Грех

 

- Что-то ты, Зина, похудела, - заметила, Таня, обеспокоенно глядя на подругу.

 

- Сглазили меня, - пошутила Зина, делано рассмеявшись.

 

- Ты у врача давно последний раз была? - спросила Таня, пропустив Зинину шутку мимо ушей.

 

- Танечкаааа, - вдруг заголосила Зина и бухнулась на колени, - виновата я перед тобой, виноватааа, кругом виноватааа, грех у меня на душе, большой грех, - она оттягивала на сухой груди халат. - Недолго мне осталось.

 

- Зина, что ты такое говоришь? - спросила Таня, немного придя в себя от такого бурного проявления чувств. "Уж не повредилась ли Зинка умом?" - Подумала Таня.

 

- Я знаю, Таня, знаю. Не перебивай, - она нетерпеливо махнула рукой, заметив, что Таня собирается возразить. - Всё, всё, как на духу расскажу, только пообещай сначала, что не бросишь наших девочек и, - она сделала паузу, словно собираясь духом перед затяжным прыжком. - И моего... нашего Сергея.

 

- Зина, - начала Таня, предпринимая ещё одну попытку образумить подругу. - Прекрати, а? Мы найдём лучших врачей...

 

- Обещай, - перебила Зина, - обещай мне.

 

- Ну, конечно, я обещаю, - нетерпеливо ответила Таня. - Только я уверена, что до этого не дойдёт. Тебе же ещё и сорока нет.

 

- Ты пообещала, Таня, - замогильным голосом произнесла Зина, словно не слыша, что ей пытается сказать Таня. - Слушай, слушай внимательно и не перебивай, - начала она.

 

***

Таня была девка рослая, ладная, лицом пригожая, про таких говорят: "Кровь с молоком". Мужики шеи сворачивали. Только и Таня себе цену знала, видела, как на мужской пол её женские чары действуют. Проплывет мимо, лишь плечиком поведёт, да косу тяжёлую со спины на спелую грудь перекинет, а мужики слюной исходят, все мужские разговоры у них вмиг прекращаются, лишь одни инстинкты наружу лезут.

 

- Ты, смотри, девка, нос-то не задирай, знай, чей хлеб ешь, - говорила мать, - да, хвостом сильно-то не виляй, а то вертихвосткой прослывешь, замуж никто из местных не возьмёт.

 

- Больно надо, - высокомерно отвечала Таня. - Я в город уеду, подальше от этой деревни.

 

- Но, но, коней-то попридержи, кому ты там в городе нужна-то будешь? Да и денег где взять? И так еле концы с концами сводим. Иди вон, лучше, поросенка покорми, да в коровнике прибери, отец скоро с работы придёт, стряпать мне надо. - Таня лишь фыркала, но послушно шла помогать. Мать если что на красоту-то не посмотрит, всыплет по первое число.

 

Таня убирала в коровнике, а сама мечтала о городской жизни, да нарядах красивых. Недавно картина новая появилась, "Москва слезам не верит" называется, так Таня с Зиной, подругой лучшей и единственной в клуб на сеанс бегали. Потом долго обсуждали.

 

- Тебе кино-то понравилось, Тань? - пытала подругу Зина.

 

- Понравилось, - буркнула Таня, - только дура эта Катька.

 

- Это почему? - удивилась Зина.

 

- Да потому, - передразнила Таня, - что с этим Рудольфом переспала, да ещё и родила.

 

- Катя красивая такая, - мечтательно произнесла Зина.

 

- Угу, - согласилась Таня. Только её больше Катина квартира и машина впечатлили. А у профессора Тихомирова какие хоромы! Таня в жизни такой роскоши не видела. Вот о такой жизни она мечтала, а не прозябать тут, в деревне, да коровам хвосты крутить. Только Таня никому об этом не сказала, даже Зине, пусть это будет её маленький секрет.

 

- Тань, ты домашку сделала? - Зина просунула голову в окно с улицы. Таня молча протянула ей тетрадки.

 

- Потом верну, - пообещала Зина, её физиономия исчезла из проема, раздался стук захлопнувшейся калитки.

 

Училась Зина, в отличие от отличницы Тани неважно, все предметы давались ей с большим трудом, вернее сказать, совсем не давались. Да и не любила Зина это дело. Ни к чему у неё душа не лежала: ни к наукам, ни к хозяйству, ни к рукоделию. За что не возьмётся, всё мимо. Лицом и фигурой Зина тоже не вышла. Маленькая, чернявенькая, вертлявая, со смуглой кожей и длинным остреньким носиком, но больше всего её портило косоглазие. Косила Зина на один глаз, вот и получила прозвище "Зинка Косая". Иной раз смотришь и не поймёшь, в какую сторону смотрит, на тебя или еще куда. Люди поговаривали, это от того, что родила её мать поздно, заскребыш она. Матери-то уже за сорок было, когда Зиной понесла. Была у Зины сестра старшая, взрослая уже, в городе давно жила и двое племяшей.

 

Спустя час Зинкина остренькая мордочка снова нарисовалась в окне.

 

- Тань, держи, - она протянула тетради. - Завтра суббота, может, на танцы?

 

- Не знаю, - протяжно ответила Таня. - А вдруг там Зуб будет?

 

- А мы тихонечко, может, проскочим, - заискивающе произнесла Зина.

 

Клуб, где каждую субботу проводились танцы, находился в соседнем, более крупном селе, за несколько километров от их. Девчонки и ребята стекались туда из окрестных сел. А Зуб был тамошним, местным хулиганом, грозой всех сел. Спуску пришлым не давал, ребят грозился поколотить, чтоб к их девчонкам не совались, а соседних девчонок мог и облапить, коли защитить некому.

 

Таня с Зиной уже однажды чуть не попались, еле ноги унесли. Все лето на танцы не совались, но молодо-зелено, кто ж в молодости не совершает глупости, на то и молодость.

 

Лето в тот год задержалось и хоть на календаре был сентябрь, было по-летнему тепло, но без летнего изнуряющего зноя.

 

- Готова? - громким шёпотом спросила Зина, снова заглядывая в Танино окно.

 

- Готова, - так же шёпотом ответила подруга, взбираясь на подоконник. Спустя минуту две заговорщицы были у калитки, - Тихо, калиткой не стукни, а то отец услышит, нам несдобровать, - предостерегла Таня Зину.

 

Танин отец, Тихон Ильич, служил в колхозе трактористом, слыл человеком тяжёлым, вспыльчивым и скорым на расправу. В колхозе его уважали ещё и потому, что прошёл он всю войну, был дважды ранен, после второго ранения - демобилизован. Танин папа злоупотреблял алкоголем, на работе это пока не сказалось, чего нельзя сказать о характере. Будучи в подпитии, становился Тихон Ильич злым, как черт. Мог поколотить мамку, Таньку пока не трогал, но смотрел недобро, Таня боялась, что не сегодня-завтра дойдёт очередь и до неё.

 

Полная луна освещала подругам путь, на убранных к зиме полях стрекотали кузнечики, от земли поднимался запах сена, изредка мычали коровы, брехали собаки, заслышавшие чужаков.

 

- Ты туфли-то не забыла? - осмелилась спросить Таня, когда они отошли на достаточное расстояние от дома. Зина осклабилась и продемонстрировала бережно закутанный в газету свёрток.

 

Дождя не было уже пару недель, но все равно, дорога была пыльной, пока дойдёшь до клуба, все ноги в пыли будут. Все, кто шли издалека, добирались в сапогах, на подходе к клубу меняли обувку, а сапоги прятали под куст. Таня с Зиной не были исключением.

 

- Тебя дома не хватятся? - испуганно спросила Зина.

 

- Не должны, отец опять напился, не до меня. А тебя?

 

- Мои до соседки пошли, значит вернутся поздно.

 

Дальше шли молча, дома постепенно сменялись полями, редкими перелесками, не было слышно ни коров, ни собак, лишь в лесу ухала сова, да по-прежнему галдели кузнечики.

 

Наконец показались огни клуба, девчонки стащили сапоги, сунули в куст возле дороги, обули туфельки и полетели, словно мотыльки на пламя. Таню беспрерывно приглашали, разгоряченная, меняла она кавалеров. Зинка подпирала стенку и неотрывно следила за успехами подруги. Таню пригласил Сергей, первый парень на их селе, сын комбайнера, передовика производства и бухгалтера, семья в их селе уважаемая, да и Сергей не подкачал: высокий, сильный, косая сажень в плечах, а глаза синие-пресиние, что васильки на лугу или небо в ясный летний день. Таня глянула на одиноко стоящую подругу и стало так её жаль. Протанцевав с Сергеем один танец, она попросила:

 

- Ты не мог бы Зинку пригласить? - она украдкой указала на подругу. - Весь вечер стоит как приклеенная.

 

- Оно и неудивительно, - усмехнулся Сергей, но Зинку пригласил.

 

После танцев засобирались домой. Сергей вызвался проводить, тем более всем в одну сторону.

 

- Хорошо, Зуба не было, - сказала Зина, опасливо оглядываясь по сторонам.

 

- Не каркай, - одернула её Таня.

 

Ребята дошли до знакомого куста, девчонки начали переобуваться. Сергей деликатно отвернулся и стоял в сторонке, смотря по сторонам.

 

- Вот черт, - выругался он. Из темноты выступили фигуры Зуба с его шайкой. Таня ойкнула. Зина стояла ни жива, ни мертва, прижимая к груди заветный свёрток. Зуб осклабился, в свете луны сверкнула золотая фикса, из-за которой, собственно, он и получил кличку. Нарочито небрежной походкой он приближался к ребятам, поигрывая ножом-бабочкой.

 

- Ба, кого я вижу, - он заржал. - Вся компашка в сборе. А я ведь предупреждал, - прошипел он, позабыв свой шутливый тон.

 

- Я его отвлеку, а вы бегите, - тихо сказал Сергей, повернув голову к подругам.

 

- Мы не хотим неприятностей, - миролюбиво сказал Сергей. - Просто дай нам уйти.

 

Зуб заржал, запрокинув голову.

 

- Нет, вы слышали? - он утирал слезы, - дать им уйти. А что взамен? Вот она, я согласен на неё, - его глаза недобро свернули, он указал кончиком ножа на Таню. - Вы можете убираться. - Таня сглотнула.

 

- Ты дашь уйти нам всем, - твёрдо сказал Сергей.

 

- А что это ты такой самоуверенный? - спросил Зуб и сплюнул. - Сейчас мы с тебя спесь-то собьём. Правда, пацаны? - Раздались одобрительные возгласы.

 

- Пятеро на одного? - спросил Сергей спокойно, не выказывая страха. - Давай один на один, - предложил он. - Так будет справедливо. Ну, будь мужиком, - подначивал Сергей.

 

Зуб убрал нож и ринулся в атаку. Сергей сбил его с первого же удара. Зуб валялся на земле, хватая ртом воздух. Остальные четверо хулиганов с криками бросились на Сергея.

 

- Бегите, - что есть мочи заорал он.

 

Таня сорвалась с места, а Зинка застыла, как вкопанная. Таня побежала к подруге и схватила её за руку. Когда они пробегали катающиеся по земле тела, Зина увидела, как в руке одного из хулиганов блеснул нож.

 

- Таня, они его убьют, - в ужасе заорала Зина.

 

- Бежим, Зинка, бежим, - уговаривала Таня. - Надо привести помощь.

 

- Точно, - согласилась Зина. - Только бы успеть.

 

Девчонки бежали быстро, как могли, в боку нестерпимо кололо, на глаза наворачивались слезы, но подруги продолжали бежать.

 

- Таня, я больше не могу, - Зина остановилась, когда до села оставалось не больше пятисот метров. Она согнулась, пытаясь восстановить дыхание.

 

- Сиди здесь, я за твоим отцом, - задыхаясь, произнесла Таня. - Мы тебя по пути заберём.

 

Зинкин отец, Тарас Иванович, был ни много ни мало председателем колхоза, а самое главное - у него был УАЗ.

 

Таня добежала до Зинкиного дома и заколотила кулаками в дверь.

 

- Что-то случилось? - дверь открыл заспанный Тарас Иванович в одном исподнем. Но тут было не до церемоний.

 

- Скорее, режут, убивают, заводите машину, - с трудом выдала запыхавшаяся Таня. Тарас Иванович спал с лица.

 

- Зина, Зиночка, что с ней? О, Господи, - он схватился за сердце. - Обожди, брюки накину.

 

- Некогда, Тарас Иванович, некогда, не было бы слишком поздно.

 

Так и поехали - постаревший лет на десять Тарас Иванович в майке и семейных трусах, рядом штурман Таня в нарядном платье и пыльных сапогах, бледная, с лихорадочным блеском в глазах. Зинку подобрали по дороге, растрепанная, с дорожками от пролитых слез на пыльном лице, она брела по обочине, с трудом переставляя ноги.

 

- Зина, Зиночка, слава богу, ты в порядке? - залепетал Тарас Иванович при виде дочери.

 

- Папа, гони быстрее, там Серёжа, - произнесла Зинка и разрыдалась.

 

"А ведь она его любит", - догадалась Таня, а мне не призналась.

 

Когда они подъехали к месту схватки, хулиганы уже разбежались, на дороге остался лежать лишь Серёжа, он был бледен и явно без сознания, из раны на боку текла струйка крови, окрасив в красный цвет дорожную пыль.

 

- Серёжа, Сереженька, - Зина первая вылетела из машины и бросилась парню на грудь.

 

- Отойди, Зинка, не мешай, - Тарас Иванович отодвинул дочь и пощупал пульс. - Живой, грузи его в машину, - распорядился председатель. Он поднял парня за плечи, девчонки держали ноги. Пыхтя, кряхтя и отдуваясь, с трудом погрузили раненого в УАЗ. - В больницу его надо, - сказал Тарас Иванович. - Подождите, у меня где-то аптечка была, - он порылся под сидением, нашёл коробочку с крестом, достал бинт. - Прижимайте крепко к ране.

 

Сел за руль, машина запрыгала по колдобинам. Зина держала Сергею голову, чтобы не подпрыгивала на ухабах, Таня прижимала к ране повязку. Вскоре бинт насквозь пропитался кровью. Тогда Таня, недолго думая, оторвала от платья кусок подола и сложив его в несколько раз, прижала к ране. По дороге Сергей в сознание не приходил.

 

- Потерял много крови, - вынесли вердикт врачи, когда обессиленная троица наконец сдала раненого врачам на поруки. - Срочно в операционную. - Все трое остались ждать в больничном коридоре. Тарас Иванович и Таня сидели, Запрокинув головы, Зина, наоборот, пребывала в крайнем возбуждении, ходила взад-перед по коридору и в отчаянии заламывала руки. Когда она проходила мимо сидящих Тани и отца, можно было услышать, как она шепчет молитву.

 

- Меня дома убьют, - буднично сказала Таня, увидев в окно, как на небе занимается заря.

 

- Не убьют, - успокоил Тарас Иванович. - Вы мне лучше расскажите, как это все произошло. Почему вы оказались на дороге, так далеко от дома.

 

Таня в двух словах рассказала, пришлось сознался, что убежали на танцы, не спросив разрешения родителей. Тарас Иванович лишь вздохнул: "Что толку девчонок ругать, и так хватило с лихвой". Таня с завистью подумала: "Как же отец Зинку любит, повезло ей, мой бы три шкуры спустил". Спустя целую вечность в коридоре появился врач. Таня с Тарасом Ивановичем поднялись.

 

- Жить будет, но пока очень слаб, сильная кровопотеря, но жизненно важные органы не задеты, повезло. Пару дней его в реанимации поддержим, вас туда не пустят, тем более в таком виде, - он выразительно глянул на Тараса Ивановича, только сейчас все обратили внимание, что председатель так и остался в семейниках и майке.

 

- Ой, - Тарас Иванович смущённо опустился на стул. - Прошу прощения.

 

- Да, ничего, - улыбнулся доктор, мы и не такое видали. В общем, пока вы ничем помочь не можете. Вот когда переведём его в обычную палату, тогда и приходите, навещайте, это не возбраняется. Да, привезите документы, ну, и сменную одежду, само собой.

 

- Да, конечно, мы передадим родителям, как только вернёмся.

 

- Спасибо вам, доктор, - сказали все хором, в голосах чувствовалось облегчение.

 

Отец бы точно убил Таню, но Тарас Иванович, наконец-то облачившийся в костюм, соответствовавший его социальному статусу, понёс какой-то бред, что Таня принимала участие в спасении Сергея, что без неё спасение бы не состоялось и т.д., и т.п. Тихон Ильич лишь кивал и поверил в объяснения председателя только благодаря его положению.

 

- Благодари Тараса Ивановича, - зло прошипел отец, когда Зинин отец удалился. Таня и благодарила, от всей души благодарила, он спас их всех, даже объяснения с родителями Сергея взял на себя.

 

Все вернулось на круги своя, Таня ходила в школу, по-прежнему приносила пятерки и помогала по хозяйству, только больше на автомате, без огонька. Очень удручающе подействовала на неё ситуация с Сергеем, подспудно ощущала она и свою вину. Прошла почти неделя, а она ничего не знала о Сергее, идти к его родителям было неудобно, Зинка чего-то темнила, когда Таня спрашивала, не знает ли чего о Сергее, Зинка отнекивалась, но уж очень суетливо, как будто что-то скрывает. "Врет", - догадалась Танька, вот только не могла понять, что скрывает.

 

В понедельник оставаться в неведении стало невмоготу. Собравшись, как всегда, в школу, Таня свернула в другую сторону и побежала на вокзал. Больница находилась в райцентре, нужно было сначала ехать на электричке, а потом добираться на автобусе.

 

Таня оказалась в больнице только к обеду, захватила по дороге пакет сока, на большее не хватило денег, почти все сбережения ушли на оплату проезда. Каково же было её удивление, когда она увидела в палате Зину. Она сидела на краешке постели больного и, болтая одной ногой, над чем-то смеялась. Таня машинально глянула на часы, уроки закончились час назад. Она сопоставила Зинкино загадочное поведение, окончание уроков, их милое общение, словно между старыми знакомцами, и пришла к выводу, что Зинка приезжает к Сергею часто, может, даже каждый день. Таня была уверена, что выгляни она сейчас в окно, то увидит у входа колхозную машину. Явно у отца выпросила, она же из него верёвки вьет. Таня даже было хотела развернуться, пока её не заметили, но встретилась глазами с Сергеем и, смущаясь, вошла в палату.

 

- Танечка, а мы тут сидим, болтаем, думаем, когда ты придёшь, скоро ли? - затараторила Зинка. - Ну, я вас оставлю, вы тут болтайте, тебя подождать? - спросила она, обращаясь к Тане.

 

- Будь добра, - процедила Таня.

 

- Ну, все, я ухожу. Серёжа, выздоравливай.

 

- Пока, - попрощался Сергей. - Привет, - улыбнулся он Тане.

 

- Привет, рада, что тебе лучше. Я вот тут тебе сок принесла, - произнесла Таня и осеклась. На тумбочке стояло несколько упаковок с разными видами сока, в пакете лежали апельсины, яблоки, виноград, рядом расположилась раскрытая плитка шоколада.

 

- Как видишь, меня тут на убой кормят, - пошутил Сергей, проследив за Таниным взглядом. - Лежу тут, кум королю и сват министру, Тарас Иванович даже отдельную палату мне выхлопотал.

 

- Вижу, - сказала Таня, - лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? Вижу, уже сидишь.

 

- Спасибо, уже лучше, даже сам до туалета дохожу, правда, больше по стеночке, устаю быстро.

 

- Ясно, ну, я пойду, наверное?

 

- Таня, посиди со мной рядом, - Сергей похлопал по тому месту, которое только что освободила Зина. Таня послушно присела. Сергей взял её руку в свою. Ладонь у него была тёплая, чуть шершавая от работы. У Тани перехватило дыхание. - Я так рад, что ты приехала, - произнёс Сергей чуть охрипшим голосом, - я так тебя ждал, но Зина говорила, ты занята, не можешь приехать.

 

"Ну, Зинка, ну, зараза", - зло подумала Таня, глядя на кусок цветного одеяла, стыдливо выглядывающий из прорези пододеяльника. Она знала, стоит ей поднять глаза, она пропала.

 

- Прости меня, Серёжа, это все из-за меня, - все это время Таня держалась, а слезы хлынули из глаз, словно плотину прорвало. Таня захлебывалась в рыданиях, выплескивая свой страх за Сергея, чувство вины и обиды на противную Зину.

 

- Ну, что ты, - он гладил её по голове, как ребёнка, и рыдания постепенно стихали, лишь вздрагивали от всхлипов плечи. - На, попей, - Сергей протянул Тане стакан воды. Дрожащий рукой Таня понесла стакан к губам, зубы стучали о край.

 

- Господи, мне так стыдно, - призналась Таня, все ещё всхлипывая, - это я должна тебя утешать, а не наоборот. Прости меня, пожалуйста, если сможешь.

 

- Ты ни в чем не виновата, слышишь, не смей себя винить, - отчитал её Сергей.

 

- Ладно, я постараюсь, - Таня улыбнулась сквозь слезы, словно солнышко показалось из-за хмурых туч. - Ну, мне пора, Зина ждёт.

 

- Ты ещё придёшь? - с надеждой спросил Сергей, нехотя выпуская Танину руку.

 

- Не буду обещать, но постараюсь, - ответила Таня. – Ты, главное, поправляйся. – Сергей кивнул.

 

Таня молча села в машину, Зина, видимо, чувствуя неловкость из-за своего обмана, всю дорогу тараторила. Таня её не слушала, смотрела на мелькавшие в окне дома, поля и перелески.

 

Сергей ей нравился, даже очень, её к нему тянуло. Она знала, что в селе их давно поженили: оба красивые, высокие, умные, чем не пара? Только у Тани были другие планы, она мечтала вырваться из села, уехать в город. Сергей, конечно, очень хороший, только не тот, кто ей нужен. Таня решила держаться подальше, чтобы не потерять голову. К Сергею она больше не ездила, ни к чему это, да и денег свободных не было. А потом увидела его в школе, Зинка даже не обмолвилась, что его выписали. Дружба у Зинки с Таней дала трещину, у обеих появилась тайна, и они свято её хранили, даже друг от друга, особенно друг от друга.

 

Сергей заметил Таню и просиял:

 

- Таня, я тебя ждал, а ты так и не приехала.

 

- Извини, не получилось, - сказала Таня, стараясь казаться безразличной, а на самом деле сердце сделало кульбит и забилось пойманной птицей. Но губы произнесли: - Рада, что тебя выписали.

 

- А я как рад, - улыбнулся Сергей. - Может, погуляем вечером.

 

- Извини, я занята.

 

- Может, завтра? - не сдавался Сергей.

 

- Может быть.

 

Тут Сергея заметила Зинка и издав победный вопль, бросилась к нему на шею.

 

- Тихо, тихо, - засмеялся Сергей.

 

- Что, болит? - обеспокоенно спросила Зина. Таня поморщилась и демонстративно повернувшись спиной, пошла в другую сторону.

 

Сергей пришёл следующим вечером, как и обещал, Таня услышала свист, но мышкой затаилась в комнате, чтобы не выдать своего присутствия. Свист раздался несколько раз, затем в стекло стукнулся камешек. И так несколько раз. Таня не реагировала. Наконец все стихло, она облегчённо выдохнула, подождала пару минут, затем прокралась к окну и чуть ли не нос к носу столкнулась с Сергеем. От неожиданности Таня вскрикнула.

 

- Кто у нас тут прячется? - тихонько засмеялся Сергей.

 

- Что ты здесь делаешь? - громким шёпотом спросила Таня в ответ.

 

- К тебе пришёл, я же тебя вчера спрашивал, ты не сказала нет.

 

- Я не сказала да, - напомнила Таня.

 

- Выходи или я весь дом сейчас разбужу, - пригрозил Сергей.

 

- Даже не вздумай, - испуганно сказала Таня. - Подожди, я кофту накину.

 

Днем ещё было тепло, а вечерами становилось прохладно. Таня взобралась на подоконник, свесила ноги и выскользнула прямо в объятия Сергея. Он не торопился её отпускать, но Таня решительно высвободилась и зашагала к калитке.

 

- Я ненадолго, - заявила она, чтобы Сергей не питал никаких надежд.

 

- Да, конечно, я понимаю, - согласился Сергей.

 

Шли молча, оба чувствовали неловкость. "Зачем только пошла?", - думала Таня. Сергей же ругал себя на чем свет стоит: "Болван, девушку пригласил, а поговорить не о чем". Смущение словно рот ему заклеило, и хотел что-то сказать, а не мог.

 

- Пора мне, - твёрдо сказала Таня и решительно повернула назад.

 

- Да, конечно, - Сергей совсем сник. Лихорадочно перебирал в уме, о чем бы поговорить, но ничего путного, как назло, на ум не приходило.

 

Набежали тучи, налетел ветер, стало зябко и темно, не видно не зги, лишь вдалеке одиноко качался фонарь.

 

- Наверное, дождь будет, - сказал Сергей и тут же себя отругал. "Что Таня о нем подумает? Дурак, да и только".

 

- Наверное, - равнодушно отозвалась Таня.