Я не мог спокойно смотреть на  широко улыбающегося Грачева. Он к этому времени уже урвал  свои "Мерсы". И не только при выводе войск из Германии. Тысячи эшелонов проследовали в степи и пустыни глубинной России. Сотни тысяч офицеров и их семей теперь мыкались без жилья под открытым небом. А он здесь перед нами изображал радушие и благодушие. Еще совсем недавно, точно так же, он был готов бросить нас на произвол аборигенов в Узбекистане.

      А сейчас, с его фальшиво улыбающегося рта, прозвучала формула:

« Пятьдесят на пятьдесят».

Он говорил:

- Товарищи, мы со своими украинскими коллегами пришли к общему компромиссному решению по разделу дивизии. Технику и имущество поделить поровну, а офицеры и прапорщики должны добровольно определиться, кто остается и кто примет решение на передислокацию в Россию. Мы уже даже определили место будущего расквартирования дивизии, это будет город Иваново.


    Я окинул глазами по залу, чтобы оценить реакцию присутствующих на эту информацию. Головы почти всех сидящих, резко поникли, опустились вниз. Каждый задумался о том, каково будет жить,  и служить после благословенной, и по южному,  теплой Бессарабии в довольно северном городе ткачих. Я для себя решил тогда сразу, нет не поеду, остаюсь. Будь что будет. Надо отдать должное, что во время этого совещания никто и никого не агитировал, не уговаривал и никаких благ при  переезде  или тем, кто  не никуда не поедет, не обещали. Прошло  более двадцати лет с тех пор, а я  так и не пойму, правильным ли было мое решение тогда.

 
         Затем последовал то - ли приказ по дивизии, то - ли просто указание на составление списков тех, кто желает переехать в Россию. Списки составлялись и утрясались долго. Минимум пару недель. Были целые трагедии в семьях, потому, как трещина шла и через них. Где- то муж, а где то жена и дети желали уехать, а другая половина остаться и наоборот. Кому - то родственники угрожали,  что откажутся от него и проклянут, если он посмеет уехать. Вариантов было много и всяких.  Мне никто в этом вопросе не мешал. Просто мотаться по свету я очень устал, и твердо заявил  на всех уровнях, что остаюсь на месте.

          Много «чистокровных» украинцев подали заявки на перемещение. Не меньше «русских» и русскоязычных приняли решение остаться в Украине. И никто никого  в глаза ни разу, по крайней мере я этого не слышал, не упрекнул. Процесс разделения душ прошел мирно, спокойно и в благожелательной обстановке. Технику и имущество поделили между государствами по - братски, поровну. Все боевые машины десанта 217 парашютно -десантного полка остались на месте, а 299 полк забрал  с собой. Колесную технику и прочее имущество -  пополам.

       Естественно, что все «недвижимое» имущество осталось на месте. Медицинскую технику и имущество не делили вообще. Да и  если честно, то  там было нечего делить.  Санитарный транспорт был древний и убитый. Аппаратура тем более вся была такая убогая, что ее и делить - то было бы смешно. На каждый эшелон, убывающий в Иваново, выделялся для сопровождения медик из убывающих, вот они -то и брали с собой укомплектованную медицинскую сумку.



          А эшелонов железнодорожных было не много и не мало, целых двадцать семь полнокровных составов. Кроме того были отдельно и колонны колесной техники. Перевозили, в первую очередь, имущество семейных военнослужащих. Затем -технику, вооружение и боеприпасы. Много чего накопилось за двадцать три года пребывания дивизии в Болграде. Для тех,  кто не в курсе, дивизия в 1969 году была передислоцирована в Болград из города Белогорска Амурской области. 

        Наш 300-сотый парашютно -десантный полк, дислоцировавшийся в Кишиневе, разводился и переводился отдельно от основной массы дивизии. Его тоже делили с Молдавией. Не знаю  в каком соотношении, но кое - что из техники и вооружения оставили Молдове. А люди, как и у нас, по желанию. Передислоцировали тот полк в город Абакан неведомой мне Хакассии.


Артиллерийский полк, находившийся в Веселом Куту, тоже поделили. Да так, что если и до того там было дико и тоскливо, то осталась просто пустыня.