Помните старый анекдот? Теперь, говорит, Маша, о главном… Так вот. В том, о чем вы узнаете ниже, нет ни единого слова вымысла. Кстати, я буду напоминать вам об этом изредка по ходу повествования. Данное творение скорее документальный рассказ, чем художественный. А из песни, как известно, слов не выкинешь. В связи с чем я прошу прощения у читателей за ненормативную лексику и абсолютный реализм описываемого. Детей, чувствительных женщин и слабонервных убедительная просьба сию же секунду прочтение прекратить. Итак, поехали.
Наша история началась в конце 80-х гг. Меня зовут Георгий. К этому моменту мне исполнилось 23 года. Я успел окончить 3 курса исторического факультета, откуда был с позором изгнан, далее цитирую словами милицейского протокола: ''За организацию и участие в просмотре фильмов идейно - вредного и порнографического содержания''. И просматривался подростковый по сегодняшним меркам фильм ''Круиз'' с моим любимым Аль Пачино в главной роли. Но созданный им образ полицейского, работающего под прикрытием в среде гомосексуалистов, почему-то привел сотрудников нашего деканата в состояние полнейшего оп*******я. Поводом к которому послужила оперативная информация следователя из районного отделения КГБ. В результате этот веселый киносеанс стоил мне полугодового пребывания в психиатрической больнице, где я скрывался от тружеников наших славных правоохранительных органов, конфискации всей видеоаппаратуры и двухлетней туристической поездки на экзотический полуостров Мангышлак. К счастью, путевку оплатили доблестные Вооруженные силы. После трех лет общения с шизофрениками, маньяками, будущими чеченскими полевыми командирами и прочими яркими представителями великого и могучего Советского Союза я физически окреп, но стал слегка е*****м. Вот оттуда, с Краснознаменного Среднеазиатского военного округа мы и начнем.
Смертная Тоска… Думаю, это лучшее слово для определения состояния тех, кого везли в Советскую Армию… Плюс полная безысходность… Нас как скот изолировали в закрытых вагонах, чтобы не разбежались. Ехали на юго – восток и мы думали – точно в Афган… В пути уже вторые сутки… Офицеры и сержанты сопровождения выполняли обязанности конвоя… Июнь 1987 – го… Пыльные, заплеванные перроны… Здесь - закрытые наглухо окна под черным слоем многолетней грязи… Пьяные от жары и теплой водки юнцы, изо всех сил пытающиеся скрыть за детской бравадой жуткий, тягучий страх неизвестности… Дебильные, непривычные моей чувствительной Душе вчерашнего студента армейские словечки… Переклички… Поверки… Одна радость - гитара… И песни… Все больше трагично – жалостливые…
В летнем парке зима, в летнем парке концерт,
Все начнется вот – вот, жаль, что зрителей нет,
И оркестр укрыт снегом,
Словно вата глухим снегом,
И соната слышна едва – едва…
Вонь… Колбаса с белесым налетом плесени… Пирожки… Яйца… Липкие полы… Убийственные для сознания нормального человека сортиры… А там, за стеной вагона – весь остальной, прекрасный мир… Лето… Солнце… Свобода… И главное - девушки в легких, воздушных платьях… Невероятно красивые ввиду своей подлинной недоступности… При их виде озверелое призывное стадо в упоении прилипало к стеклам и начинало дико орать и улюлюкать… Будто уже лет десять женщин не видели… Удивительно, но в тесном и темном пространстве вагона все и вели себя, будто бы зэки… Пересадки… Из вагона на перрон по одному. Построение. Строем – шагом марш. Залы ожидания… Люди вокруг смотрят с сочувствием… Кто служил или ждал из армии – дают деньги… Куда вас, сынки? Не на бойню ли часом? И от этих вопросов сердце падает в область яиц… И ком заполняет все горло… На третий день просыпаюсь от крика...