Осенняя алхимия Земли

В краю туманов тихим волшебством
Я был разбужен…
Скромные убранства
Земле соткала осень-постоянство.
(Её покой был лучшим врачеством).

И я вдыхал былинный аромат
Её ветров,
Лелея, как награду,
Оттенки чайной охры листопада,
Древесный цвет сентябрьских помад.

И в этот час наречием иным,
Не знающим словесного обличья,
Шептала осень медленные притчи,
Глубокие и странные, как сны.

А в них века печали и побед,
Открытия земных первопроходцев,
Глухое эхо брошенных колодцев
И пажитей густых пшеничный свет

Да колокол – державный властелин
Страны доносов, сплетен и предательств –
Он пономарь небесных обязательств,
Умолкнувший славянский исполин.

С тех пор во мне безропотно сплелись
Дороги дней минувших и грядущих
Без лишних слов,
Но в тишине, влекущей
К таинственной алхимии земли...

...там каждый след – моей судьбы печаль,
Как на ладони тайнопись узоров.
Там каждый лист опавший знает норов,
С которым кружит времени спираль.

Вот весь мой путь...

Вот весь мой путь, недолгий, как мечта,
Последний жест, неловкий, как признанье.
Избранникам своим я не чета,
Изгнанникам – пустое упованье.

Я - безымянный атом в темноте,
Как ягода в шальной медвежьей пасти.
Я - сложный мир, в предельной простоте
Разобранный на составные части.
И жизнь моя – короткая строка,
Вместившая и время, и пространство.
Я архаизм, сошедший с языка,
Но для кого-то ставший постоянством.

И по следам надежды, что всегда
В нарядном платье, но не по сезону,
Держу я путь; со мной идёт мечта,
Не знающая меры и закона.

Яросвет

Пройдя сто путей, сто расщелин и спусков,
По следу стихии в эонах зеркальных,
Погибель ярил и волхвов андалузских
Я видел в потоках Харибды печальных.

Я кровью истёк на брегах Ахерона,
И дух мой истлел от беспомощной скорби.
Багряница ночью у чёрного трона
Небесных монад предвестила восторги.

Восстал демиург, и дышал он возмездьем,
Сорвав с эмпиреев завесу забвенья,
И змей серпантин разбросал по созвездьям,
Являя жестокой эпохи знаменье.

И мрачные души Энрофа покорно
Ступили на тверди острога вселенной.
Одиннадцать вод обступили проворно
Кольцом эти сонмы эгрегоров тленья.

Из их средоточия горестным стоном,
Волною вздымалось одно лишь прошенье
Избавить от жизни, и будто поклоном
Ответили горы своим обрушеньем.

Монады каркас, истлевающий смрадно,
По швам разошёлся и выпустил смолы.
Синклиты вздохнули легко и отрадно,
Венчая успехом все новые школы.

Затем к Сальватэрре направились птицы,
Раскинула Навна шатёр свой огромный
Для празднества, что отгремело сторицей
Над пропастью мёртвой, глухой и бездонной.

Атропос мне чрево вспорола кинжалом.
Арахна - соткала из звёзд плащаницу,
А сердце моё, что уже не дышало,
Юнона пустила из рук белой птицей,