ГЛАВА 1

Шутки, смех легко скользили по уютной гостиной, подсвеченной мягкими полутенями разноцветных фонариков. Велинка не знала здесь никого. Впрочем, хозяева постоялого дома были вполне милы, а гости не назойливы. Шампанское приятным, атмосфера тёплой и уставленный яствами стол вполне соответствовал той сумме, которую она уплатила. Гости разбредались по дому небольшими группками, находя развлечение себе по душе. Администрация постаралась на славу, организуя праздничный вечер. Весь дом светился и переливался, как ёлочная игрушка. Велинка примостилась у окна в мягком кресле, обшитом позолотой. Стащив с общего стола себе на поднос понемногу разных вкусностей, девушка задумчиво разглядывала затейливо украшенную территорию за окном. Разгорячённые отдыхающие, как малые дети, носились с горы на санках, лазили по башням ледяной крепости, пели… Снег пошёл густыми, пушистыми хлопьями. Велинка улыбнулась. 
«Как в детстве, — подумала она, — может быть, решение встретить Новый год вот так, по чужому, заранее оплаченному сценарию — это не так уж плохо?» 
Она взглянула на большие старинные часы. Ещё тридцать минут и год закончится. 
Зачем она здесь? 
Велинка огляделась. Чтобы вспомнить, что такое ожидание чуда? Чтобы не сидеть одной в пустом, молчаливом доме?
Ведущий, расхаживавший по небольшой импровизированной сцене, объявил начало очередного конкурса. Велинка порадовалась, что её уж точно не потащат на помост, как несколькими часами ранее. Конкурс был для тех, кто пришёл со своими рабами. У неё никого не было. Даже коты, которых она заводила с завидным упрямством либо дохли, либо сбегали по неясным для неё причинам.
Оставалось десять минут до обнуления всех начал. Толстенький улыбчивый мужичок в фирменном фраке пригласил всех за общий стол. Девушка не стала сопротивляться. На красной скатерти длинной шеренгой поблёскивали начищенные подсвечники. Подрагивание огоньков свечей наполняло комнату собственной жизнью. Гирлянды и шары меняли тени, словно шевелясь в полумраке. Ведущий произнёс вдохновенную речь и предложил провести ритуал на удачу. Гости охотно согласились. Смысл был в том, чтобы каждый положил на сцену какую-нибудь ненужную ему вещь, безделушку. Избавился от груза старого года. А затем, в новом году, гости наугад вытащат из кучи барахла себе презент, и эта вещица будет приносить владельцу удачу. Народ торопливо выворачивал карманы, что-то отрывал от пиджаков и сумочек, стараясь уложиться в оставшиеся несколько минут. Велинка растерянно осмотрела своё платье. Чёрт! Ни брошки, ни кулончика. Не серьги же золотые снимать! Её они тяготили меньше всего.
— Заколку, — вовремя подсказала ей одна из раскрасневшихся дам, — заколку не жалко.
Велинка еле успела добежать до сцены под чей-то смех и обратный отсчёт времени, на ходу вытаскивая из волос крупное украшение.
Грянул салют. Гости высыпали на широкий морозный двор, задрав головы. Снопы искр вспыхивали и тонули в бездонном чёрном небе. Велинка пригладила беспорядочно рассыпавшиеся по плечам пряди и зябко поёжилась, изо всех сил стараясь влиться в общий поток ликования. Стадное чувство, на которое у неё было столько надежды, никак не желало возникать. Место неплохое, еда вкусная, салют красивый… но не более того…
После новых речей и значительной дозы шампанского настал черёд разбора «удачливых талисманов». Гости по очереди выходили на сцену и с завязанными глазами вытаскивали из кучи старых ненужных вещей новые ненужные вещи. Велинка под ободряющий гул толпы запустила руку в общий котёл, стараясь ухватить что-нибудь поменьше башмака и приятней растаявшей шоколадки. В ладонь лёг круглый металлический предмет размером чуть больше монеты. Сперва, она решила, что это чья-то декоративная пряжка, но, сняв повязку, увидела в руке номерной жетон. Такие выдавали в гардеробе при входе. Ведущий пошутил, что число 147 будет для неё счастливым и, проводив со сцены, занялся другим претендентом. 
Уплетая сырный салат, девушка небрежно крутила по столу металлический кружок. Интересно, ей досталась только эта бесполезная штучка или к ней прилагается чья-то шуба? Вздохнув, Велинка решила не позориться, не хватало ещё припереться домой с охапкой чужой, возможно мужской, одежды.
Были танцы, стихи, новые конкурсы и песни под караоке. Несколько подвыпивших и плохо владеющих языком кавалеров пытались завести с ней знакомство. Велинка мягко уклонилась, отпочковавшись от весёлой компании. Ну, и на что она надеялась, придя сюда? На какое чудо? На судьбоносную встречу? На озарение?
«Видимо, всё-таки на нечто подобное», — усмехнулась она про себя.
Стало тошно.
Девушка опустошила бокал и направилась к выходу. Обменяв в гардеробе свой жетон на пальто, слегка заколебалась на пороге. Вернувшись к стойке, протянула услужливой девушке свой новогодний презент. Нет, чужую шубу она, конечно, не возьмёт, но почему бы просто не посмотреть?
— Это не отсюда, — добродушно покачав головой, произнесла гардеробщица, возвращая жетон.
— А откуда? — растерялась Велинка, только сейчас разглядев, что монетка, и правда, выглядит немного иначе.
— Комната для животных и рабов дальше по коридору, — милостиво сообщила девушка, видимо, сильно перебравшей клиентке.
Велинка несмело зашагала в указанном направлении, изо всех сил желая, чтоб ей достался большой рыжий кот, на редкость здоровый и не склонный к побегам.
Жетон приняли охотно. Но вместо мяукающей переноски на пороге показался мужчина лет тридцати с небольшим.
— Ваш 147-й, — буднично сообщила служащая, не забыв попрощаться с гостьей.
Не кот… Велинка пыталась прийти в себя, бестолково комкая ремешок сумки. Мужчина окинул её спокойным, почтительным взглядом, вежливо кланяясь новой хозяйке.
Так и не подобрав слов и не желая объясняться в проходе, девушка просто махнула рукой, приглашая следовать за ней. И он пошёл. Уверенно и не оборачиваясь, не задавая вопросов. Как пошёл бы за любым, кто предъявил жетон за номером 147.
Чем дальше от постоялого дома, тем темнее становилась ночь. Фонари вязли в ней беспомощно, тускло освещая крохотное пространство вокруг себя. Велинка грела дыханием замерзшие руки, мечтая поскорее добраться к себе. Залезть в большую тёплую ванну, смыть с ресниц заледеневшую тушь и, наконец, облагородить свою лохматую голову. За спиной слышались шаги. Его шаги. Он чётко держал расстояние, как бы она не меняла темп. Когда Велинка оборачивалась, мужчина быстро опускал глаза. Верхней одежды у него не было. Выгоревшая жёлтая рубаха на несколько размеров больше и штаны. Но раб шёл прямо, не дрожал. Казалось, что мороз совсем его не беспокоит. Пересекая безлюдный тоннель очередной улицы, Велинка замедлила шаг. Остановилась, прислушиваясь. Её блуждающий взгляд натолкнулся на замершего позади раба. По всей видимости, он услышал эти тихие стоны ещё раньше, но без разрешения хозяйки не позволял себе даже повернуть голову. Сориентировавшись, девушка зашла в небольшой проулок, уставленный мусорными баками. У коммунальных служб тоже были каникулы. Железные ящики почти полностью тонули в отходах. Если бы не зима, вонь сшибала бы за километр. Перешагивая через беспорядочно наваленные вокруг пакеты и кульки, Велинка заглянула в проём между двумя баками. На толстом слое разнообразного мусора, покрывающего мёрзлую землю, валялся парнишка. Его руки и ноги были стянуты толстым брючным ремнём, одежда напоминала картинные лохмотья. Парнишка был без сознания, слабо дёргаясь в бреду, он лишь иногда постанывал. Велинка отступила назад, поравнявшись с ожидающим её мужчиной. Он, как и прежде, был спокоен. Молча наблюдал за хозяйкой, удостоив мальчишку всего парой коротких взглядов. Только руки очень медленно сжимались и разжимались в кулаки.
— Донесёшь? — разорвала тишину Велинка.
— Конечно, госпожа. Легко! — мужчина подорвался с небывалым проворством, сгребая мальчишку на руки.
Девушке почудились в этом бесстрастно-вежливом голосе нотки удивления и, пожалуй, даже радости…
Велинка снова оказалась впереди. Мужчина следовал за ней, бережно неся замёрзшего парнишку. Тот продолжал метаться, изредка жалобно хныча. Небо разрезали всполохи далёких фейерверков. Где-то недалеко гуляла шумная компания. Слышались тосты и заливистый женский смех. Мужчина иногда принимался еле слышно шептать что-то успокаивающее, с опаской поглядывая в спину госпожи. Девушка не мешала, делая вид, что не слышит. 
«Легко», — вспомнила она, незаметно оглядываясь. Нет, легко ему не было. Руки устало подрагивали, парнишка всё-таки был длинным, хоть и тощим, да и нести его было неудобно. Но мужчина, стиснув зубы, шёл, как и прежде, прямо и быстро.
Велинка открыла дверь и, не разуваясь, пошла вперёд, включая везде свет.
— Можно, госпожа? — мужчина, переводя дыхание, остановился у порога, осторожно заглядывая в дом.
— Можно, — крикнула девушка уже из дальней комнаты, — заноси.
Велинка застелила гостевой диван несколькими слоями простыней. Мальчишка не был грязным, но довольно сильно избит. Раны кровоточили, придавая лохмотьям совсем уж неприглядный цвет.
— Клади на диван, — распорядилась она, как только раб показался в дверях.
Мужчина послушно выпустил из рук подрагивающее тело.
— Развяжи его и раздень, — бросила девушка, направляясь в ванную.
Закрыв за собою дверь, Велинка выдохнула, облокотившись руками о раковину. Постояв десяток секунд зажмурившись, она медленно подняла голову, встречаясь со своим растрёпанным отражением. Хотелось смалодушничать и просто залечь в ванну, не думать ни о чём пару часов. Девушка нашла чистое ведро и пустила в него тёплую воду. Да уж, как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Класс… мечты сбываются.
Когда она вернулась, раб уже выполнил приказ, как мог, растирая и отогревая руками мальчишку. Впрочем, сильно замёрзшим тот не выглядел. Видимо, пробыл на улице совсем недолго. Что по-настоящему не нравилось Велинке, так это побои. Похоже, парнишку били не только руками. Дело могло быть гораздо хуже, чем просто синяки и ссадины.
— Придётся звать врача, — вздохнула она, осматривая его.
— Вы потратитесь на доктора? — слегка изумился её «удачливый талисман».
— А что остаётся? — хмыкнула девушка, набирая номер. — Если не лечить, так можно было и вовсе не подбирать с улицы. Давай пока протрём его немножко. Хоть кровь запёкшуюся, — отдала она рабу кусок тряпки, намочив её в ведре.
Велинка, не спеша, обрабатывала лицо мальчишки и торс. Мужчина занялся второй половиной. Видимо, всерьёз опасаясь, что хозяйка может сильно перевозбудиться от вида съёжившегося хозяйства малолетнего раба и решить немедленно использовать новую игрушку.
Девушка украдкой рассматривала сосредоточенное лицо мужчины. Невыгодный для раба типаж. Черты острые, нос великоват, мимика сдержанная, но иногда в ней сквозит что-то волевое, самостоятельное. На лбу уже прорезалась пара неглубоких морщин. Рановато в его-то возрасте.
Заметив, что его рассматривают, раб поднял голову выше, не прекращая работы.
Наконец, пришёл доктор. Лишнего вывели за дверь. При осмотре разрешили присутствовать только хозяйке. Оставшись один, мужчина медленно прошёлся вдоль окон тёмной гостиной, пытаясь различить их голоса, но доктор говорил тихо и неразборчиво. Раб присел на корточки и прижался спиной к тёплой батарее. Блаженно закрыл глаза. Через пару минут мимо него стремительно прошагал доктор в сопровождении госпожи. Они что-то обсуждали на ходу. Раб не сразу очнулся и встал, как положено, уже после того, как оба скрылись из виду.
— Пойдём, выпьем чего-нибудь, — Велинка окликнула его, возвращаясь. Голос у хозяйки был усталый и охрипший.
Раб зашёл за ней в небольшую кухоньку. Девушка не стала включать лампу, праздничной иллюминации из окна вполне хватало для того, чтобы залить кипятком чай.
— Могу тебе кофе заварить, — в последний момент сонно предложила она. — Что обычно пьёшь?
— Обычно я пью воду из-под крана, — скривился в улыбке раб. Вопрос его развеселил.
— Тогда пей чай, — буркнула девушка, с удовольствием откидываясь на спинку стула. — И сядь уже.
Мужчина слегка поклонился и занял место за столом. Притянул к себе обжигающую чашку. Сделал маленький глоток.
— Ну, чего молчишь? — Велинка зевнула, прикрывая рот рукой. — Тебе ведь интересно, что доктор сказал. Трясёшься за мальчишку.
— Просто забочусь об имуществе госпожи, — холодно произнёс мужчина, глядя на расписное блюдце с сахаром.
— Ну, конечно, — усмехнулась девушка, — скажи уж, что тебе его жалко.
Раб неопределённо пожал плечами, понять что-то по его лицу было трудно.
— Лечить будете? — спросил он недоверчиво.
— Это странно?
— Лечить дорого, — спокойно выдал он, — потому и бросают…
— Ну, с ним-то мне более-менее ясно, — произнесла девушка, моргая тяжелеющими веками, — теперь давай перейдём к твоей персоне.
— Конечно, госпожа. Что прикажете? — мужчина с готовностью поднялся.
— Ты что думаешь, я спокойно не засну, пока никого не поистязаю на ночь? — сонно пробормотала Велинка. — Я имела в виду то, что ты сходишь в душ и приведёшь себя в порядок. Вон, весь в крови измазался…
В крови… в чужой… Это было даже странно. Обычно после хозяйских игр кровь была своя. Если резали неглубоко, то раб мог и сам добраться до ванной: промыть, обработать, зашить… Мужчина, глядя в тёмный потолок комнаты, не спеша провёл рукой по зажившим рубцам. Софа, на которой его положили, была слегка не по росту. Но ноги ведь всегда можно подтянуть. А устроиться он был способен и на квадратном метре. Раб повернул голову в сторону дивана. Мальчишка лежал тихо. Что делал врач, осталось неизвестным, но парнишка задышал ровнее, а на столике у зеркала выросла гора из шприцов, бутылочек и пачек с ампулами. 
«Красивая игрушка, — с сожалением подумал мужчина, оценивая внешность парня, — будет чьей-то подстилкой. Вот и вся жизнь». 
Сам он как-то сразу выпал из разряда постельных мальчиков. Ещё когда был таким же сопляком. Его покупали, пробовали, но… Не было у него пухлых губок и щенячьего взгляда, а с возрастом пропало и подростковое обаяние. Зато « гадкий утёнок» оказался вынослив. Определённому кругу покупателей это очень нравилось. Его брали, чтоб выместить злость, банально избивая до полусмерти. Брали садисты, умевшие довести боль до безумия. Брали те, кому нравилось покорное сильное тело. Один из последних хозяев тоже был откровенным садистом. Но на нём он отрывался редко и без особого энтузиазма. Его страстью были совсем молоденькие рабы. Покупал по трое — четверо мальчишек за месяц. Рассаживал их по клеткам в своей «игровой» и уж больше ни в чём себе не отказывал. Иногда хозяин приводил и своего «пса». Сажал на цепь у стены, заставлял смотреть… на кровь, глаза подростков полные боли и ужаса. Слушать… крики, рыдания…
Порой, они умоляли и его. Спасти… избавить… добить. Но чем им мог помочь раб на цепи? Он только выл от бессилия и затыкал уши. В конце хозяин его развязывал. Ведь нужно же было кому-то прибираться и выносить трупы. Раб вдоволь насмотрелся на таких же мальчишек, как и тот, что лежал сейчас в этой комнате. Он сам выносил их к этим бакам, иногда ещё живых… Поэтому, когда госпожа только свернула в проулок, он уже знал, что увидит. Ждал, что она брезгливо сморщится, может быть, пару раз подденет носком сапожка избитое тело. Наступит, чтобы выдавить очередной стон. И уйдёт, удовлетворив своё любопытство. А она вдруг решила взять. Зачем?! Раб чуть с ума не сошёл, когда она велела его нести. Он делал всё быстро, боялся, что хозяйка передумает. Прикажет бросить сломанную игрушку на полдороги. Старался успокоить хнычущего мальчишку, пока госпожа не заметила и не разозлилась. Повторял, что всё будет хорошо… Но имел ли на это право? Он не знал, куда его несёт. Могло оказаться так, что хозяйка подобрала эту тушку для своих собак, или ей пришло в голову самой распотрошить ещё живого, дармового раба. Кто она? Откуда взялась? Мужчина свернулся на боку, кутаясь в тёплое одеяло.


ГЛАВА 2

Первым, что почувствовал раб, просыпаясь, был взгляд в спину. Мужчина перевернулся на другой бок. Мальчишка сидел на диване, завернувшись в одеяло, и ошалело оглядывался. Раб сделал попытку встать, чем вызвал у паренька хриплый вскрик ужаса.
— Спокойно, — замер Вик, давая мальчишке время. — Меня бояться не надо. Я тоже раб. Как и ты.
— А где…он? — загнанно озираясь, прошептал парнишка.
— Хозяин?
Мальчишка кивнул, комкая в руках одеяло.
— Теперь у тебя хозяйка, — усмехнулся мужчина на его растерянный взгляд. — Так бывает. Привыкай. Кстати, нужно сказать ей, что ты очнулся.
— Не надо! — парнишка вцепился в его руку, когда раб проходил мимо.
— Хочешь её разозлить? — поднял бровь мужчина.
— Нет, — испуганно замотал головой тот.
— К тому же, я не думаю, что она сразу станет тебя мучить, — подумав, произнёс Вик.
Раб прошёл, осторожно заглядывая во все комнаты и, незаметно для себя, ввалился в спальню. Девушка как раз одевалась. Мужчина сглотнул, через силу оторвав недозволительный взгляд, и выматерился про себя. 
«Сейчас начнёт орать», — устало подумал он. Но хозяйка только потянулась спросонья и пригладила рукой волосы.
— С Новым годом, — улыбнулась она, идя прямо на него.
— Что? — растерялся раб.
— Первое января - начало всех начал, — пояснила девушка, поправляя воротник его рубахи. — Как там наш найдёныш?
— Очнулся, госпожа.
Лёгкие прикосновения её пальцев к шее рождали неясное чувство. Вик инстинктивно прижал подбородок к груди.
— Ну, слава богу! — обрадовалась Велинка, почти бегом направившись к мальчишке.
Когда она вошла, паренёк заметно сжался, став похожим на застигнутого врасплох зверька.
— Привет, — улыбнулась девушка, присаживаясь на край дивана.
Вик старался незаметно подсказать мальчишке, но тот лишь хлопал большими зелёными глазами, опасливо следя за движениями хозяйки.
— Как ты себя чувствуешь? Температуры нет? — Велинка, не задумываясь, протянула руку ко лбу найдёныша.
Паренёк тут же шарахнулся в сторону, забившись на дальний край дивана. Взгляд снова заметался по комнате и, наконец, остановился на стоящем у двери мужчине. До мальчишки всё-таки что-то дошло. Он обреченно пополз вперёд и, склонившись ничком перед хозяйкой, еле слышно прошептал приветствие.
— Давай познакомимся, — дружелюбно предложила девушка. — Меня зовут Велинка. А тебя?
Паренёк поднял голову и растерянно взглянул на Вика в ожидании новой подсказки. Мужчина плотнее сжал губы и отвернулся. Своей щенячьей наивностью мальчишка выдавал его с головой. Велинка удивлённо проследила этот взгляд от найдёныша до двери. Раб, не дожидаясь окрика, вышел из-за её спины и смирно присел на свою безукоризненно заправленную постель.
— Госпожа, скорее всего, у него нет имени, — решился нарушить затянувшееся молчание Вик. — Он будет вам очень благодарен, если вы сами его назовёте.
— Вот оно как, — хмыкнула девушка. — Малыш, какое имя тебе нравится?
Паренёк боязливо замотал головой и снова отполз. Попытка хозяйки подсесть ближе, вызвала почти животный скулёж и судорожное кутание в одеяло.
— Он не выберет, — ровно произнёс мужчина, в мыслях матеря себя за длинный язык.
— Ладно, не буду тебя мучить, — отступая, вздохнула Велинка, — как насчёт Орландо? Пойдёт?
Паренёк кивнул, не зная, нужно ли как-то ещё отблагодарить госпожу.
— Хоть температуры и нет, но уколы пропускать нельзя, — продолжила Велинка, подходя к столику с лекарствами. — Перевернись на живот, малыш.
Мальчишку затрясло. Глазами полными смертельного ужаса он уставился на Вика, как на последнюю надежду.
— Ты большой мальчик, это не страшно, — успокаивала его девушка, набирая в шприц лекарство. — Ты же не боишься уколов?
— Нет, — пролепетал Орландо трясущимися губами, глотая редкие слёзы.
Поняв, что никто сейчас не поможет, паренёк медленно вылез из-под одеяла и лёг перед хозяйкой.
— Придержи его…на всякий случай, — кивнула она рабу, с жалостью глядя на бледное подрагивающее тело, щедро изукрашенное чье-то тяжёлой рукой.
Вик подошёл к постели и прижал паренька профессионально, но безболезненно, чтоб тот не сделал себе же хуже, если начнёт вырываться. Мероприятие длилось не дольше минуты. Мальчишка только слегка дёрнулся, почувствовав иголку, но потом затих и больше не шевелился.
— Молодец, — Велинка потрепала его по голове. — Сейчас сварю тебе кашу, а потом можешь ещё поспать.
— Госпожа, давайте я сготовлю, не утруждайтесь, — предложил Вик.
— Да, ради бога, — пожала плечами девушка, — я не особо сильна в кулинарии.
Раб довольно быстро разобрался в содержимом шкафчиков. Рука у него оказалась лёгкой, а движения размеренными и чёткими. Велинке нравилось смотреть, как он колдует над ковшиком с манкой. Уминая уже третий круассан, она беззастенчиво рассматривала его широкую спину.
— Подожди, — мужчина застыл с тарелкой в руке, на полдороге к двери. — Давай добавим ещё вот это и это.
Девушка посыпала кашу сахаром и, порывшись в холодильнике, нашла контейнер с черникой, опрокинув содержимое в тарелку.
— Свежие ягоды? — оторопел Вик. — Это очень дорого, госпожа, — неодобрительно покачал он головой, — мальчишка, наверняка, такого даже и не видел.
— Ну, вот и покажешь, — подтолкнула она его к выходу.
Когда раб вернулся, Велинка всё ещё не спеша потягивала кофе.
— Садись, перекуси.
Мужчина поставил пустую тарелку в раковину и, поклонившись, сел за стол.
— Благодарю, госпожа. Можно? — потянулся он за кофейником.
Велинка кивнула.
— Думаю оставить кухню на твоё попечение, — озвучила свою мысль девушка. - Сможешь готовить на троих?
— Смогу, госпожа, — удивлённо отозвался Вик. — Можно вопрос?
— Спрашивай, — пожала плечами девушка.
— Хозяин… меня продал, подарил, обменял?
— Это важно?
— Нет, — мотнул он головой, подбирая слова, — просто вы не из его круга…
— Имей совесть, Новый год же. Я обычно лучше выгляжу, — хохотнула Велинка.
— Вы не поняли, — Вик потёр лоб рукой. — Со мной всегда обращались иначе…
— У меня не слишком богатый опыт, но я научусь с тобой обращаться, — не видя в этом проблемы, пожала плечами девушка, — и с тобой, и с этим парнишкой.
— Конечно, госпожа, — о чём-то задумался раб, — мы оба в вашей власти, — спокойно признал он.
— А теперь я спрошу, — хитро прищурилась девушка. — Во-первых, хотелось бы знать, как тебя называть. Или у тебя тоже нет имени?
Мужчина медленно расстегнул верхние пуговицы, обнажая грудь, пересечённую крупными чёрными буквами.
— «Вик», — прочла она вслух, — это твоё имя?
— Долгое время меня звали именно так. Но, если вам не нравится…
— Я могу зачеркнуть и написать новое? — шутливо поинтересовалась Велинка.
— Конечно, — согласился раб, — я вам покажу, как это делается.

Вик осторожно прикрыл за собой дверь. Мальчишка не спал, следя за его передвижениями, свернувшись калачиком под одеялом.
— Не делай так больше, — серьёзно произнёс мужчина, глядя на него в упор.
— Как? — растерянно прошептал Орландо.
— Не шарахайся от хозяйской руки… для чего бы её не подняли.
— Я испугался, — помолчав, признался парнишка.
— Твой скулёж заводит их ещё больше.
— Хозяйка ещё придёт? — неожиданно спросил Орландо, начиная мелко дрожать.
— А как ты думаешь? — усмехнулся Вик. — Нет, она просто так с тобой возится и будет тебя просто кормить, а ты просто будешь лежать под одеялом, — пожалуй, слишком резко съязвил он.
Мальчишка уткнулся носом в подушку и прикусил губу. Вскоре до Вика стали доноситься тщетно сдерживаемые всхлипы. Мужчина с тоской вздохнул.
— Перестань, — досадливо пробормотал он. — Хозяевам нравятся красивые личики, а ты сейчас опухнешь, и тебе в кашу не положат больше ягод.
— Госпожа на меня рассердилась? — немного справившись с собой, прошелестел парнишка.
— Нет. Госпожа не рассердилась, — уже откровенно успокаивая, отозвался Вик. — А вообще, я знаю её не дольше твоего. Возможно, она не станет делать тебе больно. Воспитает домашнюю зверюшку, будешь ходить по дому в мягком ошейнике и получать вкусняшки за хорошее поведение.
— Я не хочу быть зверюшкой, — еле слышно прошептал Орландо.
— Это многим лучше, чем подушкой для иголок, — бесстрастно констатировал мужчина.

«Она не из их круга…» — повторил про себя Вик. Но меняет ли это хоть что-нибудь? Давненько он не принадлежал кому-то другому. Последние лет десять он ходил по одним и тем же рукам и уже знал в лицо всех местных садистов. Его отдавали, наигравшись, следующему по списку, а потом выкупали назад. И каждый из них был в восторге от его выносливости и буквально дрожал от нетерпения при виде чистого, ещё нетронутого кусочка тела. Правда, с возрастом этих кусочков становилось всё меньше. Кажется, их уже и вовсе не осталось. Вик усмехнулся, мысленно разглядывая себя. Осталось только лицо… Впрочем, оно не привлекало хозяев с самого начала. Становилось ясно, почему от него избавились.

В морозилке Вик нашёл рыбу. Поставив тушки под воду, разболтал нехитрый маринад. Пожарил картошку. К готовому блюду, поколебавшись, решил сделать пряный соус и, выудив из недр холодильника ещё не совсем пропавшую петрушку, принялся быстро измельчать пучок.
— Здорово получается.
Сбившись с ритма, раб чуть не отрезал себе палец. Господи, когда она пришла?! Да ещё так незаметно… Девушка сидела за обеденным столом, положив подбородок на сложенные руки.
— Госпожа любит рыбу? — вежливо спросил Вик, взяв себя в руки.
— Пахнет вкусно, — улыбнулась Велинка. — Ты закончил?
— Ещё пять минут, если можно, — попросил мужчина.
— Конечно, — кивнула она. — Как думаешь, малыш сможет поесть на кухне или его всё ещё шатает?
Девушка зацепила из вазочки варенье и неторопливо облизала ложку.
Вик заколебался. Накажет ли она этого щенка, если тот снова станет шарахаться? Хотя… пусть привыкает к тому, как нужно вести себя с госпожой. Чем дольше сидит под одеялом, тем страшнее вылезать.
— Сможет, госпожа, — уверенно кивнул мужчина, — хотите, чтобы он вышел голым? — бесстрастно уточнил раб.
— Вряд ли, это добавит ужину новых красок, — улыбнулась Велинка, зачем-то цепляя смеющимися глазами его взгляд.
Вик поспешно потупился и откланялся.

Зайдя в комнату, он положил мальчишке на кровать тёмные джинсы и футболку.
— Сегодня мы ужинаем с госпожой, — сообщил он выглядывающему из постели Орландо.
— Я не хочу есть… я потом! — испуганно запричитал мальчишка.
Вик усмехнулся, некрасиво вздёрнув правый уголок рта.
— Ты часто ел с хозяевами за одним столом? — спокойно поинтересовался мужчина.
— Нет, — признался Орландо. — Только из миски, у ног…
— Правильно, — подытожил Вик. — Сидеть с хозяином наравне — большая поблажка. А уж отказываться от неё… это тянет на неуважение. Знаешь, что бывает за неуважение?
Парень сглотнул и отчаянно закивал.
— Тогда одевайся и пошли, — ровно закончил мужчина, подавая ему одежду.

Велинка ещё не успела сунуть нос в кастрюльку с соусом, когда на пороге кухни появился Вик.
— Позвольте, госпожа, — поспешил он к плите, — я подам ужин.
Вслед за ним зашёл парнишка, неуверенно ступая по холодному белому кафелю. Девушка поймала себя на мысли, что первый раз видит его в вертикальном положении. Джинсы были ему малость великоваты, и он старался придерживать их на талии, затравленно разглядывая помещение.
— Орландо, — позвала его Велинка.
Паренёк сначала не отреагировал, но потом, беспокойно встрепенувшись, упёрся в неё испуганным взглядом.
— Садись.
Вик тем временем накрыл на стол и принёс тарелки. Девушка с восторгом обнаружила перед собой практически ресторанный шедевр. Тарелка Орландо тоже была полной, хоть и не так кропотливо украшена, а вот повар явно поскромничал.
— Ты не похож на хомячка, — состроила рожицу Велинка, глядя на три жалких ложки пустого картофеля перед ним. — На сковороде ещё что-то осталось?
— Да, госпожа. Ещё осталась рыба…
— И?
— И я добавлю себе ещё, — благодарно склонился мужчина.

Мальчишка долго медлил. Велинка не без интереса наблюдала, как он ёрзал на краешке стула и украдкой изучал столовые приборы. Неуклюже взял вилку, смерил взглядом содержимое тарелки, попытался повторить то, что делает Вик. Картофелина никак не хотела держаться на маленьком металлическом трезубце и раз за разом падала обратно в тарелку на полпути. Наконец, прервав его мучения, неудобный прибор таки проскользнул меж пальцев и улетел под стол. Как только металл звонко загудел о кафель, Орландо втянул голову в плечи, словно черепашка, и зажмурился в ожидании неслабого подзатыльника. Девушка улыбнулась, глянув на вмиг посерьёзневшего Вика.
— Ты раньше ел вилкой? — поинтересовалась она у дрожащего мальчишки.
— Нет, госпожа, — сокрушённо прошептал он.
— А ложкой?
— Да, — заморгал Орландо, отмирая.
— Вик, дай ему ложку, — буднично попросила Велинка.
Мужчина, казалось, облегчённо выдохнул, выполнил приказ и снова принялся за еду.
«За себя не боится. Боится за него», — усмехнувшись, подытожила девушка, более не нарушая молчаливую сцену ужина.

Посуда загромыхала в раковине, Вик принялся за дело, не дожидаясь особого приглашения.
— Пойдём, — мягко позвала мальчишку Велинка, встав за спинкой его стула и слегка взъерошив волосы. — Надо сделать укол.
— Придержать его? — тут же предложил Вик, ставя очередную вымытую тарелку.
— Обойдёмся, — улыбнулась девушка, поглаживая окостеневшие плечи Орландо. — Ты ведь уже не боишься? Правда? — склонилась она над мальчишкой.
Тот кивнул, опустив голову и, уставившись в скатерть перед собой.

— Ложись, — произнесла Велинка, когда они зашли в комнату.
Повернувшись от столика с лекарствами с набранным шприцом, она слегка растерялась. Парнишка снял с себя всю одежду.
— Я ничего не помял, — испуганно заморгал он, по-своему расценив паузу и протягивая ей аккуратно сложенную стопку.
— Оставь у себя. Ложись давай.
Парень подчинился, храбро пережив процедуру. Велинка накрыла его одеялом. Оказавшись в тёплом коконе, Орландо немного осмелел, перевернулся на бок, лицом к ней.
— Я плохо себя вёл за столом? — спросил он, сползая под одеяло с головой. — Меня нужно учить?
С каждой фразой его голос становился всё несчастней, начинал как-то странно вибрировать и прерываться.
К двери комнаты приблизились осторожные шаги, но, помедлив, деликатно удалились. Дабы не помешать хозяйке вершить то, на что она имеет право.
Велинка умилилась подобной тактичности. Хотя… что-то подсказывало — раздайся отсюда душераздирающий крик, покорный раб вряд ли бы усидел на кухне.
Развернув жёсткий, всхлипывающий под одеялом кулёк, девушка устало хмыкнула, возвращая голову Орландо обратно на подушку.
— Учить тебя, конечно, нужно, — вытерла она слёзы с раскрасневшихся глаз, — только это не страшно и не больно.

Пройдя по следам свежевымытого пола, Велинка обнаружила раба в одной из дальних комнат. Помещеньице по размерам скорее напоминало кладовку и рослый мужчина, старательно ползающий с тряпкой под стеллажами книг, выглядел как-то совсем непривычно.
— Ты всегда такой тактичный? — с усмешкой поинтересовалась девушка, не дожидаясь его расшаркиваний.
Раб, замерев, вопросительно глянул снизу вверх.
— Я слышала, как ты развернулся возле двери, — продолжила она. — Что не зашёл?
— Я был вам нужен? — спокойно поинтересовался Вик.
Тряпка снова ожила в его руках и медленно поползла в сторону ведра.
— Ты бы не помешал, — сухо отрезала Велинка. — Или считаешь, что все мои мысли сводятся к тому, чтобы побыстрей начать пользовать мальчишку? Ты думаешь, я его для этого и подобрала?
Её начинала тихо бесить эта равнодушная покорность, сквозь которую проглядывала надменная усмешка всезнающего сфинкса.
Раб продолжал рьяно тереть бурое пятно, крепко въевшееся в линолеум. Молча и почтительно.
— Прекрати, — произнесла она, не скрывая раздражения в голосе. — Прекрати, оно не ототрётся.
Вик отложил тряпку и, оставшись на коленях, поднял голову. Отвечать он то ли не собирался, то ли ждал чего-то ещё.
— Ты, правда, считаешь меня тварью? — спросила она снова, на этот раз больше с интересом, чем с угрозой, опускаясь на стопку журналов в углу.
— Госпожа, чтобы начать меня бить, не нужно повода, — устало произнёс Вик.
Его голос оставался ровным и вежливым, а вот взгляд, словно остекленел. Девушке показалось, что перед ней застыл манекен, на скорую руку засунутый в кладовку, как и всё, что здесь находилось. Казалось вполне логичным отодвинуть его с прохода и уйти, погасив свет. Велинка стряхнула с себя навязчивое ощущение. 
«Разве ты ненужная вещь? — мысленно обратилась она к покорному изваянию. — Нет, ты мой талисман. Счастливый талисман».
— Ты успел вымыть мою спальню? — произнесла она, разминая затёкшие от низкого сиденья ноги.
— Да, госпожа, в первую очередь, — отозвался мужчина, сохраняя положение.
— Тогда, я иду спать. Оставь здесь ведро, когда закончишь.

До Вика не сразу дошёл смысл происходящего. За что его только что отчитали? За то, что не помешал тискать мальчишку? Или хозяйка хотела, чтоб он смотрел? Этот недовольный тон, этот взгляд… Вопрос с подвохом… Считает ли он её тварью? После таких вопросов обычно прилетает в морду, потом ещё раз и ещё…кулаком, ногой, стулом, подвернувшейся под руку лампой… Пока не свалишься с колен. Пока не устанут пинать. Пока не поймёшь, что единственная тварь здесь это ты. Хороший вопрос, правильный.

Музыка лёгкой бархатной волной, пробиваясь сквозь динамик, рассыпалась по комнате еле слышными всплесками, но стук в дверь умудрился потеряться даже в ней. Велинка вздрогнула от неожиданности, с досадой наклоняясь за выпавшей из рук расчёской. Давненько к ней никто не стучался, а если хорошенько припомнить, то конкретно в эту дверь никто и никогда.
— Войдите, — нужно было как-то свыкнуться с мыслью о новых соседях. Конечно, это её дом, но расхаживать нагишом после душа и забывать в ванной нижнее бельё, пожалуй, всё-таки моветон.
В спальной, скользнув быстрым взглядом по девушке, появился Вик. Сделав пару шагов от порога, он медленно опустился на колени и ткнулся лбом в ковёр.
— Ваша тварь пришла пожелать госпоже спокойной ночи, — глухо пророкотал он, не поднимая головы.
Велинка сползла с кровати и, потуже запахнув халат, подошла вплотную к распростёртому телу.
— Вик… — мужчина не отреагировал, замерев на ковре, как влитой. — Вик…
Велинка провела босой ступнёй вверх по его руке. Тело слегка дёрнулось, исподлобья заблестели льдистые серые глаза.
— Я тебя обидела?
Голова вскинулась ещё выше.
— Обидели? Раба? — озадаченно переспросил он, усиленно пытаясь прочитать по её лицу, то ли хозяйка изощрённо издевается, то ли, правда, чего-то не понимает.
— Я неправильно с тобой обращаюсь? Нужно по-другому?
— По-другому, — медленно произнёс Вик, всё-таки склоняясь к тому, что в его возрасте обольщаться глупо.
— Скажи, как надо, и я исправлюсь.
— Правильно было бы заткнуть меня прямо сейчас, разбив губы, ну хоть вот об угол этой тумбочки, — со злостью процедил Вик, не отрывая взгляда от милого личика новой хозяйки. — Потом можно пустить кровь, срезав со спины пару кожаных ремней. На втором лоскуте я, скорее всего, отключусь, но, если засунуть мне в нос вату с нашатырным спиртом, я ещё выдержу солевую присыпку на раны и катетер в член, — закончил он, выравнивая сбившееся дыхание.
— Сам придумал? — помедлив, поинтересовалась Велинка.
— Ну что вы. Господа подсказали, — с прежней вежливостью отозвался раб.
— Может ещё какие-нибудь предложения? — не удержалась девушка. — Другие варианты? Я новичок, мне интересно.
— Конечно, можно и другие, — с досадой вздохнул мужчина. — Прикажете рассказать?
— Лучше напиши, — Велинка, порывшись в сумке, извлекла оттуда тетрадь и ручку. — Завтра покажешь.