инок Иоанн может только отбить охоту к оружию, для него закон Божий «Не убий» прежде всего.

Владимир, не любивший, когда его прерывают, гневно сверкнул  очами, но быстро овладел собой, ответил:

—Княгиня Анна,  инок Иоанн пусть учит слову Божьему, но не делает из них монахов.

—Он как раз и сделает из них монахов, которые не смогут себя защитить мечом, — Анна говорила убедительно,  и стало ясно, что она с этой позиции не отступит.

—Чтобы этого не случилось, приставим к Глебу и Борису настоящих бойцов, которые научат сыновей владеть мечом.

—Если инок Иоанн продолжит обучение сыновей, то никакие мастера не помогут, — еще более убеждающее говорила она.

Князь опять погасил гнев и, стараясь не сорваться, говорил спокойно:

—Иди, Иоанн, и продолжай учить отроков. Иди.

Иоанн поклонился князю, смиренно сказал:

—Спаси Христос тебя, Великий князь, и тебя, Великая княгиня Анна, я буду служить Господу Богу и отдам все силы в становлении Веры Христианской на Руси.

—Иди,  Иоанн, иди.

Инок Иоанн, поклонившись Владимиру и Анне, вышел.

Князь помолчал некоторое время, чтобы переключиться на разговор с митрополитами, указал, куда гостям присесть, спросил:

—Я слушаю вас. С чем пришли?

Митрополит Михаил, кряхтя, усевшись на скамью, начал разговор.

—Прости, что вторгаемся к тебе не в урочный час, но пришла такая необходимость, что терпеть больше нельзя.

—Что случилось с почтенными отцами? — ироническую улыбку князя скрыли борода и усы, но глаза выдали его.

—Напрасно ты князь относишься к нашим заботам с усмешкой.

—Это я  подумал о предыдущем разговоре и  чуть отвлекся. Я выслушаю вас, и мы не будем делать затяжек времени, решим все вопросы.

—Великий Новгород так осмелел, что не услышал твои слова;  «Кто не христианин, тот недруг мне»  и отверг твою волю.  Верховный волхв Богомил созвал Вече и  призвал не пускать наши миссии в город. Тысяцкий новгородский , ездил  всюду, кричал: «Лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание».  И это еще не все. Они отослали послов в другие города, чтобы снискать там поддержку.

—Ведаю я об этом и более скажу, что послы отправлены не только по городам и весям, но к варягам.   

—Готовьтесь, мы снаряжаем поход на Новгород, — твёрдо сказал князь и встал, давая понять, что разговор закончен.

 

***

Величавый Днепр в тихую,  летнюю погоду особенно красив.  По его пологому склону к самой реке спускаются  деревья и густой кустарник. В некоторых местах раскидистые вербы шагнули в воду, опустили ветви свои к глади воды.  Лёгкое дуновение ветра едва заметно, листва их тихо перешёптывается с ленивой волной, делясь тайнами бытия. Набежавшие на солнце облака, дарят прохладу.  Казалось, тишина дышит покоем и ничто и никогда не нарушит спокойного течения жизни.

Веснянка бежала по мягкой траве к любимому месту, где она могла никого не стесняясь раздеться до наготы, войти в теплую, ласковую воду и ощутить себя счастливой.

Вот и берег, девушка сбрасывает сарафан и рубашку бросается в воду. Ощущение свободы и наготы рождают  томительное желание, чтобы он был рядом.  Она ударила руками по воде, взметнув множество брызг, в которых  видела своё счастье, но тут же устыдившись своих желаний, притихла, отдавая свое тело неспешному течению реки. Сознание Веснянки рисовало уже другую картину. Он спасает её от неведомых врагов, защищая своим телом, а потом, вылечив его раны, они уходят в далекие и счастливые края, где нет стука мечей, стонов и хрипов умирающих. Там они будут жить, он и она, и счастье будет вечным.

Грусть, вдруг  заполнившая её сердце, позвала к берегу, и юная красавица медленно стала выходить из ласковой воды.  Ещё шажок, и она оказалась на берегу. Отыскивая место, где можно полежать на солнышке, Веснянка  увидела его, его любимого и желанного. Перед ней стоял  Георгий – любимец и друг князя Бориса.  Одежда девушки лежала рядом, но она, смущённая наготой, не видела её, металась в поисках.   Наконец, она смогла прикрыть свое тело,  прижав сарафан к груди.

Георгий остолбенел от неожиданного видения, его глаза широко раскрылись, он не в силах отвести взгляда. Лошадь, которую он привел к водопою, потянулась к воде, тем самым привела его в чувство.  Он отвернулся, давая возможность девушке одеться, но желание продолжить видение заставило оглянуться. Несколько мгновений они смотрели глаза в глаза. Нет, не сдержать порыва, не унять желание, нет никаких запретов, которые смогли бы остановить любовь. Страстный поцелуй, и жаркие объятия  отняли силы и опустили их на мягкое ложе травы.  Он и она, на пороге таинства, на пороге новой жизни, новых ощущений.

Стук копыт и голоса насторожили влюбленных.  К Днепру подъехало четыре дружинника,  в них Георгий узнал: Путша, Талеца, Еловича и Ляшко. Они осадили лошадей неподалёку, спешились. Путша вел себя, как главный, он осмотрелся. Что-то его напрягало, вселяло тревогу.

—Телец, осмотри кусты, нельзя допустить, чтобы нас услышали.

—Кто нас может услышать?

—Ты видел, что лошадь пошла к избам?

—Видел, чем она тебе не по нраву?

—Был бы ты разумный, узрел бы, что лошадь с поводом, а это значит, что её кто-то сюда привёл.

—Омоем мощи свои в Днепре, а потом посмотрю.

—Мы приехали не для купаний, иди и смотри.

—А если кого найду?

—Утопить! Никто не должен видеть нас вместе.

Георгий приложил палец к губам, давая знать Веснянке, чтобы она молчала.

—Если найдут  нас, — говорил он одними губами, — убьют.

Захватив одежду, потянул девушку  в гущу кустов.

Телец, вынув меч из ножен, стал осматривать кусты, на месте где только что располагались влюбленные, на примятой траве он нашел женский гребень. Нашел гребень не простой, серебряный.  Такой он видел на княгине Анне.  «Гребень надо утаить, иначе Путша отнимет для своих наложниц, моей ладе пригодится», — с этой мыслью Талец проворно спрятал гребень. Для виду он еще некоторое время раздвигал мечом кусты, но скоро ему это наскучило, и он раздраженно подумал:

—Спит и видит себя князем, командует. Броди по кустам в жару, а он улегся в холодке…».

Телец вернулся к товарищам, устало опустился на траву, вытер пот с лица.

—Что молчишь? — не выдержал Путша.

—Нет там никого, пойди сам проверь, — недовольно буркнул Талец.

—Лошадь ушла одна, значит, кто-то остался купаться, — не унимался Путша.

—Есть там примятая трава, а лошадь могла сбежать и пастись. Нет там никого.

—Что ты взъелся на него, — раздраженно сказал Ляшко, — о деле давай говорить.

Георгий слабо различал слова говоривших дружинников. Он переполз на другое место, с которого он ясно различал слова.

Путша еще раз осмотрелся.

—Смотрите в оба, если вскроется то, о чем замышляем, валяться нашим головушкам на густо политой  кровушкой траве.

—Не будем ничего замышлять, — с надеждой прогнусавил Елович, — если в сече не зарубили, так тут головушку отнимут.

Путша грозно посмотрел на Еловича.

—Помни, если у нас ничего не получится, то убежим в другое княжество, если ты не с нами, то точно твоя голова будет в кустах.

—Что ты кидаешься на всех, ровно пёс цепной. Остепенись! — Ляшко принял сторону товарищей.  Излагай, зачем позвал.

Путша некоторое время молчал, будто не решаясь перейти невиданную черту, после которой хода назад нет.

—Пошто  молчишь или сам уже передумал? — Ляшко вопросительно взглянул на Путшу.

— Не передумал я, думаю, с чего начать.

—Говори, что задумал?

—Князь Владимир крестит народ, дает новые имена. Был он Владимир, стал Василий.

Многие недовольны, кто смирился, кто затаился, а некоторые бегут в леса и там молятся старым богам. Там где стояли боги во главе с Перуном, построил деревянную церковь. Ходят слухи, что начинает строить десятинную церковь из камня,  в угоду матери Бога Иисуса. Мы с Вами  много  сделали славных дел,  свергали князей и сажали на престол. И

Владимира низвергнем, как он низвергнул Бога нашего Перуна.

—А по Сеньке ли шапка? — усомнился Ляшко.

—В самый раз! — почти крикнул Путша.

—Дальше то что?

—Через три дня настанет день Перуна, надо собрать  народ и потребовать от  Владимира жертвоприношения. Пусть будет так:  кто хочет верить во Христа, пусть верит, а мы верны богам своим.

Путша обвел взглядом сообщников, они молчали.

—Будете делать то, что скажу, и все будет хорошо.

—Тебе будет хорошо, но что будем иметь мы? — жестко спросил Ляшко.  Владимир не Ярополк, которому, по указке  Свенельда*,( Примечание автора:  Свнельд  - воевода (варяг) князя Ярополка. Он склонил Ярополка к войне с его братом Олегом - князем древлян)  распускали кривду о князе  Олеге.   Ярополк  пошёл войной на  брата Олега войной и погубил его.  А где же плата, за ту небыль про князя Олега, которую знал в Киеве каждый холоп.

—Свенельд заплатил и отдал вам вашу часть.

—Ты считаешь жалкие медяшки за плату? Может ты оставил себе золото?

—Кто тебе даст золото за болтовню?  Золото дают  за голову того, кто мешает сесть на престол.

—Что получим за то, что будем подговаривать холопов народ бунтовать?

—Ничего! Мы должны защищать своих богов. Если этого не сделать, Перун низвергнет молнии на наш народ, нашлет полчища печенегов.

При последних словах Путша, Елович втянул голову в плечи, будто ожидал молнии и грома небесного.

Ляшко насмешливо смотрел на Путша, а когда тот закончил, язвительно закончил:

—Хочешь весь куш себе забрать? Не жирно будет?

—Я Перуном клянусь, что ни одной гривны мне не достанется.

—Ладно, что дальше? — Ляшко сделал вид, будто поверил.

—Мы верим в своих богов и хотим в них верить. Чтобы покаяться перед Перуном, надо добиться жертвоприношения, — Путша даже  сделал жест рукой, будто он мечом убивал кого-то.

Еловича трясло, он лихорадочно искал выход, понимая, что уйти из этого дела ему не удастся.  Ему казалось, что к его груди приставлен меч. Наконец в его голову пришла спасительная мысль.

—Жертвоприношение делать нельзя. Это взъярит князя! Пройдутся дружинники мечами по нашим  головушкам и вся недолга.

—Я мыслил, что у тебя ума палата, а ты дурак, — рассмеялся над Еловичем Талец. Пусть князь машет мечом, но только мы туда не пойдем, будем сидеть в горнице и  мед пить.

Елович резко повернул голову к обидчику.

—Это я дурак? А у тебя ума палата. Но зачем?! Только что молвилось о том, что поведем народ против князя и будем требовать  жертву, а сами сбежим? Люди поверят нам и поплатятся своими головами. Нет идти так всем. Князь снимет голову или нет, а народ найдёт и удавит.

—Не бунтуй раньше времени, я пошутил, — миролюбиво склонил голову Талец.

—Шутки, могут стать горем для кого-то из нас! — вскричал Елович.

—Какое горе? — Талец уже не рад, что вступил в разговор.

—А такое горе! Человека для жертвы выбирают по жребию. А если жертвой станет кто-то из наших детей?

Среди заговорщиков воцарилось молчание.  Первым опомнился Талец.

—Надо придумать что-то, чтобы были и волки сыты и овцы целы.

—Ты у нас был всегда хитрецом, вот и придумай, — зло бросил Путша.

—Какой из него хитрец! Он мастер украсть,  да и то по мелочи, —  махнул рукой Ляшко.

—Если у тебя ума больше, придумай ты, — огрызнулся Талец.

—Я, кажется, придумал, — Елович изобразил загадочное лицо, — надо сшить большую куклу и убить её. Тогда князь меньше гневаться станет и живы все будут.

—Ну, ты придумал! Ну, и умник же ты! Перун, что дурак, не поймет, что это подмена!— почти разом крикнули сообщники.

—Перун поймет и простит, а у князя суд короткий — голова с плеч.

—А ведь Елович верно говорит, так риску меньше и народ будет смелее идти на жертвоприношение. Не так страшно.

—Через три дня, на новолуние будет молитва Перуну.

Георгий дал знак Веснянке, что уходят, придержав указательный палец к устам. Когда они оказались на опушке кустарника, Веснянка оступилась и громко вскрикнула. Георгий понял, что они раскрыты, спросил:

—Можешь идти?

—Веснянка через боль закивала головой.

—Дд-а.

—Бежим, бежим скорее! Убьют!

Георгий схватил девушку за руку, потащил за собой. Она, превозмогая боль, спешила за ним. Из-за кустов выскочили всадники, расстояние между ними и беглецами быстро сокращалось. Осталось всего несколько саженей, когда поведение преследователей резко изменилось.

Георгий уже творил молитву, прося Бога принять его душу, как услышал, что стук копыт лошадей стих. Он оглянулся и увидел, что всадники, которые гнались за ними перешли на шаг. Отыскивая причины столь разительной перемены, он взглянул на ворота города.

Из них выезжали дружинники, а во главе сам Великий князь Владимир.

—Веснянка, лада моя, мы спасены! Господь заступился за нас! Мы спасены!

 

***

Инок Иоанн читал Священное писание  Борису и Глебу. Летний день сильно мешал восприятию Библии. Они с тоской  поглядывали на оконный проём, откуда слышались голоса птиц и прохожих людей. Иногда перестук копыт одинокой лошади прерывал этот привычный шум. Из-за двери послышался неясная возня и голоса стражника и Георгия.

Иоанн взглядом показал старцу на дверь, тот проворно семеня ногами, пошел к выходу.  Через минуту он вернулся и оповестил:

—Георгий просится войти, говорит, что у него очень важное известие князю Борису. Инок кивком головы разрешил впустить просителя.  Вошел встревоженный Георгий.

—Разреши без лишних людей слово молвить.

Когда все в келье остались только Борис и Глеб, приказал:

—Молви.

Георгий сбивчиво начал рассказ, от волнения его речь была непонятной и от того все более тревожной.

—Там, там, у реки  воры, — он сглотнул слюну и продолжил, —  Они, они….

—Что они?  — спросил Глеб.

—Остановись отрок и слушай меня, — строгим голосом осадил Георгия Иоанн.

Георгий замолчал и только моргал глазами.

—Прими покой и говори, — Иоанн своим спокойным голосом вселил в отрока уверенность.

—Я повёл свою лошадь поить, там встретил Веснянку, — Георгий вспомнил милые минуты  с любимой девушкой, смущенно замолчал.

—Что случилось потом?

—Приехали  Путша, Талец, Ляшко и Елович, мы с Веснянкой успели спрятаться. Они увидели  мою лошадь, Путша приказал Талецу найти нас и утопить. Мы спрятались в кустах, он нас не нашел….

—Ты рассказывай о том, что они говорили меж собой, — остановил отрока Иоанн.

—Через три дня они хотят собирать народ, чтобы идти к князю Владимиру и просить разрешения  молиться старым богам….

 Иоанн посерел лицом и нетерпеливо спросил:

—Кто старший среди них?

—Путша командовал.

—Что далее было?

—Будут распускать слухи о молебне и жертвоприношении.

—Кого хотят принести в жертву? —  Глеба стало трясти, он трижды перекрестился.

—Сначала хотели, чтобы жребий определял жертву,  решили задобрить Перуна продуктами и куклой.

—Какой еще куклой? — не понял Иоанн.

—Они сошьют большую куклу и убьют её.

—Почему они отказались от жертвы человека?

—Испугались, что выбор может пасть на их детей и  для того, чтобы князь не сильно гневался….

Инок задумался и через минуту изрек:

—Я, Борис и Глеб  идём к князю, а ты отрок, — его тяжёлый взор остановился на Георгии, — остановишься у врат его замка и будешь ждать, когда позовем.

***

Путша скакал первым, он не жалел ни плеть, ни коня.  Беглецы уже близко, они затравленно оглядывались.  Гибель Георгия и Веснянки казалась неизбежной. Рука Путша нащупала рукоять меча. Привыкшая к опасностям и потому осторожная натура его, заставила оглядеться. Чутьё опасности не раз спасало его, не обмануло оно и на этот раз. Из ворот города выезжал отряд дружинников во главе с Великим князем Владимиром.

—О, Великий Перун, ты и на этот раз меня спас, подумал  Путша, — но тут же к нему пришла паническая мысль, — никто теперь нас не спасет,  всё, о чем мы замышляли, скоро,  очень скоро станет известно князю. Бежать, как можно скорее бежать.

Всадники перешли на шаг, переглянулись. Все понимали, что их ждет впереди. Путша коротко взглянул на Талеца и свернул к дому своему.   Его спутники поспешили за ним.   Талец уронил голову на грудь, он понимал, что виновен в провале и размышлял, как быть дальше.

—Надо бежать, но  в ответе за всё будет его семья. Дом разорят, жену отправят в монастырь, —  о том, что будет с детьми, он боялся даже думать, — заставила же меня нелёгкая пойти в подчинение этому татю и вору, Путше. Всё жадность великая, все она. Размышления привели его к простой мысли: «Покаяться перед князем, броситься к нему в ноги, просить прощения и покреститься.  Преклонённую голову меч не сечет».

Телец  даже натянул поводья, чтобы отвернуть коня в сторону, но тут же услышал тихий голос Ляшко, который заставил его вздрогнуть:

—Хочешь покреститься и пасть в ноги князю?

—У нас нет другого выхода. Или креститься и на поклон к князю или голова с плеч долой.

—А не боишься, что мы тебя зарубим, здесь  тебя настигнет кара Перуна.

—Согласен, рубите, так может семья, и дом останутся целыми, а вас настигнет кара князя Владимира. Жен в монастырь, детей к смердам ниву возделывать.

Путша остановился, тихие голоса вызвали у него подозрения.

—О чем шепчетесь?

—Думаем, как обмануть судьбу, — криво усмехнулся Ляшко.

—Судьбу, может, и обманете, а меня нет.

Путша вынул меч из ножен.

—Не горячись, много лет вместе  судьбу обманываем.  От того,  что мы убьём друг друга, толку мало. Надо держаться вместе. Одна голова хорошо, а четыре  лучше. Телец предлагает броситься в ноги  к князю, пообещаем покреститься и загонять народ в христианство.

Путша отпустил рукоять меча, но выражение лица его оставалось прежним, что говорило о его несогласии, он зло бросал слова:

—Бабушка надвое сказала. Помилует или казнит. У меня другой план.

Стоявший поодаль Елович подъехал к товарищам, прислушался.

Путша  не спешил открывать свой план, взглянув на  Еловича, спросил:

—Может, поведаешь, как спастись?

—Нет у меня никакого плана, — ответил Елович.  Не поднимая глаз, он упорно смотрел в землю.

—Боишься поднять на меня глаза, боишься, что я пойму, что замышляешь?

—Ничего не замышляю.

—Нет! Вы все заодно! Хотите схватить меня и отдать князю как изменника и тем спасете свои животы. Еще договориться не успели?

—Дурак ты, Путша! Если бы хотели, ты был бы уже в узилище! — Ляшко пытался перекричать Путша.  Говори свой план. Зло из тебя хлопьями сыплется.

Путша замолчал, огляделся. Лица сотоварищей были тревожны, но не источали угроз. К нему возвращалось спокойствие, что дало возможность думать. Он еще некоторое время молчал, сомневаясь в выборе пути. Ляшко понял его сомнения и подтолкнул к выбору пути.

—Говори не сомневайся, у нас есть только два пути: бежать или умереть. Может твой план спасет нас.

—Я скажу, но знайте, что если кто свернет с пути, тот  умрет.

—У нас нет выбора, молви! — приказал Ляшко.

Путша взглянул на Еловича и Талеца.

—Какой путь выбираете вы?

—Выбор невелик. Если убежим, пострадают семьи, останемся, князь может казнить. Я с вами, — определился Телец.

— Я тоже, — вторил ему Елович.

—Все поняли, что этот путь смертельно опасен, но в случае удачи, даст большое богатство.  Клянитесь  в верности друг другу. 

«Клянусь!    Да, покарает меня  громом Перун за отступничество», — четырежды прозвучало, прежде, как заговорщики ритуально скрестили мечи.

—Молви план, — не унимался Ляшко.

— Едем к Святополку.

—Вот откуда ветер дует!  — Ляшко упёр подозрительный взор в Путша, — а ты говорил, что никто не платит.

—Если бы я рассказал вам до клятвы о Святополке,  то очень скоро нас бы ели черви.

—Как это разуметь?

—Кого-то из нас стали бы пытать, все бы и открылось….

 

***

Князь Святополк сидел в горнице своего замка. В  мечтах видел себя на троне Киевской державы,  он покоряет земли, громит печенегов, он богат, все его прихоти исполнятся без промедления. Ему припоминались старые обиды, которые ему наносил Ярослав, называя его приблудным сыном.  Он покорит Ростов,  Новгород, а этого мальчишку приведут в цепях, он за все заплатит.  Не поможет ему дядя его Добрыня….

Стук в дверь вернул Святополка к реальности. Вошёл слуга.

—Что стряслось? — князь недовольно опередил  вопросом  слугу.

—Приехал Путша, с ним три всадника, все вооружены и встревожены.

—Позови охрану.

Через минуту вошёл начальник охраны Горясер. Он молча остановился  у двери, ждал приказа.

—Когда прикажу, через задний двор проводишь пришельцев ко мне, — Святополк умолк, но чувствовалось, что он что-то недоговорил.

—Я пойду.

—Подожди.

Святополк встал, прошелся по горнице, он о чём-то думал, затем остановившись перед

охранником, посмотрел ему в глаза и приказал:

—Если дам знак, убьете пришедших ко мне людей. Иди и пусть твои люди будут готовы. Когда охранник дошёл до двери,  князь добавил:

—Да, не залейте кровью пол, и скажи слуге, пусть проведёт пришельцев через задний двор.

Слуга, открыв дверь, пропустил в горницу пришельцев.  Они вошли и отвесили земной поклон Святополку и нестройно приветствовали его:

—Доброго здоровья тебе, княже.

Святополк ответил на приветствие вопросом:

—За чем хорошим пожаловали?

Путша потоптался на месте, не зная с чего начать. Его спутники тревожно поглядывали на него.

—Не вели нас убивать, выслушай, — Путша сделал паузу, взглянул на князя, внутренне готовился к смерти, — наш заговор раскрыт.

Далее он поведал князь всё, что случилось с ними за прошедший день. Святополк мрачнел, гнев мог вырваться из него в любую минуту, он несколько раз порывался дать знак охране на расправу, но необходимость знать всё сдержала его. Путша, закончив рассказ,  покорно опустил голову. Князь некоторое время молчал, обдумывая создавшееся положение. Первоначальная мысль убить, эту четверку глупых людей сменилась другой….

—А если  это происшествие повернуть себе на пользу. Если хорошо все сотворить, то получится даже лучше, чем он замышлял ранее.

Наконец он принял решение.

—Будете делать то, что скажу. Еще одна ошибка и не сносить вам своих голов. Надеюсь, что вы уразумели?

Путша усиленно закивал головой, за ним последовали другие, они спешили согласиться.

—Да! Да, князь, уразумели. Скажи что делать?

—Владимир отбыл по делам неуплаты дани, вернется не скоро. Через три дня, как и намечали, соберите народ на молебен богу-громовержцу Перуну.  Узнав, что князя нет и слушать их некому, люд заволнуется. Надо найти людей, которые станут кричать, что князь Владимир не захотел их слушать и разрешать жертвоприношение.

—Князь же не знал и не знает, что соберётся народ…, — невольно вырвалось у Путша.

Святополк грозно взглянул на него.

—Молчи и слушай, потом всё поймешь. Это не важно, знает или не знает Владимир о молебне, главное, народ  должен поверить, что Владимир не захотел с ним говорить. Уразумели?

—Да! Да! — раболепно прозвучало в ответ.

—Когда народ забушует, ты, Путша,  выбежишь на лобное место, а за ним выскочите вы и станете успокаивать народ, призовёте его креститься.

—Да, этот народ разорвёт нас.

—Значит,  думайте и делайте так, чтобы не разорвал.  Идите и помните, что еще одна оплошность и Перун призовет вас к себе. Идите.

Путша и его сотоварищи поспешили к выходу. Оказавшись за воротами замка, они облегченно вздохнули, а Талец сообщил, что видел охрану Святополка, вооруженную копьями. Нас готовились убить….

 

***

Княгиня Анна шла по дворцу своего мужа князя Владимира и невольно сравнивала его с дворцом отца своего царя Византии.   По ее приказу менялся вид горниц, они превращались в светлые палаты, но еще очень многое надо изменить, чтобы как-то приблизиться к тому великолепию, которое  было обыденным там, в  Византии.

Внимание княгини привлекла девушка, которая шла по двору, сильно хромала, глаза её были в слезах. Княгиня указала перстом на неё и сказала одной из сопровождающих служанок:

—Узнайте, что с ней случилось, и почему она плачет?

Через некоторое время служанка пришла и доложила, что девушку зовут Веснянка, и что её и Георгия, слугу Бориса,  хотели убить. Услышав имя сына, Анна забеспокоилась и приказала  её провести.

Веснянка, превозмогая боль, доковыляла до двери княгини и несмело постучала.

Анна, усадив  девушку перед собой, спросила:

—Почему имя твое не христианское? Ты крещеная?

—Да, я крещеная и нареченная именем Анастасия.

—Почему же ты назвалась Веснянкой?

—Не знаю, меня все так продолжают звать и мне это по сердцу.

—Ты крестилась сама или тебя заставили? Мне сказали, что надо креститься, я и покрестилась.

—Веришь в старых Богов?

—После того, как побывала в храме святого Василия, верю в святую Троицу.

—Что случилось с тобой?

Веснянка, во всех подробностях рассказала о своих злоключениях, утаив лишь то, что едва не случилось у неё с Георгием, но Анна почувствовала смущение девушки.

—У тебя с Георгием любовь?

—Он называет  меня Ладой.

Анну кольнуло такое неожиданное известие. Она не раз засматривалась на красивого юношу. Даже известие о предстоящем молебне отошло на второй план. Княгиня, не совладав с собой, взглянула на девушку с неприязнью и даже с ненавистью.

Стук в дверь оторвал её от размышлений. Анна разрешила войти. На пороге стояли Иоанн и Георгий. Анна на мгновение задержала взгляд на юноше и пригласила садиться:

—Присаживайтесь и рассказывайте, что привело вас ко мне, а ты Веснянка иди, мы еще встретимся, — Анна сама не зная, почему назвала девушку Веснянкой.

 —Я вас слушаю.

—Беда, княгиня Анна. — Иоанн поднял глаза к верху, перекрестился, — Есть люди, которые подговаривают народ на молебен идолу Перуну. Мало того, во время молебна хотят провести жертвоприношение. Если я правильно понимаю, кто-то хочет воспользоваться отъездом Великого князя и устроить смуту, возможно, захватить престол.

Анна молчала.

—Что будем делать?

—Я  знаю, Веснянка поведала мне обо всём. Князь выехал совсем недавно. Я сейчас напишу письмо князю Владимиру и отправлю к нему гонца, который  его догонит.

—Спаси и помоги, Христос, гонцу, а нас от антихристов, — Иоанн трижды перекрестился.

 

***

Святополк слушал начальника своей охраны Горясера, который поведал, что в городе готовится молебен Перуну и что горожане пойдут к князю Владимиру просить разрешения о возвращении Перуна и проведении  молебна.

—Всё идёт по плану, — подумал князь, но сказал совсем другое:

—Хорошую весть ты принёс, Горясер, надо подумать, как её использовать. Иди и держи нос по ветру, сообщай мне о самых незначительных новостях.

Князь  сел поудобнее и стал обдумывать создавшуюся ситуацию, которая могла привести его Святополка  на трон князя Киевского, но она же таила в себе смертельную опасность.  Это он подговорил Путша будоражить людей, подбивая на молебен. Это он придумал запасной план, который может, в случае неудачи, оправдать его в глазах Великого князя, сделать  его спасителем и верным помощником.

— Итак, князя Владимира нет, он выехал из города. Основная часть дружины с ним. Прекрасный момент сесть на трон. Надо только сделать так, чтобы он в походе был как можно дольше. Но как?  Гонцы будут часто сообщать князю обо всём, что происходит в державе. Тем более гонец, который должен сообщить, что состоится молебен, скорее всего уже в пути. Нет, дядя,* (Примечание автора:  Святополк являлся князю Владимиру  племянником, которого он усыновил ещё до рождения)  этот план не годится, рано еще отнимать власть у тебя, да и старшие сыновья  его пойдут войной на меня.  Живи и правь, я дождусь своего времени, а для этого стану тебе лучшим помощником. Надо сделать так, чтобы сыновья его не смогли мне помешать. Самый опасный Ростовский князь Ярослав, он молод, но у него могущественный дядя Добрыня.  Борис и Глеб еще отроки и не смогут мне противостоят. Надо подумать, как их отправить  княжить  в дальние земли. 

 

 

 

***

Дружина князя всё дальше уходила от Киева. Во главе войска  Великий князь  Владимир.    Он всё чаще задумывался  о будущем державы, созданной им.  Эти думы не отпускали его даже в седле.

—Чтобы укрепить её пределы и защитить их, надо сделать так, чтобы на землях Руси было согласие и мир. Я строю крепости по южным  рекам: Десне, Остеру, Трубежу, Суле, — но спасут  ли они Русь после моей смерти. Земли, на которых сидят  мои сыновья и которые я покорил мечом, захотят отделиться и, того хуже, пойдут войной друг на друга. Каждый из них мечтает  стать Великим князем.  Уговорить их отказаться от распрей не получится. Есть только одна надежда, что став христианами, они будут чтить Божьи заветы: «Не убий», «Не укради», «Возлюби ближнего …».

  При последних мыслях он улыбнулся и сказал вслух:

 —Все любят золото, серебро, богатство и всё время норовят  это самое богатство отнять, а ближнего убить.

Подъехавший  к нему  воевода Добрыня, не поняв, о чём говорит князь,  спросил:

—О каких ближних ты говоришь?

—Невеселые  думы, — задумчиво ответил князь, — не весёлые. Дума о том, что ждет державу? Если не укрепить её изнутри, много крови прольётся русской.

К князьям подскакал всадник и ещё издали крикнул:

—Князь, к тебе гонец от княгини Анны.

—Давай….

Князь молча взял свиток, разгладил лист. Прочитав содержимое, он ухмыльнулся своим недавним мыслям.

— Есть поговорка «Кот из дома, мыши в пляс».  Поговорка чужестранная, но очень верная.

—Плохие новости? — увидев, как нахмурился Владимир, спросил воевода.

—Напрасно я тебя не оставил в Киеве. Там может начаться бунт против христианства. Я когда-то  установил  Перуна с серебряной головой,  на лобном месте, тем самым проявил радение к старым Богам, но узнав об истинном Боге, я низверг его и бросил в пучину Днепра. Народ не понимает меня, а многие не хотят понимать, пытаются вернуть Перуна в свои души.  В Киеве есть люди, которые не хотят мириться с новой Верой. Я сказал, что кто не станет креститься, тот враг мне, но эти люди не устрашились  меня. Они думают, что если я принял  Христианство, то не буду казнить.

—Они правы, так как ты уже давно никого не казнил, хотя многие этого заслуживали.    

Добрыня в протестном  недоумении остановил коня и взглянул на Владимира.

—Так же думают те, кто хочет,  бунтовать, но их ждет жестокая кара.

Добрыня опять  взглянул на Князя.

—Я не понимаю тебя князь.

—До некоторой поры  я тоже думал, что казнить ослушников или убивать врага,— это большой грех. Я задумал строить храм и потому пригласил священников и зодчих. Священники мне поведали, что  я Великий князь и потому являюсь помазанником Божьим.

—И что-о? — не выдержал Добрыня.

—Я, десница божия, которая может на земле карать и миловать,  не просто карать, а судить, и если князь, боярин,  холоп или смерд виновен  и заслуживает смерти, он должен быть казнен.  И нет в этом никакого греха. Защита пределов наших от врагов —  это священное деяние и также в нём нет ни тяжкого греха, ни прегрешения.

—Но как судить?

—Над этим нелегким уложением давно думаю….

—Как же быть сейчас? — Добрыня с любопытством повернулся к Владимиру.

—Как быть с теми, кто вздумал бунтовать?

—Я сказал, что кто не услышал меня, тот враг мой, а враги будут казнены.

—Князь, если ожидается бунт, нам надо обратно в Киев.

—Нет, Добрыня, нет. Мы сделаем по-другому. Пусть бунтовщики считают, что дружина за три дня уйдет далеко,  мы же укроемся в лесах и подождем. В Киев мы нагрянем в самый разгар.  Чувствую, есть мечам работа.

—А если в дружине есть соглядатаи?

—Гонца отправлять к княгине  с письмом не станем. Каждый сотник отвечает головой за своих людей. Денно и нощно их считать,  чтобы сохранить в тайне место нашей стоянки.  Чтобы даже мышь не смогла проскочить  в Киев.

—Будет сделано, Великий князь.

—Вернемся с похода, отправишься  в Новгород. Своевольный город. Твоя твердая рука  там не помешает…. Хочу посадить на этот город Ярослава.

—Берет меня сомнение, князь.

—Что не так?

—Князь, твой сын Ярослав  княжит в Ростове. Он может отвыкнуть от тебя и со временем пойти против тебя.  Он, как волчонок, причём, умный волчонок.  Спит и трон видит.  А Новгород привык к свободе. Потому  туда сажать Ярослава нельзя. Держи при его себе его.

—Скорее всего, ты прав, рано его туда сажать, надо чтобы Новгород стал  христианским.  Пусть пока княжит в Ростове.

—Кто здесь в Киеве  тебе  станет опорой и главным союзником?

Владимир не ответил на вопрос воеводы  и перевел разговор.

—Кто стоит за спиной бунтарей? — князь пытливо смотрел на воеводу.

—Зря ты пригрел племянника своего Святополка.  Он  не сын тебе и наверняка знает, что ты убил его отца   Ярополка.   Наверняка есть люди, которые  подогревают  желания  племянника твоего занять стол твой. Это будет месть его. Не зря же он  приехал из Турова в Киев, и главное вовремя.

—Да, этого надо будет ждать. Но Святополк должен знать и помнить, что его отец Ярополк отнял земли Древлянские у нашего брата Олега, который погиб в каком-то яру, раздавленный лошадьми.  Чтобы спастись, я был вынужден бежать к варягам* (Примечание автора:  скандинавы). Когда смерть Ярополка стала заслуженной карой его,  я не выбросил и не убил Святополка, а воспитал, как сына посадил на  княжение и дал земли на кормление, —  Владимир помолчал в раздумье, — может так статься, что бунт дело его рук, но думаю,  это выяснится.

 —Почему он не  в городе Турове, во владениях своих, а в Киеве? — не унимался Добрыня.

—Жениться собрался племянник, вот и приехал посоветоваться и еще вместо подарка оторвать земельки….

Князь замолчал, было видно, что он не хочет об этом говорить.

—Он не сын твой, ты его посадил на княжение и подчинил ему земли, граничащие с Польшей.  А это повышает его возможности в борьбе за престол земель русских. Ходят слухи, Болеслав – князь* (Примечание автора: князь польский Болеслав Храбрый стал королём Польши в 1025 году) согласен отдать за Святополка дочь свою.

—Мне об этом ведомо, я согласился с тем, что Святополк женится   на его дочери Эмгильде.  Болеслав клялся, что будет братом мне и никогда войска Польши не войдут на земли Руси.

—Рискуешь, князь.

—Риск есть, но кто скажет, что Болеслав в будущем времени не пойдет войной на Русь, а Святополк не вспомнит все обиды и выступит на его стороне. Часто, чтобы укрепить мир между врагами, связывали себя семейными узами  детей. Мы много воевали с Византией, сейчас царевна Анна моя жена и мы живём в мире.

—Я с тобой согласен, князь, что часто женят или отдают замуж детей своих, но не всегда дружба  получается.

—Поживем, увидим.

 

***

С самого утра, на площадь перед дворцом князя Великого  стал стекаться народ, он заполнил все пространство между строениями и продолжал  прибывать.  Всякое можно было услышать в толпе:

—Сегодня как раз тот день, когда сбросили Перуна в Днепр. Чтобы громовержца не выловили из воды, люди князевы долго шли по берегу и если тело его прибивало к берегу, отталкивали баграми

—Но его все же выловили, и та деревня теперь называется «Перуново»,

Что сегодня будет? Многих сегодня князь казнит, а то и прикажет нас изрубить.

—Нет князя в городе, ни его нет, ни Добрыни. Некому нас рубить.

Ропот в толпе все усиливался, все ждали действа, но никто не решался его начать.

Княгиня Анна вышла на площадку дворца, с которой князь Владимир всегда обращался к народу. Она окинула  народ взглядом, в котором не было страха, но было достоинство  Великой княгини, с которым она готова умереть.

Поднятая над головой рука заставила смолкнуть толпу, принудить к вниманию. Княгиня говорила, толмач переводил:

—Что хочет народ?

Смелый мужичок в изодранной рубахе высочил вперед и закрутился перед толпой.

—Позволь царица спросить.

—Говори.

—Князь приказал всех крестить, но посмотри, сколько люду хочет молиться старым Богам. Мы хотим сегодня молиться Перуну и принести ему жертвы.

—Я не могу отменять приказы князя, ибо он Великий князь, а я только жена его. Обращаться с молитвой разрешено только к истинному Богу и его сыну Иисусу Христу.

Мужичок отступил в толпу, а толпа заволновалась. Гул ее все нарастал и становился угрожающим. Отдельные крики долетали до слуха Анны:

—Красна княгиня, Перун доволен будет!

—Я бы тоже не отказался.

Эти слова вызвали смешки  и еще многие стали выражать такое же желание.

—Завалить церковь, и терем князя, а царицу пожертвовать Перуну.

Услышав  про желание отдать  в  жертву Перуну, Анна стала еще прямее, вид её говорил, что она ничего не боится, за ней истинный и единственный Бог.

Вдруг настроение толы резко изменилось, она сначала умолкла, а затем тихо зароптала.

—Дружина нас окружает яко врагов каких-то.

—Надо бежать пока голова на плечах.

Но бежать было уже некуда. Вооруженные мечами и копьями воины, перекрыли все проходы меж строениями, их копья направлены на толпу.

—Кажись, заманили! — кричал мужик с окладистой бородой, — сейчас крестить мечами  будут.

Рядом с княгиней Анной стал Святополк. Он зычно крикнул, толпа вмиг онемела.

—Кто хотел отдать  Великую княгиню Анну в жертву Перуну?

Толпа безмолвствовала.

Святополк  окинул взглядом толпу и пригрозил:

—Если не выйдет тот, кто сказал эти слова,  многих утоплю в Днепре.

Меж строениями возникли какие-то волнения. Вскоре послышались крики:

—Я желаю быть жертвой Богу Перуну….

Безусый юноша вырывался из рук дружинников, затем вскрикнул и затих.

—Святополк обвел толпу грозным взглядом.

—Кто еще хочет быть жертвой?

Желающих не оказалось, князь повторил вопрос:

—Кто хотел отдать  Великую княгиню Анну в жертву Перуну?

Толпа  опасливо стала отступать назад, но копья дружинников упёрлись в спины  людей. В некоторых местах началась давка.

Сквозь шум толпы послышался неистовые крик:

—Этот человек кричал, этот! Это он кричал! Это он посягнул на княгиню.

 

***

Дружина князя  Владимира приближалась к Киеву. Князь Владимир рассчитывал, что войдет в город  ближе к полудню, когда события там начнут развиваться. Воевода Добрыня торопил, боялся опоздать.

—Князь, войдем в город поутру, чтобы опередить заговорщиков, а так не ровён час не пощадят княгиню Анну, убьют: Бориса и Глеба….

—Нет! В замке есть охрана, она сможет выстоять половину дня. Если войдём в город  поутру, мы никогда не поймаем заговорщиков, а они найдут более удобный случай и тогда у них все получиться.

Многочисленная дружина Владимира двигалась вдоль Днепра, где ширина его и бирюзовая дымка не позволяли видеть противоположный  берег. Ласковое солнце пригревало, торопило к реке. Тенистые деревья просили отдохнуть под их кронами, а гладь воды рождала непреодолимое желание купаться.

—Сделаем привал, иначе разморит нас жара. Времени  у нас еще много.

 Владимир повернул к тенистому берегу реки.

—Нет, князь, надо спешить, может свершиться великая беда, — запротестовал воевода.

—Добрыня, не вредничай, иначе побьёт тебя дружина, — шутливый тон князя обезоружил Добрыню.

Дружинники долго купались, затем купали лошадей и никто не заметил, как бирюзовая дымка, скрывавшая противоположный берег сначала потемнела, а затем превратилась в свинцово-чёрную тучу, которая со страшной силой бросила на землю свою ярость. Ветер рванул кроны деревьев, неистово выл, гладь реки вздыбилась свинцовыми волнами. Тьма, навалившаяся на мир, плескала сполохами молний. Гром не смолкал ни на мгновение. Люди и лошади пытались скрыться под деревьями, но и там не было спасения от хлынувшего потока воды.  Добрыня, то ли в шутку, то ли всерьёз крикнул князю:

—Перун гневается, не пускает нас в Киев.

—Злоба и гнев ему не помогут, нас защитит Пресвятая Троица и Матерь Божия  Мария.

Некоторые дружинники не успели одеться их одежда, щиты и даже седла стали добычей злобного ветра и реки. Вскоре выяснилось, что молнией убило нескольких лошадей.

Когда ненастье, наконец, прошло  и из-за уходящей тучи робко выглянуло солнце, выяснилось, что дружина должна задержаться и привести себя в порядок. Добрыня, кричал, торопил, но стало ясно, что прийти в Киев вовремя не получится.

 

***

—Этот человек кричал, этот! Это он кричал! Это он посягнул на княгиню.

Крики повторились, толпа заинтересованно примолкла, расступилась.

Путша и Ляшко  тащили к Святополку лохматого мужика, он упирался и истошно кричал:

—Я молчал,  не нужна мне княгиня.

Под суровым взором князя мужичок обмяк, пал на колени, протянув руки плаксиво просил:

—Нет вины на мне, у меня жена и пять детей. Пощади их, умрут с голоду.

Мужичка покинули последние силы, он пал на землю и не подавал признаков жизни.

Святополк перевел взгляд на Путша.

—Почему этот человек кричит, что нет на нём вины?

—Кричал он, кричал, пуще всех, тому есть соглядатаи.

—Кто еще слышал, что этот человек посягал на княгиню.

Из толпы вышли Елович и Талец.

—Мы свидетельствуем! Он кричал.  На том стоим.

—Стража!

Два воина выросли рядом с лежачим мужичком.

—Слушаем тебя, князь.

—В Днепр его, вслед за Перуном.

Стоящие рядом со Святополком Ярослав и Борис переглянулись.  Они не ожидали такого поворота событий. Стражники, подхватив под руки бесчувственное тело мужика, потащили к Днепру. Путша выхватив кинжал, пошёл за ними.

Из толпы выплеснулся крик, в котором слышалась злая ирония.

—Вот и нашли жертву для Перуна, и выбирать не надо!

—Не сметь! — княгиня взмахнула кулачком, — не сметь.

Стражники, волокущие мужика, остановились в растерянности.

—Великая княгиня, мы не должны противоречить друг другу. Вы унизили меня, — Святополк смущённо взирал на Анну.

—Здесь может вершить суд только Великий князь Владимир. Поэтому, чтобы избежать гнева дяди твоего, отмени свой приказ.

—Он посмел посягнуть на жену Великого князя и потому заслуживает смерти.

—Твоё желание стать Великим князем, столь велико, что ты забыл про осторожность.

—Я спас престол и город от бунта…,

—А может ты его и подготовил? — прервала Святополка Анна.

—Ты княгиня и можешь думать всё, что захочешь, но я  спас город и престол, князь это оценит и поймет.

—Князя Владимира здесь нет, потому я сама решу, кто чего заслуживает.

Анна отвернулась от Святополка и приказала подвести мужика. Мужик успел прийти в себя, надежда на спасение придала ему силы. Когда его потащили к княгине, он смог стать на колени. Анна внимательно посмотрела на него и строго спросила:

Толмач повторил вопрос.

—Ты хулил меня?

—Матушка княгиня, позволь молвить правду.

—Говори.

—Эти люди, которые сказали, что я хулил тебя, позвали  многих сюда, обещали, что князь Владимир, после крещения будет кормить всех, угощать медами.

—Много таких, как ты?

—Я не ведаю, только вокруг меня многие были за Перуна. Они кричали, что Перун истинный бог.

—Ты готов покреститься сегодня?

—Да, матушка княгиня.

Анна повернулась к митрополиту Иоакиму Корсунянину.

—Будем крестить народ.

Наступила тревожная, зыбкая тишина. Народ ожидал, что последует дальше. Позади них по-прежнему  с копьями наперевес стояли дружинники.  К толпе вышел митрополит Иоанн, он нес перед собой большой серебряный крест, за ним шли монахи в чёрном одеянии, они несли иконы. Анна обратилась к мужику:

—Иди, сын Божий, я прощаю тебя и потому, тебя никто не тронет. Сейчас ты познаешь истинную веру. Иди.

Мужик стал на четвереньки, изображая поклон, затем с трудом встал и поковылял за монахами. Вслед за ними пошли Путша, Ляшко, Елович и Талец. Ляшко во весь голос кричал:

—Идите, люди, идите, креститься, и Бог поможет нам в делах наших.

Задние ряды толпы всё ещё ощущали острые копья за спиной. Горожане  сначала несмело, затем всё смелее вливались в колонну, по бокам которой шли дружинники Святополка.   Когда процессия  прошла половину пути, свинцово-тяжелая туча забрала большую часть неба.  Среди горожан стали вспыхивать волнения.

—Перун испепелит нас. Лучше умереть, чем отдать на поругание Веру нашу. Кто-то попытался  уйти, но тут же наткнулся на острие копья.

 Люди с содроганием поглядывали на небо, ожидая кары, но  туча стала терять свой тяжёлый цвет, а когда колонна достигла  берега Днепра, стала уходить в сторону, яростно орошая прибрежный лес.

Митрополит Иоаким Корсунянин остановился у воды, повернулся к горожанам, поднял вверх крест и громко,  в наступившей тишине, сказал:

—Миряне, Всевышний Господь, Отец наш и Святой дух ждет вас в лоне Христианства, где вы познаете истинное счастье. Господь простит вам все  грехи и прегрешения. Ваши души спасутся и познают рай небесный.

Кто-то из толпы крикнул:

—Души то спасутся,  а мы?

Митрополит не успел открыть рта, чтобы ответить, как Святополк ответил кричавшему человеку:

—Ты не спасешься, в узилище его!

Дружинники бросились в толпу,  но митрополит остановил их.

—Оставьте. Его заблудшая душа скоро прозреет.

Пока Корсунянин рассказывал о порядке крещения, монахи изгоняли бесов из воды и святили её, превращая в Купель.

Женщин увели в укромное место, где бы они могли просушить одежду.

Митрополит, закончив речь, пригласил всех войти в воду. Миряне, принявшие христианскую Веру, с радостью бросились в воду, другие с опаской смотрели на небо, не летят ли огненные стрелы молний. Убедившись, что небо ясное и чистое, медленно входили в Купель. Нашлись и такие,  которые идти в воду отказались.  Святополк взмахнул рукой и дружинники стали теснить остальных горожан в воду.  Вскоре на берегу не осталось ни одного человека.

Митрополит читал молитвы, осенял крестом людей, находящихся в Купели, а в конце действа разрешил выходить по одному. Митрополит Иоаким Корсунянин трижды осенял обращенного в новую Веру  прихожанина, навешивал нательный крест и говорил:

—Раб божий Константин, отринь грехи, живи по Вере и будешь спасен.

—Раб божий Василий,  отринь грехи, живи по Вере и будешь спасен.

Один за другим отходили от митрополита новоявленные христиане….

 

***

Князь и его дружина спешили в Киев. Чтобы предотвратить бунт Владимир отправил вперёд отряд легкой конницы во главе воеводой Путятой, но Путята быстро вернулся и на недоуменные вопросы только улыбался.

—Говори, наконец, что там в Киеве?

—Святополк и Иоаким Корсунянин крестят большое множество горожан.

Владимир и Добрыня переглянулись.

—Не верите, потом увидите сами.

Князь задумался, затем поделился мыслями с воеводой

—Неужели Святополк под видом молебна Перуну собрал народ и загнал их в Днепр? Если это так, то он молодец,  у меня ума-разума не хватило бы, — Владимир пребывал в явно приподнятом настроении.

Добрыня не разделил радости князя.

—Я бы так не радовался, попытался понять, что на самом деле случилось.

—Вернемся в Киев, разберёмся. Сейчас ты возвращаешься в город, готовишься  к походу на Новгород.

—Князь…, — попытался возразить Добрыня, но Владимир прервал его.

—Сделаешь, как скажу и более.  Новгород город своевольный, непокорный, во власти старых богов. Я ведаю, что Вече новгородское постановило не допустить крещения  Новгорода  и тем преградить дорогу новой Вере, Вере Христианской.

Князь испытывающее посмотрел на Добрыню, как бы спрашивая, что он об этом думает.

Добрыня утвердительно покивал головой и через паузу ответил:

—Ведомо мне об этом, княже, ведомо. Без боя они не сдадутся. Вече избрало и поставило во главе сопротивления Новгорода тысяцкого  Угоняя и  верховного волхва Богомила. Этих людей я знаю, будут биться больше за власть, чем за Богов.

 —Возьмёшь с собой дружину Путяты.

—А если появятся дымы*  (Примечание автора: Чтобы быстро доставить сообщение от границ государства к князю, строилась череда  вышек, на которых, в случае вторжения вражеских войск, зажигались костры. Так от одной вышки к  другой, с помощью дымов  сигналили о нападении)  на южных пределах. Не сдержишь ты толпы печенегов, князь.

—Мои соглядатаи сообщают, что травостой в  степях печенежских высокий и обильный, потому  их не посетит голод, а на полное брюхо воевать не хочется.

—Но в народе говорят, что и с жиру можно сбеситься. И если печенеги налетят, мы помочь не сможем, путь неблизкий.

—Это так, но и Новгород надо покорить, ибо сговорятся с варягами, будет еще хуже.

Добрыня немного посомневался и всё же задал прямой вопрос:

—Князь, зачем со мной посылаешь Путяту? Ты мне не доверяешь?

—Бог с тобой, Добрыня. Путята будет твоею «правой рукой». Ещё поблагодаришь меня за него.

—Я всё понял князь и готов выполнять твою волю.

Сейчас  ты и Путята идете в Киев, разбираетесь, что и как там было, готовьтесь к отъезду. Я продолжу свой  старый путь и вернусь к новолунию. Вы отправитесь в Новгород сразу после моего возвращения. С Богом!

 

***

Княгиня Анна пребывала в глубоком раздумье. Её раздражало и пугало то, что Владимир не вернулся в Киев, не пришёл на помощь.   Ожидался бунт, но вышло всё не так как думалось.  Она ещё и ещё раз возвращалась к рассказам Георгия и Веснянки и вдруг поймала себя на радости, что есть причина и она может призвать юношу к себе. Колебания её были недолгими, она позвонила в колокольчик и приказала привести его, но пришлось чуть расстроиться, когда к ней вошли Борис, Глеб и Георгий.

Борис прошёл к матери  и присел рядом, Глеб последовал за ним,  а Георгий остановился у входа, поклонился и попытался что-то сказать, но Борис опередил его.

—Матушка, ты позвала нашего друга к себе, мы тоже хотим узнать то, что он расскажет.

—Вы князья, в будущем, возможно, станете Великими князьями и потому должны уметь управлять войсками  и народом,  уметь разбираться во всяких хитростях управления державой.

—Спаси тебя Христос, — сдержанно поблагодарили сыновья.

Анна опять невольно задержала взгляд на Георгии, чем немало его смутила.

—Георгий, расскажи нам о том, что говорили Путша и его спутники тогда на реке.

Рассказ юноши не привнес ничего нового, более того Анна почти не слушала юношу.  Она искала причину, как сделать так, чтобы сыновья ушли, а Георгий остался. Когда повествование дошло до имени Веснянка, Анна сказала:

—У меня разболелась голова, идите, я отдохну, а тебя Георгий через время позовут, и ты продолжишь рассказ.

Едва она успела произнести эти слова, как служанка доложила, что прибыл воевода Добрыня.

—Проси.

Добрыня вошёл, поклонился в пояс.

—Разреши слово молвить, княгиня Анна.

—Проходи,   и скажи где муж мой Владимир?

—Князь продолжил свой путь по делам неуплаты дани, мне же приказано вернуться.

—Я писала ему письмо, он его получил?

—Да,  князь получил твоё письмо.

—Почему же он не вернулся?

—Мы повернули коней своих к Киеву и находились в потаенном месте. Князь Владимир дал возможность заговорщикам начать бунт, чтобы выявить всех зачинщиков и покарать.

—Покарать…? — брови Анны вскинулись вверх, ее красивое лицо приняло гримасу крайнего удивления, — он давно уже никого не карал.

—После разговора с митрополитом Михаилом он понял, что является десницей Бога и потому может карать и миловать.

Анна попыталась  подавить  в себе чувство  недоверия, но у неё это плохо получилось.

—Почему же вы так долго таились? — последние слова она говорила с нескрываемой и злой издёвкой, глаза её с прищуром глядели в упор.

—Не надо гневаться, княгиня. Когда мы были недалеко от города, налетела очень сильная гроза, которая разметала и сбросила в Днепр доспехи и убила несколько лошадей….

Анна прервала воеводу насмешкой:

—Это Перун помогал вам выжидать, чтобы бунт все же состоялся. Князю после долгого перерыва хотелось много карать.

—Анна, ты напрасно гневаешься, все было так, как я говорю, и нет на князе никакой вины в том, что мы опоздали.

—Ладно, ладно…,  — Анна сделала чисто женский жест, который прекращал разговор и говорил, что она будто бы поверила, — где же князь?

—Я же сказал, он продолжил путь по делам невыплаты дани.

—Это я слышала, но меня занимает другой вопрос: «Когда он получил письмо, вы возвращались и таились вместе или князь сразу уехал по делам своим?»

—Мы возвращались вместе и должны были вернуться в Киев вместе….

—Что же помешало? — перебивая Добрыню, Анна уже не скрывала раздражения.

—Позволь княгиня мне поведать тебе всё, — Добрыня  сдерживал себя, но нежелание Анны понимать его выводило из себя.

—Я тебя слушаю, — едко разрешила княгиня.

—Как я уже поведал, гроза нас сильно задержала. Когда князь понял, что мы не успеваем, то выслал вперед лёгкую конницу Путяты.

Анна иронично хохотнула.

— Где же затаился воевода Путята, куда подевал свою лёгкую конницу? Почему не примчался к нам?

—Прискакав к Днепру, он увидел,  что Днепр превращен в Купель и что митрополит Иоаким Корсунянин крестит народ, Путята поспешил сообщить об  этом  князю.

—Что же случилось потом.

—Князь отправил меня и Путяту в Киев, и приказал находиться здесь до его возвращения.

Анна почувствовала некое удовлетворение и в то же время недосказанность.

—Что еще?

—Приказал охранять вас и готовиться к моему отъезду.

—Куда путь держишь, воевода?

—В Новгород, пришло время окрестить его.

Анна поборола в себе женщину, приняла княжескую  осанку.

—Если этого не сделать сейчас, то потом будет много крови, варяги не преминут воспользоваться нашим промедлением.

Добрыня, почувствовав перемену настроения у Анны, спросил:

—Поведай, княгиня, что произошло здесь? Чую я, что не все так ладно было с крещением. Надо разобраться в такой неожиданной перемене.

Анна поймала себя на том, что  в ней растёт нетерпение, и она хочет скорее закончить разговор, впереди встреча с Георгием.

—Сегодня уже поздно, завтра мы обо всём поговорим, к тому же у меня разболелась голова.

 

***

Георгий сидел у покоев княгини Анны. Его воображение рисовало картинку из недавнего прошлого. Он обнимает Веснянку, они валятся на мягкую траву, её нагое тело послушно и желанно.  Вспоминая эти мгновения, он начал представлять то, что по вине Путша и его товарищей  так и не случилось. Его грезы овладели им настолько, что мужские начала требовали удовлетворения.

Анна позвала горничную и приказала привести Георгия. Её сердце учащённо забилось, она не представляла, что будет с ней через совсем маленький промежуток времени.

Вошла горничная и остановилась у порога.

—Я слушаю вас, княгиня Анна.

Анна поглощенная своими мыслями молчала,  горничной пришлось переспросить:

—Княгиня, вы  больны?

—Нет! Нет, я просто задумалась о сегодняшнем событии. Георгий ждёт?

—Да, ждет.

—Зови.

—Слушаюсь.

Горничная повернулась уходить, но её остановила Анна.

—Позаботься, чтобы ко мне никто до утра не входил. И помни, что язык у тебя один, его иногда вырывают за болтливость.

—Я все поняла.

—Иди.

Георгий вошёл  робко, не смея поднять глаза.  Анна улыбнулась и тихим вкрадчивым голосом пригласила:

—Входи, Георгий, смелее, — она подошла к нему, приподняла за подбородок его лицо,  заглянула в глаза, — посмотри на меня я же не баба-яга, проходи, садись.

Юноша покорно сел на краешек скамьи, упорно глядя в пол.

—Меня не надо бояться, ты же не боишься Веснянку.

Георгий молчал, княгиня повторила вопрос, чуть изменив его:

—Ты боишься Веснянку?

—Нет.

—А ты её любишь?

—Да.

—Очень - очень?

—Да.

—Что же ты такой робкий. Если ты будешь оставаться таким, я Веснянку зашлю далеко, далеко и ты никогда её не найдешь.

—Не разлучайте нас! Не разлучайте! — вскинулся Георгий.

Анна подошла к юноше со спины, положила руки на его плечи.

—Ну что ты за неё так испугался?

 Она не давала ему опомниться, всем телом прижалась к его спине.  Георгий ощутил её бедра….  Руки её скользнули ему на грудь, потом ниже, на живот....

—Да, ты настоящий мужчина.

Юноша попытался освободиться, но она вдруг сказала:

—Глянь на меня, разве я хуже Веснянки?

—Нет не хуже….

—Я же еще и царевна и княгиня….

—Георгий начал терять самообладание, его мужская плоть, страдавшая, еще после встречи с Веснянкой требовала  действий.

—Идём, идем со мной, её жаждущий голос ласкал, требовал, увлекал за собой.

Сопротивлялся только мозг Георгия, он твердил:

—Веснянка, Веснянка….

Движения опытной женщины ласковы и точны…. У Георгия для сопротивления  больше нет сил….

Перед рассветом Анна проводила юношу через задний двор. 

—Теперь ты мой. Не вздумай виниться перед Веснянкой, помни, что я тебе сказала про неё.

 

***

Солнце уже высоко, но княгиня, против обыкновения, еще нежится в постели. Горничная, боясь вызвать княжеский гнев, тихонько постучала в дверь и заглянула в покои Анны.

—Входи, не крадись.

Горничная вошла, поклонилась, в её женской голове мелькнула зависть и тревога. Она помнила слова княгини: «И помни, что язык у тебя один, его иногда вырывают за болтливость».

—Простите, княгиня, но вас уже давно ждет воевода Добрыня.

—Скажи ему, что пусть придёт после полудня.

Добрыня не понимал поведение Анны. Она всегда стремилась, иногда даже преодолевая сопротивление князя, участвовать в государственных вопросах, а ныне он видел полное безразличие. Возможно, готовился захват трона и власти, но княгиня не проявляет внимания такому важному вопросу.

После полудня воеводу приняла княгиня, её праздничный наряд немало удивил Добрыню.

—Доброго здоровья, княгиня, —  он  чуть обозначил поклон, — как спалось?

Безобидный вопрос породил в её глазах некоторое смятение, которое она не смогла скрыть от воеводы. В его голове возник вопрос: «Что могло случиться этой ночью?». Вдруг он вспомнил сидящего у её покоев Георгия.  Лицо воеводы озарилось  лукавой усмешкой, что заметила  княгиня.  Её мысли панически заметались, ей показалось,  что Добрыня не зря задал  вопрос  о  прошедшей ночи, а его усмешка  вызвана  тем, что ему стало известно  о  её встрече с Георгием. Наконец она совладала с собой и нашла ответ:

—С вечера  болела голова, и ночью плохо спала.

—Я пришёл обсудить вчерашнее крещение.

—Что здесь неясно? Неясно то, что Георгий и Веснянка говорили одно, а вышло все по-другому. Странное поведение Путша и его товарищей. То они страстные защитники Перуна, то впереди всех идут на крещение, и того мало, они загоняют народ в Днепр. Чем вызвана такая перемена?

—Что здесь непонятого? — Анна зевнула, перекрестив рот, — они поняли, что раскрыты, вот и изображали из себя ярых христиан.

—Но если это так, то их  надо заключить в цепи и в узилище. Там спросить, что было и как задумывалось.

Анна боялась ещё чем-то выдать своё волнение и потому старалась прекратить разговор.  С её губ едва не сорвались слова.

—Делай, что хочешь, — но какое-то чувство самосохранения удержало. Она спросила о другом:

—Надо бы для начала узнать, чьи это люди?

—Это подручные Святополка, — уверенно сообщил Добрыня.

—Что-то здесь не так! Святополк окружил толпу своей дружиной,  не дал провести молебен, защитил мою честь.

— Если он знал о молебне, то почему не сообщил князю Владимиру?

Княгиня не поддержала ход мыслей Добрыни.

—Святополк понял, что раскрыт его замысел, потому угождая Владимиру,  ему пришлось  заметать следы. Он был вынужден превратить молебен Перуну в крещение.

— Ты права!  Начав крещение, он стал заметать следы.

—Возможно, я не права.  Ему никто не мешал взять власть. Владимир с дружиной ушёл.  Если он решился на бунт и захват трона, то он бы пошёл до конца.

Анна произносила слова в защиту Святополка, но в душе её зрел протест. Она никогда не доверяла ему, она чувствовала в нём скрытого врага, но что-то заставляло её продолжать защищать племянника Владимира.

—А если Святополк ничего не готовил и, узнав о молебне, решил предотвратить бунт?

Я думаю, что надо подождать Великого князя, он во всём разберётся.

Добрыня не понимал метания Анны, не мог объяснить себе, почему она то обвиняет Святополка, то оправдывает и потому придал своим словам  как можно больше убедительности.

—Он не пошёл до конца потому, что его план был раскрыт. Он не мог исключить того, что Князь Владимир  только для вида, на время оставил Киев, но может вернуться в любое время. Эту четвёрку надо немедля спровадить в узилище. Там они скажут, что да как.

—Нет, в открытую борьбу выступить против Святополка я не могу.  Пусть разбирается Великий князь.

Если бы Анна смогла заглянуть в будущее, она бы постаралась уничтожить Святополка и его рать…. Но нет, не увидеть тропу судьбы и её извилистое предназначение.

 

***

Веснянка видела, как Георгий повел лошадей на водопой к Днепру. Девичье сердце сжалось в предчувствии скорой встречи. Она подождала, когда он скроется за кустарником, и поспешила за ним. У самого берега,  он её любимый,  сидел на траве, уронив голову на скрещенные руки.

Веснянка остановилась и несколько мгновений стояла без движений, затем преодолевая испуг, робко подошла к нему стала на колени.

—Георгий, милый, что случилось?

Юноша остался в прежней позе, будто он не слышал своего имени. Веснянка, едва дыша, положила руку на его плечо и слегка встряхнула.

—Георг….

Георгий вскочил, и, пряча глаза, убежал.  Девушка сделала несколько шагов вслед, но догадка остановила её, опустила на траву.

—У него появилась девушка…. Но почему он об этом не скажет, почему…?

Эту жестокую мысль перебили  ещё более требовательные вопросы.

—Кто  она? А если это важная женщина?

Взбудораженное состояние Веснянки  приобретало состояние паники.

— Он меня бросил…. Он не любит меня. Он, он….

Девушка упала на траву и заплакала. Её горькие слёзы немного успокоили, а сердце упрямо выстукивало.

—Кто? Кто? Кто?

Наконец, она собрала все свои силы и заставила себя встать. Налетевший ветерок  осушил слёзы, напомнил, что жизнь продолжается.

—Ну и пусть! Ну и пусть! Я и без него буду счастливой.

Веснянке очень хотелось побыть одной, но сияющее солнце, которое не позволяло бросить работу,  долго не хотело прятаться за горизонт.  Наконец, пришла долгожданная ночь.  Девушка смотрела в потолок и старалась забыть о Георгии, но он стоял перед её глазами. Чтобы как-то отвлечься, она начала думать о том, что было с ними. Душа Веснянки куда-то провалилась, когда вспомнила Георгия, совсем нагим, и тут же она стала прикрывать себя, будто он  смотрел на неё.  Слезы предательски наполняли глаза, девушка заплакала. Горечь слёз опустошила, успокоила, привела сон, в котором к ней явилась княгиня Анна. Она смотрела на неё злым взором,  что-то говорила. Веснянка, пытаясь понять её, проснулась,  проснулась, но не могла скрыться от взгляда княгини.  Да, это её взор полный зла и ненависти.   Так  смотрела княгиня Анна, когда она  призналась в том, что Георгий называет её Ладой. От страшной догадки, девушка вскочила на постели, обхватила голову руками.

—Это она! Это она заставила его разделить с ней ночь. Это она….

Порыв жалости, нежности, воскресили любовь.

—Я люблю его, он не виноват, это она заставила его мучиться.

Мысли Веснянки метались, искали способ мщения.

—Это она заставила его мучиться! Она! Мучиться….

Вдруг среди волны яростных мыслей из закоулков души выскользнула обида.

—А может она ему понравилась…?

Вспышка ревности перечеркнула всё. Предыдущие мысли и порывы  обратились в страдания и слёзы.

 

***

Георгий вбежал в какое-то строение, упал на кучу старого корма, заплакал.  В ушах слышались слова Веснянки:

—Георгий, милый, что случилось?

—Что случилось?— он  кричал сквозь слёзы, — что случилось? Я обрёк тебя и себя на страдания.   За нашу любовь тебя могут убить. 

—Убить, убить, убить, — повторял его мозг, — я убью себя.

Он вскочил, отыскал верёвку, набросил её на стропилу. Руки лихорадочно мастерили петлю….

За пределами строения послышался голос инока Иоанна. Он уверенным голосом пояснял кому-то:

—Убиение кого-то, как и самого себя, есть страшный грех. Убиение не решит ничего, а лишь усугубит положение….

Голос инока стих, видимо он, и его собеседник прошли дальше, но этот голос остановил Георгия, напомнил дальнейший смысл сказанного Иноком. Юноша повторил всю фразу:

—Убиение кого-то, как и самого себя, есть страшный грех. Убиение не решит ничего, а лишь усугубляет положение…. Убивая, человек берет на себя не только грех смерти убиенного человека, но и грех убиения его потомства. Убивая себя, грешник убивает своих не родившихся детей….

После услышанных слов, что-то изменилось в душе Георгия, он стянул верёвку со стропилы, бросил в угол.

—Я найду способ защитить Веснянку.

 

***

Приказчик княжеского двора Василий смотрел, как Веснянка несет на коромысле ушаты с водой. Ветер, дувший навстречу девушке, «обнажал» скрытую сарафаном девичью фигуру. Красота её завораживала сознание приказчика. Он откровенно любовался девушкой и сожалением думал о том, что её ждёт. Когда она приблизилась, сказал:

—Веснянка, постой.

Девушка от неожиданности резко остановилась, ушаты с водой качнулись, проливая воду на землю.

—Постой, Веснянка, и послушай меня.

В душу девушки хлынула волна предчувствия беды.

—Я слушаю.

Чувство жалости заполняло приказчика, он оттягивал то время, когда он скажет страшную весть этой милой красавице.   Он понимал, что невыполнение приказа, грозит ему большими неприятностями, так как знал, что княгиня Анна наблюдает за ними из окна.

—Веснянка, тебя выдают замуж за дворового конюха Ерофея.

Девушка попятилась, коромысло свалилось с её плеч, ушаты брызнули родниковой водой.

—Нет! Лучше в могилу!

—Веснянка, не дури, иди за мной, я поведу тебя к твоему мужу.

—Нет!  — девушка рванулась бежать, но приказчик предусмотрел всё. Девушку схватили, привели к конюху Ерофею.

—Вот твоя жена.  Она хочет наложить на себя руки. Владей ею и помни, если с ней случиться горе тебя будут казнить. И ты, Веснянка, помни, что если убьёшь себя, ты этим убьешь Ерофея.

 

***

Князь  Борис  стал замечать, что Георгий  резко изменился, но расспросы ни к чему не привели. Князь Глеб пытался найти причину у слуг и дворовых, но причина печали Георгия оставалась, покрыта тайной. На расспросы сыновей Анна отшучивалась:

—Видимо влюбился. Я ничего поделать не могу, это выше моих сил.

—Мы знаем, он любит Веснянку, отдай её замуж за Георгия.

—Я это сделать не могу, она уже отдана другому.

—Кому?

—Конюху Ерофею.

—А мы-то думаем, почему он ходит чернее тучи.

—Утешьте его и скажите, что на свете есть женщины и получше Веснянки.

В горницу, где жил  их друг, вошли Борис и Глеб. Их лица источали печаль и сочувствие. Георгий встал, ответил на приветствие, и, увидев их пасмурные лица, спросил:

—Что с вами?

—Мы, наконец, узнали причину печали твоей.

В голове Георгия пролетело масса мыслей, одна страшнее другой, но то, что поведали молодые князья, было еще страшней.

—Мы узнали, что Веснянку выдали замуж за конюха Ерофейку.

Весь мир перестал существовать. Георгий упал на постель.  Рыдания сотрясали его тело.

—Ты  что не знал? — братья в недоумении взглянули друг на друга.

Когда Георгий немного успокоился, Борис потребовал:

—Расскажи нам всё, мы поможем, мы твои друзья.

Георгию вдруг захотелось рассказать сыновьям Анны  всю правду об их матери, но в последний момент он пожалел  души друзей.

 

***

Хлопоты по подготовке похода на Новгород отодвинули и сгладили остроту прошедших событий, но  Добрыня часто  вспоминал о них и однажды поделился своими мыслями с Путятой.   Путята рассмеялся и предостерёг:

—Смотри, накличешь на себя беду, дело воеводы мечом управлять, а не вмешиваться  в дела княжеские. Пусть разбираются сами.

Подготовка подходила к концу, когда вернулся князь Владимир. Анна во всех подробностях поведала ему о предполагаемом бунте и молебне, превратившемся в крещение. Рассказ не опечалил князя, он обнял жену, увлекая в дальнюю горницу. Её горячие ласки превратили недавние события в благое дело.

Поостыв, он всё же поинтересовался у жены:

—Где сейчас Святополк и его подручные?

—Он отбыл  в Туров, на следующий день после крещения.

—Что ты думаешь об этом?

—Я не знаю, что сказать. Он отвратил бунт, окрестил  горожан, защитил мою честь, но в его действиях, как мне показалось, была другая цель. Он хотел наказать безвинного человека. Всё это казалось подстроено. Опасайся его.

—Это я буду иметь в виду, но разбираться в его действиях не стану. Вопреки ожиданиям на южных рубежах неспокойно, а тут ещё под боком  окажется враг. Святополк ещё покажет себя, надо только за ним приглядывать.

—Оставь здесь дружину Путяты….

—Нет! Путята пойдёт с Добрыней, иначе мы потеряем Новгород. Этот город  с его Вече  всё больше отдаляется от нас, а с печенегами, договоримся или отобьёмся. У них брюха полные, и потому они ленивы. Сейчас будем решать, как и когда крестить Новгород.

—Я не стану вам мешать, — заторопилась Анна, — пойду, займусь своими делами.

Князь Владимир согласно кивнул головой и  позвонил в колокольчик.

 Вошёл окольничий.

—Слушаю тебя князь.

—Скоро найди Добрыню, пусть  придёт,  пригласи митрополитов: Иоакима  Корсунянина и Михаила.

—Будет сделано князь.

Пришли митрополиты выразили свое одобрение прошедшему крещению в Киеве.

—Спаси тетя Христос, князь, душа радуется, большое множество горожан удалось окрестить.

Добрыня, запыхавшись, вошел в тронный зал.

—Было, не помер, бежал! Что за торопка?

—Пришла пора крестить Новгород. Расскажи, что уже сделано по этому поводу, и что еще сделать надо.

—Дружина Путяты и моя дружина готовы к походу, осталось только узнать, кто из митрополитов будет крестить народ Новгорода. Пусть скажут, что надо взять с собой по церковной части.

 Первым заговорил  Иоаким Корсунянин: 

—Я готов ехать миссией в Новгород.

—И я не откажусь от такой чести, как крещение Новгорода, — вторил ему Михаил.

Владимир задумчиво запустил  пятерню в бороду:

—Вопрос, кому ехать решите сами, спрошу только у вас: «Что надо для этого?».

—Не хотелось, чтобы мы крестили людей с помощью меча.  Я думаю, что там страждущих много и потому, мы, придя туда, должны им помочь, чем привлечём к себе народ, — митрополит после небольшой паузы добавил, — возьмём зерно, иконы, кресты,  священное писание и разную церковную утварь.

 —Прежде, чем крестить Великий Новгород, надо туда войти, а без меча туда не пустят, — князь развёл в сожалении руки и выразительно глянул на священников.

Добрыня понял, что разговор подходит к концу, поинтересовался:

—Когда готовы будете  начинать поход?

—Через день другой мы будем готовы,  — твёрдо пообещал Иоаким Корсунянин.

—Но том и порешили, в субботу начать поход, заключил князь Владимир.

 

 

 

 

***

Не встретив сопротивления, ночью войско Добрыни осадило южную часть Новгорода. С небольшой возвышенности, утренний город казался вымершим.

—В городе уже знают о нашем приходе, затаились в тревоге, — воевода поделился мыслями со стоящим рядом Путятой.

—Вижу. Даже мост через реку Волхов разрушили. Ты не боишься за свой дом, за домочадцев?

—Как мне донесли, дом разрушили, жену  избили, она с детьми прячется где-то.  Так - что мне бояться нечего, всё, что могло случиться, уже случилось.

—Ты ошибаешься, если они не примут наши условия, твоя семья  и домочадцы могут  стать  аманатами*. (Примечание автора: аманат — заложник)

—Ты прав, но я думаю послать послов с нашими предложениями, и если они не согласятся, то Угоняю и Богомилу донесут, что я не стану щадить никого, их дома, семьи тоже.

—Я согласен с тобой, но кого послать послами? — Путята помолчал, обдумывая своё предложение, — может митрополита Корсунянина?

—Смотри!

Добрыня указал перстом на город, где в рассеивающейся утренней дымке была видно разрушенная церковь Преображения Господня. (Примечание автора: церковь Преображения Господня разметаша).

—Вижу, что разрушена церковь.  Многие дома, похоже, разграблены….

—Это дома христиан? — Путята то ли спрашивал, то ли утверждал, — ты посадник Новгородский, должен знать.

—Да, это разграблены  христиане. Это говорит о том, что они нас в город не пустят, придется крестить их огнем и мечом. Посылать послами священников нельзя, убьют.

—Что станем делать, не будем же мы сходу штурмовать город?

—Нет, не будем штурмовать и послов посылать не будем.

—Как тебя понимать?

Добрыня некоторое время молчал, потом изложил свой план:

—То, что они нас не пустят в город — это ясно и потому посылать посольство, нет никакого разумения. Сделаем так. Берешь дружину в тысячу воинов и с наступлением ночи переправляешься через Волхов, скрытно идешь к домам: Богомила и  Угоняя  берёшь их в аманаты, начнётся сеча, которая отвлечёт много сил. Вот тогда моя дружина атакует город.

— Подожди, Добрыня, не спеши атаковать антихристов, мост через Волхов разбит.

—Я знаю об этом, но другого плана нет. Есть ещё время, руби, вяжи плоты.  Помни, ты должен захватить Угоняя и Богомила в аманаты. Если мы захватим этих главарей, то спасем многих христиан и наших дружинников. Войско без князя, не войско.

Путята, поправив малахай, собрался идти, но к ним подошёл дружинник и поведал о перебежчике из Новгорода.

—Приведи! — приказал Добрыня.

Перед воеводами стоял мужичок, который крестился и кланялся.

—Не бойся, никто тебя не тронет. Как зовут тебя?

—Афанасием нарекли, а до этого…..

— Говори, зачем пришёл?

—Послал меня священник   и сказал, что к городу идёт войско.

—Какое войско, откуда они?

—Мне это не ведомо, сказали, что идут вдоль реки Волхов.

Добрыня задумался, а Путята подошёл к мужичку и приставил кинжал к его груди.

—Послушай, Афанасий, если сказал кривду, убью.

 Мужичок съёжился, пал на колени, стал быстро креститься и творить молитву.

—Путята отпустил его и спокойнее сказал:

—Ты понял меня?

—Я сказал правду, истинный крест, правду.

—Оставь ты его, надо назначить время начала штурма,  согласовать действия. К тому же нельзя, упускать то, что сказал перебежчик. Придется менять план.

Что поменяешь в плане?

—Возьмешь тысячу воинов, переправишься через Волхов, оставишь засаду в пятьсот  дружинников. Если придёт подкрепление антихристам, засада  защитит тебя от удара в спину.   С остальными войдешь в город. Если сильно припечёт и мы по какой-то причине не сможем тебе помочь, поможет оставленный тобою отряд заграждения, если, конечно, ему не придётся биться с подкреплением. Немедля вышли дозоры  и найди отряды, которые идут на помощь Новгороду. По возможности их необходимо остановить или хотя бы задержать.

—Да! Куда не кинь, везде клин, но всё будет сделано, Добрыня Никитич.

—Если удастся захватить главарей, переправь их ко мне, если не сможешь переправить, то подожги дворище Богомила. Это будет нам знак, и мы начнём штурм. Если не удастся добраться до главарей, то присылай вестового, мы начнём штурм. На подготовку два дня.

Теперь все! С Богом!

 

***

С наступлением ночи, по приказу воеводы,  сотня Назара переправилась через реку Волхов и двинулась по берегу, навстречу предполагаемому отряду, спешившему помогать  Новгороду.  Прибрежный лес давал возможность скрытно  двигаться навстречу противнику.  К концу  дня дозор доложил, что обнаружена стоянка отряда, в котором около  тысячи воинов.

Назар почесал загривок, смачно крякнул.

—Да – а,  сто дружинников, против  тысячи. Если не задержим, то придётся бежать всему войску от Новгорода не солоно хлебавши. Назар собрал сотню и пояснил обстановку и попросил совета:

—Как быть, христиане, побежим, поджавши хвост, или как-то будем  их задерживать.

—Будем делать засеки и станем обстреливать их из луков. Пока разберутся, а мы уже далеко, делаем новую засеку.

—Новую засеку нам сделать уже не дадут, станут преследовать до самого Новгорода, — невесело подытожил  Назар.

Зависла зловещая тишина, грозящая близкой смертью. Что можно придумать, чтобы сотней храбрецов задержать вооруженный отряд  в тысячу мечей.

—Назар, разреши слово молвить, — приподнялся с травы молодой инок.

—Как тебя нарекли  по-христиански? — в голосе сотника сквозила неприкрытая насмешка, мол, молодо зелено.

—Дмитрием.

—Говори, Дмитрий, — снисходительная улыбка не покинула Назара.

—Я думаю, что надо делать засеку, но небольшую, делать так, чтобы её было видно издалека.

—Это еще зачем? — возмутился Назар.

—Он станет с мечом на ней, вороги устрашаться и побегут, — незлобные насмешки разрядили напряженное состояние дружинников.

Инок, не обращая внимания на товарищей, продолжил:

—Если у меня не получится, то придется стрелять в них из луков и скрываться, — и, помолчав,  добавил, — может, кто придумал разумнее способ остановить ворога, пусть скажет.

—Зачем тебе засека, да ещё видная издалека?— упорствовал сотник.

—Назар, ты сделай так, как я прошу.

Сотник недовольно покрутил бородатой головой, но согласился с Дмитрием.

—Делаем две засеки, одну видную, по просьбе инока, другую, скрытую. Ворог легко пройдет первую засеку.  И не станет ожидать второй. Нам это облегчение. Немедля рубим деревья….

Утром дозор доложил о приближении вражеского отряда, сотня приготовила луки, заняла удобные для стрельбы места.

Показались первые всадники, увидев засеку, они повернули коней в обратном направлении.

—Передовой отряд охранения, — догадался кто-то из дружинников.

Наступила долгая, тревожная тишина, которую нарушил голос Назара:

—Долго решают, что делать.

—Уже задержали, — съехидничал кто-то из дружинников.

—Не зубоскалить! — строго приказал Назар, — проверить справа и с тыла, нет ли там ворогов, а то дадут сзади по темечку.  Слева наблюдать, чтобы не проплыли по реке.

Опять наступила тревожная и долгая тишина.

—Наконец, из-за деревьев показались всадники. Вражеская, передовая сотня осторожно приближалась к первой засеке.  Лица напряжены, мечи готовы к битве.

—Где же наш священник? — спросил насмешливый  голос дружинника.

—Знамо где, сбежал, — уверовал второй голос.

Тем временем вражеская сотня всё ближе подъезжала к засеке. Вдруг передние всадники резко натянули поводья, остановились, лица стали растерянными и даже испуганными.

—Что это с ними? — почти в полный голос изумился Назар.

От отряда конников, отделился один воин, подъехал к засеке, он спешился и как то неуверенно приблизился к поваленным деревьям. Вскоре к ним приблизились еще несколько всадников. Они начали спорить. В это время из укрытия вышел Дмитрий, он нёс перед собой икону Божьей матери. Воины попятились, а молодой монах  подошёл к ним вплотную. Его тихий голос завораживал:

—Истинный Господь велит вам вернуться.  Матерь Божья, не отдаст нас на погибель, она защитит нас. У вас нет победы. Не вершите греха. Кровь, пролитая вами, возопит о мщении. Мало кто вернётся домой. Возвращайтесь.

—Один из вражеских воинов пронзил монаха Дмитрия копьём, за ним второй, третий. Тело его приподняли на копьях,  но он не уронил икону.   Он держал её даже тогда, когда душа  покинула юношу, а бездыханное тело  бросили на траву. Один из ворогов попытался завладеть иконой, но руки героя не отпустили её. И попятились враги, устрашились духу и силе невиданной.

Русская сотня видела, как умирал инок. Назар встал во весь рост, обнажил меч.

—Братья! Мы русичи! Негоже нам прятаться за кровь и смерть мученика Дмитрия. Он умер за нас, мы умрём за него, за Веру и Русь.  Умрем с честью или победим и заберем и похороним мученика. Вперёд! На ворога!

Сотня, обнажив мечи, двинулась на полчища врагов. Грозное молчание, и горящие глаза говорили, что у них есть только один путь — умереть. Нет, не осмелились вороги принять бой, отступили.

Сотник закрыл глаза иноку, а он  разжал мёртвые руки, отдал икону Назару, который

перекрестился, потом попросил прощения:

—Прости нас, Дмитрий, прости за неверие в тебя, прости за смерть твою! Икона Божьей матери, и твоя кровь будут всегда с нами, будут оберегать воинов Руси.

Смотрите, смотрите! — воины повернулись на голос, — смотрите, на засеке икона пресвятой троицы, это она посеяла растерянность в их ряды.

 

***

По прошествии двух дней, Добрыня приказал оттащить вверх по реке плоты, чем вызвал большое недовольство у дружинников.

—Две версты тянуть плоты на себе? Право дело, сдурел наш воевода! Могли бы связать там плоты, и тогда бы не пришлось их тащить две версты  на себе.

На вопросы, задаваемые ему, Добрыня грозно сдвигал брови, да показывал плеть и приговаривал в бороду:

—Смотрите  у меня!

Тысяча Путяты  оттолкнула свои плоты в ночную тьму, их закружило, понесло по течению, но дружинники длинными шестами стали направлять их к средине реки. Вскоре на фоне неба стали вырисовываться  очертания города. По знаку Воеводы пятьсот воинов отделились и причалили к берегу.  Все  ближе город, дружинники дружно крестятся и готовят оружие к сече. С берега окликнули:

—Никак на помощь прибыли, ко времени, ко времени.

Путята в тон стражнику ответил:

—На помощь, на помощь, Добрыня еще не порубил вас?  А где дома Богомила и Угоняя?

—Иди ближе, а то во тьме не увидишь.

—А не засаду здесь устроил Добрыня? Я подойду, а ты копьё в бок. Покажись  все, кто с тобой, — Путята придал недоверчивый тон своему голосу.

На берегу раскатисто рассмеялись.

—Добрыня! Ха-ха! Он боится сюда сунуться, нос отрежем! Ха-ха.

—Лови концы верёвок подтягивай. Один за другим плоты причаливали к берегу, Дружинники Путяты  окружили стражников и по его знаку убили их.

—Убрать тела, и проверьте, не остался ли кто живой, — приказал воевода и пожалел, — от радости поторопились, надо было оставить одного проводника.

— Не убивайся, воевода, есть один живой.

—Тащите его ко мне, да не поломайте ребра.

—Здоровый боров, ему не поломаешь.

—Показывай дом Угоняя, Путята приставил кинжал к горлу стражника.

—Покажу, только не убивайте.

Обширный двор Угоняя темнел частоколом, за которым лаяли псы.

—Окружить двор, никого не выпускать, — Путята решительно подошел к воротам двора и приказал дружинникам, — ломайте.

Чтобы удары   о ворота были глухими и не взбудоражили горожан,  конец бревна обмотали снятой с себя одеждой.  Запоры  не выдержали  ударов, ворота распахнулись. Потрясая мечами, киевляне бросились к дому Угоняя. Вскоре дружинники ворвались в дом.

—Вот так удача, —  рассмеялся Путята, когда увидел сидящих за столом Угоняя и Богомила, — оба главаря здесь. Совещаются, как Добрыню поймать.

—Отсовещались уже.  Добрыня им, за свой дом и избитую семью головы отсечёт.

—И не только головы, причем перед отсечением голов, — шутка молодого дружинника вызвала дружный хохот.

—Вяжи их хлопцы, Путята поддержал шутку, для того и отправим их  к Добрыне.

К воеводе подошёл пожилой воин и предостерёг:

—Их надо оставить здесь. Если ты их отправишь к Добрыне,  нас окружат и сожгут вместе с домом.

—Ты прав, убивать тысяцкого и верховного жреца не станут, поостерегутся. Добрыня поговорит с ними потом. Подожгите дом Богомила, если не сможете, подожгите любой дом, дайте сигнал Добрыне.

Постепенно,  Угоняй и Богомил пришли в себя, но растерянность осталась в их глазах.

—Перехитрил, нас старый пес, недооценили мы его. Ждём послов, готовим ответ, а он уже воевать начал, хитёр, — Богомил,  досадливо стукнул кулаком по столу.

Путята присел на скамью, напротив Угоняя.

—Ты призывал умереть, но не дать на поругание своих богов?

—Да,  я так звал народ на битву с вами.

—Не спеши, умирать, всегда успеешь, туда не опаздывают. Давай лучше договоримся, не станем лить кровь русскую.

—Чем заманивать будешь в рай христианский?

Богомил окончательно оправился от шока, овладел собой. В голосе его сквозила насмешка, глаза иронично и зло блестели.

—А ты не храбрись. Если ты решил положить свою жизнь за своих Богов, то  многие горожане и наши воины хотят жить, не тащи их за собой.

Путята  смотрел в глаза Богомила, но тот выдержал взгляд.

—Как говорят ваши священники: «Всё в руках Божьих». Или они врут?»

В горницу вошёл помощник Иоакима Корсунянского  Евсевий и слышал слова Богомила.

—Разреши, воевода, слово молвить, ответить этому гусаку, больно уж высоко он голову задрал.

—О! Как ты вовремя, а то я, признаться, в Божьих делах не силён, — обрадовался Путята, — расскажи ему, а я пойду, осмотрюсь, слишком тихо, а я тишине не доверяю.

Путята вышел, а Евсевий сел за стол, расправил одеяние, заговорил густым басом.

—Священники говорят правду. Они служители истинного Бога и дела мирские их не трогают. А вы служители Сатаны, и печётесь только о богатстве своём.

—У нас нет Сатаны, и ты это знаешь.

—Если нет Сатаны, не губи души людские. Или Богу Перуну нужна смерть и кровь?

Богомил смутился, не зная, что ответить.

—Молчишь?

Богомил ответить не успел, вбежал дружинник и крикнул.

—Нас окружают, кричат, что если не сдадимся, сожгут. Путята приказал  пленников связать, сторожить отменно, если будет угроза побега или освобождения, убить.

Толпа вокруг двора увеличивалась, шум нарастал:

—Поджарить их!

—Надо обложить двор сеном, чтобы лучше занялось.

—Где Богомил?

—Где Угоняй?

—Видно захватили.

—Дворище Богомила горит.

Занимался хмурый рассвет. Время шло, а толпа не могла решить что делать. Отсутствие тысяцкого  Угоняя и верховного  жреца Богомила расстроила все планы, новгородское войско превратилось в толпу.   Стихийная волна злости позволила новгородцам, проломить частокол в нескольких местах, началась сеча.  К ночи положение дружинников Путяты становилось критическим….

 

***

Добрыня, увидев горящий дом, понял, что  время бросить в бой основные силы киевлян. Плоты один за другим отчаливали от берега и устремлялись к противоположному берегу. Заградительный отряд  помогал высадиться на противоположный берег, но атаки на город сходу не получилось. Войско Добрыни встретило ожесточённое сопротивление. Новгородцы стали теснить киевлян к берегу Волхова. Пришлось водить в бой пятьсот бойцов заградительного  отряда.

Долгое время преимущества в сече никому не удавалось достигнуть. Опытный Добрыня приказал поджечь прибрежные дома. Это был сильный ход, новгородцы стали оглядываться в сторону своих домов. Дружинники Добрыни усилили натиск,  вынуждая противника отступать.  Наконец, войско восставшего Новгорода обратилось в бегство.

Победа войска Добрыни была полной. Бежавшего противника не преследовали.

К Добрыне быстрым шагом шёл Путята. Воеводы обнялись. Когда напряжение прошло, Путята восхищенно сказал:

—Уж больно умен и хитёр ты, Добрыня! Если бы ты не поджёг дома, пришёл нам конец…

—Это Бог надоумил. Соберите раненых и убитых.

—Что делать с Угоняем и Богомилом?

—Утро вечера мудренее.

—Нашли  твою семью, Добрыня Никитич, сейчас приведут.

Утро опустило хмурые облака почти до земли, начал моросить дождь.

Убитых несли к погосту. Могила одна на всех. В ней нашли последний приют воины с обеих сторон и не разобрать: где христианин, а где защитник старых Богов. Люди, которые ещё ночью бились в яростной сече, стояли рядом, провожая в последний путь своих товарищей. Между ними уже не было вражды, была только скорбь.

 

***

После похорон Добрыней и священником было принято решение о крещении города.

Ранним утром,   по Новгороду шли бирючи* (Примечание автора: глашатай, вестник от власти)  и кричали новость о завтрашнем крещении.   Ожидаемое известие не обрадовало новгородцев.  В день Крещения оно опустошило улицы города. Редко можно было увидеть прохожего, который спешащей походкой старался быстрее уйти.

Стало ясно, что попытка крещения провалилась,  город  Веру во Христа не принимает.

Добрыня, Путята и Иоаким держали совет.

—Не радостно встретили известие о крещении, — с сожалением сказал Путята, — крещение сегодня сорвалось.

 Со скамьи тяжко встал Иоаким.

—Все так и должно быть, не зря же они не хотели пускать нас в город, надо торопиться, пока не начался бунт.

 

***

Добрыня вошёл в горницу, где под усиленной охраной находились Богомил и Угоняй. Против ожидания он поздоровался с ними и пригласил:

—Садитесь к столу, толковать будем. От этой беседы  зависит, будет жизнь ваши продолжаться или пресекутся.

Богомил усмехнулся.

—Я знаю, зачем ты пришёл. Знаю, что будешь понуждать отказаться меня от моей Веры, но не трать время попусту. Мой племянник  князь Владимир всё одно отсечёт мою голову. Отсечёт только потому, что  я брат Святослава Храброго, который пребывает в узилище,* (Примечание автора: застенок, тюрьма) который должен был сидеть на престоле Великого князя в Киеве.

Добрыня Никитич терпеливо выслушал Богомила.

—Я знаю, обо всём, что ты говоришь, но речь будет не о борьбе за престол, а о крещении новгородцев.

—Я тебе в этом не помощник.

—Не спеши с ответом.  Я могу тебя казнить  немедля, не откладывая, но это вызовет новый бунт горожан, а я не могу лить кровь русскую, только потому, что верховный жрец  славян Богомил не хочет нам помочь.

—Ничего поделать не могу,  я всю свою жизнь верил в своих Богов, всю жизнь вёл славян к нашей Вере, теперь, я должен отказаться от всего, во что я верил  и стать христианином. Нет, этого не будет!

—Я не понуждаю тебя стать христианином, но ты должен сказать горожанам, что Бог Перун подчинился  святой Троице. Народ должен идти к Купели сам, иначе прольётся ещё кровь и немалая. Ты должен уяснить одно: с тобой или без тебя, Новгород станет христианским городом и с этим ничего сделать нельзя.

—Я это понял еще тогда, когда новгородцы побежали с поля сечи.

—Ты побежден!  Многие уйдут в леса, иные предпочтут смерть. Зачем упорствовать, зачем проливать кровь русскую?

—Моё слово мало что изменит. Каждый делает свой выбор. Каждый выбирает, какому Богу молиться. Если я признаю победу Владимира и его Веры, то станут меня презирать, но другого выбора не сделают. Я свой выбор сделал. Решай, что будешь делать ты, казнить или отправишь в Киев.

—Жаль, что не договорились. Казнить тебя я не могу. Тебя и тысяцкого Угоняя  отправим   в Киев, князь Владимир определит вашу судьбу. В горницу вошёл вестовой, в его взгляде было горе.

—Разреши слово молвить.

—Говори, что стряслось?

 Вернулась сотня посланная найти подкрепление, которое шло на помощь Угоняю.

—Говори, что случилось?

Сотня встретила ворога, и он ушёл восвояси, но не дружинники остановили злого ворога, а монах  Дмитрий. Он понёс навстречу тысячам воинов икону Божьей матери. Они подняли его на копья, но победить не смогли, и бежали от взора Божьей Матери Марии.

Богомил опустил голову, но нельзя было понять, о чём думал верховный жрец: то ли сетовал, что лишился последней надежды, то ли дивился чуду сотворенному иноком Дмитрием и иконной Божьей Матери.

 

***

На отпевание инока Дмитрия собралось всё войско Добрыни. В скорбном молчании, под пение молитв они проводили человека спасшего их….

После отпевания Иоаким Корсунянин шёл к Добрыне с надеждой, что тому удастся сломить упрямство Богомила. Тогда крещение прошло бы без понуждения и сопротивления.  Увидев лицо Добрыни, понял, что помощи от Богомила не будет.

—Богомил верховный жрец славян. Его гордыня взяла верх.

—Почему гордыня? — Добрыня вопросительно взглянул на Иоакима,— нет, здесь не гордыня, здесь Вера. Ты бы отказался от Христа?

Иоаким смутился.

—Нет, не отказался бы. Напрасно мы затеяли перетягивание его в свою Веру, он не холоп. Давай думать, как проводить крещение.

—Ты прав, с этим спешить нельзя, дров наломаем.

Воевода задумчиво смотрел в сторону, чувствовалось, что он не знает, как действовать дальше.

—Что будем делать? — наконец выдавил он из себя.

—Для этого я пришёл к тебе с просьбой.

—Что за просьба? Сгонять плетями людей к Волхову? Это вызовет новое восстание, придется крестить огнём и мечом.

—Нет, у меня другой план.

—Поведай.

—Сначала сделай так, чтобы мы могли давать страждущим людям вино и зерно.

—Хорошо придумано, но получится ли?  Богатые станут препятствовать.

—Голодные люди придут и придут большим числом.

—Что ты от меня хочешь, — не понял Добрыня, — это ты со своими помощниками можете сделать сами.

—Умен и хитёр ты Добрыня Никитич, но только тогда,  когда надо победу добыть мечом….

—Поведай - поведай, что придумал ты? — чуть обижено и насмешливо спросил воевода.

—Поведаю. Надо провести крестный ход. Надо чтобы воины твои во многом числе шли в нём. Тогда и горожане потянутся, тем более после крестного хода бедным и обиженным раздадим вино и зерно.

—Думаю, что дружинники пойдут без понуждения, каждый захочет отблагодарить Бога за дарованное спасение в этой злой сече.

Доселе спавший на топчане Путята подал голос:

—Лежу и слушаю разговор ваш и кое-что придумал.

—Что пришло в твою лохматую и бородатую голову?

—Надобно  объявить горожанам, что на Вече Новгорода  будет учитываться только голос христианина. Судить будут только за убийство христианина. Во всех других спорах преимущество у христианина.

Добрыня весело взглянул на Путяту.

—Иоаким, посмотри на него, голова кудлатая, а думает правильно и верно речёт.

—Я не только правильно реку, но и власть отнимаю. Тот, кто теряет  Вече, теряет власть.  Теперь все яростные и богатые противники  гурьбой перебегут  на нашу сторону.

—Хорошо придумано, но найдутся такие бояре, кто попытается поднять восстание, — Добрыня поднял указательный перст, — держи своих дружинников наготове.

Путята взял меч, вынул из ножен.

—Того,  кто вздумает восставать, перекрещу огнем и этим мечом, но есть вопрос.

—Молви, — откликнулся Иоаким.

—Как я распознаю, кто христианин, а кто нет? Не то по ошибке порублю своих!

—Христиане получат по нательному кресту, кто без креста, тот не наш.

—Я думал, что Добрыня самый хитрый, но ты его, Иоаким, за пояс заткнёшь.

—Теперь я знаю, кого убить, а кого миловать, — Путята лёг и отвернулся к стене.

—С  мечом  мы пришли в Новгород, но далее надо искать другой путь, который приведет его жителей к истинной Вере, — митрополит  Иоаким Корсунянский, обвел всех предостерегающим взглядом, который подсказывал, что перечить служителю Бога не надо.

—Что ты еще придумал, отче?

—Крестный ход должен начаться молебном, пением псалмов и сопровождаться колокольным звоном.

—Колокольным звоном провожать крестный ход? — Путята опять вскочил.  Его глаза в упор смотрели на митрополита Иокима Корсунянского.

—Ты же знаешь, что церковь «Преображения Господня» разрушена,  другой нет.

—Да, она разрушена, но её надо восстановить.

—После подготовки к крестному ходу и восстановлении звонницы церкви,  пускаем бирючей с известием, в котором мы скажем новгородцам о Вече и  обо всём остальном, — заключил разговор  Добрыня.

Утром,  город ожил, наполнились торговые ряды, грузились и разгружались корабли. По торговым рядам  шёл бирюч и громко кричал:

—Слушай народ! Слушай народ! Посадник Новгорода Добрыня и посол князя Владимира сообщает, что в субботу будут креститься горожане.  Бояре и холопы смерды и все, кто захочет.

Торговые ряды встретили известие хохотом и улюлюканьем.

Бирюч, не обращая ни на кого внимания, прошёл дальше и вещал:

—Молебен во славу Пресвятой Троицы будет в церкви «Преображения Господня».

Новые крики заглушили слова бирюча, теперь вместо хохота появились угрозы. Когда шум стих, вестник Добрыни  продолжил:

—После молебна  будет крестный ход к реке Волхов.

На эти слова толпа реагировала лениво, и бирюч смог продолжить:

—Страждущим горожанам будут давать  зерно, хлеб, вино и меда.

Шум окончательно стих, слышались только отдельные крики.

—Кто не придёт на крещение, тот не будет допущен  на городское Вече, он теряет право голоса.

Торговые ряды молчали, теперь народ слушал и боялся пропустить хотя бы слово.

—По воровству,  земле, убийствам и другим вопросам  суд будет всегда решать в пользу христианина.

Ещё некоторое время над толпой стоял негромкий гул. Горожане переспрашивали друг у друга о том, что недослышали или не поняли. Затем гул возрос, началось обсуждение.

—Христианином будет тот, кто будет окрещён и получит нательный крест.

Бирюч обвёл безмолвствующую толпу взглядом, стал повторять уже сказанное.

 

***

С самого утра в день крещения, солнце светило ярко, празднично. К церкви «Преображения Господня»  под звон колоколов  начал стекаться народ. Сначала это были воины Добрыни, потом стали подходить христиане  Новгорода.

Смолкли колокола, молебен начался. Митрополит Иоаким Корсунянский вознёс благодарение Святой Троице за дарованную войску князя Владимира победу и просил у Бога и Сына его единородного процветании Руси Великой и долгих лет жизни князю Владимиру и его семье. Поминальная  речь  о павшем иноке Дмитрии и о святости его подвига длилась долго, иногда прерывалась пением церковных певчих. Христиане неистово крестились и желали убиенному Царства небесного. Митрополит заканчивал молебен призывом к горожанам:

—Миряне Великого Новгорода, идите к Новой истинной Вере, ибо кто уверует в Бога и Сына его Иисуса Христа, тот будет спасен и познает вечную жизнь!  Гореть тому в пламени ада, кто упорствует и отвергает  Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Впереди процессии шёл митрополит Иоаким Корсунянский, он нес икону «Владимировской Богоматери», с изображением Богоматери с Младенцем на руках, икону, которая обратила ворогов вспять и спасла Новгород от ещё большего пролития крови. За ним шли священнослужители, несли хоругви.  Крестный ход двигался медленно, петлял по городу. Новгородцы  сначала несмело, по одному, потом группами присоединялись к процессии. У самой реки присоединились знатные и богатые люди, купцы, владельцы ремёсел, их челядь*(Примечание автора:  зависимые от хозяина люди, рабы). Огромная толпа заполонила берег  Волхова. Помощники митрополита отделили женщин и увели за разрушенный мост через Волхов. Помощники митрополита освятили воды реки, превратив их в Купель.

Люди по-разному входили в воду: одни бросались, другие робко, неспешно, третьи лишь окропляли себя водой из Купели. Выходя из воды, каждый человек получал  христианское имя, благословение от митрополита, крестное знамение и нательный крест.

На восстановление новгородской церкви «Преображения Господня»  вышел весь город….

 

Конец первой части

 

Часть вторая

 

Бог гордым противится, а

смиренным дает благодать.                                                                                                                                           

 

Киев — колыбель Руси!  Отсюда начиналась Земля  Русская.  Именно здесь княгиня Ольга привила первый росток верования  в Святую Троицу,  во Христа.

Время неслышно течет, меняя день за днём, год за годом. Каждый год нивы и леса меняют изумруд зелени на белоснежное покрывало, потом всё повторяется вновь. Солнце встаёт над горизонтом, даруя людям день и жизнь,  но день, как и жизнь не бесконечены, наступает  ночь и смерть.  Пятнадцать лет пролетевшие над Киевом, взяли с собой многих людей. Княгиня Анна и воевода Добрыня  ушли в мир иной. Время заставило наших героев взрослеть.

Святополк женился на княжне из Польши, дочери Болеслава Храброго Эмгильде. Вскоре ему  наскучил Муром. Они  создали заговор, целью которого было свержение князя Владимира и захвата Киевского престола, престола всей державы.

Заговор был раскрыт, Святополк и его советчица и помощница оказались  в темнице. Чувство вины перед убиенным братом, заставило Владимира простить сына Ярополка Святополка и даже выделить  ему город Вышгород  для кормления.

Князь Владимир посадил на Новгородский престол  князя Ростовского Ярослава,  престол Ростова и земли его отдал своему любимцу Борису, в бывшую вотчину Святополка,  Муром отправился князь Глеб.

 

***

Святополк метался по горнице, он то останавливался на мгновение, то опять спешил из одного угла в другой,  его взбудоражила весть о болезни Великого князя Владимира. Давило нетерпение,  напористая натура его  торопила действовать. Вожделенный трон так близок, но  предстоит жестокая борьба, может быть кровавая.  Много сыновей у князя Владимира, каждый захочет взять власть. Святополк присел к столу, его голова лихорадочно обдумывала ситуацию.

—Кто из сыновей-князей  самый  сильный? Ярослав! Его надо опередить! Новгород далеко от Киева, Вышгород рядом.  Моё войско на большое время опередит Ярослава.

—Борис и Глеб слабы духом, с ними будет проще.

—Остальные князья на дальних уделах, они не смогут участвовать в борьбе за престол.

Святополк, кусая ногти, вскочил  на ноги, прошёлся по горнице.  План действий заставил его позвать  помощника и  начальника охраны  Горясера. Когда тот вошёл, князь посадил его напротив себя.

—Слушай и внемли! Князь Владимир сильно занедужил, власть валяется на полу, но поднять её захотят многие. Мы должны опередить всех!

—Как это сделать?

—Прежде всего, надо увести киевскую дружину из города.

—Это невозможно! —  Горясер в большом недоумении смотрел на князя.

—Собери небольшую дружину и скрытно иди к пределам печенежским, там на первом сторожевом посту остановишься, всё высмотришь, потом убьёшь всех  и зажжешь  дымы.*   (Примечание автора:  границы  земель охранялись с помощью  сторожевых постов, которые в случае нападения врага, зажигали на вышке сигнальный огонь – дым. Этот сигнал передавался по цепочке таких же вышек до самого  стольного города.)  Пусть весть о нападении печенегов спешит в Киев. Дружина Киева пойдёт  навстречу ворогу. Я отправляюсь в Киев, и как только князь умрёт, я объявлю себя Великим князем.

Горясер помолчал, переваривая услышанную весть, затем усомнился:

—Князь, ты опять рискуешь головой, ты и жена твоя  за заговор долго сидели в узилище.  Владимир мог тебя казнить, но вместо этого дал в управление город Вышгород….

—Не отговаривай меня, я всё решил, — Святополк решительным взглядом посмотрел на Горясера.

—Я не отговариваю, а хочу напомнить, что если Владимир победит недуг, то больше прощать тебя  не будет.

—Он не казнил меня и не казнит, потому, что виновен в смерти моего отца Ярополка, это он заманил его в ловушку и приказал убить.  Иди и делай, что тебе сказано. Будешь иметь своё дворянское дворище слуг, богатство….

 

***

Над Киевом спускался тихий вечер, солнце вот, вот коснётся верхушек деревьев, казалось,  что мир и покой владеют городом, но неспокойно на душах людей, в их сердцах поселился страх. Сначала пошли слухи о болезни Великого князя Владимира, затем народ всполошился, узнав, что Ярослав более не хочет ходить под властью Великого князя. Страшнее всего было то, что полки киевские собирались выступить навстречу страшной угрозе,  вторжению  полчищ печенегов.

Князь Киевский и Креститель Руси, Владимир, последнее время, чувствовал слабость, боль все чаще рождалась в груди и разливалась по всему телу. В висках стучало, и никакие снадобья не помогали. Прошло много дней, князю не становилось легче, а наоборот приступы наваливались все чаще, все тяжелее становилось им противостоять.

Князь приказал утаивать то, что он болен, но слухи уже овладели городом. Опасаясь междоусобиц и других врагов, горожане спрашивали друг друга:

—Кто станет во главе Земли русской?

—Кто защитит её от огромного количества врагов?

—Кто усмирит охотников на власть киевскую, на престол князя Великого?

Великая смута надвигалась на Русь.

***

Князь Владимир встал с трона и  тяжёлой поступью пошёл к окну, но остановился посреди тронного зала. Боль подкатила к самому горлу, стало тяжело дышать. Его мысль на несколько мгновений метнулась к болезни и скорой кончине, но вновь вернулась делам государственным:

—Моя жизнь, как подстреленная стрелой птица, заканчивает полет. Надо много успеть, а главное, кого оставить вместо себя  управлять  многими землями?

Князь мысленно ставил перед собой многочисленных сыновей, характеризуя каждого и примеряя его к трону. Он даже усмехнулся трудной задаче своей.

—Хорошо, что законы наши не дают возможности добиваться престола детям от простолюдинок, — князь забыл о своем намерении подойти к окну, вернулся к трону,— сколько их было хороших и плохих, страстных и безразличных, любимых и мимолетных?

Владимир все больше погружался в воспоминания.  Образ покойной  жены его  Регнеды встал перед его глазами. Он явно услышал её голос:

—Ты отнял меня у Ярополка, убил отца моего и братьев, теперь оставляешь многие земли и славу, оставляешь многих сыновей наших, стоишь у порога смерти.

—Ты права, Регнеда,  многих убил, но без этого я не смог бы  расширить пределы земель наших, не смог бы уберечь их от набегов многочисленных врагов…. Сколько раз жадные печенеги разоряли многие города и веси. Без твердой и могучей руки  все, что я собрал, стало бы прахом.

Лицо давно ушедшей жены исказилось в презрительной улыбке.

—Не прячься за свое могущество и славу. Ты убил мужа моего Ярополка, чтобы отнять власть,  а многие сгинули от рук твоих только потому, что мешали тебе. Мало того, что ты многих убил, но ты уничтожил Богов наших, а над Перуном даже глумился. Не боишься их мести?

—Я уже ничего не боюсь, как ты сказала, стою на пороге смерти.

—Ошибаешься,  князь, ошибаешься. Ты разделил земли  между  сыновьями, их кровь станет для тебя и памяти твоей возмездием.

Владимир поднялся с трона и шагнул к Регнеде, но образ ее растворился в полумраке залы.

—Ты меня никогда не понимала, между нами всегда стоял твой отец и  братья, Ярополк, но ты права междоусобица захлестнет наши земли, брат пойдет на брата…. В этом есть и моя вина, это я коварно заманил  и приказал взять  брата Ярополка на мечи. Я убил  его, чтобы воссесть на киевский престол. Об этом знают все и только ждут моей смерти, чтобы начать добиваться престола.

Князю все тяжелее становилось  дышать, он подошел к окну.   (Примечание автора: исследования развития ремесел в древней Руси показали, что стеклянные изделия, обнаруженные в курганах X—XII вв.)

Через  привезенные из Византии стекла окон  в зал врывался кроваво-багряный закат заходящего солнца. Владимир взглянул на пылавшую зарю и горько подумал:

—Регнеда права, может заря окрасилась кровью безвинно загубленных людей, кровью моего брата Ярополка.

Усилием воли Владимир оторвал взгляд от заката, заставил себя думать о бренности    жизни.

—Заканчивается день, грядет ночь.  Моя жизнь тоже заканчивается, она прошла в непрерывных походах и заботах. Остался только багрянец смерти.  Кому завещать престол Киевский. Кто станет править державой? Кто станет Великим князем?

Мысленно князь, из всех сыновей выбрал четверых: Святополка, Ярослава, Бориса и Глеба.

—Святополк  жаждет власти — скрытный, хитрый, безжалостный. Когда замысел на  бунт против крещения  открылся, он превратил его в само крещение. Понял, что следят за ним, затаился, ждал своего часа, но не удержался, нетерпение толкнуло его к заговору.  Писал письма  с призывами о помощи,  печенегам, в Польшу. Хорошо, что вовремя вскрылся заговор. Чуть промедли я, разделил бы я участь брата моего Ярополка.  Видимо напрасно я его выпустил из узилища, обласкал, посадил на город Вышгород, надо бы….

Владимир даже прикрыл глаза, будто смотрел на казнь Святополка.

—Ярослав — властолюбив,  умен, жесток и жаден. Не остановится ни перед чем в достижении цели. Владимир вдруг узнал себя в сыне Ярославе. Горько улыбнулся.

—Он много черт взял у меня. Но от кого жадность? От матери?  Нет! Регнеда была щедрой и отзывчивой к страждущим людям.

Где-то в глубине души он соглашался оставить власть Ярославу, но чувство опасения за жизни других сыновей останавливала его.

—Глеб молод. Он всегда был вторым, после Бориса, и казалось, что  равнодушен к власти  и потому не станет бороться за неё.

Князь думал не о Борисе,  как казалось должно быть, а о Глебе, тем самым подспудно делал Бориса Великим князем.

Владимир услышал голос жены Анны:

—Отошли сыновей моих в дальние земли. Ты не послушал меня, когда я просила заменить нашим сыновьям  учителя.  Инок Иоанн  сотворил из них монахов, а не князей.

—Ты права, но почему ты не настояла или была занята отроком Георгием?

—Ты не можешь меня осуждать за Георгия, вспомни о своих наложницах. Твои частые отъезды, походы вынудили меня иметь на стороне счастье.

—Я понимал тебя и не мешал. Я тоже сын князя Святослава и простолюдинки Малуши….

Голос Анны стал удаляться:

—Послушай меня, отошли Бориса и Глеба на дальние земли. Этим ты спасёшь их.

 Заря пылала недолго, стало быстро темнеть.  Князь присел на скамью у окна, боль отступила. На свои воспоминания он смотрел будто со стороны….

Жизнь князя будто началась вновь.

«Его отец Святослав уходя на войну, отдал земли своим сыновьям, Ярополку — Киев,  Олегу — древлянские земли, а  ему, еще  юному отроку — Великий Новгород.

В битве с печенегами князь Святослав был убит.  Став Великим князем в юном возрасте, Ярополк  пережил страшные минуты смертельной опасности, когда град Киев осадили печенеги. Он помнил холодок близкой смерти, и как  бабушка его, знаменитая княгиня Ольга, с помощью хитрых уловок воеводы Притича,  отстояла столицу и спасла ему и многим другим жизнь.

Память Ярополка хранила многие другие коварства междоусобицы, поэтому стал очень подозрительным, когда дело касалось власти и трона.

Поверив варягам  и  приближенным боярам, что брат  его князь древлянский  Олег желает свергнуть его с трона Киевского, Ярополк начал поход против него, разбил его в битве. Во время бегства, Олега столкнули в яр, где он был задавлен падающими туда лошадьми.

Владимир понимал, что теперь его смерть откроет Ярополку дорогу ко всей власти над Русью. Ярополк уничтожит его.

Спасаясь, Владимир бежал в Скандинавию, скитался по дворам  королей, пока не убедил дать ему войско. Придя к Киеву, осадил его.  После долгой осады и голода Ярополку пришлось бежать, но он был настигнут».

Владимир  застонал в забытье, он видел, как убийцы, подосланные им, берут на мечи брата его Ярополка.

В тронный зал вбежал окольничий.

—Князь печенеги вторглись в наши земли.

Великий князь тяжело поднял веки, долго молчал.

—Передай воеводе Волчьему хвосту, мой приказ. Ему немедля  вести войска навстречу ворогу. Послать гонца к Борису, с призывом о помощи. Битву начинать только после соединения нашего войска с дружиной Бориса.

После похода князю прибыть в Киев. Владимир окончательно сделал выбор, в пользу Бориса.

—Это ещё не всё, Великий князь.

—Что стервятники почувствовали мою кончину?

Окольничий потоптался на месте, не зная, что ответить.

—Говори, что там ещё у тебя?

—Князь Новгородский Ярослав отказался платить дань….

***

Юная Веснянка, отданная княгиней Анной замуж за конюха  Ерофея, превратилась в зрелую, красивую женщину. Бог не дал им детей, и может потому она сохранила гибкий и красивый стан, ходила легко, грациозно.  Многие мужчины провожали её похотливыми  взглядами.   После смерти княгини Анны, приказчик Василий  с тайной надеждой,  перевёл её ближе к себе.  Веснянка  стала работать в замке, где убирала горницы, следила за постелями.  Встречая Георгия, она опускала взор долу, сердце её готово было выпрыгнуть из груди.

Он хранил в душе своей   любовь к Веснянке, но покорно приходил ночами к княгине.  Каждый день он ждал кары княжеской, но она обходила его.  Неожиданная смерть княгини Анны освободила Георгия от повинности,  но он так и не нашёл свою пару. В сердце его не было свободного уголка, оно было заполнено любовью к Веснянке.  Он порывался улучшить момент и подойти к ней, но чувство вины и стыда  каждый раз останавливало его. Шло время, но ничего в их отношениях не менялось, если не считать случайные встречи, когда от неожиданности приходилось стоять друг против друга и секунду другую смотреть в любимые глаза.

 

***

 Киевская дружна и дружина Ростовская, объединённые в большое войско, во главе с князем Борисом и воеводой Волчьим хвостом двигалось к пределам печенежским. Шёл день за днём, но признаков жестоких набегов не было. Князь и воевода терялись в загадках, но ничего предположить не могли. На границе Руси с землями печенежскими было все тихо, но на второй день  появились разъезды кочевников. Прошло несколько дней, но ничего не менялось. Наконец, со стороны печенежской прибыли послы, после переговоров с ними выяснилось, что никакого набега не было.

—Князь, что делать будем?

—Вызнаем, почему и откуда пришла злая весть, и будем возвращаться в Киев.

—Разумно.

Прозвище «Волчий хвост» воевода получил за умение разгадывать хитрости вражеских полководцев, обходить ловушки, уводить из под удара войска.  Его боевым учителем был Добрыня, но в отличие от него не отличался постоянством, иногда принимал решения странные, понятные только ему одному. Многие победы пришли к нему именно потому, что предугадать его действия было трудно. Первая встреча воеводы с князем Борисом, вызвала у него двоякое впечатление. Князь был умен, принимал верные решения, но не было в нём решительности, упорства и того хуже, он  безразлично относился  к власти.

—Не быть ему Великим князем, сомнут и выбросят, — без сожаления подумал  воевода.

Рати отдыхали после трудного ночного перехода.  В тени дерева воевода решился на разговор с князем, ему надо было понять, как себя вести при новом Великом князе, так как понимал, что дни Владимира сочтены.

—Скажи, Борис…, —продолжить свою речь Волчий хвост не успел.

—Разреши слово молвить, князь.

—Что стряслось?

—Схватили человека, который говорит, что он служил на заставе, которая стоит на пределе с печенегами.

—Веди.

Приведённый человек повалился на колени.

—Ты кто и почему здесь? — князь с тревогой ждал ответа.

—К нам на заставу приехали люди, сказали, что князь Владимир послал их проверить, не спим ли мы у границы.   Моя лошадь куда-то запропастилась, я ушёл в степь её искать.  Когда увидел дым, подумал, что налетели печенеги, чтобы спастись, спрятался.  Прошёл день, всё было, как всегда,  а когда вернулся на заставу, увидел, что все перебиты.

Князь Борис и воевода переглянулись. Без слов стало ясно, что в Киеве, новый Великий князь….

 

***

Святополк прибыл в замок Великого князя Владимира и с первых шагов понял, что путь к трону открыт. Он шёл по замку и всё больше убеждался в этом. Вскоре придворный слуга под угрозой открыл тайну  и  подтвердил  радостную для Святополка весть. Князь Владимир мёртв.

 Святополк  не применил покрасоваться перед самим собой.

— Вовремя мы смогли подбросить Владимиру весть о нашествии печенегов.  Пока дружина Бориса ищет печенегов, надо подумать, как их встретить.

Горясер явился по вызову Святополка  и внимал каждое его радостное слово:

—Я Великий князь Киевский Святополк Ярополкович.  Объявить в городе, что Владимир умер, власть перешла к племяннику его Святополку. При этом  раздавать подарки и слушать речи киевлян. Иди и постарайся задобрить горожан, в этом наш успех.

Горясер дошёл почти до двери, когда его окликнул Святополк.

—Вернись.

—Что ещё, князь?

—Со всеми почестями  пригласить во дворец мою жену Эмгильду.

—Позволь возразить князь.

—Говори.

—Не надо бы посвящать поляков, что у нас смена власти, как бы не навлечь на себя войну с ними.

—Войны с польским князем Болеславом не будет, его дочь – моя жена, она скрепляет мир между нами. К тому же ему нужен союзник. Его соседи давно ждут, когда он ввяжется в войну. Доставить Эмгильду в Киев.

—Это может вызвать недовольство киевлян….

—Они будут недовольны, но и мне нужен союзник в лице князя Польши Болеслава Храброго. Делай так, как я сказал.

Прошло несколько дней, Горясер докладывал Святополку и его жене Эмгильде положение дел в городе Киеве.

—Делаем всё, как ты велел, Великий князь. Раздаём дорогие подарки, пытаемся задобрить знать, но они берут подарки, а смотрят в сторону Бориса. Знать за Бориса, потому  что им нужен слабый князь, хотят оторвать немного власти, горожане помнят, как ты, чтобы окрестить их,  загонял копьями в Днепр.

Доклад опечалил Святополка, он хмурился, думал. Эмигильда наклонилась к уху князя, что-то прошептала.

—Я сам об этом думаю.

—Другого пути нет! — жёстко сказала жена и первый советник Святополка.

Князь осмотрелся, будто его кто-то сможет услышать.

—Мне донесли, что рати Бориса и Волчьего хвоста идут к Киеву, скоро они будут на реке Альте.  Надо тайно встретиться с Волчьим хвостом и твёрдо пообещать ему, что он -  Воевода Великого князя, мой воевода и первый помощник.  Бориса в любом случае надо убить!

—Задача трудная, но я  всё исполню, Великий князь.

—Подожди, Горясер, не спеши, — мило улыбнулась Эмлигильда, — на нашем пути Глеб тоже не должен стоять. Я правильно говорю, мой любимый Великий князь?

—Ты мой самый лучший советчик, ты всегда права.

 

***

Веснянка, убиравшая коридоры издали увидела Горясера. В нём было что-то пугающее, что заставило её спрятаться в клетушке. К Горясеру подошёл  Путша.

—Мне надо отлучиться.

—Не время прохлаждаться.

—Что прикажешь делать?

—Работы много, всю бы переделать.

—Хорошо заплатишь - сделаем и даже больше.

—Тогда слушай, — Горясер огляделся, и приглушённо стал говорить:

—На реке Альта мы должны встретить войско Бориса. Воеводе Волчий хвост передать, что Великий князь Святополк зовет его к себе. Он отдает ему начало над всем войском  Киева.

—Как быть с Борисом?

—Бориса убить.

Услышав страшные слова, Веснянка едва  успела задавить в себе вопль. Горясер и Путша помолчали: то ли прислушивались, то ли  привыкая к такому страшному заданию.

—Собирай своих подручных, завтра поутру выезжаем.

Ещё долго и гулко слышались шаги заговорщиков в ушах женщины. Наконец, всё стихло, Веснянка метнулась к конюшне. Её муж Ерофей, взглянул и обомлел. На Веснянке не было лица.

—Что с тобой?

—Ерофейка, милый, плохая жена тебе досталась, всю жизнь нашу живём рядом, а ласки ты так и не дождался.

Веснянка обняла его.

—А теперь и того хуже, я должна уйти, сгинуть со света белого, но я по-другому не могу, — слёзы заливали её лицо, она срывалась на рыдания.

Ерофей встряхнул её, строго сказал:

—Говори, говори, наконец!

Веснянка через частые всхлипывания тихо проговорила:

—Князя Бориса хотят убить, там, — женщина сглотнула слёзы, — там с ним Георгий, его тоже убьют. Их надо предупредить.

Ерофей выскочил из конюшни, осмотрелся. По близости никого не было, он прикрыл ворота подошёл  Веснянке.

—Теперь успокойся и рассказывай.

—Некогда рассказывать, надо ехать.

—Куда?

—На реку Альта, там будет стоять войско Бориса. Надо ехать нынче, иначе не успеть.

Ерофей метнулся к лошадям и вскоре они были готовы.

—Мы не можем выехать открыто, потому я поведу лошадей, будто на водопой, ты за мной, а там как Бог даст.

У реки,  когда они остались одни, Веснянка попыталась уехать одна, но он не отпустил её.

—Или вдвоём или ты никуда не поедешь.

—Я должна, зачем тебе рисковать собой.

—Когда недосчитаются тебя, возьмутся за меня, начнут пытать, потом убьют, — Ерофей опустил взъерошенную, начавшую седеть голову.

—Едем, — коротко согласилась она.

 

***

Горясер, обдумывал план завтрашней опасной поездки. Самым сложным было склонить воеводу Волчий хвост  к измене. Он несколько лет водил полки у князя Владимира, а он людей готовых к измене  не брал. Если Волчий хвост не согласится перейти к Святополку, придется устроить ложную тревогу и воеводу убить.  Одновременно Путша и  его люди убьют князя Бориса. Затем пользуясь замешательством уносить ноги.

В дверь постучали. Горясер приготовил меч и разрешил слуге открыть дверь. Вошёл Путша, его встревоженный вид вселял тревогу в душу  Горясера.

—Что стряслось?

—Наш недавний разговор мог кто-то подслушать?

Хозяин задумался. Он вспомнил, что  будто кто-то сдавленно вздохнул.

—Ты мне вопросы не задавай, а рассказывай, что стряслось.

—Пропала Веснянка, которая прислуживала в замке, а с ней её муж конюх Ерофей. Поиски привели нас к тому, что нет двух лошадей.

Горясер всё понял и тут же приказал:

—Выезжаем немедля.

 

***

Еремей и Веснянка ехали по ночному лесу, когда их лошадей схватили под уздцы.

—Стой! Кто такие?

Преодолев испуг неожиданности,  Ерофей  тихо ответил:

—Я конюх князя Владимира. Мы едем сообщить князю Борису,  что Великий князь Владимир умер, в Киеве сел на престол Святополк.

Конюх князя хотел ещё сказать, что князя Бориса хотят убить, но весть оглушила стражников, они перестали слушать и потащили их в шатер к воеводе.

Волчий хвост выслушал Веснянку и Ерёму, задумался, затем поднял своё грузное тело пошёл к выходу.  Он остановился у Веснянки, заглянул в её глаза.

—Если вы сказали кривду, то пожалеете, что на свет Божий появились, — и тут же приказал стражникам, — стеречь как живот свой.

 

***

Князь Борис усердно молился, прося у Бога выздоровления отцу и долгих  жизненных лет.

Георгий вошёл в шатёр и властно прервал молитву.

—Князь  Борис, надо молиться не за здоровье отца твоего, а за упокой….

Борис на мгновение замер и недоверчиво спросил:

—Почему весть принесли сначала  тебе, а не мне? — слёзы накатились на его глаза.

—Я тоже узнал эту весть от воеводы. Он и многие военачальники  просятся войти.

—Пусть войдут, — едва справившись с собой, разрешил князь.

С воеводой вошли около десятка начальников полков и уважаемых дружинников.

Они дружно поклонились, говорил за всех Волчий хвост.

—Будь здоров, князь, многая лета. Скорбь поселилась в наших сердцах, мы тоже оплакиваем кончину Великого князя.

—Царство небесное ему.

—Царство небесное ему, — эхом отозвались голоса пришедших.

 Борис встал и с благодарностью  обнял каждого.

—Спаси Христос, спаси Христос….

Неловкое молчание прервал воевода:

—Не успели похоронить князя, а новый хозяин престола уже объявился.

Борис  молча вопросительно глянул на воеводу.

—Святополк, брат твой. Он вероломно захватил трон, который по праву принадлежит тебе. Так хотел отец твой Владимир. Мы выполним его наказ, прогоним окаянного Святополка на земли его, а то и к тестю в саму Польшу.

—Нет. Я не стану сгонять Святополка с трона, он брат мой, пусть теперь будет за отца мне. Я стану ему во всём помогать.

—Волчий хвост вознёс руки к небу.

—Боже, ты слышишь, что он говорит? Заставь его стать Великим князем.

—Не пойду я войной  на брата старшего, мне  делать это претит моя воля и Господь.

—Князь, опомнись! Отказ от престола — это смерть твоя. Ты жалеешь  Святополка, он жалеть тебя не станет!

—Всё в руках Господа нашего.   Бог гордым противится, а смиренным дает благодать.    Если он призовёт меня, я с радостью пойду в руки его. 

—Разреши уйти нам, князь Борис.

Воевода поклонился и пошёл к выходу, за ним ожидая очереди, толпились  все остальные.      

Волчий  хвост шёл к своему шатру и горько думал о будущем князя и о своей судьбе тоже.    

—Как посмотрит Святополк на прежнюю службу мою у Владимира и не найдёт ли он в ней такого, чтобы втиснуть меня в узилище, а то лишить жизни.          

Он даже не услышал, как его окликнули. И только когда перед ним выросли сразу четыре фигуры, он остановился и выхватил меч.

—Не надо показывать свой норов, воевода. Вложи меч в ножны и пригласи меня в шатёр.

—Я не знаю вас.   К чему всё это?

—Я, Горясер, ближний боярин Великого князя Святополка.  Я принес тебе  предложение стать его воеводой.   

Волчий хвост опустил меч, присел на поваленное дерево, вытер испарину со лба.

—Что ответишь Великому князю, воевода?  

Неожиданный поворот  в судьбе отнял у Волчьего хвоста дар речи, он ещё некоторое время молчал. Мозг его лихорадочно работал.    

—Я могу пойти войском на Киев, согнать с престола Святополка и призвать Ярослава….

—Долго думаешь воевода, это плохо. Вынужден тебя предупредить, что тебе меч не поможет и войском командовать без согласия служить Великому князю не придётся.  

Волчий хвост понял, что нет у него дороги иной, как идти на услужение к Святополку или тут же умереть.

—Согласиться я могу, но войско и меньшие начальники его, могут думать по-другому, ослушаться меня.

—Прикажи собраться всем, будем с ними  говорить.  

—Для этого мне  нужны вестовые.    

 

 

***

Веснянку и Ерофея вывели из шатра воеводы и меж кострами, от которых вкусно пахло жареным мясом. Их подсадили к одному их костров, дали поесть. Наконец ночь позвала ко сну. Стражник клевал носом, пока не захрапел.

—Бежим, — Ерофей тихонько подтолкнул Веснянку.

 Она осторожно приподнялась, но стражник тихо предостерёг:

—Если жить хотите, то сидите смиренно. Я не хочу лишиться жизни своей.

 

***

 В шатёр воеводы входили начальники полков, ближние бояре, уважаемые люди.  Они стали высказывать недовольство:

—Только разошлись, а он опять зовёт. Выспаться надо, завтра поход.

—Похоже, и Святополк умер.

—Нет с ним покоя. Знамо дело Волчий хвост.

—Смелый ты пока хвост где-то виляет.

 Послышались смешки.

Стражник откинул входной полог, пропуская Горясера и воеводу.

Бояре притихли, поняли, что что-то будет. Воевода тяжело присел на скамью, представил Горясера:

—К нам прибыл ближний боярин Великого князя Святополка. Он привёз нам приглашение служить ему.

После затянувшейся паузы послышались вопрошающий выкрик:

—Ты то, что сам думаешь воевода?

Воевода вытер испарину со лба.

—Я скажу своё слово, но поперед пусть скажет посланник Великого князя Святополка.

Голос, который задал вопрос воеводе, тихо сказал, но его все услышали:

—Можешь уже не говорить своего слова. Ты назвал Святополка Великим князем, знать, согласен с этим.

Воевода не удостоил говорившего боярина ответом. Улучшив момент, вперёд выступил Горясер.

—Доброго и крепкого здоровья, уважаемым боярам. Я пришёл к вам по приказу Великого князя Святополка  с приглашением присягнуть мечу его, послужить в войске Киевском.

—А как же князь Борис?  Владимир хотел видеть на престоле князя Бориса.

—Великий князь Владимир хотел передать власть сыну своему Борису, но не передал.

Теперь вступил закон силы.

—Правильно Святополк взял власть, он сильный, решительный, не то, что Борис,  — Волчий хвост решился служить Святополку, его голос набирал силу, — только  что мы говорили с ним, он отказался от власти, и потому Святополк Великий князь по праву, будем ему служить. Борис слабый духом, с ним мы потеряем Русь.

Бояре молчали, обдумывая свалившуюся на их головы ошеломляющую весть.

Заговорил Горясер:

—За поход на печенегов Великий князь Святополк обещает  по приходу в Киев, выдать всем жалование.

—Что молчим, бояре?  Идем в Киев, на службу Великому князю Святополку.

—И быть тому….

Рассвет забрезжил меж деревьями, войско уходило на службу Святополку, оставляя беззащитным несчастного Бориса….

У Волчьего хвоста  приподнятое настроение, он  воевода Киевской рати….  К нему подбежал стражник.

—Скажи, боярин-воевода, как быть с пленниками?

—Отпусти, они нам больше не нужны.

Он хотел зайти в шатёр Бориса и посоветовать ему бежать, но раздумал:

—Всё в руках Господа нашего.

 

***

Войско ушло, оставив после себя пепелища костров, обглоданные кости, вытоптанную траву. В центре  этого круга, на самом берегу Альты, шатёр князя Бориса. На входе в него нет даже стражника. В шатре тихо. Измена войска повергла в унынье всех его обитателей  от слуг до князя Бориса.  Князь молился, Георгий вышел на свежий воздух и сразу увидел Веснянку, она бежала к нему, разбросав руки, что-то кричала. Он подхватил её, и, забыв обо всём, закрутил её вокруг себя.

—Веснянка, Веснянка,  Лада моя, Веснянка.

—Боже, сколько лет я тебя ждала, сколько слёз выплакала!

Они не слушали  сказанные слова, они их чувствовали, они, в этот миг, жили ими.

Ерофей не смог смотреть на их объятия, ушёл в лес.

Чуть опомнившись, от свалившегося на них счастья, Георгий, подхватив её на руки, понёс на берег реки Альты.

У неё мелькнула виноватая мысль:

— Ерофей, он же здесь…, — но сопротивляться не было: ни сил, ни желания….

Они долго приходили в себя, они не хотели возвращаться в реальность, но жизнь брала  своё.   Веснянку обожгла мысль об убийстве князя, она вскочила, села.

—Вам надо сейчас же бежать. Князя Бориса придут убивать.

Георгий резко повернулся к ней.

—Кто тебе это сказал?

—Своими ушами слышала, как ближний боярин Святополка  говорил тому человеку, которого мы с тобой видели на реке, который гнался за нами на лошади, хотел убить.

—Уходи, сейчас же уходи.

Веснянка недоумённо смотрела на Георгия, она поначалу не поняла его реакции.

—Веснянка, любовь моей жизни, спасайся, беги скорее отсюда, беги.

—А ты?

—Я не могу оставить князя Бориса, не могу.

—Бежим вместе.

—С нами находиться тебе опасно, всё равно настигнут…. Беги.

—Я не могу тебя оставить, я умру с тобой.

Георгий улыбнулся,  поцеловал её лицо, руки.

—Сегодня  Господь  соединил наши сердца и тела. Может быть, он позволил нам иметь будущее. Бог даст тебе ребёнка….

Веснянка несмело поправила его:

—Нам ребёнка….

—Веснянка беги к Ерофею, спаси наше будущее, беги.

Он отвернул её от себя, подтолкнул, но она рванулась к нему, — поцелуй был долгим, прощальным….

Спускались сумерки, тяжёлая ночь окутывала всё,  становилось труднее дышать, казалось, что эта страшная тьма поглотит мир.  Идущие по лесу Веснянка и Ерофей услышали  приближающиеся голоса мужчин. Они едва успели спрятаться за куст, как увидели силуэты четырёх всадников, которые говорили о чём-то, смеялись.  Веснянка, угадав по голосу Путша, упала на траву, забилась в рыданиях….

***

Георгий понимал, что видит Веснянку последний раз, но  не стал долго смотреть ей вслед, хотя и очень хотелось, надо убедить Бориса бежать. Он быстрым шагом вошёл в шатёр.

—Князь, надо срочно бежать, сюда идут убийцы Святополка.

—Он брат мой, он не допустит такого злодейства. Я передал ему, что к трону стремиться не стану, пусть он будет мне вместо отца.

—Ты сильно заблуждаешься, именно он отдал приказ о твоём убийстве. Бежим!

—Ты можешь уйти, я остаюсь. Если призовёт меня Бог к себе, значит, я ему нужен.

—Не могу я уйти, ты друг мой, я клялся, что умру за тебя. От клятвы своей не отрекаюсь.

—Мы должны молиться.

—Князь нас убьют, а к Богу мы всегда успеем.

Вместо ответа князь стал петь псалмы…..

 

***

Путша, Талец, Елович и Ляшко подъехали к шатру князя Бориса, из него доносилось пение псалмов. Услышав пение Путша вдруг оробел, ему предстояло убить князя.  Не одну душу он загубил, но сейчас  ему стало не по себе. Вместо того, чтобы ворваться в шатёр  и расправиться с князем, он решил дождаться,  когда обитатели шатра уснут.  Он боялся глаз княжеских глаз. Он раболепно служил князьям, а здесь надо убивать….

Время шло, а Борис не переставал молиться.  Ляшко  терял терпение.

—Сколько можно ждать? Мы приехали убить князя, а не слушать его слёзное пение.

Путша сразу отреагировал на его слова.

—Ты хочешь убивать?

—Да, я пришёл убить князя Бориса.

—Сейчас ты ворвёшься в шатер,  метнёшь копьё и убьёшь его, злорадно приказывал Путша.

Ляшко попятился.

—Нет, я один не пойду…. Пойдем все.

—Сразу на попятную?

Ляшко покорно молчал.

Путша строил планы убийства князя через полотно шатра, но тут же отвергал их. Наконец он решился. Четвёрка убийц ворвалась в шатёр, и на миг остановилась, чтобы сориентироваться при слабом свете свечей.  Георгий ударил мечом ближнего убийцу, но рука никогда не державшая меч, не смогла нанести  противнику   заметного   урона. Второй удар он нанести не успел, свалился пронзенный копьем.  Путша не стал более сомневаться.  Удар его  копья пришёлся  князю  в живот. В шатре стало совсем тихо и только пламя свечей, возникшее от резких движений тел, трепетало, но и оно  скоро успокоилось.

Путша вырезал часть полотна из шатра, и приказал завернуть в него тело Бориса.

—Зачем? — не понял Талец.

—Тело должен увидеть Горясер, иначе не заплатит.

Бориса завернули в полотно, отнесли к лошадям.

—Что будем делать с телом слуги князя? — забеспокоился  Елович.

—Стервятники закончат нашу работу.

 

***

Ерофей, как мог, успокаивал Веснянку, но это давалось ему с трудом. Она  то затихала в своём горе, то кричала, что хочет умереть рядом с Георгием.  Казалось, что, наконец, пришло успокоение, но  она вскочила и побежала к шатру. Ерофей пытался её остановить, но всё оказалось тщетно. К месту, где стоял шатер, они подбежали почти одновременно.  Тело Георгия лежало здесь же. Веснянка бросилась к нему, стала тормошить и кричать в голос:

—Георгий, Георгий, я хочу, чтобы ты жил, хочу, чтобы ты был рядом.

Георгий будто ждал её, не умирал. Он открыл глаза, улыбнулся ей.

—Береги наше будущее. Князя Бориса убили….

Ерофей стал искать место для могилы, но вдруг увидел, что среди деревьев к ним скачет всадник, он метнулся к Веснянке, оттащил её в кусты. Подъехал Талец, спешился и попытался снять с шеи Георгия гривну, но у него ничего не получалось. Тогда он уложил труп удобнее и вытащил из ножен меч.

Чтобы избавить  жену от страшного видения, Ерофей повернул Веснянку к себе, прижал её лицо к  своей груди.

Талец отрубил трупу голову, вытер гривну о траву и поспешил скрыться в лесу.

Ерофей долго  не мог увести Веснянку от могилы Георгия….

 

***

Святополк не спал, его тревожило отсутствие новостей от Горясера. Он иногда прислушивался, не пришло ли войско Бориса в Киев, не берут ли они приступом город. Тишину никто не нарушал, именно эта тишина беспокоила князя, ибо она грозила смертью. По  его приказу,  удвоены караулы. Наконец, ему донесли, что прибыл Горясер.

Горясер вошёл с сияющей улыбкой.

— Волчий хвост согласился  быть воеводой рати Киевской.

—Очень хорошо, — князь  облегчённо и одобрительно улыбнулся, как всё прошло?

—Воевода  согласился сразу, а войску надо будет по приходу в Киев заплатить жалование.

Князь нахмурился.

—Огромная часть казны пошла на подарки киевлянам и подкуп бояр. Если мы оплатим поход против печенегов  и согласие стать войском Святополка, то в казне ничего не останется.

—Злое войско, опасное войско и впредь не станет верить нам, подведёт, — Горясер говорил убедительно и горячо, но Святополк стоял на своём.

—Обещай, что в скором будущем все получат жалование. Скажи лучше, Борис ещё жив.

—Пока сведений нет, жду.

—Иди. Если что станет известно, сразу ко мне.

Горясер вышел и тут же вошёл.

—Князь, Бориса привезли сюда. Он ещё жив, дышит.

—Иди,  прикажи его прикончить и возвращайся, надо обсудить ещё дела.

Горясер отсутствовал недолго, вошел, поклонился.

—Слушаю тебя, князь.

—Бориса тайно захоронить в Вышгороде у церкви святого Василия.

—Я понял князь.

—Это не главное. Садись к столу и слушай. Горясер уселся на лавку, обратил лицо к хозяину.

—Со смертью Бориса  опасности не стало меньше. Есть ещё три князя, которые представляют нам опасность. Надо их убрать с нашей дороги, только их смерть вселит в наши души спокойствие.  Самый опасный — это Ярослав, но его положение в Новгороде шаткое, он не сможет собрать войско, которое было бы нам опасным. Его мало знают в Киеве. В то же время киевляне хотят видеть Бориса или Глеба на престоле. А это пострашнее любого войска.  Бориса теперь нет, не должно быть и Глеба.  К тому же Глеб единоутробный брат Бориса. Он со временем может  начать нам мстить.  Пошлёшь ему весть, что отец его Владимир, сильно болен, просит приехать, чтобы в последний раз повидаться. Глеб не станет брать большую дружину. По дороге в Киев его надо убить.

Следить во все глаза за Ярославом.

—Есть ещё у тебя брат Святослав.

—Святослав слаб войском и не сможет нам угрожать, но и до него придет очередь.

—Я понял, — поклонился Горясер, — всё будет сделано, князь.

—Подожди, ещё не всё.

—Что ещё?

—Что ты думаешь делать с убийцами Бориса?

—Как расправимся с Глебом и Святославом, они найдут свои могилы.

—Нет, нам надо действовать умнее, а с этими надо поторопиться.

—Князь! Эти люди мне нужны, для того чтобы убрать с нашей…,  — Горясер запнулся и тут же  поправился, — с  твоей дороги Глеба и Святослава.

Святополк усмехнулся.

—Эти люди выполнят твои поручения уже долгие годы, ты на них неплохо заработал.  Но это не самое главное. А главное в том, что однажды тебе предложат убить меня и у тебя всё для этого есть. Есть проверенные люди, которые за золото продадут душу Сатане.

Горясер попятился, он почувствовал холодок смерти на своей спине.

—Не бойся, тебя я не трону, не трону потому, что найти такого умного и изворотливого помощника  трудно и даже невозможно.  Мне будет достаточно создать вокруг тебя пустоту и присматривать за тобой.  Ты сегодня же, после похорон Бориса уберёшь своих подручных. Я думаю, что умная голова твоя дороже тех четырёх глупых и жадных  голов. Иди, Горясер, и помни о том, что от меня услышал, помни и то, что я знаю, где и когда ты чихнул.

Горясер вышел из замка, его потряхивало, уж очень близко подошла к нему смерть.

Путша и его друзья встретили Горясера радостными улыбками.

—Пора заплатить нам за проделанную работу, — Путша широко и дружески улыбался.

Горясер, не обращая внимания на слова Путша спросил:

—Бориса прикончили?

Путша погасил улыбку.

—Как приказал, так и сделали. Наша работа закончена.

Горясер подошёл к трупу откинул край полотна. На груди Бориса зияла свежая рана. Кинжал пронзил самое сердце князя.

—Вы ещё не выполнили свою работу. Как только похороним тело князя, сразу расчёт.

Путша кожей почувствовал смертельную опасность, покосился на стоящую в стороне охрану боярина.

—Ты никогда не брал с собой охраны, когда был с нами, зачем взял сейчас?

—Мы везём тело князя, и потому его приказано охранять. Вы должны знать, что хороним мы Бориса тайно, потому советую держать языки за зубами. Если кто-то из вас этого не понял, придётся отрезать язык вместе с головой.

—Тайно!? — Путша понял, что  за словами  Горясера кроется обман и попытался уличить своего хозяина в этом, — зачем взял охрану, лишние глаза и языки?

—Охрана ни о чём не догадывается. Её дело охранять, к тому же могилу тоже надо кому-то копать.  Ты же к этому не привык.

Доводы казались убедительными, Путша успокоился, но недоверие, которое осталось, заставляло быть его настороже….

Тело князя Бориса поглотила могила. Глухо застучали комья земли, наконец, небольшой холмик вырос над землёй, но Горясер приказал его разровнять и засыпать сухой землёй, а затем скрыть сухою травою.

—Все!

Путша и его товарищи ожидали обещанной платы.  Боярин вытащил  четыре мешочка с золотом и подал  их Путше. Он  по весу определил, какой его, остальные мешочки отдал товарищам.   Радостное возбуждение сменилось желанием посмотреть, что там, в мешочках и сколько….

Горясер кивнул начальнику охраны. Тот подошёл к нему и услышал:

—Плату за работу заберёте у них.

Десять воинов с копьями бросились  на четверку убийц, но  Путша своей звериной натурой  почувствовал  опасность. Меч разил  с быстротой молнии. Ляшко, Талец и Елович были убиты в самом начале схватки. Путша отступал, но силы были не равны. Брошенное копьё задело плечо, рука выпустила меч.  Охранники медленно подходили к нему.

Путша  сделал шаг навстречу смерти, копья всё ближе готовы  пронзить  ему грудь.

—Стойте! — Горясер подошёл к Путше и тихо,  шепнул ему  на ухо.

—Я не хотел этого, это приказ Святополка.

От удара кинжала Путша качнулся, его губы успели сказать:

—Ты закончишь так ж…, — смерть не дала Путше договорить, но Горясер понял его.

 

***

Поздним вечером, когда ночь набросила на город  полог темноты, приказчик княжеского дворища Василий вышел за ворота. Едва он сделал несколько шагов, как знакомый голос окликнул его. Приказчик остановился, осмотрелся, никого не увидел.

—Веснянка это ты?

От стены строения отделились две фигуры.

—Подождите не уходите, это я Веснянка и Ерофей.

—А беглецы? Идите, идите ко мне.

Веснянка и Ерофей подбежали и низко поклонились приказчику.

—Зачем кланяетесь, как боярину, говорите.

—Нас, наверное, ищут? Нам некуда идти. Если пойдем домой…,  — сбивчиво говорила Веснянка.

—Где были? — прервал девушку приказчик.

—Мы ездили к князю Борису, чтобы предупредить его об убийстве, — виновато сказал Ерофей.

Василий отшатнулся от такого неожиданного известия, но быстро совладал с собою.

—Вы что об этом знаете?

Веснянка откровенно рассказала о своих злоключениях, но Василий уточнил:

—Князь Борис жив или его убили?

—Георгий перед смертью сказал, что князя Бориса убили, но тела его там не было.

—Георгия похоронили?

—Похоронили, — Веснянка всхлипнула….

Перед Василием был выбор: отдать беглецов Святополку или помогать им.  Давняя безнадежная и затаённая любовь к Веснянке  толкнула его на опасный путь.

—Идите домой так, чтобы никто не смог вас увидеть. Сможете пробраться?

—Сможем, —  уверенно сказал Ерофей.

Горясера нет в замке.  Сидите и не высовывайте из коморки носа. Еду завтра занесу.

Василий продолжил свой путь. У ворот своего дворища к нему подошёл человек в рубище монаха.  Приказчик приготовил кинжал и обошёл его.

—Прах князя Владимира взывает к тебе! Остановись!

Василий остановился и повернулся к монаху.

—Что тебе надобно?

—Ты приказчик княжьего двора?

—Да.

—Сестра князя Ярослава Предслава просит прийти к ней.

—Это может стоить мне головы, Василий попытался обойти монаха, но он преградил ему путь.

—Прах князя Бориса требует мщения.

—Что Борис убит? — слукавил приказчик.

—Не надо претворяться, будто ты не знаешь, что рать, ходившая на печенегов, вернулась без князя Бориса. Весь город шепчется и молится за упокой его.

—Я приказчик, маленький человек, что надо Предславе от меня.

—Она родная сестра Ярослава и потому хочет предупредить брата своего об опасности.

—Пусть пошлёт гонца.

—У неё нет таких людей, надежда только на тебя.

Василий колебался недолго, подумал, что  если он откажется, то  за то, что он уже знает, его просто убьют. Предислава  не будет раскрывать своих мыслей и дел.

—Веди к Предславе.

Перед тем, как провести в небольшую избу, Василия обыскали, отняли кинжал. В полумраке горницы, он не сразу разглядел княжну. Она пригласила сесть, слуги поднесли горящие свечи.

Сестра Ярослава начала с того, что пристально смотрела в глаза приказчика, затем строго спросила.

—Ты согласился прийти сюда, значит, готов выполнить моё поручение.

Василий усмехнулся, промолчал.

—Ты отказываешься? — забеспокоилась княжна.

—Теперь я знаю столько, что отказываться нельзя.

—Ты умён, но дерзок.

Василий понял, что зашёл слишком далеко, встал, поклонился.

—Простите княжна, я выполню все, что мне доверите.

—Садись и слушай.  Князя Бориса, видимо, убили, над жизнью Ярослава висит смерть. Надо отвезти, быстро отвезти ему  письмо. Это письмо,  ни при каких злоключениях,   не должно попасть к Святополку и его мясникам. Если оно попадёт в его руки,  нам не жить.

Василий порывался сказать, что есть люди, которые знают о судьбе Бориса, но опасения остановило его.

— Мне все понятно, кроме одного.

—Чего?

—Если я уеду, Горясер всполошится, перекроют все дороги, меня поймают.

—Мы пригласили тебя  не для того, чтобы ты ехал к Ярославу, а затем, чтобы ты нашёл человека, готового это сделать.

Василий вспомнил о Веснянке и Ерофее.

—У меня есть такие люди.

—Кто такие?

Василий рассказал все, о чём знал и что сообщили ему Ерофей и Веснянка. По мере развития рассказа лицо Предиславы становилось довольным.

—Завтра я всё подготовлю и следующей ночью отправлю.

Нет! Так не годится! Приведи их сейчас сюда, я их отправлю сама. И для тебя безопасней. Ты нам очень нужен во дворце. Всё, что случилось и случиться этой ночь, забудь.

—Это я понял ещё тогда, когда говорил с монахом….

 

***

Святополк проснулся рано, тяжёлые мысли и планы не дали больше уснуть.  Лежал, смотрел в потолок. Жена его Эмгильда проснулась.

—Не спишь?

—Всё думы, планы вершу.

—Ты их боишься?

—Сейчас нет, у меня войска много, но всё меняется. Они могут набрать силу, позвать варягов, объединятся. Тогда останется одно спасение, бежать.  Чтобы этого не случилось, надо их упредить.

—Эмгильда потянулась к нему, заглянула в глаза и воркующим голосом заговорила:

—Надо позвать моего отца, будущего короля Польши, возможно, он найдет для нас войско.  Побегут твои братишки ….

—Кто править Русью станет, твой отец Болеслав или ты? — оборвал её Святополк, — но даже в этом случае спокойной жизни не будет.  Приведут войско варягов, восстанет народ Киева против Польши. Результат будет один. Надо будет бежать. И вообще мне не нравится то,  как навязчиво ты  просишь меня призывать на помощь твоего отца. Это что, он тебе посоветовал?

—Делай, как знаешь! — Эмгильда отвернулась к стене.

—Вставай пора завтракать, слуги, наверное, приготовили.

Святополк оделся, вышел, Эмгильда с досады стукнула ладошкой  по постели.

—Никуда не денешься, найду на тебя управу! Глупец!

 Сразу после завтрака  князь приказал войти  новому начальнику его охраны.  Эмгильда села в углу, в тени, где её не сразу увидишь.

Вошёл начальник охраны, поклонился.

—Доброго здравия  тебе, князь.

—Горясер уже в замке?

—Да, отдыхает.

—Что у него?

—Талеца, Еловича, и Ляшко умертвили сразу, Путша долго отбивался, но его усмирило копьё, попавшее ему в плечо. Горясер добивать его не дал, подошел к нему, что-то сказал и ударил кинжалом.

—Позови его.

Горясер вошёл с уставшим видом, под глазами мешки.

—Плохо выглядишь.

—Три ночи не спал.

—Зачем сам добивал Путша?

—Прощения просил,  — устало ответил Горясер и подумал: «Крепко он за мной смотрит, этим вопросом, как бы сказал: «Не вздумай ерепениться».

—Пошли Глебу моё письмо и на словах пусть подтвердят, что князь Владимир жив.

—Я должен ехать сам.  Гонец может не справиться, особенно если прижмут. Предательство тоже возможно.

Святополк  хитро посмотрел на боярина.

—Хорошо, поезжай, но помни, что семья твоя остаётся здесь, но ты не волнуйся, я за ней присмотрю.

—Не сомневаюсь.

 

***

Великий Новгород встретил Ерофея и Веснянку деловым шумом.  На пристани грузились ладьи,  суетились грузчики, покрикивали купцы и приказчики.

Ерофей остановил мужика и спросил:

—Где дворище князя Ярослава?

—Зачем оно тебе? Голову хочешь потерять?

—Почему потерять голову? Дело у меня к нему, — не понял Ерофей.

Мужик посмотрел на Ерофея, всё ли у него в порядке с головой, но всё же ответил:

—Надо подальше держаться от князей, скоры они больно на расправу. За варягов бьют смертным боем.  Князь посёк дружину свою, за то, что они убили вояк заморских.

—Посёк, наверное, за провинность большую?

—Какая бы провинность не была, а своих воинов сечь нельзя. Не ходи туда, голова целее будет.

—Ты мне всё же укажи куда идти.

—Вон смотри, идет боярин, а за ним воины с копьями. Это княжеский  посадник Коснятин – сын Добрыни Никитича. Если не побьют, то он услышит тебя.

Зазевавшийся кучер телеги не успел освободить дорогу посаднику. На него налетела толпа охранников:

—Прочь с дороги, не видишь, посадник идет.

Слова подкрепились ударами плетей. Ерофей и Веснянка воспользовались замешательством, подошли к Коснятину. Он недовольно взглянул на возникшую помеху, но когда увидел  Веснянку, лицо подобрело.

Ерофей загородил Веснянку своим телом.

—Боярин, разреши слово молвить.

Коснятин широко раскрыл глаза, потянулся за плетью.

—Подожди, боярин плетью махать, прикажи слово передать от сестры Ярослава Предиславы.

Костянин, от изумления,  даже отступил на шаг. Охранники, наконец, освободили дорогу посаднику,  стояли подле толпой, ожидая команды.

—Говори слово Предиславы мне,  — сдвинув брови, приказал Коснятин.

—Предислава запретила говорить её слово под страхом смерти. Слово я передам только князю и наедине.

—Идем к князю.

Ярослав, услышав имя сестры Предславы, приказал немедля привести гонцов. В горницу вошёл Ерофей. Ерофей поостерёгся показывать Веснянку князю,  вошёл к нему сам. Низко поклонился.

—Доброго здоровья тебе, князь. Я привез от сестры твоей Предславы письмо.

Князь не ответил на приветствие, а лишь поторопил гонца:

—Где письмо? Давай его мне!

Ярослав читал письмо, лицо его бледнело, на лбу выступил пот. Закончив читать, Ярослав стал ходить по горнице. Наконец, совладав с собой, повернулся к гонцу.

—Теперь рассказывай подробно обо всём.

Ерофей рассказал всё, о чем знал и добавил:

—Лют Святополк, он от своего не отступится.

—Как зовут тебя?

—После крещения зовут Ерофеем.

—Как я понял, тебе негде жить. Будешь конюхом в моей конюшне, а там видно будет. Преданные люди мне всегда нужны….

Через несколько дней  Ерофей опять  стоял перед очами Ярослава.

—Поедешь к брату моему, князю Муромскому Глебу, передашь письмо моё и расскажешь о смерти отца и князя Бориса. Спеши и будь осторожен. Его жизнь в твоих  руках.

 

***

Боярин Горясер,  в сопровождении полусотни воинов  прибыл в Муром.   Юный и доверчивый Глеб с радостью встретил гостей, и с большой печалью слушал, о том, что его отец князь Владимир скоро предстанет перед очами Господа Бога.

—Надо спешить, — с горестным лицом вещал Горясер, — здоровье твоего отца плохое, боюсь, не дождётся тебя. 

—Что за болезнь с ним приключилась?

—Он заболел после того, как брат твой отказался платить дань Киеву, тем самым объявил отцу войну.

—Как он мог пойти против отца?   Хотя этого можно было ожидать. Возможно, хочет отомстить за мать Регнеду, которую мой отец отправил в монастырь.

—Это не та причина, чтобы восставать против отца.  Ярослав жаден до власти, ему мало Великого Новгорода, он желает управлять всей Русью. Он набирает силу, вступил в союз с варягами. Он не остановится ни  перед чем: ни перед смертью отца, ни кровью братьев. Будь осторожен князь. Не верь своему брату Ярославу, он убьёт всех, кто может помешать ему воцариться в Киеве.  Спеши к отцу своему, он посадит тебя на трон Киевский.

Горясер наблюдал за лицом Глеба и видел, как оно бледнеет.

—Я точно попал в цель, — подумал Горясер.

 

***

Подготовка к походу заняла несколько дней. Наконец, в сопровождении малой дружины в сотню воинов и отряда Горясера, князь Глеб покинул Муром.

Как ни старались идти быстрее, но обоз с продовольствием сильно сдерживал движение. Горясер  сразу отбросил мысль о том, чтобы перебить охрану Глеба и его самого.  Дружина князя вдвое превосходила по численности его отряд. Любой случай грозил провалом и в конечном виде  смертью.  Надо было искать другой способ убийства.  Присматриваясь к слугам Глеба, он выделил одного из них —  Торчина, который пользовался особым отношением к нему со стороны князя Глеба. Он был и друг и советчик, а в походе выполнял работу повара. Горясер не находил в нём таких качеств, которые позволили бы запугать слугу Глеба, но чувствовал, что именно этот человек ему нужен.

 

***

Ерофей с десятью дружинниками стремился к Мурому. Несколько раз меняли лошадей. Наконец, в утренней туманной дымке показались очертания города, но Ерофея и его охрану остановил сторожевой разъезд.

—Стой! Кто вы? Куда и откуда путь держите?

Ерофей дал команду остановиться и крикнул:

—Гонцы от князя Новгородского Ярослава к князю Муромскому Глебу.

Разъезд на рысцах приблизился, держа оружие наготове.

—Чем можете доказать , что не разбойники?

—Разбойники днём в город не въезжают. Пропусти срочное дело к князю Муромскому.

—Вы опоздали, князь с дружиною  уехал в Киев.

—Давно?

—Почитай с седьмицу. (неделю)

—Опоздали, — негромко посетовал Ерофей.

—Что и в город теперь не надо?

—Отъедем в сторону, предложил Ерофей начальнику разъезда.

—Это зачем?

—Не могу же я кричать на весь свет, о том, что можно слышать только малому числу ушей.

—Говори или проваливай.

—Хорошо! Покажи дорогу на Киев.

В средине рассказа о путях в Киев, Ерофей тихо проронил:

—Вашего князя могут убить.

Начальник разъезда прервал рассказ на полуслове и расширенными глазами смотрел на гонца.

—Скажи, почему твой князь собрался в дорогу?

—Знаю, что прибыл из Киева важный гонец с большой охраной. Вскоре князь засобирался в Киев.

—Спаси тебя Христос, за помощь.

Меняя лошадей, отряд Ерофея гнался за дружиной князя Глеба. Когда недалеко от Смоленска,  нашли место стоянки отряда, с еще горячими пепелищами костров, поняли, что догнали.

Князь Муромский Глеб отдыхал, когда ему сказали, что прибыл гонец из Новгорода с посланием от Ярослава.  Первым у Глеба возникло чувство опасности за свою жизнь, Торчин посоветовал ему, отнять у гонца оружие и принять его.

—Поставим сзади гонца дружинника с обнаженным мечом….

—Зови.

Ерофея остановили на почтительном расстоянии от шатра, отняли меч и кинжал, провели к князю.

Войдя в шатёр, Ерофей поприветствовал князя с поклоном, отдал слуге письмо Ярослава.

 Глеб, читая письмо, делал остановки, крестился,  нашёптывая слова молитв.

—Кто тебе дал это письмо?

—Князь Ярослав, две седмицы назад.

—То, о чём пишет мой брат, не могло случиться. Мой отец жив, зовёт меня к себе.

—Ты ошибаешься,  князь. Одну луну назад я был в Киеве, уже тогда князь Владимир был мертв, на столе Киева, сидит Святополк, он объявил себя Великим князем. Тебя, князь зовут только для того, чтобы убить, как убили твоего старшего брата Бориса.

Ерофей спешил говорить, боялся, что Глеб не захочет его слушать.  Князь был оглушён новостью, которая противоречила тому положению дел, о которых сообщил ему Горясер.

Молчание затягивалось. Ерофей решил использовать это.

—Князь, меня прислал твой брат Ярослав  предупредить в том, что тебя убьют. Когда я был в Киеве, то узнал, что на Бориса готовиться убийство. Я и моя жена нашли Бориса, предупредили его, но он отказался бежать.

—Может ты и убил? Убил по приказу Ярослава, теперь приехал по мою душу?

—Побойся Бога, князь. Ярослав и я хотим тебя спасти. Если ты отвергнешь нас, ты погибнешь. Те люди, которые пришли к тебе и сказали, что князь Владимир жив, задумали погубить тебя.

Князь  не верил уже никому, он верил только Богу.

—Если Богу нужен я, то приму смерть с молитвой и радостью.

—То же сказал мне и Борис. Бог призвал его к себе. Глеб позвал слугу и приказал. Охранять этого гонца как пленника, никого к нему не подпускать. При попытке побега, причинить ему смерть.

Утром, отряд против обыкновения не снялся с места стоянки, а остался на месте. Глеб колебался. В лагере он чувствовал себя в безопасности.

Когда Горясер узнал, что к князю прибыл гонец из Новгорода, то понял, что нерешительность Глеба  дает совсем немного времени, чтобы выполнить приказ Святополка. Боярин пожалел, что не взял с собой яд, но тут же отверг это способ убийства, слишком много случайностей могли помешать выполнению такого плана. Оставалось  одно, использовать Торчина.  Но как это сделать, если нет никакого подхода к нему. В тяжёлом раздумье Горясер шёл по лесу и увидел Торчина, который после некоторых необходимостей возвращался в лагерь.  План созрел мгновенно.  Горясер пошёл навстречу другу Глеба и бросил на траву несколько золотых монет. Зайдя за куст, стал наблюдать.

Торчин выждал некоторое время, вернулся за деньгами, воровски озираясь, поднимал их. Когда оставалось их только спрятать, из укрытия вышел Горясер.

—Ты украл мои деньги?

—Я их нашёл на траве и собирался отдать их тебе.

—Говорить кривду нехорошо, — Горясер выхватил кинжал, приставил его к горлу Торчина.

—Я верну тебе золото, только не убивай.

Горясер чуть поднажал и по горлу  стекла капля крови.

—Не убивай, не убивай! — истерично кричал Торчин.

—Хорошо, убивать не стану, дам тебе много денег, но ты сделаешь, то, что скажу.

—Сделаю, сделаю….

—Если побежишь, то сразу умрёшь, мои помощники убьют тебя без промедления.

—Не побегу, только не убивайте.

Горясер отпустил жертву, вынул из потаённого места золотые монеты. Торчина трясло, но даже это не загасило его алчного взгляда.

—Эти деньги я тебе дам сейчас, и столько же дам после того, как выполнишь мою просьбу….

—Какую просьбу? — при виде золота  Торчин быстро приходил в себя.

— Не торопись, выслушай. Ты получишь ещё столько денег, — Горясер потряс мешочком с золотом перед лицом Торчина, — но если попытаешься обмануть или откажешься выполнять, то я тебя убью.

—Я сделаю всё, что прикажешь.

—Ты убьёшь Глеба.

Торчин упал на колени, стал проситься:

—Я не смогу этого сделать, не смогу….

—Выбирай! Умрёт Глеб, ты будешь  богатым, Глеб будет жить — умрёшь ты.

Торчин плакал, Горясер понял, что добился своего.

—Убьёшь сегодня, сейчас или  готовься к смерти, — Горясер бросил своей жертве мешочек с золотом, —  за остальным золотом придешь  сюда, сразу после убийства.

Тем временем подошло время обеда. Торчин вошёл к князю Глебу с едой  и будто заинтересовался его кинжалом, попросил:

—Давно хотел иметь такой, пока будешь есть, я его посмотрю.

—Возьми, — улыбнулся Глеб и подал кинжал, — оставь его себе.

Удар  не дал возможности князю даже вскрикнуть, он замертво повалился наземь.

Торчин вышел из шатра, намереваясь покинуть лагерь, но когда это ему почти удалось, кто-то возопил:

—Князя, князя Глеба убили! Князя убили!

Торчин, как затравленный зверь, искал выход, но люди Горясера стояли плотным кольцом.  Он попытался прорваться, но выставленные копья заставили повернуть назад. Наконец, он увидел Горясера, метнулся к нему, в его душе мелькнула надежда на спасение, но кинжал  убил надежду и саму жизнь Торчина.

Две дружины стояли напротив друг друга. Между ними лежало бездыханное тело князя Муромского Глеба Владимировича. Свершилось предсказание Анны.

Доверенные люди Горясера подхватив тело, исчезли за деревья Смоленского леса.

Лишённыё командования дружинники Глеба не решились напасть на ощетинившийся копьями отряд Горясера, который дал команду отступать. Через некоторое время отряд Горясера ушёл в лес.

Тело Глеба бросили на берегу реки. Много прошло времени, пока Ярослав нашёл брата и погрёб у церкви святого Василия, рядом с князем Борисом.

 

***

Святополк любил восседать на престоле, принимать послов из других земель, местных бояр, челобитчиков…. Рядом неизменно сидела жена Великая княгиня, дочь князя Польши Эмгильда. Она часто  пыталась влиять на решения мужа, но почти в каждом случае получала отпор. Она обижалась и надеялась, что Святополк рано или поздно станет прислушиваться к ней.

Горясер вошёл с чувством выполненного долга и мог рассчитывать на щедрое вознаграждение.

—Многая лета, тебе, Великий князь, и тебе, Великая княгиня.

—Доброго здоровья, тебе мой верный  друг, присаживайся подле и расскажи нам об успехах твоих.

Княгиня промолчала, на приветствие не ответила, ограничилась едва заметным кивком головы.

Горясер присел на специальное место, которое было сооружено для приближённых особ.  И подробно рассказал об успешном покушении на князя Глеба.

—Скажи, зачем забирал с собой тело Глеба?

—Надо было удостовериться, что князь не ранен, а убит.

—Ты  отлично поработал и заслужил особое вознаграждение. Я назначаю тебя посадником города Мурома и земель Муромских.

—Спаси Христос тебя, княже, премного благодарен.

—Ты молодец, но и мы не овцы.

Князь был явно в отличном настроении, но Эмгильда  его ему испортила.

—Догнали овцу и убили. Велика честь. Был бы волк.

Святополк сверкнул очами.

—Да твои ляхи, только грабить горазды, им и овцы не догнать, а это был волк.

Эмгильда примолкла, она  однажды испытала ярость мужа на себе и постаралась более не испытывать судьбу. Святополк, не встретив сопротивления, победоносно глянул на жену и продолжил.

—Так вот, ты молодец, но мы не овцы.

Горясер с интересом смотрел на князя, а Эмгильда ехидно улыбнулась.

—Святослав, узнав  о гибели Бориса, устрашившись смерти, бросил  древлян и свой город Искоростень,*  (Примечание автора: предполагается, что столицей древлян в то время был город Искоростень)  хотел бежать в Венгрию, — Святополк ухмыльнулся, — не получилось, мы настигли его. Еще одно препятствие убрано с нашего пути.

—Не надо забывать  о Ярославе, — осторожно вставил Горясер, — он основная преграда. Он теперь очень осторожен и умён. К тому же его подпирают варяги. Эту преграду можно убрать только сражением. Надо готовиться к походу на Новгород.

—Нет!  Ярослав нетерпелив, он придет сюда, за престолом. Мы его встретим и дадим от ворот поворот.  Иди, Горясер, готовься быть посадником в Муроме.

Горясер ещё раз поблагодарил князя за высокое назначение, вышел. У него возникло двойственное чувство:  облегчение, от того, что он, наконец, будет вдали от Святополка, но тревожило то, что он вдруг попал из грязи в князи. Был, по сути, слугой и вдруг посадник. Вспомнился Путша.

—Ты закончишь также.

—Нет! Путша, я себя ему не отдам.

Оставшись с женой наедине, Святополк примирительно сказал:

—Могла бы поддерживать в разговорах, а не высмеивать мои решения.

—Как можно поддержать твоё решение посадить на стол Мурома Горясера? Он крайне опасен. Если Ярослав даст ему больше чем ты, он с удовольствием тебя зарежет, причём еще скорее, чем Глеба.

—А я думаю по-другому, отправлю его в далёкий Муром. Пусть там княжит, а в нужный момент  мы призовем его.

—Ты думаешь, что говоришь. Он перестанет быть слугой. К высокому положению привыкают быстро, захочется большего.  Горясер сейчас очень опасен, когда у него появится власть станет гораздо опаснее. Его место в могиле  рядом с Путшей.

Святополк задумался, он внутренне соглашался с женой, но подчиниться её решению не хотел.

—Почему  задумался? Я права, но отступать гордость князя не позволяет? Ты не о гордости думай, а о своей и моей жизни. Нам хватит одного врага — Ярослава.

Эмгильда, почувствовав неуверенность  мужа, перешла в наступление.

—К приходу Ярослава надо готовиться, а ты далее своего носа ничего не видишь.

Святополк хотел возразить, но Эмгильда продолжила так жёстко и верно, что князь не успел вставать своего слова.

—Тебя Киев не любит, войско относится к тебе, как лжецу, недостойного своего слова.

—Что же я должен сделать, чтобы Киев меня возлюбил, — слова свои князь сопроводил злой иронией.

—Зря подсмеиваешься! Скажи, кто станет за тебя биться, если ты не выполнил обещания выплатить жалование войску.  Кто? — Эмгильда сделала паузу, но, не дождавшись ответа, продолжила, — молчишь?  Выплати жалование войску, Киеву уменьши дань. Киев встанет за тебя горой.

—Ладно, войску жалование выплачу, но снизить дань, не могу. Чем наполнять казну?

—Я тебя считала и считаю умным правителем, но простого не понимаешь. Чтобы казна не чахла, добавь дань другим землям. Их много, выдержат. Пошли умных и преданных посадников в Муром и в Искоростень.

Святополк задумался. Эмгильда предлагала не совсем приемлемый, но более безопасный способ сохранения власти.

—Она права, надо убирать всех, кто может  представлять даже небольшую опасность. С ней надо согласиться.

Эмгильда не дождавшись ответа, подтолкнула мужа к решению.

—Другого Горясера найти несложно, сложнее найти утерянную власть.

 

***

Горясер в сопровождении  дюжих охранников  ехал домой. Чувство радости  лелеяло его душу.

—Теперь, я,   Геросер, подобно Добрыне, буду наместником  города Мурома. Наконец,  он не слуга, а почти князь, мне подвластны многие земли,  моя воля будет выполняться, как воля княжеская.  Утром в путь!

Из его головы не выходили слова князя, ласкающие слух: «Ты  отлично поработал и заслужил особое вознаграждение. Я назначаю тебя посадником города Мурома и земель Муромских».

Наплыв радостных чувств заставил Горясера свернуть к Днепру.

—Боярин, темнеет, пора домой, а то неровён час….

—Хороший  вечер  и до ночи можно немного побыть у воды.

Вот и Днепр.  Вечерние волны лениво ласкали берег, их тихие всплески нашептывали  радостные мечты, которые отнесли его в тронный зал, где совсем недавно  восседал князь Глеб.  Он никогда не испытывал угрызений совести за погубленные души, никогда не испытывал чувства неловкости за свои деяния. Именно эти чувства кольнули его страшную душу, кольнули словами Путша:

—Ты закончишь так же.

Горясер услышал  хриплый посвист стрелы, и удар в спину.

—Прости меня, Путша….

Утром Горясера и его слуг вытащили из холодных вод  Днепра.

 

***

Гордые горожане Великого Новгорода не любили варягов, они считали, что они могут  защитить город и волю свою сами, а варяги жируют на деньги казны, при этом ничем, кроме блуда, не занимаются.  Хорошее отношение Ярослава к иноземным воинам сослужило им злую шутку. Они стали безнаказанно теснить новгородцев, насиловать их жен, сестёр, дочерей.

На тайном сговоре княжеской дружины было принято решение отомстить заморским воякам. Ночью, многие варяги были убиты.

В гневе Ярослав приказал посечь тех, кто участвовал в убийстве варягов.

Такие действия князя грозили бунтом, но случилось непредвиденное событие.

 

***

Ерофей привёз Ярославу страшную весть.

—Прости, князь, но спасти князя Глеба не получилось. Он не поверил твоему письму, не поверил тем словам, которые я передал ему от тебя.  У князя в гостях находился боярин Святополка Горясер, который подговорил  повара Торчина  убить Глеба. Ударом кинжала, он выполнил волю подосланного боярина. Когда Горясер понял, что князь Глеб убит,  его люди стали сеять панику и под шумок унесли тело князя.  Торчин попытался убежать, но Горясер его убил.  Никто не знает где сейчас тело убиенного князя Глеба.

Ярослав в бешенстве ходил по залу, он сжимал кулаки, вздымал руки к небу, кричал:

—Боже, вложи в мою десницу карающий меч твой! Господи, помоги настичь Святополка окаянного и покарать его за братьев моих им убиенных!

Постепенно Ярослав успокоился, отпустил Ерофея и приказал через бирючей (глашатаев) огласить  о завтрашнем Вече.

Утром вечевой колокол созывал новгородцев на площадь у  городища князя Ярослава. Народ гомонил, ругал князя, другие защищали его, иногда споры переходили в потасовки.

На крыльцо к народу вышел князь Ростовский и Новгородский Ярослав. Он  был одет в воинские доспехи, которые сказали горожанам, что будет решаться вопрос войны и мира.

Против обыкновения, князь снял шлем и низко поклонился народу.

—Доброго здоровья свободному Новгороду!

Необычное начало Вече смутило горожан, они не могли отвергнуть поклон князя и пожелания его. Народ нестройно ответил, притих в ожидании продолжения речи князя.

—Я, князь Новгородский Ярослав, обращаюсь  к  Вече вольного  Новгорода за помощью.

Пришла горестная весть — мой  отец  князь Владимир умер. Еще не остыло тело его, как брат мой Святополк захватил престол. Его окаянная душа не остановилась на этом, он по очереди умертвил братьев моих Бориса, Глеба. Теперь на очереди  я и свобода Великого Новгорода. Я решил остановить и покарать Святополка окаянного мечом своим. Я прошу создать дружину  для похода на Киев….

Вече не стало слушать до конца князя. Многие закричали:

—Зачем прежнюю дружину  посёк?

—С варягами дружбу водишь, а они ловят наших  девок и жён, насильничают.

—С другой стороны толпы неслось:

—За это и мы их иссекли! Зуб за зуб!

—Не пойдём с тобой, пусть правит нами Святополк, а ты беги к королю  Норвежскому, не забудь пятки смазать.

—Он же хромой, куда ему бежать, догонит Святополк….

Ярослав слушал крики,  его душа наполнялась яростью, но положение дел обязывало терпеть ругань народа и оскорбления.

Мало-помалу гнев недовольной  части  горожан выплеснулся,  послышались крики в защиту и поддержку Ярослава.

—Хотите Святополка? А он вспомнит, как мы не хотели платить дань Киеву, вспомнит, что Новгород город вольный, отнимет  Вече, всё сам станет решать.

—Он скор на руку.

—Он знает, что это мы решили на Вече не платить дань Владимиру и толкали сына его Ярослава на войну против отца.

—Придет Святополк, отнимет свободу и наложит такую дань, что останемся с голой задницей.

—Правильно, всё равно придется воевать.

Слова защиты взъярили настроенных против Ярослава горожан.

—Он наших братьев посёк, посёк в угоду варягам.

—Пусть ответствует, зачем новгородцев  сгубил?

Ярослав поднял руку, требуя тишины.

Вече медленно, но верно стихало.

—Я выслушал всё, что говорили новгородцы. Я отвечу вам на все вопросы, но для начала задам свои. Варяги насиловали жён ваших и дочерей, но почему вы не спросили  Вече и у князя помощи? Почему посекли варягов без ведома князя и Вече, посекли виновных и невиновных. Те, кто восстал против варягов, восстал против меня.

Последние слова взорвали Вече, оно бушевало, в защиту князя не встали даже те, кто его только что защищал. Ярослав вновь поднял руку, наконец, тишина убрала злобные выкрики. Ярослав продолжил свою мысль ещё более жёстко:

—Да, я разрешил варягам, отомстить за своих товарищей, все виновные наказаны….

Вече, не стало терпеть окончания речи князя.

—Наших братьев посёк, не пойдём за тобой, смазывай пятки….

—Если Вече не пойдет за мной, придёт Святополк, я уйду к варягам, но вы должны помнить, что князь Владимир тоже уходил, но вернулся с большим воинством и наказал ослушников. Если бы я не наказал бунтарей, то ушли бы все варяги   и никогда бы не пришли на помощь. Вспомните, сколько раз они спасали Новгород, могут спасти его и на это раз.

Вече долго бурлило в своих суждениях,  но ни у одной из сторон  превосходства не было.

Князь Ярослав поднял руку, Вече стихло.

—Правило Вече в единогласии. Такового, как я вижу, нет. Завтра вечевой колокол позовёт вас опять сюда. Поостыньте, подумайте, что лучше Великому Новгороду.

Утром, следующего дня вечевой колокол гремел, стонал, звал решать судьбу Новгорода, Киева и всей Руси. Против ожиданий, собравшийся народ вел себя мирно. Люди собирались группами, но в них царило согласие.

Ярослав вышел на крыльцо, с поклоном приветствовал город.  Из толпы  вышел человек, по виду купец, и просил:

—Позволь слово молвить, князь, слово от народа.

—Я слушаю слово народа, думаю, что оно будет мудрым.

Вече замерло в ожидании, в наступившей тишине слова купца гремели для князя, как вечевой колокол.

—Повинись князь….

Ярослав вздрогнул от таких слов. Взрыв  протеста в душе князя, стал глохнуть перед другим более мощным и требовательным чувством вины перед своим отцом и убиенными дружинниками. Гордость князя и привитое с детства величие ещё сопротивлялись, но чувство долга перед  Державой взяли верх.

Князь сделал шаг вперёд, высоко поднял голову.

—Я винюсь перед памятью отца, винюсь за то, что испросил у Вече разрешения не платить Киеву дань.  Жестокая и злобная  жадность правит нами, она рушит многое построенное нами.

—Я винюсь перед убиенными новгородцами и  убиенными варягами. Я за всё в ответе. Крови можно было избежать. Пусть нам это станет уроком. Впредь обещаю  все вопросы решать в согласии с Великим Новгородом. Поклон князя венчал его слова.

Вече безмолвствовало. Купец, говоривший по поручению Вече, громко крикнул:

—Ярослав мудрый князь, — крикнул и поклонился в пояс.

 Вече продолжало изумлённо  молчать, затем, как бы решая вопрос согласием поклонилось.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Только весной 1016 года, когда солнце подсушило дороги, войско князя Ярослава в четыре тысячи воинов выступило в поход на Киев. В него входили  три тысячи новгородцев и возглавляемая Эймундом Хринггсоном тысяча варягов.

 

***

Праздная жизнь затягивала, Святополк пристрастился к пиву и медам, Эмгильда не препятствовала этому, и даже часто делила пиры со своим мужем.  Однажды проснувшись, увидела, что Святополк не спит.  Он долго не открывал причину бессонницы, но ему пришлось признаться, что к нему во сне приходили его братья: Глеб и Борис. Эмгильда  обняла мужа, нежно погладила его по волосатой груди.

—Забудь о них, они мертвы, а мы живы, наслаждайся властью и жизнью. Думай, как уничтожить Ярослава.

—За всё придется отвечать перед Богом, не отмолить мне грехи свои.

—Бог любит сильных  и удачливых князей,  он простит тебя.

Все чаще, Святополка видели задумчивым и печальным.

Известие, что Ярослав готовиться к походу на него, обрадовало его, дало силы. Его деятельная натура звала его к делам и не принимала спокойного образа жизни.

Он сам не знал успокоения и не давал его другим. Подсчет количества воинов подсказал ему, что нужен союз с печенегами.

Эмгильда помогала мужу, но узнав о печенегах, стала яростно отговаривать  мужа.

—К чему тебе печенеги, они всегда были врагами Руси. Сколько бед ты навлечёшь на народ свой? Они разграбят земли киевские ….

Святополк понимал, к чему она клонит.

—Ты думаешь, что поляки меньше разграбят земли наши? Печенеги ограбят и уйдут, а твой отец придёт навсегда и будет грабить всю жизнь.

Видя бесплодность своих попыток склонить мужа к союзу с поляками, она стала  кричать, что ему всё равно придётся это сделать.  А Святополк неизменно спрашивал:

—Кем я буду при твоём папочке? Или  мня туда, — он показал глазами на небо, — вслед за братьями?

В запале ссоры Эмгильда не выдержала и крикнула:

—Братья может, и окажутся на небесах, а тебе гореть в геенне огненной.

Святополк не услышал жену, по его призыву пришли печенеги.

 К середине лета войска братьев Ярослава и Святополка стояли на противоположных берегах Днепра.

 

***

Днепр не давал непосредственного соприкасаться  войскам. Переправа таила в себе большую опасность, так как перевезти на противоположный берег  большое количество дружинников было невозможно.  К тому же войско печенегов, находящееся на небольшом острове, могло ударить в тыл. Между войсками шла перебранка через реку.

 Бирючи ходили по берегу Днепра и кричали:

—Ваш князь Святополк убийца, он из-за престола убил трёх братьев.

В ответ неслось:

—Ваш хромоногий князёк поднял руку на отца своего.

Время шло, но никто не предпринимал активных действий. Лето сменилось осенью, которая принесла дожди и холод.  Зима стояла у порога.  Она грозила холодами, бескормицей.  В войске Ярославля, съестные припасы  быстро шли на убыль, начался ропот.

—Князь, зачем мы пришли сюда? Чтобы наши кони пали от бескормицы, а мы с голоду?

Возвращаться восвояси Ярослав не мог, не простит ему бесславный поход Великий Новгород. Не станет больше слушать нерешительного князя и прогонит с престола. Ярослав собрал больших и малых воевод. По совету воеводы Блуда было решено дождаться мороза и по льду ударить по неприятелю. По приказу князя Ярослава бирючи стали обещать деньги киевским воинам.

—Простому воину  Ярослав даст по золотой гривне,  десятским по две, тысяцким по десять. Не слушайте окаянного Святополка приходите к нам.

Несколько дней стояли морозы, по ещё тонкому льду переполз перебежчик, который сообщил, что со стороны острова  берег не охраняется.

Ярослав выслушав сообщение, подошёл к перебежчику.

—Если сказал неправду, посажу на кол, если мы с твоей помощью победим, озолочу. Воевода!

—Я здесь, князь.

—Проверь состояние льда, можно ли через него переправиться на тот берег. Пошарь, где охрана, сколько их. Да, не спугни, всё испортишь. Держи всё в тайне.

—Будет сделано, князь!

Спустился тихий холодный вечер. Тишину его нарушил голос киевского воеводы. Он кричал:

—Зачем слушаете хромого идола, убейте его и приходите к нам. Если не придёте, то сделаем из вас конюхов и плотников, чтобы строить дворец князю Святополку.

Не выдержали оскорблений новгородцы, пришли к Ярославу.

—Князь, сколько можно терпеть оскорбления? Мы сюда для этого пришли?

—Скоро будет работа вашим мечам, чуть-чуть потерпите.

Утром воевода принёс обнадёживающую весть.

—Охраны там нет, но лёд тонкий, можно только переползать, но я думаю, что за ночь успее6м переправиться.

Почему там нет охраны? Не ловушка ли?

Там нет охраны потому, что на прилегающем острове печенеги. Войско Святополка  их не опасается.

—Но тогда печенеги ударят нам в тыл.

—Печенеги находятся на острове, они не смогут помочь,  большое количество воинов нельзя переправить, не выдержит лёд.

—Но не появится ли на берегу  охрана за сегодняшний день?

—Если даже появится, то мы об этом узнаем, там остались наши дружинники и скрыто наблюдают за обстановкой.

Ярослав перекрестился.

—Как стемнеет, начинаем.

 

 

 

***

Святополк находился в прекрасном расположении духа. Воевода радостно сообщил ему:

—В войске Ярослава начался ропот, своего недовольства не скрывают даже его первые помощники. Они требуют битвы, а если она не состоится, то пора уходить в Новгород.

—Это был бы самый лучший исход. Ярослав  будет унижен и никогда не сможет быть Великим князем. Ярослав доведён до отчаяния и решится на переправу через Днепр. Смотри в оба глаза.

—Не сомневайся, Великий князь, пусть идут по льду, мы их ждём. Весёлая будет брань.

С наступлением темноты, Святополку в шатер стали собираться ближние бояре, тысяцкие…. Черпаи*(слуги разливающие вино, пиво, меда) разливали пиво, меда. Слуги приносили яства….

Святополк поднял чарку.

—За скорую победу, над хромой сатаной.

 —За победу…. За победу.

В лагере Святополка привычная обстановка.  Горят костры, воины готовят еду, слышны приглушённые разговоры. К костру подходит, не весть, откуда взявшийся,  человек, он худ, голова и лицо его покрыты свалявшимися густыми волосами.  Он что-то бормочет, иногда вскрикивает. Схватив еще не сжарившийся кусок мяса убегает. Воин хотел его догнать, но его остановил товарищ.

—Не обижай юродивого, он божий человек.

Юродивый, набив живот, стал кричать:

—Ярослав золотую гривну даёт, а за вами смерть придёт, за вами смерть идёт,  никто отсюда не уйдёт.

 От костров послышались крики:

—Убить его, чтобы не каркал.

—Ярослав золотую гривну даёт, а за вами смерть придёт, за вами смерть идёт,  никто отсюда не уйдёт…, — не унимался блаженный.

—Вдруг он замолчал, и стал выть по волчьи, с его глаз катились слёзы.

—Моя смерть идёт, меня с собой возьмёт….

Кто-то не выдержал и метнул копьё, юродивый замолчал на полувопле.

 

***

К вечеру, Ярослав приказал не гасить костров, а поддерживать их, чтобы было видно, что войско новгородское продолжает находиться на прежнем месте.

Переправу начали с наступлением  ночи.  Дружинники подходили к берегу и ползли во тьму. На противоположном берегу их встречали, строили в боевые порядки.  К утру костры войска Ярослава стали гаснуть, но никто из киевлян не придал этому значения. Едва стало светать, последний воин Ярославов, перебрался через лёд.

 Чтобы не всполошить войско  Святополка,  новгородцы подошли к лагерю противника, и с  криками: «Рази окаянных»  бросились  на ничего не подозревавших и сонных киевлян. Крики, стук мечей, предсмертный храп, всё смешалось. Смерть пировала.

Святополк  вскочил, но  спросонья не мог понять, что за  неясные звуки доносились из-за шатра. Вбежал окольничий.

Князь, надо бежать. Ярослав рубит наше войско, теснит на лёд, лёд не выдерживает, многие утонули.  

—Звать печенегов!

—Печенеги не смогли помочь. Они  толпой бросились на лед, но  он не выдержал большого количества воинов, провалился. Надо бежать, новгородцы уже близко.

Святополк примчал своего коня к дворищу, где с узлами ждала Эмгильда.

—Ты как узнала, что нас побили?

—Плохая новость всегда бежит впереди.

Святополк с небольшой дружиной бежал в Польшу. Его скверное настроение подтачивала жена Эмгильда.

—Говорила, позови на помощь  отца моего, не послушал….

 

***

Ярослав  вошёл на  родное дворище, его переполняло чувство, будто дворец отца и его родной  дом, где прошло его детство, стал ниже, меньше….  Князь остановился, теперь он хозяин этого замка, он Великий Киевский  князь  целой державы — Руси. Войско Новгорода уйдёт восвояси, нужна новая дружина, новое войско, но после выплаты жалования дружине новгородской и варягам, казна пуста. Вместе со Святополком бежали печенеги, они обижены, и надо их ждать опять или искать к ним другие пути. Святополк придёт вместе с тестем своим Болеславом Храбрым.  Его не задобришь обещаниями, надо спешить, надо готовиться к войне. Большое количество забот не заслонили чувства долга перед братом Глебом. По приказу Ярослава тело князя Глеба Владимировича было найдено и похоронено в церкви святого Василия, рядом с могилой князя Бориса Владимировича.

 

***

Ерофей вернулся к своей новгородской избе. Навстречу бросилась Веснянка с ребёнком на руках, но прошёл мимо Ерофей, будто не заметил. Сел у стены на лавку, опустил глаза.

—Ерофей! Ерофеюшка, что случилось? — Веснянка осталась на месте, она понимала причину перемены мужа.

Ерофей встал и пошёл со двора, не проронив ни слова.

Веснянка нашла его на берегу Волхова, он смотрел на набегающие волны. Весеннее солнце решило тоже нахмуриться, по воде  застучали крупные капли. Услышав  шаги,  Ерофей даже не взглянул на неё лишь тихо и задумчиво сказал:

—Иди домой, ребёнка застудишь.

—Тимоша дома, он спит, соседка присматривает.

—А ты зачем пришла?

—Идем домой, промокнем.

—Иди домой, мне не привыкать, иди, я приду.

Сдерживая рыдания, глотая слёзы, Веснянка побежала к избе…. Тимофей проснулся, потянул к ней ручонки, заплакал.

Хлопнула входная дверь, вошёл Ерофей.

—Уйду я от тебя, не могу заставить себя смотреть на ребёнка….

—Это твой сын! — всхлипнула Веснянка.

Ерофей быстро взглянул на жену, в его глазах не было веры, наоборот, в них виделось отчуждение.

—Этого не может быть, мы прожили много лет и Бог не дал нам счастья, не дал ребёнка. Придумала, чтобы я не ушёл.

—Ничего я не придумала, посмотри на Тимошу, он вылитый ты, и нос картошкой и волосы прямые….

Ерофей рассмеялся в лицо жене.

—Сейчас вылитый я, а подрастет, станет вылитый Георгий.

Ерофей быстрым шагом направился к выходу.

—Стой! Я докажу. Посчитай….

—Я считать  не умею, я конюх,— прервал он жену.

—Ты даже выслушать не хочешь. Как же ты теперь не конюх, а княжий гонец, боярин. Зачем мы тебе?

Веснянка стала успокаивать ребёнка, а когда он примолк, зло бросила.

—Что остановился, иди, почитай обзавелся уже молодухой?  Нам теперь  сума, да голодная смерть. Иди….

 Веснянка ушла за занавеску, не подавала признаков жизни.

Ерофей сразу потерял боярскую выправку, вышел из избы, присел у входа.  Спустилась ночь,  во дворе дождь продолжал барабанить по лужам.

Чувство жалости к жене и ребёнку задерживало его, не давало уйти. После долгих колебаний он вернулся в избу. Было слышно, как за занавеской, захныкал ребёнок, жена ласково уговаривала его взять грудь.

—Соси, сынок, мамину грудь, соси, пока есть молоко. Пойдем мы скитаться просить Христа ради кусочек хлеба. Два месяца народилось, как Бог подарил мне тебя, да видно забыл дать нам хоть  щепотку счастья….

В сознание  Ерофея врезались слова: «Два месяца народилось…», он стал загибать пальцы, считал время и пересчитывал, получалось, что после гибели Георгия прошло много месяцев, больше, чем обычно бывает. На лбу выступила испарина, он не верил сам себе. Откуда со стороны,  будто Ерофею подсказывал бес,  пришла мысль.

—Георгий не может быть отцом, но Новгород велик, есть, кому пожалеть, приголубить…, — обрывок мысли куда-то улетел, а в голову ворвалась свежая, радостная и волнующая мысль: «Бог милостив! Веснянка не такая, моя Веснянка! Прости меня!»

Он разделся, его нательная рубашка смутно белела в сумраке горницы. Оставалось сделать один решающий шаг, трудный шаг. Его сделала Веснянка, она вышла из-за занавески  и, увидев его, радостно и удивлённо пробормотала:

—Ты вернулся?

—Прости меня, я пришёл навсегда.

Время  шло. Осенние дожди, сменились обильными снегопадами.  Иногда приходилось  выползать из избы, будто из норы. Бросаться в дальнюю дорогу до Киева  с малым ребёнком Ерофей и Веснянка не решились. Иногда февральские морозы разбавлялись ярким солнцем, весёлая капель торопила весну. В конце мая  решились возвращаться в родной Киев, но Тимофей заболел, его тельце покрыла сыпь. Бабки знахарки давали навары, но  ребенок тяжело выходил из болезни. 

Ерофей успокаивал жену, которая не отходила от иконы Божьей матери.

—Выздоровеет наш карапуз, он весь в меня.  Я как он, один раз переболел и больше не болею, и мы не будем больше болеть. Правда, Тимоша?

—Ерофей, давай останемся в Новгороде, боязно мне ехать в зиму.

—Никуда мы не поедем, обойдется без меня князь Ярослав.

—Не быть тебе боярином, останешься конюхом, — Веснянка через слёзы смотрела на мужа, помешали мы тебе….

—Не знаю ни одного конюха или холопа, который стал бы боярином. Не быть мне боярином, но Бог дал мне сына, я теперь отец.

Поздней осенью  прошёл слух, будто Ярослав прибежал  в Новгород .  В городе обсуждали избиение Ярослава  князем Польши Болеславом и зятем его Святополком. Будто  встретились их рати  на реке Буг. Разделённые рекой,  долго стояли друг против друга, не решаясь, напасть. Болеслав, не выдержав оскорблений со стороны киевлян,  бросился вброд через реку, а за ним его рать. Войско Ярослава не успело изготовиться, побежало.

Ерофей слушал разговоры, не верил,  потому решил пойти к  княжьему дворищу, узнать все точно.

Вокруг дворища находилось много новгородцев, говорили, что князь собирается бежать к варягам. Со стороны реки Волхов шли бояре во главе с посадником Коснятиным.  Народ расступился, уступая боярам дорогу к Ярославу.

Коснятин остановился у ворот дворища и зычно, чтобы слышал народ, вскричал:

—Князь Ярослав,  послушай меня и народ свой.

Вечевой колокол звал народ …. Вскоре, площадь перед  дворцом князя густо заполнилась народом.  Ярослав, больше обычного прихрамывая, вышел на крыльцо, обведя взглядом огромную толпу, спросил:

—Что хочет народ?

К князю подошёл посадник  Коснятин

—Позволь сказать тебе, князь, волю Новгорода.

—Говори, я слушаю.

—Не дело ты задумал, Ярослав, собираешься бежать к варягам. На кого оставляешь Русь? На Святополка?  Не по  чести русскому князю бежать от толстобрюхого ляха. Это гибель Руси! Нельзя простить Святополка, и оставить его в радости великой.

—Кто посмеет помешать мне? — князь взглянул на посадника, но в его взгляде было больше вины, чем строгости.

—Хоть казни, хоть милуй, но мы порубили ладьи твои, ты вынужден остаться.

Долго молчал Ярослав, но он обязан ответить народу.

—Бегу к варягам, чтобы войско собрать, чтобы освободить Русь из полона, исправить ошибки свои.

Толпа вскричала:

—Чем лучше варяги ляхов?

—Придут, вместо оплаты будут грабить.

—А мы, что тебе не пригодны или меча в руках держать не можем?

—А может, ты хочешь, чтобы и Новгородом ляхи правили?

Постепенно крики стихли, новгородцы ждали слово князя.

—Моя казна пуста,  денег для войны с ляхами и Святополком нет.

Костянин поднял руку, прося слова.

—Новгородцы, сейчас в наших руках судьба Руси. Новгород всегда  был городом богатым. Мы соберём  много средств, чтобы спасти Русь. Я правильно говорю, Великий Новгород. Толпа приняла решение одобрительными криками ….

Купцы, знать  понимали, что сейчас спасая Русь, они покупали свободу действий, более того,  если князь Ярослав сядет на престол Киева, то при посаднике житие будет значительно  вольготнее….  Потраченные на поход средства вернутся сторицей.

На вече  было решено собирать средства для похода на Киев — по 4 куны (монеты) от мужа, по 10 гривен от старост, по 80 гривен от бояр.

 

***

Радость от победы над Ярославом у Святополка была недолгой. Болеслав занял престол Киевский. Его давняя мечта превратилась в реальную власть. Он рассылал по городам и весям своих посадников, подкреплял их власть значительными отрядами.

Святополк из Великого князя превратился  в порученца. Жена его Эмгильда постепенно брала бразды правления в свои руки. Она иногда позволяла себе издеваться над мужем.

—Видишь, как хорошо получилось!  Нет здесь Ярослава, и не будет. Надо было раньше слушать меня.

—Ты теперь отдаёшь больше приказов, чем я.

—Я же Великая Княгиня.

—А  я, по-твоему, кто?

—Не обижайся муженёк, ты большой неудачник, все тебя гоняют, — она рассмеялась раскатистым смехом, — учись у отца моего, он правит Польшей и Русью

Святополк, скрипнув зубами, отвернулся и  подумал:

—Рады, что Русь покорили, но нет, придется показать им дорогу в преисподнюю.

Со временем к Святополку в видениях приходили его братья и смотрели на него глазами, будто спрашивали:

—Зачем с нами так поступил, мы предлагали тебе мир и свою поддержку. Мы сказали тебе: «Будь нам вместо отца».  Теперь ты унижен, смерть твоя не за горами.

Однажды пришёл Горясер, который смеялся над ним, строил из себя толстобрюхого Болеслава. Уходя издевательски спросил:

—Он лучше нас?

Приступы становились всё чаще, последние события и отстранение от власти ярило его. Он впервые пожалел, что не оставил в живых Горясера. Святополк начал подбирать людей, которые пошли бы за ним, поддержали бы его в заговоре против тестя своего Болеслава Храброго.

Польский князь и правитель  Руси повысил дань   и приказал, чтобы за убитого поляка смерти будут придаваться пять русских.  Всеобщая ненависть поднимала киевлян и всю Русь на борьбу с пришельцами.

Пришло время, Святополк сказал:

—Где поляка найдёте, убейте его.

Войско польское быстро таяло. Польские воины бежали  к Киеву, но и на дорогах находила их смерть. Князь и будущий король Польши  пытался повлиять на ситуацию, но скоро понял, что надо бежать восвояси.

В замке суматоха, семья Болеслава Храброго  собиралась в дорогу.  Эмгильда истерично спрашивала отца:

—Что мне делать, бежать с вами или остаться с мужем?

—Спроси у него, захочет ли он тебя оставить при себе.

—Он зол на меня, я смеялась над ним.

—Решай сама.

—Ты не хочешь, помочь мне, у тебя одна забота, наложница Предслава.

—Иди к мужу, пусть он решает.

Идти к мужу не пришлось, он сам вошёл к ним.

— Зашёл пожелать недавним правителям Руси дорогу скатертью. Спешите, а то скоро не останется польских воинов, чтобы охранять моего храброго  гостя. Нашу охрану  к вам приставлять боязно, прикончат по дороге.  Река Буг не глубока, не широка, а утонуть в ней можно, — с уст Святополка не сходила злорадная улыбка.

—Не злорадствуй, прижмет хвост тебе Ярослав, прибежишь, на коленях просить меня о помощи будешь, вот уж посмеюсь.

Святополк стал серьёзным и злым.

—Я просил у тебя помощи, а ты решил воспользоваться и отхватить Червонную  Русь. Так знай, тестюшка, даже с твоим брюхом не проглотить такой кусок. Попробовал откусить да  напал на тебя понос, беги скорее пока не обо***лся.

Болеслав схватился за меч,  но в зал вошла охрана Святополка.

Не советую баловаться с мечом, тестюшка, благодари Бога, что живой отсюда ноги уносишь. И помни,  Русь не для тебя! Не по Сеньке шапка.

Болеслав покорно опустил глаза и пошёл из зала.

 Эмгильда змеёй подползла к Святополку.

—Я хочу поговорить с тобой или прогонишь, как прогнал моего отца?

Святополк повёл бровью,  все вышли из зала.

—Говори.

—Можно я останусь?

—Оставаться тебе нельзя, скоро придет Ярослав, будет лютая битва. Если победа будет за мной, приедешь, но вход в тронный зал тебе будет запрещён, перечить мне ты не сможешь. Не нравится, останешься у папочки. Забудь о власти над Русью.

Эмгильда сверкнув очами, ушла, хлопнув дверью.

 

***

Ерофей  пришёл  домой, усталый рухнул на лавку и уснул.  Веснянка сняла с него обувь, укрыла. Гонец князя Ярослава дни и ночи проводил в седле. Едва он отвозил приказ в один конец города, как получал задание мчаться в другой конец,  а часто и в другой город.   Едва занялась утренняя заря за окном, Ерофей  вскочил, протирая глаза.

Полежи ещё, Веснянка заботливо пыталась уложить мужа, но он обнял её и тихо шепнул на ухо:

—Собирайся, едем в Киев.

Веснянка засуетилась, но тут же недоумённо спросила  мужа:

—Там же Святополк.

—Нет там его! Как узнал, что идет рать новгородская, так и смазал пятки. Собирайся сама, собирай сына.

—Подожди, пусть проснётся, а мы чуть побудем вдвоём, — она подсела к мужу обняла его….

 

***

Во главе рати Ярослав въезжал в Киев, его конь капризничал, косил глазами на толпы народа, вышедшие встречать Великого князя, князя огромной державы,  князя всея Руси.  У  церкви Святого Василия  рать встречали огромным караваем  хлеба, круто посыпанным солью. Ярослав спешился, поклонился народу. Толпа кричала ему приветственные слова:

—Пусть этот  день станет добрым, для тебя и для нас!

—Пусть Бог пошлет Ярославу многие лета!

—Ярослав, прими от всех киевлян хлеб соль, садись на стол киевский и мудро правь державой.

Князь ещё раз поклонился народу, принял  хлеб и надкусил его.

—Спаси Христос за хлеб и соль, за хорошую встречу. Даст Бог, станем жить по-доброму и богато. Только бы нам не мешали.

Радость возвращения  омрачена известиями. Жена и сын Ярослава уведены Болеславом в плен и по слухам, они умерли. Сестра Предслава, к которой когда-то сватался Болеслав,  взята им в наложницы.

Придя к власти, Ярослав  с первой минуты занялся государственными делами. Следовало создать дружину киевскую, и новое войско. Многие бояре киевские уведены  в Польшу.  Нарушен порядок и связи с данниками. Многие вопросы и задачи свалились на плечи Великого князя Киевского.

Он знал, что Святополк  бежал к печенегам и понимал, он не даст ему спокойно строить державу. Печенеги помнят недавнюю обиду,  не упустят возможности  опустошить  Русь.

Быстро бежит время. Не прошло и года, как дымы сообщили, что через  южные границы государства вторглись печенеги. Пришёл Святополк с «силой тяжкою».

Войска непримиримых братьев Ярослава и Святополка  сошлись на реке Альте, на том месте, где по приказу Святополка был убит князь Борис.  Там, где стоял шатёр Бориса, молился Ярослав.  В конце молитвы, глядя в небо, он воздел  руки к Богу, сказал:

—Кровь невинного брата моего вопиет  ко Всевышнему.

На Руси еще не было столь  яростной и кровопролитной битвы, три раза сходились воины Руси и печенеги.  К закату солнца воины Ярослава стали теснить печенегов, которые, увидев убегающего Святополка, бросились вслед.

Поражение в кровавой битве, лишило Святополка  разума. В видениях он видел убитых им людей, они преследовали его. Сердце, перенёсшее много радостей и разочарований, не выдержало….  Умер князь в одиночестве.

Остался сей человек в памяти людской злодеем и братоубийцей — Святополком Окаянным…. 

 

 

 

 

***

В сече злой погиб приказчик княжеского двора Василий. Ерофей, вернулся на своё боярское дворище к жене Веснянке, которая встречая его шепнула:

—У нас будет дочь.

Радость Ерофея еще более увеличилась, когда, после её слов он окончательно уверовал, что он истинный отец  сына Тимофея.

—Почему дочь?

—Я знаю….

 

Эпилог.

Пришла пора долгого и успешного правления  Великого князя Руси Ярослава Мудрого.

Он не всегда побеждал, но последовательно шёл к цели,  его враги уходили в небытие, а он нашёл путь сохранения и преумножения владений государства Российского.

Не забыли обид печенеги. Улучшив момент, когда Ярослав отъезжал в Новгород, ворвались на земли Руси. Ярослав поспешил с дружиной новгородской в Киев.

В состоявшейся битве победу праздновал Ярослав. В этой битве он нанёс сокрушительный удар печенегам. Войско Ярослава истребило почти всех воинов неприятеля.  Победа в этой битве  навсегда избавила Русь от набегов кровожадных соседей.

Однако не только походами усмирял Ярослав Мудрый своих воинственных соседей. Стремясь к миру с сильными королями, он охотно скреплял договоры с ними брачными узами. Сам князь второй раз был женат на Ингегерде (в крещении Ирине) дочери шведского короля Олафа. Сестра Ярослава Мария была выдана замуж за польского короля Казимира. Его старшая дочь Елизавета стала женой норвежского короля Гаральда Смелого. Венгерский король Андрей, сын Ладислава Плешивого, был женат на Анастасии Ярославне, младшая ее сестра Анна Ярославна, выйдя замуж за короля Генриха I, стала королевой Франции. На чужеземных принцессах были женаты и сыновья Ярослава.

В годы правления Ярослава Владимировича были построены города: Ярославль на Волге, Юрьев (ныне Тарту) в Прибалтике, монастыри, соборы, один из которых, Святой Софии, до сих пор является украшением Киева. В правление Ярослава Владимировича были возведены Золотые ворота с церковью Благовещения над ними. Заботился князь и о развитии книгописания на Руси, собрав при своем дворе писцов он поручил им перевод греческих рукописных книг на славянский язык.

 

Умер Ярослав 20 февраля 1054 года в Киеве на руках любимого сына Всеволода и был погребен в построенном им храме Святой Софии.

 

Зимовники. х. Камышев. Август 2014 года