Растревожился я сильно: вдруг Никита заболеет, простынет или воспаление лёгких подхватит? Вон как колотит от холода, зуб на зуб не попадает. Снял я тогда с себя шубу вместе с хвостом и Никиту ею накрыл. Пушистый хвост вместо шарфа приладил, шею надёжно прикрыв, где ангина подобраться может. Никита сразу засопел, дрожать перестал, вытянулся в тепле. Сразу же мне на душе легко стало, спокойно.

Сам-то я без всякой одёжи остался — мясо на костях, жиру самая малость. А откуда он, жир этот, возьмётся? Веду активный образ жизни, бегаю с утра до вечера, ношусь как угорелый. Раньше без надобности было, а сейчас жирок бы не помешал. Что и говорить, так меня холодом и пронзило! Чую, околеваю, лапы и вовсе окоченели. Стал бегать туда-сюда, чтобы согреться, прыгаю разные стороны. Разминаюсь, одним словом, а сам краем глаза на Никиту поглядываю. Боюсь, проснётся, увидит, что на нём шуба моя, и с испугу её в костёр бросит. Как Иван шкурку Царевны-лягушки. Или просто сонный отпихнёт в сторонку — ну, она и запалится. И как я потом без шубы? В таком виде у меня вообще никаких перспектив. Без шубы собаке никак нельзя.

Вдруг слышу: колокольчик тихонько брякает. Знать, налим попался. Ну, думаю, сейчас как загремит на всю округу, и Никита с дружком точно проснутся. Тут уж размышлять некогда было. Скоренько я опять шубу на себя накинул и как ни в чём не бывало принялся по бережку выхаживать. Сразу и колокольчик заголосил как очумелый. И я сразу залаял звонко: мол, просыпайтесь скорей, бешеный клёв начался!