Неделю спустя

У Тилли Брэдшоу возникла проблема. Она не любила

проблемы. Она не выносила неопределенность –

подобные вещи делали ее тревожной.

Она оглянулась, чтобы проверить, есть ли с кем

поделиться находками, но SCAS, Отдел анализа тяжких

преступлений[1], был пуст. Она посмотрела на часы и

увидела, что скоро полночь. Она на работе вот уже

шестнадцать часов подряд. Она набрала матери эсэмэс,

извиняясь, что не позвонила.

Она вернулась к экрану. Было ясно, что это не глюк,

но такие результаты следовало проверить трижды.

Заварив фруктовый чай, она взглянула на

индикатор выполнения, чтобы узнать, сколько осталось

ждать. Пятнадцать минут. Брэдшоу открыла свой

личный компьютер, воткнула наушники и напечатала

«Вернулась». Через несколько секунд она уже

полностью погрузилась в «Дрэгонлор»[2],

многопользовательскую онлайн-игру.

На заднем плане программа обрабатывала

введенные данные. Брэдшоу не смотрела на рабочий

компьютер.

Она никогда не ошибалась.

Через пятнадцать минут логотип Национального

агентства по борьбе с преступностью[3] исчез, и

появились все те же результаты.

Она напечатала «Ушла» и разлогинилась.

Существовало две возможности. Или результаты

были верны, или произошло математически

невероятное совпадение. Впервые увидев результаты,

она посчитала вероятность того, что они получились

случайно, и это были миллионные доли. На случай

вопросов она ввела математическую задачу в

разработанную ею программу и запустила ее.

Полученный результат подтвердил, что погрешность

была в пределах допустимого. Она не улыбнулась,

поняв, что высчитала это быстрее, чем компьютер,

использовавший программу, написанную ею самой.

Брэдшоу не знала, что делать дальше. Ее

начальница, инспектор уголовной полиции Стефани

Флинн, обычно была с ней мила, но прошла всего

неделя с разговора о том, когда допустимо звонить той

на домашний. Звонить можно было, только когда

происходило что-то важное. Но поскольку решение о

том, важно что-то или нет, принимала сама инспектор

Флинн, то откуда Тилли было знать? Крайне

запутывающе.

Брэдшоу хотела бы, чтобы это была математическая

задача. Она понимала математику. Она не понимала

инспектора Флинн. Она покусала губу и приняла

решение.

Она пересмотрела свои находки и стала

репетировать, что сказать.

Ее открытие относилось к последней цели

аналитического отдела по тяжким преступлениям –

человеку, которого пресса называла «Камбрийский

Сжигатель». Кем бы он ни был – они быстро догадались,

что это мужчина, – он, кажется, не любил шестидесяти–

и семидесятилетних мужчин. В общем-то, не любил

настолько, что предпочитал их сжигать.

Брэдшоу изучала третью и самую недавнюю жертву.

Отдел привлекли после второй. Они должны были не

только устранять опасность, исходящую от серийных

убийц и насильников, но и оказывать аналитическую

поддержку всем отделам полиции, расследующим

сложные или, казалось бы, лишенные мотивов

преступления. Камбрийский Сжигатель определенно

подходил по всем пунктам.

Поскольку огонь разрушал тела настолько, что они

даже не были похожи на тела, вскрытие было не

единственным подходом старшего инспектора Камбрии.

Он обратился за советом в Отдел анализа тяжких

преступлений. Они устроили возможность исследовать

тело с помощью мультиспиральной компьютерной

томографии. МСКТ была сложной медицинской

процедурой. Она использовала перекрывающие друг

друга рентгеновские лучи и жидкий краситель, чтобы

создать трехмерное изображение тела. Она была

предназначена для живых, но хорошо работала и на

мертвых.

У отдела не было ресурсов на собственный аппарат

для МСКТ – ни у одного из правоохранительных органов

их не было, – но была договоренность, что при

необходимости они могут оплатить использование

аппарата, когда ситуация того стоила. Поскольку

Сжигатель не оставлял никаких следов, старший

инспектор был готов испробовать все возможное.

Брэдшоу глубоко вздохнула и позвонила Флинн.

К телефону подошли с пятого гудка. Слабый голос

ответил:

– Да?

Она взглянула на часы, чтобы убедиться, что уже за

полночь, перед тем как сказать:

– Доброе утро, инспектор Флинн. Как у вас дела? –

Инспектор Флинн говорила ей не только о том, когда

уместно звонить в нерабочее время, но и о том, что с

коллегами следует быть вежливее.

– Тилли, – ворчливо отозвалась Флинн. – Чего ты

хочешь?

– Я хочу поговорить с вами о деле, инспектор Флинн.

Флинн вздохнула.

– А ты не можешь звать меня просто Стефани? Или

Стеф? Или босс? На самом деле мы не так далеко от

Лондона, я бы согласилась даже на «шефа».

– Конечно, инспектор уголовной полиции Стефани

Флинн.

– Нет… Я имела в виду, что ты могла бы просто… Ох,

неважно.

Брэдшоу подождала, пока Флинн закончит, и затем

спросила:

– Могу ли я рассказать вам, что я нашла?

Флинн застонала.

– Сколько сейчас времени?

– Тринадцать минут пополуночи.

– Продолжай. Это было настолько важно, что не

могло подождать до утра?

Флинн выслушала, задала несколько вопросов и

повесила трубку. Брэдшоу откинулась в кресле и

улыбнулась. Она правильно сделала, что позвонила. Так

сказала инспектор Флинн.

Флинн приехала через полчаса. Ее светлые волосы

были спутаны. Лицо не накрашено. Брэдшоу тоже не

носила макияж, но это был сознательный выбор. Она

считала макияж глупостью.