Постепенно Дамир стал доверять мне свои тайны, свои страхи и свою жизнь. Мы разговаривали, часами и мне было с ним легко. Война оставила глубокий шрам на его психике. Он ощущал реальность той жизни на одной линии с настоящим. Время вытянулось и остановилось на передовой. Иногда это было так явно, что мешало жить. Это как дежавю — каждый день один и тот же фильм, одни и те же события. Лишь интенсивная работа в школе с детьми помогала ему, правда на время…

О шрамах своих, о боли,

Хочу написать сейчас,

Мне в сердце пулями колет,

Друзья, не забуду Вас…

Дамир не забывал своих друзей. Он каждый год ездил на могилки друзей, встречался с их мамами. С каждым годом они всё меньше, а боль становится больше…

Мой шрам на груди,

Это Сашка,

А на спине это Илсур,

На ноге шрам Кирилл…

Ком подступил к горлу: «Мужчины не плачут! Ясно»? — Сказал он себе и вышел навстречу мамам, которые давно уже считали его своим сыном…

Я не забыл вас пацаны,

Я не забыл вас пацаны,

Простите если могилы,

У вас давно заросли…

Оставшись, один Дамир выпил свои фронтовые сто грамм, что бы помянуть друзей и закурил. В памяти возникли Илсур и Саша…

Я обещаю, пока есть силы,

Приду к вам, буду с вами,

Мне сил еще запасти,

Вы мои братья…

И как бы добавил: «Что вам сыграть ребята»? «Ну, конечно Цой»!

Ушли молодыми,

Так в жизни ничего не увидав,

За вас проживаю жизнь я,

Мне прошлого не отнять…

Я сказал тогда: «Ну, Сашка, попсу петь не буду. —

Звезда по имени солнце».