Глава 15.

«Вероника! Ты шлюха!» - укоряла себя девушка.

Она стояла на балконе двенадцатого этажа гостиницы и смотрела на раскинувшийся перед ней родной город, такой прекрасный и теперь словно чужой. Будто она в нём никогда и не жила, а только приехала непонятно зачем из Москвы с армянином-таксистом, чтобы как последняя шалава по три раза в день отдаваться ему в номере «люкс» провинциальной гостиницы.

«Кто я теперь?! Что со мной стало?!» - спрашивала себя она, пытаясь зацепиться сознанием за отвесную скалу реальности, проносящуюся мимо неё в её свободном падении, которое должно было закончиться больно и страшно: а как ещё бывает, когда падаешь с бешеной высоты? - только так.

Всё так стремительно менялось в её жизни! Её последние надежды на то, что всё вернётся в прежнее, спокойное, беззаботное, размеренное русло, так отчаянно возносились мимо куда-то вверх, навсегда становясь недосягаемыми, что голова кружилась, и ей казалось, что она вот-вот упадёт с балкона вниз, на площадь. Ей так хотелось, чтобы весь кошмар, происходящий с ней, вдруг лопнул, как мыльный пузырь, и оказалось вдруг, что это всего-навсего лишь дурной сон.

«А, может быть, будет лучше, если я сейчас упаду? - подумала Вероника. - В самом деле, вдруг я сплю, и это падение будет поводом проснуться?! Ведь это не может происходить со мной на самом деле! Всё так нелепо, так мерзко, так непривычно! Нет, такое может быть только во сне! Тогда почему он не кончается? Может быть, сейчас, когда кружится голова, а меня тянет вниз с балкона, он и закончится, этот странный сон?! Нет, это не реальность! Это сон! Сон!!!»

-Милая, иди сюда! - донеслось до неё словно из ниоткуда. - Не держи балкон открытым: холодно!..

Вероника будто очнулась, посмотрела на себя, как бы привыкая к тому, что видит.

Она стояла босиком, голая на ковровой дорожке, которой был застелен бетонный пол балкона, укутавшись в простыню, и не чувствовала холода морозного воздуха. Сколько она так стояла? Минуту? Час? Вечность?

Человек, говорят, ко всему привыкает, вот и она привыкла стоять здесь, как статуя, не чувствуя ни холода, ни стыда, которым горела её смятённая душа, - ничего. Теперь она была просто статуя, как та девочка на фонтане, при входе в центральный парк культуры и отдыха, которую иные, шутя, называли последней девственницей города. Да, лучше бы она была той девочкой, и сидела бы на том пустом, осушенном корыте фонтана, не ведая ни стыда, от которого сейчас сгорала, не перед кем-то - перед собой, ни смятения, которое не давало ей понять, как жить дальше. Да и как понять, когда тебя «дерут как сучку» по три раза в день, и это, кажется, продлиться целую вечность?

Шёл третий день их пребывания в гостинице. И всё это время Вероника ни разу не покидала этот номер. Даже еду им приносили сюда.

Гарик доставал из кармана её коричневого пальто, лазая как к себе, толстыми пачками карбованцы и отдавал их посыльному из ресторана, что находился в цоколе гостиницы.

Несмотря на предупреждение администраторши, после двенадцати ночи из номера её почему-то никто не выгонял, и это продолжалось уже третий день.

Вероника настолько одурела от происходящего с ней, что теперь даже не одевалась. Она так и ходила, в чём мать родила, по номеру, укрываясь, если становилось прохладно, простынёй или одеялом. Видели ли служащие гостиницы, что она в номере, - не видели, её это уже не интересовало: жизнь всё равно мчалась, как сошедший с ума скорый поезд, куда-то под откос, где ждал тупик, крах и смерть..., если только всё вокруг не было сном.

Иногда, в такие минуты, как сейчас, ей казалось, что, если она закроет глаза, напряжётся, что-то сделает со своими мыслями, то всё вокруг изменится, лопнет, как пузырь, перестанет быть, как и не было, исчезнет в никуда, туда, куда исчезают все сны. Но она не знала, что нужно сделать, чтобы это случилось, как всё это прекратить, и это тяготило и томило её. Её душа, измученная этим кошмаром, просто остолбенела внутри, словно отрешилась от всего происходящего и никак не воспринимала его.

Гарик то ли насиловал, то ли соблазнял её, отчего она была полностью вымотана и опустошена. Оцепенение сковало её мысли, и душа её не подавала никаких признаков своего присутствия….

-Сегодня среда! - сказал Гарик, когда Вероника, подчинившись его окрику, зашла в номер и закрыла балконную дверь. - Давай иди в город! Ищи деньги! Сто долларов! Ты не забыла?!

-Нет! - Вероника даже не обрадовалась, что он её отпускает, а словно зомби стала собираться, не испытывая никаких эмоций.

-Сумку оставь в номере! - предупредил Гарик, когда она хотела взять её с собой.

На улице было малолюдно, хотя и было время обеда.

Вероника шла по Сотне, приходя в себя потихоньку от оцепенения. Мысли понемногу загорались в темноте сознания, и она начинала соображать, что ей делать.

Проходя мимо, она зашла в прежде любимое кафе «Снежинка», взяла чашку кофе и села за столик в углу пустого зала.

«Надо найти Гвоздя!.. Забрать у него ключи от дома!.. Тогда у меня появится хоть какой-то вариант!.. Может быть, Гвоздь и Фикса помогут мне избавиться от армяна?! - рассуждала Вероника, прихлёбывая потихоньку горячий напиток. - Но что я им скажу?! Кто это, и почему они его должны убрать? А если вылезет наружу всё моё приключение с этим армяшкой?! Кого волнует, по чьей воле это случилось?! Главное, что это произошло! Тогда прохода не будет от похотливых ублюдков, и моя жизнь в родном городе навсегда превратится в ад!.. Буду вести себя тихо, - Гарик-то уедет и всё, как и не было ничего!.. Только бы администраторша гостиницы и горничные не разнесли по городу как сороки на хвосте!.. Да, город маленький!»

Вероника вспомнила давние слова одной своей подружки. Та предупреждала её, когда она ходила ещё в девичестве: «В этом городе все спят под одним одеялом!»

Да, если это блядство, в которое она окунулась, как в ушат с дерьмом, вылезет наружу, то ей уж точно не отмыться - жизнь изменится навсегда и не в лучшую для неё сторону!

Нет, не будет она никого просить, чтобы расправились с Гариком. Той злобы нет уже. Она иссякла. Устала быть, как будто съела зубы. Эмоции уступили место здравому смыслу и осознанию реальности, боль и обида притупились, она к ним словно привыкла и смирилась со своей какой-то странной участью, которая, в конце концов, должна была закончиться. Теперь она только и ждала, когда всё это тихо прекратится, сойдёт на нет. Ей осталось потерпеть четыре дня. Полсрока уже прошло, и это радовало, вселяло надежду, что и остальное время пройдёт так же, пусть и трудно, мучительно медленно, но минует.

Вероника всё же опасалась того, что, вернувшись в Москву, таксист сдаст её Саиду. И этого нельзя было допустить. Впрочем, если Саиду, действительно, было бы нужно её найти, он разыскал бы её и без Гарика.

Слухи, которые могли разнестись по городу, о её пребывании в гостинице, были, конечно, опасны и вредны. Но их можно было пресечь. Она знала, как это сделать. А вот Саид в далёкой теперь Москве был реальностью, управлять которой у неё не было никакой возможности. Жить с осознанием того, что однажды он может снова возникнуть в её жизни, было равносильно тому, как сидеть под дамокловым мечом: привыкнуть к этому было невозможно, избавиться от этого тоже.

 «Нет, вряд ли он пойдёт к Саиду! - рассуждала Вероника. - Ему совершенно не нужно светиться в этой истории, поскольку Саид может и ему предъявить за помощь в побеге. Ведь вылезет же, если начнёт что-то против меня мутить! В конце концов, неизвестно, может быть, чеченцы уже и приезжали по мою душу? Я ведь всё это время дома не живу - в гостинице, инкогнито!»

Размышляя так, Вероника всё-таки решила, что она сильно сгущает краски, переоценивает возможности «чехов» и их желание в её поимке. Скорее всего, о ней уже и думать забыли! Ну, сели в поезд, но это по горячим следам было! А теперь что? Вряд ли они поедут в другую, как теперь выяснилось, страну, за тысячу километров, разыскивать беглянку, которая задолжала пару-тройку тысчёнок баксов. Для Москвы - это мизер! В Москве масштаб денег совершенно другой!

Чем больше она думала о произошедшем, тем более странным ей казалось, что чеченцы вообще за ней погнались. Хотя, конечно, если знать, куда человек в Москве может удрать, то его догонять будут. Но чтобы на Украину за ним ехать - это, пожалуй, было чересчур!

Кружение мыслей в её приходящей в себя голове снова вернуло Веронику к Гарику, который увязался за ней, прилип, словно банный лист, обобрал её, как мог и надругался над женщиной в ней.

Да, он не насиловал её в обыденном понимании смысла этого слова. Он умело распалял её желание, а иногда, - стыдно признаться, - она сама подвигала его к этому, испытывая тоску по той острой, жгучей усладе, которую он ей доставлял. Но всё же он вторгся в её святая святых! И это требовало отмщения! Она ненавидела его за это!..

В кафе вошёл парень и направился к стойке.

Вероника отвлеклась от своих мыслей, обуревающих её голову, и обратила на него внимание. Кроме неё, это был единственный посетитель кафе, и он, к тому же, показался ей знакомым.

«Так и есть!» - обрадовалась Вероника.

-Гвоздь! - заорала она на весь зал так, что сама устыдилась своего буйного душевного порыва. Видно, что-то внутри неё настолько исстрадалось, что больше не могло выносить прежнего течения событий, и хваталось за любую встречную соломинку. - Гвоздь!!!..

Это и вправду был Гвоздев.

Услышав дикие вопли, раздающиеся в пустом помещении кафе, он обернулся, дико, испуганно озираясь по сторонам: откуда так истошно вопят. Окинув глазами зал, Гвоздь увидел за угловым столиком Веронику, которая сидела там, как забившийся в уголок от испуга ребёнок, вся взъерошенная, точно прибитая и потасканная жизнью.

Гвоздь оправился от испуга, слегка откинул в приветствии назад голову, поднял вверх руку, как-то натянуто, не искренне улыбнулся и направился к ней.

-О, зда-арова! А ты здесь чего?! - удивился он, подойдя к её столику.

-Не видишь, кофе пью! - улыбнулась Вероника. Она была так рада встрече с Гвоздевым, что ей с трудом удавалось это скрывать, словно увидела старого и доброго приятеля, хотя Гвоздь был человеком Бегемота и с ней, в общем-то, не общался. Однако теперь она надеялась, что у них получится деловой контакт. - С ног сбилась тебя искать! У тебя ж ключи от Жориной квартиры!

-Ну, и что?! - удивился Гвоздь.

-Ну, как что?! - тоже удивилась Вероника. - Я ж в ней ключи от своей квартиры оставила! Домой не могу попасть! Да и вообще я, насколько понимаю, хозяйка теперь и того, и другого!..

-Ну, и где ж ты всё это время обитала?! - вдруг спросил её Гвоздев как-то странно, словно требуя отчёта.

-В смысле?! - не поняла Вероника, но радостную улыбку с её лица смахнул такой тон разговора.

-Да в прямом смысле! - уточнил Гвоздь. - Я ещё три дня назад Циню видел. Он сказал, что тебе доллары на рынке менял - сто единиц, по курсу сорок! Видишь, я всё про тебя знаю, кроме одного! Где ты шарахалась?!

Веронике стало не по себе. Настроение испортилось.

-Ну, я ж перед тобой отчитываться не должна! - возмутилась она.

-Да нет, подруга! Ошибаешься! - ответил Гвоздев. - Ладно, я сейчас себе что-нибудь возьму перекусить и подойду! И давай… пересаживайся из этого угла в место куда-нибудь поприличнее! Тебе что-нибудь взять?!

-Салатик какой-нибудь! - попросила Вероника, почувствовав лёгкий голод.

Пока Гвоздев делал заказ, её всю трясло, как от озноба. Что-то недоброе было и в словах, и во всём поведении Гвоздя. Она не могла понять, что ей ещё может угрожать, но чувствовала нутром какой-то неприятный и серьёзный подвох.

Гвоздь повернулся к ней, увидел, что она по-прежнему сидит в углу, и кивком головы напомнил ей, что просил её пересесть.

Вероника опомнилась и перескочила поближе, усевшись у огромного окна витрины, в которую было хорошо видно идущих на вечернюю службу в Петропавловский собор прихожан православного храма. Теперь их было значительно больше, чем прежде, и Вероника не могла понять, то ли это от того, что рухнул коммунизм, то ли от того, что развалился Союз.

Гвоздь подсел за столик напротив неё, принёс несколько тарелок с едой. Следом подскочила официантка и поставила на столик ещё несколько блюд. Гвоздев подвинул ей салат:

-Ешь. Угощайся!

-Спасибо! - поблагодарила Вероника и стала потихоньку наклёвывать угощение. Она была страшно голодна, хотя утром поела в гостинице, но не хотела показывать этого.

К столику вернулась официантка, принесла две небольшие хрустальные стопочки и графинчик рябиновой настойки.

-Будешь? - спросил Гвоздь. Вероника отрицательно покачала головой. - А зря! Ну, я, на всякий случай, налью!

Он разлил по стопочкам рубиновый напиток:

-Ну, за встречу!

Вероника сидела, глядя на него. Гвоздь взглядом показал на стопку, мол, присоединяйся. Она немного помедлила, но всё же протянула руку, оправдываясь перед собой, что ей, действительно, надо снять стресс.

Честно говоря, Вероника думала, что первым делом, когда всё закончится, напьётся как свинья. Закроется в квартире и напьётся! Иначе у неё просто сядут нервы. И хотя ничего ещё не закончилось, она разрешила себе немного расслабиться.

Гвоздев опрокинул стопочку, потом принялся за украинский борщ.

Вероника немного посидела, но повторила за ним.

Жгучий, но приятный, со вкусом свойственным только этому напитку, произведённому на местном спиртзаводе, огонь растёкся по её телу, наполняя все его члены теплом, а голову лёгким хмелем.

Гвоздь налил ещё.

-Больше не буду! - предупредила Вероника.

-Давай-давай, помогай! - приказал он. - Я за рулём больше трёхсот не пью!

Вероника выпила ещё, чувствуя, что пьянеет, и вместе с тем её тревоги отходят, отлетают куда-то в небытиё.

-Так ты где шарахаешься третий день? - снова поинтересовался Гвоздь.

-Да что ты привязался: где была, где была? - отмахнулась Вероника.

-Подцепила что ль кого?! - съехидничал он.

-Да, вот в моём-то положении только кого-то и подцепить осталось! - возмутилась она.

-А какое у тебя положение?! Ты вдова, при бабках, при квартире….

-При каких бабках, при какой квартире?!..

-Ну, Бегемот же тебе квартиру подарил? Подарил!

-А бабки какие?!

-Ну, не знаю! Может, заначка осталась!

-Да я с Москвы пустая приехала, как барабан!

-Где ночевала три дня?..

-Слушай! - подвыпившая Вероника осмелела, отошла от своего пришибленного состояния. - Я тебе не жена, чтобы отчитываться! Ты не Бегемот!

-Да, - согласился Гвоздев, - я не Бегемот, но поскольку его нет, ты мне теперь будешь докладываться обо всех своих происшествиях, ясно?!

-Это почему же? - Вероника следила, как Гвоздь подливает ещё сумской рябиновой, ожидая, когда тот закончит и предложит выпить.

-Да потому, что теперь я душеприказчик твоего покойного супруга!

Он подал ей в руку стопку, они чокнулись.

-Это кто так решил?! - удивилась Вероника, отхлёбывая настойку, как компот.

-Люди!

-Какие такие люди?!

-Большие! Скоро будет сходняк, на котором окончательно всё определится. Ну, Бегемота квартира и всё прочее, скорее всего, в общак отойдут. А насчёт твоей квартиры - всё будет зависеть от меня.

-Это почему же?! - Вероника допила стопку, налила ещё и выпила снова, даже не дожидаясь приглашения.

-Да потому, что, - я же сказал тебе, - назначен его душеприказчиком. Будешь имя своего супруга позорить - квартиру у тебя заберут.

-Да это что такое! - Вероника пьяно ударила кулаком по столу. - Как заберут?! Кто?! На каком основании?!

-А на таком, что будешь себя недостойно имени вдовы вора в законе вести - всё! Будешь лишена всех благ!

-Жора Бегетов, между прочим, мне эту квартиру подарил! На свадьбу! - воскликнула Вероника.

-Вот о чём и речь! Веди себя, значит, достойно его имени! - не унимался Гвоздь.

-А я что? Делаю что-то не то?

-Вот я и спрашиваю, где три дня эти была?

-Во все дыры пердолилась, как последняя сука! - со злостью бросила ему в лицо Вероника, чувствуя, что совсем опьянела. - Ты мне, лучше, от квартиры моей ключи дай, чтобы я не ночевала, где попало!..

-Так, а что сразу не зашла, как приехала? - Гвоздь полез в карман, сделал вид, что там пошарился, потом добавил. - О, дома забыл! У Бегемота! Поехали!..

Вероника ещё не успела ничего сообразить, как он решительно встал из-за столика, подхватил её под ручку и поволок прочь из кафе, словно она была уже в стадии «готовченко».

-Ты меня куда? - поинтересовалась она, безуспешно пытаясь сдержать натиск.

-За ключами! - сообщил Гвоздь.

Он провёл её по Сотне до собора. Здесь за углом здания, где заканчивалась пешеходная зона, стояла его новенькая «Ауди».

-Видала?! - с гордостью бросил Гвоздь кивком головы на бирюзовую иномарку.

-Видала! - равнодушно согласилась Вероника. - Я гляжу, прибарахлился ты! За чей только счёт?!

-Так машины в Питере сдал, таксо! - он усадил Веронику в авто. - Мы с Бегемотом дело одно разбадяжили. Я тачки толкнул, а хозяина уже нет! Ну, я, как полагается, в общак часть отвалил, а часть - вот… «по совету друзей», что называется!..

Спустя минуту они уже мчались по извилистым улицам. Гвоздь с удовольствием давил на газ, а Вероника смотрела в окно.

«Наверно, сейчас в постель потащит! - с пьяным равнодушием думала она, глядя на проносящихся мимо людей, здания, машины, ларьки. - А, иначе, зачем напоил?! Душеприказчик!.. Ну, точно, всё к этому идёт!»

-Ну, и, - рассказывай, - где же ты была-то три дня?! - снова переспросил Гвоздев.

-Я же сказала: пердолилась во все дыры, какие только у меня есть! - её забавляло, что можно язвить, отвечая правду, и это не будет восприниматься как правда.

-Зачем так говоришь?! - обиделся Гвоздь.

-А зачем спрашиваешь?!.. Душеприказчик хренов! - Вероника вдруг поняла, кто виноват во всех её проблемах и не на шутку разозлилась. - Ты бы, лучше, за мной в Москву приехал! Душеприказчик! Тогда бы и спрашивать не надо было! Да и у меня проблем не было бы!

-А какие у тебя проблемы?! - поинтересовался Гвоздев, поворачивая в знакомый двор Бегемотова дома. - Слышал, - Циня обмолвился, - ты кого-то убрать просила!..

-Вот Цындренко, вот трепло! - возмутилась Вероника. - Что за мужики пошли?! Хуже баб!.. Да, Гвоздь, у меня проблемы, и, оказывается, они все из-за тебя! Ты почему за мной в Москву не приехал?!..

Вероника произнесла это с такой неподдельной злостью, что Гвоздь, притормозив у подъезда, даже опешил:

-Но-но-но! Поосторожнее на поворотах! У нас условлено было….

Веронике показалось, что будь у неё сейчас пистолет, она бы с диким удовольствием выпустила в него всю обойму, утешив свою неизбывную обиду, боль и унижение.

-Тогда попробуй, сучёнок, ещё раз спросить, где я была три дня! - предупредила его Вероника.

Глава 20.

На следующий день Вероника увидела море!

Она так давно не была на нём, что просто не могла сдержать своего восторга. К тому же, это было другое море, не то, к которому она привыкла с самого детства, - более ласковое, тёплое и солнечное.

Здесь было здорово! Солнце, искрящееся в бирюзовой дали, тёплый воздух, который ласкал её кожу при каждом дуновении! Горы и вулканы, поражающие своим грозным величием. И запах! Этот особый запах йода, который чувствуется в воздухе только тогда, когда совсем рядом много морской воды, - целое море!

Вероника в восторге обнялась с Викой, и они долго прыгали на каменной площадке, с которой открывался живописный пейзаж на прекрасные окрестности, все в зелени и бирюзе.

Море спокойное, тёплое, ласковое блестело до самого горизонта тысячами бриллиантовых искорок. И у Вероники захватывало дух от восторга….

С утра всё закрутилось в её жизни иначе, как в хорошо отлаженном механизме, обозначив тот рубеж, с которого возврата к прошлому уже не будет.

Не успели Вика с Вероникой прилететь в Рим, как их тут же погрузили в машину и повезли в окрестности Неаполя, где должны были проходить съёмки.

Вероника смотрела на силуэты исполинских вулканов, очерчивавшиеся на горизонте в обрамлении облаков лиловыми силуэтами, на зелёные горы, на кучерявые виноградники, на разноцветные поля, проносившиеся мимо, - на восхитительные пейзажи вокруг, и душа её пела от восторга. Она об этом и мечтать не могла.

Водитель, толстый итальянец лет пятидесяти, всю дорогу оглядывался на красивых, броских «руссо»-девчонок, сидевших на заднем сиденье, и, весело улыбаясь, что-то рассказывал им, мурлыкая на певучем и ласковом языке, будто те его понимают. При этом он всё время зыркал на Вику, которая из баловства, едва он поворачивался к ним, тут же разводила ноги и показывала ему свою киску. Саид, сидевший рядом с шофёром, зная, что та вытворяет, то и дело жестами показывал итальяшке, чтобы он следил за дорогой, но водитель не обращал на его предупреждения никакого внимания и то и дело крутил головой, обалдевший от такого представления.

Всю дорогу от Рима до Неаполя Вероника и Вика беспричинно заливались смехом от восторга и радости, от удивительного возбуждения, в которое привело их путешествие. Было так здорово, что они очутились вдруг где-то за тридевять земель от ставшей теперь в их воспоминаниях далёкой, прохладной и неуютной Москвы в жаркой и светлой, словно стёклышко весенним дождём промытой Италии. Казалось, теперь всё будет по-другому.

К вечеру они добрались до моря. До этого оно иногда выглядывало из-за гор, мелькало где-то у горизонта, то ближе, то дальше от дороги. Но теперь раскинулось перед ними во всей своей необъятной, чарующей красоте.

Машина, на которой их везли, остановилась на каменистой площадке для отдыха, с утёса которой открывался великолепный морской пейзаж.

Водитель сделал привал. Здесь, где-то в кустах, на той стороне дороги, был источник воды, родник, бивший из скал. Итальянец что-то протараторил, улыбаясь, поманил за собой Вику и направился с кувшином к роднику. Но Вика не пошла, хотя не на шутку раззадорила итальянского дядьку. К мужчинам она была равнодушна, и «за так» никогда с ними не спала.

Саид встал на краю обрыва. Горный пейзаж, обрамлявший морские дали, видимо, напоминал ему родину. Он с удовольствием забросил руки за голову и потянулся, поделал наклоны вправо, влево, иногда озираясь на прыгающих, расшалившихся не на шутку, как дети, девчонок.

Спустя пять минут машина тронулась дальше и вскоре достигла какой-то небольшой деревушки на берегу моря, утопающей в садах и виноградниках. Шофёр уже не оборачивался больше, поняв, что женщина с ним просто играет.

Воздух Италии, тёплый, ароматный, пахнущий вином, морем, цветами, - жизнью, пьянил и дурманил разум Вероники.

К машине подошёл улыбающийся человек, лет тридцати, в круглых очках. Он пролез в открытое заднее окно и, увидев красивых славянок, весь рассыпался в восторге и комплиментах на красивом, но непонятном языке.

Вероника и раньше слышала этот певучий, мурлыкающий, словно для пения и удовольствий рождённый язык. Во времена её детства итальянцы буквально наводнили её родной город, где строили для Советского Союза трубопрокатный завод. Но тогда она была мала и сейчас сожалела, что не знает этого красивого языка, вибрирующего теплом, морем, вином и страстью.

-Андьямо, андьямо, синьор! - говорил подошедший к Саиду, вылезшему из авто, усатый итальянец, показывая на аккуратный двухэтажный домик с тёмно-красной черепичной крышей, возле которого остановилась машина.

Тот ничего не понял, но догадался, что их приглашают внутрь, кивнул головой, показывая, чтобы девочки шли за ним.

Молодой человек в круглых очках открыл дверцу «Фиата» и сделал рукой приглашение.

Было смешно и забавно общаться с людьми, не понимая языка и лишь угадывая, что они хотят сказать, по жестам.

Гостей проводили в дом, за накрытый к их приезду всякой всячиной стол.

Всё было вкусно и необычно, многие блюда были весьма экзотичны и незнакомы Веронике. Еда была по-деревенски простой, но по-итальянски экстравагантной. Их, словно компотом, поили вкусным, - вроде бы не крепким, но потом дающим себя знать, - молодым вином.

Затем итальянец в очках, оказавшийся режиссёром фильма, в котором они прилетели сниматься, - это стало понятно после общения жестикуляциями и попыток связать понятия двух разных языков, - проводил Вику и Веронику наверх и показал им комнату с двумя кроватями.

-Буона ноттэ! - пожелал итальянец, и вскоре его шаги стихли на узкой деревянной лестнице, ведущей вниз.

Как только дверь за ним закрылась, Вика, разгорячённая вином и впечатлениями, тут же стащила с Вероники сарафан, - всё, что было на ней из одежды, и вскоре они уже страстно занимались любовью, сначала на полу, потом на кровати.

Когда на небе появилась луна, и стало смеркаться, Вика примостила Веронику на широком деревянном подоконнике настежь открытого на деревенскую улицу окна и, повернув к себе, ещё долго и нежно, но страстно ласкала языком её красу, иногда отвлекаясь и горячо шепча ей в ухо:

-Ах ты, моя кобылка украинская!.. Люблю тебя!..

Утром, открыв глаза, Вероника даже не поняла, где находится.

Так непривычно было проснуться не в казённом гостиничном номере, а в уютной, но по-деревенски простой комнатушке.

Вспомнив, что они в чудесной Италии, в какой-то живописной деревушке на берегу моря, она с невыразимым наслаждением потянулась.

Солнце уже вовсю светило на безоблачном небе, на дворе горланили петухи, кудахтали куры. Можно было подумать, что они где-то на Украине.

Вероника поднялась, подошла к настежь распахнутому окну.

Внизу на кривой деревенской улочке, вымощенной булыжником, несколько оборванцев-мальчишек что-то обсуждали между собой, показывая на их окно. Возможно, вчера они подсматривали и видели голую попу Вероники, взошедшую в окне вместе с серебристой луной на небе. Заметив в окне обнажённую прелестницу, они заулыбались ей, оживились, стали махать руками, привлекая к себе её внимание.

«Жизнь, наверное, действительно, - простая штука! - подумала Вероника, глядя на деревенских пацанов, с надеждой посылающих ей сигналы, и, вспомнив давешний разговор с интересным и необычным молодым человеком в самолёте, произнесла задумчиво вслух. - Если чего-то хочешь, проси! И рано или поздно получишь!»

Вика ещё спала, утомлённая вином и ночными забавами.

В дверь постучались. Вошёл режиссёр.

Он хотел что-то сказать, но, застав прелестную Веронику, стоящую обнажённой вполоборота у окна, за разглядыванием деревенского пейзажа незнакомой страны, просто обомлел, залюбовавшись ею.

Лучик солнца проникал между её ног и оттенял её бёдра и спину. Русые волосы Вероники, переливаясь золотом в солнечном свете, развевались в лёгких дуновениях ветерка, вихрившегося в окне, словно он перебирал, приподнимая, расчесывал и гладил их.

-Грациа, грациа, синьоритта! - восхитился итальянец.

Вероника повернулась к нему, ослепив его своей красой.

«Мамины» уроки не прошли даром, и она не выказывала теперь и тени смущения. Ей, и в самом деле не было стыдно. Что такого? После всего, что она видела и пережила, стоять вот так перед незнакомым мужчиной совершенно голой?! Какой пустяк!..

Проснулась Вика, поднялась, откинув одеяло, окинула сердитым взглядом замечтавшегося режиссёра, посмотрела на Веронику.

-Чё это он на тебя уставился?! - поинтересовалась она у неё с лёгким оттенком ревности, почёсывая пушок на лобке, потом спросила уже у непонимающего её режиссёра. - Бабу голую, что ль, не видел?!.. А ещё эротику снимает!

-Ну, может, потому и уставился, что снимает! - сказала Вероника, защищая итальянца. - Красоту видит!..

После завтрака их повезли на море, где уже шли съёмки. Здесь стояли фанерные и деревянные декорации зданий, муляжи кораблей, несколько трейлеров для персонала, кресла под зонтиками от солнца, камеры на миниатюрных рельсовых дорогах, проложенных вдоль побережья.

Переводчика не было и все объяснения дополнялись экспрессией жестов, но обстановка давала понять, что люди делают деньги. Веронику несколько раз заставили голой пробежаться по берегу. При этом рядом, чуть впереди, по рельсам катилась дрезина с оператором и камерой, и она чувствовала, что её снимают крупным планом.

Потом были съёмки на стоящем здесь же макете парусного корабля, словно выброшенного штормом на берег. Снимали сцену её любви не то со спартанцем, не то ещё с каким-то старинным воином в латах поверх голого тела.

Веронику поворачивали в разные позы, выхватывая крупным планом её злачные места, потом несколько раз делали дубли в объятиях «спартанца», который изображал, что совокупляется с ней то в одном положении, то в другом.

У «спартанца», и в правду, всё болталось. И Вероника чувствовала, что ей это противнее даже, чем если бы её заставили заниматься с ним сексом по-настоящему. Дубли снимали по несколько раз, и она то и дело ощущала, как его безжизненные гениталии бьются о её лоно сзади, прикасаются к нему, словно мягкий комок, раздражая своей немощностью.

Съёмки продолжались в авральном режиме до вечера, с перерывом на обед, во время которого Вероника ела, не утруждая себя одеждой….

Вечером, когда они остались вдвоём в своей комнате на втором этаже, Вика долго плевалась.

-Ничего не понимаю! - возмущалась она. - У них что, встаёт, когда им скомандуют, или вообще не встаёт?! Противно так, тьфу! - мужиков она итак терпеть не могла, но это было для неё чересчур. - Я и не думала никогда, что может быть так мерзко, когда у него ничего не стоит, а он изображает из себя секс-машину! Я думала, что порно снимать тяжело, - там здоровье расшатывается! Тебе суют по несколько дублей кряду, но кончить не дают!.. Но тут!.. Тут вообще!.. Крыша съехать может! Вот так с годок поснимайся - и умом тронешься!.. Нет, лучше быть простой проституткой, - вот, что я скажу!..

Так продолжалось несколько дней. Саид сопровождал их на берег, а когда начиналась работа, смотрел на съёмки из-под зонтика прищуренным глазом, весь разморённый жарой. Вечером он оставался где-то в нижней комнате деревенского домика….

-Завтра «мама» приезжает! - сообщила ей Вика, когда они лежали в объятьях друг друга однажды вечером.

-Ты откуда знаешь?! - поинтересовалась Вероника.

-Саид сказал! Предупредил! - ответила Вика.

-Зачем? - удивилась Вероника.

-Он знает, что я с тобой сплю! Вот и предупредил! Мама очень нервничает от этого! Ревнует, что ли?!..

На следующий день, действительно, появилась «мама» в сопровождении какого-то красивого мужчины лет тридцати пяти. Она была в весёлом, каком-то пляжно-курортном расположении духа. На ней был дорогой белый костюм, расшитый золотом, очки в золотой оправе, белоснежная широкополая шляпа.

-Ну, здравствуйте, девочки! - сказала она, обращаясь как бы ко всем.

Потом взяла Веронику за талию и отвела в сторону:

-Ну, как тебе, Лада?.. Нравится в Италии?!

-Да, спасибо, мадам!..

-А я по тебе соскучилась! - заигрывающе закинула голову назад «мама».

Здесь вдали от Москвы, от «Космоса», её слова звучали как-то по-другому, вульгарно и пошло, отвратительно! Она словно измельчала в глазах Вероники на фоне окружающего волшебного великолепия. Хотелось даже по старой привычке, которую с неё почти вытравили, съязвить. Но Вероника сдержала себя, понимая, что это всего лишь её иллюзии, и растянула ротик в радостной улыбке….

Вечером все сели за стол в деревенском домике, где жили Вероника и Вика. «Мама» сияла успехом, здоровьем и счастьем. Красивый мужчина был загадкой для всех и привлекал внимание присутствующих дам. Он сидел рядом с «мамой» и смотрел весь вечер неотрывно на Веронику, словно зачарованный….

-Ты чего? - поинтересовалась Вероника, заметив, что Вика грустит рядом с ней.

Та неспешно потягивала молодое вино из глиняной кружки, потихоньку пьянея, потом шепнула ей на ухо:

-«Мама» тебя на ночь заберёт в Неаполь!

-А кто это с ней рядом? - полюбопытствовала Вероника.

-Это Битлер, немец, но русский! В Лондоне живёт…. Лет десять назад уехал из Союза. Он финансирует съёмки фильма…. Смотри, как на тебя уставился! Возможно, «мама» тебя ему скормит! - ответила Вика.

-Почему? - удивилась Вероника, впрочем, сама понимая, что «мама» может «скормить» её любому, кто заплатит, - без объяснений.

-Потому что это «мамино» кино! - проявила свою осведомлённость Вика. - Она съёмку затеяла! Битлер организует финансирование! «Мама», - она хоть и богатая по «нашенским» меркам, но в мировом масштабе - пшик! - нищета! Знаешь сколько надо денег, чтобы вот этот фильмец снять?!.. А знаешь, сколько она с него заработает?!.. О-го-го!!!

Но Веронике это было не интересно.

После ужина «мама» пригласила её в свой лимузин, где уже сидел тот красивый мужчина. Он снова смотрел на неё в упор. «Мама» уселась рядом с Битлером, напротив Вероники, и лимузин покатил в Неаполь.

Почти сразу «мама» незаметно от него сделала Веронике жест рукой, раскрыв кольцо из большого и указательного пальца. Это означало, что Вероника должна развести свои ножки так, чтобы перед гостем предстала вся чарующая прелесть её дивной красы.

Заметив знак, Вероника как бы невзначай слегка подвинулась на сиденье тазом вперёд, чтобы попа не так сильно утопала в его мягкой коже и, словно раковина, раскрывающая створки и обнажающая свою драгоценную жемчужину, как бы нечаянно, «неосторожным движением» изящно развела ножки.

Словно свет в темноте зажёгся. Взгляд мужчины невольно загорелся и переместился вниз, на её лоно.

«Мама» покачала головой, недовольная тем, что, несмотря на обучение, Вероника сама не догадалась этого сделать, но тоже залюбовалась её ухоженной киской.

Вероника как бы невзначай отвернулась к окну. Ей в самом деле было интересно смотреть на вулканы вдали, на южные пейзажи, на мелькающую за окном до светлого, голубого горизонта гладь моря, на аккуратные, словно причёсанные, сочного зелёного цвета плантации и виноградники, на живописные, словно декорации сказки, пейзажи с налепленными на них домиками с черепичными крышами, садами, горами, бездонной глубины небом, на огромный город, к которому они подъезжали….

Ей вдруг захотелось остаться здесь навсегда.

Понимая, что это невозможно, Вероника перевела взгляд на сидевших напротив неё в салоне лимузина.

Оба смотрели на её разведённые ноги. «Мама» что-то незаметно для мужчины сигнализировала. Теперь она показывала кольцо из большого и безымянного пальцев, в которое окунала указательный и средний, и слегка качала головой, рассерженно давая понять, что девочка расслабилась.

Вероника выполнила команду по «маминому» сигналу, приподнялась и подложила под себя на сиденье руку, сев на неё сверху так, что теперь её пальчики выглядывали из-под её злачного цветка снизу. Немного подавшись в сторону окна, за которым проносились чудесные изумрудные пейзажи, Вероника ввела большой палец в анус, а указательный и средний запустила в вульву, иногда проникая по влагалище, иногда лаская кончик клитора.

Краем глаза она видела, что мужчина закипает.

Вскоре её киска пустила соки, и Вероника вдруг почувствовала, как сильно возбудилась сама от этой игры и необычности положения. Обстановка вокруг: Италия, море, лимузин, красивый мужчина, - всё это возбуждало.

Она бросила влажный, манящий взгляд на сидевшего напротив красавца. Вероника не претворялась, было видно, как она вся исходит страстью.

Битлер посмотрел на «маму». Видимо, та мешала своим присутствием перейти ему в наступление. Тогда «мама», заметив взгляд и сама возбудившись от наблюдаемой сцены этой игры, пересела к Веронике, привлекла её к себе и стала целовать взасос, полезла руками под сарафан девочки и принялась страстно мять её груди, просто сводя ту с ума, не упустив шанса вкусить от её красоты и молодости.

Вскоре Вероника вся пылала жаром, как хорошо растопленная печь, но мужчина по-прежнему сидел напротив, весь изнемогая от страсти. И тогда, оставив «маму», Вероника подалась через салон к нему, присела на его колени и положила ему на плечи свою красивую изящную руку. Другой она привлекла его ладонь к своему горячему лону, исходящему пылким пламенем страсти, нектаром любви и благоуханием.

Битлер уже не в силах был сдерживать порыв. Своими бёдрами Вероника чувствовала, как бьётся, пульсирует, упирается под нею придавленный в брюках мужчины член. Она расстегнула ему рубашку, но он уже и сам раздевался. Вскоре он переместил Веронику на сиденье, задрав вверх её попу. Вероника увидела его большого с пунцовой головой, как шашка наголо занесённого над ней жеребца, и вся изошла негой предвкушения. Желание заставило её привлечь к себе его сгорающее огнём вожделения тело, и Битлер страстно засадил своего пышущего похотью красавца в её лоно.

Веронике нравился этот мужчина, она была до предела возбуждена, и теперь, умелая в искусстве любви, обученная её приёмам, настоящая жрица эроса, незаметно управляла процессом сношения так, чтобы его страсть держалась как можно дольше, и он не взорвался прежде времени, как переспелый огурец, разбрызгивая вокруг семя.

Когда она чувствовала, что он приближается к оргазму, то отстраняла его от себя и просто гладила его по телу, но потом, когда возбуждение перегорало, Вероника знала, что до следующего пика может позволить ему вкушать себя дальше….

Она с удовольствием испытала оргазм, потом ещё один и ещё, и только после третьего раза позволила мужчине с громкими возгласами залить её потоком горячего семени. Потом она с наслаждением взяла в рот его красавца, из которого продолжало ещё сочиться семя, и помогла освободиться от его остатков внутри, массируя при этом член пальцем для продвижения жидкости наружу.

Битлер в изнеможении упал на сиденье рядом с «мамой»….

За окном мелькали живописные и непривычные кварталы южного итальянского города на фоне двуглавой горы Везувия на дальнем горизонте.

Вероника была счастлива. Это был первый раз, когда она сама приняла в рот член и испытала от этого удовольствие. И даже сперма Битлера показалась ей вкусной, как свежее сырое яйцо.

Она вдруг со всей ясностью поняла, что должна удержать Битлера около себя если не навсегда, то как можно дольше, что хочет принадлежать только ему. Но потом лишь горько усмехнулась, вспомнив слова «мамы»: он знает, кто ты!..

С этого дня на съёмки Веронику возили из Неаполя. По дороге она любовалась красотой залива и сказочно красивых кварталов древнего города.

Иногда ей хотелось потрясти головой: не сон ли это. Но она боялась, - если это, действительно, был сон, - спугнуть его, и потому старалась даже не дышать на своё ощущение сказочности и нереальности происходящего, лишь бы оно продолжалось.

Битлер снял роскошные апартаменты с видом на набережную из окна и теперь, едва дождавшись, пока Вероника закончит работу на площадке, тут же увлекал её в машину, где по дороге предавался с ней неистовой страсти.

Это продолжалось и в номере. И только потом уже, поздно вечером, утомлённые любовными утехами, они спускались в ресторан на самом берегу моря, продуваемый со всех сторон тёплым морским воздухом, за накрытый для них столик под полотняным шатром.

Играла музыка настоящего оркестрика «трио», сновали официанты, блестели тысячи маленьких огоньков, украшавших пространство над столиками, висевших в воздухе над ними, как звёздная паутина.

Вероника была пьяна жизнью, сексом, теплом, морем, Италией и Битлером. Она была счастлива, словно была не проституткой, а просто влюблённой малышкой, обыкновенной украинской девочкой, оказавшейся вдруг по какому-то мановению волшебной палочки в этой удивительной и чудесной сказке жизни.

Глава 32.

Сквозь пелену рыданий, душивших её, Вероника заметила, что кто-то вошёл в номер.

Это был Битлер.

Увидел Веронику, плачущую навзрыд от какого-то бесконечного горя на постели, голую, в накинутом сверху махровом мужском халате, он бросился к ней:

-Вероника!

Она словно расстроенный ребёнок, продолжая исходить слезами, протянула к нему руки.

Битлер обнял её и привлёк к себе.

-Что ты здесь делаешь?! - радостно воскликнула она сквозь рыдания, прильнув к нему и немного успокоившись. - Я всё время думала о тебе!

-Я приезжал навестить мать и проведать могилу отца! - ответил Битлер.

-Забери меня отсюда, помоги мне! - взмолилась Вероника. - Мне плохо!

-Пойдём! - сказал Битлер. - Я выкупил тебя до завтрашнего вечера!

Он поднял Веронику с кровати.

-Но куда мы пойдём?! - удивилась она. - Посмотри на меня! На улице холодрыга, а у меня нет зимней одежды! Да вообще ничего нет, кроме этого дурацкого халата!

Вероника с ненавистью сбросила с себя халат, подаренный Шамилем вместо порванного им летнего сарафанчика, и осталась стоять на постели в чём мать родила.

-У меня машина внизу! - сказал Битлер. - Я отвезу тебя в загородный дом моего друга. Это всё же лучше, чем торчать здесь!

-Но в чём я поеду? - взмолилась Вероника, страдальчески сложив руки.

-Одевай пока халат! - подал ей одежду Битлер. - По дороге заедем в валютный магазин! Приоденем тебя!..

Вероника, укутавшись в большой махровый халат, прошла до лифта, потом, спустившись, по фойе до огромной стеклянной вертушки дверей из вестибюля гостиницы на улицу. Выскочив на студёный декабрьский воздух, с крыльца нырнула в новенький «БМВ», на который указал Битлер.

-Как я рада, что ты появился! - улыбнулась она, когда они тронулись, затем потянулась к любимому мужчине, сидевшему за рулём, прильнула к его плечу. - Я давно хотела сказать тебе, только всё не находила момента. А потом судьба разлучила нас….

-И что же? - трогательно подняв брови, спросил он, наблюдая за дорогой.

-Я люблю тебя, Саша! - произнесла Вероника так, как она никогда и никому это не говорила. - Я люблю тебя!..

Битлер притормозил машину у шлагбаума на выезде с территории гостиницы и посмотрел на неё как-то очень странно, долго и внимательно.

-Я тоже тебя люблю! - произнёс он наконец.

-Правда? - удивилась Вероника. - Тогда почему ты не сказал этого раньше?

-А ты?.. Почему не сказала?! - спросил он.

Вероника потупила взор.

-Я думала, что для тебя ничего не значу! - ответила наконец она.

-Но почему ты сказала это теперь?! - удивился Битлер.

-Потому что завтра я уезжаю на Кавказ, в Чечню! - поджала губы Вероника. - Меня продали в рабство чеченскому полевому командиру! Буду его походно-полевой женой!

-Это невозможно! - прокричал Битлер. - Мы же цивилизованные люди!..

-Слушай, увези меня отсюда! - взмолилась Вероника. - Я не хочу на Кавказ, не хочу в какую-то Чечню, не хочу на войну, не хочу быть ничьей походной женой, чтобы потом, однажды, мне в приступе гнева или ревности снесли кинжалом голову! Увези меня в Англию!..

Битлер повернул голову назад, дал задний ход и проехал так обратно до подъезда гостиницы.

-Сиди в машине! Я сейчас! - сказал он ей и исчез за четырёхлопастной вертушкой входных дверей вестибюля, но вскоре вернулся, и по его виду было заметно, что всё обстоит не так хорошо.

-Она не хочет тебя отдавать! - беспомощно и обиженно пожал плечами Битлер, сев в машину. - Слушай! Прямо что-то странное! Знаешь, сколько она за тебя запросила?!

-Миллион долларов! - догадалась Вероника, грустно пожав плечами и скривив гримасу страдания. - Но разве у тебя нет таких денег?!.. Заплати ей за меня, чтобы подарить мне свободу!.. Заплати! Ты же состоятельный человек!

Битлер пожал плечами:

-Миллиона долларов наличными у меня нет…. И никогда не было!..

-Ну, а как же этот отдых в Италии?! - удивилась Вероника. - Аренда яхты?! Номер люкс с видом на море?! Завтрак, обед и ужин в ресторане?! А все эти бесчисленные экскурсии?! Ты же потратил на меня за неделю больше ста тысяч долларов!

-Я финансист! - Битлер усмехнулся. - На Западе и в России понятие миллион долларов сильно различается! Я делаю деньги, привлекая чужие активы, инвестирую и реинвестирую, создаю всё новые деривативы и производные! Я делаю доход, который можно получить с миллиона долларов, используя лишь виртуальный миллион долларов!..

-Как это так?! - не поняла Вероника, чувствуя, что Битлер несёт какую-то чушь.

-Это очень долго объяснять! - покачал он головой. - Для этого я учился многие годы!.. Но постараюсь рассказать в двух словах!.. В России понятие миллион долларов - это чемоданчик, набитый наличными! Так думают здесь все! Это пещерная страна и пещерный подход к деньгам! Здесь все, даже теперешние русские капиталисты, в прошлом те же коммунисты и комсомольцы, унаследовали понятие денег из допотопного, морально устаревшего, пещерно-утопического учения Маркса! На Западе миллион долларов - это некая виртуальная сумма!.. Это не кэш, понимаешь?!.. Я использую деньги, которые не могу пощупать руками, вернее, их обещание, и эти деньги даже принадлежат не мне!.. Я не могу превратить миллион долларов, с которым работаю, в наличные! Это даже не мои деньги! Всё, что мне принадлежит, - это проценты с этого миллиона, навар по-вашему, которые я сумею заработать, за вычетом самой стоимости денег, понимаешь?!.. Грубо говоря, я беру чьи-то деньги, но не наличные, а запись на счёте в банке или у брокера, на какое-то время за одни проценты, а продаю эти же деньги, на какое-то другое время, - меньшее, - и меньшими суммами за проценты несколько большие, а разницу кладу себе в карман!.. Ну, конечно, не себе, а банку, в котором работаю…. Но это очень примитивное объяснение!..

Битлер посмотрел на расстроенное лицо Вероники, которая так и не смогла его понять.

-Я платил за яхту, за гостиницу, за ресторан! - постарался объяснить он доходчивее. - Да, я потратил больше ста тысяч долларов! Но!.. Это были не наличные деньги!.. Это было лишь моё обещание того, что я когда-то рассчитаюсь, понимаешь?! Если бы я платил везде наличными, то остался бы без штанов!..

Он снова посмотрел на неё.

По Веронике было видно лишь то, что её надежды на Битлера рушились на глазах.

-Ну, а как ты вносил за меня залог в миллион долларов, когда меня оставили с тобой без охраны, без Саида, в Неаполе?! - поинтересовалась она уже как-то вяло и обречённо.

-Наличными! - признался финансист. - Так же, как внёс залог и сейчас, сегодня!..

-Ну!.. Так вот! Как?! Ты же их откуда-то берёшь?! - ничего не могла понять Вероника. - Почему тогда ты не можешь на них купить мне свободу от этого рабства?!

-Это деньги, которых у меня нет! - Битлер выискивал понятия попроще, чтобы донести до Вероники сущность своего богатства, больше со стороны похожего, в сущности, на мыльный пузырь. - Я их беру у банка во временное распоряжение!.. Даже не так!!!.. Это операционный кредит банка, который мне подконтролен, но которым я не владею! Понимаешь, банки дают друг другу краткосрочные кредиты для покрытия дефицита платёжного баланса, восполнения ликвидности…. Ты уж извини, за эти термины!.. Я и без того стараюсь объяснять всё как можно проще. Ну, так вот! Есть кредит овернайт, есть кроссдэй…. Я сижу на денежном потоке банка, то есть мимо меня течёт огромная река денег. Там текут миллиарды долларов!.. Поэтому то, что я отщипываю на время, - на несколько дней, - небольшую сумму, скажем, в миллион долларов, никому не заметно….

-Ну, так отщипни и заплати за меня! - брови Вероники наивно взлетели вверх.

-Но это незаметно, когда я вывожу деньги из потока на день, максимум, - на три! И то, я лавирую между кредитными линиями. Ты же видела, как в Неаполе я несколько раз на дню садился за ноутбук и что-то делал?! Это я закрывал овернайт и тут же брал кроссдэй. Эти кредиты довольно дороги, поэтому максимальная длительность, которую я могу себе позволить - это три дня. Потом я стараюсь как можно быстрее вернуть эту сумму в денежный поток, - потому что заплатить проценты за пользование ею со своего жалования могу только за такой небольшой срок подобного кредита, - и незаметно вношу плату процента за пользование этими деньгами от посторонней компании…. Если я не восполню процент банку, у него возникнет недостаток ликвидности! То есть у банка пропадут деньги, не пойдёт баланс!.. Начнутся разбирательства, и в конце концов выйдут на меня!.. Я потеряю работу и средства к существованию…. Понимаешь?!.. А если финансист теряет работу из-за того, что был пойман на подобных махинациях, то больше уже никогда и нигде её не найдёт! Конечно, я бы мог заплатить твоей хозяйке векселем банка с высокой ликвидностью, который, в случае чего, она спокойно могла бы превратить когда-то потом в наличные. При этом я бы так не рисковал и проценты не платил…. Но она векселя не признаёт, требует только наличку. Вот мне и приходится идти на разные махинации, чтобы побыть с тобой и избавить тебя от ига её рабства хотя бы на это короткое время!.. Я же ведь вижу, что с тобой делают!..

-Спасибо тебе! - Вероника вдруг подалась к Битлеру и с понятной только ей благодарностью прильнула к нему, растерянному и такому же беспомощному перед судьбой и перед «мамой», как и она. Теперь для неё это был уже не тот исполинский финансовый воротила, каким он казался ей раньше, а обыкновенный человек, который просто умел превращать свои финансовые знания и навыки в деньги и этим жил. - Я сейчас даже больше тебя люблю, чем прежде, когда я думала, что у тебя все карманы набиты долларами....

-Но что же теперь делать?!.. Я не хочу, чтобы тебя увозили в Чечню! - воскликнул он с ужасом в глазах.

Вероника задумалась.

-Сколько ты можешь отдать за меня наличным прямо сейчас?! - спросила наконец она.

-Ну, тысяч пятьдесят!.. Поверь, - это всё, что у меня есть!

-Я сама поговорю с ней! - Вероника дёрнула ручку дверцы машины и обернулась к нему. - В конце концов, это наглость!.. Я должна была ей всего пятьдесят тысяч!..

-Вероника! - окликнул её Битлер, но она уже бежала через метель к подъезду «Космоса» в одном махровом халате на голое тело. Ветер раздувал его полы, и прохожие с изумлением смотрели на её обнажающуюся при каждом порыве до самой талии снизу фигуру.

Он вышел из машины и бросился за ней следом, но догнал её только у лифта в огромном фойе гостиницы.

-Где она? - спросила Вероника, поправляя распахнувшийся халат, обнаживший её ослепительное тело, и дрожа больше от нервного возбуждения, чем от холода.

-В кабинете! - ответил Битлер, нажав кнопку вызова лифта.

Вероника знала этот кабинет! Там она впервые увидела «мамочку».

Стремительно преодолев несколько переходов, она ворвалась в него, словно сейчас готова была дать решительный бой мерзкой женщине или хотя бы набить той как следует наглую рожу.

«Мама» сидела в компании администраторши, они что-то курили, и обе весьма удивились появлению Вероники нагишом, в одном халате нараспашку, в сопровождении Битлера….

-Я вам должна была пятьдесят тысяч долларов! - сказала Вероника с порога, настежь распахнув дверь. - Почему за моё освобождение вы требуете с Битлера миллион?!..

-А что ты думаешь, Лада?! - с невозмутимой наглостью ответила ей «мама», словно давно ждала этого вопроса. - Деньги стоят денег! На твой долг капают проценты!

-Какие проценты?! - возмутилась Вероника. - И перестаньте, в конце концов, называть меня Ладой! Меня зовут Вероника, понятно?!..

-Ах, вон как мы заговорили! - угрожающе повысила тон «мама». - Надо же!.. В присутствии кавалера осмелела?!.. Так он здесь, в России, - никто, и звать его - никак, поняла?!.. Я его здесь, в Москве, самого сцапать могу, будет шалить! И он это знает!

-Я отработала вам миллион долларов! - продолжала Вероника, не обращая внимания на её слова. - Миллион!!!.. Вы мне ни копейки не заплатили! Всё забрали! Даже шмотки! А я вам должна была всего лишь пятьдесят тысяч долларов! Вам ни одна ваша проститутка столько денег не принесла, сколько - я! Я работала честно, по нашему уговору! По моим подсчётам, я уже отдала вам свой долг, какой бы они ни был!..

-Мало ли, что ты там считаешь!.. Отдала долг! - возмутилась «мама» так откровенно, что невольно, слушая её, можно было подумать, что Вероника, действительно, ей должна. - Твой долг ещё и вырос! Я тебе уже объясняла, сколько денег я на тебя потратила!.. Что?! Будешь жаловаться?! Кому?! - она засмеялась, откинувшись назад. - Битлеру?!.. В ООН?!..

«Мама» и администраторша развеселились, и Вероника поняла: они «под кайфом». В кабинете стоял специфический запах анаши. Доказывать что-либо ей было бесполезно.

-Сколько? - спросила Вероника, вдруг обречённо сникнув, поняв, что каким-то загадочным, непостижимым образом целиком оказалась во власти этой женщины, которая теперь могла назначить за её свободу любую сумму, какую хотела, с потолка.

-Миллион! - став серьёзной и злой, ответила «мама».

-Это беспредел! - не выдержала Вероника. - Я же так никогда не рассчитаюсь!.. Почему всё время миллион?! До курортов был миллион, и теперь, когда я уже принесла вам миллион на блюдечке, опять - миллион!.. Я что - ваша собственность?!

-Да! - покивала головой, дурашливо сложив трубочкой губы, «мама».

Разговор был окончен полным разгромом. Вероника вышла из кабинета.

-Когда ты уезжаешь?! - поинтересовалась она у Битлера.

-Завтра! С Шереметьево! - ответил он.

-Значит, мы видимся в последний раз?! - на глазах у Вероники навернулись слёзы.

-Ну, почему же?!.. У нас ещё есть время… до завтрашнего вечера!

-Нет! - покачала головой Вероника и направилась в свой номер, потом обернулась к озадаченно стоявшему посреди гостиничного коридора Битлеру. - Иди, забери у неё свой миллион! Если будет спрашивать, скажи, что я не хочу с тобой спать!..

Она пошла прочь, потом остановилась, снова повернулась к нему и произнесла:

-Хочешь, останься со мною здесь, в моём номере!.. Я тебя хочу!..

Всю ночь Вероника предавалась отчаянному сексу, словно хотела съесть Битлера целиком, полностью превратить его тело в семя и поглотить всё его без остатка. Теперь она знала от Вики, почему не беременела, хотя ничем не предохранялась вопреки требованиям «мамы», - всё это время у неё наблюдалось какое-то спонтанное желание «залететь»! Хоть от кого! Ей было всё равно! Но ничего не выходило, и теперь, когда Вика рассказала ей про выкидыш, она знала, что уже вряд ли сможет это сделать.

Если бы она могла, то забеременела бы сейчас от Битлера просто потому, что, в самом деле, его любила и хотела произвести на свет от него ребёнка, мальчика….

В тайной надежде на чудо Вероника всю ночь страстно, самоотверженно, до изнеможения совокуплялась с ним.

Под утро Битлер устал от любовной страсти и её умелой игры и затих рядом с ней….

-Если я убегу, ты возьмёшь меня с собой, в Лондон?! - поинтересовалась Вероника.

-У тебя ведь даже паспорта нет! - грустно заметил он. - Простого!.. Не то, что заграничного!

-Всё равно! - продолжала она. - Я убегу!.. Спрячешь меня в чемодан!.. Купи большой чемодан! Я туда залезу, и ты сдашь меня в багаж! В Англию прилечу в чемодане!

-Ты представляешь себе, что это такое? - удивился Битлер. - Там, в багажном отделении, холодно и разреженная атмосфера! Это же не пассажирский салон! Ты можешь просто замёрзнуть или задохнуться при перелёте! Тебя могут обнаружить! К тому же, багаж кидают, как попало, на тебя могут навалить тонну чужих вещей и просто раздавить!

-Всё равно! - заключила Вероника. - Лучше пусть раздавит, чем терпеть такое!..

-Ну, хорошо! - согласился вдруг Битлер. - Рейс на Лондон, из Шереметьево в двадцать два ноль-ноль. Я куплю чемодан побольше, пластиковый, чтобы тебя не раздавило, кислородную маску и что-нибудь из тёплой одежды…. Здесь не до красоты! Думаю, телогрейка, ватные штаны и толстые шерстяные носки подойдут…. Буду ждать тебя в здании аэропорта, в вестибюле на платформе, там, куда приходит аэроэкспресс с Савёловского вокзала.

-Хорошо! - ответила Вероника, уже вынашивая план побега. - Я доберусь до Шереметьево сама!.. А ты с утра забери деньги и уезжай, как будто совсем, понял?!

-Только…. Если ты не приедешь, Вероника, - сказал Битлер, - то я улечу…. Без тебя….

-Хорошо! - решительно произнесла она. - Я буду! Жди!..

Рано утром, пока не ушёл Битлер, она позвонила Гарику с телефона из номера: пока в номере у неё был клиент, для его удобства связь не отключали.

-Гарик! - сказала Вероника, услышав сонный голос армяна. - Жду тебя на обед!

-Слушай, милая!.. Дорого в «Космосе» обедать! Понимаешь?!.. У меня столько денег нэту!..

-Я тебе отдам твои четыреста долларов! - произнесла Вероника. - Будь в четыре!

-Точно?! - у Гарика даже голос переменился, он враз проснулся. - Ну, жди, милая!..

Вероника выбрала из оставшихся тряпок платье поприличнее и в сопровождении молоденького мальчика-чеченца спустилась в гостиничный ресторан на обед.

-Долго не кушай! - предупредил её охранник. - В шесть за тобой Саид заедет!..

Вероника окинула взглядом помещение и нашла столик, за которым уже сидел Гарик, ожидая не столько её, сколько обещанные деньги. Он сидел с чашечкой кофе. Вероника направилась к нему и подсела, сделав вид, что не знает таксиста:

-Здрасте! Можно к вам приземлиться?!..

Гарик глянул на Веронику, потом на молоденького охранника и принял её игру:

-Да, пожалуйста, милая! Для такой красивой девушки у меня всегда свободно!..

Подошёл официант, Вероника сделала заказ и стала ждать, когда его принесут. Охранник стоял рядом с ней, и она теперь лихорадочно думала, как от него избавиться.

-Слушай, мальчик! - обратилась к нему Вероника. - Давай, я тебе что-нибудь закажу!

-Нет! Нет! Спасибо! - замахал руками чеченец. - Я на службе!

-Да ладно, тебе! - возмутилась она. - Думаешь, мне приятно есть, когда ты вот так, как надзиратель, надо мной стоишь! Даже в тюрьме так не едят!..

Слова её возымели действие, и через пару минут охранник уплетал за соседним столиком заказанный Вероникой ему лагман. Теперь она могла говорить.

-Где деньги, милая? - спросил Гарик первым.

-Отдам в Шереметьево! - процедила Вероника, низко наклонившись над тарелкой.

Гарик понял, что она хочет удрать, но, видно, решил ей помочь за обещанные деньги.

-Половину сейчас! - произнёс он, поглядывая на увлёкшегося едой охранника.

Вероника передвинула ему по столу две сотенных купюры, хотя и понимала, что Гарик может её кинуть. Но надо было рисковать: торговаться времени не было.

-И за обед сегодня платишь ты! - сказал таксист, взял со стола доллары и встал, готовясь уйти. - Жду тебя пятнадцать минут под пандусом, потом уезжаю!..

Когда Гарик скрылся из вида, Вероника ещё несколько минут лениво ковырялась в тарелке, потом встала и пошла.

-Куда? - поинтересовался охранник, оторвавшись от еды.

-В дамскую комнату! - смутила его Вероника и повернулась к официанту, сказав. - Мальчику ещё лагман, пожалуйста, какой-нибудь десерт и попить!.. На мой счёт!

Улучшив момент, когда охранник на неё не смотрит, Вероника выскочила из ресторана, неторопливо прошла по фойе мимо администраторши, которая оформляла группу клиентов, так же не спеша, вошла в вертушку, за которой стоял на улице портье. Она представляла себе, что её никто не замечает, и потому надо делать всё спокойно. Иначе, если начать мельтешить, все сразу обратят на тебя внимание и поймут, что это побег.

На улице стоял большой туристический автобус, и из него выходили иностранцы. Гарика с его машиной не было.

У Вероники от обиды навернулись слёзы, и она, поняв, что он её обманул, повернула обратно ко входу: стоять в одном платье на морозе было холодно….

-Эй, милая! - окрикнул её голос Гарика.

Она тут же обернулась, - Гарик выглядывал из-за автобуса, - обошла не спеша огромный автоэкспресс и тут же бросилась стремглав в машину, вся дрожа от переохлаждения.

-Я специально за автобус встал, чтобы меня не заметили! - пояснил Гарик. - В Шереметьево, значит?!

-В Шереметьево! - подтвердила Вероника. - Жми на всю катушку!.. Скорей!

-Э-э! Здесь рядом! - успокоил её таксист. - Пробок нет, через полчаса там будем!..

В Шереметьево-1 Вероника отдала у подъезда Гарику оставшиеся двести долларов.

-Никому не говори! - предупредила она его.

-Да я что, больной?! - пожал плечами Гарик, убирая в карман деньги. - Бежишь, что ли, милая?!.. Куда?! - поинтересовался он после.

-Слушай, Гарик!.. А я ведь тебя тогда, в Сумах, убить хотела! - сказала ему зачем-то Вероника.

Гарик осёкся, да так и остался сидеть, ошарашенный признанием.

Вероника выпорхнула из машины в своём летнем платьишке, вбежала в подъезд аэровокзала, промчалась на верхний этаж, в конце длинного зала которого был вход на станцию аэроэкспресса.

Битлера она узнала издалека по огромному чемодану, который был при нём. Он бросился к ней радостно как мальчишка.

-Саша!.. Времени нет, давай паковаться! - отстранила его сердито Вероника.

Они прошли на перроны аэроэкспресса, сели в поезд, который вскоре отправился в Москву.

В вагоне было пусто. Под потолком в центре салона работал телевизор.

Они разместились на креслах, Битлер раскрыл огромный чемодан, откуда достал телогрейку, нательное бельё, ватные штаны, шерстяные носки, валенки и шапку-ушанку.

-Одевайся! - сказал он Веронике. - Через час будем на Савёловском вокзале.

Вероника скинула с себя платьице, - единственное, что на ней было из одежды, - натянула полушерстяное нательное бельё, затем штаны с фуфайкой, валенки и шапку. В этом наряде она была похожа на какого-то глупого, но очень красивого мальчика-подростка, с тонкими, юношескими, почти девичьими ещё чертами безусого лица.

Одевшись, Вероника стала со злостью топтать своё платье, потом порвала его в клочья. После этого она уселась и стала смотреть на проплывающие мимо огни мегаполиса.

-Скоро приедем! - глянул на часы Битлер. - Надо лезть в чемодан!

Вероника повернулась к нему от окна. В её глазах было что-то непонятное, не то тревога, не то испуг: план побега в Англию в чемодане был, действительно, изуверским.

-Тебе страшно?! - спросил Битлер.

Вероника немного помолчала, как будто собираясь с духом, потом сказала:

-Саша! Страшнее той жизни, от которой я бегу, нет для меня ничего!..

Затем она встала и приказала ему, бросив взгляд на чемодан:

-Открывай!

Битлер раскрыл чемодан в центре вагона, где не было кресел. Вероника вступила в него, присела и улеглась, умащиваясь в страшной посылке, свернувшись калачиком. Битлер помогал возлюбленной втиснуться в ограниченные рамки пластикового ящика как мог.

-Вот кислородная маска! - сказал он ей напоследок. - Почувствуешь, что трудно дышать, - надевай!..

Когда поезд плавно остановился у глухого перрона-тупика Савёловского вокзала, из него среди немногих прилетевших в Москву пассажиров вышел Битлер. Он с трудом переместил огромный и тяжёлый чемодан на платформу и покатил его на колёсиках к зданию следом за ушедшими вперёд попутчиками.

-Вы знаете, сколько за перевес заплатите? - удивилась принимавшая на весах багаж девушка. - И вам таможню пройти надо!..

-Что в чемодане?! - поинтересовалась подошедшая таможенница.

-Очень ценный груз! - ответил Битлер.

-Что именно?! - не унималась женщина.

-Документы! - Битлер предъявил дипломатический паспорт. - Досмотру не подлежат!..

-Не подлежат - не подлежат! - расстроилась таможенница. - А чего так много-то?!

Битлер пожал плечами:

-Дипломатическая почта! - и обратился к взвешивавшей чемодан девушке. - Сколько я должен!..

Вскоре чемодан, взвешенный и оплаченный, уезжал по транспортёру в сторону окна, зашторенного резиновыми ленточками, и Битлер крикнул ему вдогонку:

-Вы поосторожнее там с почтой! Очень нежная документация!..

Через час он снова был в Шереметьево и ждал приглашения на регистрацию на рейс в Лондон….

-Как там сейчас Вероника? - думал Битлер, потягивая дорогой, вкусный кофе в заметаемом пургою аэропортовском кафе.