После оздоровительных процедур сил ехать куда-то уже не осталось, поэтому они отужинали в ресторане через дорогу – весьма скромном, но чистом и с разнообразным меню. Женщина поменяла платье на голубое – такое же вызывающее, как в прошлый вечер; мужчина нарядился в шорты песчаного цвета и майку «ACDC». Играли американские шлягеры пятидесятых и шестидесятых годов. Когда Фрэнк Синатра пронзительно и нежно запел «Moon river», Никита встал и через стол протянул ей руку: - Разрешите Вас пригласить. Алена хихикнула, как девочка: никто вокруг не танцевал, да и место для этого не было приспособлено. Тем не менее, она взяла его руку, и они прошли на полупустую автостоянку поблизости. Хозяин, умничка, сделал музыку погромче. Никита обхватил женщину за талию, другой рукой еле заметно лаская ее голую спину между лопаток. Он осторожно и дозировано прижал ее к себе. Она не положила голову ему на плечо, но и не отстранилась – даже после того, как мужчина зашептал в розовое ушко милые банальные комплименты про то, какая она красивая, как идет ей это платье, какие душистые у нее волосы и какие ясные глаза. В тысячный раз Никита поблагодарил того выдающегося – нет, гениального, нет, великого – мужчину (а это наверняка был мужчина!), который придумал медленные танцы. Им было наплевать, что на них уставились все посетители ресторана – как иностранные туристы, так и местные. Алена с Никитой выходили на импровизированный танцпол еще несколько раз – не показательные выступления, а скорее, переминание с ноги на ногу двух порядком уставших людей – но, наконец, сорвали аплодисменты зрителей (видимо, хорошо смотрелись в паре). На следующее утро Алена пришла на завтрак с опозданием, бледная и с нездоровыми тенями под глазами. - Что с тобой? Ты заболела? - Я вторую ночь не спала ни минуты. Какая-то херь лезет в голову. Никита затянулся в последний раз и затушил окурок, стараясь не попасть струйкой дыма Алене в лицо – она с полгода как бросила курить. - Позволь мне разъяснить ситуацию как психотерапевт, - он впервые упомянул свою профессию - Твой мозг: воспитание, морально-этические устои, семейные установки мешают тебе рассматривать меня в качестве полового партнера. Но твое тело, твои гормоны возмущаются: вот рядом мужик, и мы им не воспользуемся?! - Я уже устала говорить: этого не будет! - Как скажешь. Позагорав, искупавшись и пообедав - все в том же ближайшем к отелю ресторане, они уехали смотреть Чанские развалины и кататься по дюнам. Разразился совершенно неожиданный ливень, под которым пассажиры, подпрыгивающие в открытых квадрациклах, изрядно промокли, несмотря на выданные экскурсоводом одноразовые легко рвущиеся дождевики. На обратном пути мужчина крепко обнял зябко поеживающуюся Алену за плечи: - Ты замерзла. Дай я тебя согрею. Молодая женщина неуверенно попыталась отодвинуться от него: - Не надо, пожалуйста! - Так будет теплее. Просто теплее. Вечером они взяли такси до рекомендованного им заведения с изысканными блюдами из морепродуктов. Мужчина надел белые брюки и черную рубашку с коротким рукавом, женщина – черную юбку и белую блузку, причем не сговариваясь. Здесь они снова танцевали – уже энергичней и уверенней – в полной мере оценив мастерство партнера. После трапезы Алена изъявила желание прогуляться до отеля пешком – в самом деле, было недалеко. Они оживленно разговаривали о своей жизни и работе, друзьях и подругах, увлечениях и мечтах, наших общих чаяниях и перспективах. Алена казалась неестественно возбужденной, говорила громко, глаза ее сверкали. Когда они подходили к гостинице, женщина попросила у Никиты сигарету. Он с полчаса как выбросил пустую пачку. - Пойдем ко мне, покурим на балконе. - Я лучше здесь подожду, - она осталась на мостике через искусственный ручей с декоративными желто-красными рыбинами. - Ладно, я сейчас. Затушив сигарету, Алена весьма оригинально посетовала на отсутствие конкурсов красоты и пенных вечеринок: - Если бы не ты, мне было бы здесь очень скучно. Никита на секунду замешкался. Стоит ли это говорить? - А ты – самое значительное событие в моей жизни за последние годы. Молодая женщина покраснела и потупила взор. - Зачем ты так?.. На прощание Никита поцеловал Алену в щечку – большего она не допустила. Укладываясь, Никита принял Виагру и безрезультатно прождал тихого стука в дверь всю ночь, борясь с желанием позвонить ей. Член стоял как каменный – впервые за десять лет мужчина не мог согнуть его двумя руками – и долго не опадал, чем не на шутку испугал своего хозяина, который раньше не пользовался ингибиторами 5-фосфодиэстеразы: «Неужели приапизм?!» Видимо, прогулка пошла женщине на пользу. Утром Алена поразила мужчину своим измученным видом: тени под глазами больше напоминали синяки, руки чуть заметно дрожали. Он ничего не сказал. На пляже молодая женщина время от времени забывалась коротким беспокойным сном, и Никите приходилось то и дело перетаскивать ее лежак в тень, чтобы нежная светлая кожа не обгорела. В этот день (и в течение трех последующих) у них не было экскурсий, поэтому Алена пожелала получить максимальную дозу инсоляции. В четыре мужчина чуть не силком отвел ее в номер. - Ты заработаешь солнечный удар или ожоги третьей степени, как минимум! Пусть я буду первым, но скажу это: тебе очень идет белая кожа. И вообще ты лучше всех, - женщина едва заметно улыбнулась. - Попробую уснуть. Извини, сегодня я никуда не пойду. Очень болит голова. Закажу ужин по телефону. - Наверное, я тоже. У себя Никита почитал тупой американский боевик про столь желанный для них переворот на Кубе, без аппетита поел и упрямо проглотил голубую таблетку. Среди ночи он встал, по методике О. Газманова надел презерватив под шорты и прокрался до ее двери – метров двенадцать по прямой. Абсолютно голая Алена открыла сразу, как будто ждала его шороха за дверью – мужчина лишь легонько ее поскреб. За полсекунды он успел буквально впитать свою добычу взглядом, после чего схватил ее в охапку и повалил на кровать.