Прелюдия

 

Все может быть, и быть все может. 

Все может быть или не быть, 

Но быть того никак не может, 

Чего совсем не может быть!

 

Геркулес стоял посреди конюшни, опёршись на широкую деревянную лопату. Вокруг него, вздымались горы ещё дымящегося миазмами, воняющего, явно не луговыми травами, бычьего дерьма. Критские быки за много лет, постарались загадить конюшни царя Авгия на славу.

Сколько не старались конюхи Авгия расчистить от дерьма свои заведования, ничего у них не получалось. Быки гадили быстрее, чем конюхи успевали собрать и выкинуть. Так сказать, производительность быков была намного выше, чем скорость работы царских конюхов.

-Я, сын Зевса, участник олимпийских игр в Афинах, дипломированный силач, и должен разгребать чужое дерьмо! – ругался Геркулес, после перекура, раскидывая лопатой затвердевшие каловые массы.

-Надо же насрать такую огромную кучу! – на выход из конюшен полетела очередная порция полу засохшего бычьего дерьма.

-Назвался груздем, полезай в кузовок! – вспомнил Геракл одну из старых греческих пословиц.

Совсем недавно, он наобещал царю Авгию, в обмен на часть поголовья его скота, стада, которых, в неисчислимых количествах, бродили по окрестным полям, вычистить царские конюшни от дерьма. Если бы тогда, герой знал размеры бедствия, он, ни в какую бы не согласился на эту опасную авантюру.

-А всё, природная жадность, да честолюбие! – укорял себя герой, ковыряя засохшие каловые массы лопатой.

Но, делать было нечего, среди подданных Авгия, не нашлось никого, кто бы сделал эту работу, и она теперь, благодаря его дурости, стала его говёным делом, одним из будущих подвигов великого героя Эллады. Хотя и дерьмовым, но всё же - подвигом…

 

Глава 1

Пиратский корабль

 

Греби, идя по течению,

и над тобой будут смеяться крокодилы

 

Налетел резкий порывистый ветер, который раздул паруса, заставив их трещать по всем швам.

-Второго насилия над собой, эти тряпки не выдержат! – проговорил Зло Никитич, вспоминая морское сражение, которое совсем недавно, пережил их корабль.

Вообще-то, корабль был не их, он принадлежал ранее пиратам, которые, так неосмотрительно, имели наглость, напасть на скромное торговое судно. Просто они не знали, что купеческое судно охраняют в этот раз, не нанятые в портовом кабаке за сущие гроши портовые биндюжники, а профессиональные военные, в лице трёх богатырей, да без башенный отряд, воинов специального назначения из города Китежа, совсем недавно, безвременно канувшего в лету.

-Да, наш капитан совсем не бережёт наше имущество! – донеслось сбоку от богатыря.

На палубе, в матерчатом шезлонге, принадлежавшем до битвы капитану пиратов, возлежал соратник Зло Никитича по такой нелёгкой партийной борьбе.

-Если ты, подозреваешь нашего нового капитана во вредительстве, то ты так и скажи, протянем его тело под килем корабля, и всего делов! – проговорил Зло Никитич, на подозрения Ильи Кировца.

Грохнул люк, закрывающий спуск в трюм, и оттуда показалась кудрявая голова Алеши Задовича.

-Что, не спится? – спросил Илья Кировец, своего младшего брата по оружию.

-Так сколько можно лежать, в этом, провонявшем чужими ссаками гамаке! – ответил Алёша Задович, погружая голову в бочку с дождевой водой, которая одиноко стояла на палубе.

-Эй, чего пакостишь, нам эту воду пить, может, придётся? – выругался старший наставник, на глупую выходку более молодого богатыря.

Как бы в подтверждение слов наставника, на верхней рее крикнула чайка, и кусок жидкого птичьего дерьма шлёпнувшись, размазался по волосам Алёши Задовича.

-Что-то чайки разлетались, земля, что ли рядом? – проговорил задумчиво Зло Никитич.

-Только теперь голову в бочку точно макать не стоит, а то, заставлю всю воду, самого выпить! – пригрозил Илья Кировец.

Обгаженный богатырь, направился в сторону борта корабля, на котором был укреплён конец верёвки, за который была привязана деревянная бадья.

Схватив за фал, Алёша Задович кинул бадью вниз. Ведёрко шлёпнулось в воду, по ходу корабля, быстро набрало воду, и исчезло в глубине. Алёша Задович натянул верёвку, и натужно потащил бадейку на себя.

Расплескав половину воды, богатырь достал бадейку, и опрокинул её себе на голову. Размазав дерьмо по мокрым волосам, богатырь опять кинул бадейку в воду.

По палубе зашлёпали босые ноги. В сторону богатырей, направлялся Леший. Лесной житель, потирая пузо руками, и портя морской свежий бриз, трюмными запахами, подошёл к отдыхающим богатырям.

-Какие будут распоряжения, отцы командиры? – спросил лесной житель, разглядывая, развалившихся на солнышке в шезлонгах, богатырей.

-Пойдёшь в трюм, и там, по секрету, поручишь всем, скрытно следить за нашим капитаном. Не нравится он мне, что-то! - распорядился Илья Кировец, - как бы какого непотребства не замыслил!

-Так может, не разбираясь, сто шпицрутенов, и на шашлык! – вытянулся во фрунт, Леший.

-А корабль в Афины, ты поведешь, моряк - с печки бряк! – пошутил Зло Никитич.

-Никак нет, не подумал, шпицрутены потом, а сейчас для профилактики могу просто в морду ему дать! – выдал лесной житель, осознав, что смолол чушь.

-В морду дать, это всегда успеется, а сейчас, следить будем, пока до Эллады не доберемся! – подытожил Зло Никитич.

-Всё хочу вас спросить, а чарку к обеду, давать, кто-нибудь собирается? – спросил осторожно Леший.

-Это тебе такие мысли морем надуло, что ли? – возмутился Зло Никитич.

-Почему морем, на царском флоте, завсегда чарку к обедне наливали! – пояснил Леший.

-Так то, на царском было, царя, давно скинули пьяная матросня и солдаты, вот к чему твоя чарка к обедне, привела! – изрёк мудрую мысль Илья Кировец, - а посему, во сохранение дисциплины, воду из бочки пить будете!

-От воды, матросы животами страдают, скоро, всю ветошь на дерьмо изведут, а вино оно полезное для этого дела, будет, дезинфинцырует! – парировал мысль командира Леший.

-Что есть, то есть, самого крутит, с утра самого! – поддержал лесного жителя, Алёша Задович.

-Ладно, мы подумаем, может, и решим чего, знаток морского дела! – обнадёжил Лешего, Илья Кировец.

-Вы только того, быстрее думайте, пока все мозги, матросы в гальюне, на дучке не оставили! – крикнул Леший, направляясь в сторону капитанского мостика.

-Зря мы ему поручили, всё дело наше секретное, испортит! – прошептал Зло Никитич, наблюдая, как Леший, ходит вокруг капитана, кидая на него кривые взгляды.

-Нашли, кому поручить! – пробормотал Алёша Задович, наблюдая за передвижениями своего подчинённого.

Лесной житель, тем временем, всё больше сужал круги вокруг капитана, который, стоя у штурвала, стал озираться на Лешего, который, с напускным видимым безразличием, подходил к нему, всё ближе и ближе.

-А что, любезный, далеко ещё до Афин? – спросил неожиданно Леший, когда совсем близко подошёл к капитану.

-Да ещё, деньков семь ходу, при полных парусах, а если ветер встречный, или скажем штиль, тогда вообще неизвестно, когда доберемся! – ответил капитан, на вопрос спецназовца.

-Так ты это, давай уж, постарайся, а то ребятам, совсем тошно, от болтанки этой! – пояснил Леший, и направился в сторону трюма.

Капитан злым взглядом проводил Лешего.

-Да, не прост наш капитан, гляжу точно, пакость, какую задумал, но ничего, мы ему зло творить не позволим! – задумчиво проговорил Зло Никитич.

Илья Кировец, подтвердил измышления своего соратника, своим мощным прерывистым храпом.

Лишившись собеседника, богатырь устроился на шезлонге, и стал наблюдать за горизонтом…

-Как же поступить с сокровищами, для их поисков корабль нужен, а тут эти! – размышлял Бен Ган, остервенело накручивая штурвал корабля. Остров капитана Флинта стараниями рулевого был всё ближе, а вожделенная Эллада, оказывалась всё дальше.

-Долго водить за нос, команду корабля он не мог, в любой момент его замысел могли раскрыть, и тогда, в лучшем случае - рея, а в худшем, под киль корабля! – невесёлые мысли терзали капитана, но решения сложившейся ситуации, пока не было.

-Не делиться же с ними сокровищами! – подумал капитан, доставая кисет с табачком.

Прямо по курсу корабля, кидаясь под нос, из воды, стали выпрыгивать дельфины. Яркое полуденное солнце, залило гладь океана, разгоняя невеселые мысли капитана корабля, вместе с волнами, которые набегали спереди белыми бурунами, затем оказываясь позади кормы, разрезаемые килем корабля, на несколько частей.

Из трюма, на мокрую палубу, выбрался огромных размеров кот. Волоча короткий толстый хвост по палубе, животина направилась в сторону капитанского мостика.

-Ещё один моряк! – со злостью подумал капитан, наблюдая, как кот в чёрных круглых очках, оказывается всё ближе к штурвалу.

-Я приветствую тебя, о всезнающий капитан нашего корабля! – промяукал кот, подойдя вплотную к капитану.

Бен Ган, опёрся на штурвал своей впалой грудью, и крутанув его, поплыл под гипнотическим взглядом, Кота Баюна.

Вскоре, капитан уже сидел около штурвала, который лишившись капитанской руки, вяло крутился во все стороны, предоставив корабль воле волн.

-Не таи в себе, все свои страхи и опасения, облегчи свою душу, мне! – ласково промяукал Кот, заглядывая в лицо Бену Гану.

-Джон, посоветуй мне, как поступить? – неожиданно заявил капитан, вглядываясь мутными глазами в кошачью морду.

-Да Бен, спрашивай, не бойся! – ответил Кот Баюн, на вопрос своего собеседника.

-Посоветуй, что мне делать, я попал в мышеловку, и теперь не знаю, как мне избавить корабль от этих маргиналов? – Бен Ган потрогал своей рукой, мохнатый бок Баюна, - ты совсем перестал бриться Джон!

-А зачем тебе от них избавляться? – игнорируя вопрос капитана, переспросил Баюн.

-Я хочу забрать с острова в Вест-Индии, твои сокровища, что ты спрятал перед тем, как тебя укокошили твои же подельники! – ответил Бен Ган, - ты уж извини, тебе они теперь ни к чему, а я бы поставил потом, свечку тебе в монастыре!

-Это, какие такие сокровища? – более заинтересованным голосом спросил Кот Баюн.

-Как какие, твой «Морж» был насквозь пропитан кровью, а золота на нём было столько, что он чуть не пошёл ко дну. Те сокровища, что ты спрятал, зарыв их на острове в Вест-Индии. Закапывать эти сокровища тебе ещё помогали шестеро членов команды твоего корабля «Морж». Ты их всех, предательски убил, после того, как клад был спрятан. Труп моряка по фамилии Аллардайс, ты оставил в качестве воображаемой стрелки компаса - с вытянутыми руками, указывающими на место, где были укрыты сокровища. Местонахождение спрятанных сокровищ было отмечено тобой на карте, которая впоследствии попала в руки штурмана «Моржа» Уильяма Билли Бонса, а после того, как Бонс скончался от апоплексического удара в одной из захолустных таверн великой Британии, карта пропала!

-Так попроси, лучше помощи, у своей команды, может, они тебе помогут разыскать этот клад! – науськивал капитана Кот Баюн.

-Я не хочу с ними делиться, а вдруг, они после всего, прирежут меня на этом острове, я им не доверяю! – пояснил Бен Ган.

-А ты доверься, попроси помощи у ребят, они же добрые! – продолжил уговаривать капитана Кот Баюн.

-Нет, меня не раз обманывали, даже мои верные друзья пираты, с которыми я съел не один пуд морской соли, а этих я знаю, всего ничего! – продолжал упрямиться капитан.

-Хорошенько подумай, перед тем, как сделать что-то. А кстати, куда мы теперь движемся? – неожиданно спросил Кот.

-Мы, на полном ходу, идём в сторону Вест-Индии! – ответил капитан.

-А как же Эллада? – спросил Кот Баюн.

-Афины подождут, как только я найду способ поквитаться с моими новыми хозяевами, я разбогатею, и помогут мне в этом деле, не они! – Бен Ган ткнул рукой в сторону шезлонгов, - на островах Вест-Индии, у меня ещё остались старые закадычные друзья! – напыщенно ответил капитан.

Кот Баюн разузнал всё, что он хотел. Он поднялся с палубы, по-отечески потрепал капитана по вихрастой голове, и направился в сторону трюма.

Бен Ган, ещё немного посидел около штурвала, затем встрепенулся от дрёмы, и тупым непонимающим взглядом, упёрся в сторону носа корабля.

 

Лабиринт

 

А больше всего ненавидят того,

кто способен летать.

(Фридрих Вильгельм Ницше)

 

-Ну что сынку, когда ты уже доделаешь свой летательный аппарат? – спросил Дедал, наблюдая, как его сын, в очередной раз, собирает крылья, которые, он смастерил давеча, из птичьего помёта и перьев птиц, которые сыпались, периодически, сверху, в полутёмные ходы лабиринта.

Вот уже несколько десятков лет, они вдвоём, сидели запертыми в лабиринте, по личному приказу царя Крита. Самое смешное было то, что этот лабиринт создал сам Дедал, строил он его не сам конечно, а руками рабов Критского царства, но идеи и чертежи были только его.

Видимо, рабы при строительстве, слишком вольно трактовали его чертежи, поскольку впоследствии, никто так и не понял, что в результате получилось на выходе, в момент подписания царём Крита, акта приема-передачи завершённого строительством объекта.

Кроме того, когда этот выскочка, Тесей, убил монстра, охранявшего построенный лабиринт, царь Крита сильно разгневался. Думая, что лабиринт оказался не столь запутанным, как ему обещали, он решил наказать его создателя Дедала, заперев его вместе с сыном Икаром, там навсегда.

Сначала, сам Дедал, принял решение смастерить крылья, чтобы они могли убежать из заточения. Оперение на крыльях крепилось с помощью свечного воска, которым их снабжала стража для написания доносов друг на друга, но как только, мастер взлетел над лабиринтом, воск от нагрева стал плавиться, перья потихонечку стали отваливаться, и авиатор рухнул вниз. Хорошо ещё, что он упал на кучи птичьего дерьма, а так бы, мог и покалечиться.

Тогда, Икар, наблюдая за очередным полётом своего неуёмного папаши, что-то писал в глиняную табличку бамбуковой палочкой.

-Ты всё сделал неправильно, ты мыслишь старыми постулатами, видимо, ты уже предпенсионер! – проговорил Икар, наблюдая, как отец, отряхиваясь от прилипших к телу перьев, выбирается из кучи засохшего дерьма.

-Если ты, не доверяешь мне, старому маститому архитектору, может, попробуешь тогда сам! – подколол сына, в отместку за его наглые слова, Дедал.

Икар, однако, не обиделся на отцовские слова, а кинулся воплощать в жизнь, свои каракули, которые он, давеча, нацарапал в табличке.

Первым делом, он не стал ждать перьевого дождя, а соорудил из старых с прорехами трусов, пращу, и стал метать камушки, в пролетающих мимо альбатросов.

Не каждый раз, но каменные пули, достигали своих целей, и вскоре, у ног Икара, уже лежало несколько тушек перелётных птиц.

Настреляв с десяток птичек, Икар взял заточенный о камень, старый ржавый нож, и стал разделывать тушки птиц.

-Ты что проголодался? – спросил удивлённо отец, наблюдая, как его сын потрошит птиц, - давай, я хоть огонь разведу, что ли, негоже мясо сырым-то жрать!

-Никто, их есть, не собирается, я хочу понять их устройство, и на их основе, я построю летательную машину! – пробормотал Икар, разрывая тушку, тупым лезвием ржавого ножа.

-Но всё равно, огонь разведу, что мясу зазря пропадать! – проговорил Дедал, и пошёл по ближайшим ходам лабиринта, собирать щепочки для розжига костра.

Дальше, в силу вышеизложенных причин, великий конструктор заходить остерегался, там, можно было невзначай, и потеряться. Да кроме этого, в запутанных ходах лабиринта, мог шляться кто угодно.

Распяв одну из тушек на камне, Икар стал изучать крепление сухожилий к несущим костям, и расположение основных мышц в теле.

Дедал, наконец, насобирал щепочек и сухого валежника и, следуя старой пионерской технологии поджогов, сложил их в маленький шалашик.

-Из искры, возгорится пламя! – крикнул Дедал, высекая в центр шалаша, искры от двух камней.

Тросточки загораться не спешили, пока все усилия великого учёного тратились в пустую.

Тем временем, Икар, закончил изучение первой тушки, и взял в руки следующего альбатроса.

Отработанный материал он бросил в сторону будущего костра.

Там, по-прежнему было тихо, огонь не гудел, дыма видно не было.

Потратив уйму времени, на розжиг костра, Дедал, наконец-то высек ту единственную искру, которая, следуя учению великого Ильича, разгорелась в пламя.

Тростиночки и щепочки радостно обнялись с пламенем, и затрещали от удовольствия, распространяя вокруг себя едкий дым.

Воткнув над разгорающимся костром, две палочки, Дедал поднял третью, и пронзил огузок, истерзанного авиаконструктором, тела альбатроса, затем, повесив его над огнём.

Несмотря, на изолированность лабиринта, топлива в нём всегда валялось в избытке. Сверху прогоревших веточек, полетело птичье, высушенное на солнце, дерьмо. За помётом, полетели в огонь перья. И вскоре, альбатрос, запахом зажарившегося мяса, стал щекотать волосатые ноздри Дедала.

Икар тоже почувствовал, как его слюни заполонили весь рот, прервал изучение строения очередной птицы и, отложив тушку в сторону, подсел поближе к огню.

-Эх, жалко, приправок нету! – огорчённо проговорил Дедал, отрывая зубами кусок птичьего мяса.

-От добра, добра не ищут! – ответил Икар, вонзая свои крепкие лошадиные зубы, в истекающий жиром, не солёный продырявленный огузок альбатроса.

На запах мяса, к костру потянулись гости, в дебрях лабиринта, зашуршало, затопало десятками лап. Обитатели заброшенного объекта, хотели вкусить жареного мяса, но они, по-видимому, боялись огня, весело потрескивающего птичьим помётом, изредка выстреливающего вверх, обгорелыми перьями.

-Хорошее дело, огонь! – изрёк Икар, разгрызая мягкие птичьи косточки.

-Насколько, тепло и безопасно рядом, настолько, горячо и опасно внутри! – изрёк мудрую мысль Дедал.

Икар бросил обгрызенную кость в кусты, в которых сразу послышалась возня, и взял в руки глиняную табличку.

-Будешь записывать мои умные мысли? – напыщенно спросил сына Дедал.

-Нет! – сказал, как отрезал Икар, - пришла в голову одна умная мыслишка!

Писарь, начал усердно, что-то чертить по глине.

Когда с мясом, было покончено, и на месте горки растерзанных птичьих тел, высилась кучка обглоданных косточек, Дедал поднялся, и бодрой походкой направился в кусты, с целью справить малую нужду.

Икар схватил в руки нож, бросил табличку на землю, и кинулся в заросли бамбука, росшего рядом. Оттуда, донёсся стук железа по дереву, затряслись верха стволов, и вскоре, на полянку с костром, распугивая разнообразную живность, кинувшуюся на остатки ужина, стали падать стволы бамбука.

 

Сражающемуся с чудовищами,

следует позаботиться о том,

чтобы самому не превратиться в чудовище.

(Фридрих Вильгельм Ницше)

 

-Иди к командиру! – Леший ткнул в сторону сидящих в шезлонге богатырей.

Бен Ган, передал штурвал лесному жителю, и направился на нос корабля.

Леший, схватился мозолистыми руками за штурвал, и начал, с гордым видом, крутить его во все стороны.

Капитан подошёл к шезлонгам, и замер в нерешительности.

-Ну что, молчишь, заговорщик? – спросил гневно Илья Кировец, насупив свои брови, и отставив в сторону кувшинчик с красным вином.

-Какой такой заговорщик, стою за штурвалом, ничего не ведаю, о чём это вы, начальник! – начал юлить капитан корабля, который под чутким управлением лесного жителя, начал рыскать по водной глади из стороны в сторону.

-Ну, расскажи нам, рулевой, какие такие сокровища ты от нас скрываешь? – неожиданно спросил Зло Никитич.

От провокационного вопроса, Бен Ган завис в немом молчании, склонившись, над выгоревшими от солнца, шезлонгами.

-Капитана Флинта, сокровища, которые он закопал на необитаемом острове, куда ты сейчас держишь путь, вместо того, чтобы сопроводить корабль в благословенную Элладу! – выпалил Илья Кировец, в лицо застывшего рядом с ним, капитана корабля.

-Проклятый кот! – неожиданно вспомнил Бен Ган, ласковый взгляд Кота Баюна.

-Ну что молчишь, или за борт, тебя выкинуть?! – припугнул капитана, Илья Кировец.

-Хозяин, ничего не ведаю, оговорили меня, завистники, завидуют мне, что я капитан, а не они! – попытался оправдаться Бен Ган перед богатырями.

-Если нет сокровищ, тогда на рею его повесьте! – распорядился Зло Никитич.

-Пойдём, болезный! - стоявший рядом, Дровосек, подошедший только что, по зову Ильи Кировца, ласково положил свою железную руку на плечо Бена Гана.

-А кто же кораблём управлять будет, заплутаете, же! – крикнул Бен Ган.

-А вон, наш человек из леса, уже практически освоился, а ты всё равно корабль не туда, куда надо, ведешь. Так какая мне на хрен разница, кто будет у руля стоять! – парировал выступление капитана, Зло Никитич.

-Постойте, всё расскажу, всё покажу! – кричал Бен Ган, тело которого, Железный Дровосек потащил в сторону главной мачты, наверху которой, гордо реял рваный флаг восточной Вест-Индской компании.

Около главной мачты, Кот Баюн уже передавал намыленную хозяйственным мылом, верёвку Коту Леопольду, который цепляясь когтями за верёвочную лестницу, неспешно полез наверх.

Жертва собственной болтливости, начал верещать что-то, но Дровосек был неумолим. Бен Ган свалился на палубу, и стал цепляться ногтями за деревянную поверхность, пытаясь остановить Дровосека, но бесчувственная Железяка, упорно тащил разжалованного капитана к месту будущей казни.

Схватив Бена Гана за волосы, он приподнял его, и накинул на тонкую небритую шею, петлю.

-А кто у нас за корабельного капеллана? – неожиданно спросил Алёша Задович.

-А на хрен нам поп, мы даже не знаем какого он вероисповедания? – изумился Илья Кировец.

-Нет, тут он прав, нам надо соблюсти приличия, ведь мы не разбойники какие? – поддержал Зло Никитич слова своего младшего соратника.

-Так вон, Кот Баюн за попа сойдёт, дюже сладкие речи глаголет! – проговорил Илья Кировец.

Кот Баюн приосанился, и протёр грязными лапами, треснутые стёкла своих чёрных очков.

-Пощадите братцы, всё расскажу, как на духу! – неожиданно, визгливым голосом, закричал Бен Ган.

-Пошли Нам, Господи, терпенья. В годину буйных, мрачных дней, сносить народное гоненье, и пытки наших палачей. Дай крепость нам, о Боже правый, злодейства ближнего прощать, и крест тяжелый и кровавый с твоею кротостью встречать! – начал вещать Кот Баюн, наблюдая как Леопольд натягивает волосяную верёвку, затягивая петлю на горле капитана корабля.

-Постойте друже, всё вам расскажу, драгоценности великие покажу, до самой старости обеспечены будете, и нужды знать не будете! – начал визгливо, кричать Бен Ган, стоя на старой трухлявой бочке, из-под солонины, которую добрый Баюн, участливо подставил под ноги висельника.

-И в дни мятежного волнения, когда ограбят нас враги, терпеть позор и оскорбления, Владыка мира, помоги. Всесильный, Благослови согласием нас и дай покой душе смиренной в невыносимый страшный час! – Кот Баюн не обращая внимания на крики капитана, продолжал бормотать напутственное слово.

-А ну постой, вижу я, что наш греховодник, согласен с нами вести честный диалог! – крикнул Илья Кировец, давая команду на отмену повешенья.

Но коты, как будто бы не слышали распоряжения своего командира, и продолжали процедуру казни.

Наконец, когда подошедший богатырь намял холку чтецу, тот очнулся от летаргии, и прекратил читать отходную.

Кот Леопольд несколько ослабил верёвку, но в этот момент, бочка под ногами висельника затрещала, и развалилась на отдельные доски.

Тело капитана зависло в воздухе. Бен Ган захрипел, и стал судорожно сучить своими ногами, пытаясь нащупать опору.

Богатырь, видя, что дело плохо, выхватил свой нож, и резанул по на тянувшейся как струна, верёвке.

Тело капитана рухнуло на палубу корабля.

 

Сходите все пописать, а то самолет,

не сможет взлететь.

(Pearl Harbor)

 

-Что это ты такое, соорудил? – спросил Дедал, разглядывая многоярусную конструкцию из бамбуковых палок, сплетённых между собой ивовыми прутками.

-Это мой новый летательный аппарат! – гордо произнёс Икар, поглаживая листья пальм, прикреплённые к бамбуку.

-Это как же такая бандура, взлететь может, ни в жисть не поверю! – остудил гордость своего сына, Дедал.

-Взлетит, куда ему деться, главное хорошо разогнаться! – парировал в ответ Икар.

-Разогнаться то особо негде, все ходы в лабиринте кривые, да и как быстро нужно бежать, чтобы это трахомудье полетело?! – возмутился Дедал.

-Это не трахомудье, а планер! – осадил Икар своего недоверчивого отца.

-Нет сынок, это именно трахомудье и, если ты на нём сможешь улететь отсюда, я готов съесть свой старый рваный носок! – несколько опрометчиво заявил Дедал.

Где-то в стороне зашелестели ветки, стража перебрасывала через стенки лабиринта, куски засохшего хлеба.

-Нет, сколько можно жрать это дерьмо! – Дедал в сердцах пнул прилетевшую к его ногам коврижку, рваным лаптем. Громыхая, та улетела в ближайшие кусты, где сразу раздался треск, разрываемого зубами, чёрствого хлеба.

-Ну вот, благодаря тебе, мы остались без ужина! – осудил действия своего папаши, Икар.

-Ничего, ещё альбатросов наловим, голодными не останемся! – попытался оправдаться Дедал.

-Опять, придётся жрать мясо без хлеба, прямо, как римские сенаторы! – проговорил Икар.

-Сенатор хренов! – выругался Дедал, на реплику сына.

Икар подошёл к середине планера, и влез под него. Уцепившись руками за вертикальные куски бамбуковых палок, он чуток присел, и согнувшись спиной приподнял всю конструкцию над землёй.

-Смотри с натуги, не обделайся, новых порток у тебя нет! – предупредил авиатора Дедал, - да и стирать их, особенно негде!

-Разберёмся сами, как-нибудь! – ответил Икар, и потихоньку побежал по единственному прямому участку в лабиринте, по крайней мере, в тех секторах, что они с отцом уже успели изучить.

Икар, стал резко набирать скорость, но впереди уже замаячила перпендикулярная взлётной полосе, стенка лабиринта.

Авиатор, чувствуя, что ему может не хватить расстояния для взлёта, резко ускорился, но тут его нога, запнулась о торчавшую из земли корягу.

Икар споткнулся, нос планера опустился резко вниз, и воткнулся в землю. От удара, вся конструкция с лёгким скрежетом развалилась, разорвав ивовые прутки на части. Икар, оставшись с двумя палками в руках продолжил свой бег, пока не пропахал носом слежавшийся чернозём.

-А если крепежи развалятся в воздухе? – задал сакраментальный вопрос Дедал.

-Да, ты тут прав, крепежи надо заменить чем-нибудь! – отозвался Икар, из-под кучи бамбуковых палок.

-Ну вот, я же говорил! – пристыдил сынка отец.

-Ты бы лучше предложил, чего умного, чем скалиться! – ответил Икар на дребезжание своего отца.

-Я тебе уже сказал, надо лепить из перьев и тонких палок, послушай старого умудрённого опытом архитектора! – ответил Дедал.

-Твои старые идеи, мы уже пробовали, толку никакого нет, поэтому надо придумать нечто среднее между твоими и моими идеями! – предложил Икар.

-Правильно, предлагаю создать конструкторское бюро! – неожиданно предложил в свою очередь Дедал.

-Что это за птица такая - конструкторское бюро? – спросил Икар.

-Бюро, это где собираются энтузиасты своего дела, сидят, курят беспрестанно папиросы, и критикуют идеи друг друга, ну или на крайний случай, воруют идеи других людей, из других, таких же бюро, и их тоже, потом критикуют! – как мог объяснил Дедал.

-А тогда, кто такие эти энтузиасты? – продолжил спрашивать Икар.

-Да ладно, забудь, пошутил я! – отмахнулся от сына Дедал.

-Нет, почему же, мысля у тебя хорошая, осталось для её реализации найти папиросы! – сказал Икар, вылезая из-под обломков планера.

Вскоре, стражники, через стены лабиринта смогли наблюдать, как откуда-то из недр сооружения, повалил дым, и стали доноситься крики возбуждённых узников.

-Чего это они на ночь глядя, так разошлись? – недоумённо спросил один из стражников, метая на стол перед собой, игральные кости.

Костяшки, стукаясь друг об друга, своими гранями, полетели на середину стола где и замерли.

-Слабак! – пошутил второй стражник, подбирая кости, и выбрасывая их в центр стола.

-Надо бамбук расположить вот так, а крепить его будем жилами альбатросов! – кричал Икар, рисуя прутиком схему будущего планера.

-Нет, крепить надо, вот здесь! – опровергал Дедал своего оппонента, заштриховывая своим лаптем, каракули Икара.

-Да как ты не поймёшь, что крыло, должно крепиться к фюзеляжу! – крикнул, в свою очередь Икар.

-А что такое – фюзеляж? – недоумённо спросил Дедал своего сынка.

-Фюзеляж, это вот это! – ткнул прутиком Икар в размазанную обувкой своего папаши, схему на земле, - это слово, я только что придумал, так я буду называть, эту часть нашего планера.

-Тогда, вот это будет называться – шасси! – крикнул Дедал, тыкая лаптем на опоры планера.

-А что такое - шасси? – в ответ спросил Икар.

-Откуда такое слово, не знаю, слово красивое, потому что ёмкое, шасси! – крикнул Дедал.

Икар сокрушённо покачал головой, и с этим человеком, он собрался строить планер, но больше ему это делать было не с кем, от слова - совсем.

Скоро, совсем завечерело, и в проходах лабиринта ничего не стало видно.

Икар, взяв из горящего костра головешку, направился в сторону, где его полёт преградила вертикальная стена.

Дедал, не стал засиживаться, около трещавших в костре бамбуковых поленьев, и направился следом за Икаром.

-А если, нам эту стенку просто сжечь, а не искать более длинных тоннелей, в этом проклятом лабиринте? – неожиданно спросил Икар, когда они с отцом, упёрлись в заросли, которые преграждали прямой путь.

-Слушай, почему эта мысль не пришла тебе лет двадцать назад? – спросил Дедал, - ведь мы кучу времени потратили на то, чтобы выбраться из этого проклятого лабиринта! – от неожиданной догадки, Дедал присел на песок.

-Умная мысля, приходит опосля! – выдал Икар очередную мысль.

-Что опосля, так это точно, мы поступим следующим образом, когда планер будет готов, мы подожжём этот лабиринт, и когда тут всё на хрен сгорит, стартуем в небо на нашем летающем аппарате! – проговорил Дедал.

-Главное, в это время, самим не сгореть, или не задохнуться! – осадил пылкого предпенсионера Икар.

-Да, попытка видимо будет только одна! – подтвердил мысли Икара, Дедал.

-Столько времени потеряно на раздумья и бесплодные поиски истины! – воскликнул Дедал, бросаясь на заросли перегородок лабиринта.

-Главное сейчас далеко не удалятся от нашего становища, там наш планер, да и пища, хоть убогая, но всё же еда! – встрепенулся Икар, наблюдая, как его отец, подобно Капелевскому офицерью в психической атаке, штурмует колючие перегородки лабиринта.

 

Из песни, слов не выкинешь!

 

-Крути туда, куда тебя чёрт несёт! – кричал Бен Ган, на матроса, который стоял за штурвалом, и пытался править корабль в открытое море, который капитан, совсем недавно, сумел отжать с помощью своих старых и надёжных друзей, у сборища тупых богатырей, и не менее глупых и самонадеянных спецназовцев, теперь, понуро стоявших кучей на берегу, удаляющегося за кормой корабля, необитаемого острова.

Сокровища капитана Флинта, лежали теперь в трюме его корабля, новая команда, которую он купил, за часть найденных, на острове сокровищ, шныряла по корабельным снастям и палубе, ублажая капитанский взор Бена Гана.

А всего то, природная хитрость и пиратская смекалка, помогли обмануть военных, которых теперь ожидала незавидная участь синьора Робинзона.

-Пускай, теперь живут на необитаемом острове, да жрут друг друга. В конце концов, на острове, останется только один, самый сильный и изворотливый людоед, которому потом, будет нечего жрать на острове, кроме как самого себя! – Бен Ган громко рассмеялся.

-Смотри, смеётся гад! – услышал Бен Ган от матроса, который проходил мимо него по палубе надстройки.

-Да как ты смеешь, мне указывать, грязная вошь! Выкиньте его за борт! – громко распорядился Бен Ган, подзывая рукой боцмана, который в ужасе застыл перед ним, около борта.

Вместо того, чтобы упасть на колени, и выпрашивать милости у своего нового капитана, матрос обернулся, подскочил к капитану, и ни с того, ни сего, заехал Бену Гану по морде.

-Ты что, охренел пиратское отродье! – в лицо Бену Гану, смотрел Кот Леопольд.

Бен Ган попытался уклониться от ударов когтистых лап кота, но не смог этого сделать, его тело крепко опутывали верёвки, которыми он был привязан к мачте.

-Это был сон, всего лишь сон, в котором он вновь был капитаном пиратского корабля! – осенило Бена Гана.

А теперь, в его глаза, глядела ненавистная рожа этого противного кота.

-Ну что болезный, очнулся? – ласково спросил Кот Баюн, в очередной раз нанося удар мягкой лапой, по лицу скривившегося пирата.

На палубу, из разбитых губ, потекла тягучая слюна красного цвета.

К привязанному подошли богатыри.

-Ну что, очухался, наш разбойник? – спросил Илья Кировец, вглядываясь в избитое лицо разжалованного капитана корабля.

Бен Ган приоткрыл опухший глаз, и посмотрел, на брызжущее гостеприимством лицо, богатыря.

-Жив, курилка! – удовлетворённо изрёк богатырь.

Кот Баюн нанёс ещё один удар пирату, только теперь не по лицу, заставив его выплюнуть сгусток юшки.

-Да подожди ты, его лупцевать, я же его, ещё ни о чём, не спросил! – осадил услужливого кота Илья Кировец.

Баюн разочарованно отошёл от привязанного пирата.

-Донесли до меня сороки, что ты давеча задумал нас объегорить! – произнёс богатырь, наблюдая как Бен Ган открывает, заплывшие от ударов, глаза.

-Чего я задумал сделать? – не понял пират богатыря.

-Надуть, обмануть, кинуть, какое слово тебе больше нравится? – спросил Илья Кировец.

-Бесы попутали, командир. Воспитание пиратское виновато, я же с сызмальства под «Весёлым Роджером» промышлял, где же мне было обзавестись вашей совестью? – выпалил на одном дыхании разжалованный капитан.

-Если совести нет, её не приладишь, поэтому, будем воспитывать уважение, а поскольку припасы на корабле заканчиваются, воспитывать будем через побои, так будет значительно быстрее! – сообщил радостную весть пирату богатырь.

-Не надо меня воспитывать, раньше надо было, когда поперёк лавки лежал. Я вам сам всё расскажу! – ответил Бен Ган, наблюдая, как к нему, опять подходит воспитатель, с ласковым взглядом.

-Писарь! – позвал Илья Кировец, и в их сторону направился ещё один богатырь.

Зло Никитич нёс в руках «перо», длинный обоюдоострый кинжал, который, сверкая на солнце, покачивался в мозолистой руке богатыря.