— Почему вы приехали сюда? — с интересом спросил Лакур.

— Сама не знаю. Искала для себя место, где можно было бы скрыться ото всех.

Мадам Симон поёжилась и поплотнее запахнула меховую накидку.

— Скрыться? Разве такие женщины, как вы, не хотят быть среди восхищенной публики и в центре внимания?

— Со временем это внимание надоедает. У меня, знаете ли, нервы… врачи рекомендовали подышать лесным воздухом. Иногда я бываю совершенно несносной, грубой и ужасной.

— О... вы наговариваете на себя. А воздух здесь, действительно, чудесный.

— Никогда здесь прежде не была. Не могла себе представить, что здесь столько старинных замков и, — добавила насмешливо, — работают историки.

— Да, место не совсем обычное… Но здесь любят бывать художники, писатели, те, у кого расстроены нервы и… молодожены. Заметили парочку пожилых людей? — Лакур усмехнулся. — Тридцать лет назад они провели свой медовый месяц в нашей гостинице и теперь, спустя тридцать лет, снова вернулись сюда.

— Вам кажется это смешным?

— Мне просто этого не понять. Я никогда не был женат. Простите мне мою дерзость… А вы замужем?

— Увы, для меня семейное счастье оказалось недоступным. Иногда, играя какую-нибудь счастливую жену, я испытываю боль сожаления… Но, не будет расстраиваться. Верно? Расскажите мне что-нибудь интересное.

— Что же вам было бы интересно?

— Что за слухи ходят про здешние места?

— Какие слухи? Я не слышал ни про какие слухи, — бодро ответил Лакур.

— А вы не умеете обманывать, — Симон погрозила пальцем, — у вас на лице всё написано. Рассказывайте, мне очень интересно.

— Тогда я должен вас спросить, как вы относитесь к страшным и мистическим историям.

— Страшным и мистическим? — Симон достала из сумочку сигарету, — Я их просто обожаю.

— А как насчёт того, чтобы никому не сказать — от кого вы услышали эту историю?

— Ого! Вот это уже интересно.

— Если мадам Клеман узнает, что я рассказываю… об этом… она меня выгонит из гостиницы вон, и больше никогда не впустит. А я уже привык здесь жить.

— Мы с вами идем всё дальше в лес. Это не опасно? Может быть, нам лучше вернуться. Я боюсь заблудиться.

— В нашем случае, заблудиться никак нельзя. Мы просто повернёмся спиной к этой тропинке и пойдем назад. Или вас пугает что-то другое? Может быть, я?

Лакур остановился. Симон курила и смотрела на него.

— Вы считаете, что можете внушать страх? — спросила она.

— Так вы будете слушать страшную историю здешних мест?

— Рассказывайте.

— Пойдем дальше? Или повернём обратно?

— Ладно, пошли дальше. Темнеет… Где ещё рассказывать страшные рассказы, как не в сумрачном лесу. Но учтите, я очень впечатлительна.

— Тем лучше. Так вот, мадам Симон, когда-то давно… Хотя для историка важна точность… Сто восемь лет назад жил в этом краю очень богатый и знатный человек по имени Марк Фрей. И была у него молодая и очень красивая жена. Сам он был не молод, а потому ревновал свою жену и восторгался её красотой. Я видел её фотографии… Это, конечно, нечто. Очень красивая женщина.

— А где вы могли видеть её фотографии?

— В архиве.

— В архиве? Вы, что, специально интересовались этой женщиной?

— Признаюсь, да, очень интересовался.

— Почему?

— Сейчас вы всё поймете. Так вот. Его жена была совсем юной и очень красивой. И жил здесь один учёный, алхимик и врач. Он лечил всех в округе, а в свободное время проводил какие-то опыты. По традиции тех лет, он искал философский камень или работал над созданием эликсира бессмертия, а может

быть изучал и что-то другое. В архиве о нем мало информации, ничего особенного, кроме того, что он был врачом и увлекался алхимией.

— Любопытно. Алхимик… Это что-то такое старомодное и никому не нужное.

— О, нет. Это мнение ошибочно. Очень много открытий в области современной химии берут свои истоки именно в алхимии. Алхимия — наука вовсе не бесполезная, в ней много рационального, перспективного и интересного. Но мы с вами отвлеклись. Так вот… Однажды этот алхимик публично заявил о том, что изобрел некий препарат, который позволяет значительно замедлить процесс старения и продлить жизнь.

— Да? — удивилась Симон.

— Да. Конечно, мало кто серьёзно отнесся к словам этого учёного. А вот жене Марка Фрея, кстати, её звали Беатрис, эта идея очень понравилась. Она на- столько поверила этому учёному, что принялась уговаривать мужа пригласить его к ним в дом для того, чтобы познакомиться с ним поближе.

— И что же было дальше?

— Они полюбили друг друга.

— Кто? Беатрис полюбила алхимика? Так эта история о любви?

— Не совсем. Да, они полюбили друг друга, но учитывая ревнивый нрав мужа, думаю, что им было очень непросто общаться. Беатрис верила, что её возлюбленный действительно изобрёл что-то уникальное. Он уверял, что приняв этот препарат, она очень долго не будет стареть, сохранит свою молодость на долгие годы и будет жить немыслимо долго. Интересно, если бы вам предложили использовать такой препарат, вы бы согласились, мадам Симон?

— Даже не знаю, что и сказать. Сначала испугалась бы, а потом… конечно же, согласилась.

— Правильно. Такова природа человеческая. Вот и Беатрис эти обещания вскружили голову, и она согласилась. Разумеется, её муж был категорически

против, он боялся за жизнь своей любимой жены. Но, в конце концов, смирился… Как и всякий муж, который слишком любит свою жену, и не переносит её слёз и упреков.

— Неужели она это сделала? И что же было потом?

— Потом… Вот тут-то и начинается ужас.

— Она, что, умерла?

— Я думаю, что для неё было бы лучше, если бы она умерла. Но, нет, с ней случилось совсем иное и очень ужасное.

— Что же? Она заболела?

— Она начала катастрофически быстро и очень страшно стареть.

— Как? — мадам Симон остановилась. — Вы шутите? Ей, ведь, обещали молодость.

— Да, ей обещали молодость… Давайте повернем обратно, а то мы, действительно, далеко зашли и быстро темнеет. Пойдемте. Я продолжу. Беатрис начала очень быстро стареть. Её лицо покрывалось глубокими старческими морщинами и пигментными пятнами. Черты лица изменились. Волосы поредели и поседели…

— Ужас какой, перестаньте мне всё это описывать.

— Я только хочу, чтобы вы поняли. Она не просто стала выглядеть старше, она превратилась в очень безобразную старуху со сморщенной, высохшей кожей. Говорят, что её вид внушал окружающим отвращение. Любая старая женщина округи, по сравнению с Беатрис, была просто красавицей.

— И как быстро это случилось?

— Очень быстро. Препарат алхимика вызвал вот такую страшную реакцию организма. Я слышал, есть такая болезнь, очень редкая, когда молодые люди

за два-три года превращаются в древних стариков не только внешне, но и внутренне, их организм, также, быстро стареет. Забыл название этой болезни.

Но в отличии от этих несчастных заболевших, Беатрис была здорова. В чём не обманул её возлюбленный, так это в том, что она будет жить очень долго.

— Представляю себе страдание и ужас этой несчастной женщины.

— Да, в архиве много документов о тех временах. У этой женщины от горя помутился рассудок, она нападала на прохожих, разбивала камнями окна… Ей

нужно было на ком-то выместить свою злобу и ненависть ко всем.

— Её, наверное, поместили в больницу?

— Нет. Всё было иначе. Мы забыли об её муже. Вот уж кто не мог равнодушно смотреть на то, как его красивый и любимый цветок превращается в по-

крытую коростой корягу. Он приказал убить учёного и уничтожить его лабораторию.

— Как жестоко!

— Вы думаете?

— Но, может быть, этот учёный мог бы помочь этой несчастной женщине?

— Может быть, этого нам не суждено узнать. Его убили. Сам же Марк Фрей покончил с собой. А Беатрис осталась одна в своём большом и пустом доме, потому что слуги от них ушли.

— Неужели всё это правда?

— Да, эта история задокументирована и подлинно известно, что всё это так и было.

— М-да, страшная история, как раз для сумрачного леса. Надо же, столько прошло лет, а память об этой несчастной женщине до сих пор жива.

— Вы, что, не поняли?

— Что?

— Жива не только память об этой женщине, но и она сама. Беатрис жива до сих пор.

— Как это? — Симон поёжилась. — Вы шутите?

— Какие уж тут шутки. Я, ведь, сказал вам о том, что в отношении здоровья и долгой жизни учёный не обманул. Кошмар всей этой истории заключается в том, что Беатрис жива и живет она здесь, — Лакур обвел рукой вокруг себя.

— Как это, здесь? — Симон испуганно оглянулась. — В этом лесу?

— Может быть… этого никто точно не знает. Никто не знает, где именно она живет. Дело в том, что Беатрис то пропадает неизвестно где, то появляется неожиданно и многие люди её видят.

— А почему вы думаете, что люди видят именно Беатрис? Может быть, они видят какую-нибудь другую старую женщину?

— Есть причина, по которой её уже ни с кем не перепутаешь. Во-первых, эта безумная решила свести счёты с жизнью и бросилась со скалы. Она не погибла и очень быстро выздоровела, но вот лицо она разбирала о камни.

— О, Господи! — вскрикнула Симон.

— Да, мало того, что она и так далеко не красавица, так теперь по её лицу идут широкие уродливые шрамы.

— Можно мы больше не будем говорить об этом? — требовательно попросила Симон. — Мне, что-то, стало нехорошо.

— Мне очень жаль, мадам, но вам лучше дослушать эту историю до конца.

— Неужели это ещё не конец?

— К сожалению, нет. Так вот, во-первых, её выдаёт изуродованное лицо, а во-вторых то, что она нападает на женщин.

— Как это?

— Так. Она ненавидит женщин и нападает на них.

— Бедняжки, представляю, как их это пугает.

— Она не только их пугает. Она их… убивает.

— Убивает?! — с ужасом воскликнула Симон.

— Да. Многие из них перед смертью успевали рассказать о том, кто на них напал. И нет никакой логики и системы в её поведении, кроме того, что среди её жертв только женщины. Никто не может предвидеть, когда и где именно может появиться это чудовище.

— Неужели её не могли поймать? — возмущенно спросила Симон.

— В том-то и дело. Все улики указывают на неё, а вот найти и поймать её не удаётся.

— Вы говорите, что она безумна?

— Да, совершенно. И последнее. Известно место, где она больше всего любит появляться. Ещё до всей этой истории, когда она была молода и прекрасна, она тайно встречалась со своим учёным в одном доме. Видимо, у неё сохранилась память о пережитой любви и привязанность к этому месту.

— И что это за место?

— Наша гостиница.

— Что?! — с ужасом вскричала Симон.

— Именно так. Конечно, я мог бы сказать вам: «Не бойтесь, это всё лишь легенда…». Но я этого не скажу.