Часть первая. Без срока давности.

Глава 1

Это необычное лето тысяча девятьсот десятого года запомнится жителям английского южного городка надолго. Стоял золотой август, он почти по-осеннему шелестел листьями деревьев, в которых ясно слышался шорох порхающих птиц. В небольшом пансионате, принадлежащем семье Олдридж, заканчивался первый сезон.

Весь год, до самого мая месяца, они вели ремонт в небольших коттеджах, соединенных между собой узкими деревянными проходами. И к открытию сезона пансионат семьи Олдридж выглядел очень уютным, ухоженным и был полностью готов к приему дорогих гостей.

Все домики пансионата были проданы заранее, причем самым богатым господам их небольшого городка. Обстановку в коттеджах хозяева тоже подбирали с учетом вкусов каждой отдельной семьи.

Например, мистер и миссис Эддингтон любили тишину и покой, поэтому их коттедж располагался в самом конце аллеи и обставлен был довольно скромно. Они не любили роскошь.

Мистер и миссис Брукс наоборот, не любили уединения, предпочитая шумные, веселые компании. И прелестная миссис Брукс была так молода, что обстановка их коттеджа, расположенного в самом центре, была выдержана в стиле модерн.

Миссис Моррисон, одинокая богатая вдова, известная своим непростым характером, предпочла коттедж с просторной залой, в которой должен был располагаться рояль. Она музицировала, была известной пианисткой и часто приглашала к себе на вечера знатных господ, любителей музыки. Этого же правила она пожелала придерживаться и здесь, в пансионате, приглашая всех к себе по четвергам.

Ну и наконец, мистер и миссис Флетчер, адвокат и его очаровательная супруга, которая свела с ума не одного молодого человека как в их городке, так и в Лондоне, куда они часто выезжали на различные приемы. Их коттедж был очень близко к морю, оно просматривалось через большие арочные окна, и молодая миссис Флетчер была в восторге от вида из окна своей спальни.

Еще два домика, совсем небольших, принадлежали прислуге. В одном проживала обслуга пансионата семьи Олдридж, а в другом служанки их гостей, которые в основном проводили все свое время ухаживая за господами, а на ночь отправлялись спать в отдельный домик, если только господа не нуждались в них.

Все эти люди, конечно же, хорошо знали друг друга. Более того, они были очень близки, и не было никаких сомнений, что время этим знойным летом, которое уже подходило к концу, они проводили хорошо и интересно, хотя и были нюансы, на которые стоило бы обратить внимание.

Из этих нюансов, собственно, и сложилась вся эта история, которая так и осталась бы незамеченной в суете обычных будней, если бы не имела столь печального, если не сказать трагического, конца.

Итак, все по порядку.

Первый месяц проживания в пансионате прошел довольно спокойно, если не считать капризов и постоянного недовольства миссис Эддингтон. Она была беременна и приехала в пансионат с большой неохотой. Муж намеренно вывез ее к морю, чтобы она отдохнула от городской жары и суеты и насладилась бы свежим воздухом, солнцем и полноценным отдыхом.

Но Элиза Эддингтон, тридцати восьми лет от роду, переносила свою беременность не очень хорошо. Сказывался и возраст, и нервы, и самочувствие. Выглядела она неплохо, но была тяжела на подъем, а соседи ее раздражали. Скорее всего потому, что все остальные женщины всегда были свежи, нарядны, веселы и беспечны. Особенно, конечно, двадцатилетняя Юджин Брукс и Джанет Флетчер, которая была старше Юджин всего лишь на пять лет.

Эдна Моррисон была не в счет. Эта унылая вдова ходила всегда в черном, даже в самую жаркую погоду, а вместо шляп носила черную кружевную накидку. Выглядело это некрасиво и старомодно, но миссис Моррисон не обращала внимания на такие мелочи. Поздними летними вечерами из ее окон лилась необыкновенная музыка, наполняя воздух чем-то волшебным и сказочным. И за это ей прощали и ее унылый вид, и недружелюбный характер.

Днем в пансионате оставались лишь дамы и мистер Чарльз Эддингтон, муж беременной Элизы. Он был значительно старше жены, отставной военный в высоком чине, который оставил свою службу по истечении выслуги лет. Ему было около шестидесяти, а служить он начал в самом юном возрасте, поэтому свое отслужил и в почетном звании был отправлен на заслуженный отдых. Элизу он оберегал, как мог, но она все время дулась на него, выражая недовольство по любому поводу.

Майкл Брукс, муж молоденькой Юджин, владел огромными винными погребами и единственной в их округе пивоварней. И погреба и пивоварня достались ему в наследство от отца, и в свои сорок с небольшим он уже имел и состояние, и известность далеко за пределами их графства. Но его дела требовали неустанной заботы и внимания, поэтому каждый день он отправлялся в город вместе с мужем Джанет Флетчер.

Вильям Флетчер был адвокатом. Его должность ко многому обязывала, и пятидесятилетний, высокий и дородный мужчина, всегда с иголочки одетый, хорошо подстрижен и выбрит, не пропускал ни одного дня, кроме законных выходных, чтобы не побывать в своей конторе и вести дела так, чтобы комар носа не подточил.

Каждое утро этих двух занятых мужчин ожидал экипаж, который доставлял их в город, а вечером привозил обратно. Эта была конечно же дополнительная статья расходов, которую мистер Брукс и мистер Флетчер делили пополам.

Итак, весь июнь в пансионате шла оживленная жизнь: раннее утро и завтраки на открытой веранде, затем прогулки вдоль песчаного берега. Купаться было еще рано, морская вода была недостаточно прогрета солнцем. После прогулки дамы возвращались домой и занимались своими делами в ожидании обеда. Обед, как правило, состоял из трех блюд, всегда сытный и разнообразный. Затем все отправлялись на послеобеденный сон, после которого их ожидал вечерний чай, обязательно с выпечкой. Ближе к вечеру со службы возвращались мужчины, и вся компания вновь собиралась вместе к ужину.

Но темнело в это время года довольно поздно, поэтому ужин проходил без свечей, но иногда задерживался, особенно если мужчины обсуждали политические новости. Порой предлагалась игра в карты, в бридж или покер. Тогда вдоль стола расставлялись свечи, и компания предавалась этому занятию чуть не до полуночи.

Каждый четверг после ужина миссис Моррисон приглашала желающих к себе на музыкальный вечер. Она выставляла на круглом столе серебряный поднос с фруктами, которые специально заказывала в этот день, а так же поднос с бокалами на высоких ножках и декантеры с красным и белым вином, на любой вкус. Вдоль стен стояли диваны и кресла с гнутыми ножками, обитые английским ситцем. Гости удобно располагались вокруг и слушали игру Эдны Моррисон, которая завораживала своей удивительной чистотой звучания и талантливым исполнением.

Но это и все, что можно было сказать хорошего о миссис Моррисон. Особой она была весьма скрытной, но зато постоянно делала замечания всем и по любому поводу. Особенно доставалось миссис Олдридж, заботливой хозяйке пансионата. Ворчливая Эдна всегда находила предлог, чтобы к ней придраться: то кофе недостаточно горяч; то суп жидок; то выпечка к чаю слишком приторна, и где корица; почему скатерть не поменяна к ужину и так далее, и тому подобное.  

   Лесли Олдридж, дородная женщина средних лет, со своим хозяйством управлялась легко и с душой. А на постоянные замечания Эдны Моррисон старалась не обращать внимания. Она лишь улыбалась ей, извинялась, но не лебезила и не подстраивалась: такому человеку, как Эдна, все равно не угодишь, как ни старайся.

Джозеф Олдридж, муж Лесли, следил за чистотой всей территории пансионата, ухаживал за деревьями и цветами. У каждого коттеджа была разбита клумба, и каждая из них требовала ухода. Так же он занимался необходимым ремонтом, следил за исправностью деревянных настилов, особенно у домика Чарльза и Элизы Эддингтон, так как беременная женщина могла легко споткнуться о выступающую или проваливающуюся доску, тогда беды не миновать.

Мистер и миссис Олдридж имели взрослого сына по имени Дэйв, и этот молодой красавец привлекал к себе взгляды Юджин и Джанет, двух веселых и беззаботных женщин, совершенно раскрепощенных хохотушек. Надо отдать должное Джанет, она была поскромнее и посдержанней Юджин, то ли в силу своего возраста, чуть постарше, то ли в силу своего темперамента. Так или иначе, она и смеялась меньше, и, в отличие от Юджин, совсем не флиртовала с юным Дэйвом, когда он катал их на лодке по голубой глади залива.

Июль месяц начался со страшной жары, которая опустилась внезапно, прямо в один день. Еще накануне вечер был зябким, все разошлись по своим коттеджам сразу после ужина. Правда Джанет уговорила мужа пройтись немного перед сном и подышать свежим воздухом. Вильям чинно взял жену под руку, и они отправились вдоль темной аллеи, осторожно ступая по деревянным мосткам.

Из домика Бруксов слышался заливистый смех Юджин, из окна миссис Моррисон раздавались звуки рояля, как и всегда в вечерние часы. Но когда они тихонечко подошли к дому мистера и миссис Эддингтон, пришлось приостановиться. Они услышали громкие рыдания Элизы и голос ее мужа Чарльза:

- Ты совершенно несносна, дорогая моя, - говорил он раздраженно. – То тебя не устраиваю я, то соседи. Теперь ты злишься на какого-то мальчишку, который отказался покатать тебя на лодке. Но в твоем положении…

Его слова были прерваны гневным возгласом Элизы:

- Это я несносна?! Да ты на их стороне! Они все считают, что я здесь лишняя со своим животом! Зачем ты меня сюда привез? Я чувствую себя неполноценной, как старая сизая индюшка среди белых лебедей!

Входная дверь стала открываться, и супруги Флетчер быстро юркнули за раскидистый куст, чтобы остаться незамеченными. На крыльцо вышел Чарльз в полосатом шелковом халате, надетом поверх такой же пижамы. Он уселся в плетеное кресло и закурил сигару. Из дома все так же раздавался плач Элизы, а Вильям и Джанет Флетчер чувствовали себя очень неуютно, как будто они подсматривали за супругами Эддингтон в замочную скважину.

Как только Чарльз скрылся за дверью своего коттеджа, они поспешили к себе домой, замерзшие и немного напуганные случившимся.

- Не обращай внимания, дорогая, - попытался успокоить Джанет муж. – Обычная истерика беременной женщины на ровном месте. Уверен, что это не надолго и уж поверь мне, без всякой причины.

И действительно, жарким утром следующего дня Элиза Эддингтон появилась в столовой во всем своем женском очаровании. Глаза ее сияли каким-то особенным блеском, волосы были хорошо уложены, а одета она была в красивое легкое платье из голубоватой органзы, которое удачно скрадывало ее довольно полноватый животик.

Все восхитились ее внешним видом, а Элиза, поздоровавшись лишь едва заметным кивком, смущенно опустила глаза. Все сразу же заговорили о наступившей жаре, о том, что лето наконец вступило в свои права, и стали обсуждать начало купального сезона.

- На пляж! Непременно на пляж сегодня, господа! – воскликнула восторженная Юджин и глянула на своего мужа так обворожительно, что тот покраснел.

Был выходной день, поэтому все были в сборе и дружно решили, что идея хорошая, почему бы и не искупаться.

- Мы уже установили зонтики на пляже, господа - проговорила Лесли Олдридж, и гости восхитились ее предусмотрительностью.

После завтрака, когда все стали расходиться по домам, чтобы переодеться для купания, Джанет Флетчер подошла к стоящей в сторонке Элизе, дожидавшейся своего мужа, который все еще беседовал в кругу мужчин.

- Как вы себя чувствуете, дорогая? – спросила она осторожно. – Наступила жара, вам она не будет помехой?

Элиза взглянула на свою собеседницу слегка удивленно и ответила:

- Нет, что вы. Я прекрасно себя чувствую, вот только купаться не решусь. Разве что, смочу ноги. А вы и Юджин собираетесь окунуться?

- О да, и даже поплавать. Я не могу дождаться. Лето в Англии короткое, надо ловить момент, - весело ответила Джанет.

- Вы правы, дорогая моя. Я буду наблюдать за вами. Надеюсь, вы получите огромное удовольствие.

Наконец мужчины закончили свои разговоры, и все отправились по домам. Майкл Брукс заспешил к своему коттеджу, куда давно уже убежала Юджин, а Вильям и Джанет тоже направились к себе, видя как осторожно и нежно обнял свою драгоценную супругу Чарльз Эддингтон и повел в направлении к дому.

- О чем вы говорили, дорогая? – спросил жену Вильям Флетчер.

- Так, ни о чем. О погоде, о самочувствии. Она выглядит довольно мило сегодня, ты не находишь? Как будто и не было вчерашней истерики.

Не прошло и получаса, как все вышли на пляж, даже миссис Моррисон спешила к берегу в своем обычном черном одеянии, только вместо накидки ее голову прикрывал от солнца изящный кружевной зонтик. Для всех гостей были приготовлены большие полосатые зонты, под ними стояли лежаки и маленькие колченогие столики.

Все стали располагаться, мужчины достали газеты, журналы и сигары, а дамы, все, кроме Элизы, скинули свои легкие одежды и направились к воде. Послышался визг и радужные брызги разлетелись в стороны, когда тоненькая, как веточка Юджин бросилась в прохладную воду. За ней окунулась и Джанет, и они поплыли от берега, легко вскидывая руки и громко переговариваясь.

Эдна Моррисон стояла у самой кромки воды, боясь войти в нее. Она осторожничала, шла маленькими шажками, постоянно вскрикивая и отступая назад от легких, накатывающих на берег волн. На ней был полосатый купальный костюм: шаровары почти до колен и плотная майка. Фигура была немного грузная, но для своих сорока пяти лет она все же выглядела неплохо.

Мужчины устремили свой взор на резвящихся в воде молодых женщин, но Чарльз вдруг спохватился и предложил жене:

- Не хочешь ли подойти к воде, дорогая? Я с удовольствием провожу тебя.

Она дала свое согласие, мистер Эддингтон помог ей подняться и повел к сверкающей и отливающей всеми красками голубого водной глади. Вдруг откуда ни возьмись появилась лодочка. На веслах сидел Дэйв Олдридж, который не сводил глаз с плавающих в отдалении Юджин и Джанет.

- Юноша, - вдруг громко позвал его Чарльз, - не будете ли вы так любезны покатать нас с женой по заливу?

Дэйв тут же направился в их сторону, и они вдвоем помогли Элизе забраться в лодку. Выглядело это немного неуклюже, женщина смутилась, и в глазах ее снова блеснули слезы, наверное от недовольства собой. Чтобы немного ее поддержать, юноша набрался смелости и проговорил:

- Вы сегодня очаровательны, леди. Вам очень идет голубой. Надеюсь, прогулка по морю доставит вам удовольствие.

Элиза слегка склонила голову и ответила:

- Благодарю.

Затем они с мужем стали любоваться морской гладью, рассекаемой веслами и маленькими, снующими в воде рыбешками, не обращая ни малейшего внимания на юношу, который доставлял им это удовольствие.

Так проходил день за днем в этом тихом, уединенном от городской суеты местечке. Солнечный пляж, тень раскидистых сосен и редких пальм, музыкальные вечера миссис Моррисон, задушевные беседы или игра в карты – все это создавало обстановку прекрасного отдыха милых английских леди и их достопочтенных мужей.

Глава 2

Гром грянул с ясного неба так неожиданно, что все растерялись и пришли в полнейшее замешательство. Уже наступил август, все чаще стали идти дожди, но пока еще непродолжительные, не холодные и зачастую лишь по ночам. Гости пансионата, задерживаясь за ужином немного дольше обычного, как правило расходились по своим домикам, предпочитая вечернее уединение шумному общению, от которого стали немного уставать.

В один из таких вечеров в благородном семействе Майкла и Юджин Брукс разразился скандал. Началось все с того, что муж сообщил своей жене о намерении отправиться к мистеру Эддингтону, чтобы поиграть в карты.

- Не желаешь ли ты, чтобы Элиза навестила тебя, дорогая? – спросил заботливый муж, но Юджин быстро отказалась.

- Нет, нет, не нужно ее беспокоить в ее-то положении. Я знаю, что она предпочитает рано ложиться спать, а вы проиграете в карты часа три, не меньше. Это ее утомит. Я с удовольствием почитаю в одиночестве, милый.

Муж поцеловал Юджин и удалился. Но пробыл он у Эддингтонов не более получаса, так как игра в карты не состоялась. Элиза неважно себя чувствовала с самого утра, и Чарльз ухаживал за ней. Тем не менее, Майклу предложили бокал бургундского, мужчины успели перекинуться парой слов о политической обстановке в стране, о только что зашедшем на престол короле Георге V, как в дверь постучали. Это была Эдна Моррисон.

- Я слышала, что бедной Элизе нездоровится, - проговорила она. – Вот, успокоительный настой из мяты и ромашки. Отличное средство на ночь, я сама приготовила.

Чарльз Эддингтон, нимало удивившись, взял из рук Эдны маленький чайник, прикрытый льняным полотенцем, и начал благодарить, тогда как Брукс распрощался и поспешил к себе.  

Майкл осторожно вошел в дом, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить жену, и проследовал в опочивальню. Картина, которую он там застал, приковала его к месту, он не мог вымолвить ни слова, лишь жадно хватая ртом воздух, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

На брачном ложе, стоящем у настежь открытого окна, во всей своей красе лежала обнаженная Юджин, а над ней склонилось молодое, тоже совершенно нагое тело мужчины, которого он не сразу узнал в полумраке, царившем вокруг. На полу были разбросаны одежды, и пара, видимо, бурно резвилась на кровати, судя по смятым простыням и сбитым в сторону подушкам...