Христианские свадьбы нашего поколения всегда проходили весело. Для церкви это был настоящий праздник, которого все ждали с нетерпением: и взрослые, и дети, ну а больше всего – молодежь. В семидесятые годы еще случались конфликты с властями во время церковных праздников, особенно в нерегистрированных общинах, но свадьбы они разгоняли реже, чем другие церковные мероприятия. Поэтому каждая свадьба в то время была особой возможностью хорошего христианского общения с минимальным риском, что в самый разгар праздника нагрянет милиция и разгонит людей.

Во дворе длинными рядами устанавливались щитовые столы, по обеим сторонам которых ставились самодельные скамейки, состоящие из
двух козликов и доски, покрытой самодельным половиком или просто бумагой.
АВАРИЯМашину Павел купил две недели назад,
как говорится, «нулевую», из магазина.
«Шестерочка» с двигателем от одиннадцатой
модели блестела свежей салатной краской, стеклом и никелем. Тогда, в начале 80-х годов, о такой можно было только мечтать.
Четырехглазый «жигуленок» радовал сердце
всякий раз, когда Павел, садясь за руль, вдыхал
запах нового автомобиля. Для шоферов такой
запах приятен, как ладан для священников.
Благодать, да и только.
Работал Павел наладчиком вязальных станков на получастных предприятиях. Хозяев таких заведений называли в народе цеховиками.
Цеха эти были небольшими, по 10 – 15 станков
в разных местах. Задача у Павла была простая
и конкретная: станки должны были работать как часы, а остальное хозяина не касалось. Таким образом, рабочий день у Павла был ненормированный. Он мог приехать позже, осмотреть
станки, нет ли брака, по необходимости подрегулировать, смазать, заменить иглы и ехать в
другой цех.
В это утро Павел собрался без лишней суеты.
Время ему позволяло и позавтракать с семьей,
и помолиться со Словом Божиим на день грядущий. Не работа, а сказка. Многое можно было
успеть сделать. Легонько захлопнулась дверь,
и, включив зажигание, Павел услышал нежное
мурлыканье двигателя. Так работают только
новые движки.
Авто Павел водил давно и виртуозно. Можно
сказать – с детских лет. Он был старший сын в
большой многодетной семье и первым из всех
братьев освоил профессию наладчика. А эта работа давала по тем временам серьезный доход.
Цеховики своих не обижали. Поэтому Павел купил первую машину, будучи совсем пацаном. С
восемнадцати лет он уже летал на своем «жигуленке» по ташкентским улицам. В то время он
был еще далеко от Бога и своей ездой испортил
много крови гаишникам, которые устраивали
на него целые облавы, но поймать его на узких
улочках Шумиловки так и не смогли.
Посмотрев в зеркало заднего вида, Павел увидел удаляющуюся фигурку жены. Света помахала ему рукой и стала закрывать створки ворот.
Жили Павел и Света в Шумиловском городке Ташкента. Застраивались эти места как минимум лет сто назад, еще при царской власти.
Поэтому улочки на Шумиловке в своем большинстве были узкими и извилистыми. Водители встречных автомобилей должны были
быть внимательными при разъездах и особенно на поворотах.
Улица их называлась Бойсунская. На этой
улице близко один от одного, в каких-нибудь
семидесяти метрах, было два поворота по 90 градусов. И здесь водителям надо было смотреть в оба. Проехав первый поворот, Павел,
как обычно, взял чуть правее, оставляя место
встречному автомобилю для потенциального
маневра.
Въехав в зону второго поворота, Павел вдруг
увидел встречный автомобиль, который летел
прямо на него по середине проезжей части. Ни
дорожных разметок, ни тротуаров на Шумиловке никогда не было. (Наверное, и не будет.)
С правой стороны от Павла был глиняный дувал (это забор или стена из глины), а с другой
стороны улицы – ограда из штакетника, а перед ней небольшой арык. Как и все арыки, орошающие огороды в Узбекистане, он стоял без каких-либо ограждений.
Увидев встречное авто, Павел максимально, насколько позволяла дорога, взял вправо
и остановился, почти касаясь бампером глиняной стены дувала. Но встречный водитель как
будто не понимал, что у него есть еще пару секунд, чтобы взять правее и избежать столкновения. Места хватало. Два автомобиля осто-
рожненько вполне могли разъехаться на этом
повороте. Однако встречная машина продолжала двигаться по прямой, и через мгновение
белый «москвич» врезался в пассажирскую
дверь «жигуленка», оставив в ней глубокую
вмятину.
Машины остановились. Открыв окно, Павел
увидел за рулем «москвича» мужчину лет шестидесяти пяти. Худощавый, со впалыми не-
бритыми щеками, немного всклоченные, побитые сединой волосы, растерянный, застывший
взгляд, серенькая в клеточку рубашка, а на
руле – жилистые натруженные руки.
– Ты что, слепой? – возмущенно воскликнул Павел. – Посмотри сколько у тебя места с
прaвой стороны! Что ж ты наделал? Разбил и
мою машину, и свою!
Несколько прохожих молча стояли, смотря
на происходящее.

Водитель белого «москвичонка» тоже молчал. Но было видно, что случившееся потрясло
его основательно. Побелевшие губы немного
подрагивали, выдавая его волнение. Он вышел
из машины, не говоря ни слова, обошел ее, затем вернулся за руль и, включив заднюю пере-
дачу, отъехал от точки столкновения. Взяв немного правее, заглушил двигатель. Вид у него
был незавидный. На ногах у него было что-то
вроде домашних тапочек, застиранные брюки,
в которых впору только работать в огороде, и
рубашка с рукавами.
Павел тоже вышел из своей подраненной
«ласточки», рассматривая поврежденную
дверцу. Было ясно, что восстановлению она не
подлежит. Мелькнула мысль: хорошо, что сохранилось стекло и вся навеска со стороны салона. Еще один положительный момент: удар
пришелся прямо в центр двери, и кузов остался невредимым. В таком случае ремонт будет
более легким, так как надо будет только заменить дверь. Легко сказать – заменить дверь.
Попробуй найди ее!
В начале 80-х практически все запчасти
были в большом дефиците, и дело даже не в
том, что за них надо было платить огромные
цены: запчасть надо было еще достать!