Тимур Кантемиров впервые оказался в международном аэропорту Пулково-2, построенном в стиле сталинского ампира ещё в 1951, и впервые вылетал из Санкт-Петербурга в Берлин. Прапорщик запаса не мог скрыть своего волнения  и постоянно крутил головой, рассматривая диковинный аэропорт и с удовольствием вдыхая смешанный аромат авиационных запахов. 

Он летит в страну, где прожил пять с половиной лет. Правда заключалась в том, что той страны уже нет, да и Западная группа войск, бывшая ГСВГ, полностью прекратила своё существование два месяца назад – 31 августа 1994 года. Последний советский солдат-победитель покинул пределы объединённой Германии…

В салоне новенького ТУ-154 основные пассажиры, Студент и ГамлЕт (погоняло российского вора в заоне звучало именно так – с ударением на последний слог), сели рядом, охрана из двух взрослых мужиков и переводчика, плотного дядечки лет под полтинник в хорошем костюме с бордовым галстуком по имени Даниил Эдуардович, расположились вокруг на ближних рядах.

Пока авиалайнер выруливал на взлётную полосу, в голове молодого человека вдруг возникла картинка точно такого же полёта в тогда ещё социалистическую Германию полного салона военных специалистов Советской Армии, закончивших учебную часть Елань.

После взлёта и набора высоты ГамлЕт обратился к соседу:

– Студент, расскажи про немцев. Лететь более двух часов…

Молодой пассажир кивнул, немного подумал и начал говорить:

– Знаешь, Гамлет Самвелович, когда я осенью 1983 года попал в ГДР и примерно через неделю зашёл с нашим старшиной стрельбища в немецкий магазин – я сразу понял, что такое развитый социализм. До армии я полетал по стране на соревнования, был в различных городах и в столице тоже. Но, такого количества продуктов, добротной одежды и обуви, да ещё в свободной продаже и по доступным ценам, я  не видел нигде в СССР. – Бывший военнослужащий Советской Армии замолчал, прогоняя в голове воспоминания первых дней службы. Затем печально улыбнулся и сказал: – Для меня, молодого парня из глубинки Челябинской области, был просто шок. Мы же их победили?

Уже далеко немолодой армянин согласно покачал головой и спросил:

– В ГДР всё так было хорошо?

– Я бы так не сказал, – Тимур повернулся в кресле к собеседнику. – Позже, когда я стал прапорщиком и мог выезжать из своего полигона, то увидел, что восточные немцы особо не шикуют по сравнению с западными родственниками. Например, также как и мы, годами ждут в очередях покупки своих микролитражных автомобилей «Трабант» и «Вартбург». А наши «Жигули» и «Волга» были для многих просто заветной мечтой. Впрочем, также как и для нас…

– Даже так? – искренне удивился армянин, у которого в своё время предел мечтаний заканчивался чёрной «Волгой».

Бывший прапорщик усмехнулся:

– Так точно! Жители Дрездена и окрестностей у нас охотно покупали привезенные из Союза телевизоры «Шилялис», радиоприёмники «Океан» и «ВЭФ», электрокамины, да и много ещё по мелочи…

– Вот тебе и развитый социализм, – в ответ улыбнулся Гамлет Самвелович.

Кантемиров кивнул.

– Мы из отпусков везли всё, что пользовалось спросом и что разрешалось везти через границу. Таможней ограничивался практически весь дефицит, даже водка.

Тема алкоголя заинтересовала законника.

– И сколько можно было провести русской водки?

– Только три бутылки на брата.

– Так мало? – искренне удивился бывший гражданин Советского Союза. – А я думал, военным больше разрешали.

Тимур отрицательно покачал головой и улыбнулся, вспомнив алкогольную историю.

– Однажды летом я случайно столкнулся в центральном универмаге Дрездена с нашими туристами из солнечного Азербайджана, человек двадцать и в основном молодые женщины, операторы и технологи нефтяной промышленности. Они передвигались по городу только организованной группой во главе со старшим, который наверняка стучал в КаГеБе. Я помог девушкам объясниться с местными продавщицами и сделать нужные покупки, а довольные азербайджаночки сообщили мне по большому секрету, что каждая из них перевезла через границу вдобавок к русской водке по три бутылки фирменного розового шампанского, 0,7 литру каждая. Кто-то из их коллег на Родине поделился большой государственной тайной, что именно бакинское розовое шампанское пользуется огромным успехом у доверчивых саксонцев. Наша водка разошлась прямо в гостинице, а с игристым вином никто не знал, что делать. А я сам о такой контрабанде слышал впервые и никогда не пил розовое шампанское.

Сосед по салону самолёта начал потихоньку смеяться и сказал:

– Три бутылки шампанского – это же тяжело для женщины.

Рассказчик вздохнул и продолжил историю:

– Тяжело – не то слово. Эти фирменные бутылки оказались ещё изготовлены из какого-то толстого прочного стекла. Спецзаказ. В общем, одна бутылка шампанского из солнечного Баку весила больше трёх бутылок русской водки. И вечером, когда я пришёл к ним в отель, оказалось, что их старший группы, уже взрослый мужик с редким именем Ислам, пользуясь своим служебным положением, перевез через границу аж шесть бутылок того самого редкого шампанского и сейчас прилип к подшефным девчатам, чтобы вместе с ними сбагрить свой ценный товар, напрочь забыв о всевидящем оке госбезопасности.

Армянин не выдержал и засмеялся на весь салон, чем привлёк внимание хорошенькой стюардессы, которая подошла к весельчаку и вежливо спросила:

– Что-нибудь желаете?

– Желаю, – сообщил пассажир и спросил: – А у вас есть шампанское?

– Очень дорогое, – с улыбкой поделилась девушка.

– Принесите нам, пожалуйста, с товарищем по бокалу, – попросил армянин и с интересом повернулся к соседу. – Смог продать игристый напиток?

Тимур кивнул.

– Я сам купил у них одну бутылку и выбрал самую стройную и симпатичную азербайджанку по имени Роя. Сказал, всем остальным сидеть на месте и никуда не уходить, а сам выдвинулся вместе с девушкой в крутой ночной бар « Эспланада», куда я мог зайти в любой день без билета.

 – Не понял?

Бывший прапорщик Советской Армии пояснил:

– Однажды в этом баре я подрался с тремя кубинцами из-за немки, и хозяин заведения по имени Эрик сам предложил мне свободно посещать «Эспланаду» и следить за своими земляками, чтобы не хулиганили. Хозяин познакомил меня с женой, с которой вместе стояли за барной стойкой, и со швейцаром на входе. А я в ответ  периодически приносил им в качестве подарка несколько наших консервных банок «Килька в томате». Кстати, очень ценились у немцев.

– Неужели? – спросил ГамлЕт, с удовольствием глотнув принесенный игристый напиток.

– Почему – не знаю, но немцы очень любили наши «Кильки в томате», – подтвердил прапорщик запаса, сам сделал приличный глоток и продолжил рассказ. – В баре мы с Роей угостили фирменным шампанским вначале Эрика с женой, а затем официанток и швейцара. Хозяйку бара звали Сильвия и она, воскликнув «Майн гот!», тут же после дегустации согласилась с предложенной ценой, а затем решила купить весь товар оптом. А это – около сорока бутылок. Хотя и наступил пятничный вечер, зал был заполнен наполовину. Немцы в основном гуляют по субботам. Сильвия вместе с Эриком пригласили всех южных гостей в свой ночной бар. Вот так я продал розовое шампанское и организовал для девчат культурный отдых. А меня пригласили в гости в комбинат химической промышленности города Баку.

– Молодец, Студент. – ГамлЕт допил бокал и поставил на приставку перед собой. – Слушай, ты вот говоришь – хозяин, хозяйка. А разве в ГДР была частная собственность на питейные заведения?

– Все мелкие рестораны, бары и кафе были в частной собственности. В основном назывались «гаштеты». В центре города, в старых домах гаштеты занимали весь первый этаж, а на верхних этажах жили сами владельцы с семьёй. Так же и магазинчики с разными ателье. Всё было в частной собственности, даже ателье по скупке драгоценных металлов. Я часто мотался в городок Миттвайда, где такой скупкой владели муж с женой. Там не было наших воинских частей, и я мог спокойно сдавать золотые изделия по чужому комсомольскому билету на имя Фердауса Закиева с вклеенной моей фотографией и утвержденной гербовой печатью штаба полка. Документ мне сделал комсорг третьего батальона.

– Даже так? – снова удивился собеседник.

– У немцев всегда Ordnung und Disziplin. Порядок и дисциплина. Хозяина звали Матеус, он хорошо меня знал и всегда называл по имени – Фердаус; но, каждый раз требовал удостоверение личности.

– Слушай, Тимур, а как вы с ними общались то? Ты то, понятно, язык выучил. А остальные?

– Многие немцы, особенно в возрасте, которые были у нас в плену, хорошо знали русский язык и всегда охотно выступали в качестве переводчиков. Да и во всех средних школах ГДР русский язык был обязательным предметом. – Бывший прапорщик улыбнулся и добавил: – А нам было интересно смотреть по местному телевидению дублированные советские фильмы. ГамлЕт, знаешь, какой был самый любимый фильм у восточных немцев?

– Да откуда мне знать-то? – в ответ усмехнулся законник.

– «Белое солнце пустыни»! Этот фильм  показывали по телевидению ГДР почти каждый месяц. Да и по вражеским западным каналам тоже иногда крутили. Поверь на слово, это было захватывающее зрелище! – Кантемиров мечтательно закрыл глаза и произнес с чувством на немецком. – Wie bist du hier gelandet? ― Schießen... (Ты как здесь оказался? ― Стреляли…)

Пожилой мужчина снова рассмеялся и замахал рукой направляющейся к ним стюардессе, показывая, что ему ничего больше не надо.

Кантемиров вспомнил ещё одну крылатую фразу:

– Hören Sie, Abdullah! Hat man nicht viel mitgenommen? (Слышь, Абдулла! Не много ли товару взял?)

– Подожди, Тимур, – смог произнести сквозь смех армянин, аккуратно вытирая слёзы платочком. – А как будет по-немецки: «Я мзду не беру, мне за державу обидно…»

Молодой собеседник откинул голову на спинку кресла, немного подумал и твёрдо произнёс на саксонском диалекте:

– Ich nehme keine Bestechung, ich für die Macht ist beleidigend…

– Сильно! – воскликнул собеседник и сделал вывод: – Могли бы сегодня переводчика с собой не брать...