Часть I. Проклятия из глубины веков

Пролог

Маленький мальчик лежал на лугу и смотрел на облачко в голубом небе. Вдруг таинственная сила пронзила дрожью  все его существо. Сквозь его тело словно прошел невидимый удар.  Напряженно всматриваясь в одну точку, мальчик все больше чувствовал, как странное, непонятное оцепенение сковывает его. Как будто тьма поглотила его, он погружался, летел, а тьма все схватывает и давит. И вдруг тьма осветилась.

Мальчик оказался в огромной пещере, и конца ее не было видно. Ажурные арки поддерживались огромными столбами, украшенные причудливыми рисунками. Насколько хватало глаз тянулись исполинские колонны. Между этими колоннами на тронах восседали огромных размеров владыки древних времен, внушающие трепет и восхищение. Мальчику пришла в голову мысль, что это исчезнувшая древняя цивилизация, о которой он читал в книжках.

Тут один из исполинов взглянул на мальчика и произнес: – Не бойся.  Это древний город, построенный родом исполинов, город сынов Каина. Нашей матерью была Ева, Люцифер, ангел света вложил в нее свою искру, и не дает погибнуть нашему роду. Каин первый сын Евы, но отец Каина Люцифер, вложивший в руку Евы заветное яблоко. Первенец, нелюбимый Вседержителем, рожденный стихией огня от бессмертной сущности. Вот почему он отдал предпочтение дарам Авеля, сына Адама, вылепленного из глины. Так началась борьба сынов ангелов, сошедших на землю, с сынами Адама, шедшими от Сима. По наущению других ангелов, Вседержитель повелел уничтожить наш род всемирными водами, но мы успели проложить под землей длинные галереи, ставшие нашим убежищем. Эти лабиринты  идут от этих гор Леванта и выходят на равнину Гизы, где позже был построен город Мемфис.

От нас произошли существа, затерянные в этой огромной толпе глиняных потомков. В их душах живет драгоценная искра духа огня, они превосходят людей своей силой, разумом, и употребляют свои качества во славу  государств и их населения. Большая часть завоеваний разума, которыми так гордятся люди, принадлежит нам, носителям голубой крови. Но поэтому глиняные с красной кровью и ненавидят нас. Позже в тебе проявиться данное знание внезапно. Ступай же.

Мальчик очнулся и сказал себе: – Сон! Это был сон? – И внезапно он понял, что это было знамение, таинственное и загадочное.

Этим мальчиком был я, Максим Герман, и сейчас я уверен, что то событие, так ярко сохранившееся в моей памяти, было именно со мной, и в той пещере я был действующим лицом. Тогда я и получил дар в правдивых картинах воспроизводить минувшее.

Но мог ли я тогда знать, что туманная отвлеченная легенда позже воплотится  в факт, из мрака прошедшего, из седой глубины однажды восстанут  картины моего детского видения. И скоро события в моей жизни сложатся в определенную цепь и приведут меня в места города сынов Еноха.

 

Глава 1

Я с ненавистью смотрел на эту коробку с конфетами, в начинке которых оказался яд. Нет, там конечно не цианистый калий, но халва из арахиса была для меня ничуть не лучше, просто агония будет не мгновенной, полчаса жизни еще в запасе. Задыхаясь и зудясь от макушки до колен, быстро рванул к аптечке за ампулами дексаметазона и супрастина. Угораздило же меня позариться на эту дешевку из-за портрета Полы Негри на коробке. Пола Негри вызывает у меня ностальгию по тридцатым годам, тощим брюнеткам, прикрывающим свое лицо белыми мехами ротонды, оттеняя их бледные лица так, что только большие черные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, гипнотически смотрят на вас.

– Ну что же, два часа незапланированного сна я себе обеспечил, – пробормотал я, взглянув на Фофу. Фофа взъерошился еще больше, и на кончиках его волосков сверкали искорки, от гнева он весь переливался как новогодняя ёлка.

– Да знаю, знаю, – примирительно ворчал я – ты предупреждал своим фырканьем, а я не обратил внимания.

Фофа это мой фетч, как у всякого порядочного практика у меня имеется фетч, вообще-то их даже три – Фофа, Фифа и Джесси. Ну так каждый имел честь мне представиться, и у меня нет права как сомневаться в их правдивости, так и нет права наделять их другими именами. Впрочем, меня вполне устраивает эта простота.

Фетчи это такой особый народец, этакие духи-помощники. Очень популярны в скандинавских странах, особенно в Ирландии. У меня они появились давно, в бытность свою увлечением рунами. Несколько лет назад я жил в другом городе, у Тихого океана, и с этим городом я никак не мог ужиться. Нет, всё было относительно неплохо. Отец, военный хирург,занимался в области сосудистой хирургии, мать заведующей лабораторией в НИИ, ну и я пошел по этой стезе. Выучившись, начал проходить практику в одном НИИ города. Но меня не оставляло гнетущая мысль, что занимаюсь не тем, и странная ностальгия постоянно навевала думы о б отъезде в западную часть страны.

Несколько раз я порывался уехать, но всё какие-то препоны и препятствия мешали, а возможно, и сам я трусил и находил всякие оправдания, не решаясь на этот кардинальный шаг. Как-то знакомый рунолог посоветовал мне одну руническую вязь, обещаяя снять все препятствия к достижению цели и создать необходимую цепочку событий, приводящие к нужному результату. И я попробовал изменить свою жизнь, переехать в другой регион, не имея при этом там ни друзей, ни родственников, ни какой-либо моральной поддержки.

Но кроме научной деятельности у меня были хобби – магические практики, и, имея некоторые художественные наклонности, я писал картины. При том, что у меня была своя «фишка», масляные краски я тщательно растираю с крошкой камней-самоцветов. Эту крошку, остававшуюся при огранке камней, по моему заказу мне присылали с ювелирного завода. Картины продавались неплохо, есть постоянные покупатели, один из которых пару раз организовал выставки моих работ. Вместе с небольшим пакетом акций двух корпораций это обеспечивает мне неплохой дополнительный доход.

Нарисовал я, на ночь глядя, руническую вязь на галечном камне, призвал Одина в помощь, отнес ему в дар золотую цепочку и бросил ее в воду речки в парке. Должен заметить, что к магии отношусь без фанатизма, но мне нравится заглядывать «по ту сторону» и делаю это с удовольствием. Так вот в той вязи был закодирован фетч, дух, который будет помогать реализовать вашу цель, дух-хранитель, фетч – страховка от неправильного решения.

Так появился в моей жизни Фофа, который старательно выкладывал мне дорогу к цели желтым кирпичом. Мы же все ожидаем чуда на блюдечке с голубой каемочкой. Чудо задерживалось за каким-то углом, постепенно и незаметно для меня складывая пазлы перемен. Казалось, ничего не происходит, моя жизнь уныло бредет по улицам этого города, который я не люблю с детства. Город отвечал мне взаимностью, он тоже не любил меня.

Считается, у каждого города есть Хозяин, этакая нематериальная сущность, истинный хозяин места, Князь, наместник, кому-то он благоволит, а кого-то держит на задворках своей благосклонности. Если ты не попал в частоту спектра энергий этой сущности, всё, не приживешься. Неудачи и невезение будут сопровождать тебя, и никакие магические пассы, обряды, заговоры на успех, роскошь, богатство и прочее, не помогут. Дадут кратковременные передышки, но и только. Если родители вот так неудачно переехали с ребенком, то особенно будет страдать именно он. И вот здесь то и происходит этакий Излом судьбы. Астролог Сергей Вронский в одной из своих книг писал: – при смене местожительства позитивные задатки в судьбе человека могут ослабнуть, а негативные усилиться. Или наоборот – позитивные еще более усилятся, негативные мало сказываться на судьбе. Так что, я с детства не попал в этот «канал» Хозяина. История того города не моя.

Но фетч работал как шахтер, незаметно для меня убирая преграды. Это я понял уже позже, анализируя события, которым не придавал значения, такими обыденными они мне казались. Через полгода я уже гулял по улицам легендарного, славного, героического города, который раньше был недосягаем для меня даже в мечтах. Это была какая-то мечта красоты и красивых людей, у каждого из нас есть свой Зурбаган. Севастополь и стал моим Зурбаганом.

Когда-то он был наглухо закрыт для въезда простых гражданских лиц, это был один большой военный объект, морская военная база, жить и служить в котором считалось огромным везением. После войны разрушенный город восстановлен и полностью отстроен заново. Жители берегут воинскую славу этого места, и очень гордятся ею.

Надо ли рассказывать, как мне хотелось потрогать руками эти дома, памятники, всю эту героическую историю, о которых только читал в книгах, да видел в фильмах. Я сразу почувствовал – здесь мне действительно хочется жить, мне стало тепло и уютно, казалось, весь воздух заботливо окутывает меня своим одеялом. Я бросил научную работу и полностью посвятил себя магическим искусствам и своим картинам. Надо заметить, что моё художество довольно быстро приобрело здесь популярность, и картины уезжали к покупателям даже в столичные города.

Фофа так и остался со мной, он меняет свой облик по обстоятельствам. То он похож на ёжика с тонкими мультяшными лапками и длинными, торчащими во все стороны иголками-волосками. Этакий пушистый клубок на ножках с потешной острой мордочкой, волоски-иголки его часто трещат как наэлектризованные, особенно при потенциальной опасности. Вот и сегодня Фофа трещал, словно не смог увернуться от удара молнии в грозу, как только я принес эту злосчастную коробку конфет. Проснулся от нудного пиликанья домофона.

– О нет, нет меня, умчался по секретному заданию в очередную прошлую жизнь и чаёвничаю с его Высокоблагородием в конце девятнадцатого века.

Фофа позеленел, Фифа приобрела вид утки с выразительными глазами, а Джесси даже не шевельнулась в кресле. Джесси несколько лет назад сама пришла к моей квартире белоснежным, дрожащим от холода комочком. Сейчас это благородная кошка с разными глазами, голубым и зеленым, и королевскими повадками. Она будит меня по утрам, возя своей мордахой по моему лицу. Туда-сюда, туда-сюда, пока я не встану.

Ну а Фифа охранял меня давно, еще до переезда, его я приобрел по одной расхожей методике, где надо было, медитируя, «нырнуть» в дупло дерева и выкатиться куда попало, куда тебя выкатят, и где ждет тебя этот забавный помощник. Правда у меня почему-то получилось нырнуть в колодец, а вместо того чтобы достичь дна я выкатился на берег моря. Там, в ожидании меня, сидело существо в виде непонятной черной кляксы, широко улыбаясь ртом полным редких зубок.

– Фифа, – представилась клякса, потешно шаркнув ножкой, – меня к вам приставили, надеюсь наше сотрудничество будет плодотворным, – и приняла вид… лягушки со стрелой. Да, шутница.

Теперь эти два существа, Фофа и Фифа постоянно меня сопровождают в моих магических расследованиях и всегда оказывают неоценимую помощь.

Меня зовут Максим Герман, специалист по всему темному, загадочному, связанному с черной магией, прошлым жизням, Хрониками Акаши. Мне 35 лет, рост… нормальный рост, 1 метр 92 см. Глаза? Карие, на самом деле, центр вокруг зрачка коричневый, а ободок зеленевато-болотного цвета. Нос с горбинкой, на заре туманной юности подрался, и мне здорово зарядили в нос. Две недели ходил с бинокулярными гематомами, нос сломан, теперь с горбинкой. Ну, это все лирика.

Меня больше интересуют причины, по которым одни люди наводят проклятия (не люблю слово порчи) на других. Чтобы убрать проклятие надо убрать эту причину, но сначала разобраться в ней.

Домофон упрямо тарахтел. Завернувшись в одеяло и кряхтя, прошаркал тапочками к двери. Глянув на экран домофона, я пробормотал:

– Эльза, черт её подери, опять наверняка нашла страдалицу, которой надо срочно помочь.

Эльза влетела как большая туча, моя просторная прихожая сразу стала маленькой. Эльза большая, её не назовешь толстой, просто она большая, но весьма симпатичная девушка. Мы подружились с ней еще там, в том городе, и под влиянием моих восторгов при переписке, она переехала сюда же, в эти благословенные теплые края, где вполне хорошо устроилась и осталась довольна.

Когда-то, несколько лет тому назад, она пришла ко мне с обычной проблемой, проблемой большинства особо впечатлительных девушек. Её соперница уводит мужчину, на которого Эльза тоже положила свой голубой глаз. Эта борьба «нанайских мальчиков» (тпр-уу девочек) за мужчину меня всегда занимала. Нет ничего приятнее, чем победа над соперницей, чтобы получить мужчину как трофей, уже порядком измотанный от присушек и приворотов. И его потрепанную от всех этих манипуляций с шараханьем по кладбищам тушку, можно просто вешать на стену как кабанью голову. Дамы так увлекаются этой магической войной между собой, что мужик в этой борьбе уже просто разменная статуэтка Оскара, супер-приз, военный трофей, не более. Заполучив его, женщина постепенно обнаруживает в этой статуэтке трещинки, сколы, да и вообще она не золотая, и эмальгамма начинает слетать шелухой, короче полное разочарование в объекте. Но две дамы уже давно перешли ту грань, где важен не приз, а сам факт победы.

Надо сказать, что никакой рекламы, объявлений о своей практике я не даю Все клиенты приходят исключительно по рекомендации знакомых или самих бывших клиентов.

Тогда Эльзу привела коллега по работе. Дама уже свободно плавала в параноидальном любовном океане с твердым убеждением, что на ней куча порч, крадников счастья и личной жизни, всяких родовых проклятий от пра-пра-прабабки семь колен назад. Да еще и соперница бесконечно бегает по колдовкам и лепит, лепит на неё порчи, а на мужика отвороты от неё и привораживает его к себе на кладбище. В общем, полный набор психического расстройства. Обычно я таких в работу не беру, и уж тем более нырять в прошлые жизни, выяснять кармические завязки этой белиберды мне совсем неинтересно.

Но Эльза так смотрела на меня глазами печального сенбернара…, жалко её стало что-то. Проведя с ней курс медитативных упражнений, дал простенький, но крайне действенный викканский ритуал. Удивительно, но такое «цветочное» отлично работает. Еще в 90-х годах мне попалась книга по магии Викки английской виккантессы, оттуда я содрал этот ритуал, успешно и сам использовал его пару раз. Так что в прекрасном результате сомнений не было.

Эльза старательная, она провела этот ритуал, твердо уверенная, что он поможет ей вернуть и крепко привязать возлюбленного, который, к слову сказать, уже искал пятый угол от обеих соискательниц его сердца. Разубеждать я не стал, уверенный в отличном результате, в котором она не разочаруется, и получит яркую любовь с другим человеком. Часто клиенты от магических услуг получают совсем не то, на что надеются. Но ведь надо было её спасать от этой мути.

Конечно, в начале практики я не сразу избавился от представления, что клиенты за свои деньги должны получить именно то, чего желают и что заказали. И уж тем более сами клиенты не желают мириться с мыслью, что они получают только такие результаты, которые они заслуживают. Но Эльза осталась очень довольна.

Моя подопечная сразу приступила к реализации. Можно представить себе эту впечатляющую картину. Эльза купила семь роз, поставила вазу с ними на журнальный столик перед трюмо, сама разделась до гола, и глядя в зеркало, стала водить вокруг себя одним цветком, бормоча заговорные слова: – «любовь справа от меня, любовь слева от меня, любовь передо мной, я вижу любовь …, любовь вокруг меня».– Затем поставила цветок в вазу к остальным, повязав на него ленточку для отличия. Три дня Эльза с любовью и надеждой лелеяла розу, весь букет увял быстро, кроме этого цветка. Видимо он так зарядился её желанием и энергией, что не увял и не осыпался даже когда будучи срезанным, перекочевал в её нагрудный кармашек (ну ближе к сердцу же) на несколько дней. Затем цветочек был торжественно и с благодарностью закопан в клумбе.

Через три недели она была ошарашена влюбленностью в вполне достойного молодого человека, отвечавшего ей взаимностью. И пребывая в водовороте счастливых отношений, страшно удивлялась себе – и как она вообще могла убить год своей жизни на эту эпическую битву за того «облезлого хмыря с затравленным взглядом».

Ха, еще бы не быть затравленным, хорошо хоть его фото не закапывала на кладбище, бедный дядька уже ходил бы в шапочке из фольги.

Яркий роман продолжался полтора года, расставались с легкой грустью но прекрасными воспоминаниями друг о друге, как говорится – остались друзьями. Но Эльзе так понравилось, что еще пару раз проводила этот ритуал, и никогда не оставалась в накладе. Нет теперь увядшей девушки с глазами печального сенбернара, перед вами невинные глаза маленькой девочки, о которой сразу хочется позаботиться. Хотя сравнение с маленькой девочкой ей вряд ли подходит. Сейчас ей двадцать пять лет, она чуть ниже меня, женщина-памятник в стиле Церетелли, монумент, и при этом такая вся гладкая, сливочная, просто манки. Мы дружим, у меня никаких видов на неё, и она отвечает мне взаимностью. Но, похоже, на новом месте и с помощью этого ритуала, она всё-таки встретила своего мужчину, и дело близится к заветному колечку.

– Макс, надо потолковать, у меня к тебе дело, – заявила она, – нужна помощь одной женщине. Она мне когда-то очень помогла, теперь она в беде.

– Ну, выкладывай. Но если это очередная психическая, которой срочно надо чистить род до тринадцатого колена, а то грехи её предков не дают ей полноценно жить в этой жизни, то ты меня знаешь. Даже не уговаривай.

Есть такая категория людей – кругом вражины, колдуют, предки натворили дел, а я в этой жизни разгребаю, отрабатываю карму за них всех, и прочее, прочее. Для таких невыносимо признать свою несостоятельность, легче искать виноватых в окружении. С такими бесполезно работать, они упорно атакуют магические салоны и являются хорошим длительным источником доходов для них.

– Ты сменила духи? – в комнате распространился запах овощебазы, какая-то смесь арбуза, клубники и огурцов, – отлично выглядишь, вроде с Сергеем всё складывается для тебя очень благоприятно. Так что за дело?

– Для начала угости меня кофе. Макс, а почему твой ритуал не дает замужества? То есть всё прекрасно, ярко, у меня так в юности никогда не было, мужчины никогда не покупали подарки, а теперь даже готовы содержать! Но до брака дело не доходит.

– Потому что ритуал дает яркую любовь, но брак в нем не запрограммирован, над этим надо самой уже поработать. Значит ты не стремишься, а может и боишься штампом спугнуть счастье. Ведь твой Сергей вполне созрел, а ты еще гоноришься. Послушай, я неважно себя чувствую, только отхожу от этой халвы в конфетах. Мне еще надо отлежаться.

– Хм, может на тебе порча? Откуда эта аллергия? – она без последствий отправила пятую конфету в рот.

– От халвы. Любезная, не ищи магии, там, где её нет. После университета я пять лет работал в институте микробиологии, со всеми вытекающими, там все зарабатывают аллергию в разных формах. Давай ближе к делу.

– Так вот, – деловито начала Эльза – ты помнишь ту историю с Инной, которую ты расследовал в Хрониках Акаши в 2004 году? Кажется у нашей коллеги Веры подобные враги. Нет, у неё нет сестры, участвующей в гибели подруги. Но странные события начали происходить в её жизни, и также как и у Инны, у Веры очень специфические отношения с матерью. У меня почему-то возникли аналогии. Ты не против расследования?

– Эльза, возможно и не против, но сейчас я плохо соображаю вследствие сильного упадка сил, так как вчера закончил одно расследование, да еще и эта аллергия. Мне на восстановление надо несколько дней, неделю точно. Давай позже встретимся, и ты мне расскажешь.

– Ну, хорошо, я её как-нибудь успокою, пусть потерпит. Ладно, отдыхай. Тебе надо в горы, подышать воздухом снежных вершин – щебетала она уже в дверях.

Глава 2.

Да, 2004 год, Инну помню, у неё был сложный случай, я тогда почти месяц копался в её прошлых жизнях , чтобы развязать те тяжелые кармические узлы с людьми, испортившими ей и эту жизнь, и чуть не приведшие её сейчас к преждевременной смерти. Тогда вот точно также Эльза влетела в мою квартиру с проблемой Инны, умоляя помочь ей.

– У Инны наверняка порча! Из ведущего специалиста превратилась в настоящего лузера. Вот уже третий год её жизнь катится под откос. Неудачи в работе постоянно, клиенты в последнюю минуту просто сдуваются и уходят к конкурентам. Люди на подкорке чувствуют деструктив на человеке. Скоро начнет бедствовать, потихоньку распродает свои вещи, залезла в долги, а ведь у нее ребенок, с мужем давно развелась…

Фофа тогда только появился у меня, я уже готовился радикально изменить свою жизнь переездом. Во время этого разговора с Эльзой Фофа деловито уселся на спинку кресла, скрестив тонкие ножки. Мордочка заострилась от любопытства, по кончикам его волосков пробегали неоновые блики. Он явно проявил интерес к истории Инны.

Из милой Эльзы изливался неудержимый поток слов:

– Понимаешь, она буквально спасла свою сестру от тюрьмы, ту обвиняли в убийстве. Там в компании девчонка погибла, свалилась с балкона. Инна наняла адвоката, и дело прекратили за недостаточностью улик. Родственники погибшей поклялись отомстить. Неудачи начались месяца через три, а сейчас у Инны просто всё рушится, да и от неё самой веет разрушительной энергией. Даже стабильная компания, в которой она работает, начала испытывать финансовые трудности, а тут еще и президента их корпорации застрелили. Инне наверняка сделали на разорение и разрушение всего. Займись ею. Но она молодец, держится стойко, старается не подавать виду как всё плохо, но уже прилично залезла в долги.

– Скажи, у неё есть в роду мусульмане? – почему-то спросил я. – Понятия не имею, но в её внешности действительно есть что-то восточное, хотя мать у неё русская. – Ты сказала ей, как я работаю? По кладбищам не бегаю, флёр с магическими шарами, иконами и прочей атрибутикой не пускаю.

– Да, ей самой интересно, она слышала об Эдгаре Кейсе и Алане Кардеке.

– Хорошо, дай ей мой телефон, похоже, у неё есть еще и другие проблемы.

Фофа заискрился еще сильнее и, звучно шлёпнув в ладошки, одобрительно пискнул. Два дня спустя Инна позвонила мне, я коротко переговорил с ней и попросил продиктовать её полные данные с датой рождения. После чего провел первую медитацию по этому делу. Надо было выяснить способы проклятий, к которым прибегли её недруги.

Включил Музыку для Ребефинга Путь к Свободе, и хорошо продышавшись, пустился в путь, к Хранителю времени. Я оказался в пустыне, и совсем недалеко, на небольшом возвышении виднелась башня, туда мне и надо было держать путь.

Я шел медленно, с трудом передвигая ноги, они упорно вязли в песке, и короткий, на первый взгляд путь, казалось, никогда не закончится. Злобная темная сила оказывала сопротивление моему путешествию. На порчах стоял замок заклятия от просмотров. Но мне удалось добраться до башни, и громко постучать в ворота. Открыл привратник, на моё приветствие он поклонился и пропустил меня. Там уже ждал Хранитель, мы с ним проследовали в комнату. Она была ярко освещена, в центре, на столе, покрытом черной бархатной скатертью, лежала книга. Я назвал фамилию, имя и отчество Инны, её дату рождения, и изложил цель визита. Хранитель молча открыл книгу на нужной странице, и отошел в сторону. Я начал читать и перед моими глазами поплыли кадры своеобразного фильма.

В комнате стоял полумрак, все окна были зашторены тяжелыми бархатными гардинами темно-вишневого цвета, огонь свечей в семисвечном шандале, стулья с высокими спинками, вся обстановка комнаты усиливала эффект загадочности, мрачности и торжественности одновременно.

Две женщины, склонив головы, стояли на коленях перед колдуньей. Регина, так звали колдунью, возвышалась над ними в черном балахоне до пят, над головой колдуньи трепетала в мрачном танце маленькая сущность в колпаке Петрушки с бубенцами. Она подергивала ножками, взмахивала маленькими ручонками и мерзко хихикала.

– Я поклялась на могиле моей крестницы отомстить виновным в её смерти, – сказала одна из преклоненных женщин – и вот я и её мать смиренно просим вас помочь нам. Эта девка, столкнувшая Тамару с балкона, должна умереть, и пусть её мать также страдает.

– Ну а что же следствие? – спросила колдунья.

– Старшая сестра занесла деньги адвокату, и следователь сначала дело приостановил за недостаточностью улик, а затем и закрыл. Теперь они ходят по земле и радуются жизни, а наша девочка лежит в могиле.

И женщины подробно рассказали историю гибели девушки, так, как они сами себе это представляли.

– Ну что же, давайте посмотрим, как это было. Есть у вас какая вещь погибшей?

Мать девушки протянула кольцо с бриллиантом. Колдунья достала из шкафа три черные свечи, вставила их в подсвечники, положила рядом на стол острый нож, маленькую жаровню и чашу с водой. Разожгла в жаровне огонь и бросила туда несколько кусочков ладана, затем ножом на вытянутой руке очертила большой круг вокруг себя и стола. Потом взяла в руку одну черную свечу и стала кружить вокруг стола, бормоча заклинания и подбрасывая в жаровню кусочки ладана.

– Отворю дверь земную, отворю гладь зеркальную … да само пекло ныне отворяется, да Версавель ныне кликается, да мне в сей час прислужником зарекается …

Обойдя стол тринадцать раз, она бросила в чашу с водой кольцо. Вода в чаше как-то странно зашипела, а колдунья снова принялась кружить вокруг стола, затем взяла нож и стала лезвием водить на воде крест накрест, шепча заклинание:

– Дверь ты отворись, туман разойдись, узел развяжись … гладью покажется, да ножом кликнется …

Женщины затаив дыхание смотрели на это действо сначала с любопытством, а затем с ужасом, в комнате творилось нечто таинственное и зловещее. Им казалось, что по комнате бегают разноцветные огоньки, красные, зеленые, желтые. Наконец колдунья замолчала и склонилась над чашей, внимательно вглядываясь в воду. Так прошло еще несколько минут.

– Да, её столкнули с балкона. Но сначала, одна из них сильным ударом в голову, лишила вашу девочку чувств.

– Значит сбросили! – воскликнула мать девушки – И что же, этой остаться безнаказанной?

– Вам принимать решение о наказании. Так что?

– Пусть умрет! – вот наше решение.

– Ну, пусть так. Сейчас я дам все инструкции, что вам надо делать.

Через несколько дней, ближе к полуночи две темные женские фигуры появились у ограды кладбища. Они пролезли в дыру в заборе и направились к заранее намеченной могиле. Полная луна хорошо освещала кладбище, и они легко нашли нужное место. Там положили на могилу помин покойнице и приступили к ритуалу. Зажгли три свечи, достали восковую куклу с замотанными в тряпку ногами, приложили к ней фото жертвы и начали зачитку:

– Аданашь, Аданашь, Аданашь, Раданиеэль, Азиабэль … иже отпеваю, иже три свечи огнем чураю … – Зарыли куклу с фото в могилу у памятника, развернулись и молча ушли, затем сели в поджидавшую их машину и уехали домой.

Но подругу матери погибшей это не удовлетворило полностью. Она исхитрилась добыть фото старшей сестры виновницы, и самостоятельно провела этот же ритуал. Затем вновь явилась на прием к мастеру.

– Я считаю, надо наказать и старшую сестру, она виновата, что Наталью не посадили в тюрьму, и должна пострадать даже больше, она должна полностью разориться, должна стать изгоем. Я заплачу вам дополнительно.

– Коль так считаете, действуйте, – помолчав, ответила мастер – но вы должны понимать, что здесь вся ответственность ложится только на вас. – И дала ей еще два обряда.

И крестная мать погибшей помчалась на кладбище, нарвала там цветов у могил, с этим заговоренным букетом подошла к квартире Инны и оставила его у порога. Не откладывая в долгий ящик следующие действия, она договорилась с санитаркой в морге, за хорошие деньги добыла «мертвой» воды и выплеснула её на дверь Инны. Довольная проделанной работой, с нетерпением ждала результата. Она периодически наводила справки об Инне, с жестоким удовольствием наблюдала социальное падение Инны.

На этом просмотр фильма, если можно так выразиться, закончился, и Хранитель закрыл книгу. Я, поблагодарив его, испросил разрешения приходить еще по этому делу. Согласие было получено, и я двинулся в обратный путь. Попрощавшись со стражником, вышел за ворота и легко зашагал по уже твердому песку.

Вернувшись из медитативного состояния, ополоснул руки и лицо холодной водой, позвонил Инне и договорился вечером встретиться у неё дома. Я принимаю дома, в своём рабочем кабинете, но на этот раз решил сначала осмотреть её дом.

Днем пошел прогуляться по набережной, потолкаться среди людей, ну и выпить слабенький коктейль в баре «Журналист». Конечно, мой фетч сопровождают меня повсюду, кроме Джесси, та охраняет дом. Они мигом сигнализируют об опасности в разной форме и всегда готовы броситься на помощь. Однажды зимой, подскользнувшись, чуть не слетел с лестницы, рискуя сломать конечность, как Фофа подхватил меня за шкирку, и я буквально по воздуху пролетел пять ступеней под изумленными взглядами прохожих.

Жила Инна в весьма уютном квартале в центре города, недалеко от набережной, где новые застройки пока не тронули тихие скверы, столь любимые мною, дома сталинской постройки с дворами, когда-то закрытыми коваными воротами. По бокам этих ворот стоят облупленные вазоны, в которых уже давно не сажают цветы. Во внутреннем дворе этих домов стоял фонтан, правда, не действующий. Здесь витает такой ностальгический дух пятидесятых годов с уютными скамеечками возле клумб под сенью раскидистых тополей и кленов. Когда-то в этих местах старались селиться влиятельные , богатые представили высшей партийной элиты, чиновники МВД и толстосумы торгового сословия, простому советскому человеку сюда путь был заказан. Сейчас они переехали в собственные особняки, отгородясь от любопытных глаз двухметровыми заборами.

В подъезде такого номенклатурного дома всё выглядит основательно и массивно, в полном соответствии с традициями сталинского ампира, но без вычурности. Широкие лестничные марши с чугунными перилами, массивные двустворчатые (двустворчатые!) двери в квартиры так и просили повесить на них медные таблички типа «Петр Васильевич Комаровский. Адвокат».

Как только я зашел в подъезд, Фофа сразу прыгнул мне на плечо и стал попискивать. Подойдя к двери, мне стало слегка муторно, на ней красовалось пятно, словно плеснули чаем. От пятна исходил запах морга и дух покойника бомжа-алкоголика тут же материализовался из него и завис над дверью. Он смотрел на меня с видом хищника ожидающего свой обед.

– Отвали, а то прямо сейчас отправлю тебя в твой мир, там тебе место, а пока погуляешь еще среди живых.

Бомжара злобно оскалился и рассыпался в прах, словно вампир под солнечными лучами. Он бесспорно понял, что со мною лучше не связываться. Я позвонил, и дверь открыла красивая брюнетка в красном джемпере, удачно оттеняющем её слегка смуглое лицо, обрамлённое волнами волос цвета кофе с молоком и с сахаром. В её внешности было что-то особенное, о таких обычно говорят «интересная женщина», не красивая, не симпатичная, а именно «очень интересная женщина».

– Максим Герман, мы договаривались – представился я.

Она улыбнулась и распахнула дверь шире. Я прошел и слегка придержал этот дубовый раритет, чтобы мой фетч успел проскочить, и ему не прищемило нос. На пороге прихожей он споткнулся о нечто, нечто лежало у порога, развалившись как на пляже. Еще один дух-покойничек в этом доме. Да, квартира уже плотно заселена разнообразными нечеловеческими существами.

Миновали просторную, несколько вычурную, прихожую – треугольный столик со встроенным абажуром из шелка на изогнутой деревянной ножке, подставка для зонтов, удобное мягкое кресло рядом и шкаф для одежды в стиле Людовика XIV.

Для разговора мы прошли в большую, уютную, но тоже вычурную гостиную с мебелью в стиле того же Людовика. В 90-е годы каждый нувориш старался обзавестись такими гарнитурам, создавая себе иллюзию дворцовых покоев. На небольшом чайном столике уже стояли тарелки с бутербродами и сервиз для чая. Я заблаговременно говорил ей, что кофе пью только по утрам и не более одной чашки, иначе меня будет трясти как яблоню.

В это время еще одно нечто прошлёпало через всю комнату, презрительно фыркнуло и вышло в окно, не квартира, а портал просто, сущи запросто шастают туда-сюда. Даже мой помощничек ощетинился, и из ёжика превратился в бесформенное туманное облачко.

– Квартира досталась мне от мужа – Инна заметила мой интерес к интерьеру. – Собираюсь продать её и переехать с сыном в жилплощадь скромнее, – она достала из бара коньяк, – хотите выпить? Хороший коньяк.

И тут у бара появилось очередное нечто с разинутой пастью, полную зубов как у бегемота и трясущимся мясистым носом, в ожидании алкогольного запаха на его роже расплылась дьявольская улыбка забулдыги. Еще один алкаш из гвардии духов-подселенцев в этой квартире. На меня эта тварь даже не обращала внимания, но мои драуги в защите сразу ощетинились, и бегемот, злобно оскалившись, лопнул мелкими неоновыми пузырьками. Подселенеца явно приставили к Инне как запойную сущность. И если моя работодательница еще окончательно не пристрастилась к выпивке, то дело явно к тому идет. В квартире витал мощный дух пива и коньяка.

– Благодарю, но в этой ситуации не стоит, и старайтесь тоже воздержаться от крепких напитков, вообще откажитесь. Давно вы стали выпивать?

– Раньше початая бутылка шампанского могла полгода стоять в баре, а сейчас да, частенько, но в основном пиво. Вы считаете, это тоже неспроста?

– А вы как считаете?

– Я понимаю, но это хоть как-то помогает мне уйти от действительности. У меня всё рушится, всё. Уже сына муж забрал к себе на «пока пожить», а я даже не представляю как мне вылезти, образовавшаяся долговая яма растет вширь и вглубь, рискую остаться на улице, так хоть ребенок пристроен.

Я обратил внимание на профиль Инны, очень похож на профиль Нефертити, но у царицы скулы резче, а у Инны сглаженные, а так … ну копия.

– Инна, кто ваш отец по национальности?

– Азербайджанец, мать русская. Брак быстро закончился, по сути мать сбежала от него на Дальний Восток, у меня было, скажем так, детективное детство. Меня прятали от отца, бабушка со мной по родственникам в разных городах мыкалась, пока не осели в небольшом шахтерском городке. Они всё пугали, что отец меня украдет и увезет к своим родственникам, и там меня продадут какому-нибудь многоженцу, и буду я у него в огороде работать. Я очень боялась отца, который на самом деле ничего подобного не собирался делать, а хотел вернуть мать. Ему все-таки удалось найти нас, а позже и он обосновался во нашем городе. Но откуда ребенку знать и понимать что происходит. А потом все успокоились, оформили развод, отец женился, а мать влюбилась в портового докера, освободившегося по УДО, пьяницу, картежника, и родила дочь, мою сестру.

– Ну и как вам жилось в этой семье?

– Плохо. Нет, отчим ни разу руку на меня не поднял, не унижал, не прикрикнул. А вот мать…, в двенадцать лет я даже задавала себе вопрос – почему она меня не любит, может я не родная и она взяла меня из детдома? Представляете, у меня были такие мысли. До одиннадцати лет меня воспитывала бабушка, на первые три класса школы вообще оформили в интернат.

– Ясно, – подумал я – ребенок-черновик. Рожденные в ранней молодости, дети, как правило, черновики.

– Отец исправно платил очень хорошие алименты. Он работал и третьим помощником на китобойной флотилии, и зам. начальника порта в Магадане, а позже и в строительной организации заместителем главного инженера.

– Какая разносторонняя деятельность, – и подумал – китобойная флотилия, о-оо, да когда это было. На вид Инне не больше тридцати двух, очень хорошо выглядит.

– Как он сам мне потом сказал, навещая нас с сыном: –« я родился с портфелем под мышкой». Впоследствии мать забрала меня к себе. Но с отчимом мы впали просто в отчаянную нищету, нам почему-то постоянно не хватало денег. Вы не представляете себе, мать получала алименты как две её зарплаты, я видела суммы в почтовых извещениях, а форму в школу мне покупала бабушка, когда увидела в какой я хожу, и мой портфель с ручкой, обмотанной изолентой. Но мне даже в голову не приходило пожаловаться своему отцу, так я его боялась. Отчим умер еще в середине 80-х, еще через несколько лет и мой отец. После смерти отчима финансовое состояние многократно улучшилось. Мать работала на базе ресторанов и кафе и могла себе уже позволить и красивую импортную мебель, и икру с маслом.

– Не просто черновик, а еще и кошелек для матери, поэтому и запугивали, – снова заметил я мысленно, а вслух добавил – но замуж вы, похоже, удачно вышли.

– И по любви, представьте. Да, тогда, в советские времена это было очень удачное замужество, я получила сразу всё – заботливого любящего мужа-начальника на военном заводе, квартиру, машину и дачу. Мне повезло, и жизнь всё же одарила меня улыбкой. Очень благодарна мужу, что вырвал меня из атмосферы вечной ругани, пьяных скандалов, постоянных нападок матери на меня, её вечного недовольства мною, даже терпела побои от неё. Но при этом для сестры я была авторитетом. Сестра дуреха, училась очень плохо, законченная двоечница, но повзрослев, стала проявлять некоторую соревновательность что ли, в ней вместе уживались и зависть ко мне, и гордость мною перед своими друзьями. Но хвалебные речи её друзей в мою сторону стали явно её раздражать.

– Так что за дело с вашей сестрой?

– Мутная история, должна заметить, но я не выспрашивала подробности, да они бы и не рассказали. Гуляли небольшой компанией в квартире у подруги, тут пришла Тамара, расстроенная ссорой с любимым, много выпили, Тамара порывалась в таком состоянии ночью пойти разбираться с ним. Подруги её не отпускали в ночь, ведь на ней норковая шуба, бриллианты. Завязалась небольшая драка, потом угомонились, вышли на балкон покурить. Тамара присела на перила и случайно опрокинулась вниз. Умерла уже в больнице. Рассказ сестры был путанным, много нестыковок, но мать так рыдала и умоляла меня помочь, что я не стала пытать их больше. Отвела к адвокату и дело прекратили. На приёме у юриста было очень трудно слушать рассказ сестры о случившемся, в котором свои слова и заикания Наталья сопровождала еще и специфическими жестами, дескать, Тамара полезла подсматривать с балкона как подруга занималась любовью со своим женихом и, вероятно, поэтому свалилась. М-да, слушая её, адвокат переводила взгляд на меня. Я была шокирована, ведь совсем недавно, дома, мне излагалась совсем другая версия падения. По словам сестры, следователь требовал взяткой приличную сумму денег. Услышав о взятке (предполагаю, адвокат зацепилась именно за это), юрист предложила нам подождать её и проследовала в соседнее здание следственного комитета.

– Я переговорила со следователем, если он снова вызовет вас, то зайдите сначала ко мне. – И протянула мне бланк оплаты консультации, сумма стояла просто копеечная по моим меркам. Но пошел слух, что заплатила я немалые деньги, даже попросту откупила сестру. Хотя со следователем я вообще не встречалась, в глаза его не видела. – Инна помолчала и продолжила: – По рассказам общих знакомых, подруга матери погибшей поклялась отомстить всем виновным. А вы что, думаете и меня в это число включили? Но я сделала то, что сделает любой для своих близких родственников, всего лишь помогла с юристом. Там следователь тот еще хлюст был, сам дал маху, откровенно намекнул сестре на крупную взятку за прекращение дела. За это и зацепился адвокат. Значит никаких прямых улик не было. Ведь даже эта подруга матери погибшей со своими фсбэшными связями мужа ничего не смогла изменить.

Перед моими глазами проплыла картинка – две женщины с молитвенно сложенными руками, стоят на коленях перед колдуньей в балахоне с капюшоном, а над её головой, подпрыгивая, веселиться сущность в шутовском колпаке с бубенчиками.

– Вы знаете как зовут эту подругу матери погибшей?

– Люська Кожемякина, да я с ними даже не знакома, ни разу нигде не сталкивались, не виделись. Но вскоре у меня начались просто необъяснимые неприятности в работе, в деньгах. Ходила к одному практикующему мастеру, та сказала, что мне на кладбище наложили заклятие и ветку с могилы подбросили в дом. Но никакой ветки в доме у меня никогда не было.

– А это была не ветка, это букет цветов с кладбища, и еще вам облили дверь водой с покойника, и подсыпали кладбищенской земли.

И тут Инна озадаченно пролепетала: – Да? Я вспомнила! Да, был странный букетик цветов, как будто с обочины сорвали. Лежал рядом с дверью, я его отодвинула в сторону. Да, получается рукой тронула. И это пятно воды на двери, думала, что дети баловались, плеснули, а оттереть так и не смогла. И с землей..., на пару дней в двери дырка была, старая ручка отвалилась, всё не могла купить, да вставить. И, действительно, однажды в дырку была затолкана бумага, наверное так землю подбросили. Да, проруха стала подступать тогда, как-то всё разом стало останавливаться, после смерти боса, наша корпорация стала разваливаться на глазах, словно дряхлая старуха. Но больше меня удивило, как мать с сестрой начали ко мне относиться. «Пошла вон, нам самим жрать нечего», «как ты надоела со своими проблемами», «красиво жила, хорошо ела, мы себе такого позволить не могли, а теперь вот…» и тому подобное. Но ведь я им помогала и деньгами, продуктами, и сестре хорошие вещи покупала. Я была просто сражена, когда мать мне однажды бросила: – Да что ты сделала? Ничего ты не сделала, Наташу и так бы не посадили!

– Вы дадите данные матери погибшей и её подруги, этой Люськи, фамилии, имена, отчества и даты рождения. Выясните эти данные у общих знакомых, в крайнем случае, хотя бы год рождения, а также напишите все данные матери, отца, отчима, и своего сына. Данные сестры запишите сейчас, первым делом надо с ней разобраться.

Далее, я достал две рунических вязи, одна для чистки энергополя Инны, вторая – ловушка для нечисти в квартире. После определенных манипуляций с ними, передал Инне с инструкцией.

– Это рунические ставы, Ловушка для духов и став-чистка вам от негатива, наведенного на вас. На Ловушку поставьте банку с водой, а утром обрызгайте водой все углы, саму вязь положите под коврик у двери в прихожей. А другой держите под подушкой, днём всегда рядом с собой, в кармане или в сумке. Может быть плохое самочувствие, даже очень плохое, терпите и держите меня в курсе. Желательно, чтобы вы всё это время находились дома, т.к. вам может быть очень плохо. За неделю вы соберете всю информацию, и встретимся уже у меня. Да, и от алкоголя откажитесь, у вас есть воля, воля к жизни, а это главное.

– А что, вы не производите никаких пассов, диагностику ауры и что там еще, – Инна улыбнулась, – как-то всё необычно, экстрасенсы так просто не действуют.

– Нет, сначала надо разобраться, а обычной диагностикой картами, маятниками, доской Уиджи и прочее не пользуюсь. У меня свои методы и позвольте о них не распространяться.

– Да, уже поняла, даже то, как вы рассказали о букете цветов и воде меня поразило.

Уточнив финансовый вопрос моей работы, мы попрощались. А Инна сидела грустная и задумчивая с горьким выражением на лице. С тоской и обидой всколыхнулись в ней воспоминания. Перед ней проходила вся её прошлая жизнь. Все её страдания, несчастья, все глупости, которые сделала, проносятся перед ней. Особенно глупости, за которые больше всего она корила себя. За свою боязливость покинуть дом в юности, что не попросила помощи у отца, содействия в отъезде далеко на запад, в далекий, давно манящий, Ленинград. Только бы подальше от своей деспотичной матери, от её вечных финансовых претензий и издевательств. А когда Инна по-женски расцвела и, по словам окружающих, стала красавицей, мать стала раздражаться еще больше. Вдруг вспомнилась сцена на даче, когда мать, схватив деревянный брусок с торчавшим из него большим гвоздем, размахивала им перед лицом Инны с криками: – Вот сейчас раскрашу всю твою морду! Не смей мне перечить, я мать, я делаю что хочу!

– Да она же всегда ненавидела меня, – и со вздохом добавила, – когда всё закончится, если Максим поможет мне, я обязательно уеду в Петергоф. Приложу все усилия, хоть ютиться в коммуналке, лишь бы подальше от этого города, от матери и сестры. От всего этого ужаса, что я пережила здесь.

Глава 3

Я отправился пройтись по набережной, потолкаться среди людей. Надо было развеяться от того, что насело на меня в этой «нехорошей квартире», от всей этой темной деструктивной энергии. И стоит наведаться в один клубешник, в нем любят собираться те, кто имеет отношение к магии, чернокнижию, да и всему темному.

Жалко квартиру, но Инна права, срочно продавать. Печать разрушения уже полностью наложена на это жилище, и, чтобы хоть как-то снизить градус воздействия, из него надо выехать и максимально оставить здесь всех этих «квартирантов», что подселили ей через погостные обряды.

Люблю много ходить пешком, решил прогуляться по набережной, и теплый весенний вечер очень располагал к такой прогулке. Закат уже угасал в огнях уличных фонарей. Толпы туристов активно фотографировались у фонтана на набережной, но меня что-то беспокоило, фетчи тоже как-то недобро нахохлились. Я почувствовал интерес к своей особе, и этот интерес мне не понравился. Это было что-то другое, словно за мной следили, откуда-то со стороны исходила враждебность, что-то зловещее. Возможно, мне только показалось, что за мной медленно следовала черная машина.Преследование длилось недолго, и машина быстро исчезла.

В ходе своих работ, я конечно доставляю беспокойство отдельным личностям, и кое у кого из них возникает желание свести со мной счеты. Но теперь начиналось что-то еще. Кто-то, кто занимается тем же, чем и я, проявляет явный интерес к моей личности, и мне это совсем не понравилось.

Клуб «Путь левой руки» по черномагическим интересам находился в подвальчике старинного, еще дореволюционного дома. Когда-то этот район назывался Миллионкой. До революции злачное место, здесь бушевали низменные страсти, игорные дома, бордели и опиумные притоны. Подвал отремонтировали, оборудовали и украсили так, что любой, интересующийся колдовством и чудесами, мог удовлетворить свои запросы, да и просто окунуться в мир магии и почувствовать себя особо приобщенным к этой публике. Полумрак, свечи, аромалампы – непременный атрибут подобных заведений. Сюда можно было придти хоть в маскарадном костюме темного эльфа или в образе орка. Дамы, обвешанные эзотерической бижутерией, под медитативную музыку томно направлялись к стойке бара и возвращались оттуда с легкой демонической улыбкой. За дальним столиком в углу сидела ярко рыжая блондинка, алые губы сделали её похожей на только что пообедавшего вампира. Она приветливо помахала мне, приглашая за свой столик.

– Ника! Прелесть моя зеленоглазая, я искренне рад тебя видеть.

Она носила изумрудные линзы, придававшие ей вид куклы Маши советского производства. Ника подвизалась на любовной магии, и от клиенток у неё не было отбоя, так что недостаток в финансах ей не грозил. Вокруг её рыженьких кудряшек вились фетчи в образе мультяшных эльфов. А ласточка, сидевшая на ее плече, мило зачирикала с моими Фофой и Фифой о чем-то своём, девичьем.

Ника виртуозно начала строить мне глазки, её взгляд засветился озорством. Ника всё еще упрямо старалась испытать на мне своё боевое искусство очаровывать. Мы немного подразнили друг друга, тонко играя словами, но мне пришлось остановить этот спектакль.

– Ника, перестань соблазнять меня своими призывными взглядами, брось эти уловки, мне нужна некоторая информация.

Ника мило фыркнула, и хихикнув, произнесла: – Да ладно, даже пофантазировать нельзя.

– Ника, три года назад в одной компании девчонка выпала с балкона. Что-нибудь слышала об этом случае?

Она сделала дурашливо-задумчивую рожицу, разыгрывая репризу «я дурочка».

– Ника, перестань, ты ранишь мне сердце, попытайся сказать правду для разнообразия.

– Да, Люська даже просила меня порекомендовать ей хорошего мастера по черной магии.

– И…, ты подсказала к кому обратиться? Люська это кто? Мать погибшей?

– Подруга матери. Макс, темное всегда само найдет темное. Я сама ошалела от такой ненависти, которой пылала Люська к старшей сестре виновницы, как будто это она толкнула. Но ты сам знаешь, в черной магии нет морали, если человек определил кто больше виноват, на того и направит все стрелы.

– Но, похоже, колдунья только сделала заклятия на принесенные воду и землю, а по кладбищу и моргам таскались сами заказчицы.

Я решил угостить свою милую собеседницу и направился к бару. И тут Фофа зарылся мне в плечо, а Фифа повис на ноге и заверещал. Мимо меня проплыла высокая колоритная дама, её пальцы украшали серебряные перстни, браслеты с подвесками словно куплены у чернокопателей скифских курганов, это уже не эзотерическая мишура, все украшения были достойны музейной витрины. Над её головой, в шутовском колпаке с бубенчиками, висела сущность и, потряхивая ручонками, мерзко захихикала. Дама посмотрела на меня гипнотическим взглядом как удав Каа на бандерлога. Купив Нике её любимое пирожное, вернулся к столику.

– Кто та высокая дама? Никогда её здесь не видел. Ника слегка поперхнулась: – Вы просто с ней раньше не пересекались здесь. А сейчас, вероятно, пришло время вам познакомиться хотя бы визуально.

– Это то самое тёмное, которое нашло другое тёмное?

– Возможно, я с ней не знакома, у нас разные парафии. Но в магии случайностей не бывает, тебе ли не знать.

Ника доела свою пироженку, и мы пошли прогуляться по бульвару. В это вечернее время суетливую толпу туристов сменила другая категория общества. В воздухе майского вечера стояла атмосфера неспешной праздности и умеренной роскоши с ароматным шлейфом хороших духов и денег.

На следующее утро, во время пробежки я стал обдумывать план действий. Вчера, вернувшись домой, я конечно, заметил ту же машину недалеко от подъезда, и это меня несколько разозлило. Кого же я так зацепил? Даму в скифских драгоценностях? Но она не похожа на дешевую колдушку с помощниками криминального характера. Нет, ей такие методы ни к чему.

И так что мы имеем, два фактора: Люська, испытывающая странную, иррациональную ненависть к Инне, при том, что они не знакомы, нигде не пересекались. Инна к смерти девочки не имеет прямого отношения. Второй – мать с сестрой, здесь вообще просто что-то убойное. При том, что Инна помогла сестре избежать печальной тюремной участи, но обе явно готовы с удовольствием закопать её. Закопать, а вот почему именно этот глагол сейчас пришел мне на ум, выяснилось позже.

Периодически у нас собиралась группа по интересам, мы ходили по горячим углям. И сегодня я, собрав всё необходимое, отправился в вояж. Собралось нас таких ненормальных энтузиастов немного, восемь человек. Трое было новеньких, грузная молодая женщина с двумя своими спутниками. Ох и трудно ей пришлось, до места надо было добираться почти час, поднимаясь в гору.

Мы уже полчаса стояли у ограды Ботанического сада в ожидании других желающих приобщиться, перезнакомились, перездоровались, ну вроде больше не стоит ждать. И тут, повизгивая тормозами, рядом паркуется черный джип. Дальше всё как при замедленных кадрах, дверь джипа открывается и оттуда показываются длинные ножки на бешенных шпильках, черные лакированные туфли на платформе с бешенными шпильками, затем появляется обладательница этих ножек, девушка в коротких драных шортиках. Красивая, высокая, стройная, с прямыми медного цвета волосами, выразительными миндалевидными глазами, на алых губах играла вызывающая улыбка.

– Рыжая! – подумал я, – нет, не просто рыжая, венецианка с медными волосами. Эх, не Пола Негри.

– Здесь собираются ходить по горячим углям? – и, видя наши недоуменные лица, растеряно добавила, – ввоот, я тоже хочу с вами.

– В такой обуви? – Миша приветливо улыбался ей, – а есть у вас с собой что-то полегче?

– Неет, так по углям же босиком надо ходить – обводила девушка нас испуганным взглядом. Все уже просто хохотали.

– Милая, как вас зовут? – Миша галантно взял под руку девчушку.

– Ирина, так что же делать?

– Нам до места добираться часа полтора по буеракам, рекам, ракам. Просто сейчас поедем с вами в магазин и купим какие-нибудь тапки.

– Да не вопрос – задорно ответила Ирина, и они быстро прыгнули в машину, через двадцать минут вернулись с кроссовками на два размера больше. Ничего другого в придорожном магазинчике не оказалось.

– Да нормально! Пойдет! – весело кричала Ирочка, нахлобучив на голову, приобретенную в этом же магазине, несуразную панаму с сердечками и поцелуйчиками.

Солнце уже припекало, в лесу было душно после ночного дождя. Комары нещадно резвились, а наша грузная дама была для них особенно вкусной. С Ирины окончательно слетела вся пафосность и статусность её общества из параллельной вселенной, она весело щебетала, перепрыгивая коряги, и мужественно шлепала по грязи в своих вездеступах. Нормальная, простая девчонка, своя в доску. Сначала, около получаса надо было подняться в гору.

– Сдохну, – бормотала Оля, наша грузная дама, - и чего поперлась, лежала бы себе на пляже…, когда всё это кончится…, долго ли еще идти…, вот сейчас возьму и улягусь здесь под кустами…, рюкзак такой тяжелый…, сдохну…, вот зачем взяла двухлитровую бутылку воды вдобавок, там же оказывается родниковая вода будет.

– Да вылей ты эту воду, только бутыль не бросай в лесу.

– Осталось чуть-чуть – ободряли мы её, уже вприпрыжку спускаясь по склону.

Оля грустно вздохнула и мелко затрусила вниз по тропинке. Наконец, преодолев вброд ручей, мы подошли к нашей заветной полянке у берега небольшой речушки. Все приняли ритуальное участие в сборе валежника для костра. Костер у нас всегда большой, до полутора метров высотой, дорожка из горячих углей должна быть не менее двух метров. Пока огонь разгорался, все ринулись купаться в речке. Ирочка опять отличилась.

– Ой, и купальник надо было взять?

– Не боись, Иришка, зачем купальник? девочки направо, мальчики налево – и мальчики удалились за поворот речушки, чтобы не смущать девочек.

Купаться, это сильно сказано. Приветливо журчащая, прозрачная как хрусталь, горная речушка обжигала ледяным огнем. Для смелости мы орали во всю глотку и махом погружались в воду с головой. Окунувшись так не менее трех раз, а у кого духу хватало и больше, выскакивали на берег. Непередаваемые ощущения легкости и эйфории, с головы словно срывало ветром тяжесть железного шлема, кожа горела как после процедуры с жидким азотом, чувство невесомости создавало впечатление потери десяти килограммов жира, костей и мяса. Девчонки визжали сначала от страха, потом от восторга.

И вот мы расселись вокруг импровизированного стола, скатерть-самобранка предлагала домашний бездрожжевой хлеб, приготовленный по старинному рецепту предков нашей ведущей Ларисы, овощи, фрукты и травяной чай. Мясо на этих занятиях отсутствует, из плотной пищи только сыр. И уверяю вас, этим вполне можно насытиться, а после углей есть и вовсе не хотелось, только пить. Поболтав на отвлеченные темы, все отправились к костру уже наполовину сгоревшему. Здесь наступает вторая часть марлезонского балета.

Мы топчемся в хороводе вокруг костра, сначала неуклюже, затем, под звуки там-тама, наши движения из хаотичных приобретают организованный шаманский ритм и топот. Этот натуральный овальный барабан Миша привез из очередной поездки в Африку. Он вообще часто носится по всяким экстремальным местам нашей планеты свободным путешественником.

– Аа-аа-аа! – подпевала Ира в трансе, и подняв вверх руку, закрыв глаза, красиво покачивая бедрами, кружилась вокруг себя.

Я повторил её движения, вторя басом: – Аа-аа-аа, – получилось неуклюже и комично.

Наши кружения и танцы заканчиваются поцелуем костра, медленно приближаясь, склоняемся к огню и громко, со вкусом, его чмокаем, на третий поцелуй все уже бесстрашно суют свои руки и лица чуть-ли не в дрова. Затем рассаживаемся на коврики, полотенчики и переходим к дыхательным практикам.

Оммм! Старательно подвывают наши новички, мысленно готовясь к огненной экзекуции. Огонь костра еще достаточно большой и до нужного состояния углей есть время. Хороводы и медитации завершились задорными прыгалками через костер с гиканьем и смехом.

В кустах рядом с поляной всегда лежат грабли, ну не таскать же их постоянно с собой. Миша отбросил в сторону крупные догорающие поленья, их сразу залили водой. Из мелких углей сформировали дорожку. Проведя инструктаж как надо правильно ставить стопу и делать шаги по углям, Михаил, раскинув руки, протопал по дорожке, опытные проследовали за ним. Новенькие боязливо замерли.

– Раскинь руки, расслабься, смотри вперед на деревья, топай всей стопой, не на цыпочках, не ребром ступни, а прямо всей стопой, не задерживайся, топай и улыбайся. И помни, мы играем, это всего лишь игра – наставлял Миша Ирину.

Ира мужественно раскинула руки, взглядом уперлась в деревья напротив и…в полной тишине, протопала на средней скорости всю дорожку, ошалело обернулась ко всем, расхохоталась и побежала в конец очереди, чтобы повторить. Все радостно залопотали, загалдели, и друг за другом двинулись по дорожке. Жертв и повреждений не было. Успели пройти по четыре раза, как начал поливать слепой дождик, смывая с участников остатки городского выхлопа. Природа одарила нас полным комплектом своих стихий.

Времени еще было достаточно, все отдыхали, девушки, под руководством Ларисы плели венки и пели о своем, о девичьем. Миша задумчиво тамтамил на барабанчике, я, раскинув руки, лежал на берегу и под звуки барабана тихо вошел в транс, чтобы просмотреть одну важную деталь – какие действия матери Инны усугубили стороннее деструктивное воздействие.

… В комнате у окна стояла женщина и иступленно шептала: – Господи, спаси мою младшую дочь! Мою Наташу! Господи, убереги её от тюрьмы! Лучше забери мою старшую дочь, но сохрани жизнь младшей! Господи, ну помоги! – Она еще долго трясла своими руками, плакала, и просила, просила.

Я открыл глаза. Ну вот и выпросила, это залог, мать заложила старшую дочь ради спасения любимой младшей. Если бы не эти просьбы, все эти заклятия с кладбищем не нанесли бы такой урон Инне, и так она еще держится за счет помощи предков по роду отца, а сына бережет род мужа. Инне еще повезло с такой защитой, уж больно гнилая материнская линия, несет давнее, от прабабки, родовое проклятие.

А наши ребята уже навели порядок на поляне, спрятали грабли и окончательно затушили все угли. Я как сайгак подскочил к реке и бросился в воду, смывая с себя следы увиденной дрянной сцены. Начинало смеркаться, холмы погружались в туман. Время обратного пути прошло быстро, и у трассы все попрощались. Ирина развезла нас безлошадных по домам, она была довольна, заряжена позитивной энергией, мы обменялись телефонами. Всё, завтра уже надо приступать. Ну и проблем у Инны, на месяц работы с Хрониками Акаши, да сеансов десять реабилитации. И не факт, что хватило бы этой программы-минимум.

Глава 4

Позвонила Ника: – Привет мой друг, вечерком тащи свой зад в наше кафе, там с тобой хотят поговорить.

– О, жемчужина, сияющая в цветке лотоса! Скифская царица снизошла до разговора со мной?

– Скорее ей просто надо договориться о заключении паритета. Развязывать магическую войну с тобой, думаю, не горит желанием.

Вот так. Встал утром, налил чашку кофе, услышал новости, и подавился. Вечерком, так вечерком, хорошо хоть предупредили.

После утренней пробежки я распластался на коврике для медитации. Есть у меня две любимые музыкальные композиции для таких занятий: нарезка из произведений Эдуарда Артемьева к фильму «Молчание доктора Ивенса». Но сейчас мне подойдет «Музыка для ребёфинга. Путь к свободе». Сорок пять минут для медитации и просмотра в Хрониках основной ситуации достаточно.

Много лет назад просто влюбился в эту музыку, делая первые шаги в Хроники. Первые две минуты ритмичное дыхание загнанной собаки, с непривычки сохранить ритм такого дыхания не получалось. Дышал часто как дышалось, как получалось, затем звучат барабаны, мягко и ненавязчиво, ритм дыхания выравнивается и, в какой-то момент, почти останавливается. Нет, я конечно дышал, но дышали как-бы мои легкие внутри, а тело замерло, и когда в барабанный бой влилась мелодия электронных инструментов, вот тут я поплыл в вакуум космоса.

Передо мной возник большой кристалл, как палец горного хрусталя, через который сверху вниз пробегали блики синей молнии. Кристалл тихо покачивался по кругу. Музыка нарастает, кристалл увеличивает скорость и амплитуду вращения, молнии уже просто бьют в него, наполняя сверкающим синим светом. Завороженный, я не мог оторвать глаз от этого сияния, испытывая восторг. И вдруг – бах, палец кристалла рассыпается на мелкие кусочки и, в сопровождении барабанных звуков, они кружатся в своём космическом танце. Снова нарастает скорость этого танца-хоровода и на пике этого крещендо… весь хоровод мгновенно улетает в космос. Мягкая музыка в тихом сопровождении барабанов успокаивает, снимает экстаз, и далее только тихий бой барабанов медленно выводит меня из медитации.

Впоследствии я научился контролировать и ритм дыхания, и технику вхождения в Хроники. Да, и должен сказать, никаких молитв для входа не использую. Все эти маркетинговые бредни американки Линды Хау только монетизация своей методики для особо впечатлительных. Путь в Хроники открыт всем, и атеистам тоже, молитва это чисто ваш инструмент для настройки, если очень захотеть и правильно организовать работу, добро пожаловать. Главное правильно задать вопрос и не позволять вмешиваться вашему воображению. На первых порах есть соблазн притянуть за уши этим воображением нужную сцену.

И так, после барабанной прелюдии, я стоял наверху длинной широкой лестницы, её нижний край скрывался в дымке, и непонятно насколько лестница длинная и где заканчивается. Начиная спуск, медленно, с усилием, передвигал ноги, как будто гири подвесили. Но постепенно шаг становится легким, ускоряется спуск, под конец я уже парю над ступенями, лечу, едва касаясь. Всё, дымка рассеялась, я на месте. Хранитель кивком головы приветствовал меня и открыл книгу.

… В комнате две девушки и парень, они спорят с третьей в шубке. Спор разгорается, размахивают руками, кричат. Тамару явно удерживают, та хочет уйти. И тут Тамара жестко отталкивает Наталью так, что та отлетает к серванту и бьет стекло. В ярости Наталья с размаху кулаком врезала Тамаре в висок. Та без чувств падает на пол. Все замерли. Пытаются привести её в себя. Тщетно. Щупают пульс. Пульса не слышно.

– Она жива или нет? – парень подносит Тамаре к носу нашатырь – а если умерла?

– Я её не убивала! Не убивала! – бьется в истерике Наталья.

– Надо скорую вызвать.

– Не надо! Ты чё, дура? Если Томка умерла, повяжут меня, я же у ментов на учёте! Меня сразу закроют!

– Что же теперь делать?

Все сели, закурили, обдумывают план действий. Выход один, инсценировать случайное падение с балкона. Все трое поднимают девушку и волокут к балкону, подсадили на перила и … отпустили руки. Девушка под тяжестью своего тела перевернулась, и слетела вниз головой. Всё, сбросили.

Потрясённые, подавленные, еще до конца не осознавшие что же они натворили, все сидели в тишине. Парень хлопнул водки, девушки присоединились. Хоть как-то притупить ужас. Наталья тихо скулила. И только парень, не теряя разума, начал выстраивать версию падения.

Утром прохожие обнаружили тело. Полиция по показаниям соседей о громком скандале, вышли на эту кампанию. Сразу их не арестовали, так как Тамара еще была жива, но в глубокой коме. Скончалась через несколько дней.

Да, это убийство, девчонку еще можно было спасти. Она просто была в глубоком беспамятстве после удара в висок. Подругам и в голову бы не пришло такое сотворить, зачинщик всего дружок одной из них. Запаниковал. Но они еще не знали, что сбросили живую подругу. Все были уверены, роковой удар нанесла Наталья и вся вина на ней.

Закончив сеанс, я принял душ и приготовился к вечернему рандеву. Есть уникумы, останавливающие или предотвращающие нежелательное событие в прошлом. Не представляю себе такого, да и не умею, событие произошло, смерть предотвратить нельзя. Только с разрешения Летописца Судьбы я могу быть участником, соучастником, свидетелем, могу помешать, могу задержать человека в пути. Но как бы я не изощрялся, событие смерти или преступления в прошлой жизни или в прошлом этой жизни произойдет, и отменить его не получается. И, вообще, Силы могут здорово наказать проводника за грубое вмешательство в их провидение. Это они допустили такой поворот, и так радикально встать на их пути крайне рискованно.

Позвонила Инна: – Сегодня ночью на меня было совершено астральное нападение. Сначала будто что-то навалилось на меня, начало давить, и тут мужской голос раскатисто расхохотался и произнес: – «ну что, помогли тебе твои небесные защитники!» – Я с ужасом стала крестить воздух перед собой – Господи, прости – и это существо, с недовольным лицом исчезло, испарилось.

– Ну потерпите, нападения могут быть еще, это обычная история при чистке от порч и негатив сопротивляется, доверьтесь руническим амулетам. А как ваше самочувствие вообще?

– Как буд-то вирус подхватила, предгриппозное состояние. И кости ломит так, словно разгружала вагон.

– Надо выдержать дней девять, но если уж так невмоготу, сожгите амулеты.

– Я так и сделаю, то есть потерплю, доверюсь амулетам. Но что мы еще должны сделать?

– Во-первых, надо полностью выяснить, что кроется за этим, сегодня встречаюсь с одной служительницей оккультных наук и попытаюсь у неё выяснить какую игру они затеяли.

Был уже шестой час вечера, я двинулся на рандеву со «скифской царицей». Только приблизился к дверям нашего кабачка, как на углу увидел человека, явно следившего за мной. Да и Фофа предупредительно прыгнул мне на плечо. Кстати, мои фетчи-помощники не участвуют в драках, не бросают огненные шары в сторону моих противников. Но могут организовать такие обстоятельства, как неожиданно оказавшийся в этих местах наряд полиции, могут подбросить камешек под ноги нападающего, и тот, споткнувшись, упадет с высоты своего тела кирпичом на мостовую. Да и я владею некоторыми приёмами рукопашного боя, поэтому не стал уходить в сторону, а пошел прямо на него, и перехватив его руку, треснул ногой ему в колено.

– Кто тебя послал, и что им надо? Парень чертыхнулся, а после парочки ударов еще и головой об стену, ему стало совсем скучно.

– Ты выбил мне колено, сволочь! Что, что ты хочешь узнать?

– Ничего, похромаешь немного, и пройдет. Всего лишь ответь мне на вопрос. Кто тебя послал? – на этот раз я слегка придушил парня, но так чтобы он мог еще членораздельно говорить.

– Людмила… Кожемякина.

– Зачем?

– Она узнала, что сестра девки, столкнувшей подругу с балкона, обратилась к тебе за магической помощью. А Люся хочет, чтобы Инна сдохла, разорилась вчистую, опустилась до бомжихи-алкоголички и сдохла.

– Странно, то есть сестра Инны, Наталья, виноватая в гибели Тамары, её не интересует? Так, а за каким чертом она подослала тебя ко мне?

– Только объяснить тебе, чтобы ты не лез в её дела, и я брат погибшей Тамары – закряхтел он от боли, я еще слегка придавил ему поврежденное колено.

– Только… и всего то… с кастетом, зажатым в кулаке. Ну-ну. Твоя Люся параноик? Ладно, шуруй уже, и больше не попадайся мне.

– Я еще доберусь до тебя рано или поздно, Макс

Так, ругаясь, он с трудом поднялся и захромал прочь. А я вошел в бар и осмотрелся, за дальним столиком в углу сидела моя «скифская царица», над её головой радостно затрепетало ручонками существо в дурацком колпаке с бубенчиками.

– Добрый вечер, как поживаете? Разрешите? – я присел за её столик. – Я Макс Герман, мне передали, что кто-то хочет со мной поговорить. Если это не вы, то вероятно тот парниша, что поджидал меня за углом. Он ушел сильно разочарованный.

Она молча смотрела на меня, на её губах проглядывала легкая усмешка. Я также смотрел на неё. Её помощник над головой, превратившись в подобие крокодила, скалил зубастую пасть. Предварительно, перед встречей, я поставил себе руническую защиту с драугами. Мои драуги тоже разминались, пританцовывая и выделывая дьявольские балетные па. Во всей этой фантастической сцене была зловещая привлекательность борьбы жабы и гадюки. Этот молчаливый магический бой продолжался несколько минут.

– Никого не подсылала к вам, но встречу здесь назначала я.

– Простите, с кем имею честь? Не удивлюсь, если ваше имя Регина.

– Да Регина, вы навели справки обо мне?

– Нет, только предположил, в прошлую встречу здесь я мысленно обозначил вас «скифской царицей».

– Льстец, – она рассмеялась, – вы не разбираетесь в драгоценностях, это позолоченная реплика.

– Нуу, красиво и вам идет. На вас не смотрится по-цыгански, честно.

– Вы заинтересовались Инной. Хотите ей помочь, мне не нужна война с вами, давайте мирно договоримся.

– Вы правы, магические войны как правило приводят только к изнуряющей потере энергии, а ваши заказчики этого не стоят.

– Но моя репутация этого стоит, хотя не в этом случае. Мне не нравится рьяное участие подружки матери Тамары. Вцепилась клещами в эту Инну.

– В общем-то результат они получили. Пусть не все хотелки полностью, Инна практически разорилась, своего имущества она лишилась полностью, работы нет, денег нет, держится на плаву за счет бывшего мужа. Ваше участие, Регина, в этом деле опосредованное. Вы же опытный маг, от обратного удара защитились, отводы поставили. Даю слово, откатит заказчикам. К вам никаких претензий нет, и у Инны тоже. Вам заказали работу, вы её выполнили, умело направив заказчиц самим собирать материал и ходить на кладбище. Но Инна вправе обратиться за помощью к другому мастеру, жить то хочется, моя помощь Инне не распространяется на её сестру. За неё вступаться не буду, так что ваша репутация не пострадает.

– Эта Людмила, при упоминании Инны, просто беленеет, становится неадекватна, словно её ребенка убили. Я с такими психическими не работаю, и впрягаться за неё не намерена. Да она еще и с криминальными замашками.

– Ну, наверняка они сами накосячили, где-то неправильно выполнили рекомендации. Понимаю, в магии морали нет, мы не разбираемся кто на самом деле прав, а кто виноват, справедливы их обвинения или нет.

– Да, я на материал только сами заклятия проговаривала.

– Если бы у Людмилы были криминальные связи, то Инне с сестрой было бы совсем кисло, тут и к магии прибегать не надо. Странно всё это.

– Нет, её муж имеет какое-то отношение к ФСБ, они оба военные.

– И с такими связями не смогла повернуть следствие в нужную сторону, надавить? Странно, всё чудесатее и чудесатее.

– А по-моему, Людмиле не особо это надо, ей нет дела до прямой виновницы гибели Тамары. Она упрямо жертвой назначила Инну. Это действительно что-то кармическое. Я на пару месяцев уезжаю в Питер, думаю вам этого времени хватит разобраться, а мне избежать их посещений и выслушивать истерики.

– На том и порешим. Хорошего вам отдыха.

– И вам успешного расследования в Хрониках.

Заметив мой удивленный взгляд, она рассмеялась. И я отправился к стойке бара: – Да, Регина в этой игре не участвует, и даже сама мать погибшей девочки тоже. Эту Люсю Кожемякину пора притормозить, пока она свой фейс не разбила в пылу ненависти. Что-то много на себя взяла дамочка, даже этого странного бандюгана подослала. Да он и на бандюгу не тянет. Но паранойя у Люси на марше, действительно, психическая.

Глава 5

Пока я так раздумывал над бокалом мартини, ко мне подошла какая-то девушка.

– Привет, я наблюдала за тобой с того момента, как ты вошел.

– Ирина! Давно ты знаешь этот кабачок?

– Редко, но бываю здесь. – Ирина была в легком и очень коротком платье из такой тонкой кружевной ткани, что непонятно, есть ли под платьем еще что-то из одежды, – но сегодня была уверена, что встречу здесь тебя.

– Ну как, пятки палёным еще долго пахли? – неуклюже пошутил я, потягивая мартини.

– Хочешь поехать со мной? – сказала она прямо низким хрипловатым голосом и направилась к выходу, покачивая упругой попкой. После сегодняшнего нападения можно ожидать чего угодно, но пожав плечами, догнал её.

– Чего ты хочешь от меня? – А разве ты не знаешь? – шепнула она, и прижавшись к моей груди, прильнула своими губами к моим. – А теперь знаешь?

– Думаю, да – ответил я, чувствуя биение своего сердца, пытаясь понять, всё ли это, что ей надо.

– Садись – она скользнула на водительское сиденье как кошка.

Когда я сел рядом, она снова прижалась ко мне, и её рот прижался к моему. И этот поцелуй отделил мою душу от тела. Всё это сегодня не входило в мои планы, но я словно находился под приворотным заклинанием.

– Я знаю одно местечко, недалеко, мы поедем сейчас туда.

Я молчал, мне уже было всё равно куда, хоть в логово к ведьме. Свет фонарей и рекламных щитов расплывался в моих глазах, даже не заметил как мы выехали на шоссе и двинулись за город к морю. Я откинулся назад, пытаясь расслабиться. Запах её духов приятно кружил голову. Или это не из-за духов?

Мы подъехали к небольшому коттеджу, окруженному соснами. Она повела меня между деревьев к крыльцу с резными перилами. Вынула ключ из сумочки и вставила в замок дубовой двери. Стояла такая нереальная тишина, всё замерло, словно я попал в потусторонний мир.

– Какой уютный уголок, вообще мне здесь нравится.

Она повернулась и обвила мою шею руками: – Тебе нравится. Уверяю, тебе понравится всё.

Её нежное объятие и мягкие губы, заставили не только учащенно биться моё сердце. Я прошел за ней в темноту, закипая и дрожа от возбуждения. Щёлкнув зажигалкой, Ира зажгла несколько свечей.

Моя венецианка сбросила платье и двинулась ко мне, глаза её блестели от возбуждения. Моё горло пересохло, а сердце остановилось. Мне хотелось подойти к ней и, повалив на пол, овладеть со всей безудержной страстью, которую она пробудила. Но Ирина остановила меня рукой, подошла к магнитофону и нажала кнопку. Из динамиков полилась музыка, моя любимая музыка для ребефенга.

Я нетерпеливо потянулся к девушке, и она прильнула ко мне, зашептав какие-то магические слова. Но я уже так был занят, что игнорировал всё, что она говорила. Под звуки барабанов мы летели в бездну космоса, а её широко раскрытые глаза были зелеными звездами. Огоньки свечей превратились в бушующее пламя костров, мы кружились в этом неистовом танце огненных языков. Всполохи молний за окном освещали комнату, усиливая всю нереальность обстановки, гром сотрясал дом в такт звукам барабанов, льющихся из динамиков. Во вспышках света было внезапное видение других миров. В какой-то момент мне даже показалось, что сама Лилит смотрит на нас и словно разделяет наше исступление. Опомнились мы только под утро, гроза закончилась.

Я вышел погулять по саду, воздух был необыкновенно чист, звенел остатками распадающегося озона и насыщенными цветочными ароматами вперемежку с запахом моря. Оглушенный и этим воздухом и этими запахами, я стоял с закрытыми глазами не в силах даже понять и осознать наше наваждение, которое мой разум отказывается назвать приключением. По возвращении в дом уже с порога меня встречал запах кофе, на кухне колдовала Ирина в голубом, кокетливом пеньюаре. – Это твой райский уголок? Очень милый для любовных встреч.

– Отец два года назад сделал мне этот подарок. Мне нравится, милый уютный поселок у моря, вдали от цивилизации. После шумного суетливого летнего сезона не до любовных встреч, передаю дела управляющему своего отеля и уезжаю сюда на пару недель, чтобы никого не видеть и не слышать. Побыть в одиночестве. – Помолчав, Ира вдруг сказала: – Макс, возьми меня с собой.

– Куда?

– Ну в твои путешествия… в прошлые жизни. Это же возможно, попадать туда вдвоем?

– Возможно… да, так бывает, работают в паре. Мои учителя – супруги, они часто вдвоем ходили в Хроники Акаши…, так у тебя вот какой меркантильный интерес, а я то дурень…

– Не дуйся, я бы и так тебя попросила об этом. Ну вышло вот так. Ты был великолепен.

– Да, мы хорошо любили друг друга, и Лилит тоже получила удовольствие. Мне казалось, она стояла рядом, услышав твой магический призыв. Можно и повторить, но позже, а сегодня мне надо встретиться с одной гаргульей в женском обличии, надо найти эту Люсю и охладить её пыл. Думаю, она сама найдет меня, раз посылала наблюдателя.

– Помощь нужна? У меня еще есть свободное время, сезон только начинается.

– Не стоит тебе ввязываться. А вот тренировками входа в Хроники Акаши займемся. Будешь учиться на просмотрах своих прошлых жизней. Вернулись в город мы уже после полудня.

Ирина поехала в отель исполнять свою роль хозяйки, а я направился домой, где должен был встретиться с Инной. Она была в очень подавленном состоянии, на грани паники.

– У меня усилились панические атаки, постоянная слезливость, и запах… жуткая вонь, запах гнилого болота, нет, даже помойки, разложения, стоит рядом с постелью по утрам. Не пойму откуда он идет. Встану, осмотрюсь, запах исчезает и непонятно откуда он шел. Мне дали задаток за квартиру, и я уже смогу оплатить вашу работу. Скорей бы всё разрешилось, раздам долги, и на скромное жильё еще останется. Не покидает страх лишиться вообще всего и остаться под забором. А еще мне очень стыдно за свою никчемность перед сыном. Пусть поживет с отцом, чтобы не видел меня такую.

– Вам надо взять себя в руки и прекратить пить, это прежде всего. У вас достаточно воли к жизни. Вы хорошо держитесь, и алкоголь еще не наложил окончательную печать на вашу внешность и силу вашего характера.

– Мне так странно, у сестры всё складывается неплохо, работа товароведом в магазине, неплохой заработок, и на работе в коллективе уважение и определенный авторитет, она только напивается сильно и теряет контроль, кидается в драку, но работу не прогуливает. А я же потеряла всё, всё… руки опускаются. Мне кажется и эти деньги от квартиры в пыль рассыпятся. Как будто грех убийства на мне, а не на ней. Мне алкоголь помогает заснуть, забыться, иначе не могу уснуть, так начинает трясти от страха, такой ужас охватывает и сразу суицидальные мысли появляются.

– Не отчаивайтесь. Наладится всё, не сразу, не в миг на следующий день, но постепенно. Деструктивные программы за эти годы плотно сели в вашу энергетику, въелись уже. И удаление их как операция, опухоль удаляют, но идет период реабилитации и восстановления. Не надо ждать чуда от взмаха волшебной палочки, у многих разочарования наступают от своих завышенных ожиданий. Нет таких всесильных магов и колдунов, а если были, то остались в далеких прошлых веках, их единицы и в наши дни. А многих из этой братии вообще можно назвать магуями, а не магами.

Она протянула мне список данных своих противников.

– Добавьте сюда еще своего мужа.

– Но он то каким образом здесь замешан?

– Опосредованно, вы с ним встречались уже в прошлом, и Люся здесь как-то связана. Если мне понадобится что-то еще, мы созвонимся.

Я проводил Инну до остановки и двинулся в сторону набережной. Да, в июле от жары здесь всё начнет плавиться, розы, даже не успев полностью расцвести, приобретут унылый неухоженный вид. Город находится на одной широте с Сочи и Марселем, а вот пальмы и кипарисы здесь не растут. Всему виной холодное течение у берегов и зона вечной мерзлоты совсем рядом. Они и дают жестокие своими морозами зимы.

– Молодой человек, – окликнул меня низкий женский голос, – молодой человек, вы не возражаете, если я составлю вам компанию?

Я оглянулся, высокая черноволосая женщина, лет сорока пяти, в форме капитана пограничной службы, стояла у фонтана, а невдалеке, у тополя топтался мой вчерашний наблюдатель, опираясь на трость.

– А вот и она, Людмила Кожемякина, собственной персоной – подумал я, и мои драуги тут же приняли боевую стойку, они почувствовали «еду». Она явно была для них вкусной в плане отрицательных эмоций, которые исходили от Люси, ну что ж, пора и поговорить, а вслух произнес: – присядем за столик здесь, на веранде кафе? Тени перголы и цветов больше располагают к дружеской беседе.

– Вы думаете, беседа будет дружеской?

– Ну, не станете же вы убивать меня на глазах праздной публики. И вообще, я против незаслуженного насилия.

Сцепив руки за спиной, Людмила слегка покачивалась с пятки на носок, крепко сжатые губы и набыченный взгляд не сулили мне приятной беседы. Но, словно поразмыслив, направилась к кафе. Там мы расположились в приятной прохладе морского воздуха.

– И так, вы решили спасать эту тварь Инну. Вы уверены, что у вас получится?

– А вы уверены, что и вас не надо спасать? В такой иррациональной ненависти можно и себя потерять.

– Эту компашку отправили бы на нары, не вмешайся эта Инна. Она должна понести наказание.

– А почему собственно, Инна? Почему не компашка? Почему не парень этой компании, инициатор преступного действия, почему не девки, тащившие Тамару к перилам балкона?

– Да их бы посадили, Инна отстегнула кругленькую сумму адвокату, да и наверняка следователю тоже.

– Вы выдумали себе то, чего не было. Имей следствие прямые улики, прямые, а не косвенные, никакие адвокаты, никакие гонорары не остановят дело. И сроки они бы получили. Месть, неразумная месть застит ваш разум. А что же вы, со связями своего мужа не смогли воздействовать, заставить снова дать следствию ход? А ведь пытались надавить не только на следователей, а и на их руководителей. Да не вышло.

– Ничего не выдумала! Эта компашка на каждом углу орала, что крутая сестра Натальи всё сделала и их отмазала. Значит вся вина на ней, и ей отвечать теперь по полной.

С каждым словом Людмила впадала в ярость, и драуги с удовольствием чавкали всю эту темную энергию, исходившую от неё.

– Ну, вы должны быть довольны, Инна потеряла практически всё, и даже свой социальный статус. Но, если смерть от ваших воздействий, за эти три года не взяла её, то уже и не возьмет. Утешьтесь тем, что есть. Большего не будет.

– У меня сильный мастер, я конечно, очень надеялась, что эта тварь быстро сдохнет, но что-то идет не так. А тут еще и вы вмешались.

– Да… так… между прочим, а что собственно мать Тамары? Почему вы так упрямо вцепились, а она как-то в стороне? Ведь это же её дело, а не ваше. Вот вы? Вы причем здесь?

– Мы дружим с детства, Тамара моя крестница, я обязана ей помочь.

– А Инна обязана была помочь своей сестре, но вот ей вы почему-то отказываете в этом праве.

Людмила постепенно обмякла, драуги сделали своё дело, «подъели» её основательно, еще немного и она уже будет опустошенная, а дома даже сляжет больная на несколько дней. Ну хоть мешать не будет. Я оплатил наш кофе и распрощался. Мне больше не хотелось находиться в её обществе. Людмила осталась одна, уставившись невидящим мутным взглядом на шумных туристов, вся поглощенная своими разрушительными мыслями.

Глава 6

Следующим днем я принялся за работу. Поставил у изголовья хрустальный шар, включил Музыку для ребефенга и, надев очки для сна, поудобнее расположился на диване. Когда моё дыхание успокоилось и было почти незаметным, а тело расслабилось, я назвал автобиографические данные Инны, Людмилы, а также мужа Инны, так как еще раньше почувствовал, что он как-то связан с ситуацией в прошлом Инны.

Медленно я шел по коридору в подземелье, слабо освещенному не то факелами, не то светильниками, пока наконец не вошел в комнату Хранителя Времени. Книга судеб уже была открыта на нужной странице:

Анна, 1860 года рождения, дочь аптекаря, г. Саратов Российской империи, утопилась в 1887 году.

Михаил, сын купца 2-й гильдии, 1851 года рождения, г. Саратов Российской империи, владелец винокурни, муж Анны, а ныне муж Инны, Валентин.

Мария, вдова купца 2-й гильдии, 1846 года рождения, г. Саратов Российской империи, а ныне Людмила Кожемякина.

Бракосочетание Анны и Михаила состоялось в 1879 году в г. Саратов.

– Могу ли я предотвратить суицид Анны, её утопление?

Хранитель проговорил механическим голосом:

– Тебе разрешено это сделать, предотвратить самоубийство Анны, но не саму смерть. Тебе разрешено сделать так, чтобы Анну похоронили не как самоубийцу, а по всем правилам её естественной смерти, принятым в том обществе. В действия Михаила и Марии вмешиваться нельзя.

Ясно, мне разрешили вмешиваться в события только на определенном этапе.

Итак, передо мной снова поплыли кадры своеобразного кино. Я очутился на улице Саратова, напротив собора, где только что прошло венчание Анны и Михаила. На входе в храм стояли полицейские, чтобы не пропускать зевак, изрядно мешающих приглашенным гостям. Прохожие останавливались поглазеть и обсудить, сколько жених заплатил церковным певчим и сколько отвалил за торжественное застолье и музыкантам.

На крыльце появились новобрачные. Анна была в белом атласном платье с розовыми лентами, а ее каштановые волосы завитые спиралью, были тоже перевязаны белой лентой с вплетенными в них белыми же розами, на ногах белые атласные туфли. Её карие глаза светились счастьем.

Жених, весьма привлекательный мужчина с голубыми глазами и пшеничными усами, среднего роста, коренастый, был одет модно по тому времени. На нем был короткий сюртук с двубортной застежкой и блестящий цилиндр.

Свадебный поезд из двадцати экипажей двинулся по городу в сторону особняка, где проходило дальнейшее торжество. Впереди экипажей бежал паренёк, угощавший всех встречных хмельными напитками.

В гостиной к новобрачым подходили гости, поздравляли и желали всех благ. Невеста была восхитительна, весела и радостна, жених держался с достоинством, был любезен и предупредителен с новоявленной женой, за которой отец дал вполне приличное приданное. Было видно, что они действительно любили друг друга. Затем начались танцы, а часть гостей разбрелись по комнатам, играли в карты, просто пили вино. Ужин начался за полночь и завершился только под утро. А в следующие три дня, приняв подарки от посыльных, молодые супруги нанесли ответные визиты гостям, посетившим их свадебное застолье. Везде их встречали угощениями, и супруги вернулись только к вечеру.

Через год Анна родила дочь, назвали её Еленой. Потянулись будни семейной жизни, казалось ничем не омраченной. Городок был скучный. Летом пыль, весной распутица и грязь. Мужья занимались своими делами, а женщины сидели по домам, по вечерам играли в карты да раскладывали пасьянсы. Городская жизнь оживлялась только в религиозные праздники. Тогда все устремлялись на площадь, где стоял шумный ярмарочный галдёж, а разноцветье товаров поднимало настроение особенно у женщин.

Однажды, вот на такой шумной городской ярмарке, Анна заметила дородную, небольшого роста, женщину. Анну пронзил ее острый взгляд, устремленный в их с мужем сторону, злая усмешка кривила губы этой женщины. Пышные юбки выгодно подчеркивали полноту её фигуры, а поверх модного платья, безвкусно дополненного рюшами и кружевами местной портнихой, была накинута яркая цветастая шаль. Это купчиха Мария, недавно овдовевшая, она вполне успешно вела дела, доставшиеся ей от покойного мужа. Мария владела мыловарней, салотопней, и свечно-сальным производством. Очень богатая, свободная и бездетная. Она замечала, что Михаил старался избегать её, так как давно уже заметил интерес Марии к нему. Это льстило Михаилу, но упорное преследование этой женщиной несколько раздражало. – Напрасно старается, – думал в это время Михаил, – она мне совсем не нравится, и неужели она думает, что я променяю на неё свою любезную Аннушку.

Дома Мария предалась неприятным мыслям о том, как весело и счастливо проводят время Анна и Михаил. Злобное ревнивое чувство охватило её. Она жаждала Михаила, и не потому что он был молод и красив. С особым наслаждением ей хотелось отнять его у молодой Аннушки, которую она ненавидела за то, что именно она его жена, да притом еще и любимая. А равнодушие и холодность Михаила раздражало, и только еще больше раззадоривало. Враждебное чувство к Анне не покидало Марию, но упрямство Михаила бесило её до колик, она очень страдала, снедаемая своей страстью к нему.

Мария задумалась, она знала, что неподалеку, в одной деревушке, живет колдунья, о делишках которой то и дело судачат дворовые девки, да о любовных напитках, что она изготавливает для молодух, желающих непременно выгодно выйти замуж. И тут она вспомнила равнодушие к ней Михаила на прогулке, и холодный взгляд его жены. Это воспоминание подействовало на неё как удар хлыста. Собрав в корзину подарки для колдуньи, Мария решила съездить к этой ворожее.

Уже к вечеру Мария приехала на извозчике к домику старухи на краю кладбища. В сумерках проглядывали черные кресты, на могилах еще светились лампадки и свечки, словно блуждающие огоньки. Извозчик должен был дожидаться её возвращения. С нервной дрожью Мария постучала в дверь, и ей открыла старуха, закутанная в серый платок. Она провела гостью в просторную комнату. Везде висели пучки сушеных трав, на полках размещались разные бутылки с жидкостью. В печи пылал огонь, а на деревянном столе стояла свеча в подсвечнике и чашка.

Хозяйка оглядела Марию острым пронзительным взглядом и предложила сесть в кресло рядом со столом, а при виде щедрых подарков довольно улыбнулась. Мария достала из корзины сахар, кофе, большой свиной окорок и даже коньяк, присела в кресло и стала объяснять по какому делу приехала. Старуха поблагодарила за подношения, и, окинув пронизывающим жестким взглядом купчиху, сказала:

– Хорошо, я сделаю, как вы хотите, и уже в ближайшие дни ваш избранник будет ваш, а сейчас я кое-что приготовлю для вас – и с этими словами колдунья вышла в соседнюю комнату.

Вернулась оттуда с черными свечами, флаконом с бурой жидкостью, с жаровней, в которой уже горели угли, и горшком с водой, а также в руках у неё был мешочек с могильной землей и травами. В жаровню она кинула каких-то сушеных трав, оттуда сразу повалил дым, зажгла три черные свечи, и нараспев стала читать слова заклинания из старой книги в черном переплете:

– Санатас, Куиссор, Карракос, Арне, Феппе и Эллера… , жгите сердце… Затем в горшок с водой капнула какой-то красной жидкости из своего флакона, и вода зашипела, закипела, будто на огне. А в это время за окном словно поднялась буря, ветер завыл в трубе, а в соседней комнате как будто раздавались чьи-то тяжелые шаги.

Марию передернуло, затем её охватило оцепенение, но она стойко решила довести дело до конца. Когда колдовское действо завершилось, колдунья перелила воду из горшка в бутылку и отдала купчихе вместе с мешочком, в котором были заговоренные травы вперемежку с погостной землей. Эту смесь надо было рассыпать у порога конторы Михаила и у крыльца его дома, а воду изловчиться и подлить в стакан с чаем или водой и подать это питьё ему. Мария щедро заплатила вдобавок двадцать рублей старухе, забрала бутыль и мешочек, и, твердо уверенная в успехе совершенного колдовства, отправилась домой.

На следующий день она явилась в контору Михаила с надуманным делом. Насыпать земли с травами у порога и на пол ей не составило труда, и даже ухитрилась незаметно подлить в стакан с чаем немного заколдованной воды. Затем, крайне довольная собой, высыпала остатки смеси на крыльцо дома своего возлюбленного.

Колдунья знала своё дело и чары подействовали быстро. Весь вечер Михаил был встревожен, не в духе, и не понимал своего состояния. Образ этой веселой вдовы явно его преследовал, но при этом в нем еще боролись два чувства – его притягивало к Марии с глухой животной страстью, и в тоже время возникало что-то отталкивающее к ней, даже что-то враждебное. То он испытывал отвращение к Марии, к её большим глазам с откровенно призывным взглядом, а её нарумяненное лицо с густым слоем белил казалось противным, то страстное желание обладать этим гладким телом мучительно охватывало его. Михаила раздирали эти противоречивые чувства, и он весь вечер оставался задумчивым и мрачным.

И следующим вечером, уже сгорая от желания, Михаил явился к Марии. Она ничуть не удивилась, а напротив, ожидала его, нарядившись в кружевной пеньюар, зажгла свечи напротив зеркала и распустила свои коричневые , крашеные хной, волосы, рассыпавшиеся по гладким плечам. Страсть охватила обоих такая, что они конечно не видели, как несколько энергетических лярв окружили эту пару, особенно отличалась одна лярва. Она вся переливалась, сверкала огненно-красными бликами, извивалась как змея и с адской злостью обвивала как спрут мужчину и женщину, яростно била хвостом, отгоняя других лярв, мешавших ей. Особенно жадно она нападала на мужчину, стараясь плотнее присосаться к нему энергетическим красным шнуром, безумно поглощая его энергию. Можно сказать, она нашла «свой домик» в лице Михаила. Другие лярвы протягивали свои шнуры к Марии, присасываясь к ней и поглощая её энергию.

Полгода тайно встречались любовники. Михаил становился пренебрежителен к своей супруге, часто отлучался по неотложным делам. Мрачные подозрения одолевали Анну, но она опасалась скандалов и сплетен. Анна видела перемену в своём муже. Часто он казался ей странным, сначала ей было непонятно его переменчивое настроение. Но любящая жена сердцем почувствовала, что в муже произошел какой-то перелом. Он уже не был так открыт и любезен с ней, старался не смотреть ей в глаза, точно скрывал свои мысли.

Иногда у Михаила возникали угрызения совести и жалость к своей жене, но образ пылкой Марии тут же поднимал такую волну жара во всем теле, что он сразу же торопливо уходил из дома будто бы по делам. Да и в городе уже начали судачить. Эти слухи конечно же дошли до Анны, и отчасти в этом постаралась сама Мария, испытывая радостное удовольствие и торжество над соперницей. Не выдержав уже постоянного пренебрежения ею как женой, Анна попыталась завести разговор с Михаилом о пересудах за её спиной. Но Михаил резко ответил, дескать не стоит так нервно воображать себе черт знает что. Но сам при этом отвернулся, скрывая краску, залившую лицо. Что-то в тоне мужа не понравилось и покоробило Анну, она отвернулась с чувством отчаяния и горечи, ушла в свою комнату и разрыдалась там. Женское чутьё говорило ей, что надвигается что-то темное и страшное на её семейное счастье, на всю её жизнь.

Но Михаила снова и снова тянуло к Марии, её кошачьи ласки пленяли его, держали в своей власти. От одной мысли о Марии он приходил в сладостное возбуждение, бурная страсть снова владела им, заглушая всякие голоса разума. Он не подозревал, что колдовские лярвы, напущенные на него уже целиком овладели им, крепко уцепившись своими щупальцами, красными нитями, и как пиявки сосали его жизненную энергию, становясь всё более жирными и наглыми хозяевами его тела и желаний. И он снова ушел вечером, сказав жене, что срочно понадобился управляющему винными складами.

Анна осталась в тяжелом нервном состоянии, ночь тянулась страшно долго, а муж всё не возвращался. Беспокойство и страх овладели Анной, нервная дрожь сотрясала, голова разболелась. Ей вдруг представилось, что с мужем что-то случилось, какое-то несчастье. Расстроенная, она вышла на веранду. Анна не замечала холода, с жадностью прислушивалась, не услышит ли стук колес извозчика. Но вот забрезжил рассвет, и молодая женщина уже стала думать о случившемся несчастье с мужем. Она вернулась в спальню замерзшая от холода и дрожащая от предчувствия худого. Никогда еще её муж не проводил ночь вне дома. Но вот хлопнула дверь, и раздались шаги Михаила. Он вошел, вполне здоров, с румянцем на щеках и блеском в глазах.

– Где ты был Михаил, с тобой что-нибудь случилось?

Михаил остановился и растерянно смотрел на свою жену. Она была бледна и её влажные глаза смотрели на него с тоской. В Михаиле вдруг шевельнулось щемящее чувство к супруге. Она была так проста и непосредственна в своем волнении, и так сильно отличалась от той порочной женщины, с которой он только что расстался.

– Аннушка, дорогая, как ты бледна, тебе нездоровится? – смущенно пробормотал Михаил, но увидел как вспыхнули щеки жены и с широко открытыми глазами, она потянулась к отвороту его рубашки, на котором ярко виднелось розовое пятно толи от румян, толи от помады Марии, и несколько волос. Конечно, Мария сделала это намеренно. Анна отшатнулась и растерянно села в кресло.

– Анна, я устал и мне надо выспаться, и то, позже мне еще ехать в контору – с этими словами Михаил удалился в спальню, мысленно чертыхаясь в сторону Марии, эту маленькую провокацию явно устроила она. И так уже дошло до того, что сегодня Мария стала настойчиво требовать остаться жить с ней и бросить Анну. Даже начала скандалить и открыто предъявлять свои права на него. Ей хотелось уже в открытую, на глазах у всех, гордо прогуливаться под руку с Михаилом, демонстрируя всем – этот мужчина принадлежит мне, мне, а не какой-то там дурочке, ничего не смыслящей ни в любовных , ни в других делах. И пусть эта клуша, эта безмозглая курица, сидит на своем насесте, и скажет спасибо, что ей определяют приличное содержание.

Страшная буря бушевала в душе Анны. Неужели все слухи и намеки соседей и знакомых правда, и муж поступает с ней бесчестно? Неужели черная зависть людей к их любви сделала своё дело? Какое мучительное испытание преподнесла ей жизнь. Она разрыдалась, и целые ручьи слёз текли по щекам, снимая напряжение и облегчая её страдание. В ней всё сильнее крепло подозрение, что муж разлюбил её, и она снова заплакала, испуганно размышляя над своей разбитой жизнью.

В это время кухарка уже встала и возилась с самоваром, дворник возился с дровами у печи, а нянька готовила кашу дочери хозяев. И тут Анна случайно услышала их разговор, судачили о хозяине и его шашнях с купчихой Марией, той самой, колючие взгляды которой приводили Анну в непонятное смятение во время прогулок в городе. Прислуга жалела хозяйку и крайне нелицеприятно отзывалась о купчихе-разлучнице, но выражали уверенность, что хозяин перебесится и жизнь у них с хозяйкой наладится. Эти разговоры еще больнее ударили по расшатанным нервам Анны, она вспыхнула и быстро удалилась в свою комнату.

Глава 7

Прошло уже две недели, после злополучного утра, между Михаилом и Анной не было никакого объяснения, сама же Анна больше не спрашивала, куда идет муж, и дожидаться ночами его перестала. Ей стоило немалых усилий изображать такое ледяное равнодушие, но очень старалась сохранить достоинство. Через свою подругу Надю она навела потихоньку справки об этой купчихе Марии, и узнала много неприятного для себя, особенно, что уже вот с полгода как муж обманывает её и постоянно бывает у своей любовнице почти открыто. Михаил же наоборот был рад такой свободе, что не надо даже обманывать и отчитываться перед женой. Бывали минуты, когда он чувствовал себя несколько неловко, но совесть его уже заглохла благодаря колдовским чарам Марии.

Но Мария не была удовлетворена, и обдумывала план, как окончательно увести Михаила из семьи. Она еще больше ненавидела молодую женщину, от которой никак не хотел уходить муж. Это еще больше возбуждало в купчихе ярость и ненависть, она уже уверяла себя в том, что это Анна украла у неё семейное счастье с Михаилом, и что именно она, Мария, во чтобы то ни стало должна быть его женой. Чтобы помучить любимого, она прекратила свидания, и запретила ему приезжать к ней. Да, пытка была мучительна для обоих, но к удивлению Марии, Михаил вдруг сам объявил ей, что уезжает по торговым делам в Москву на восемь дней. Купчиха была огорошена, волна страха потерять любимого охватила её.

– Да что же это такое! – в сердцах пробормотала она – это что же! Чары ослабели, или эта курица что-то предприняла? А может она тоже к колдунье ездила? Хороша же бабка, за деньги и той и другой удружит. Ну нет! Не бывать такому!

И снова Мария отправилась к колдунье. Та встретила её, ухмыляясь.

– Вижу, ты хочешь замуж за своего возлюбленного.

– Я заплачу тебе десять золотых, но пусть Михаил станет моим полностью! И потом, как будет сделано дело, заплачу тебе еще! На этот раз я привезла с собой его исподнее бельё, нестиранное. Наколдуй на него покрепче.

Старуха помолчав, задумчиво ответила – Что ж, пусть так, – и повела гостью в соседнюю комнату. Там тоже была печь, стол и табуреты, большая занавеска отделяла еще какую-то каморку.

Здесь она разожгла огонь в печи, зажгла свечи и бросила пучок трав в жаровню с углями, из которой сразу же повалил густой дым. Колдунья разложила исподние штаны Михаила, взяла с полки флакон с водой и окропила их, потом взяла щипцами жаровню и стала ходить вокруг стола, окуривая бельё и бормоча заклинание, затем подошла к печи и запела непонятные слова в поддувало. В трубе завыл, загудел ветер, и раздались гулкие шаги. Старуха зашла за занавеску и вернулась оттуда в сопровождении мужчины.

Мария с удивлением узнала в нем Михаила. Он стоял бледный, дышал тяжело, а глаза его светились огнем. Старуха схватила Марию за руку и подвела к Михаилу. Затем сунула им в руку каждому по черной свече наподобие венчальной, взяла кочергу и встала напротив этой пары. Снова она гнусавым голосом запела непонятную молитву и водила перед ними кочергой крест накрест, словно осеняла каким-то чертовым крестом и благословляла.

За окном поднялась буря, ветки деревьев хлестали в окно вместе с дождем, со стороны кладбища двинулись огоньки в сторону дома, они словно собрались вместе, в огромный светящийся рой и кружили в непонятном танце. Гром грохотал так, будто в крышу бухали огромным колом, стены дома сотрясались, и пол ходил ходуном под ногами Марии. Непонятный одуряющий запах гнили окружил женщину, и стал так усиливаться, что у той закружилась голова, перед глазами всё поплыло, и будто подхваченная вихрем, она вдруг рухнула на пол.

Очнулась Мария уже в кресле, старуха терла ей виски водкой и улыбалась.

– Ну вот, извозчик уже заждался, забери этот горшочек и воду в бутылке, бельё его никогда не стирай, а заверни и спрячь подалее в сундук. Да не показывай никому, особливо ему. Да не забудь отблагодарить меня, как обещала – провожала колдунья Марию за дверь.

Только на воздухе Мария стала приходить в себя, словно после кошмара:

– И откуда появился Михаил? Неужели это был нечистый? А какой смрадный запах, даже платье мое пропахло – размышляла она, добравшись до дома. Там она с большим удивлением обнаружила на своём пальце медное кольцо, а шнурок с крестом исчезли. Дома Мария сразу спрятала штаны глубоко в сундук, заметив при этом, что от штанов также шел запах гнилостного разложения. Спала она тяжелым глубоким сном, и наутро поздно встала. Она еще не могла полностью оправиться от того мрачного действия в доме колдуньи.

Вечером неожиданно явился Михаил, его торговые дела как-то быстро уладились, и он первым делом поспешил к своей любовнице. Мария с ужасом увидела на пальце Михаила медное кольцо, такое же как и у неё. Немного смутившись, она налила в бокалы вина и незаметно плеснула туда колдовской воды. Они выпили, спустя некоторое время Михаил вдруг побледнел и склонился над Марией, его глаза горели страстью.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, я люблю тебя. Счастливая Мария прильнула к его губам горячим поцелуем, и в этот момент странный запах гнили снова пахнул ей в лицо.

На следующий день Михаил вернулся домой и без обиняков заявил жене, что уходит от неё к другой женщине. Никакие слезы, и горькие обвинения супруги его не взволновали. Он слушал все её причитания с застывшим взглядом, и в сердце его была холодная пустота. При этом он не испытывал ненависти к Анне, но и жалости в его душе тоже не нашлось места. Соседи, знакомые и прислуга безмерно жалели Анну и находили весьма странным поведение Михаила, не иначе как тут вмешалась нечистая сила. Эти бесконечные пересуды вызвали у молодой женщины нервный срыв, и она слегла в горячке. Признаков серьезной болезни приехавший доктор не нашел, а только общее нервное расстройство, и посоветовал чистый воздух, желательно морской. Переговорив с друзьями, родители Анны решили отправить её с дочкой в Крым, в надежде, что морской воздух и климат крымских субтропиков окажут на неё благотворное влияние, помогут укрепить её пошатнувшееся здоровье. А может и Михаил за время отсутствия супруги всё-таки остепенится.

В Ялте Анна с дочкой и прислугой остановились на даче у Ольги, подруги матери Анны, и за хлопотами и суетой переезда, её волнения, горечь и стыд отошли на задний план. Она впервые увидела море и пальмы с кипарисами, вдыхала этот необыкновенный густой воздух, в котором смешались запахи морской соли и необычных для средней полосы России цветов. Друзья как могли развлекали Анну, они вместе ходили в горы на лошадях, катались на лодках в бухте, взбирались на Ай-Петри и в Алупке посетили парк графа Воронцова, к тому времени, по неизвестной причине, оставленному хозяевами, что уже приводило его в некоторый упадок и заброшенность.

По вечерам они с подругой, женой банкира Ольгой, важно прохаживались по набережной Ялты, отдыхали на скамеечках под магнолиями, или пили чай на веранде, в блаженствующей неге теплого воздуха, окрашенного лучами солнечного заката и благоухающего садовыми цветами. В этом доме было уютно, просто, и дышало радушием.

Всё было ново для Анны, она никогда раньше не уезжала от дома так далеко. Чувства ожидания чего-то необычного, хорошего сопровождало её постоянно. Но всё-таки блаженство её часто омрачалось, горькая обида на мужа, не оставляла Анну. Комок сжимал её горло, не в силах сдержаться, она тихо плакала в своей комнате.

Однажды вечером, она подошла к окну, открыла его, прислонилась и задумчиво смотрела на глицинии, сиреневым облаком висевшие рядом над балконом. Сумерки уже окутывали город, недалеко на башне пробили часы, и тут она заметила у ограды неясную в полумраке женскую фигуру. То была местная татарка, известная своими правдивыми гаданиями на картах и на кофе. Татарка внимательно разглядывала Анну, а та, вдруг смутившись, отпрянула от окна.

Ольга, у которой остановилась Анна с дочерью, конечно замечала подавленное настроение своей приятельницы, и всячески старалась развеселить её. Однажды она с мужем организовали пикник на берегу озера в горах, куда они приехали верхом на лошадях. У Александра, мужа Ольги, был день рождения, и он решил отпраздновать его торжественно.

Сначала все гости отправились в Бахчисарай, где остановились в гостинице. Первые день осматривали дворец хана, и пили вино у местных виноделов. Во второй день отправились в горы, там разбили свой маленький лагерь на берегу речки. Установили шатры и палатки для отдыха гостей, а в центре поставили большой обеденный стол. День был солнечный и яркий. Анна в своём голубом кисейном платье с кружевами выглядела веселой и очаровательной. Дочь Леночка шустро бегала и играла с другими детьми на поляне.

Место было живописное. Внимание Анны привлекли, видневшиеся вдалеке остатки крепости Мангуп, последняя цитадель византийского княжества Феодоро, разоренного и сожженного турками в далекие мрачные времена. И вся компания решила совершить прогулку к этим развалинам. На берегу остались только няньки с детьми, да кое-кто из прислуги.

Среди гостей нашелся человек, хорошо знавший историю Крыма, и княжества Феодоро в частности. По дороге к крепости он рассказал много интересных фактов об этом православном княжестве, существовавшем здесь задолго до нашествия турок-сельджуков Османской империи. В Крыму были обширные византийские владения, но к тринадцатому веку, они оказались разделенными, и южная береговая часть стала принадлежать генуэзцам, а южная горная часть от Балаклавы до Алушты осталась за династией византийской империи, в том числе ветви Палеологов. Центром княжества стал город Мангуп. Здесь гости с удивлением узнали, что боярская династия Ховриных с их потомками Головиных и Третьяковых, это часть семьи феодорийских правителей Гаврасов, переселившихся в Москву после захвата княжества турками. А генуэзские крепости на самом деле выстроены феодоритами, а не генуэзцами. Но османы, захватившие южный берег Крыма, подошли к Мангупу и начали его осаду, вскоре крепость пала. Анна с неясным волнением внимательно слушала рассказ историка. От жары все уже страшно устали, хотелось пить, и тут на пути им попался родник, путешественники жадно припадали к живительной влаге, утоляя свою жажду. Здесь они расположились отдохнуть и перекусить тем, что благонамеренно прихватили с собою. Затем снова пустились в путь.

Так в разговорах, путешественники подошли к развалинам городища. Осматривая руины базилики и крепости, им трудно было поверить что это не простое поселение, а столица крымского княжества Феодоро. Все подошли к караимскому некрополю, перед их взором открылись сотни надгробий последних жителей пещерного города. Ольга с удивлением отметила, что надписи сделаны на каком-то древнем языке. Историк сказал, что это древнееврейский. Затем подошли к трехэтажной башне-донжон цитадели. Это были остатки дворца последних князей Феодоро, здесь даже частично сохранились оконные и дверные наличники. Вся компания снова расположилась на отдых. И историк стал рассказывать местные легенды Мангупа о двух влюбленных, разлученных насильно. Как несколько веков их души переходили из жизни в жизнь много поколений, разыскивая друг друга, пока однажды душа влюбленного не вселилась в тело будущего князя Феодоро, который узнал свою возлюбленную в нищенке у стен крепости.

– Души снова возродились? – все с недоверием отнеслись к такому изложению легенды.

– О, я слышала о таком учении индусов. – Воскликнула Ольга – Наши души много раз воплощаются в человеческом теле, и могут встречаться вновь, а может быть и встречались в прошлом.

– Когда это ты, дорогая, успела познакомиться с такой литературой? - удивленно вскинул глаза её муж – вот что значит отпускать жену в Лондон одну. Надеюсь, ты не увлеклась там Теософическим обществом?

Присутствующие дружно засмеялись, и стали подтрунивать над Ольгой. Та зарделась и тему переменили. Подошли к скалам, где были казематы и винодавильни. В центре самого большого грота стояла колонна, кто-то ударил по ней и раздался барабанный звук. Анна была очарована, и особенно её взволновала легенда о влюбленных. А смех и остроты присутствующих её немного раздражали. Она невольно отстала, и свернув в какой-то коридор, оказалась в просторной комнате. Ледяной ветер пахнул ей в лицо и страх сковал её, а сердце замерло, когда она услышала приближающиеся шаги в сопровождении металлического звона. Затем в нескольких шагах от неё появилась темная тень, Анна увидела смертельно бледное лицо своего мужа. Он протянул к ней свои руки, но они были закованы в цепи, тяжелые кандалы крепила цепь и на его ногах. С мучительной болью смотрел он на свою жену, его рот беззвучно открывался. Он что-то пытался ей сказать, но она не слышала его слов. У Анны начала кружиться голова, она словно валилась в бездну, хотела бежать, но ноги будто связаны, хотела закричать, но рот будто заткнут тряпкой, ей казалось, что её насильно тащат куда-то. Мертвенно-бледное лицо Михаила склонилось над ней, от него шло зловонное дыхание, а костлявые пальцы впились в её руки как железные когти, и голос злорадно шептал: – Наконец-то здесь я замучаю тебя, чтобы ты своей смертью больше не мешала нашей любви с Марией.

Но это словно был другой Михаил, не тот несчастный, коего она только что видела в другой комнате. Другой, жестокий, хищная улыбка искажала его лицо, глаза горели адским огнем, зловонный запах разложения заполнил всю комнату, а рядом разгоралось адское пламя. Анна в отчаянии с трудом прошептала – «Господи, спаси!». Призрак отпрянул, ненависть исказила его лицо, фигура вдруг расплылась непонятной противной массой и Анна рухнула на пол, теряя сознание.

Занятые разговорами, друзья не сразу заметили отсутствие Анны. Но заметив, что её нет, встревожили и принялись искать её.

– Как, когда она отделилась от нас? Здесь же немудрено заблудиться! – причитала Ольга.

Вся компания бегала в поисках Анны, звали, кричали, но ответа не было. Кому-то из них удалось заметить в полумраке тело женщины, и он громко стал звать всех. Анна была в обмороке. Её вынесли на воздух и привели в чувство. Все решили, что жара, трудный переход в горы повлияли на состояние Анны, и она потеряла сознание. Тогда было решено, что пора возвращаться в лагерь. Они еще долго спускались к берегу реки, так как Аня была слаба, но держалась стойко и старалась не быть совсем уж обузой для своих компаньонов. Как только они прибыли на место, Анна рухнула на покрывало в палатке и с дрожью рассказала Ольге о своём видении. – Ты знаешь – задумчиво произнесла Ольга, - в твоем видении что-то есть. Ведь не зря все судачили о колдовских чарах, что Мария применила к Михаилу приворот особой жестокости с призывом покойных. А они, говорят, не так-то просто отпускают свои жертвы из мертвых когтей. Здесь есть местные гадалки среди татар, надо бы тебе сходить к одной из них.

– Недавно, у нашей ограды я видела татарку, она как-то странно смотрела в мою сторону, когда я стояла у открытого окна.

– Да, здесь есть одна, она особенно славится своими гаданиями. Я разузнаю, где она живет, и мы вместе сходим к ней. Однако как повлияло на тебя это путешествие в пещеры, по-видимому, там действительно особенная атмосфера. Недаром рассказывают, что в тех развалинах многие видят разнообразные картины как и своей жизни, так и странные видения прошлых событий или даже, говорят, якобы свои прошлые воплощения согласно учениям индусов. – Ольге явно нравилась эта теория.

Ужин завершился фейерверком, все были возбуждены, бурно обсуждая свой поход к цитадели, и затем выдвинулись в Бахчисарай в гостиницу на ночевку.

Глава 8

Следующие несколько дней главной темой их разговоров было то страшное видение Анны в пещерах. И обе еще больше уверились в своих подозрениях, что Мария привязала Михаила к себе с помощью колдуньи. Но жестокость, с которой действовала Мария, просто поражала. Это же надо, дойти до такого грехопадения, что даже с помощью мертвых стала привязывать к себе мужчину, да еще и женатого, брак которого с Анной был благополучен настолько, что пара служила примером для окружения.

Анна сходила в собор, там она заказала службу о здравии Михаила, поставила свечи к иконам, долго и страстно молилась у иконы Богородицы, прося её заступничества за себя и непутевого мужа. Ольга тем временем наказала горничной, чтобы та пошла на набережную в поисках той самой татарки. Саму её та не нашла, но нашлись люди, подсказали ей где гадалка живет.

Вечером того же дня подруги отправились по нужному адресу переговорить с ясновидящей. Татарка жила недалеко от центра, в одиноком домике у моря. Их встретил мальчик лет двенадцати, который довольно сносно говорил по-русски и был переводчиком между гостями и бабушкой. Женщина усадила гостей на скамью и осведомилась о цели визита, при этом очень внимательно разглядывала Анну, та бегло изложила о своих несчастиях и о происшествии на развалинах.

– Мы наслышаны о ваших познаниях в магии и гадании, и я пришла просить у вас помощи, коя будет щедро оплачена мною – закончила Анна.

Всё это время татарка внимательно слушала своего внука, пристально смотрела на женщину и качала головой.

– Плохо, очень плохо, а есть ли у вас собою какая-либо вещь от мужа?

– У меня есть только его портрет в медальоне – она смущенно глянула в сторону Ольги, зардевшись от своей слабости – и еще его носовой платок, случайно прихватила с собой.

Гадалка в это время заварила кофе и подала чашку Анне.

– Выпейте медленно, маленькими глотками и думайте о муже. Потом аккуратно переверните чашку на блюдце.

Анна выпила кофе и, как ей велели, перевернула чашку. Спустя несколько минут гадалка подняла чашку и стала внимательно её разглядывать.

– А это что! – воскликнула она и показала чашку подругам. На дне чашки красовался череп, образовавшийся из кофейной гущи.

Анна вспыхнула, испугалась: – А что это значит? Это относится к мужу, или ко мне? Я подозревала, что мужа околдовали. Что значит череп, он умрет?

– На вашего мужа навели порчу, приворот, и участвуют в этом покойные силы. Снять это нелегко. Я в помощь призову силы, но это силы моей веры. А тебе лучше обращаться к своей. И еще, когда ты вернешься в свой дом, твоя соперница и тебя не оставит в покое. Ищи там колдуна, сильного колдуна, а то плохо будет.

Далее татарка жгла в жаровне какие-то травы и дымом окуривала Анну. Затем схватила два ножа ,изогнутых в виде серпа, и, бегая вокруг неё, яростно размахивала ими, словно отсекала и резала невидимые нити вокруг её тела, при этом почти кричала на своем языке заклинания. Потом снова схватила жаровню, затем снова размахивала ножами. И так несколько раз. И в завершении схватила платок Михаила, вонзила в него нож, и резкими движениями исполосовала его на клочки, завернула их в тряпицу и подала Анне: – Не разворачивай и не касайся платка. В дом не заноси, а сожги этот овёрток на пустыре до тла, и палкой развороши пепел в разные стороны. Но поможет тебе это на время. Эта баба снова примется за своё. Ищи колдуна в своём городе. А пока тебя будет защищать вот эта травка и этот шнурок.

Анна щедро заплатила колдунье, взяла сверток, а пучок со шнурком, завернула в свой платочек и спрятала в корсаже, на груди. Подавленная и ошеломленная, она вышла вместе с Ольгой из домика татарки. Подруги решили сразу же найти пустырь, но с собой не оказалось серников, спичек для розжига, да и не особо то они умели обращаться с ними. Поэтому было решено вернуться в дом, где Ольга захватит с собой небольшую жаровню с огнем, а Анна будет ожидать её у ворот. Так и сделали, Ольга аккуратно вынесла жаровню с дымящимися углями, которую подала ей кухарка, и вместе с Анной они двинулись на пустырь, заблаговременно подобранный для этого дела.

Сверток сжигался с трудом, но когда пламя охватило его, послышались истошные вздохи и хрипы, а над женщинами кружили и каркали вороны. Вдруг густой дым поднялся над огнем и завертелся вихрем. Женщины отшатнулись в ужасе, но Ольга быстрее взяла себя в руки и храбро плеснула в этот дым святой воды из бутылочки, которую взяла с собой на всякий случай, а Анна, крестясь, стала читать молитву Богородице. Дым превратился в черный шар и лопнул со звуком выстрела. В воздухе стоял удушающе гнилостный запах. Эта жуткая картина произвела удручающее впечатление на обеих женщин, быстро разворошив пепел в разные стороны, они пустились наутёк, неистово крестясь и трясясь от страха.

Уже дома обе быстро переоделись в другие платья, брезгливо покидав их в корзину, словно и одежда их несла на себе невидимые флюиды заразы. Затем умылись, тщательно вымыли руки, и успокоившись, сели за стол ужинать. За столом стояло тягостное молчание, а муж Ольги был настолько занят своими мыслями о своих делах, что даже и не обратил внимания на настроение своей супруги и её подруги. В это время небо заволокло тучами, и дождь полил как из ведра. Все уселись в маленькой гостиной пить кофе.

Михаил же в это время был в плачевном душевном настроении. То он чувствовал себя несчастным рядом со своей подругой, часто она внушала ему странное безотчетное чувство страха, которое он ничем не мог объяснить, и даже отвращение к её повадкам. То наоборот, она вдруг возбуждала в нем пылкую животную страсть, и он без сопротивления тянулся к Марии как пьяный. В нем боролись эти противоречивые чувства, от которых страдал, не мог объяснить их, стал часто вспоминать свою милую простую Аннушку, и воспоминания тихого семейного счастья, проведенных с ней трогали душу. Безотчетная тоска по своей жене стала часто терзать его. Он осознавал, что страсть Марии к нему, её странное околдовывающее действие на него, не делает его счастливым.

По вечерам, когда Мария в порыве страсти обнимала его и прижималась к его груди, в воздухе на секунды появлялся странный запах гнили. Михаила даже охватывал панический ужас, который быстро исчезал вместе с запахом. А следом появлялись безумные мысли, что Мария, пристально глядя в его глаза, вот-вот вцепиться ему в горло словно вампир, и высосет его кровь. Ему казалось, что Мария догадывается о его страхах, и ей доставляет удовольствие эта его внутренняя слабость, которая не дает ему вырваться из-под её власти.

Мария действительно замечала, что чувства страха и отвращения к ней, возникают у Михаила, и это приводило её в ярость. В такие минуты она покусывала свои губы, и злой огонек появлялся в её глазах. Но, как женщина волевая, упорная и твердая в своих намерениях, она подавляла в себе завистливые, злобные чувства, и часто исподтишка заводила разговоры о том, как хорошо было бы объединить их торговые предприятия. Мария сумела найти в Михаиле ту слабую пружинку, на которую частенько давила - его корыстолюбие и желание стать влиятельнее, известнее.

В ночь, когда Анна сожгла платок, Михаилу приснился сон, будто дьявольское существо, переливаясь огненными красками, яростно оскалив зубы, извивалось около его постели. Он шипело, рычало, пыталось наброситься на него, но что-то мешало этому существу близко подойти к Михаилу, невидимая преграда стояла между ним и этой потусторонней лярвой. Лярва снова и снова набрасывалась и с воем отскакивала от постели, затем истрепанная, потухшая, исчезла, оставив после себя удушающе тошнотворный запах. Михаил вмиг проснулся, рядом мирным сном посапывала Мария, в которой он вдруг с грубой беспощадной правдой, увидел стареющую, надоевшую ему, женщину. Тяжесть сдавила его грудь и словно темная пелена окружила снова, он откинулся на подушки и, погрузившись в тревожный сон, остаток ночи горел как в лихорадке.

Утром Михаил вышел к завтраку бледным, и в выражении его лица Мария заметила какую-то странную покорность судьбе. Перед ней уже не стоял уверенный в себе мужчина, для которого прежде всего важна деловая хватка. Она даже сама побледнела, увидев в нем такую перемену, но быстро овладела собой и притворилась веселой, умело скрывая своё раздражение, уже часто не оставлявшее её. А Михаил в свою очередь стал задумываться над тем, как же ему сбросить с себя это позорное ярмо и злополучную власть Марии над ним. Мария вдруг встревожилась, она почувствовала, что этот мужчина, которого она страстно любит, начинает ускользать от неё.

– Не стал ли он тяготиться нашими отношениями? – раздумывала она, и жгучая ревность снова пронзила её сердце.

И как бы невзначай завела речи о том, как губительны для семейных отношений, бывают поездки одиноких жен на морское побережье, и как мужья рискуют надоесть и опротиветь своим молодым женам. Особенно, если и муж охладел, то жена может найти себе там вполне достойную партию, непринужденно освободив их обоих от семейных уз. А развод сейчас дело вполне обыденное и не такое уж и позорное, а общество, вначале жестоко осудив поведение обоих, потом найдет этому оправдание. Такими ядовитыми речами, Мария надеялась поселить в сердце Михаила разлад, жестокую ярость к несуществующему еще прелюбодеянию со стороны его жены, а затем и окончательному охлаждению к ней, чтобы Михаил наконец-то сам решился на развод.

Мария видела, что ядовитые стрелы её речей достигали сердце Михаила, и она в душе злобно торжествовала, видя его задумчивость и душевный разлад. Но в своих интригах, она еще не замечала, какой обратный эффект имели эти разговоры на него. Задумчивость же Михаила объяснялась раздражением к купчихе, а не к своей Аннушке, он вдруг обеспокоился за её честь и судьбу, но почему-то решил скрыть это беспокойство от Марии. А тут еще и трагический случай в соседнем городишке окончательно подлил масла в огонь.

В саратовском обществе бурно обсуждали семейную драму, разыгравшуюся городе Н. и красочно расписанную в провинциальных газетах. Молодой чиновник, женатый уже несколько лет, уличил свою жену в тайной связи с молодым пехотным офицером. Под влиянием бешенной ревности и отчаяния, чиновник застрелил жену. Сам же покорно отдался в руки правосудия. Прочитав эту заметку за обедом, купчиха, после тягостного молчания, произнесла:

– Вот дурак! Разрушил свою жизнь и жизнь своих детей! Он теперь пойдет на каторгу, вместо того, чтобы поступить по уму и отпустить на волю свою жену. Ну и пусть бы она сошлась со своим офицером.

– Если бы этот офицер так уж горел желанием жениться на ней. А если такой сюжет совсем не входил в его планы, то женщина осталась бы одна, опозоренная и перед обществом, церковью и перед детьми. А если она выйдет замуж за него, то порой даже не будет знать, как дожить до конца месяца на нищенский доход. И такой исход губителен не меньше, особенно для детей – задумчиво произнес Михаил.

– Значит, с её стороны, как замужней женщине, было преступно заводить такие пустые интриги, не думая о будущем – резко возразила Мария.

– Наша с тобой связь также преступна, а ты еще и осуждаешь кого-то.

Такого отпора купчиха не ожидала.

– Ты мужчина, и твоё право выбрать себе другую, достойную женщину, ровню себе! А эта, твоя бледная немочь, вообще должна покорно принять твой выбор! – Мария уже сорвалась на крик. – Ты работаешь в поте лица, чтобы добывать средства на её содержание, оплачивать её наряды, поездку на морские курорты, где она, наверняка, сейчас пользуется прелестями жизни, выставляет себя «несчастной жертвой».

Купчиха бесилась, её лицо пошло красными пятнами, которые не смог скрыть даже густой слой белил. И тут Михаил осознал, насколько развращена эта женщина. Он смотрел на её перекошенное злобой лицо, и не понимал, как же он сам оказался мухой в этой грязной паутине животной страсти с уже надоевшей ему женщиной, которая не выпускает его.

Он встал и вышел из столовой, а вслед ему еще доносился визгливый голос купчихи:

– И кто знает, а не нашелся ли там «утешитель», который сейчас, вот в эти минуты, услаждает часы одиночества твоей Анны!

– Устаревшая кокетка, которая завела себе любовника, а потом грубо завидует молоденькой женщине – в свою очередь зло подумал Михаил, и у него появилось сильное желание бежать и больше не переступать порог этого отвратительного дома. Вместо любви, в его сердце уже поселилось презрение.

Глава 9

Через два месяца Анна вернулась из Крыма. Михаил сразу приехал домой, как только узнал о приезде жены. Он увидел её похорошевшей, повеселевшей, дочка тоже была здоровенькой и веселой. Леночка радостно бросилась к отцу и повисла на его шее. Она возбужденно щебетала, рассказывая о море и пальмах, и как они с мамой чудесно отдохнули.

Анна смущенно и, в то же время, со смутной надеждой смотрела на мужа. Каждый нерв её дрожал от неизвестности – вернулся ли он совсем, порвал ли с этой развязной купчихой. Их беседа, вначале проходила вяло, каждый был поглощен своими мыслями, но постепенно напряжение проходило, супруги улыбались друг другу. Затем дружно, по-семейному, сели за стол ужинать, и вечер прошел так приятно, что уже не чувствовалось отчуждения. И, как-то само собой Михаил остался на ночь, а наутро и не помышлял покидать свою жену. Но яд сомнений, посеянный хитрой купчихой, и поселившийся в его душе, еще полностью не выветрился. Дочка же без умолку рассказывала о своих путешествиях и привезенных «сокровищах». Делилась своими нехитрыми радостями, показывая всякие, драгоценные для неё, безделушки, разноцветные камушки, засушенные морские звезды и цветы магнолий.

Михаил испытывал угрызения совести, стыд и даже некоторый страх за будущее. В своих расспросах он старался в замаскированном виде прояснить, уточнить детали прогулок и окружающее Анну общество в Ялте. Но в подробных рассказах Анны и дочери он так и не нашел даже намека на предосудительное поведение жены, и постепенно успокоился.

А общество жило в ожидании очередного семейного скандала, и этим ожиданиям не суждено было сбыться. Все уже дружно обсуждали, что Михаил, в общем-то, славный малый, трудолюбивый и заботливый муж, и так бесстрашно отпустил свою жену на отдых. А та к своей чести, в отдалении от мужа и в связи с горькими семейными событиями, вела себя крайне прилично, не запятнав свою и мужа репутации, достойно соблюла свой нравственный облик. И оставалось только гадать, как он мог полюбить эту пошлую, развращенную корову, конечно, весьма опытную в чувственной любви, как дал себя втянуть в такие грязные отношения, и не иначе как здесь замешано колдовство.

Мария же, тщетно ожидавшая любимого ночи напролет, едва сдерживала кипевшее в ней бешенство, и злобная горечь туманила ей голову. Когда Михаил заехал к ней в контору договориться забрать свои вещи из её дома, она выслушала его, вытаращив глаза, словно пришибленная по голове. Позеленев от злости, Мария заявила:

– Да разве я держу тебя! Пожалуйста, если я наскучила тебе, ты волен поступать как знаешь, – и добавила со смехом – иди, исполняй свой семейный долг.

Но только Михаил закрыл за собой дверь, как лицо её исказилось в отчаянии, и она еле сдерживала себя, чтобы не разрыдаться.

– Погоди же – сжала кулаки Мария – будет же тебе семейное счастье.

Вечером она вернулась домой в подавленном и тоскливом настроении. Спать ей не хотелось совсем, она нервно вышагивала по комнате из угла в угол. На следующий день Мария встретила Михаила в своей гостиной, шторы были опущены, а на столе стоял поднос с графином вина и два стакана, рядом в вазе лежало печенье и конфеты. На Марии было вишневое платье, а волосы распущены по плечам. Она была бледна, глаза её впали, а губы нервно дрожали. В таком виде Мария выглядела некрасивой и состарившейся на несколько лет.

– Итак, милый, ты решил вернуться в семью. Ха-ха-ха! – она разразилась грубым смехом – это конечно не удивительно. Но, дружок, это же просто смешно, тебе вдруг захотелось быть примерным мужем, хотя наши отношения не назовешь мимолетными. Мы вместе уже почти год, ты много месяцев живешь у меня как супруг. И вот так, просто так, ты хочешь бросить меня как ненужный старый веник? Да ты хорошо подумал? Не приползешь ли ты, дружок, на коленях рано или поздно? Не надоест ли снова тебе твоя чопорная жена, которая ведет себя так, словно она благородных кровей. Уж не влюбился ли ты снова в свою Аньку как гимназист?!

– Оставь свои шутки! Я не так стар, как тебе хотелось бы, и младше тебя на пять лет, мы живем с тобой вот уже год, и я больше не хочу продолжать с тобой связь. У меня жена и дочь, и, как бы тебе не хотелось, но я люблю их обеих. Но тебя-то я больше не хочу! Понимаешь!. Мне надоела твоя грубая фамильярность, с которой ты напоказ выставляешь перед всеми наши отношения. Мне это надоело, и мне стыдно перед своей женой, душа которой чище твоей во много раз. И повторяю, я больше тебя не хочу! Довольно!

– Замолчи! Ах ты, подлый изменник! Я не какая-нибудь тряпка, кою можно вот так скинуть в мусор! Ах ты, паскудник! Распутный бесстыдник, да я же пожертвовала своим добрым именем, а теперь ты отталкиваешь меня! – голос Марии срывался, она задыхалась от бешенства – я не потерплю этого. Я люблю тебя, и ты останешься моим! Она обвила его шею руками и пыталась поцеловать его, но Михаил вырвался:

– Да оставь же меня, ты мне противна, противна своим бесстыдством, своим развратом. Да в здравом ли ты уме?! О какой своей чести ты говоришь? Тебе же наплевать на всех. Ты сразу стала выставлять всем напоказ нашу связь, сама же разносила слухи, стараясь, чтобы они дошли до ушей моей Анны. Ведьма, паучиха, распустившая свою паутину, в которую я попал как муха! Посмотри на себя, намазанная как какая-то дешевая девка!

Лицо Марии пошло красными пятнами, она онемела от злости и бешенства. Размахнувшись, она молча отвесила Михаилу громкие пощечины. Михаил, вскрикнув, накинулся на неё и стал таскать её за волосы. Всю свою ненависть к Марии он вложил в эти тумаки и даже, с бешеной злобой, дважды ударил её головой об стену.

– Негодная баба! – кричал он, когда та бросилась царапать и кусать его – ноги моей здесь больше не будет! Ищи себе другого мужика на потеху, и танцуй голой перед ним хоть каждую ночь и до утра! Подлая тварь, и не смей больше оскорблять мою Анну и распускать о ней лживые слухи, иначе башку тебе оторву!

Взбудораженный, со всклоченными волосами и поцарапанным лицом он вернулся домой и молча прошел в свой кабинет. Анна с дрожью смотрела на него, но не решилась задавать вопросы. Ей и так было многое понятно, и не стоило теребить еще незажившую полностью душевную рану.

А Мария в это время билась в истеричном припадке, рыдая и воя на весь дом. Затем утихла и погрузилась в тяжелые думы. Теперь все её мысли были направлены на то, как уничтожить Анну. Наконец у неё созрел подлый план, она, выпила стакан вина и уснула.

Наутро купчиха была бледна, но глаза её блестели зловещим огоньком, а сжатые губы усиливали злобное, жестокое выражение лица. С нетерпением дождалась вечера и отправилась в путь, снова к колдунье. Снова оставила извозчика в стороне и наказала ожидать её возвращения.

Старуха открыла дверь и с удивлением осмотрела гостью.

– Никак вы опять, сударыня – и приветливо, но с внутренним беспокойством, поклонилась ей.

Мария прошла в комнату, подала колдунье пакет с гостинцами, и уселась в кресло. Она с негодованием в голосе стала рассказывать, что любимый бросил её и вернулся к жене, высказала претензии к прежнему обряду, дескать слабо действует. И добавила, что единственным выходом она видит полное устранение самой соперницы, воскликнув в сердцах: – да чтоб она сдохла!

– Дело это опасное, и мне не очень то подходит – словно набивая цену пробормотала колдунья. – Ну давайте поглядим, возможно ли это сейчас и благоприятствуют ли этому силы.

Она покрыла стол красной тканью, поставила на него чашу с водой, затем наскребла из печи углей, бросила их в жаровню, добавила туда можжевельника и еще сухих трав, бросила желтого порошка, полила эту смесь маслом и подожгла. Пошел дым и едкий запах, колдунья склонилась над чашей с водой и стала шептать заговор, после которого стала тихо задавать вопросы. Лицо её становилось землистым, затем быстро обернулась и странно посмотрела на купчиху.

– Не могу, сударыня. Другие силы препятствуют этому.

– Как! Ведь вы же дважды мне помогали, а что же сейчас?

– Этому препятствуют другие, враждебные силы. Уж больно мне это опасно, рискую головой.

– Я заплачу тебе десять золотых рублей, но Анна должна умереть.

– Говорю же вам, дело это опасное и трудное, и за успех поручиться не могу. Вот мужичонку повернуть вам смогу, да и то уж верно, ненадолго, а от жёнки его избавиться дело ненадежное.

– Да что ж такое то! – зло воскликнула Мария – денег больше вымогаешь что ли? Ну так дам тебе еще тысячу рублей сверху.

Алчность ли победила над опасностью, или вправду колдуница цену набивала, но согласилась. Велела Марии изловчится, да выкрасть вещицу Анны и ей принести. Дала ей порошка специального, который поможет отвести всем глаза, чтобы купчиха незаметно для всех добыла вещицу, а еще лучше клок её волос, чтоб наверняка. Затем провела заново обряд на приворот для Михаила и отдала эту воду в склянке.

Повезло Марии дня через три. На очередной ярмарке встретила Анну. Она долго не спускала с неё глаз, бросала ядовитые взгляды в сторону Анны. На мгновение взоры женщин встретились, и в глазах Анны отразилось такое ледяное презрение, такое отвращение к этому развратному существу, что сердце Марии учащенно забилось, и кровь прилила к её набеленному лицу. Она отошла в сторону, переждала немного, и, улучив момент, подошла со спины и тихо срезала кусочек шали Анны. До волос не смогла добраться, они были прибраны в прическу.

Затем Мария прибыла в экипаже к дому Михаила, сыпанула у порога заговоренную землю и отбыла домой. Она уже перестала скрывать свои действия, такое безразличие к мнению окружающих объясняется полной одержимостью победить свою соперницу любой ценой. Анна, вернувшись домой, с удивлением узнала от прислуги, что те видели купчиху у крыльца, рассыпавшую землю. Это так испугало Анну, что она даже не заметила изъян на своей шали, сразу прошла в кабинет мужа. Михаил был занят счетами и попросил не мешать, но Анна настояла уделить ей время и рассказала о действиях Марии.

– Хорошо, душа моя, я попробую поговорить с ней, а ты не волнуйся, может прислуге показалось?

– Да нет же, и Глафира, кухарка, была со мной на ярмарке. Она видела, как Мария шныряла вокруг нас.

– Ну будет, будет, поговорю с этой чертовой бабой – успокаивал муж Анну. Но смутное чувство грядущей беды уже поселилось в её душе.

В тот же вечер Мария приехала на край кладбища к старухе.

– Добре, – глядя на кусочек шали, произнесла колдунья – сиди здесь пока, жди. Она зашла за занавеску, чем-то там шебуршала, бормотала, и минут через двадцать вышла. В руке бабка держала восковой шарик, в который с заговором был закатан этот кусочек шали и мешок, в нем ворочался черный петух.

– А теперь пошли. – Взяла за руку Марию, и они вышли из дома.

При входе на кладбище старуха с поклоном произнесла приветствие миру покойных. Они шли среди могил, в сумерках виднелись черные кресты, стояла полная, мертвая тишина. По пути колдунья собирала паутину с крестов. Когда подошли к пенечку у перекрестка могильных дорожек, она поставила бутылку самогонки, кисет с табаком, достала из мешка петуха со связанными лапами и взмахом ножа отсекла ему голову. Кровь брызнула на землю. С поклоном произнесла:

–Твердыни земной отверзнись уста… Тако прими хозяйно сей дар потребный, тако исполни то, о чем прошено… – и закончила обряд просьбой.