Надежда

Как в тумане вставало в памяти прошлое.

Временами Лосю казалось, что ничего и не было. Ничего. Ни полёта на Марс, ни марсиан, ни космического странствия, ни её, Аэлиты. Всё было сном.

Сон прошлого.

От неё не осталось ничего осязаемого. Только образ.

Со дня возвращения на Землю прошло довольно много времени. Сначала он считал дни, потом недели, затем месяцы. Но всё кануло в лету. Надежда на новый полёт, ещё теплившаяся в нём, постепенно угасала. Лишь энтузиазм Гусева, кипевший в этом человеке негаснущим пламенем, взбадривал его при встречах, которые становились всё реже.

Лосю удалось создать машины, подобные тем, на которых летали марсиане. Их изготовили в трёх бесполезных экземплярах. В условиях земного притяжения они вряд ли смогли бы подняться в воздух так же, как делали это на Марсе. К тому же без мощных полюсных станций, строительство которых по многим причинам не представлялось возможным, они практически были непригодны ни для чего на Земле. Построив три машины, Лось забросил эту затею и впал в уныние от сознания полной беспомощности своего опыта.

Что дал этот полёт на Марс кроме недолгой, но бурной шумихи в прессе? Ничего. Лишь одно воспоминание согревало его сердце. Имя ему было Аэлита.

***

Меж тем Гусев продолжал бурную деятельность. Его «Общество…» изыскивало всё новые варианты осуществления помощи марсианам. Он как-то даже не задумывался над тем, что там произошло на Марсе со времени их отступления. Необузданная страсть вернуться на Марс заставляла развивать на Земле бурную деятельность.

Однако и он замечал, что интерес к марсианской теме угасал очень быстро. Гусев прилагал отчаянные волевые усилия, чтобы оживить его, и эта борьба, хотя и не давала больших результатов, всё же была той стихией, в которой он привык жить как рыба в воде. Он воевал с бюрократами, добиваясь денег на постройку нового межпланетного корабля, как с врагом на бесчисленных фронтах. Бюрократы боялись его, но денег не давали, а лишь по возможности избегали встречи с ним. Но Гусев находил их снова и снова и тормошил, размахивая кулаками, как шашкой в бою.

Это занятие отнимало у него уйму времени, и он всё как-то реже и реже видел Лося. Но однажды вдруг забеспокоился, разыскал его в его одинокой неустроенной квартире.

-Ну что там ещё? – раздался за дверью усталый голос. Это был Лось.

Он открыл. Удивился появлению Гусева. С тех пор, как они вернулись, судьба ни разу не заносила Гусева в его одинокое жилище.

-Это я, Мстислав Сергеевич, - Гусев бесцеремонно ввалился в небольшую комнатку. Осмотрел скудное убранство, состоявшее из книжной полки, стола, табурета и железной кровати. – Не ждали?

-Не ждал, - признался Лось.

-Скучаете, Мстислав Сергеевич?

-Скучаю.

-А чего?

-Да так…

-Да, понимаю вас, Мстислав Сергеевич. Время идёт, надо что-то предпринимать…

-Бросьте вы! Я оставил эту затею. Ни к чему она!

-Как это ни к чему?! – удивился Гусев. – Я вот, Мстислав Сергеевич, только и делаю, что живу этой мечтой. И не только живу, а борюсь за неё! Счастье ведь в борьбе! Так что, не опускайте руки… Признайтесь честно, неужто не хотите лететь на Марс?

-Хочу, - немного помедлив, сознался Лось. Он вдруг действительно ощутил в себе желание снова полететь. Скука последних лет жизни добивала его.  Но вдруг он поймал себя на мысли. – Хочу, но боюсь. Боюсь, что там уже всё не так…

-Да-а-а, - Гусев догадывался, что имеет в виду Лось. – Да вы не бойтесь, Мстислав Сергеевич, как бы там ни было, лететь надо, и мы полетим.

-Вы думаете? – Лось вдруг ощутил, что надежда, почти угасшая в нём, как уголёк давно забытого костра, разгорается с новой силой. Он задал вопрос, на который вдруг дал ответ сам себе. – А ведь полетим, ей богу, полетим!

-Конечно, - согласился Гусев, обрадовавшийся энтузиазму, загоревшемуся вновь в глазах его старого друга. Этого огонька он не видел уже давно, с тех пор, как они вернулись на Землю. – Конечно, полетим! Дайте только срок!

С той поры надежда вновь расцвела в Лосе в полном цветенье. «Где ты, Сын Неба?» - этот вопрос всё чаще стал всплывать в его сознании. «Я здесь, я здесь, я скоро увижу тебя, Аэлита! Мы встретимся вновь и будем вместе. Уже ничто не сможет разлучить нас!»

Как он мог позволить себе забыть о ней? Какое имел право похоронить в себе надежду вернуться? Но теперь уже ничто не остановит его! Он вернётся на Марс, чтобы найти её! Да, он вернётся!

Жизнь его потекла веселее, оживлённая надеждой и сладостным ожиданием отлёта. Вера взбодрила его, сбросила с плеч груз прожитых лет. Он словно помолодел, стал более общительным.

Гусев теперь часто навещал его, подбадривая и всячески лелея его надежду. Его отвага и смелость вдохновляли и укрепляли надежду. Гусев рассказывал ему, как обстоят дела, что он делает, чтобы организовать постройку нового корабля. Трудностей много, но он добьётся. Они полетят! Он не может бросить в беде несчастных несознательных марсиан, не умеющих постоять за себя перед горсткой поработителей. Они обязательно полетят и помогут им.

***

Однажды он пришёл и сказал:

-Ну, всё, Мстислав Сергеевич, кажись, удалось. Завтра еду в Москву подписывать бумаги. Год-два и полетим!

-Год-два? – изумился Лось.

-Да, может быть, раньше. Всё стало сложнее. Бюрократов развелось, как крыс после урожая. Но самое главное сделано! Уже точно полетим!

С этими словами Гусев уехал в Москву.

Странный визит

Лось простыл и лежал дома. Гусева уже давно не было, прошла неделя или две, как он укатил подписывать бумаги. Но Лось терпеливо ждал его.

В один из таких вечеров ожидания в дверь постучали. Обрадованный Лось, забыв про свою простуду, подскочил к двери и распахнул её в надежде увидеть бодрые усы Гусева.

На пороге стоял Скайльс. Лось опешил. Его-то он никак не ожидал увидеть на пороге своей квартиры.

-Здравствуйте, - весело улыбнулся Скайльс, как будто они расстались только вчера. – Не ожидали меня увидеть?

-Нет, если честно, - сконфузился Лось. – Проходите, прошу.

Он пропустил посетителя вперёд. Скайльс обошёл комнату, поцокал языком, оглядывая её убогое, аскетическое, почти спартанское убранство.

-Один живёте? – поинтересовался он у Лося.

-Один, - ответил Лось всё также смущённо.

Скайльс присел на одинокий табурет. Лось плюхнулся на кровать, едва не повалился, почувствовав вновь подступившее недомогание.

-Чем обязан?

-Вы никак болеете? – Поинтересовался Скайльс вместо ответа, огладывая склянки с лекарствами, стоявшие на грубой поверхности старого дубового стола.

-Болею, - кивнул головой Лось.

-А я к вам по делу… Если вас не затруднит, могли бы вы уделить мне минут двадцать внимания?

-Говорите, - произнёс Лось, чувствуя некоторый подвох во всём происходящем.

-Видите ли, вы знаете, что я журналист, - начал, издалека его незваный гость. – Мне были очень интересны ваши рассказы о Марсе…

-Но я уже рассказал всё, что мог, -  пожал плечами Лось.

-Я знаю, - согласился Скайльс. – Но этого мало. Хотелось бы более полных впечатлений от увиденного. Это ведь сногсшибательное происшествие – полёт на Марс. К тому же вы открыли там жизнь, близкую по форме к земной. Всё это очень интересно…

Скайльс замолчал, видимо не зная, как продолжить начатый разговор.

-Что вас интересует? – Лось решил поддержать беседу. Ясно было, что просто так Скайльс бы не пришёл.

-Меня интересует новый полёт на Марс, - выдавил, наконец, Скайльс. Последняя фраза далась ему с трудом.

-Нет, пока ничего не предвидится, - покачал головой Лось.

Скайльс усмехнулся, встал и прошёл по комнате. Снова присел на табурет.

-Видите ли, я знаю о попытках Гусева организовать новый полёт, - снова завёл он разговор, - но, понимаете ли, в связи с теми трудностями, которые испытывает ваша страна в настоящее время, он не далеко продвинулся. Могут пройти годы, прежде чем задуманное им осуществиться. У вашей республики сейчас хватает забот на земле. Так что ей не до какого-то там Марса и проблем с полётами. Что ни говорите, а удовольствие это дорогостоящее.

-Моя республика, - кашлянул Лось, - и тогда не испытывала особого достатка в средствах, однако…

-Однако революционный задор, горячка, испытанная всеми после переворота, дала о себе знать. Теперь у вас другие времена: на развалинах, что остались от прошлого, вы строите будущее. Для этого нужны реальные деньги, которых у вашей республики нет. Так что, смею вас заверить, Гусев вернётся из Москвы ни с чем. Он хороший человек. Но на одном энтузиазме далеко не уедешь, хотя с его характером можно свернуть и горы.

Скайльс замолчал, между ними  возникла неловкая пауза. Лось пытался сообразить, к чему клонит его собеседник, но так ничего путнего придумать и не смог.

-Вы меня пытаетесь расстроить? – Спросил вдруг он у Скайльса.

-Вовсе нет, - замахал руками американец. – Поверьте мне, я ваш друг. Неужели вы думаете, что я смог бы преодолеть такое расстояние только для того, чтобы сидеть теперь перед вами и пытаться испортить вам настроение?

-Чего же вы добиваетесь своим визитом? – изумился Лось.

Американец немного помолчал, загадочно улыбаясь и пристально глядя на собеседника, потом спросил:

-Вы ведь хотите лететь на Марс снова?

-Да, - Лось не смог сдержать своего жгучего желания.

Он вдруг поймал себя на мысли, что вопрос этот звучит к нему второй раз за столь короткое время.

-Ну, так вот, - развёл руками Скайльс. – Я вам и предлагаю это сделать.

Он рассказал Лосю, что в Америке есть небольшая, но очень влиятельная группа людей, близких к правительству и к финансовым кругам, которая заинтересовалась Марсом. Они могут построить корабль, если Лось даст своё согласие начать работу. И если он, Лось, пожелает, то может снова отправиться на Марс на одном из этих кораблей.

-На одном из кораблей? – удивился Лось.

-Да, - кивнул головой Скайльс, - представьте себе, что одновременно стартует не один, а несколько кораблей.

-Но зачем? - удивился Лось.

Скайльс замялся:

-Видите ли, мы, американцы, народ очень практичный. Сами понимаете, что всё это не ради спортивного интереса делается. Вы нашли на Марсе нечто, что очень необходимо нашей стране. И даже, если бы там не осталось никакой жизни, мы всё равно просили бы вас помочь нам осуществить полёт на эту планету.

-Так вас интересуют не марсиане? – изумился Лось.

Вопрос его прозвучал, как отказ, и Скайльс пожалел, что произнёс последние слова. «Непостижимая русская душа», - подумал он про себя.

-Видите ли, - снова начал он. – Это очень хорошо, что вы нашли там жизнь. Даже, если бы вы её не нашли, всё равно ваш полёт был бы просто замечателен. Но ведь вы нашли её…

-И что же? – Лось насупился.

-Вы нашли форму жизни более древнюю и организованную, чем на Земле, с более древней историей.

От волнения Лось стал набивать табаком трубку. Он не мог понять, что хотят американцы найти на Марсе. И это волновало.

Скайльс видел волнение Лося и обдумывал теперь, как подойти к Лосю, чтобы он вдруг не отказал.

Без его согласия в Америку журналисту просто нельзя было возвращаться.

Он тоже закурил.

-Вы нашли там историю, не так ли мистер Лось?

-Какую историю?

-Историю Земли. Если помните, то вы рассказывали о переселенцах с Земли, прилетевших на Марс много тысячелетий назад.

-Да, да, - согласился Лось, - потомки цивилизации с погибшей Атлантиды.

-Вот именно, - закивал головой Скайльс. – Погибшая цивилизация. Её существование до сих пор под вопросом для нас, жителей Земли. И вдруг вы находите отголосок истории её на далёком Марсе. Это необычайное, фантастическое открытие. Не менее фантастическое, чем сам перелёт в межзвёздном пространстве.

-И что же?

-Так вот, люди, по поручению которых я к вам приехал, хотят восполнить этот пробел в истории Земли. А поскольку доказательств существования Атлантиды на нашей планете не осталось, за ними придётся лететь на Марс. Вы представляете, какой переворот в науке об истории Земли и человечества принесёт эта экспедиция на Марс?

-Представляю, - согласился Лось.

-Огромный пласт знания исчезнувшей цивилизации вновь станет доступен человечеству. И, воспользовавшись его плодами, оно шагнёт далеко вперёд по пути прогресса. Люди забудут, что такое голод, станут более счастливыми… В конце концов, не это ли тот золотой век, о котором так мечтают в вашей стране?

-В нашей, - Лось поднял вверх указательный палец, - в нашей, но не в вашей. Мы хотим избавить человечество от эксплуатации и порабощения, а вы… В основе вашей идеологии лежит порабощение одних другими…

-Бросьте вы, Лось, - отмахнулся от его слов Скайльс, словно вокруг него кружила назойливая муха. – Какое порабощение может быть, если мы привезём с Марса секрет рога изобилия? Неужели вы думаете, что после этого, возможна будет какая-то эксплуатация…

-Ну, уж вы-то найдёте, как это сделать, - перебил его Лось.

Скайльс понял, что разговор надо прервать.

-Хорошо, - хлопнул он руками по коленям. – Я оставляю вас с вашими сомнениями… До завтра. Завтра я зайду к вам ещё раз. Договорились?

-Договорились, - согласился Лось.

Он вдруг осознал, что это реальный шанс вернуться на Марс, увидеть Аэлиту, соединиться с ней.

Мечты вдруг закружили голову своей бездонной перспективой. Между словами Гусева и предложением Скайльса лежала огромная пропасть. В первом случае они вместе с Гусевым были заложниками чужой воли, а здесь... здесь всё зависело только от него, от Лося.

-Завтра я вам дам ответ, - сказал инженер, провожая Скайльса за порог.

-Надеюсь, что он будет положительным, - вкрадчиво улыбнулся американец.

Лось остался один.

Вечер был наполнен тяжёлыми раздумьями. «Что делать?» - извечный русский вопрос мучил его до глубокой ночи.

В полночь в дверь кто-то постучал. Это был Гусев. Промокший от дождя, злой, он ввалился в квартиру Лося.

-Плохие новости, - сказал он с порога.

Он был ужасно расстроен. Бумаги не подписали, и ему пришлось ни с чем возвращаться в Питер.

-Но ничего, ничего, - подбадривал он себя и Лося. – Вот увидите, я добьюсь от них. Вот увидите, мы полетим.

Гусев ушёл. Лось так ничего и не сказал ему о предложении Скайльса. Почему? Он и сам не знал, что ответить себе на этот вопрос.

Остаток ночи прошёл в тяжёлых раздумьях. Однако утром он вдруг осознал, что надежда его, которую снова разжёг в нём Гусев, превратилась теперь в мечту, а мечта вплотную приблизилась к реальности, когда на пороге дома возник Скайльс.

Теперь он с нетерпением ждал прихода Скайльса. Решение уже созрело у него в голове.

«Прочь с Земли. Навстречу Марсу! Навстречу Аэлите!» - Возбуждённо думал он.

Он даже выздоровел от этой мысли. Хворь вдруг прошла, и остаток дня он провел, непрерывно дымя трубкой и меря шагами комнату, словно тюремную камеру.

«Вперёд, вперёд!» - Пело песню его сердце, окрылённое близким осуществлением мечты.

Скайльс пришёл в то же самое время, что и вчера. Лося он застал совершенно изменившимся и весьма удивился столь быстрой и разительной перемене.

Старт

Скайльс, всё-таки полный сомнений и страха, сидел в машине, на заднем сиденье. Сидел один, занимая весь просторный задний диван лимузина. Далеко впереди, за звуконепроницаемым стеклом был только водитель, который спокойно, но стремительно и ловко управлял машиной, лавируя на поворотах и развязках хайвэя, обгоняя попутчиков, закладывая головокружительные виражи. Это был лучший водитель Крабса, которому по случаю знаменательного события сам мистер Крабс приказал доставить Скайльса к месту старта.

Было раннее утро, на небе не было ни облачка, и яркое калифорнийское солнце, взбиравшееся по небосклону всё выше, обещало новый день, полный сияния и тепла.

Ночью Скайльс снова не мог заснуть до самого утра и теперь чувствовал себя разбитым. Едва он задремал, как его тут же разбудили.

***

Машина мчалась на всей скорости к стартовой площадке, которую устроили в тридцати километрах от города дабы, если что случится, то не произошло никаких разрушений среди жилых кварталов и гибели не причастных к происходящему людей.

Следом за его машиной следовал эскорт из семи автомобилей. Они едва поспевали за фаворитом Крабса, хотя также работали на него. В этих машинах находились члены марсианской экспедиции Скайльса, которые должны были лететь вместе с ним на Марс.

Всего экспедиция насчитывала тридцать человек. Из них пятеро были обучены управлять междупланетными кораблями, трое были учёными, приглашёнными мистером Крабсом. Вообще-то Крабс предлагал гораздо большему числу учёных мужей совершить захватывающую и совершенно бесплатную «прогулку» на Марс, но многие все сочли это предприятие рискованным, и удалось уговорить только троих. Учёным мистер Крабс поручил собирать всевозможные артефакты, вникать в неизвестные технологии, и привезти как можно больше марсианских секретов и достижений внеземной цивилизации в Америку. Именно это было тем главным сокровищем, которое, как считал Крабс, вознесёт его на новые вершины богатства. Именно ради этого он и организовал всю эту дорогостоящую даже по его меркам экспедицию. Конечно, ему непременно надо было получить с этого полёта прибыль, и такую, которая я бы многократно окупила его затраты.

Другие десять человек экспедиции прошли подготовку по специальной программе североамериканского министерства обороны. В течение шести месяцев их обучали в армейских подразделениях специальным приёмам ведения рукопашного боя, стрельбе из всех видов оружия и управлению всевозможными аппаратами, как для воздушного, так и для наземного перемещения, какие только были на Земле. Эти десятеро, были настоящими бойцами, наёмниками и головорезами, готовыми сражаться с кем угодно и где угодно за хорошую плату. Среди них было три пехотных офицера, один из которых воевал в Европе, двое других только закончили службу во французском легионе, два фронтовых лётчика. Остальные были моряками-ветеранами Атлантического американского флота, также понюхавшими сполна пороха в сражениях на океанских просторах.

Крабс выложил немалые деньги, чтобы эти сорвиголовы полетели вместе со Скайльсом.

Остальные двенадцать членов экспедиции были волонтёрами, добровольцами, каждый из которых согласился лететь на Марс за сто тысяч долларов, пройдя отбор, который устроил мистер Крабс. Они прибыли из многих стран: китайцы, мексиканцы, поляки, французы и даже один русский. Все они подписали контракт с компанией мистера Крабса, которую он организовал для финансирования полёта на Марс, и получили от неё аванс в половину суммы. Остальные деньги им были обещаны по возвращении из экспедиции.

***

Крабс то и дело звонил в автомобиль Скайльса по радиотелефону и справлялся, как скоро они прибудут:

-Здесь уже полно народу! – Кричал он в трубку так, что казалось, будто он орёт ему прямо в ухо, сидя рядом на уютном мягком диване лимузина. – Пора начинать! Когда вы будете на месте?

-Да скоро, скоро! – раздражался Скайльс, чувствуя, как нервы сдают у него от напряжения.

Почему-то вдруг Скайльс вспомнил тот день, когда он увидел объявление Лося, приколоченное гвоздиками к облупленной стене, приглашавшее всех желающих совершить междупланетный перелёт на Марс. Припомнилась ему и босая молодая женщина в ситцевом опрятном платье, которая читала его, шевеля губами. Глаза её были равнодушные, синие, с сумасшедшинкой.

«С сумасшедшинкой! – истерично подумал про себя Скайльс. – Вот что отличает всех этих русских! Только люди с сумасшедшинкой в глазах могли придумать лететь на Марс без особой видимой причины и рисковать своей жизнью на каких-то диковинных аппаратах, конструкция и надёжность которых вызывали большие сомнения! Лететь, словно подопытные кролики! Добровольно!»

У Скайльса начиналась истерика, он не собирался выступать в роли подопытного животного, которого вот-вот закинут в диковинной машине неизвестно куда. «Нет, эти русские, в самом деле, сумасшедшие! - восклицал он, заговаривая вслух сам с собой. – А теперь я, вполне нормальный и трезвого ума человек, почему-то должен следовать их идее!»

Однако всё уже было решено.

***

Лимузин Скайльса въехал на стартовую площадку.

Это было сооружение, напоминавшее не то амфитеатр, не то стадион. Огромную площадку с пятью постаментами окружали полукругом высокие трибуны, подобные тем, которые устраиваются на футбольных и бейсбольных площадках. Но гораздо выше, больше и вместительнее.

Каждый постамент уходил вниз, ниже поверхности площадки, напоминавшей поле для игры в бейсбол или футбол, которая, по сути, была ложным дном: она только прикрывала истинное, лежащее ниже на десять метров, бетонное днище огромного бассейна.

Вокруг каждого постамента в площадке был сделан специальный квадратный  вырез, окно, через которое газы от работающих двигателей космических кораблей должны были уходить вниз. От бетонного дна бассейна в сторону, противоположную трибунам, отходил длинный подземный жёлоб, в котором стояли мощные вентиляторы. По задумке инженеров, сооружавших стартовый комплекс, газы при старте междупланетных кораблей, должны были уходить ниже ложного дна, которое служило экраном, защищавшим зрителей от ядовитых продуктов горения, и через желоб отсасываться далеко от места скопления народа.

Трибуны были заполнены до отказа. В нескольких местах были установлены треноги с фотоаппаратами, и оттуда то и дело поднимался дымок от вспышек магния – репортёры производили фотосъёмку. Также виднелись несколько огромных площадок с кинокамерами и осветительными приборами, которые производили документальную киносъёмку исторического события.

Каждый присутствующий на старте зритель выложил марсианской корпорации мистера Крабса за своё место и право здесь находится не меньше пяти тысяч долларов на аукционе. Последние билеты продавались по цене, превышавшей десять тысяч долларов. Это были сумасшедшие деньги, поэтому здесь могли находиться только известные толстосумы, члены американского правительства, а также журналисты и репортёры, за которых денежки выложили откомандировавшие их издания.

***

Лимузин Скайльса стремительно пересёк площадку и, описав изящный пируэт, притормозил у никелированных блестящих перил, сделанных по краю широкого отверстия вокруг постамента, туда, откуда через прогал глубиною в десяток метров был переброшен трап к кораблю.

К машине тотчас подбежал дежуривший здесь швейцар и распахнул дверцу салона, приглашая поклоном с отводом руки в сторону Скайльса выйти.

Скайльс переборол нервную дрожь в коленях и ступил на изумрудную траву, свежую от недавнего полива. Он почувствовал, что ноги у него как ватные и понял, что не сможет идти.

Вдруг вокруг, словно взрыв раздался оглушительный рёв приветствий и оваций. Над трибунами взвились флаги, в воздух полетели шляпы, восторг толпы заглушил слова ведущего, стоявшего на невысокой трибуне перед трибунами и комментировавшего в микрофон через мощные динамики всё происходящее внизу, на стартовой площадке.

-И вот, вы видите, появился первый участник междупланетной экспедиции на Марс, ее руководитель, мистер Ска-а-айльс! – раздавалось из динамиков со всех сторон через восторженный рёв толпы.

Восторг присутствующих вдруг подбодрил Скайльса, и он, окунувшись в жаркие лучи славы, ощутил прилив сил, вскинул в приветствии вверх руки, наполняясь сам тем восторгом, который испытывали встречавшие его люди. Он тут же почувствовал, что ноги его перестают быть ватными, становятся послушными и наполняются кровью. Волнение, которое было рождено страхом и сомнениями, вдруг сменилось волнением восторга.

«На миру и смерть красна!» - вспомнил вдруг Скайльс поговорку, которую как-то слышал в России. Тогда она очень здорово удивила его, потому что он не мог понять её смысла, потому и запомнил. И вдруг теперь ему стал понятен смысл этой поговорки.

***

С трибун зрителям открывалось великолепное зрелище. Впереди на огромной зелёной площадке возвышались на бетонных постаментах, словно небоскрёбы, пять серебристых междупланетных кораблей. Каждый из них блестел на солнце, как огромный кусок золота. Это было захватывающее, невиданное зрелище, означавшее начало новой эры в истории человечества. И оно не могло оставить никого из присутствующих равнодушным. И зрители восторженно ревели.

Но вот на площадке показался серебристый лимузин. Он быстро промчался по изумрудному полю и, элегантно развернувшись, притормозил.

В предвкушении незабываемого шоу зрители подскочили со своих мест, и их рёв превратился в сплошной гул.

Из лимузина вышел высокий подтянутый молодой человек в золотом костюме, который тысячами искр отливал на солнце, и в приветствии вскинул руки. Гул толпы стал просто неистовым и заглушил всё на свете.

Вот показались ещё несколько машин, вскоре все члены экспедиции стояли перед своими кораблями, махая в приветствии восторженным зрителям.

Когда гул постепенно утих, на трибуну впереди стартовой площадки вышел сам мистер Крабс, основатель марсианской корпорации. Он произнёс громкую речь и пожелал участникам экспедиции интересных впечатлений и успеха. За ним выступили представители американского конгресса и правительства, а затем ведущий этого организованное Крабсом шоу объявил: «На старт!»

Ликование толпы снова заглушило его слова.

***

Скайльс, направился к трапу, поддерживаемый новым всплеском восторга зрителей. Следом за ним к серебристому небоскрёбу междупланетного корабля направились ещё пятеро летевших вместе с ним членов экспедиции. В другие корабли также началась погрузка экипажей.

Скайльс пригнулся и вошёл внутрь аппарата. Здесь был просторный грузовой отсек с водой, провиантом, оружием и оборудованием экспедиции, вступил на площадку лифта. Когда последний член его экипажа задраил люк, он нажал на кнопку, и они поднялись в просторный, светлый и уютный жилой отсек.

Сквозь огромные иллюминаторы из специального жаропрочного стекла хорошо были видны стоявшие рядом корабли, изумрудное поле и трибуны со зрителями.

Скайльс расположился на кожаном диване, достал из бара бутылку дорогого шампанского, открыл её и разлил в фужеры себе и ещё двум членам экипажа, французу, Марселю, и русскому, Андрею, которые остались с ним в жилом отсеке. Остальные трое, среди которых был и обученный управлению кораблём пилот, отправились по трапу наверх, в нос корабля, где находилась рубка управления.

-Ну, - поднял фужер Скайльс, - за успех экспедиции!

Фужеры соприкоснулись, раздался мелодичный звон.

***

Прохладный, шипучий слегка пьянящий напиток проник внутрь. Его щекотливое тепло расплылось по телу.

Скайльс поставил фужер на столик, привинченный к полу рядом с глубоким кожаным диваном, направился к трапу, ведшему в рубку управления этажом выше, и, взявшись за его серебристые поручни, стремительно, в два огромных прыжка через несколько ступенек, поднялся туда.

В рубке управления кораблём было солнечно и светло.

Пилот Стивен и ещё два офицера заняли свои места в кожаных стартовых креслах перед пультом управления. Они смотрели на него и ждали его команды.

Скайльс плюхнулся на пустое стартовое кресло в центре пульта, рядом с пилотом Стивеном, пристегнул ремни и посмотрел наверх.

Сквозь прозрачную полусферу купола  рубки из толстого жаропрочного стекла, разделённую мощными серебристыми дугами на шесть секторов, в рубку с неба лился яркий солнечный свет. Самого солнца не было видно, оно было ещё невысоко над горизонтом, и поэтому ясное, светло-голубое небо казалось особенно глубоким, почти бездонным.

Скайльс взял в руку трубку радиотелефона и отдал команду на предстартовую проверку готовности экипажей и систем всех междупланетных кораблей.

Пилот Стивен тоже стал нажимать на какие-то выключатели и принимать доклады от членов экипажа о происходящих изменениях. Он проверил, как работают световые фильтры и толстые бронированные жалюзи, закрывающие иллюминаторы в жилом отсеке и на потолке рубки управления, который в полёте должен был стать носом корабля.

Скайльсу последовали доклады от Стивена и всех остальных пилотов междупланетных кораблей.

Всё было готово к старту.

Скайльс доложил мистеру Крабсу о готовности к взлёту. Крабс отдал общую команду на старт. В динамиках послышался голос диктора, дающего обратный отсчёт.

«Ну, вот и всё!» - подумал Скайльс.

Он хотел испугаться, но не смог: всё ещё действовала эйфория от оглушительного ликования зрителей необычного зрелища. К тому же выпитое шампанское настроило на беспечный лад.

Обратный отсчёт закончился: «…два, один! Старт!».

Скайльс нажал на пульте стартовую кнопку, запускавшую двигатель междупланетного корабля. Спустя секунду, по всей многотонной громаде пробежала сильная дрожь, раздался рокот, переросший в оглушительный гул. Корабль шевельнулся, казалось, покачался из стороны в сторону, и вдруг небо понеслось на них с огромной скоростью, стремительно меняя цвет, и становясь всё более тёмным. Вскоре оно стало глубоко пурпурным, а затем вдруг чёрным ковром с мириадами колющих глаз через стекло искорок звёзд.

От перегрузки невозможно было пошевелить ни одним членом туловища. Экипаж впечатало в мягкие глубокие кресла. Скайльсу показалось, что от прилива крови к голове он сейчас потеряет сознание.

***

Когда в динамиках раздалась команда на старт, зрители на трибунах притихли. Стоявший многоголосый гвалт смолк, и вдруг сквозь внезапную тишину на всю округу, залитую лучами утреннего солнца, стали слышны слова диктора, произносящего обратный отсчёт.

После громкого «… три, два, один! Старт!»

Прошла секунда и тысячи приглашённых на знаменательное событие вдруг увидели, как под междупланетными кораблями появились сильные вспышки пламени. Тотчас раздался оглушительный грохот, переросший в неимоверный гул. Трибуны тоже взревели в ликовании так, что едва не заглушили его.

Дым, вырывающийся из сопел кораблей, устремился под поверхность стадиона, а затем по бетонным желобам к специальному отверстию, выводившему газы в атмосферу за полтора километра от трибун. Оттуда, было хорошо видно, словно из жерла вулкана при извержении вырвался мощный столб сизо-серого дыма, устремившийся ввысь.

Один за другим междупланетные корабли гигантскими фейерверками взвились в небо. Вскоре уже они напоминали огромные одуванчики на гигантских стеблях из клубящегося сизо-серого дыма, которые росли, с неимоверной скоростью взмывая в бездонное небо. Спустя несколько секунд корабли превратились в пять серебристых звёздочек высоком в небе. Казалось даже, что их забыли убрать с небосвода с наступлением утра.

Ещё через минуту они и вовсе исчезли из вида. И лишь пять огромных столбов дыма, вершины которых терялись где-то в небе, скрутившись в вышине в гигантскую воронку, напоминали ещё некоторое время о произошедшем.

***

Крабс тоже смотрел на безоблачное небо, где растворялись и таяли столбы дыма, которые унесли в бездонную неизвестность космоса вложенные его корпорацией десятки миллионов долларов.

«Надеюсь, что это мне окупиться!» - подумал он, уезжая в своём шикарном лимузине с места старта.

Уже спустя минуту он был уже весь поглощён каким-то другим делом, как будто никакой междупланетной экспедиции на Марс никогда и не существовало.

«Вы слышали, слышали?!..»

В двери кто-то сильно тарабанил.

Лось проснулся и взглянул на часы. Стрелки показывали начало пятого.

«Что могло случиться в такую рань?» - удивился Лось, направляясь на оголтелый стук. Казалось, что кто-то хочет вынести ему напрочь входную дверь.

На пороге стоял ошалелый Гусев. Он тяжело дышал, видимо ему пришлось бежать.

-Вы слышали, слышали?! – прокричал он, бесцеремонно вваливаясь в квартиру.

Лось встревожился и стал пытаться сообразить, что происходит. Ему показалось, что вероятно, произошли какие-то неприятности на строительстве междупланетных аппаратов.

-Что, что случилось? – попытался он добиться хоть чего-то от ошалевшего Гусева.

Тот тяжело дышал, видимо, он пробежал не один километр, так что, не смотря на своё крепкое телосложение, не мог прийти в себя.

-Да что такое, в конце концов?! – возмутился Лось.

Он поздно лёг и потому не выспался. Как всегда в последнее время по долгу мечтал на балконе, глядя на небо над Петроградом, которое ближе к осени стремительно становилось всё более тёмным и глубоким, а потому можно было различить уже при желании и Марс.

-Вы слышали, Мстислав Сергеевич?! – Гусев, наконец, смог говорить, немного отдышавшись. – Американцы полетели! Скайльс на Марсе!

-Когда?! – Лось от неожиданности услышанного присел на кровать, почувствовав какое-то бессилие, разливающееся по телу. Он ожидал услышать всё, что угодно, но только не это.

-Да вчера же! Вчера! – всё так же тяжело дыша, произнёс Гусев. – Я как узнал, так прямо к вам бежать, от самого дома мчался!

Лось задумчиво выпятил вперёд губы, пытаясь воспринять новость, в которую никак не хотелось верить. Он вдруг теперь с явной болью ощутил тот промах, который сделал тогда, когда открыл Скайльсу все секреты постройки своего междупланетного аппарата. Тем более было обидно, что он мог этого и не делать, никто его не заставлял выдавать секретов.

Вдруг Лосю стало обидно, что его опередили, что полетели без него и вместо него, воспользовавшись его идеей, его находками. И если раньше он думал, что это ничего, что американцы тоже полетят на Марс, то теперь, когда это стало реальностью, он просто негодовал. Негодовал на всех, и в первую очередь на себя, поскольку своими руками передал ключи от всех секретов в чужие руки.

Сообщив эту ужасающую новость и отдышавшись, Гусев присел на кровать, и так сидел теперь молча, опустив голову и обхватив её руками.

Возникла неловкая пауза. Лось чувствовал себя виноватым во всём произошедшем, но более того, ему казалось, что это же самое ощущает и Гусев. То, что казалось только угрозой, теперь свершилось,  и с этим фактом надо было как-то смириться, как-то привыкнуть к нему.

-Да-а-а, - наконец протянул Лось, подводя итог услышанному.

-Что да, Мстислав Сергеевич! – возмутился, как взорвался разом Гусев. – В этом повинны только вы!

-Да я понимаю..! – попытался смягчить ситуацию Лось.

-Нет, вы не понимаете, Мстислав Сергеевич! вы до конца не понимаете, что произошло! На советский Марс полетели американцы. Буржуи! И полетели благодаря Вам! – Гусев тыкнул пальцем в сторону Лося, и это того сильно задело, так, что он отвернулся. А Гусев не унимался, выплёскивая обиду. – Вы и только вы виноваты в этом. Если бы не ваше позёрство, не ваша безответственность за судьбу  советского Марса, то сейчас бы мистер Скайльс, мать его черти бы взяли, сидел бы спокойно у себя в Америке и пописывал бы статейки!

Гусев поднялся с кровати и нагнулся над Лосем, который ссутулился весь под гнётом его слов:

-Вы хоть понимаете, Мстислав Сергеевич, какую услугу вы оказали американцам?! Вы хоть понимаете, что буржуи на Марс полетели! На наш советский Марс! И что теперь?! Они  что там свою буржуйскую власть установят?!

-Но мы ведь даже не знаем, что там произошло с тех пор, как мы оттуда улетели! – стал защищаться Лось. Нападки Гусева показались ему обидными и чрезмерно агрессивными. -

Восстание захлебнулось ещё при нас! Наверняка там сейчас по-прежнему верховодит Тускуб!

-Всё возможно! – согласился Гусев. – Но это тем более усугубляет вашу вину! – Гусев не унимался и был возмущён не понарошку. - Скорее всего, марсианский пролетариат ждёт помощи с Земли, ведь мы им обещали эту помощь! Вы же видите, что все те годы, в отличие от Вас, Мстислав Сергеевич, я занимался новой экспедицией на Марс, создал общество, выбивал ассигнования на цели нового перелёта! И что же? Что благодаря Вам получили вместо помощи наши марсианские братья?! Банду Скайльса и Крабса?! Теперь к одним угнетателям в виде Тускуба добавится ещё и второй угнетатель Крабс со Скайльсом?! Так, Мстислав Сергеевич?!

Гусев был взбешён. За многие годы, прошедшие со времени их прилёта с Марса он научился толкать зажигательные революционные речи. И теперь, помимо беспримерного вояки, которым его сделала империалистическая, а затем и гражданская война, он стал ещё и пламенным оратором, который умел говорить так, что сердце начинало бешено колотиться не только у слушающих его, но и него самого.

Лось, который не раз наблюдал развившиеся ораторские качества Гусева, теперь старался успокоить его и перевести разговор с эмоций на логику, но это получалось плохо.

-Но если бы американцы захотели, они всё равно бы полетели на Марс, и мы не смогли бы им помешать. К тому же и наш корабль вернулся на Землю на их территории, - возразил он.

-Но это было бы без вашего участия! – не унимался Гусев. – А так, вы им дали дорогу. Без вас, Мстислав Сергеевич, им потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы достичь такого результата. Пять, а может быть десять лет! Да я не знаю сколько, но наверняка так скоро устроить свой полёт на Марс они бы не смогли! А за это время мы бы уже не раз слетали на Марс, Мстислав Сергеевич, и окончательно установили бы там советскую власть. Свергли бы к чертям собачьим этого Тускуба с его бандой! А теперь что? Теперь Тускуб получит поддержку в лице Крабса и Скайльса. И нам, кроме того, что сражаться с Тускубом, придётся на Марсе ещё и с американцами воевать! Ну, здорово, ничего не скажешь!

Их тяжелый разговор продолжался ещё целый день. Но он ни к чему привести не мог, потому как это были только эмоции. И, зная, что нужно действовать, Гусев вечером же укатил в Москву добиваться выделения дополнительных ассигнований для ускорения отправки советской марсианской экспедиции.

Васильевский остров

Известие о том, что американцы уже рванули на Марс, сильно подействовало на советскую бюрократическую машину. С самого верху было дано указание: оказывать Гусеву и Лосю всяческое содействие в подготовке к отлёту на Марс.

Финансы, которые с боем выбивал Гусев прежде, сражаясь за каждую копейку, вдруг потекли рекой, так, что Гусев стал уже подумывать: «А не заложить ли постройку ещё двух аппаратов?». Но это была блажь, и он сам это понимал. Времени на раскачку не оставалось совсем, надо было отправляться как можно скорее и не дать натворить Скайльсу и всей банде мистера Крабса недобрых дел на советском Марсе.

Гусева вдруг вызвали в Москву.

В высоком кабинете его здорово пожурили за то, что он и товарищ Лось допустили отставание от американцев и позволили им вырваться вперёд в гонке за влияние на Марсе, а потом поставили задачу: «Марс должен быть советским!»

-Есть, быть Марсу советским! - с боевой готовностью отрапортовал Гусев и помчался в Петроград запускать экспедицию. – Через неделю стартанём! – добавил он напоследок для пущей уверенности в нём в высоких кабинетах и услышал в ответ:

-На запуск даю три дня!

***

«Три дня?! – думал про себя бывалый вояка всю дорогу до Петрограда. – Это, пожалуй, задача не из лёгких!»

В Петрограде Гусева уже встречали представители Петроградского Губкома и несколько человек из ГубЧК, которых Гусев хорошо узнал за время сотрудничества с этой организацией. Здесь, видимо, уже знали о поставленной перед Гусевым задаче.

-Медленно едете! – вместо приветствия при рукопожатии сказал ему как-то особо озабоченно глава Петроградского Губкома. – Надо на крыльях мчаться! Нас уже предупредили, что если вы за три дня не стартуете на Марс – всем головы снимут и здесь! – он обвёл рукой всех присутствовавших членов Губкома. - И там! – многозначительно кивнул он в сторону насупившихся от внезапно возникшей нелёгкой проблемы представителей ГубЧК. – Они нам секир башка сделают, а им оттуда кирдык будет! – он  ткнул пальцем в небо и недвусмысленно туда глянул. – Усекли!

-Да я в курсях! – деловито ответил Гусев, он уже шёл к авто быстрыми и широкими шагами, так что его длинный кожаный плащ широко развевался в разгоняемом мощным торсом воздухе, а прочие едва за ним поспевали. – Управимся! Только не мешайте!

-Чем помочь?! – заискивающе заглянул в салон машины через ещё не закрытую дверцу глава Петроградского Губкома.

-Да не мешайте вы только! Не мешайте – всё будет путём! – резко ответил Гусев, захлопывая дверцу. Он уже соображал, как всё организовать в срок, а назойливость чиновника, внезапно подобревшего к нему, сбивала его с толка.

***

Машины помчались по Петрограду.

Впереди один в машине, указывая шофёру дорогу короткими, резкими, как приказы, жестами, нёсся Гусев, за ним неотвязным хвостом  следовала вся встречавшая его на вокзале кавалькада. Но на неё Гусев не обращал совершенно никакого внимания. Ему было некогда. Он даже не заметил, что вся эта вереница обеспокоенных своим будущим чиновников и сердитых чекистов кружила за ним по всему городу, ни на шаг его не отпуская.

Гусев заехал к Лосю. Того дома не было. Тогда он направился прямиком на стартовую площадку, которую на этот раз решили устроить на Васильевском острове, дабы меньше было посторонних зевак: с прошлого старта на Марс ходили по городу неувядающие слухи, что много народу пострадало при старте аппарата, потому как близко подпустили.

По этой причине, дабы в трудящихся массах не было отвлекающих их от строительства светлого будущего ненужных брожений и домыслов, доступ к запуску междупланетных аппаратов решили сильно ограничить, сделать по специальным приглашениям.

«Да, а остальные зеваки пусть из-за Невы наблюдают! – заключил Гусев, узнав о таком решении. – Заодно и воздухом подышат свежим!»

Лося он застал всё в том же мечтательном настроении, и это Гусеву не понравилось.

-Не время сейчас мечтать, Мстислав Сергеевич! – вместо приветствия сказал он, протягивая руку. – Нам три дня на запуск аппаратов дали! Через три дня должны отлететь, хоть кровь из носу!

-А это кто? – поинтересовался Лось, кивая на выходящих позади Гусева из нескольких машин людей.

-А-а-а, это! – Гусев обернулся, и озадаченно крутанул усы, только теперь заметив многочисленную свиту. – Это помогать будут! Всё Петроградское начальство! И чекисты за ними присмотрят!

Он снова обернулся к Лосю и поднял для пущей важности указательный палец верх:

-Задача поставлена с самого верха: стартовать немедленно, в три дня! - усы Гусева от сказанного аж встопорщились. – Вот нам товарищи и будут оказывать всяческое содействие!

-Да, но ещё столько надо сделать! – озадаченно произнёс Гусев, удивленный новостью о спешном отлёте. – Надо бы ещё расчёты перепроверить!

-Так считайте, считайте, Мстислав Сергеевич, ещё целых три дня есть и три ночи! На марсе выспимся!

Гусев деловито крякнул и пошёл справляться насчёт провианта и других запасов для полёта. По дороге он подозвал главного инженера, управлявшего строительством и подготовкой аппаратов к запуску, о чём-то поговорил с ним немного, иногда показывая пальцем то на небо, то на людей, которые целой толпой стояли у машин, не зная, что делать, и пошёл дальше, давать указания завхозу, отвечавшему за материальную подготовку экспедиции.

После разговора с Гусевым главный инженер то ли испуганно, то ли деловито забегал по площадке, подбегая то к одним рабочим, то к другим. И вскоре вся стройка пришла в бурное движение, как будто проснулась после долгой спячки. Все забегали вперёд-назад, вверх-вниз. Несмотря на приближающийся вечер, работа закипела с удвоенной силой. К площадке, на которой готовились к старту корабли, встали длинной вереницей машины с запчастями, провизией, материалами, ожидая своей очереди на разгрузку.

***

Через три дня, как и обещал в высоких кабинетах Гусев, всё было готово к старту междупланетных аппаратов.

Гусев лично рапортовал в Москву, и оттуда направили самолёт с представителем высоких кабинетов присутствовать при  запуске.

-Можно было б теперь лететь! – повторял довольно сам себе Гусев, как бы обращаясь к Лосю. – Так вот нет, теперь жди целого представителя, когда он прилетит! Мы б за это время уже на Марсе были!

Он был доволен собой, что так быстро и складно закончил подготовку и сдержал данное наверху слово, весело прохаживался по площадке и то и дело подкручивал усы, следуя своей недавно приобретённой привычке. Теперь на нём был военный френч и шаровары с лампасами времён гражданской войны, но новый, только что пошитый. Гусеву нравилась эта устаревшая и вышедшая из моды форма, потому что она напоминала ему о временах его молодости, и в такие ответственные и волнующие минуты он надевал именно её.

Здесь же где-то сновали чекисты и вся верхушка Петроградского Губкома, ожидавшие приезда посланника из Москвы. Остров был оцеплен усиленными нарядами милиции, и зевак, которых оказалось великое множество, сюда не пускали.

То и дело на глаза Гусеву попадался председатель Петроградского Губкома. Лицо его уже выглядело взволнованным и немного растерянным, но уже не так как прежде, а от предстоящей встречи московского посланника. Казалось, что он не мог найти на площадке подобающего то ли для себя, то ли для такого случая места.

Когда их пути с Гусевым пересекались, он как-то каждый раз возбуждённо спрашивал:

-Ну, как, всё нормально, -  почему-то заглядывал Гусеву в глаза.

Поскольку было видно, что ответ Гусева товарища не интересовал вовсе, - а Гусев на этом собаку съел, - то он, даже не напрягаясь, не останавливаясь и не обращая внимания на чиновника, односложно отвечал всякий раз одно и то же:

-Норма-ально! – и продолжал сокрушаться про себя, что нельзя было «стартануть» прямо сейчас, «как тогда». Ему не терпелось «стартануть» и нагнать Скайльса.

***

Площадка была сделана посередине острова, на пустыре, так, что снизу аппараты почти до половины закрывали деревья и здания. Но всё же, если на них смотреть из-за реки, междупланетные корабли были хорошо видны, и каждый вечер вот уже на протяжении  многих месяцев толпы зевак собирались на набережной посмотреть на этот необычайный пейзаж.

Гусев внёс в конструкции кораблей кое-какие изменения, и теперь они смотрелись более вытянутыми и приближенными к форме сигары. Однако нижняя часть их была по-прежнему более широкой, и поэтому создавалось при взгляде на их контуры странное впечатление, что смотришь на сигарообразное яйцо или на яйцеобразную сигару.

В конструкции и внутреннем устройстве кораблей Лось не сделал практически никаких изменений. Он только укрепил корпус, памятуя о крушении при приземлении несколько лет назад, заменил резину на более жаропрочную, которую изготовили на том же …нском заводе, где делали и топливо для аппаратов. А так всё было по-прежнему.

В каждом аппарате летело по пять человек. Теперь, когда все наслышаны были о давнем прошлом полёте, от желающих присоединиться к Гусеву и Лосю и слетать на Марс не было отбоя в течение всего времени подготовки экспедиции. Поэтому у Гусева, который теперь возглавлял перелёт на Марс под флагом освобождения порабощённых марсиан, теперь была хорошая возможность выбрать самых достойных членов экспедиции. Он отбирал молодых, здоровых, рослых, грамотных, умеющих обращаться с оружием и, желательно, успевших повоевать. Таким критериям, несмотря на многочисленность желающих, соответствовало лишь ограниченное число претендентов, и потому последних двух Гусев отобрал уже перед самым отлётом.

***

Но вот пришло сообщение, что самолёт с представителем из Москвы приземлился на аэродроме в Петрограде, и Гусев, понимая, что теперь времени до запуска аппаратов на Марс осталось совсем немного, собрал в последний раз для инструктажа всю команду вместе. Он посадил их вокруг себя на лужайке перед аппаратами и, иногда оборачиваясь и наблюдая, как чекисты и глава Губкома мчаться мимо, спеша в аэропорт, говорил:

-Радиосвязь между кораблями у нас будет гарантировано на Земле и по прилёту на Марс. В космическом пространстве могут возникать серьёзные помехи. Поэтому после старта, скорее всего мы потеряемся друг от друга до прибытия на Марс. На Марсе сразу же устанавливаем друг с другом радиосвязь и определяемся, кто долетел, и кто куда совершил посадку. Возможно, будет большой разброс по планете. Поэтому в каждом аппарате находится по одному летательному аппарату, работающему на марсианском порошке и по одному мотоциклу, с запасом бензина на триста километров. На Марсе бензина нет, зато есть возможность разыскать марсиан и запастись у них порошком для летательного аппарата. Всем понятно?…

Лось тоже присутствовал на инструктаже, который устроил для членов экспедиции Гусев. Он одновременно и поражался его возросшему управленческому мастерству, и думал о скором старте на Марс, и не верил, что всё это происходит с ним не во сне, а наяву.

Иногда он зачем-то, проверял расчёты траекторий полёта, хотя теперь это было уже ни к чему. Видимо, нервничал.

«Дождался!» - мечтательно и сладко думалось Лосю.

Он пытался подумать об Аэлите, но мысли почему-то терялись, как будто иссякали. И он не мог на них сосредоточиться.

***

Вскоре собрались все, кому положено было присутствовать на старте междупланетной экспедиции.

Гусев построил свою команду и доложил прибывшему с Москвы председателю правительственной комиссии, после чего повернулся к экипажам аппаратов и скомандовал:

«Занять места! По машинам!»

На этот раз речи произносить было не перед кем. Все зеваки остались за пределами места старта. Поэтому всё происходило так, как будто на фронте, как на войне. «Без лишних цацканий!» - отметил про себя Гусев.

-Ну, мы им устроим! – между делом погрозил куда-то в пространство кулаком Гусев, прощаясь с Лосем. Они решили лететь на разных кораблях, и теперь с этого момента до самого Марса уже не могли больше видеться. Гусев должен был управлять командирским кораблём, откуда вёлся запуск всех аппаратов: команда двигателям на старт подавалась из него. Лось же летел на одном из ведомых кораблей, который после старта управлялся автономно и мог самостоятельно изменять траекторию в космическом пространстве.

-Кому им? – поинтересовался Лось.

-Да и тем, и другим! – задорно взмахнул рукой Гусев. – И Тускубу, и Скайльсу! Всем вместе!

-Посмотрим, - пожал плечами Лось. – Я об этом как-то не думал…

-А зачем же мы летим, как не за этим! – Гусев направился на командирский корабль.

Спустя минуту он принял по радио от всех экипажей доклады о готовности, а затем, скомандовав: «Старт!», повернул рукоятку запуска.

Над Петроградом раздался оглушительный рокот, переросший в рёв, заглушающий все другие звуки.

«Ну, поехали!» - раздался в динамиках всех переговорных устройств в междупланетных аппаратах восторженный голос Гусева.

Лося с силой вжало в кресло, в глазах потемнело от бешеного ускорения.

Рассказ марсианки

Разморённые тёплой ванной и умиротворённые плотным ужином гости разошлись по предложенным Ихой просторным и богато убранным спальным комнатам, скорее похожим на залы, в каждой из которых было по огромной кровати, украшенной золотом и драгоценными камнями также дивно, как и всё вокруг. В инкрустации в основном преобладали бриллианты.

Лось надеялся вызвать Иху на разговор об Аэлите, но, едва коснулся огромной, но плоской, необычайно мягкой подушки, как тут же уснул крепким, здоровым сном.

***

Проснулся он от того, что кто-то тормошил его за ногу.

Лось поднялся и сначала не мог понять, где он.

Вчерашние впечатления от роскоши казались каким-то золотым сном.

Однако вокруг была всё та же богато убранная спальная, освещённая ровным мягким оранжево-золотистым светом.

Его будила Иха.

-Что случилось? – спросил Лось, хотя по марсианке была заметно, что ничего не произошло.

-Сын Земли, я хочу поговорить об Аэлите, - с какой-то грустью произнесла женщина и вышла из спальной.

Лось оделся и последовал за ней.

Иха ждала его в огромном зале, который пересекался крестообразно с коридором.

-Все спят, Сын Земли! Очень устали! – сказала Иха, жестом приглашая его сесть напротив неё на белый, будто кожаный диван. – Вы спите уже два дня!

Лось присел и закурил свою трубку, готовясь услышать что-то волнующее и, возможно, неприятное.

Некоторое время Иха молчала, видимо, собираясь с мыслями.

-Знаю, что ты прилетел из-за Аэлиты, - наконец произнесла Иха.

Лось молча кинул головой, вслушиваясь в каждое её слово. Его почему-то вдруг больно полоснуло в левой части груди, и сердце словно сжали в кулак.

Иха вздохнула с какой-то грустью и отвела взгляд в сторону.

-К сожалению, - продолжила она разговор, - я не видела Аэлиту с тех пор, как отец забрал её у Священного Порога.

Лось почувствовал, как кулак, сжимающий его сердце, сомкнулся сильнее. Какая-то тоскливая ломота разлилась внутри, выше диафрагмы, дыхание перехватило, и от спазма он закашлял и бросил курить.

-Но я верю, - Иха посмотрела на него, - я верю, Сын Земли, что ты встретишься с ней. Я чувствую, я знаю, что Аэлита жива. Разве не ощущаешь то же самое, ты, Сын Земли?

Лось молчал. Спазм, перехвативший дыхание, не давал говорить. Ему было больно, но он старался не показывать своей боли Ихе.

-Если бы ты не верил, что Аэлита жива, и что ты встретишься с ней, то ты никогда бы не прилетел больше, - сделала вывод марсианка.

-Но разве Тускуб ничего не говорил тебе о ней? – Лось, наконец, смог говорить, боль отпустила.

-Он очень зол на меня за то, что я помогала Аэлите тогда. И, если бы не обстоятельства, - слуг нет, кто погиб, а кто сбежал, и только я одна осталась из старой прислуги, которая знает дом и может его содержать в порядке, и которой можно доверять эти несметные богатства и такие же дорогие тайны, - Тускуб давно бы расправился со мной.

-Но почему он до сих пор злится на тебя, ведь прошло уже столько времени? И разве судьба Аэлиты не та семейная тайна, которую можно тебе доверить?

Иха помолчала в раздумье.

-То, что я помогала Аэлите – это проступок, который навсегда сделал меня врагом её отца. Видимо потому, что ему теперь приходиться держать её где-то в неволе, ведь с тех пор я ни разу её не видела ни здесь, ни где бы то ни было ещё. Впрочем, я нигде не бываю за пределами этого дома. Поэтому всё, что касается Аэлиты, для меня теперь под запретом. Я знаю многие другие тайны. Я могла бы тебе рассказать о том, что после вашего с Гусевым отлёта на Талцетл Тускуб взорвал Соацеру и согнал уцелевших марсиан на подземные заводы. Мне поручено лишь следить за домом Тускуба. Иногда он прилетает сюда со своими приближёнными. Я могла бы тебе рассказать, что месяц назад Тускуб привозил в дом какого-то Магацитла по имени Скайльс. Его принимали с роскошью, как короля, учили марсианскому языку. С ним была огромная свита Магацитлов. Неделю назад Магацитл Скайльс со своей свитой улетел с Тускубом. Я могла бы тебе рассказать, что в доме я не зажигаю свет, чтобы не привлечь внимание пиратов, - дезертировавших солдат Тускуба и части повстанцев.

-Пираты? – удивился Лось.

-Да, пираты! – возбуждённо закивала головой Иха. – многое изменилось с тех пор. Как ты улетел на Талцетл, Сын Земли. Пираты захватили много боевых кораблей Тускуба и бороздят по ночам просторы планеты, выискивая, чем бы поживиться. Они ищут внизу места, где горит свет, а затем нападают на них на следующий день и грабят. Жителей они забирают тоже, обращая их или в пиратов, или в рабов. Тех, кто не соглашается, они безжалостно убивают. Обычно Тускуб оставляет мне солдат для охраны дома. Но и тогда он запрещает зажигать свет, чтобы избежать лишних стычек. В последний раз Тускуб оставил для охраны дома дюжину солдат и один боевой корабль. Но солдаты несколько дней подряд шумно отмечали праздник Хавры, жгли фейерверки, пускали ракеты, курили запрещённую хавру. Откуда-то привезли женщин. Дом светился всеми окнами несколько ночей подряд. Возможно, среди них возник заговор, и часть из них решила перейти на сторону пиратов. И позавчера пираты напали. Они завладели боевым кораблём. Часть солдат перешла на их сторону, а остальных они взяли в плен и тоже увезли.

-Но почему тогда они не ограбили дом? – удивился Лось. – Здесь несметные сокровища!

Он красноречиво оглянулся.

-Об этом подземелье солдаты не знали, - сказала Иха. – А почему пираты не ограбили дом? Пираты знают, что это дом Тускуба и, не смотря на все свои бесчинства, не грабят его. Когда-то, давным-давно, когда пираты ещё только появились, они попытались напасть на дом Тускуба и ограбить его. Остовы кораблей, что лежат разбитые на лужайке – это корабли тех пиратов. Они упали во время сражения, когда Тускуб, узнав, что на его дом напали, выключил полюсные станции. Тогда погибли не только эти корабли. Все корабли, которые в момент отключения полюсных станций были в воздухе, падали по всей планете, как пиратские, так и военные. Но Тускубу было всё равно. Он был в ярости. Он пообещал, что если его дом ещё раз попытаются ограбить, то он отключит полюсные станции навсегда. Все пираты знают об этом, поэтому его дом не грабят. Такое же табу у пиратов на все имения Совета инженеров. Но позавчера пираты всё же напали снова. Дом они не грабили, возможно, им нужен был боевой корабль, оставленный на охрану дома Тускуба. Напали они днём, в то же время, что прилетела на следующий день ваша лодка. Поэтому, когда ты прилетел, сын Земли, я подумала что вернулись они.

Иха немного помолчала и добавила:

-Иха боится пиратов. Они не будут грабить дом, но заберут Иху в рабство. Они сразу хотели увезти Иху с собой. Но Иха сказала, что не скажет Тускубу, что нападали пираты, а если они заберут Иху, то Тускуб поймёт, что здесь пираты были снова.

Иха перевела дух.

-Для Тускуба Иха всего лишь служанка, которая нужна ему, чтобы содержать в порядке дом.

Лось тяжело вздохнул.

Надежды на то, что мрак неведения рассеется после разговора с Ихой, которые он испытывал ещё несколько минут назад, теперь рухнули. Ничего не прояснилось. Судьба Аэлиты по-прежнему была неизвестна. И теперь он знал, что всё разрешиться только тогда, когда он встретиться с её отцом.

Об этом он знал давно, возможно даже, что тогда, ещё на Земле ему в сознание закрадывалась такая мысль. Но он гнал её прочь и не хотел признаваться даже самому себе, что встреча с Тускубом, один на один, лицом к лицу, - только она разрешит его вопрос и покончит с его мучениями и тоской.

Теперь он вдруг отчётливо понял – жива Аэлита или нет, будут они вместе, встретятся ли, – есть только один камень преткновения, сдвинув который, он сможет ответить на все эти вопросы. И имя этому камню – Тускуб.

Гусев

Гусева вжало в пол. Рядом распластались члены его экипажа, не ожидавшие такого увеличения веса. Ракета стремительно рвалась вверх, удаляясь прочь от Земли.

Вот, наконец, стало легче – космический аппарат набрал полную скорость. Теперь все потеряли вес и плавали внутри корабля, словно рыбы в аквариуме, пытаясь приспособиться к новой обстановке.

Гусев подплыл к трубке наблюдательного прибора и глянул наружу.

«Вот те раз! – послышался голос бравого гвардии ефрейтора кавалерийского полка Мирова, уроженца царицынской губернии, который первый пришёл в себя и ринулся к другому перископу. – Я такой темнотищи никогда не видывал! А звёзды-то какие! Того и гляди, глаз высверлят! А солнце! Жгучее, лучистое! Такого на земле не увидеть!»

Гусеву тоже были видны и звёзды и пылающий, рдеющий невыносимым, ослепительным сиянием диск солнца. Но ему-то это не в диковинку было – насмотрелся уже.

-Смотрите, ребята! – весело разрешил Гусев. – Красотища неимоверная! – согласился он.

Все пятеро парней, члены его экипажа прильнули к наблюдательным приборам, а Гусев тем временем подплыл к приборам, посмотреть на их показания.

Всё было в норме. Где-то внизу дробно постукивал двигатель, придавая аппарату неимоверную скорость в междупланетном пространстве.

«Как там, Лось? - подумал Гусев. Однако больше всего его беспокоил тот корабль, в котором были только новички. Ведь и он, и лось уже летали, и могли приободрить, поддержать, если что, товарищей. – Там ребята струхнуть могут не на шутку! Ну да, ничего! Доберутся! Ракета донесёт их до Марса, а там взбодрим их упавший боевой дух, как положено!»

***

-Алексей Иванович! – закричал москвич Федулов, отставной солдат.

Гусев недолюбливал столичных, но Федулов ему понравился чем-то, потому и отобрал его в экспедицию. «Надо же, даже в столице встречаются такие обаятельные и приятные люди! - помниться удивился тогда Гусев и взял Федулова, хотя тот и ростом был невелик, да и телосложением хиловат. – Ничего, - оправдался тогда Гусев перед собой, - богатырей у нас хватает! А этот – грамотный, сообразительный, толковый! А главное, отзывчивый на чужую потребность!»

-Что Саша?  - спросил он его снизу, от приборов.

-Там, впереди, что-то белое, как пелена, - Федулов сделал приглашающий жест, и Гусев, слегка оттолкнувшись от пола, помчался наверх через отсек, норовя ухватиться за поручни рядом с Федуловым.

Гусев снова прильнул к наблюдательному прибору и увидел, что пространство впереди заполнено какой-то бело-серой полосой, быстро разрастающейся в ширину. Она преградила путь аппарату.

Вглядываясь, Гусев подумал сперва, что это разновидность междупланетного тумана.

-Ого! Так это же скопище камней! – воскликнул вдруг он, наконец, приглядевшись. – Ну, братцы, полундра! Держись!

Он принялся вращать наблюдательный прибор, выискивая пути преодоления преграды, и вскоре заметил тот же прогал, которым воспользовался Лось.

-Так! – Гусев бросился к управлению соплом двигателя. – Николай! – обратился он к Мирову. – Ты говорил, что после гражданской войны лоцманом плавал на пассажирском пароходе по Волге?

-Ну, было дело, Алексей Иванович!

-Так вот! Смотри в трубу и указывай мне путь! Видишь справа вверху тёмный прогал? Нам в него попасть надо!

-Ну, совсем одно и то же! – возмутился Миров.

-Если не справишься Николай, в лепёшку расшибёмся все!

-Отчего ж?

-Видишь впереди туман?

-Ну.

-Так вот, это миллионы камней! Мы в них вмажемся на такой скорости – от нас и мокрого места не останется! Понял?!

-Понял!

Миров встрепенулся, смекнул, что теперь жизнь его и всех остальных, кто был в аппарате, зависит от него, и стал давать Гусеву команды для смены направления.

***

Спустя час они преодолели опасную преграду. Гусев аж весь вспотел от напряжения. Несколько раз что-то чиркнуло по обшивке аппарата. Видать, мелкий космический песок.

-Молодец! – похвалил его Гусев.

-Пронесло! – обрадовано подтвердил Миров, тоже уставший от напряжённого наблюдения. – Вижу впереди что-то, похожее на оранжевый бильярдный шар, Алексей Иванович.

-Это Марс, Николай! Экипаж, приготовиться к посадке! – скомандовал Гусев, и принялся снижать скорость, уменьшая подачу топлива в двигатель.

Спустя десяток минут Марс закрыл своим диском треть неба впереди. Аппарат стал переворачиваться кормой вперёд по курсу.

-Так, хлопцы, готовимся к спуску! – скомандовал Гусев. – Всем занять свои места.

Сам он принялся крутить реостаты, увеличивая подачу порошка в двигатели, чтобы смягчить удар при посадке. Он отдал распоряжение Мирову, чтобы тот, наблюдая в зрительную трубу прибора, обращённую к планете, обеспечил посадку как можно ближе к северному полюсу.

***

Аппарат совершил посадку где-то недалеко от островерхих гор. Когда Гусев открыл люк, то они, казалось, нависли прямо над междупланетным кораблём.

-О, молодец, Миров! – воскликнул Гусев, переваливаясь через отверстие люка наружу. – Почти в точку попал! Вот там, за этой горной грядой, их главный город – Соацера называется, - он спрыгнул на оранжевый песок, захрустевший под его сапогами, отряхнул, словно от пыли своё галифе и, задрав голову почти вертикально вверх и глядя на самые пик гор, круто поднимающиеся к небу в нескольких сотнях метров от места посадки, скомандовал. – Отряд! Становись!

Оглушённые и немного побитые с непривычки при посадке, члены его экипажа стали по одному выпрыгивать следом за командиром, с удивлением оглядываясь вокруг. Гусеву было хорошо видно, что картины непривычного, неземного пейзажа привели его отряд в некоторую оторопь и даже испуг.

-Так, не робеть, товарищи! – ободрял их Гусев. - Мы сюда прибыли окончательно устанавливать на Марсе советскую власть, а не пугаться невиданной доселе марсианской красоты. Мы же не барышни кисейные! Слушай мою команду!..

***

Гусев дал команду провести рекогносцировку местности, определить их местоположение, установить связь с другими междупланетными аппаратами. Но, как оказалось, при посадке радиостанция сильно пострадала и вышла из строя. Поэтому, оставив на охрану корабля двух человек, Гусев запускает летающую лодку, построенную Лосем, и, прихватив с собой Мирова, Федулова и Минакова, лётчика с Тихоокеанского флота, попавшего в 1917 году в плен к японцам и убежавшего оттуда только года три назад, отправляется в Соацеру. «В любом случае, Лось тоже туда прибудет, поскольку знает это место», - думает Гусев.

-Смотрите в оба, - предупреждает он оставшихся на охрану Васильева и Быкова, - здесь всякие подозрительные животные: гигантские пауки, птицы какие-то хищные, ещё какая-то мразь, - так что от корабля ни на шаг. Чуть что – забрались внутрь. Если будет какое-то вражеское нападение, пулемёт у вас есть – дать отпор!

С этими словами Гусев даёт команду Манакову на старт, летающая лодка круто взвивается в фиолетовое небо, сверкающая в лучах косматого солнца, только что появившегося на востоке из-за непривычно близкого горизонта.

Спустя две минуты место приземления междупланетного аппарата скрылось с виду за горными грядами, и Гусев обратил свой взор вперёд, вглядываясь вперёд и указывая по памяти путь Манакову. Федулову он приказал занять позицию на корме судна и чуть что стрелять по любым объектам, которые вздумают пуститься в погоню за их лодкой. Миров делал то же самое, наблюдая за пространством слева и справа. Временами он задирал голову в фиолетовое небо и с удивлением смотрел на косматое солнце, такое непривычное для жителя Земли, иногда его внимание привлекали остатки летающих кораблей и лодок, встречавшиеся в глубоких и узких расселинах между скалами. Тогда он трогал за плечо Гусева и показывал ему вниз. Тот многозначительно кивал головой, глянув, вниз и подкручивал свои усы, будто заводил часовой механизм отваги.

***

Ближе к полудню они достигли места, где прежде была Соацера, и долго кружились над полузасыпанными песком развалинами, среди которых изредка пробегали то здесь, то там, огромные пауки. Ребята ничего не понимали, глядя на озадаченного Гусева, который сокрушенно кивал головой. Заметив, наконец, место, прежде бывшее огромной звездообразной площадью, а теперь напоминавшее скорее кратер вулкана вокруг песчаных дюн, с видневшимися в середине остатками крупной брусчатки, Гусев дал команду на снижение.

Вокруг было тихо, жарко и пустынно. Ветер закручивал над холмами, некогда бывшими красивыми зданиями, небольшие вихри из песка, которые, поплясав немного, распадались и появлялись затем уже в другом месте.

Оставив в летающей лодке у пулемета, который приделали к корме, как на тачанке, Манакова, Гусев во главе небольшого отряда двинулся вглубь оранжевых дюн, засыпавших разрушенный город.

-Если бы вы видели, какое это было цветущее место, - сказал он своим спутникам.

Под песком, однако, угадывались очертания улиц, которые придавали дюнам положения кварталов и улиц. Кое-где в остатках зданий, засыпанных песком, остались входные двери, и в них можно было войти. Они зияли в дюнах подобно чёрным бойницам, и когда появлялись за углом очередной улицы, Гусев поднимал левую руку вверх в знак особого внимания и осторожности при передвижении. Оттуда мог выпрыгнуть вдруг большой паук или… Впрочем, марсиан нигде не было видно в отличие от пауков, пару раз по одному и группами в три-четыре насекомых перебежавших дорогу отряду в двух-трёх кварталах дюн впереди.

Чем дальше продвигался отряд, тем больше Гусев понимал, что здесь делать нечего. Никаких признаков той прежней жизни, которая кипела здесь во время их первого прилёта. Он уже хотел дать команду возвращаться, как вдруг откуда-то раздался резкий оглушительный треск. Все разом попадали на оранжевый песок.

Гусев, подняв голову, прислушался, откуда раздаётся звук, и постарался понять, что это.

Между тем треск стремительно перемещался встречным курсом кварталах в двух где-то слева от них. Вот он поравнялся с ними и тут же промчался мимо по параллельной улице в сторону звездообразной площади, на которой осталась их летающая лодка, всё больше затихая. Спустя минуту оттуда заговорил пулемёт. Звук его был необычным в марсианской атмосфере. Казалось, что стреляло какое-то мощное автоматическое орудие.

-Вперёд! – скомандовал Гусев и бросился обратно, к площади.

Бой

На звёздообразной площади шёл бой. Манаков припал к «максиму» и давал короткие очереди, поворачивая его то вправо, то влево. Откуда-то с улиц между дюнами, засыпавшими полуразрушенные здания, раздавался тот самый треск, который заставил отряд припасть к оранжевому песку. Он то приближался, то удалялся. В сторону лодки, где занял оборону Манаков, пролетело несколько трескучих ослепительно сверкающих шаров, похожих на шаровые молнии. Они упали рядом с летающей лодкой, подняв широкие похожие на кактусы столбы песка. Раздался грохот. Лодку тряхнуло. Пулемёт смолк, но спустя несколько секунд заговорил снова. Однако тут же ещё несколько шаров взорвались рядом с лодкой, и теперь уже пулемёт замолчал.

Гусев нёсся к лодке во весь опор. «Началось! - промелькнуло у него в голове. – Рано я похоронил марсианскую цивилизацию!» За ним, пригибаясь, припадая изредка к земле, чтобы не стать мишенью для шальной пули, стараясь не отставать, бежали Федулов и Миров.

Гусев сделал длинный прыжок, благо марсианское притяжение позволяло вытворять такие фокусы, и впрыгнул на полном ходу в лодку. Тотчас же рядом раздались ещё два оглушительных взрыва. Посудину тряхнуло, подбросило и засыпало песком.

-Что тут у тебя? – бросился Гусев к Манакову. Запах пороха, грохот разрывов, ощущение опасности заставили бешено колотиться его сердце, которое радостно трепыхалось от забытого мальчишеского восторга перед сражением. Как давно у него не было этого!

Манаков возился с пулемётом, полулёжа, низко пригнувшись, чтобы не было видно его спины над бортом летающей лодки.

-Пулемёт заклинило, Алексей Иванович! Песок попал! – с досадой произнёс Манаков, глядя на раскрасневшегося, с ярко горящими от азарта боя глазами Гусева.

-Мы в Самарканде с этим вот так справлялись! – Гусев схватил пулемёт за рукоятки, поставил его торчком и открыл крышку, давая понять Манакову, чтобы дальше тот действовал сам. – С кем воюем-то?

-А вон, с юго-запада…

Гусев приподнялся над бортом лодки, стараясь что-нибудь увидеть в указанном направлении.

Там, между дюнами, низко над улицей висел боевой марсианский корабль. Оттуда слышался треск и грохот разрывов. Теперь серебристые сверкающие шары с треском улетали куда-то в другую сторону, вдоль улицы, уходившей перпендикулярно той радиальной, над которой повис корабль, и с грохотом разрывались где-то в глубине квартала. Оттуда ему отвечали слабой сухой трескотнёй выстрелы марсианских ружей.

-Он с кем-то ещё воюет! – изумился Гусев, нашарив на днище лодки бинокль.

Манаков исправил пулемёт, захлопнул крышку и дал по кораблю короткую очередь. Противник тут же сманеврировал, и очередь трассеров прошла мимо. В ответ в сторону летающей лодки полетело ещё несколько трескучих серебристых шаров, которые разорвались у самого её борта, отчего лодку перевернуло на бок и отбросило на несколько метров назад, так, что подбегавшие Федулов и Миров едва успели увернуться от удара с ней, упав навзничь на крупную брусчатку.

-Во, даёт! – возмутился Гусев, отряхиваясь и скрепя марсианским песком на зубах. – Ну, я ему покажу! За мной! – повернулся он к ошарашенным происходящим Федулову и Мирову и бросился на параллельную той, над которой находился боевой марсианский корабль, радиально уходящую от звёздообразной площади улицу. – Манаков! Хватай пулемёт и на противоположную сторону площади! – бросил он, обернувшись на ходу, пулемётчику. – Отвлекай его стрельбой и перемещайся!

Во главе своего небольшого отряда Гусев оббежал вокруг квартала и оказался в дальнем конце улицы, куда летели серебристые трескучие шары с марсианского боевого корабля. Он упал за небольшой песчаный холм и приложил к глазам бинокль. Спустя пару секунд справа и слева от него в песок плюхнулись Федулов и Миров.

-Что там, Алексей Иванович? – поинтересовался Федулов, тяжело дыша.

-Сам не пойму? – ответил Гусев, вглядываясь в бинокль. – Вот вижу корабль… Ага, вот-вот!

Теперь Гусев видел, как из окон и дверей первых этажей полуразрушенных домов, засыпанных песком, отстреливаются от корабля какие-то марсиане. Они высовывались и стреляли в корабль, а потом прятались обратно. Несколько серебристых шаров с грохотом разорвались у одного из домов, и он обвалился, скрывшись под тут же насыпавшимся песком.

-Вперёд! – бросил он своим бойцам и сам помчался, пригибаясь навстречу опасности.

***

Гусев вбежал в низкую дверь полуразрушенного дома. В небольшой комнате с одиноким окном, выходившим в сторону вражеского боевого корабля, висевшего в нескольких десятках метров от дома над улицей, на полу лежали пятеро марсиан. Трое из них, по-видимому, были убиты, двое перезаряжали свои смешные, будто игрушечные, ружья.

Один из марсиан с удивлением, широко открыв глаза и рот, взглянул на Гусева и вбежавших следом за ним Федулова и Мирова.

-Не боись – свои! – бросил ему Гусев на ходу, метнувшись тут же к окошку.

Где-то рядом раздался оглушительный разрыв, и в окно ворвалась густая туча песка.

-Вот черти! – выругался Гусев, отряхиваясь. – Федулов! Миров! Рассосредоточиться по соседним зданиям! Занять позиции! Бить по винтам этой штуковины. Стрелять прицельно! Беречь патроны!

Федулов и Миров скрылись за порогом, выбежав на улицу, а Гусев приложился к прицелу автоматического карабина и спустя секунду дал короткую очередь. В ответ последовало два оглушительных взрыва прямо под окном дома. Комнату засыпало толстым слоем песка, стена здания затрещала и готова была вот-вот рухнуть.

-Уходим! – крикнул Гусев единственному оставшемуся в живых марсианину, но тот не понял его. Тогда Гусев схватил его за шиворот как котёнка и поволок на улицу.

Едва они выбрались, как здание осыпалось, и его тут же поглотила песчаная дюна, докатившаяся до самых ног Гусева.

-Эх, сейчас бы парочку шашек динамита! – посетовал Гусев.

Тут же рядом с ним раздался оглушительный взрыв. Он инстинктивно упал на землю, но плечо обожгло, и его всего обдало россыпью каменных осколков. Где-то неподалёку раздался ещё разрыв, потом ещё, и Гусева засыпало толстым слоем песка.

Со звёздообразной площади доносились короткие оглушительные очереди пулемёта. Это стрелял Манаков. Видимо, он перемещался, чтобы его не подстрелили, а потом, заняв новую позицию, давал короткую очередь и снова убегал на другое место. Рядом, сквозь треск стрельбы марсианских ружей слышалась громкая стрельба автоматических винтовок Федулова и Мирова.

Гусев выбрался из кучи песка, вытянул винтовку, привстал на локоть, прицелился в коробочки под задним вращающимся винтом марсианского летучего боевого корабля и дал короткую очередь, отмеряя её длину: «Двадцать два!»

После второго выстрела очереди винтовку слегка подбросило, но две пули точно ушли в цель, и на глазах Гусева коробка под винтом разлетелась вдребезги, порошок из неё веером рассыпался вокруг, винт загулял и тут же, громко хрустнув, рассыпался. Лопасти его со свистом улетели куда-то прочь. Марсианский летучий боевой корабль завалился на корму, потом встал торчком и, наконец, опрокинулся навзничь. Второй винт смяло корпусом аппарата. Стало тихо.

Гусев поднялся из песка, отряхиваясь, и осмотрелся. Марсианин, которого он выволок за собой из рушащегося дома, лежал, засыпанный песком, и было видно только его ноги в странной обуви. Из окна соседнего здания показался Федулов, чуть поодаль из двери другого засыпанного песком дома вышел с автоматической винтовкой наперевес Миров.

-Ну, вот вам и Марс! – с ухмылкой, накручивая усы, произнёс Гусев. – Там есть кто живой? – кивнул он головой.

-У меня тут двое вроде бы живы, - ответил Федулов.

-И у меня один, - добавил Миров. – Странные такие, как подростки!

Со стороны искорёженного боевого корабля послышался скрежет. Гусев инстинктивно упал на песок, изготовившись к стрельбе.

Открылась боковая дверца, трап, который должен был служить лестницей, поднялся вверх, и из зияющей дыры вниз посыпались марсианские солдаты с короткими автоматическими ружьями с диском посередине.

-Надо же! – воскликнул Гусев. – Не угомоняться никак! Занять позицию!

С десяток марсианских солдат в яйцевидных шлемах, в серебристых широких куртках с толстыми воротниками, закрывающими шею и низ лица, рассыпались поперёк улицы и стали наступать перебежками, припадая на колено и ведя прицельный огонь по отряду Гусева. Ими предводительствовал командира в чёрном, падающем большими складками халате. Он не стрелял, а только отдавал приказы солдатам на птичьем марсианском языке.

Гусев прицелился и дал короткую очередь по марсианину в чёрном халате. Тот упал. Атака прекратилась. Солдаты в растерянности остановились, не зная, что теперь делать. В это время со стороны звёздообразной площади заговорил «максим», который фланговым кинжальным огнём сразу же разделался с десятком марсианских солдат, как с детской игрушкой.

Гусев поднялся и отряхнулся:

-Ну вот, Манаков, даже повоевать не дал! - он снова покрутил усы и обернулся к Федулову. – Ну, показывай, где твои марсиане.

Повстанцы

В живых осталось только трое повстанцев, они с удивлением смотрели на Гусева и его спутников.

-Здравствуйте, товарищи! – поздоровался с ними Гусев. – Ну, рассказывайте, что у вас тут происходит!

Марсиане всё так же, с удивлением смотрели на Магацитлов, возникших из ниоткуда. Напрасно Гусев ждал от них ответа, потом понял, что придётся вспоминать уроки марсианского.

-Только вы не смейтесь! – предупредил он Федулова и Мирова и защебетал по-птичьи, обращаясь к марсианину. Видно было, что это даётся ему с трудом.

Марсианин долго пытался понять, что говорит ему Магацитл, - видно, Гусев порядком подзабыл марсианский язык, - несколько раз переспрашивал и поправлял его, потом начал, наконец, вести с ним диалог.

Спустя пять минут, когда, волоча за собой по марсианскому оранжевому песку пулемёт, к ним подошёл Манаков, Гусев вполне освоился с произношением и уже вовсю пересвистывался с марсианином.

-Чудно! – прокомментировал увиденное Манаков.

-Он предупредил, чтоб не ржали, - заметил Миров.

***

В ходе недолгой беседы Гусеву удалось выяснить, что уцелевшие марсиане – часть немногочисленного отряда повстанцев, который уцелел в непрекращающейся всё это время войне с солдатами Тускуба. Они скрываются под руинами Соацеры. Есть и другие отряды, но в окрестностях разрушенного города остались только они. От некогда многочисленного отряда, насчитывавшего несколько тысяч повстанцев, теперь осталось около трёх сотен. Кто-то погиб при вылазках в Соацеру, кто-то в сражениях с пауками, кто-то подался в пираты. Которые теперь появились с развалом цивилизации. Их отрядом предводительствует некто Тар, он не совсем марсианин.

-Как это, не совсем марсианин? – удивился Гусев, и у него родилась смутная догадка.

-Он наполовину Магацитл, но это длинная история, - ответил Лар, - так звали марсианина, с которым заговорил Гусев. - Всё, что мы теперь можем, - это бороться за своё существование, - закончил он рассказ. – Мы обитаем в подземных лабиринтах, нам приходится вести борьбу с невероятно размножившимися пауками, с одной стороны, и солдатами Тускуба, которые патрулируют развалины Соацеры, выслеживая и уничтожая уцелевших повстанцев, с другой.

-А что вы делаете на поверхности? – поинтересовался Гусев.

-В городе осталось несколько продовольственных складов и пара действующих источников воды. Мы выбираемся изредка к ним, когда с провиантом и водой становиться совсем туго. Как правило, солдаты Тускуба нас там и поджидают. Так получилось и на этот раз! В вылазке участвовало два десятка повстанцев. И вот, нас осталось только трое, и то, благодаря вашей помощи, - посетовал марсианин. – Добывать провизию и воду становиться всё труднее!

-Да, товарищи марсианские пролетарии! – покачал головой Гусев. – Плохи у вас дела! Значит, мы вовремя к вам подоспели!

-Надо спускаться в подземные лабиринты, - сообщил Лар. – Такого ещё не было, чтобы повстанцы подбили хотя бы один корабль Тускуба! Сейчас наверняка его будут искать.

-Да, - согласился Гусев, - на сегодня сражений, пожалуй, хватит.

Словно в подтверждение этих слов где-то на юго-восток от Соацеры послышался шум летающей лодки. Гусев поднял бинокль в поисках боевого корабля, и далеко на юге увидел в небе несколько чёрных точек, приближающихся к Соацере. Это была летающая лодка, окружённая хищными ихами.

-Никак Лось?! – удивился Гусев, но летающий объект был ещё так далеко, что невозможно было рассмотреть его в подробностях.

-Скорее всего, это разведывательная лодка войск Тускуба, - предположил Лар. – Надо прятаться! Мы уходим!

-Ладно, - согласился Гусев, опустив бинокль. «Если это Лось, то мы всё равно встретимся!» - Ведите нас к своему предводителю! – сказал он марсианину, а потом по-русски, чтобы понятно было его спутникам, добавил. - Хочу посмотреть, что за птица этот Тар – их предводитель.

Когда летающая лодка Лося подлетела к Соацере, марсианские повстанцы и отряд Гусева были уже глубоко в лабиринтах под поверхностью Марса.

Мёр и Варра

Гусеву были знакомы эти глубокие колодцы, тоннели и местами узкие коридоры в глубине, под поверхностью Соацеры. Когда-то по ним они удирали с Лосем от наседавших солдат Тускуба.

Вот и теперь он продвигался следом за Ларом, освещавшим им путь каким-то устройством, похожим на странный зеленоватый факел, горящий без копоти, каким-то мерцающим светом. За ним следом шли Манаков, Федулов и Миров.

Повстанцы и отряд Гусева долго пробирались по коридорам и тоннелям лабиринта, спускались по каким-то лестницам и колодцам всё глубже вниз. Гусев даже потерял счёт времени, сколько же они находятся в этих катакомбах. Ясно было одно, что они спустились куда-то очень глубоко, потому что в ушах стало закладывать от избыточного давления.

Всю дорогу до того шли молча, но вот Федулов не выдержал:

-Алексей Иванович, мне страшно! – признался он.

-Да мне тоже, Саша, не по себе, шутка ли, на такую глубину попасть, словно в шахту спуститься. Я, правда, шахтёром не был, но ощущение такое, что им стал…

-Да нет, Алексей Иванович, я не про то. Мне так страшно не было даже, когда через междупланетное пространство неслись. Вроде как все свои. А тут, идём за какими-то марсианами. Может быть, они нас в своё логово тащут, а мы ещё сами и идём?

-Ты к чему это, Саша? -  не понял его Гусев.

-Да к тому я, Алексей Иванович, что на земле не всякому человеку можно доверять, даже редко какому, можно сказать. А мы тут марсианам доверились…

-Да, - согласился Гусев, - ентим товарищам доверять – последнее дело. Они меня в прошлый раз подвели, черти. Я им восстание возглавил, а у них кишка тонка оказалась воевать!

-Да я не к тому, Алексей Иванович, - не унимался Федулов.

-А к чему?

-А к тому, что сами слышали – с провизией у них туго…

-Ты на что, Саша, намекаешь? – Гусеву было невдомёк, чего это он беспокоиться.

-А к тому, Алексей Иванович, что съедят они нас…

-А-а-а, - наконец догадался Гусев. – Да не боись, Саша, живыми не дадимся. У нас винтовки автоматические. Для них наши винтовки, что для нас пушки.

-Да нет, Алексей Иванович, не хотите вы меня до конца понять. Мы вот куда то уже битый час прёмся, всё глубже и глубже. Света нет. Случись что, и дорогу сами обратно-то не найдём. А они подождут, пока мы обессилим, и съедят нас!

-Да брось ты глупости говорить! – возмутился, наконец, Гусев. – В самом деле, смешно!

-Смешно – не смешно, но инопланетные существа…

-Про что вы там говорите? – поинтересовался из темноты, откуда-то спереди, Лар, привлечённый долгими переговорами Магацитлов.

-Да вот, товарищ мой переживает, что глубоко забрались – обратно дороги не найдём, - ответил ему Гусев по-марсиански, а Федулову добавил. – Всё, угомонись, Александр, видишь, что марсианские товарищи нервничать начинают от наших разговоров. Сказано тебе – живыми не дадимся, и весь сказ!

-Да скоро уже придем, - ответил Гусеву Лар.

-А почему так жарко стало? – поинтересовался в свою очередь Гусев.

-Мы на большой глубине, - ответил Лар. - Здесь близко расположены слои магмы. Да сейчас сами увидите.

Они вдруг вышли в огромную пещеру, оказавшуюся за крутым поворотом очередного тоннеля. Пещера была освещена каким-то неясным оранжево-красным заревом, и в нём было видно, что потолок её находится где-то на высоте метров трёхсот. С него свисали огромные сосульки сталактитов. Некоторые из них достигали самого дна пещеры и образовывали колонны, между которыми теперь пробирались путешественники.

-А что это за свет? – поинтересовался Гусев. – Откуда он?

-Это река Мёр.

-Что за река такая? – не понял его Гусев, но тут за следующей грядой колонн из сталактитов, где зарево стало намного ярче, ему открылась завораживающая картина.

Впереди в глубоком ущелье посреди этой огромной пещеры, прорезавшем её от одного края до другого, быстро текла огненно-рыжая река лавы. От неё исходил жар и испарения.

-Ничего себе! – удивился Гусев. – Много чего повидал я, но такого никогда не видел.

Его спутники также стояли, не в силах отвести взгляда от потока, бурлящего, клокочущего, переливающегося тяжёлыми, упругими волнами, местами даже перекатывающегося через пороги подобно воде.

-Пойдёмте, - одёрнул зачарованного диковинным зрелищем Гусева Лар.

-Что это за река такая, Мёр? – удивился Гусев, опомнившись и последовав вдоль скалистого, уступчатого края ущелья  по узкой тропинке следом за марсианами.

-Это древняя река, - ответил Лар. – Она проистекает из вулкана, расположенного недалеко от Священного Порога. Там, в одной из тайных пещер мы издревле предавали этой реке тела своих усопших вождей и правителей.

-Понятно, - заключил Гусев на непонятном Лару земном языке, - вроде религии какой-то. Секта, в общем.

-Теперь эта река прячет нас от набегов пауков и солдат Тускуба.

Долго шли они по краю обрывистого берега ущелья. Иногда Гусев оборачивался и смотрел назад. Пещера тянулась далеко, насколько хватало взора. Огненно-рыжая ниточка странной реки терялась где-то в непроглядной дали. Впереди высокий, как небосвод потолок пещеры, подсвеченный оранжево-красным заревом, продолжался также, насколько хватало взгляда.

-Поток-то метров пятьдесят, а то и сто будет, Алексей Иванович, - прикинул Манаков, - в поперечнике!

-Да, где-то так, Володя.

-Я такого никогда не видывал! – присоединился к разговору Федулов.

-А пещера длинной, наверное, с десяток километров будет, а то и больше. Во всяком случае, то, что видно, - добавил Миров свои наблюдения.

-Нам ещё долго? – поинтересовался Гусев у Лара.

-Скоро уже, - ответил он.

Тут  взору их предстала ещё более завораживающая картина.

Поток заканчивался чем-то, чему у землян даже не было описания.

Это было похоже на водопад.

С огромной высоты, метров в сто, поток лавы срывался вниз, в отвесную пропасть, и падал в огненное озеро, простиравшееся во все концы настолько, насколько хватало взора. Однако, в отличие от воды, поток лавы, ниспадая, не брызгался, а, обладая определённой тягучестью и вязкостью, как бы наслаивался поверх среза огненного озера, образуя своего рода уступчатый блин, нижний край которого всё время продолжал растекаться и одновременно погружаться в него, пока сверху наслаивались новые массы.

Вдали, во мраке пещеры, были видны ещё несколько подобных лавопадов.

-Варра! – с каким-то почтительным величием прокомментировал зрелище гигантского лавового озера Лара.

У Гусева не было даже слов, чтобы как-то отреагировать на увиденное. Его спутники также не могли произнести ни слова от непостижимости увиденного

Лар остановился. Здесь тропа вдоль края ущелья заканчивалась. Теперь спереди и справа была только лава, а слева крутая стена пещеры. Если бы Гусев в этот момент мог что-нибудь говорить, а не опешил от удивления невиданной никогда прежде восхитительной и грозной картиной, он бы спросил: «Ну, и куда теперь?» Но он стоял заворожённый величественным и страшным зрелищем, будто окаменевший, и только глаза его, блестящие от отражения огненного моря, отличали его от камня.

Лар приложил ко рту руки и подал куда-то в темноту, на другую сторону лавопада, видимо, условный сигнал из каких-то распевных звуков.

Откуда-то из темноты возникло что-то квадратное, на длинном тросе, уходящем куда-то под потолок пещеры. Оно приближалось. Вскоре стало заметно, что это нечто, похожее на вагонетку канатной дороги, на которых на Земле поднимают на гору лыжников, а в некоторых городах, где успел побывать Гусев после первого марсианского путешествия, используют вместо трамвая.

Вагонетка пересекла пропасть над лавопадом и подъехала к уступу, на котором находились путешественники. Лар открыл дверцу. Марсиане зашли внутрь небольшого, напоминающего вагончик, корпуса, и настала очередь отряда Гусева. Повстанцы спокойно стояли внутри и ждали Магацитлов.

-Я туда не пойду! – у Федулова от испуга глаза выкатились. – Я туда не пойду! – повторял он, пятясь и прижимаясь к горячей стене пещеры, уходившей куда-то вверх в непроглядную высоту.

-Успокойся ты, Саша! – возмутился Гусев. – Не позорь Землю! Ты что хочешь, чтобы нас по твоей милости за трусов считали какие-то марсиане?

Он первый перешагнул через полуметровый прогал над пропастью, внизу которого текла лавовая река, в раскачивающуюся на тросе вагонетку, и сам почувствовал робость, ощутив через подошву сапог её нагревшийся от источающегося снизу жара металлический пол.

-Давай! Заходи! – скомандовал Гусев даже не столько для своих товарищей, сколько для того, чтобы ободрить самого себя и сбросить прочь оковы испуга. – Не боись!

Следом за Гусевым в вагонетку шагнул Манаков, потом Миров, однако Федулов продолжал стоять, прижавшись к стене пещеры.

Марсиане терпеливо ждали.

-Ну что ты, в самом деле? – снова обратился к нему Гусев. – Тебя что, силком затаскивать сюда?! Не позорь ты нас перед марсианами!

Слова Гусева всё-таки подействовали на Федулова, и он перепрыгнул в вагонетку, закрыв за собой небольшую металлическую дверцу.

Лар что-то сделал, и они стали медленно пересекать пропасть над мчащимся внизу к лавопаду потоком.

-Жуть! – возмутился Федулов. – Алексей Иванович, зачем мы сюда?

-Не робей, Саша! Не робей! – успокаивал его Гусев, поглядывая сквозь стекло окна вагонетки вниз, на огнедышащее проявление безграничного могущества стихии.

Тар

-Ну, вы и забрались, товарищи! – воскликнул Гусев, шагнув вперёд из вагонетки, когда увидел, что их встречают на том берегу ущелья, по которому текла лавовая река удивлённые таким внезапным появлением Магацитлов повстанцы.

Напротив него стояло пять человек, ощетинившихся с испугу своими детскими ружьецами.

-Да вы не бойтесь, товарищи, мы свои! – снова шагнул к ним навстречу Гусев, но марсиан отступили ещё дальше.

Вдруг сквозь их толпу кто-то протиснулся вперёд.

На мгновение Гусеву показалось, что он видит перед собой Лося, только очень молодого. Однако у выступившего перед толпой марсианина, хотя ростом он был в полтора раза выше своих собратьев, а на голове росли светлые волосы, была такая синеватая кожа, заострённый нос.

Гусев, не веря своим глазам, помотал головой, зажмурившись.

-Эти Магацитлы спасли нас! – выступил из-за спины Гусева навстречу странному высокому марсианину Лар.

Это прозвучало так буднично и странно, что можно было подумать, что по их планете бегали толпы Магацитлов, но вот эти оказались добрыми и их спасли.

Странный светловолосый марсианин приблизился к Гусеву и протянул ему руку.

-Тар! – произнёс он.

-Гусев!

В чертах марсианина угадывалось что-то такое, что Гусеву, терявшему в догадках, становилось то жарко, то холодно.

***

Их пригласили в уютный дом, вырубленный в скале, каких вокруг было видно великое множество на разной высоте от широкой террасы, край которой терялся где-то в темноте, уходя вверх по ущелью, по которому текла странная река Мёр.

Здесь было просторно, светло и уютно. Они прошли через несколько комнат, в которых находились женщины, занимавшиеся какими-то домашними делами, и дети, игравшие, как, наверное, и все дети на свете, в какие-то свои марсианские игрушки.

Повсюду горели зелёные светильники, похожие на факела, которые разгоняли мрак, но ощущение подземелья всё равно оставалось где-то в сознании.

Землян накормили чем-то, напоминающим земную картошку, и уложили спать на вырубленных в скале топчанах, покрытых длинношёрстыми шкурами хаши.

***

После завтрака Лар пригласил Лося в другую комнату. Здесь его ждал Тар.

-Приветствую тебя, землянин! – воскликнул Тар, поднимаясь с толстого шерстяного коврика, постеленного на базальтовый пол, и протягивая Гусеву обе руки.

Гусев пожал его руки, снова отметив про себя, что они похожи скорее на руки человека, чем на руки марсианина, - крупные, сильные в отличие от тонких и узких ладоней марсиан, многочисленные рукопожатия с которыми запомнились ему ещё по первому прилёту на Марс.

Тар предложил ему сесть напротив, на такой же толстый, плетёный из белой шерсти хаши коврик. Между ними находился небольшой круглый столик из базальтовой плиты на невысоких брусках-ножках, поднимающих его всего на десяток сантиметров от пола.

Пришли женщины, поставили на столик светящийся зелёный шарик на небольшой подставке, странной формы кувшин с марсианским вином и тарелку с какими-то шариками, напоминающими земные булочки, упругими, пружинящими под пальцами и лёгкими, воздушными, почти невесомыми.

Гусев, кряхтя, сел на коврик по-турецки.

-Мне знакомо твоё лицо! – сказал он Тару, всматриваясь в его черты и не понимая, почему этот странный марсианин напоминает ему Лося.

-Нет-нет, - покачал головой Тар, улыбаясь своим широким, тонкогубым ртом. – Это невозможно! Я за всю свою жизнь не видел ни одного живого Магацитла!

-Странно! – изумился Гусев. – Расскажи мне о себе, и о вашем движении. Почему вы забрались так глубоко в пещеры, в такие диковинные и малопригодные для жизни места?

-Я происхожу из правящей касты, - сказал Тар. – Моя мать – дочь Верховного Правителя Марса – Ту…

-Тускуба, - перебил его Гусев, поморщившись.

-Откуда ты знаешь это имя? – удивился Тар.

-Видел я твоего деда! – воскликнул Гусев. – Он подавил моё восстание!

-Так это ты тот славный Магацитл Гусев, о котором ходят уже много лет легенды по всему Марсу?! – изумился в догадке Тар.

-Он самый, - согласился Гусев, кивнув головой.

Тар поднялся с коврика. Гусев машинально последовал его примеру. Так они и встали друг напротив друга.

Тар сложил на груди руки и низко поклонился Гусеву. Тот ничего не мог понять.

-Я исполнен в своей памяти трепетного воспоминания о храбром Магацитле Гусеве, - произнёс Тар, закончив поклон. – И для меня огромная честь принимать отважного посланника Талцетл, положившего начало борьбе нашего народа за свободу.

-Спасибо! – поблагодарил его Гусев, потом снова уселся на коврик и налил в овальную чашечку вина, а затем, отхлебнув, добавил. – Но я смотрю, что революция ваша совсем захирела! Вы в какие-то подземелья попрятались! Наверху – сплошная разруха. Пауки повсюду шныряют, да солдаты Тускуба.

-Это верно, - согласился Тар. – Отряды повстанцев с самого начала вели разрозненную борьбу с Тускубом, были разобщены между собой. Каждый из вожаков повстанцев думал в одиночку справиться с Советом инженеров и захватить на планете власть самолично.

-Ясно, - покачал головой Гусев, - не революция, в общем, у вас получилась, а борьба за власть, чтобы создать такую же деспотию, что и была. Ну а ты как стал предводителем повстанческого движения? Ведь ты же внук Тускуба.

-Моя мать – Аэлита, и…

-Ах, вот оно что! – хлопнул себя по лбу Гусев от вспыхнувшей вдруг в голове догадки. Головоломка, которую он уже долго, всё то время, что общался с Таром, не мог разрешить, вдруг сложилась в одно целое. – А твой отец - …

-Мой отец – Магацитл Лось…

-Я так и думал! – воскликнул Гусев.

-Ты знаешь его, - словно подтверждая, произнёс Тар.

-Да ну конечно! И скажу тебе больше! Твой отец тоже прилетел на Марс!

Тар встрепенулся, вскочил, словно готовый куда-то бежать. От этой новости он весь возбудился, глаза загорелись так, что он стал ещё больше походить на Лося.

-Где он? – в нетерпении спросил его Тар.

-Вот он удивиться! – восхитился Гусев. – Ну, надо же! У него есть сын! И не где-нибудь, а на Марсе!

Заметив чрезмерное волнение Тара, Гусев успокоил его:

-Да ты не волнуйся, мы с ним прилетели на разных междупланетных аппаратах…

-На разных аппаратах? – изумился Тар.

-Конечно, нас теперь много прибыло, не то, что в первый раз. Я теперь с твёрдым намерением прилетел – довести марсианскую революцию до победного конца, установить у вас тут, понимаешь ли, власть марсианских советов, вывести всех вас из вот таких вот подземелий, включить в состав Ресефесеэр и построить у вас тут счастливую жизнь и светлое будущее!

-Но где же мой отец?! – Тар всё ещё стоял, ошарашенный новостью, в нетерпении ожидая ответа от Гусева.

-Да ты успокойся, товарищ Тар! – Гусев жестом пригласил его присесть на циновку. – Найдём мы инженера Лося и организуем вам счастливую встречу отца и сына. Ну, надо же! – снова воскликнул он, не в силах сдержать эмоции. – В общем, так, рассказывай по порядку, что у вас тут стряслось за время нашего отсутствия, чтобы я мог понять, с чего, вообще, начинать борьбу, а потом мы подумаем вместе, как нам обнаружить твоего отца.

Ледяная шапка

-Думаю, сэр, мы можем открыть жалюзи! – обратился к нему пилот Стивен.

-Открывайте! – согласился Скайльс.

Вот уже около часа они летели с закрытыми иллюминаторами.

Сначала было слышно, как что-то бьётся об обшивку корабля, словно шуршит песок, падающий на корпус. Но теперь стало тихо.

В распахнувшемся носовом иллюминаторе прямо по курсу корабля был Марс. Всех заворожило это невиданное зрелище.

Скайльс не был сентиментальным мечтателем. Но и он не мог отвести взгляда и сидел в своём кресле рядом со Стивеном, задрав голову и затаив дыхание.

***

Сначала Марс был размером с Луну, как её видно с Земли, но только оранжевый, словно апельсин со своими двумя спутниками-лунами. Но он стремительно приближался, и вот уже закрыл всё пространство, видимое в носовой иллюминатор.

Это была потрясающая картина неведомого, чужого, манящего к себе мира. Скайльс вдруг ощутил страстное желание поскорее оказаться на этой загадочной планете, чего раньше не замечал за собой. Ему были хорошо видны кратеры, равнины, остроконечные горы, бросающие чёткие тени на оранжевые пески, розовые облака. Кое-где, во всяком случае, так показалось, блеснула голубым водная гладь. От неописуемого зрелища Скайльс перестал дышать. Он вдруг с несвойственным ему романтизмом подумал, что стоило проделать этот опасный путь даже только ради того, чтобы увидеть это незабываемое зрелище. Это зрелище стоило миллиона долларов из тех четырёх, что теперь были у Скайльса! Нет, может быть, оно стоило всех четырёх миллионов! И Скайльс в первый раз не пожалел, что полетел на Марс.

«Да, - подумал он, не в силах вместить все обуревающие его эмоции, - эти сумасшедшие русские не такие уж и сумасшедшие! От этого, и в правду, можно сойти с ума!»

Снизу из кают-компании раздавались восторженные вопли Марселя и Андрея, видевших всё это чарующее великолепие в боковые иллюминаторы.

***

-Приготовиться к посадке! – скомандовал пилот Стивен, когда тарелка Марса нависла у них над головой, закрыв впереди всё небо. – Занять посадочные места!

Он был невозмутим так, словно раз в неделю возил кого-нибудь за сотню миллионов километров на марсианский пикник.

Теперь стало заметно, что появилось притяжение, нарастающее с каждой секундой.

Корабль перевернулся, и вместо Марса над головой в огромный иллюминатор теперь видно было фантастическое небо, в котором висели две марсианские луны, и тысячи звёзд разрезали темноту своими пронзительными лучами. «Неправдоподобно! Восхитительно! - не мог сдержать эмоций Скайльс. – Фантастика!»

Пилот Стивен тем временем осуществил стремительное торможение, на полную включив двигатели, и всех опять вжало в кресла, как при взлёте.

Принимая доклады от своих двух помощников, следящих за показаниями приборов, пилот Стивен, наблюдая теперь в специальный смотровой прибор за положением корабля над поверхностью планеты, стал осуществлять манёвр снижения.

В отличие от аппаратов инженера Лося американские корабли не имели пружинного амортизатора, а должны были гасить скорость с помощью двигателя и действий пилота.

Выполняя полётное задание, пилот Стивен принялся маневрировать соплами, стараясь посадить корабль как можно ближе к северному полюсу, и тот, описывая гиперболу, выгнутую к поверхности планеты, заскользил вскоре почти горизонтально к ней, плавно опускаясь на северную ледяную шапку.

Спустя минуту, расставив треногу опор, в виде трёх дугообразных опор треугольного сечения, вышедших из корпуса с самого носа до основания, космический корабль плавно опустился, на секунду зависнув над поверхностью, на ледяную корку. Газы, вырывающиеся из сопла, мгновенно расплавили лёд, и вскоре вокруг корабля образовалось озеро. Корабль, несмотря на широко расставленные пружинящие опоры, сначала погрузился в него до половины, а затем накренился и повалился на бок, поплыв по поверхности, как серебристая сигара. Стивен выключил двигатели и убрал треногу опор – в таком положении она была бесполезна.

-Сэр! Посадка произведена! - доложил он Скайльсу.

-Выгружаемся! – скомандовал Скайльс, которому не терпелось высадиться на поверхность Марса.

-Надо подождать, пока всё замёрзнет, сэр! – возразил Марсель, которого при опрокидывании корабля забросило в рубку.

***

Озеро замёрзло вокруг корпуса междупланетного корабля примерно через три часа.

Американцы в нетерпении выбрались наружу, ступив на тонкий ещё, но быстро набирающий толщину лёд. Бортовые приборы показывали температуру за бортом минус пятьдесят. Скайльс прикинул, что ночью должно быть раза в два холоднее.

Солнце было далеко на юге и едва поднималось над горизонтом. Над головами, совсем низко, висело лилово-фиолетовое небо, покрытое перистыми розовыми, движущимися к югу облаками. На краю поля видимости, у самого казавшегося рядом горизонта виднелась сигара ещё одного корабля из экспедиции Скайльса. Он не упал, а стоял на своей широко расставленной, как будто ноги паука, треноге, сев, видимо, на скальную породу.

Пилот Стивен выкатил из грузового люка корабля вездеходную электрическую аккумуляторную тележку, напоминающую не то платформу, не то открытый легковой автомобиль, не то пикап с широкими толстыми, словно шары, шинами, усеянными металлическими шипами для лучшего сцепления с поверхностью. Экипаж принялся загружать на неё оборудование, снаряжение, провиант и оружие.

Вскоре американцы уже двигались, переваливаясь по торосам, к стоявшему на треноге опор на близком горизонте кораблю.

В тележке была вмонтирована радиостанция, и, немного погодя, когда Марсель настроил её, Скайльс, сидя впереди, в кресле рядом с пилотом, уже переговаривался с командиром второго корабля, Мартином, французским канадцем, кутаясь в меховой комбинезон с капюшоном и прячась за отворот мехового ворота от встречного ледяного ветра.

-Как прошла посадка, сэр? – интересовался Мартин, возбуждённый перелётом. - У нас всё нормально, сэр! А вас, я видел, завалило на бок, сэр!

-Да, Мартин, - отвечал Скайльс, - Но это не самое страшное! Мы потеряли корабль!

-Я видел, сэр! Мне очень жаль, но это риск, сэр! Такое могло произойти с каждым.

-Да! – согласился Скайльс. – Кто это был?

-Не понятно, сэр, но точно не Стив. Корабль Стива на юг от меня, километрах в двадцати, в пределах визуальной видимости!

-А ещё один корабль где?

-Сэр, больше никого не видно!

-Мартин, поторопитесь! Здесь мороз – пятьдесят градусов! – говоря это, Скайльс чувствовал, как стужа проникает внутрь него с каждым словом, забирается под меховую одежду. Такой мороз он испытывал только однажды, когда путешествовал в качестве фронтового корреспондента по транссибирской железной дороге, и где-то в тайге под Иркутском пришлось ждать, пока починят взорванные партизанами рельсы. - К ночи будет все минус сто! Это очень, очень холодно! Честно говоря, я не представляю такого мороза! Надо выбираться!

-Прикажете готовить дирижабль, сэр?!

-Да! Сколько это займёт времени?

-Часа три-четыре, сэр!

-Хорошо! – Скайльс смерил расстояние, которое им осталось преодолеть на тележке сквозь ледяную стужу до виднеющегося на оранжево-фиолетовом горизонте серебристого корабля. – Я думаю, мы к этому времени как раз доберёмся! Кстати, свяжитесь со всеми экипажами по радио, передайте мой приказ готовить дирижабли, выставить сигнальные огни, ждать нашего прилёта!

-Есть, сэр!

***

В отличие от командирского корабля, который заложили для постройки первым и уже не стали менять его конструкцию, на всех остальных верхняя часть отделялась и подвешивалась под металлический тонкостенный дирижабль, собиравшийся из съёмных сегментов внутренней обшивки и системы трубчатых распорок, демонтируемых с корпуса ракеты.

Хитроумная конструкция позволяла быстро собрать дирижабль трём членам экипажа, пока двое других занимались отсоединением носового конуса с рубкой управления и кают-компанией от нижней части ракеты. После сборки сигары из неё откачивался воздух, а затем, используя её подъёмную силу, снимали сверху носовую часть корпуса междупланетного корабля и использовали её в качестве гондолы.

Панели дирижабля были покрыты специальным веществом, создающим электричество из улавливаемого солнечного света и поля марсианских полюсных станций, если они находились на удалении, как предполагали учёные, задействованные в создании аппарата, не более тысячи километров. Именно поэтому, не зная точно того расстояния, на котором дирижабли смогут производить достаточно для питания электродвигателей с пропеллерами электричества из марсианского поля, место посадки экспедиции Скайльса определили как можно ближе к марсианскому северному полюсу.

***

Теряя последний заряд аккумуляторов на диком морозе, тележка Скайльса подкатила к кораблю Мартина.

Солнце, в течение дня кравшееся сквозь невыносимую стужу оранжево-красным диском, бросавшим длинные лучи в фиолетовое небо, вдоль самой линии непривычно близкого горизонта, вдруг нырнуло за него. После короткого заката быстро стемнело, и вместе с темнотой на ледяную шапку опустился неземной холод, сковавший, казалось, само время. Даже сквозь согревающую нижнюю часть лица ткань толстого шерстяного шарфа, который повязал Скайльс, дышать теперь было нестерпимо больно на таком морозе.

Экипаж Мартина уже обезглавил свою ракету, и корабль стоял, напоминая футуристическую стальную бочку.

Рядом завершались работы по сборке дирижабля.

В воздухе висела стальная сигара, удерживаемая от того, чтобы взвиться в высь шестью канатными распорками, снизу к дирижаблю была прикреплена верхняя часть ракеты с рубкой управления и кают-компанией. Из огромных иллюминаторов кают-компании лился яркий свет, освещая площадку, на которой производился монтаж. Свет этот означал, что задуманное инженерами и учёными устройство работает, и вещество на корпусе дирижабля улавливает марсианское поле, а оно само существует. В противном случае, или без того, или без другого, экспедиции Скайльса пришлось бы туго.

К тележке навстречу подбежал Мартин, прикрывая лицо меховым отворотом воротника. Он отрапортовал:

-Сэр, дирижабль собран и готов к отправке!

-О-кэй! – ответил Скайльс, чувствуя, что марсианская полярная стужа становится нестерпимой. – Всем на борт! – скомандовал он.

***

Спустя двадцать минут дирижабль, сбросив сдерживающие его фалы, устремился ввысь. Поднявшись на несколько сотен метров над поверхностью планеты, американцы заметили в непроглядной темени внизу четыре ярко горящих точки магниевых сигнальных факел-патронов, и Скайльс отдал приказ лететь к ним. Это были огни, которые подавал экипаж Стива. Где-то ещё должны были виднеться огни четвёртого корабля, но кругом была видна только чернота ночи.

Дирижабль направился к ним, и через час в марсианском черном небе, усеянном бесчисленными точками звёзд, двигалось странное сооружение из двух сцепленных друг за другом стальных сигар, слабо отблёскивающих в ночи отражениями звёзд, с подвешенными под ними гондолами, свет из иллюминаторов которых был виден далеко вокруг.

Все продолжали вглядываться в темноту внизу, надеясь увидеть признаки четвёртого корабля, который так и не вышел на связь. Скайльсу не хотелось думать, что он потерял ещё один междупланетный корабль.

Летающая пирамида

Поиск четвёртого междупланетного корабля продлились до утра, но ни к чему не привели.

С высоты полёта в километр над поверхностью Марса Скайльс усталыми, воспалёнными глазами смотрел на восходящее на востоке косматое неземное солнце, отхлёбывая только что сваренный кофе из небольшой фарфоровой чашечки. Он искал внутри себя тот вчерашний восторг, но не мог его обнаружить.

Внизу простиралась ледяное пространство. Скайльс на секунду представил, как там сейчас холодно.

К нему подошёл Мартин, в дирижабле которого, ведущем в сцепке, летел он. С собой Скайльс оставил пилота Стивена и двух его помощников, Роберта, немецкого офицера, летчика, эмигрировавшего после империалистической войны за океан, и Владимир, украинца, бомбившего в войну немцев на огромном русском бомбардировщике «Илья Муромец», племянника некоего Сикорского, изобретателя и авиационного инженера-конструктора, также переселившегося в Америку с началом революции в России. Сикорский принял ведущее участие в создании междупланетных кораблей для экспедиции Скайльса и поставил условие мистеру Крабсу, чтобы на Марс взяли его храброго лётчика. Несмотря на то, что война уже давно закончилась, в отношениях между Робертом и Владимиром Скайльс замечал явно сквозящую прохладу. Но это его устраивало.

Марселя вместе с Андреем Скайльс отправил кормовыми наблюдателем и пулемётчиком на ведомый дирижабль, поскольку общение с этими двумя непоседами и шутниками его начало слегка утомлять.

Сцепка из дирижаблей напоминала Скайльсу почему-то петроградские трамваи, а Мартин представлялся ему главным вагоновожатым, и это его забавляло.

-Вам надо отдохнуть? – Мартин тоже, как и все выглядел устало – всю ночь никто из экспедиции не сомкнул глаз в надежде обнаружить последний из междупланетных кораблей.

Скайльс только усмехнулся и отошёл к другому иллюминатору.

С восходом Солнца электродвигатели стали получать значительно больше питания, и дирижабли полетели быстрее. По приказу Скайльса они теперь огибали полюс по широте приземления, всё ещё надеясь на чудо.

***

На горизонте возникло какое-то странное облако. Скайльс уже привык к розовым дымчатым облакам марса. Но это было тёмным и напоминало огромную грозовую тучу.

-Посмотрите туда! – обратился он к Мартину, у которого на шее висел бинокль. – Странное облако, не правда ли? Неужели на Марсе бывают грозы?

Мартин приложил бинокль к глазам. Он долго наблюдал, а потом произнёс с какой-то странной интонацией в голосе:

-Это не облако, сэр?

-А что же? – напряжённость в голосе пилота передалась Скайльсу, и у него вдруг сердце взволновано забилось внутри в каком-то неясном предчувствии. Ожидая объяснений, Скайльс даже перестал пить кофе и весь насторожился, обратив пристальный взгляд в иллюминатор.

-Не могу сказать, сэр… Посмотрите сами!

В нетерпении Скайльс выхватил бинокль из рук Мартина и притянул его машинально к себе за ремешок, оставшийся на шее пилота, поднося прибор к глазам.

Сперва он не мог понять, что он вообще видит. В бинокле виднелось нечто тёмное, закрывавшее всё поле зрения. Скайльс подстроил под себя резкость и едва не выпустил бинокль из рук. То, что предстало его взору, было невероятно.

Он увидел наклонные скаты какой-то огромной сверкающей серыми отблесками призмы или пирамиды. Она висела в небе и парила среди облаков. Основание странного объекта парило над ледяной поверхностью метрах в трёхстах, а вершина прорезала облака.

-Что это?! – удивлённо воскликнул Скайльс, продолжая рассматривать в бинокль удивительное зрелище.

-Не могу сказать сэр! – пожал плечами Мартин. – Но это что-то огромное! До него километров пятьдесят, а то и сто!

Теперь все, находившиеся в кают-компании члены экспедиции, заметили то, что с таким необычным возбуждением обсуждали Скайльс и Мартин, и приникли к двум иллюминаторам, направленным в сторону объекта, разинув от удивления рты и делясь впечатлениями от фантастической картины.

Теперь было заметно, что это нечто, обладающее правильными формами и имеющее явно искусственное происхождение.

-Курс на этот объект! – приказал Скайльс Мартину.

-Есть, сэр, курс на объект! – ответил Мартин и отдал приказ по внутренней радиосвязи в рубку управления.

***

От летающей пирамиды отделилось несколько крошечных чёрных точек. Они стали расти, и вскоре все с удивлением увидели, что это летающие корабли, точно такие, какими их описывали Лось и Гусев в своих выступлениях после прилёта с Марса - очертания каждого серебристого трехмачтового остова корабля напоминало карфагенскую галеру с тремя парами острых, гибких крыльев, простиравшихся с боков, вертикальными винтами на крайних коротких мачтах, поддерживающими его в воздухе.

Летательные инопланетные аппараты направлялись в их сторону.

На всякий случай Скайльс, испытывая крайнее волнение, распорядился сменить курс так, чтобы их можно было взять на мушку. Два авиационных спаренных пулемёта, носовой и кормовой, повернулись, готовые к стрельбе, в сторону шести подлетающих марсианских боевых кораблей.

-Прикажете открыть огонь, сэр? – осведомился Мартин.

-Нет-нет! Пока ничего не предпринимать! – помотал головой Скайльс.

Летучие корабли быстро приблизились к дирижаблям и стали описывать вокруг них круги.

-Чего они хотят, сэр? – спросил у него Мартин, наблюдая в иллюминаторы за их вереницей, описывающей хоровод.

-Видимо, приглашают нас в гости! – ответил Скайльс. – Во всяком случае, мне бы хотелось в это верить! Мартин, дай приказ повернуть и самый малый вперёд, к пирамиде.

Вереница дирижаблей, словно гусеница, медленно развернулась в небе и осторожно направилась к странной летающей горе.

Марсиане перестали кружиться, выстроились по трое с каждого борта от них, один корабль выше, другой на уровне и третий ниже пришельцев, и полетели тем же курсом, сопровождая их будто конвой.

-В плен нас взяли что ли?! – обеспокоено спросил Роберт за спиной у Скайльса.

-Ещё нет, - ответил ему голос Владимира. – мы же вооружены! Чуть что – будем стрелять!

***

Когда в сопровождении марсианских боевых кораблей дирижабли приблизились к пирамиде, то ни у кого не было слов, чтобы описать увиденное.

Скайльс однажды, путешествуя в поисках журналистских материалов о Ближнем Востоке, посещал египетские пирамиды. Но по сравнению с этой они были детскими игрушками, к тому же совершенно невообразимым образом пирамида парила в воздухе. И если издалека это ещё можно было принять это за какой-то оптический обман зрения, то теперь оставалось только удивляться, как эта невообразимая громадина, размером с Эверест, висит в воздухе, плавно, едва заметно покручиваясь вокруг вертикальной оси.

При подлёте к ближайшей наклонной плоскости пирамиды стало заметно, как вниз по ней съехало три квадратных пластины, открыв в её середине три окошечка. Ими оказались гигантские ворота, ведущие внутрь.

Скайльс переглянулся с Мартином.

-По-видимому, приглашают внутрь, сэр! – предположил пилот.

-Да, несомненно! – согласился Скайльс.

-Что прикажете, сэр?

-Следовать приглашению, Мартин!

Корабли марсиан слегка поотстали от дирижаблей, ожидая, видимо, пока они залетят внутрь пирамиды. Скайльс распорядился направляться в средние ворота.

Когда дирижабли достигли входа, то, ворота оказались ещё больше, чем виделось со стороны. Вместе с ними одновременно в них могло бы влететь ещё с десяток таких же дирижаблей.

Как только экспедиция Скайльса оказалась внутри огромного дока с металлическим зеркальным полом, отражающем в себе светящийся зеленоватым переливающимся огнём потолок, сопровождавший их эскорт влетел следом, и огромные ворота надвинулись снизу, закрыв все три выхода.

Все приникли к иллюминаторам, в немом изумлении наблюдая невиданную картину.

Вокруг стояло ещё несколько десятков боевых летучих кораблей. Показывая на них, Скайльс заметил, обращаясь к Мартину:

-Думаю, что я поступил правильно, не отдав приказ открыть огонь, так, Мартин?

-Так точно, сэр! – согласился с ним пилот. - Прикажете совершить посадку!

-Да! Разве у нас есть выбор?

Сцепка дирижаблей плавно опустилась на металлический пол аэродрома. Пропеллеры перестали вращаться в подвешенных по бокам стального корпуса аэродинамических гондолах. Люди в нерешительности ждали сигнала от Скайльса, и тот, помедлив, произнёс, сам испытывая дикое волнение, от которого почему-то подгибались колени:

-На выход, господа! На выход!

По трапам земляне спустились на металлический, гладкий, как зеркало, всё отражающий пол, с удивлением и испугом озираясь по сторонам. Что бы теперь не случилось, они были во власти хозяев этого странного гигантского сооружения.

Высокий потолок над аэродромом равномерно светился зеленовато-белым, переливчатым светом, гулявшим по нему какими-то тенями. Дальние стены пирамиды терялись где-то между десятками летучих кораблей, стоявших здесь.

Из шести летучих кораблей, которые сопровождали дирижабли к пирамиде, по откинувшимся лесенкам вниз быстро спустились и построились в шеренги марсиане в одинаковых, яйцевидных шлемах, в серебристых, широких куртках, с толстыми воротниками, закрывающими шею и низ лица. В руках у каждого было автоматическое ружьё, короткое, с диском посредине.

Последним с каждого корабля спустился марсианин, одетый в черный, падающий большими складками, халат. Один из них направился к американцам. Открытая голова его была лысая, в шишках. Безбородое, узкое лицо - голубоватого цвета, с выпуклыми, светлыми, ледяными глазами.

Он долго осматривал землян, потом, видимо, поняв, кто среди них главный, направился к Скайльсу, поднял крошечную тонкую руку в широком рукаве своего странного одеяния, и сказал высоким, звенящим голосом птичьи слова:

- Талцетл, аиу утара шохо, дациа тума ра гео талцетл.

Скайльс впервые пожалел, что не брал уроков марсианского языка у Лося.

Шантаж

Прошло ещё несколько дней. Тасоцер по-прежнему висел над полярной станцией словно огромная туча. Летящие по небу лёгкие розовые облачка огибали его громадину с обеих сторон.

Гусев посадил наблюдательный летучий корабль повстанцев, поскольку высматривать никого больше не требовалось – противник висел прямо над головой.

Армейские летучие корабли изредка совершали разведывательный облёт вокруг полярной станции, стараясь, видимо, понять, на месте ли ещё повстанцы. Гусева это иногда подзадоривало, иногда просто раздражало.

Днём, когда мороз был не такой жгучий, как ночью, он прогуливался по территории станции в сопровождении Мирова и Цацули, поглядывая с прищуром на кружащие, как ястребы в поисках поживы над ними вражеские корабли.

-Вот ей богу, Алексей Иванович! Сейчас вот выкачу «максим» и потренируюсь сшибать этих гадов! – высказался ему Цацуля.

-Спокойно, Саня, уйми темперамент! – отвечал ему, оборачиваясь, Гусев. – Я бы и сам потренировался! Так руки и чешутся пострелять! Но надо беречь патроны! Ты же видел «максим» здесь, как пушка на Земле – сила! Поэтому обгоди пока!

-Но они же могут ночью высадиться и попытаться атаковать! – не унимался Цацуля.

-А вот это другое дело! – поднял вверх указательный палец Гусев. Он тут же направился в свой штаб и приказал отправить телефонограмму на Тасоцер: «Отзовите свои летучие корабли! В дальнейшем при появлении их без согласования с нами будем открывать огонь на поражение! Командарм Гусев».

Спустя пятнадцать минут жужжание в небе над станцией прекратилось, летучие корабли Тускуба взвились ввысь и исчезли в чреве летающего города, молчаливо висевшего в полярном небе.

Гусев вышел из своего штабного корабля и с удовлетворением прокомментировал:

-Понимают, черти, что не шучу! – и обратился к Цацуле. – Обстановка обостряется, Саша! Приказываю удвоить бдительность и усилить охрану, особенно в ночное время.

***

Спустя ещё несколько дней по телефону к повстанцам обратился Скайльс.

-Что вам угодно, мистер Скайльс? – поинтересовался Гусев, когда ему доложили, что американец пытается выйти на связь.

-Я хотел бы поговорить с господином Лосем с помощью экрана, - раздалось из переговорного устройства.

-Это зачем это?! – возмутился Гусев, понимая, что Скайльс старается нащупать слабое звено в их обороне. – У нас военное положение и разговоры с противником ведут только уполномоченные на это товарищи!

-Но разве господин Лось не входит в их число? – удивился Скайльс. – Насколько я знаю, именно он возглавляет советскую марсианскую экспедицию.

Гусев некоторое время раздумывал, потом приказал позвать Лося в штабной корабль.

***

-Здравствуйте, господин Лось! – обратился к нему с небольшого экрана Скайльс, когда тот вошёл в каюту штабного корабля.

-Здравствуйте, мистер Скайльс! – смущённо поздоровался Лось, он совсем не ожидал увидеть своего похитителя на марсианском экране.

-Как ваше самочувствие? – поинтересовался участливо Скайльс.

-Спасибо, ничего! – покивал головой Лось.

-А ваша душевная рана?..

-В каком смысле?

-Ну, вы нашли ту, которую искали, ради чего, собственно говоря, насколько мне известно, вы и полетели снова на далёкий Марс? Вы нашли Аэлиту?

-Нет, - Лось понуро опустил голову.

-А вы хотели бы её увидеть? – поинтересовался Скайльс.

-Конечно! - воспрянул в надежде инженер.

-Она здесь, на Тасоцере! – ответил ему Скайльс.

-Вы лжёте! – возмутился Лось.

-Отчего же? – удивился Скайльс.

-Однажды вы уже обманули меня…

-Вовсе нет, господин Лось. Как раз-таки, я вас и не обманул! Я предлагал вам лететь на Марс, и вы согласились, но потом почему-то передумали… Так в чём же был мой обман?

Лось задумался, пытаясь сообразить, в чём, действительно, Скайльс не оправдал его ожиданий.

-Так вот, я вас не обманываю! – воспользовавшись паузой, продолжил Скайльс. – И я вам могу её показать.

-Почему показать? – удивился Лось. – Почему я не могу с ней поговорить? Она жива?

-Она жива, господин Лось! Но она спит…

-В каком смысле? – не понял инженер.

-Что-то вроде летаргического сна, - продолжал Скайльс, - смотрите сами.

Картинка на экране поменялась, и Лось увидел тёмную залу, в которой едва заметно светился золотом потолок. Стены залы были скрыты тяжёлыми плотными золотистыми занавесами, а посреди неё виднелась полупрозрачная золотистая полусфера из какого-то странного материала, похожего на дым. В её центре стоял прозрачный саркофаг, в котором лежало прекрасное тело по-прежнему молодой Аэлиты. Похоже было, что она спит. Веки огромных глаз были закрыты. На беловато-голубых щеках удлинённого спокойного, умиротворённого лица проступал едва различимый румянец.

-Это невыносимо! – вырвалось вдруг непроизвольно у Лося.

-Вы не верите тому, что я показываю? – раздался голос Скайльса откуда-то из-за изображения. – Тогда приглашаю Вас, господин Лось, на Тасоцер, вы сами, своими глазами сможете её увидеть.

В это время в каюту заглянул Гусев. Увидев какое-то непонятное изображение на экране, он возмутился:

-Это что здесь за империалистическая пропаганда!

-Это Аэлита! – повернулся к нему Лось, по его морщинистым щекам текли слёзы.

-Аэлита?! – удивился Гусев, сдвинув на макушку, словно кепку, привычным жестом удивления меховой капюшон своего картуза. – Ну, дела! Где это она?!

- На Тасоцере!

- На Тасоцере?! А это не муляж? – засомневался Гусев. – Можа, какую куклу положили и заманивают Вас теперь, Мстислав Сергеевич, а?!

-Да что вы, в самом деле, Алексей Иванович!

-Ну, всякое может быть! – урезонил его Гусев. – Помните, как я вас с Америки выручал, а?! Да что с ней такое, почему она в каком-то ящике прозрачном?!

-Она спит, у неё что-то вроде летаргического сна! – зарыдал Лось.

- Она спит! И вы верите этой буржуазной пропаганде?! – воскликнул Гусев в возмущении всем происходящим. – Наверняка какой-нибудь муляж подсовывают!

-Скайльс приглашает меня на Тасоцер лично посмотреть на Аэлиту! – сквозь взрыды слышался голос инженера.

-И вы пойдёте, Мстислав Сергеевич?! После всего, что вам сделал этот америкашка, пойдёте, поверите ему?! Да это же ловушка! Я нутром чую, что это ловушка! – не унимался Гусев.

-Но я хочу её увидеть! – протянул в мольбе к Гусеву руки Лось. – Что мне делать, Алексей Иванович?! Ведь, если честно, то я только затем и летел на Марс, чтобы увидеть её!

Гусев окончательно смахнул с головы меховой капюшон и почесал затылок.

-Ну-у, я не знаю, Мстислав Сергеевич! – протянул он и снова почесал затылок. – Ладно, думаю, что мировая революция это дело переживёт! В конце концов, я ж понимаю – тоже человек! Да-а! А тут такая любовь вышла! Я бы с вами пошёл, Мстислав Сергеевич, уж очень хотелось бы на этот летающий шедевр изнутри поглядеть. Да, только вот, не на кого мне оставить оборону станции. Тут железная рука нужна, в смысле, чтобы не дрогнула, когда надо будет на кнопку нажать в случае чего, да  пустить под откос эту империалистическую гидру! Не могу ни на кого положиться! И Миров, вроде бы, ничего! Да и Цацуля! Но вот опасаюсь, что хлипковаты окажутся в решительную минуту! У меня-то рука не дрогнет! – Гусев знал, что его слышит Скайльс и, видимо, специально нагонял на того страху. – Ладно, отпускаю Вас, Мстислав Сергеевич, на ентот самый Тасоцер, но передайте им, что у меня рука не дрогнет в случае чего! Значит, сделаем так: вы на Тасоцер, посмотреть на Аэлиту, а мистер Скайльс ко мне в гости на это время! Так, на всякий случай!

***

Летучий корабль, доставивший Скайльса в лагерь повстанцев, теперь влетал в огромные ворота. После посадки из него в сопровождении солдат в сверкающих костюмах вышел Лось. Его проводили в кабинет Тускуба, а оттуда они вместе спустились на этаж, полностью занятый траурным залом, в котором находился саркофаг с Аэлитой.

Лось приблизился к нему и долго смотрел на свою возлюбленную.

-Оставьте нас, пожалуйста, наедине! – попросил он у её отца, и тот удалился.

Лось по-турецки сел на пол перед саркофагом. Сначала он долго и горько плакал, но потом немного успокоился и стал рассказывать Аэлите всю свою длинную историю тоскливого вселенского одиночества и безмерной печали о ней. Он говорил, говорил, говорил, а слёзы всё текли по его лицу. Это были и слёзы радости, потому что он вновь увидел ту, которая была ему милее жизни, и в то же время это были слёзы безмерной тоски, потому что его возлюбленная спала вечным сном, который, возможно, не закончится никогда. Но в то же время это были и слёзы благодарности за то, что Аэлита подарила ему плод их любви, родила его сына, и слёзы надежды, потому что он верил, что однажды, когда она проснётся, он, наконец, поцелует её уста…

***

Скайльс долго раздумывал над предложением Гусева. Он понимал, что, отправляясь «в гости» к повстанцам, он фактически становиться заложником. Но, в конце концов, согласился, решив, что находиться на Тасоцере было не менее опасно, пока Гусев держал руку на кнопке взрывного устройства.

Гусев не отпускал его от себя ни на шаг, опасаясь, что Скайльс может устроить разведку их позиций. Накануне они договорились, что Лось пробудет на Тасоцере двенадцать часов, и столько же на полярной станции у повстанцев вынужден будет находиться Скайльс.

Сначала Скайльс не знал, как подступиться к Гусеву, тот был хмурый и всё время пыхтел папиросами, показывая всем своим видом, что не собирается общаться с буржуйским прихвостнем. Однако за ужином Скайльс достал прихваченную с собой бутылочку виски и предложил Гусеву. Гусев, немного пошмыгав носом, всё-таки согласился пригубить стопочку-другую, предварительно дав указание Цацуле: «Если со мной что произойдёт, пристрелишь этого сукина сына и нажмёшь вот енту кнопку!»

Выпив две пары стопок виски, Гусев немного подобрел и разговорился:

-Ну, вот зачем вы, мистер Скайльс, полетели на этот Марс! Кто вас просил?

-Я заключил контракт, господин Гусев, и выполняю его, - ответил американец, воодушевлённый переменой в собеседнике. – Вы же слышали, что существуют контракты?

-Контракт, контракт! – слегка опьянев, продолжал Гусев, снова опрокидывая стопочку. – Я вот взорву к едрене-фене полярную станцию, и всё!

-Что «всё», господин Гусев?

-А то, что тебе тоже крышка! Всем там, в ентой летающей пирамиде, хана!

-Ну, а вам?

-А мне что? Надо будет, жизнь отдам за дело пролетарской революции! – Гусев достал папироски, отодвинув пустые тарелки.

-А вы никогда не думали, что можете нанести вред всему человечеству своими безрассудными действиями? – Скайльс извлёк из карманов трубку, кисет, зажигалку и стал набивать трубку табаком. – Неужели вы, господин Гусев, при всём моём к вам уважении, не разу не задумались, что сотрудничество с марсианской цивилизацией может избавить человечество от бедности и нищеты, голода и болезней? Ну, хотя бы продвинуть на этом пути, дать новый, мощный толчок развития?!

-Слышали мы уже енти ваши песни, мистер Скайльс! – Гусев налил себе ещё стопочку виски. – Мне о них Лось рассказывал, когда мы в океане на подбитом аэроплане месяц бултыхались! Красиво умеете говорить! Только я не Лось, мистер Скайльс! Я революцию нутром чую, сердцем, она у меня в крови! Меня вам вашей дешёвой пропагандой не заманить! Я с вами и рассуждаю сейчас только потому, что ваше виски придало моему характеру мягкости и доброты! А так я бы вас с удовольствием в расход пустил. Вы ведь контра! Контрой всегда и останетесь! Да и здесь вы сейчас только лишь потому, что Лося мне жалко, сколько знаю его, всё по ентой марсианке сохнет. Она баба, конечно, ничего, смазливая, необычная яркая! Но и в республике у нас таких хоть отбавляй! Только глаза разуй! Их вокруг тьма! Выбирай – не хочу! Ну, уж очень Лось человек стеснительный, необычный, им больше случай управляет, чем разум. Романтичный он! Вот его и бросает за миллионы километров в поисках любви, а потом он всю жизнь по ней иссыхает! А я на него гляжу-гляжу, и мне его жалко… до слёз жалко! Непутёвый он, мой приятель Лось! Вот потому вы и здесь со мной беседуете. А так бы сидели на ентом Тасоцере, мать его за ногу, и ждали бы, покендова я вас всех там буржуев отправлю на свалку мировой истории, под откос… С тех пор, как здесь в первый раз появился командарм Гусев, это советская территория, мистер Скайльс! А вы сейчас вторглись в её пределы, как интервент, и вступили в сговор как контра с буржуйской верхушкой. Я же вас, как облупленного вижу!

Любовь

Прошло какое-то время, Лосю показалось, что вечность. Он уже не плакал и не разговаривал, а молча сидел и смотрел на свою возлюбленную, согревая сердце какой-то тихой, едва уловимой отрадой.

Где-то послышались мягкие шаги. Кто-то приближался к нему по зале сзади. Но Лось ничего не видел и не слышал. Он сидел согреваемый тихой радостью несбыточного счастья, которое вдруг позволило прикоснуться к себе. Перед его взором была только она, Аэлита.

Кто-то сел с ним рядом.

-И вы позволите вашему Гусеву уничтожить Аэлиту, мою единственную дочь? – раздался глухой голос Тускуба.

Лось сидел и ничего не отвечал ему, как будто бы в молчании было спасение. Ему ничего и не нужно было отвечать. Казалось, что он достиг какой-то субстанции бесконечного блаженства и теперь готов был сидеть здесь так, рядом с ней до скончания веков, превратившись в непонятное растение, вросшее корнями в пол у саркофага возлюбленной.

-Если Гусев уничтожит полярную станцию, Аэлита погибнет вместе с Тасоцером! – снова заговорил Тускуб, стараясь, чтобы Лось его услышал. – Мне Аэлита дорога так же, наверное, как и вам! Я удивлён и тронут тем, что вы преодолели многие годы и миллионы километров в поисках моей дочери! И, возможно, что теперь, будь с ней всё в порядке, я бы не был против вашего брака! Но я уберёг её от неминуемой гибельной расплаты за нарушение обета девственности, которому она была посвящена! Я вырастил её сына! Я храню её тело рядом с собой в надежде, что она когда-нибудь проснётся, хотя и знаю, что этому не суждено сбыться!

Тускуб посмотрел на Магацитла, стараясь понять, жив ли он. Хотя Лось и сидел с широко открытыми глазами, но от него не исходило никаких признаков жизни. Казалось даже, что он и не дышал. Тускубу подумалось, что каким-то загадочным образом Магацитл впал в то же состояние, что и его дочь, и он этого сильно испугался, и потому продолжал говорить, наблюдая, не последует ли реакция со стороны гостя:

-Я знаю, что моя дочь очень сильно полюбила тебя! Иначе бы она не посмела нарушить обет и обычай! Но она разрушила все преграды и погубила свою жизнь! Да, я считаю, что она погубила себя, отдавшись тебе, Магацитл! Ты не достоин её! И она знала это! Но не знал я, когда позволил ей быть рядом с тобой, что бывает такое сильное чувство, как любовь! Это чувство, роднящееся с древним Хао! Я не знаю, что такое любовь, и я благодарен судьбе, что не знаю этого! Это чувство разрушает! Да оно способно снести все преграды на пути к своей цели! Я убедился в этом на своём горьком опыте, потеряв из-за пресловутой любви свою единственную дочь, которая прежде была мила и послушна мне, которая следовала своей судьбе!.. И вдруг, всё разом рухнуло! Меня предупреждали, что такое может случиться, но я не верил! Не было на Туме ни одного, кто был бы способен зажечь в ней этот неистовый огонь! И вдруг появился ты, Магацитл! Откуда было мне знать, что сердце моей дочери упадёт к твоим ногам! Что она нашла в тебе?! Я смотрю на тебя и не нахожу и одной причины, по которой она могла бы предпочесть тебя себе, своей судьбе, своему предназначению, своему отцу, своему народу, своей Туме! Но она сделала это! И я был посрамлён любовью! О, если бы я мог тогда знать, что загорится в ней этот дикий пожар, который уничтожит её! Я бы сделал так, чтобы вы обходили друг друга десятыми тропами, чтобы вы не приближались друг к другу и на сотню километров! Но я позволил вам быть вместе! И теперь я буду винить и убивать себя за это всю свою жизнь! О, любовь! Я потерял свою дочь! Но что ты приобрёл, Магацитл, от этой любви?!.. Я смотрю на тебя и вижу только страдание! Прошли годы, а ты страдаешь и сегодня от неё, от этой непонятной любви, иначе бы ты не был здесь, не сидел бы вот так, выплакав все слёзы, перед саркофагом уничтоженной любовью Аэлиты! Я хочу понять, ответь мне! Что дала тебе эта твоя любовь?! Я хочу знать, за что ты променял свою тихую и спокойную жизнь на бесконечные муки, на метания через пространство и время?! Ответь мне, Магацитл! Что дала тебе эта любовь?!

Наконец Лось словно ожил. Он повернул к Тускубу своё заплаканное лицо:

-Любовь? О чём ты говоришь, старик?! Я не искал никогда любви! И я не знаю, что такое любовь! Я просто встретил её, самую прекрасную женщину на свете, дороже которой для меня нет и не было никогда! И разве я виноват, что она принадлежит другой планете, другой цивилизации, другому миру?! В чём же моя вина?! Да я страдаю, страдаю всю жизнь, после встречи с ней, моей Аэлитой. Но это страдание не плата за что-то, за какое-то приобретение. Я ничего не приобрёл за своё страдание. Я просто жил все эти годы и знал, что где-то далеко, за миллионы километров от меня существует та, дороже которой нет на свете ничего и никого. И мне было нестерпимо больно, тоскливо и одиноко, что нас разделяют миллионы километров пространства, что мы принадлежим разным мирам и не можем быть вместе! Я не искал любви, о которой ты говоришь! Ты думаешь, что любовь – это нечто, что это приобретение, которое можно купить, продать, найти или потерять! Но нет! Я не знаю такой любви, да и не желаю знать! Сейчас я просто сижу возле самого дорогого мне существа на свете, и готов просидеть так пока осознаю себя, вот и всё! Мне больше ничего не надо! И оставь меня со своими непонятными вопросами, что я нашёл и что потерял, на что я поменял любовь. Я просто жил и живу! Однажды я встретил ту, которая есть свет моих очей, и теперь я везде и всюду ищу её на тёмном небосводе жизни. Я не знаю, что влечёт меня к ней! Но вот я подле неё, и мне больше ничего не нужно. Я готов сидеть и смотреть на неё так до бесконечности!

Тускуб немного помолчал, потом произнёс, вставая:

-К сожалению, Магацитл, я не могу тебе этого позволить! Твои двенадцать часов истекли! И я вынужден тебя просить покинуть место покоя моей дочери! Иначе этот сумасшедший Гусев погубит Тасоцер, тебя, да и Аэлиту.

***

Лось словно оглушённый каким-то странным образом, не помнящий себя следовал за Тускубом, который вёл его от одного золотистого цилиндра лифта к другому. Он не видел ничего вокруг, перед его взором всё ещё была прекрасная, спящая безмятежным сном Аэлита. Он не замечал ничего вокруг,

Когда они оказались у летучего корабля, и Тускуб указал ему на трап, Лось вдруг словно опомнился, очнулся от состояния оцепенения:

-Послушайте! Отдайте её мне! – бросился он к Тускубу. – Ведь она моя и мы должны быть вместе!

Солдаты в серебристых костюмах преградили ему дорогу плотной цепью, выставив впереди себя автоматические винтовки.

Тускуб молчал, глядя на Магацитла. Солдаты теснили его к трапу корабля, заставляя взойти на борт судна.

-Отдайте её мне! – кричал Лось. – Я увезу её с собой на Землю! Я сделаю так, что Гусев не взорвёт полярную станцию, оставит вас в покое и вернётся со мной на нашу планету!

Тускуб молчал и слушал Магацитла. Солдаты оттеснили Лося к трапу, затем двое из них взяли его под руки и заволокли внутрь летучего корабля, Лось что-то ещё продолжал кричать.

Захват

Гусев докуривал последнюю захваченную с междупланетного аппарата папиросу, размышляя о превратностях судьбы.

За бортом вьюжило и сильно мело колючей, как иглы ледяной порошей, поэтому выходить на лютую стужу не хотелось, но надо было идти проверять караулы.

Поскольку Тар улетел с Лосем, на него теперь возлегла и дополнительная  нагрузка  проверять службу у марсианских повстанцев. Гусев с удивлением обнаружил, что это его тяготило, и он всё медлил покидать тёплую и уютную каюту. Как бы в оправдание своего промедления он теперь зачем-то снова изучал схему полярной станции, нарисованную Таром, и делал на ней какие-то бессмысленные пометки красным карандашом.

Впрочем, о папиросах Гусев не переживал. Он был уверен, что в самом скором времени отправленный им на задание Федулов совершит рассчитанный Лосем манёвр и посадит его междупланетный аппарат рядом с полярной станцией. Ждать осталось совсем чуть-чуть. Там был целый ящик с папиросами – годовой запас на весь экипаж.

«Вот, - думал с удовольствием Гусев, - как только у меня в распоряжении будет междупланетный аппарат, я с Тускубом по-другому разговаривать буду! Сейчас в силу отсутствия иного транспорта, я и сам завишу от магнитного поля, которое излучает станция. Но вот когда будет аппарат, тогда всё – амба Тускубу и этой летающей алмазной глыбе! Я прямо отсюда взовьюсь на аппарате и посмотрю со стороны, как всё тут полетит в тартарары! Скайльса немного жаль. Человек ведь – не марсианин, какой, а туда же, вместе с ними отправится! Говорил я ему – лети отсюда!..»

Небольшой экран в каюте вдруг засветился, и на нём возникло лицо Скайльса.

-Добрый день, господин Гусев, - дружелюбно произнёс Скайльс.

-Привет, Арчибальд! – Гусев даже увидел, как у Скайльса от удивления отвисла челюсть: тот, видимо, и не помнил, когда он позволял себе так к нему обращаться. Но зато помнил Гусев – никогда. – По какому поводу беспокоишь?!

-Да вот, хотел поздравить вас с победой, - ответил Скайльс.

-Это с какой же?!

-Ну, как?.. Лось получил Аэлиту. Теперь он отправит её на Землю…

-Но разве для меня это победа? – ухмыльнулся Гусев. – Для меня это так – личная жизнь моего товарища Лося…

-Но вы же готовы были станцию взорвать!

-Да! – соврал Гусев. – Но только ради Лося! Станцию я всё равно взорву, - Гусев не заметил, как проговорился, ведь они пообещали Тускубу не взрывать её! - Но если бы Тускуб не отдал Лосю енту его марсианскую бабу…

-Аэлиту, - поправил Скайльс.

-Ну, да, Аэлиту! – согласился Лось. – Красивая, зараза, но баба – есть баба, даже марсианская – одни хлопоты и помеха революции!.. Так вот, если бы Тускуб не отдал Лосю Аэлиту, я б рванул раньше!

-Постойте, господин Гусев, - поймал его на слове Скайльс, и тут Гусев понял, что оплошал. – Вы же пообещали взамен Аэлиты по возвращении господина Лося оставить полярную станцию. Выходит, вам нельзя верить?!

-Ах, да, - поправил себя Гусев, - заговорился, виноват! Конечно, всё так и будет…

Скайльс замялся и некоторое время молчал, что-то обдумывая.

-А я вам хочу предложить, господин Гусев, отметить вашу победу!

-Да какая это победа! Нет, спасибо за предложение, но увольте! Дела! – он хотел попрощаться и погасить экран, так как и без того задержался с проверкой караулов.

-В самом деле, отчего? – не унимался Скайльс. – Помните моё отличное виски! Оно же вам понравилось! Мы же теперь почти что не враги! Вроде бы вопросы все урегулированы, договоренности достигнуты! Ну, же, господин Гусев!

Гусев подумал, что если он будет упрямствовать, то Скайльс заподозрит неладное, а это может поставить под угрозу выполнение его плана. К тому же он проговорился, и теперь надо было показать, что это действительно всего лишь оговорка. Да и виски у Скайльса действительно было что надо. А ещё табак!

-Хорошо, я согласен! – Гусев изобразил снисхождение.

-Тогда я вылетаю, господин Гусев!

-Но! – Гусев поднял вверх указательный палец. – Только один корабль!

***

На этот раз Гусев так и не пошёл проверять посты. Он решил поручить это дело Цацуле и Мирову: «Пусть тренируются ребята, вникают в армейское дело!»

Встретив летучий корабль Скайльса, Гусев провёл его в свой штаб. Тот как всегда кутался в длинный меховой воротник от лютого холода и кружащей колючими вихрями ледяной крупки.

Они сели друг против друга за стол. Гусев свернул и убрал с глаз схему станции, достал стопки, попросил принести поесть.

На этот раз он почему-то был уверен, что в виски ничего не подмешано, к тому же Скайльс пил с ним наравне.

-Я уж испугался, господин Гусев, - признался ему американец, когда ужин был в самом разгаре.

-Чего же? – удивился Гусев, даже перестав есть.

-Ну, вы сказали, что всё равно взорвёте станцию. Это меня сильно встревожило!

-Ну, что ты, Арчибальд! – с последнего разговора Гусев взял манеру фамильярничать с ним и продолжал теперь в том же духе. – Я же дал слово, что если Тускуб отдаст Лосю

Аэлиту, то мы уйдём!

-Но почему? – не унимался Скайльс.

-Что почему? – не понял Гусев.

-Почему вдруг в вас произошла такая резкая перемена?

-Не понял?..

-Ну, вы были так категоричны, и вдруг…

-Вдруг что? – Гусев старался понять, как его оплошность заронила зерно сомнения в противника.

Теперь он старался изо всех показать, что боятся Скайльсу и Тускубу больше нечего, что он уже вот только и ждёт, когда вернётся Лось, и они вместе покинут станцию. Он фамильярничал, пил привезённое виски, выказывая своё доверие гостю, всячески изображал рубаха-парня. Но Скайльс засомневался, и Гусев всё обдумывал, как бы теперь заставить того успокоиться.

-Вдруг вы стали столь покладисты, что пошли на такой глупый шаг! Обменять козырного туза на даму! Это не в вашем стиле! – сказал Скайльс. – Я отлично вас изучил за эти годы, господин Гусев. И я очень хорошо понимаю, что вы ведёте какую-то двойную игру…

В словах американца чувствовалась какая-то скрытая угроза. Но Гусев не мог понять теперь, что затеял противник. Конечно, миф о том, что он согласен отдать своё стратегическое превосходство над противником ради того, чтобы Лось обрёл душевный покой, был хлипковат. Провести им можно было разве что простака. И как это Гусев дал себя одурачить, убедив себя, что Тускуб и Скайльс поверили в это. Слишком хлипковат был миф.

Теперь Гусев соображал, что же может предпринять враг, раз он всё-таки не купился на розыгрыш! Но может, всё-таки, купился?! Быть может, это всего лишь сомнения Скайльса, которые родились вот только что, когда он проговорился! Надо тогда убедить его в том, что это сущая оговорка! А если это их план – сделать вид, что они поверили Гусеву?.. Ему тогда просто необходимо было срочно выработать какое-то новое решение. Самое главное было – выиграть время. Ведь Федулов должен был вот-вот прилететь на междупланетном аппарате…

Скайльс продолжал неспешно ужинать, поглядывая изредка на хозяина положения и рассуждая:

-Ну, в самом деле, господин Гусев! Ведь наша договорённость с вашей стороны – всего лишь джентльменское соглашение, не так ли?! А вы не джентльмен! Мы выполнили свою часть договора – отдали господину Лосю Аэлиту! А вы? Вы не потеряли ничего! Между прочим, Аэлита – единственная дочь Тускуба, и ему, поверьте мне, тяжело было принять такое решение…

Гусев, прищурившись, внимательно слушал оппонента, стараясь углядеть подоплёку всего этого разговора:

-Не понимаю, Арчибальд, к чему вы клоните? - ему уже противно даже было фамильярничать с американцем, но он и дальше был вынужден это делать, чтобы не выказать перемены в своём настроении.

-Ну, как к чему? – пояснял американец, жестикулируя серебряным ножом и вилкой и продолжая угощаться. – Вот вернётся господин Лось, а вы скажете: «Я передумал?» и что нам тогда делать?

-Ну, Лось же вернётся на вашем корабле! Фактически – он ваш пленник!

-Ну и что?!

-Как что?! Это весомый аргумент, чтобы заставить меня покинуть полярную станцию! – напрягся Гусев.

-Согласен! Зная, как вы дорожите дружбой с господином Лосем, - ведь вы жизнью рисковали, чтобы вызволить его от мистера Крабса, – я не сомневаюсь, что это весомый аргумент! - Скайльс подлил ему ещё виски. В этот миг Гусеву показалось, что, в самом деле, ерунда полная, чтобы Скайльс сомневался. Они чокнулись, и он с удовольствием запрокинул очередную стопочку разгоняющего кровь, застоявшуюся от пребывания в условиях бесконечного пятидесятиградусного мороза виски. – Но я знаю и ещё кое-что! -

Гусев насторожился, вслушиваясь в слова гостя, но заметил, что реакция его стала заметно хуже от большого количества выпитого спиртного. – Я знаю, - продолжал, тоже выпив, Скайльс, - что тогда Лось вам был нужен, чтобы лететь на Марс. Вам нужна была революция на Марсе, и без господина Лося ваши мечты лопнули бы как мыльный пузырь! Тогда, когда вы вызволяли его, вывозили из Америки, вы рисковали не только ради вашего друга Лося, но и ещё ради инженера Лося, а значит и ради вашей мечты! Сегодня вы прилетели на Марс, и сидите на полярной станции, заминировав её и держа палец на спусковой кнопке пульта управления взрывом. Сегодня у вас – выгодное стратегическое положение. Тускуб проворонил этот момент. Он даже представить не мог, что повстанцы смогут захватить полярную станцию! Без вас бы и не смогли! Сегодня вы на вершине вашей революции. Нажмёте кнопку и полдела сделано – вы это отлично понимаете! И скажите, пожалуйста, неужели вы, отчаянный вояка, заматерелый в бесчисленных сражениях, не сможете пожертвовать вашей дружбой с Лосем ради дела победы вашей революции. Мавр сделал своё дело, Мавр может уходить…

Скайльс рассуждал спокойно и продолжал закусывать, но Гусев инстинктивно расстегнул под столом кобуру нагана и потрогал в кармане пульт радиоуправления взрывным устройством.

-Я, всё-таки, не пойму, Арчибальд! Куда вы клоните!

-Да что тут понимать! – Скайльс посмотрел на часы, что-то подсчитывая. – Я вам не поверил! И то, что вы оговорились или проговорились – называйте это, как хотите – мне всё равно – лишнее тому подтверждение! Я же не зря сказал, что слишком хорошо вас знаю, господин Гусев! Если на одну чашу ваших весов положить жизнь господина Лося, а на другую – вашу пролетарскую революцию, как вы думаете, господин Гусев, какая перевесит?

Гусев молчал, соображая, что делать дальше. Выпитое спиртное мешало. Действовать надо было немедленно. Но застрелить Скайльса – это первое, что пришло на ум, - был не выход. Надо было предпринять что-то другое. Взять Скайльса в заложники? Навряд ли для Тускуба Скайльс представляет хоть какую-то ценность. Тогда что?..

В дверь каюты постучали.

-Войдите! – скомандовал Гусев, обрадовавшись, что это, наверное, Цацуля и Миров пришли с докладом после проверки постов.

Но никто не вошёл. В дверь постучали ещё.

-Да войдите же! – Гусев загорелся яростью, подпрыгнул к двери и распахнул её, намереваясь здорово проучить шутника: прежде никто не позволял себе такой вольности!

За распахнутой дверью стояло несколько солдат в серебристых широких куртках и яйцеобразных шлемах.

От неожиданности Гусев отпрянул назад и хотел схватить наган из кобуры, но вдруг всё вокруг померкло, и он рухнул на пол рядом со столом, за которым спокойно сидел Скайльс, чиркая электрической зажигалкой. Пока Гусева крутили, он объяснял ему:

-Видите ли, господин Гусев, у меня тоже есть маленькие секреты! Угождая мне, вы не побоялись пить виски, хотя оно могло быть отравлено. Виски действительно не отравлено, но оно содержало одно вещество, которое активируется в теле человека от малейшего электрического разряда и временно вызывает обморок, потерю сознания и паралич! К сожалению, мне пришлось им воспользоваться, господин Гусев. Я очень вас уважаю и потому учусь у вас, как обращаться с врагом. Надеюсь, что вы оцените меня, как хорошего ученика!

Сон разума

Пока Егоров и Полежаев готовили междупланетный аппарат к запуску, Аэлита и Лось, словно дети, взявшись за руки, сидели рядом недалеко на оранжевом взгорке недалеко от места старта, окружённые кольцом солдат, стоящих под холмом, и смотрели друг другу в глаза.

Он сидели и молчали, и это молчание было больше, чем, если бы они рассказывали друг другу о своих чувствах, о своей любви! Они сидели и не видели ничего вокруг. В целом мире, во всей вселенной их было только двое. И каждая минута их встречи была равна безбрежному океану бесконечного блаженства.

Никто бы не услышал, как они говорили друг другу на только понятном им двоим языке взглядов слова:

-Тебя ждала, любимый мой! Я умерла, любимый мой! Тоска и боль, любимый мой! Пронзили сердце в плен!

-И я, моя любимая! Терзал себя, любимая! Я ждал тебя, любимая, сквозь тысячи ночей! Я горевал, любимая! Я умирал, любимая! Но я искал, любимая, взгляд, свет твоих очей!

-Я без тебя, любимый мой! Уснула сном, любимый мой! Который навсегда! И вот, ты здесь, любимый мой! И ты со мной, любимый мой! И я опять жива! Я жизнь твоя, любимый мой! И ты – моя, любимый мой! И я пьяна, любимый мой! Тобою я полна!

-И я, моя любимая! Я ждал тебя, любовь, моя! Я верил, что, мы встретимся! Вот что меня спасло! Казалось мне, любимая! Что вот и всё, любимая! Что вот, конец, любимая! Но ты меня спасла! Ведь ты, со мной была!

-Ты жизнь моя, любимый мой! Ты солнца луч, любимый мой! Ты боль моя, любимый мой! Ты свет моих очей! Я вся твоя, любимый мой! И я с тобой, любимый мой! И ты со мной, любимый мой, на тысячи ночей!

-В тебе душа моя! Ты жизнь моя, любимая! Тебя нашёл, любимая! Теперь мы навсегда!

-Не покидай меня, возлюбленный! Не жить мне без тебя, любимый мой! Не покидай меня, возлюбленный! Любимый мой супруг!

-С тобою я, любимая! Я навсегда, любимая! Ты навсегда, любимая! Мы вместе навсегда!

***

Час расставания приблизился так быстро, что, казалось, ничего и не было. Междупланетный аппарат Лося был готов к запуску. Егоров и Полежаев загружали последние пожитки. Они были серьёзными, но по их лицам гуляла тень счастья: домой!

К Лосю подошёл какой-то марсианин в чёрном, ниспадающем большими складками вниз плаще и тронул за плечо, разбудив его от этого сна наяву:

-Прощайтесь! Магацитл Лось!

Он обернулся, словно очнулся и растерянно огляделся по сторонам. Теперь реальность снова ворвалась в него, разрушая блаженство странного, сладкого забытия.

Лось взял Аэлиту за руку. Она поднялась с оранжевого песка.

-Ты улетаешь? – встрепенулась Аэлита.

Он не ответил. Они спустились с холма к междупланетному аппарату. Лось был подавлен.

-Что делала ты, когда спала? – спросил он, чтобы как-то справиться с душившими его слезами, поступившими к самому горлу.

-Я видела сон, - мечтательно ответила Аэлита, погрузившись в воспоминание. - Он был счастливый и бесконечный! В нём был ты, мы были вместе, мы были счастливы! Я видела море! Мы жили на его берегу, и каждое утро я спускалась к нему и купалась в лазурной лагуне с золотистым песком! Мне снилась твоя планета, твой Талцетл! Мы жили на ней и были счастливы!

-Ты увидишь её, Аэлита! Земля прекрасна! Ты будешь счастлива!

-Я счастлива там, где ты! Хоть Тума, хоть Талцетл, пусть будет рядом море твоей планеты или оранжевые пески Тумы – мне всё равно, лишь рядом был бы ты, Сын Неба!

-Я буду с тобой всегда!

-Если Сын Неба уйдёт, я снова усну этим сном!

-Аэлита! – Лось повернулся к ней и взял её нежно-голубые, узкие, прохладные ладони в свои и закрыл их в лодочку, спрятав внутри. – Я отправляю тебя на Землю!

Она стояла и смотрела на него своими прекрасными, большими, пепельными глазами.

-А ты? Ты, любовь моя?!

-Я остаюсь!..

Аэлита подалась к нему, пытаясь в этом порыве слиться с ним, обнять его. Но он остановил её:

-Я обещал твоему отцу! Но я прилечу! Жди меня! Я для того и забираю тебя с собой, чтобы больше не расставаться!

Он подвёл её к молодому светловолосому марсианину.

-Это наш сын, Тар! – сказал Лось

Аэлита посмотрела на своего уже взрослого ребёнка. Он изменился до неузнаваемости, вытянулся, стал другим.

-Как долго я спала! – произнесла она, глядя на сына.

-Мама! – Тар бросился к ней и обнял принцессу Марса.

Её возраст, во всяком случае, так казалось, едва превышал его.

***

Полежаев и Егоров помогли Аэлите взобраться люк аппарата. Последним поднялся в аппарат Тар. Люк аппарата вот-вот должны были задраить.

Аэлита снова показалась в проёме входа. Лось взмахнул ей рукой. По его щекам текли слёзы, которые он не смог сдержать.

-Не покидай меня, любимый мой! – она призывно протянула ему руку.

-Аэлита! Любовь моя! Жизнь моя! - он инстинктивно рванулся к ней, но солдаты в белых широких куртках крепко держали его. - Лети и жди меня! Я скоро буду рядом с тобой!

-Скорее прилетай, возлюбленный мой муж! Не вынесу я тягостной разлуки долго!

-Ты сильная, моя принцесса Тумы, ты сможешь всё! Жди меня! Я буду скоро рядом!

К Лосю подошёл марсианин в длинном чёрном, ниспадающем складками вниз плаще.

-Магацитл Лось! - произнёс он. – Пора прощаться! – он обернулся к междупланетному аппарату, из которого тянула к любимому руки Аэлита. – Принцесса Тумы! Я рад вашему пробуждению! Но пора! Прощайте!

Он сделал взмах рукой, обращённый к выглядывающему из-за матери Тару: закрывайте!

Егоров и Полежаев отстранили Аэлиту от люка и принялись его задраивать. Солдаты потащили упирающегося Лося к летучему кораблю.

Через несколько минут раздался оглушительный грохот, из-под обгоревшего яйца во все стороны брызнули клубы серого дыма. Аппарат задрожал и рванул ввысь, оставляя за собой серый, плотный, кучерявый столб.

Наблюдение в обсерватории

Вечером 15 марта 19… года в просторном кабинете на вилле мистера Крабса раздался телефонный звонок. В это время он как раз принимал у себя найденных в Тихом океане на спасательном плотике членов марсианской экспедиции, отправленных на Землю Скайльсом.

Командир междупланетного аппарата, пилот британских военно-воздушных сил в отставке, капитан Стив, изредка промачивая горло дорогим шампанским, рассказывал о чудесах, виденных на Марсе.

В кабинете, несмотря на его огромные размеры, было тесно. Вокруг собрались корреспонденты, фоторепортёры самых престижных изданий, которые за немыслимые деньги выкупили у мистера Крабса право присутствовать на этом вечере. Хроникёры самых знаменитых кинокомпаний расставили треноги своих камер и снимали влетевший им в копеечку фильм.

***

Мистер Крабс был доволен и находился в хорошем расположении духа, несмотря на то, что междупланетный корабль, на котором вернулись участники экспедиции, затонул где-то в глубоких водах Тихого океана. Однако Крабс рассчитывал его найти и поднять, рассуждая о том, что если ему удалось осуществить полёт на Марс, то это дело для него – сущий пустяк. Он уже распорядился отправить в квадрат, из которого был получен сигнал “SOS” от приземлившихся членов экспедиции, целую флотилию кораблей с сонарами, чтобы они прочесали океанское дно метр за метром, и потому думал, что звонок тревожит его по этому поводу.

Слуга поднёс мистеру Крабсу телефон.

«Наверное, уже нашли! – подумал он. – Сейчас продам журналистам ещё одну приятную сенсацию!»

-Да, мистер Крабс у аппарата, - сказал он в трубку.

-Здравствуйте, мистер Крабс! – раздался голос на другом конце провода. – Вас беспокоит начальник астрономической обсерватории, который вы поручили вести наблюдение за Марсом…

-Да, и что же?! – воодушевлённо спросил Крабс. Он был уже настроен принимать лавину хороших новостей, которые непременно теперь должны были посыпаться как из рога изобилия.

-Мистер Крабс, - произнёс голос. – На северном полюсе Марса замечена какая-то необычайно яркая и мощная вспышка…

-Что значит необычайно? - поинтересовался Крабс, уже начавший терять интерес к новости, поскольку она не сулила никакой сенсации.

-Вообще-то, замечание справедливое, потому что на Марсе, вообще, прежде ни разу не было замечено ни единой вспышки за весь период наблюдения…

-Я не пойму, мистер… э-э, как вас там?..

-Типсон…

-Вот-вот, мистер Типсон! Я не пойму, зачем вы меня беспокоите?

-Но вспышка была чрезвычайной яркости, а, значит, мощности и силы.

-Насколько? – поинтересовался Крабс. – Может быть, это крупный метеорит?

-Возможно… Но тогда он должен быть очень крупным!

-Насколько? – снова спросил Крабс.

-Ну, просто чудовищных размеров!

-Хорошо, мистер Типсон! Разберитесь там с этим метеоритом и потом мне доложите! А сейчас, я попрошу вас больше меня не отвлекать! У меня важная научная конференция с вернувшимися с Марса членами экспедиции господина Скайльса!

-Извините, сэр.

Крабс повесил трубку и снова окунулся в атмосферу триумфа и сенсации.

***

Как только монолитная дверь камеры заскользила по стене вверх, открывая путь в коридор, Гусев стремглав плашмя бросился в образовавшуюся внизу щель. За ним устремились Миров и Цацуля. Охранники, не ожидавшие такого напора, растерялись, и вырвавшиеся из камеры пленники враз их перебили, беспощадно круша направо и налево без всякой пощады и разбора своими кулаками.

Оставив одного, Гусев заставил его отпереть камеры с повстанцами и выпустил их всех в коридор. Пленники вооружались, забирая оружие у перебитой охраны. Гусев вернулся к камере, в которой их держали.

-Мстислав Сергеевич! Вы идёте? – обратился он к сидевшему на корточках Лосю.

-Да, да, конечно! – опомнился тот от своих грёз, стал, отирая спиной стену, и направился в коридор.

-А вы, мистер Скайльс?! – поинтересовался Гусев. Тон его обращения не был дружелюбным, но в нём звучала какая-то правда, к которой нельзя было не прислушаться: остаться здесь означало верную погибель.

Скайльс ничего не ответил, но лишь немного замешкавшись, последовал за Лосем. В самом деле, его радужные надежды на баснословное богатство лопнули, как мыльный пузырь, и как ни сера теперь казалась действительность, идти с повстанцами было лучше, чем быть брошенным через дверь в конце коридора в кольцо раскалённой плазмы.

***

Гусев был беспощаден. Он и раньше не церемонился с врагами, но теперь, когда над ним взяли верх и пленили, сражался с такой яростью, какой не помнил со времён самых кровавых сражений гражданской войны.

Сминая охрану тюрьмы, повстанцы продвигались к лифтам, открывая по дороге всё новые камеры и освобождая всех узников без разбора. Большинство освобождённых пленников тут же включалось в кровавую бойню на стороне революционеров. Клубок сражения катился по коридорам.

Гусеву удалось захватить в плен какого-то марсианина в чёрном плаще.

-Где центр управления этой махиной? – спросил он. – Кто управляет Тасоцером?

-Тасоцером управляет верховный правитель Тумы, - ответил перепуганный военачальник.

-Как?! – заорал Гусев. - Как он это делает?

-Он отдаёт мысленные команды животным, чуани, которые живут в бассейне под его кабинетом, и те меняют параметры полёта!..

-Как?! – затряс его Гусев.

-Я не знаю! – задрожал от страха марсианин.

Гусев с яростью отшвырнул пленника, сжав кулак, которым он сжимал его горло так, что почувствовал хруст его костей.

-Вперёд! – заорал он, стараясь перекричать грохот мясорубки боя. – Выбираемся на взлётную палубу. Надо завладеть летучими кораблями!

***

На палубе разгорелось настоящее сражение. Теперь повстанцев вместе с присоединившимися к ним узниками было так много, что они, вооружившись отбитым у солдат оружием, крушили войска Тускуба. Вскоре им удалось завладеть несколькими летучими кораблями.

Солдаты выкатили откуда-то метательные машины и принялись обстреливать восставших шаровыми молниями. Из захваченных кораблей повстанцы отвечали встречным градом шипящих шаров. Повсюду был огонь, раздавались крики, вопли, стоны, взрывы.

Волоча за собой Лося, Гусев стремглав подбежал к захваченному Цацулей и Мировым кораблю. Рядом разорвался огненный шар, и руку обожгло словно кипятком.

-А, зараза! – Гусев схватился за раненное место. – Лезьте внутрь, Мстислав Сергеевич! – кивнул он на спущенный на взлётную палубу трап летучего корабля.

-А вы? – спросил Лось, пригибаясь и карабкаясь по трапу. Следом за Лосем молча, словно тень, пробирался Скайльс, также стараясь укрыться от летающих вокруг осколков, снопов искр, кусков обшивки, пуль, огненных шаров всевозможных калибров.

-Мне надо поймать кого-нибудь, кто откроет люки! Нам надо вылететь отсюда!

Гусев бросился обратно к само собой образовавшейся линии фронта и, прихватив с собой нескольких добровольцев, стремглав ринулся на позиции войск. Вскоре было видно, как он орудует там кулаками, круша направо и налево, паля из своего нагана и сминая сопротивление разбегающихся от него в ужасе солдат Тускуба. Захватив какого-то марсианина в чёрном плаще, Гусев, отстреливаясь, поволок его за шею через пустое пространство к своим позициям. Добровольцы, ходившие с ним в атаку, заметив отступление, тоже попятились, теряя из своих рядов всё больше бойцов.

Через минуту Гусев допрашивал пленного офицера в летучем корабле, заставляя его открыть люки.

***

Вот уже несколько дней минуло, как Федулов осуществил перелёт, рассчитанный Лосем, и теперь наблюдал в бинокль за полярной станцией, не понимая, куда же делся Гусев, Лось и остальные повстанцы. В бинокль было видно, что на полярной станции находятся регулярные войска. Сомнений быть не могло: белые широкие куртки, чёрные плащи – он уже хорошо знал эту униформу.

Когда аппарат спускался по нисходящей, то раньше положенного по расчёту времени ударился о какую-то поверхность, затем некоторое время словно скользил по ней, гулко поскрипывая, и, когда странный звук прекратился, падал ещё несколько десятков секунд вниз, и только потом ударился амортизатором и несколько раз подпрыгнул.

Федулов выбрался из яйца наружу, но так ничего и не увидел в непроглядной темени ночи. Было настолько холодно, что его рукавицы прилипали к обшивке аппарата, и он забрался обратно. И только утром ему стала понятна причина такого странного спуска: над головой до самого горизонта висела какая-то огромная, фантастическая пирамида, поблескивающая своим полированным днищем и видимыми ему боками в лучах катящегося невысоко над южным обрезом неба солнца. Где-то на севере  под ней виднелись белые купола полярной станции, и казалось, что эта махина их вот-вот раздавит

 Долго он и его товарищи, Васильев и Быков, разинув рты, смотрели на удивительное зрелище, вылезши из тёплого аппарата на лютый мороз, от которого спирало дыхание.

-Что это такое? – спрашивали они у него.

-Не знаю, - жал плечами Федулов, - когда я улетал, того не было…

-А где Гусев? Где инженер Лось?

-Понятия не имею, - чесал вместо затылка сзади меховую шапку Федулов, - должны были полярную станцию захватить, но там по-прежнему правительственные войска. Будем ждать…

-Сколько? – интересовались у нег продрогшие товарищи.

-Пока нас не найдут, - отвечал Федулов.

-Кто?

-Да хоть кто! Лезьте обратно в внутрь! Там тепло и провиант есть!

***

Федулова, Васильева и Быкова разбудил сильный грохот, доносившийся снаружи даже сквозь толстенную обшивку аппарата. Они отдраили люк.

На обращённой к ним стороне видны были открытые отверстия, оттуда стремглав, один за другим выносились летучие корабли, шаровые молнии, какие-то обломки, валил густой чёрный дым, как из печной трубы. Высоко в небе серебристые шары взрывались, превращаясь в яркие розовые вспышки. Некоторые корабли горели. Другие уже падали вниз, разваливаясь на части. На смену им из пирамиды вылетали другие. В воздухе творилась какая-то кутерьма.

-Вот он где, Гусев! – догадался Федулов, глядя на воздушное побоище, в котором ничего нельзя было разобрать.

Один из кораблей отделился от воздушного сражения и направился к ним.

-О! – указал на него пальцем Федулов. - Кажись, заметили! Отряд! В ружьё! Васильев, готовь пулемёт!

Через минуту серебристый корабль приземлился недалеко от аппарата. Экипаж встретил его через прицелы оружия, но когда оттуда выскочил запыхавшийся Гусев, все с радостью бросились ему навстречу.

-Некогда обниматься! – прокричал Гусев, давясь морозом. – Видите, что твориться! – он указал рукой на небо позади себя, где на фоне фантастической, повисшей в воздухе пирамиды разгоралась всё сильнее воздушная битва. Теперь небо было словно залито огнём, сверкали серебристые шары, нескончаемо хлопали разрывы, сыпались вниз обломки и горящие остовы гибнущих летучих кораблей. - Федулов! Молодец, что выполнил задание, пригнал аппарат! Он нам сейчас понадобиться! В аппарат, экипаж!

Из корабля по трапу сбежал растрёпанный и потерянный инженер Лось. Было похоже, что битва разбудила его от мирного сна, и он теперь не мог понять, где очутился. Он бросился к Гусеву.

-Алексей Иванович! Что вы собираетесь делать?! – закричал он, глядя, как тот торопит Федулова лезть в люк, похлопывая его спине.

-Вы картину «Гибель Помпеи» видели, Мстислав Сергеевич? – поинтересовался Гусев, уже сам спускаясь внутрь аппарата.

-Не-ет! – озадаченно ответил Лось, что-то припоминая.

-Ну, тогда сейчас увидите! – Гусев хотел захлопнуть крышку люка, но на минуту задержался. – Таранить я буду станцию, Мстислав Сергеевич! Советую вам улетать подальше! Впрочем, через пару минут поле исчезнет, поэтому лететь, наверное, не стоит! Я бы посоветовал вам укрыться, но даже не знаю, куда…

-Но зачем? – протянул руку Лось, словно пытаясь его образумить. – Алексей Иванович! Зачем?!

-Мстислав Сергеевич! Видите, что твориться! Это единственный шанс спасти марсианскую революцию! Ещё с десяток минут и нас всех перебьют к едрене-фене!..

-Но, Алексей Иванович!..

-Знаю, знаю, Мстислав Сергеевич! Я тоже хочу жить! Я тоже хочу! Я люблю жизнь, Мстислав Сергеевич! Вы же знаете! Может быть, больше люблю, чем кто-либо ещё! Но что делать?! Выбора у меня нет! А хотите, айда со мной! Кто его знает, может, уцелеем в яйце-то, а?! Если живы останетесь, Мстислав Сергеевич, Машке моей привет и поклон, а товарищам всем так и передайте: Гусев пал смертью героя во имя будущего свободного советского Марса!

***

На следующий день после телефонного звонка из обсерватории на виллу мистера Крабса одна из известных американских бульварных газет опубликовала на последней полосе небольшую заметку в рубрике «Курьёзы и происшествия»:

«Как сообщили из обсерватории, ведущей наблюдение за планетой Марс, вчера на её поверхности была зафиксирована необычайно яркая и мощная вспышка, произошедшая в районе северного полюса. Учёные полагают, что это стало следствием падения на поверхность планеты гигантского метеорита! На месте удара, пришедшегося по полярной ледяной шапке, заметно значительное тёмное пятно, ставшее следствием таяния полярного льда от высокой температуры взрыва. Суда по его масштабу таяние произошло на площади радиусом более пятиста километров! Наблюдения за красной планетой продолжаются!»