. Вот случилась беда - вторгся с запада враг полчищами бесчисленными с полумесяцем на знамёнах и стал жечь селение за селением, оставляя после себя одни пепелища. Прошёл клич у сельчан, стали собирать ратников для отпора врагу, да становиться под флаги крестами увенчанными. Верёвкин от набора ратников спрятался в погребе, а когда его оттуда вытащили, поклялся, что выбрал это место для отпора врагам, не смотря на подозрительное поведение, всё же его взяли в ополчение и отряд отправился на соединения с княжеским войском. По прибытию в войско он наблюдал за передвижением полков бряцающих оружием, за видом острых, сверкающих наконечников копий, и в его мозгу рисовалась картина, как на похожее копьё, какой-нибудь янычар нанизывает его с диким воплем. В своём живом воображении картина была настолько реальной, что Верёвкина стошнило на траву, а справившись с рвотными позывами, он твёрдо решил, что вокруг него собрались одни безумцы желающие увидеть свои кишки на острых пиках противника. Он с проворством стал вращать головой во всех направлениях, с целью найти брешь в этой западне, дабы спасти своё драгоценное тело от предстоящей мясорубки. И он нашёл её, но перед ним как из под земли вырос страж, и стал с отеческой любовью стыдить его за трусость и дезертирство, что было в глазах Верёвкина верхом бесстыдства и он без сожаления вонзил нож в горло этому надоедливому препятствию. Окрылённый лёгкой победой он поспешил в лес, чтобы скрыться от возможной погони. Но в военном лагере все думы ратных людей были о судьбе Родины, которая решалась в предстоящей битве, и о нём никто не вспомнил. Так он был счастлив, что спасся, что передвигаясь между стволами деревьев, представлял себя змеёй, гибко уходя от столкновения с препятствием. К вечеру следующего дня он притомился блуждать по лесу, да и в желудке у него рычал дикий зверь. Победное настроение сменилось раздражением и желанием кого - ни будь съесть, но как на зло всё живое его сторонились, боясь встать у него на пути. Вскоре он почуял аромат поджаренного мяса и, глотая набежавшую слюну, ринулся на запах. К его разочарованию он увидел полевую кухню противников, расположившихся станом на краю леса. Но дикий зверь в его желудке бушевал не на шутку и грозился вырваться на свободу. Поэтому где ползком, где перебежкой Верёвкин добрался до большого чана с мясной похлёбкой и уже готов был вытащить аппетитное бёдрышко, как вдруг чьи- то крепкие руки схватили его за плечи и поволокли прочь от вожделенной еды. Те же руки грубо швырнули его на земляной пол походной юрты. Взглянув снизу вверх на стоящего перед ним человека в чалме, он смекнул, что кормить его будут не скоро. Командующий что- то долго говорил по-арабски, грозил пальцем, хмуря брови, но бывший рядом переводчик довёл до него главное, что если Верёвкин не примет веру Магомета и не пойдёт в бой против врагов пророка, то не видать ему ни похлёбки, а пуще никчёмной его жизни. Верёвкин энергично закивал головой в знак согласия с условиями, ведь главное, чтобы накормили, а дальше как сложится. Став правоверным  мусульманином, и немало удивив повара своим аппетитом, антихрист Верёвкин принялся изображать заботу о наточенности боевого ятагана. Так он старался усыпить бдительность приставленного к нему янычара, что не заметил, как на лагерь опустилась ночь, и небосвод  озарили мириады звёзд. Когда лагерь погрузился в сон и с разных концов его стал раздаваться мужественный храп, Верёвкин благополучно выбрался из лагеря. Памятуя, что ночью в лесу невозможно передвигаться, он побрёл по краю леса, в надежде, что тот когда - ни будь закончиться. Наутро следующего дня он был уже далеко от военного лагеря и от людей жаждущих распоряжаться его жизнью.