Повесть третья.На неведомых дорожках

I

Мне всегда нравился лес. Его таинственная сень успокаивала нервы, рождая во взбудораженном мозгу городского жителя мысли, помогающие забыть о повседневной суете и проблемах. Вот и сейчас, идя по узкой тропке, я наслаждалась тишиной и величественной красой нетронутой природы.

Я растворялась в этой благодати, пока у меня внезапно не закружилась голова. Опустившись на землю, я некоторое время приходила в себя, а открыв глаза, не сразу, но всё же сообразила, что место, где я нахожусь, мне совершенно незнакомо. Берёзы словно испарились, высокие ели окружили меня давящим кольцом, дорожка исчезла, под ногами захлюпало. Я ещё раз осмотрелась, стараясь не пускать в сердце панику.

Что произошло? Как я сюда попала и как мне сориентироваться в этом забытом богом месте?

Кусты справа от меня затрещали, и прозвучал грубый голос, заставивший меня подпрыгнуть от неожиданности:

– Куда, баба, направляешься?

Лихорадочно озираясь, я искала какое-нибудь оружие, но, кроме шишек, ничего не попадалось на глаза. Прижавшись спиной к толстому дереву, я пролепетала:

– Кто это со мной разговаривает? Покажись!

Ветви густого кустарника раздвинулись, и я увидела… волка.

– С ума сойти, – прошептала я. – Это что?

А зверь повторил:

– Куда идёшь, спрашиваю?

– Гу… гуляю.

– Вот здесь твоя прогулка и закончится, – осклабилось животное.

И поинтересовалось:

– Козу с козлятами не видела?

С трудом вернув отпавшую челюсть на место, я помотала головой. Волк тяжело вздохнул:

– Ладно, не к спеху, потом найду. А пока тебя съем.

Я разозлилась:

– Ага, сейчас, так я тебе и позволила!

– Ну, и что ты можешь сделать? – удивился он. – Ружья у тебя нет, деревня далеко…

И, зарычав, двинулся ко мне. Ждать я не стала и, прыгнув вперёд, сунула руку зверю в пасть, схватив того за язык.

– Уй! – сказал волчище, и из глаз его заструились слёзы.

А я охаживала его кулаком по всем частям тела, до которых могла дотянуться.

– Фуфи! – рыдал он.

В этот момент я вспомнила, что в кармане у меня лежит складной нож и, достав его, открыла зубами.

– Сейчас я отрежу тебе язык, потом уши, а потом….

Волк отчаянно завыл, пытаясь вырваться, а когда это не удалось, припал к моим ногам.

– Офуфи мемя, пофафуфа. Я фефе офуфу.

Держа оружие наготове, я вытащила руку.

– Спасибо! – сев на задние лапы и утирая слёзы передней, пробормотал зверь.

– Что ты перед этим сказал? – поинтересовалась я.

– Я тебе отслужу верой и правдой, – всё ещё всхлипывая, перевёл он.

– Ну, хорошо – пряча нож, согласилась я – и для начала объясни, куда я попала.

Он удивлённо посмотрел мне в лицо.

– А ты не здешняя что ли? Тогда понятно, почему такая боевая. Ты находишься в тридесятом царстве…

– Вот это да-а, – ошеломлённо протянула я, – значит, мне посчастливилось очутиться в русской народной сказке…

– Да какая это сказка, – возразил мой новый приятель, – сплошная проза жизни. С голоду умереть можно. Я, к примеру, могу съесть только семерых козлят, причём должен это сделать в один присест. Ну, слопаю я их, и что? Мало того, что пузо разболится, так потом всю оставшуюся жизнь придётся голодать. Где я найду ещё семерых?

И пошёл вперёд. Я двинулась за ним.

– Другие и не понадобятся. Тебе коза живот вспорет…

– Да?!

Волк остановился так резко, что я ударила его коленом под зад.

– А поподробнее?

Я поведала знакомую с детства историю. Зверь расстроился:

– Да пусть у меня лучше подведёт брюхо, чем из него выпустят кишки! – возопил он.

И, с подозрением посмотрев на меня, спросил:

– Ты-то откуда это знаешь?

Выслушав меня, Волк задумался.

– А может быть, – нерешительно начал он, – тебя не зря сюда закинуло? Вдруг ты сумеешь нам помочь.

– А что у вас стряслось? – полюбопытствовала я.

Зверь пригорюнился.

– Раньше всё здесь шло, как распорядилась природа. Но недавно объявился в нашей стороне сказочник и давай строчить свои историйки, да всем жителям тридесятого царства роли раздавать. То ли воздух у нас такой восприимчивый, то ли он колдун сильный, а только всё, что ведун написал, стало в жизнь воплощаться. У меня, как видишь, ум человечий появился и цель – козу с козлятами съесть, да и у других всё наперекосяк пошло. Откуда-то взялись Змей-Горыныч и Кощей бессмертный с Бабой-Ягой, Иванов-царевичей тьма повылазила, премудрые, да прекрасные Василисы народились, причём сразу взрослыми. В общем, жуть!

Волк замолчал, а я стояла с ошеломлённым видом, не зная, что сказать. Но всё же выдавила:

– А поговорить с этим человеком вы пытались?

– Да где там, – расстроено сказал собеседник. – Он за лесами дремучими поселился за тридевять земель, в тридевятом царстве-государстве. Никому не добраться.

– Почему? – удивилась я. – Далеко?

– Не в том дело, – почему-то шёпотом объяснил зверь. – Леса у нас непролазные. Ни обойти, ни насквозь пройти – страшны... Ладно, хватит об этом. Что делать-то будем… женщина?

– Меня зовут Мариной, – представилась я. – Для начала выведи меня отсюда, а там поглядим.

– Хорошо, – вскочив, отозвался он и потрусил впереди, показывая дорогу.

Вскоре мы вышли к маленькой деревушке с покосившимися избёнками, и Волк остановился.

– Мне дальше нельзя, убьют. А ты ступай гостевать.

– Зачем? – полюбопытствовала я. – Ночь нескоро, мы далеко успеем уйти.

– Так ты всё-таки к сказочнику собираешься? – поинтересовался попутчик.

– Конечно. Почему бы не прогуляться?

Зверь, наклонив голову, окинул меня оценивающим взглядом.

– А ну, как он тебя заколдует, – сказал он, – и что дальше?

– На месте и решу, – ответила я, направляя шаги в обход деревни.

 

Вскоре мы снова очутились в лесу. Прежний был жутковат, а этот ещё хуже, похоже, тьма царила в нём и днём, и ночью. Небо казалось чёрным, сверкали молнии, отовсюду слышались завывания, между деревьями что-то бегало, и вскоре мой спутник принялся опасливо заглядывать за каждый покорёженный ствол.

– Геопатогенная зона что ли? – пробормотала я.

– Это Кощеев лес, – прошептал Волк так тихо, что я едва расслышала. – Тут за последний год нечисти развелось видимо-невидимо.

– А другой дороги нет? Может, его обойти?

– Нет, – раздражённо ответил зверь, – я же говорил.

Дальше мы шли в полном молчании. Но недолго. Внезапно в двух шагах от нас что-то дико заорало, Волк шарахнулся в сторону, и земля под ним провалилась. Спасла его только моя реакция: я успела ухватить его за шкуру на загривке и помогла выбраться. На дне ямы торчали колья и лежали полуразложившиеся тела.

– Мамочка! – прошептало животное, глядя вниз и тяжело дыша.

И повернулось ко мне.

– Ты мне жизнь спасла. Теперь я тебе вдвойне обязан.

Я махнула рукой.

– Сам погибай, а товарища выручай. Ничего ты мне не должен. Кто это, кстати, так кричал?

– Да кто угодно. Может, выпь, а может, и леший…

 

Выпь – птица семейства цаплевых.

 

– Леший, леший, – внезапно заскрипело соседнее дерево.

Мы подпрыгнули и, едва не свалившись в яму, кинулись наутёк. А вслед нам неслось:

– Леший, леший, леший…

–  Фу ты, – остановившись, произнёс Волк, – я-то чего дёру дал?

И добавил со злой иронией:

– Храбрец! Матёрый волчара!

Я погладила его, успокаивая, а он неожиданно повалился на спину, подставив мне брюхо. Почёсывая животное, я услышала:

– Ведь понимаю, что лежать вверх лапами унизительно, но… так приятно.

Я засмеялась, а серый, с минуту понежившись, перевернулся и встал на ноги.

– Пошли. К ночи мы должны выбраться из леса, а то нас съедят.

– Кто?

– Найдутся желающие, – неопределённо ответил зверь.

 

Измученные мы выползли на опушку, когда почти смерклось. Перед нами раскинулось поле, а за ним виднелся ещё один лес. В траве что-то зашуршало, и Волк сделал стойку.

– Зайцы, – прошептал он. – Подожди здесь, а я на охоту. Надо поесть.

Он исчез в густой траве, а я легла на спину, глядя в небо и наслаждаясь отдыхом. И вдруг… ночь превратилась в день, вспыхнуло яркое зарево, и я вскочила, решив, что начался пожар.

Но нет, прищурившись, я разглядела остановившегося неподалёку всадника с клеткой в руке. Из неё-то и изливалось сияние.

– Ты, баба, из какой деревни? – послышался сочный баритон.

– Не баба, – возмутилась я, – а женщина!

– Какая разница? – удивился наездник.

– Огромная, – уверила я его. – «Баба» звучит оскорбительно.

Незнакомец хмыкнул и спешился.

– Ты бы накинул на клетку что-нибудь, – посоветовала я, – а то ослепнем.

Тот послушно укутал её кафтаном, а я в это время с любопытством рассматривала собеседника. Это был русоволосый, румяный и, признаюсь, красивый человек лет тридцати или чуть старше, одетый по-старорусски.

– Ты Иван-царевич что ли? – поинтересовалась я.

И подумала:

– Что-то староваты тут наследники трона…

– Верно. А как ты догадалась? – оценивающе оглядывая меня, спросил мужчина.

Я хихикнула.

– Кто же ещё может жар-птицу везти. На коня будешь менять?

– Нет, на девицу.

– Жениться собрался?

– Да, пора.

Я снова открыла рот, чтобы задать вопрос, но не успела; из кустов выскочил Волк с зайцем в зубах. Резко затормозив, он замер, разглядывая Ивана, а тот схватился за лук. Я остановила его, заслонив животное собой:

– Не тронь! Это мой товарищ.

И, убедившись, что последнему ничего не угрожает, принялась собирать сухие сучья для костра, благо, что на опушке их валялось достаточно. Сложив добычу к моим ногам, зверь пробормотал:

– Раз у нас гость, одного не хватит…

И снова нырнул в траву. А Иван-царевич, сев на землю, наблюдал за моими действиями.

– Ты помог бы что ли, – не оглядываясь, сказала я. – От еды-то, небось, не откажешься?

И услышала в ответ:

– Не царское это дело.

– Значит, останешься без ужина, – подытожила я, чиркая спичкой.

Пламя резво взметнулось вверх, едва не опалив мне лицо. Отшатнувшись, я выругалась и зашарила по земле, ища что-нибудь, похожее на рогульки.

– Спасибо, – поблагодарила я Ивана, протянувшего мне две подходящие палки, и, достав нож, выпотрошила зайца.

Когда я повесила его над огнём, Волк принёс ещё одного зверька, и разделкой его занялся гость. Вскоре мы оба сидели у весело потрескивающего костра, уплетая вкуснейшее мясо с дымком, а Волк лежал поодаль, отрывая куски от сырой тушки.

– Иди к нам, – окликнула я, – здесь теплее.

– Мне и тут не холодно, – ворчливо отозвался он, – у меня же шкура. И потом…

Помолчав, зверь добавил:

– Я огня боюсь.

– Вот дурашка, – рассмеялась я, – у тебя мозги человека, а ты инстинктам подчиняешься.

– Да куда от них денешься? – пробурчал тот.

Но всё-таки подполз ближе и, сыто щурясь, положил голову мне на колени. А я удивлённо спросила:

– Откуда тебе известно слово «инстинкт»?

– Хотел бы я знать, – отозвался Волк. – Наверное, сказочник в какую-нибудь строчку вставил.

Завязался разговор. Иван полюбопытствовал, откуда я, и почему так смело себя веду, а я поведала царевичу свою историю, в которую тот, в отличие от Волка, поверил не сразу. В свою очередь, он рассказал о поисках жар-птицы и о Марье-царевне, ждущей его во дворце злого короля Далмата, а мой четвероногий приятель внимательно слушал, время от времени вставляя замечания и задавая вопросы. Но вскоре усталость взяла своё, и мы заснули у затухающего костра.

 

II

Когда я открыла глаза, ярко светило солнце, пели птицы и звенели кузнечики. Ни царевича, ни Волка рядом не оказалось, но последний вскоре явился, неся какую-то птаху и зайца, которого забрал себе. Разведя огонь, я ощипала и поджарила дичь, и, обгладывая крылышко, поинтересовалась:

– А где Иван?

– Да он дальше поехал, – ответил зверь, – ему через Кощеев лес весь день пробираться.

– Он на лошади, это проще, – фыркнула я.

– Как раз и нет. Где пройдёт человек, коню не развернуться, – возразил Волк.

И жалобно добавил:

– Пить хочется. Пойдём, воду поищем?

Я поднялась.

– Пошли. Всё равно уже пора, задержались мы тут.

Животное потёрлось об меня ушами.

– Я тебя будить не хотел, а то пораньше бы отбыли.

Погладив Волка, я решительно двинулась на приступ поля, продираясь сквозь высокие терпко пахнущие травы. Мы нашли чистейший ручеёк, напились, посидели недолго около и, сделав ещё несколько глотков, отправились в неизвестность.

Немного погодя, я заметила, что справа по земле стелется туман. Это показалось мне странным, и я обратила на него внимание спутника. Вглядевшись, тот поднял на меня испуганные глаза.

– Горыныч поблизости, – внезапно потеряв голос, просипел он. – Змей, когда спит, дым выдыхает.

Я почувствовала, что меня сковывает страх и прошептала:

– Как теперь быть?

– Нужно скорее добраться до леса, – ответил Волк, – среди деревьев он не летает.

– Надо ползти, – решила я.

И, упав на землю, заскользила к спасительным кущам. Мой товарищ, постанывая, следовал за мной. Причина для нытья была: трава невыносимо кололась, и я едва сдерживалась, чтобы не закричать.

Добравшись до опушки, я решила, что опасность миновала и, встав на четвереньки, столкнулась нос к носу с... Господи! Со Змеем-Горынычем. Его жёлтый глаз, глядевший прямо на меня, начал наливаться злостью, и, крикнув: «Волк, беги», я откатилась в сторону. Огромные челюсти сомкнулись в нескольких сантиметрах от моей ступни, а я, вскочив, ринулась к лесу. Перепуганный серый нёсся впереди, и вскоре мы оба влетели под прикрытие деревьев.

Сзади шумело и трещало: русский дракон проламывал просеку, чтобы поймать удирающую добычу. Получалось это неважно, и вскоре нам удалось оторваться. Рухнув под берёзу, мы долго лежали, пытаясь отдышаться.

– А почему он не стал нас палить? – умирающим голосом поинтересовалась я у Волка.

– Не знаю, – так же негромко ответил тот. – Возможно, Змей не любит горелого мяса.

Когда дыхание восстановилось, я позволила себе возмутиться:

– Нет, ну, надо же какой! Сразу жрать…

– А ты как думала? – удивился серый. – Он для этого и создан.

И, поразмыслив, добавил:

– Жаль, что его нельзя схватить за язык.

При напоминании о моём способе борьбы с хищниками я смутилась, но Волк, не обратив на это внимания, подставил мне брюхо.

– Почеши меня, – попросил он.

Я выполнила его желание, понимая, что каждому из нас сейчас необходима разрядка. Посидев ещё немного, мы продолжили путь.

Лес вокруг был светлым и солнечным, очень похожим на тот, в котором я гуляла до перемещения. На мгновение я поверила, что вернулась домой, но, взглянув на бегущего рядом зверя, вспомнила о миссии, навязанной мне судьбой.

Впереди зажурчал ручей, и я предложила сделать привал. Волк согласился:

– Ты огонь разводи, а я еды добуду, – сказал он и исчез.

Сделав свою часть работы, я села в сторонке под куст. Рядом раскинулся большой черничник, и я замечталась, машинально срывая и кладя в рот сладкие, сочные ягоды. Услышав тоскливые завывания и причитания, я не сразу, но пришла в себя и, поднявшись, пошла на голос.

Моим глазам предстала такая картина: совершая странные телодвижения, Волк то ложился на землю, что-то бормоча жалобным голосом, то садился и, подняв морду к небу, выл на него во всю силу лёгких

Увидев моё удивлённое лицо, он сначала замер, а потом вихрем налетел на меня. Скуля, зверь прыгал мне на грудь, облизывал лицо, тыкался мордой в ладони и, в конце концов, повалил и лёг рядом, положив голову на плечо. Когда ошалевшая я поинтересовалась, в чём же, собственно, дело, он ответил:

– Я думал, что тебя кто-то утащил, что ты умерла.

Животное зарылось носом мне подмышку, а я растрогалась до слёз. Даже в сказке собака, ладно, пусть волк, пусть с человечьим умом оставался представителем своего вида – любящим и преданным хозяину. Я гладила зверя, чесала за ушами, уговаривая ласковым голосом, пока тот не успокоился. Оторвавшись от меня, он принёс очередного зайца, и вскоре мы приступили к трапезе.

Внезапно Волк насторожился, уши его встали торчком.

– Сюда кто-то пробирается, – негромко сказал он.

Я вскочила. Этот кто-то мог оказаться как другом, так и врагом, поэтому стоило замести за собой следы. Затоптав почти потухший костёр, я накрыла гарь большой веткой, и мы кинулись в кусты.

Валежник затрещал под тяжёлыми шагами, напряжение росло, и в этот момент на тропинке появился… Иван-царевич. Вздохнув с облегчением, я и серый выбрались из убежища навстречу знакомцу.

Когда мы внезапно возникли перед его светлыми очами, он отпрыгнул и, зацепившись за корень, шлёпнулся на пятую точку. Это выглядело забавно, но я изо всех сил старалась остаться серьёзной, а Волк пытался заглушить смех, уткнувшись носом в землю.

– Какими судьбами, Иван-царевич? – поинтересовалась я, протягивая руку, чтобы помочь ему подняться.

Тот фыркнул и, проигнорировав мою ладонь, легко вскочил на ноги.

– Да интересно стало, – объяснил он, – на тридевятое царство посмотреть. И на сказочника.

– А мы думали, что ты уже под венец идёшь, – ухмыльнулась зверюга, выглядывая из-за травинки.

– Да успею ещё, – отряхивая кафтан, небрежно бросил мужчина. – Птицу отдал, девицу забрал, куда она теперь денется.

– А как ты Горыныча миновал? – спросила я.

– С уроном, – загрустил царевич, – он коня моего верного слопал и шапку спалил.

– Жаль, – посочувствовала я. – Ну, да ничего, главное, сам жив остался.

И, повернувшись к Волку, спросила:

– Идём?

Вместо ответа тот снялся с места и потрусил впереди. Мы двинулись за провожатым.

Шли долго, лес протянулся на многие километры. Иван вёл себя по-джентльменски, помогая мне перепрыгивать канавки и предлагая руку, когда тропинка поднималась в горку. Солнце клонилось к закату, и вскоре Волк остановился.

– Переночуем здесь, – сказал он. – Вон, ручеёк неподалёку. Вода есть, а на ужин я что-нибудь добуду.

– Пошли вместе, – предложил царевич.

– Нет, – возразил зверь, – одному мне сподручнее, да и Марину оставлять…

Он прервал речь, вглядываясь в пространство между стволами.

– Любопытно, – пробормотал он, – что это такое?

Волк исчез за деревьями и вскоре вернулся довольный.

– Там избушка пустая, – доложил он. – С печкой.

Я потёрла руки.

– Значит, ночёвка будет с удобствами.

И мы дружно направились к домику, вовремя возникшему на нашем пути.

 

Оказавшись внутри, мы принялись обустраиваться. Как топить печь, я не имела понятия, за это взялся Иван, и дело у него пошло споро. Я носила дрова из аккуратно сложенной во дворе поленницы, а Волк ушёл на добычу.

Закончив, мы с царевичем сели на лавки друг напротив друга и разговорились.

– Сколько тебе лет, Ваня? – поинтересовалась я.

– Три десятка с одним годом, – ответил тот, ощупывая меня взглядом.

Стараясь этого не замечать, я продолжила допрос:

– А почему ты всё ещё царевич, пора бы уж царём быть?

Он удивился:

– Ну, а батюшка как же? Не могу же я при живом государе на трон сесть.

– Ого, – подумала я, – какие здесь все долгожители.

И снова задала вопрос:

– А что так поздно жениться собрался? Я думала, у вас под венец идут едва ли не в пятнадцать.

– Да с чего бы? – вопросом на вопрос ответил Иван. – Каждому свой срок. Я вот невесту долго искал, чтобы люба была.

– Нашёл?

– Нашёл, – продолжая меня разглядывать, подтвердил царевич.

Мне стало неловко.

– Что это ты так смотришь? – вопросила я. – На свою Марью-царевну гляди.

– Как на икону, – непонятно сказал Иван, поднимаясь.

Сделав несколько шагов вокруг стола, мужчина остановился.

– Ты постарше меня будешь, – констатировал он.

– На пять лет, – согласилась я. – И что?

– Умная, – последовал неожиданный ответ, – и смелая. А ты не ведьма?

Меня несколько ошарашило его предположение, но едва я открыла рот, чтобы ответить, как заскрипела дверь, и в щель протиснулся Волк, неся в зубах какого-то зверька.

– Нет здесь зайцев, – расстроено сказал он, – только бобры.

С шерсти животного стекала вода.

– Ты нырял? – изумилась я. – А если простудишься?

– Но кормить-то я тебя должен, – встряхнувшись, ответил он.

Взяв с печи полотенце, я вытерла серого и помогла ему запрыгнуть на лежанку. Свернувшись клубком, он начал похрапывать, а я принялась колдовать над чугунками. В тряпице на столе нашлась соль, что меня очень порадовало, и через час мы с Иваном-царевичем хлебали вкуснейшее варево с перловой крупой. Он уминал его за обе щёки, а я удивлялась, как мне, незнакомой с русской кухней, удалось приготовить что-то съедобное, тем более из водоплавающего грызуна.

Вскоре проснулся Волк, съел свою долю, и мы уже собирались укладываться, как вдруг…

Послышался шум, дверь ударилась о стену, и в избушку ввалились люди, одетые в немыслимые лохмотья. Увидев нас, они застыли, открыв рты. Мы тоже стояли с ошеломлёнными лицами, а Волк скалил зубы, готовый напасть.

– Вы кто? – после долгой паузы пробормотал человек, возглавляющий живописную группу.

– Путники, – ответил Иван, вглядываясь в собеседника. – А вы?

– Мы разбойники, – пролепетал тот, – живём здесь…

И покосился на серого.

– Зверя уберите, – жалобно попросил он, – мы вас не тронем.

– Да кто же вам позволит? – приподняв бровь, поинтересовался царевич, вынимая меч.

Тать напрягся и потянул из лохмотьев длинный нож, но я разрядила обстановку:

– Гости вы или хозяева, а кушать наверняка хотите. Садитесь за стол.

 

Тать (устар.) – вор, грабитель.

 

Опасливо посматривая на Волка, четверо незнакомцев расселись по лавкам и набросились на еду. Вскоре взгляды их посоловели, и, когда они, казалось, готовы были уснуть, Иван сказал:

– Сегодня в избе ночуем мы. Места на всех не хватит, поэтому забирайте, что вам нужно, и топайте в лес.

И шепнул мне:

– Ночью придётся караулить по очереди. Разбойные люди, как им доверять?

Я кивнула. А сытые душегубы, пошатываясь, цепочкой потянулись к выходу.

Первым на дежурство встал выспавшийся Волк. Он расположился посреди комнаты, и глаза его недобро сверкали в темноте. Я забралась на лежанку, а царевич устроился на лавке.

– Эх, перину бы, – мечтательно пробормотал он и тут же засопел.

– И бессонница его не мучает, – удивилась я, ворочаясь с боку на бок. – Вот что значит, крепкое здоровье. А как же иначе, ведь рос он на свежем воздухе и экологически чистых продуктах…

С этой мыслью я тоже провалилась в сон.

 

Прервали мой отдых шум и рычание. В светце горела лучина, и при слабом огоньке я разглядела, что Иван стоит, держа деревянный молот, рядом скалится серый, а на полу у окна лежит оглушённый главарь...