После обеда геологи разошлись по сторонам. У каждого свое поле. Феликс вернулся на Олений, Женя Сикорский — в лагерь. Пал Палыч с Кехой устремились на Охмыльк.

— Охмыльк — это за семь километров. А погода… Лишь погода виновата, — пропел шеф концовку и… прислушался, — кажется, тихо!

Вековечные граниты лишайчато покрыты тундровой порослью: мелким кустарничком и разноцветным мхом, кое-где затянуты маломощным бедно-родящим дерном. Идя по каменистому хребту, геологи колотили молотками гранит, отбирая шлиховые пробы. Скрыто, но неистощимо тянулась в каменной материнской породе амфиболитовая зона, богатая редким металлом. Семенов удивлялся, как безошибочно точно шел его молодой шеф за змеистой зонкой, которая то исчезала под дерном, то совсем обрывалась, то слоилась и бесконечно петляла. «Обалдеть!» — думал он и пристально наблюдал за шефом и его священодейством. Пал Палыч невозмутимо шел вперед. Рыхловатый и громоздкий, он неуклюже прыгал с камня на камень, постукивая их молотком. Иссиня-жгучие волосы его были редки и птичьим крылом лежали на полулысом черепе. Шефа одолевал пот. Он вымочил им добрую дюжину мешочков. Поругивая солнце и свою неуклюжую прыгучесть, он увлекался своим делом и совсем не замечал изумления Семенова.

Нарочно отпуская Пал Палыча подальше вперед, Семенов сам пытался проследить зонку. Через два-три десятка метров он попадал в каменный тупик, возвращался назад и снова шел, ворочая камни молотком, словно землю плугом. Пал Палыч уставал ждать и возвращался.

Рюкзак с пробами стал увесистей. Ребята поделили пробы пополам. Пал Палыч вновь пошел вперед, но тут же вернулся.

— Совсем забыл: обед! То есть, ужин.

Чистой холодной воды набрали из старой взрывной канавы, затененной от заходящего солнца гранитным останцом. Здесь же нашли обломки ящика из-под аммонита.

— …Идея проста, — объяснял шеф под пожирающий треск огня, — каждая порода отзывается на стук молотка по-своему. Но одна и та же будет звучать по-разному, если она разновозрастна. Либо тектонически неоднородна, либо залечена молодым материалом… Звучание породы зависит и от того, как и на что насажен твой молоток. Если он болтается на рукоятке, то, мальчик, в музыканты вы не годитесь. Но набьешь руку, ухо, научишься читать легенду по каменному материалу здесь, в поле, — будешь видеть, как следопыт.

— Как скоро?

— Всему свое время…

Чай вскипел. Пал Палыч выдержал бидон еще минуту на огне и, распечатав пачку «Грузинского», четверть ее высыпал в кипяток, мгновенно прикрыв его крышкой. Ветерком на него потянуло дым. Зажмурив глаза, Пал Палыч замер над бидоном. И ноздри его трепетали, улавливая царственные запахи дыма, чая, северного ветра.