- Что это там? – господин Толдон с ноткой тревоги вслушался в нарастающие несвязные выкрики и поспешил к окну.

На площади как будто бы ничего не изменилось: играла музыка, усиленный техникой девичий голосок натужно выводил незамысловатый прилипчивый мотив, в толпе пестрели флаги. Уперевшись руками в массивный подоконник и свесившись вниз, посол, наконец, разглядел причину волнения. От подножия дворца к центру площади медленно шла группа из восьми человек. Пятеро дружинников, замкнув кольцо, конвоировали к концертному помосту немногочисленных пленных.

- Это зачем? – Арни Толдон недоумевающе повернулся к соратникам, успевшим присоединиться к просмотру. – Кто им разрешил?

- А кто им запретит? – лысоватый мужчина в кофейного цвета костюме, широкими шагами смерив комнату, вернулся в уже нагретое кресло.  – Это ж наши защитники, герои, наша новая милиция.

Посол с опаской покосился на показательное шествие, застрявшее на подходе к сцене. Дружинники, видимо, раздумали тревожить артистов, удовлетворившись занятой позицией. На расступившемся пятачке троих мужчин со связанными за спиной руками поставили на колени, парой резких пощёчин объяснив, что головы поднимать не нужно.

- Их надо вернуть, - упрямо сжал губы господин Толдон. – Революция должна ассоциироваться с победой, свободой, праздником… Глумление над пленными может здорово испортить имидж и на внешнюю политику - пятно, если подобное всплывёт…

- Генерал, разве контроль над народными отрядами не в вашей компетенции? – сухо вступила дама средних лет, со вздохом отворачиваясь от уличного представления. – Отзовите своих людей.

- Они такие же мои, как и ваши, - военный угрюмо смерил взглядом требовательную леди. – У дружинников свои командиры. Помнится, вы, госпожа Элаиза, недавно радовались их самостоятельности, решительности, рьяному патриотизму.  Просили не мешать, звали «пламенными сердцами», настоящими сынами Родины… А теперь к ногтю решили прижать?

- Вы ещё попросите их оружие сдать и вернуть награбленное, - депутат весело хрюкнул в кресле, подначивая госпожу министра.

- Тем более я не стану встревать за предателей, - отрезал генерал. – Они выступили против собственного народа! Народа, который под присягой клялись защищать!

Поставленный зычный голос с каждым словом набирал угрожающую силу и громкость. Союзники невольно поёжились, всё-таки присутствие военного, пусть даже на таком неформальном совете, было не слишком желательным, но неизбежным.

- Ну, присягали-то они в первую очередь королю, - не удержавшись, заметил Стеван, легонько толкая локтем молчаливого собрата по партии.

- Не сочтите за грубость, генерал, но они… как бы это сказать… и, правда,  стояли по приказу, - примирительно улыбаясь, поддержал друга парень с медной шевелюрой.  – Первостепенная задача отряда – защита монаршей особы, чем они, собственно, и занимались, когда толпа выносила дверь в личные покои Его Величества. Они… свои, просто так получилось… - неуверенно пожав плечами, заключил докладчик. 

- Свои, значит, - засопел Линчик, старательно сдерживая крепкие выражения. – Что ж эти «свои» к основным войскам не примкнули, когда Реберика третьего уже взяли?

Госпожа Элаиза обошла прилипшего к стеклу посла и, бросив равнодушный взгляд на закипающего вояку, направилась к книжному шкафу, горящий взор и пена у рта её давно не впечатляли, к тому же начинала болеть голова.

- Там же ещё семья его была, - недоверчиво поглядывая на оппонента, продолжил рыжеволосый депутат под покровительственным одобрением старшего товарища.  – Они королеву уводили, принцессу… Мы скорее должны быть им признательны, если бы женщин впопыхах расстреляли или того похуже… вот тогда точно – международный скандал.

- Ещё бы! – очнулся господин Толдон, потирая переносицу и щуря глаза, уставшие от долгого наблюдения. – Вы же неглупый человек, генерал, подумайте о международном резонансе, санкциях, срыве торговых контрактов, наконец.

Военный махнул рукой и грузно опустился на стул. В самом деле, сотрясать воздух друг перед другом было довольно глупо. Они варились в одном котле и вершили общее дело, но в случае провала всё скатывалось к банальной, отработанной веками схеме: каждый сам за себя.  Сторонние наблюдатели, представители союзного государства, господин Толдон и леди Элаиза  выступали за мирное урегулирование конфликта, привозили гуманитарную помощь, подбадривали митингующих, но… их вроде как и не было. Не было массовой пропаганды, финансирования радикальных движений, грамотного руководства кураторов… Сочувствие идеям свободы и давно съеденная тушёнка – всё, что при желании можно было предъявить респектабельному территориальному соседу.

- Да что же они там так орут? – женщина нервозно стащила с носа очки, откладывая в сторону едва начатый томик бессмертного классика.

- Рвут нашивки, жгут погоны, - неодобрительно покачал головой посол, комментируя происходящее снаружи.

 Эффектные чёрно-золотые мундиры пленных успели превратиться в нечто невразумительное, да и сами они после бомбардировки фруктами из ближайшей торговой палатки потеряли вид и парадный лоск, всегда присущий королевской охране.

- И это элитное подразделение? – недоверчиво поинтересовался Толдон, глядя на пошатывающихся, забитых солдат.

Один из ярых активистов заводил толпу, что-то, срываясь, орал пленным в лицо, поднимал с колен и тут же короткими тычками опрокидывал обратно. 

Генерал снял с пояса бинокль и занял место у окна, широким плечом потеснив посла.

- Будете смеяться, - изрёк он после продолжительной паузы, - но действующий боец там только один.

- Как это? – озвучил общую настороженность Стеван.

- Расцветка у формы та же, а волосы сбриты…  Курсанты, - снисходительно пояснил военный.  – Небось, вместе с командирами в оборону встали… Храбрые такие, герои, - насмешливо оскалился Линчик, - ну, теперь и нечего сопли на кулак наматывать.

- Вам не кажется, что это уже слишком? – осторожно начал Арни Толдон, принимая из чужих рук походный бинокль. – Их же могут покалечить.

- Ну, что вы, господин посол, - торопливо всплеснул руками Драган, - это же не фильм ужасов, в коих так силён ваш синематограф.  Люди на праздник пришли, с детьми, с флажками… Что ж вы думаете, они беззащитных пленных тронут?

- В самом деле, Арни! – по-дружески упрекнул лысый. – Сгущаешь краски. Ну, покричат, пар выпустят, надо просто подождать, пока волна пройдёт.

- Нельзя отнимать грелку у бешеного Тузика, - добродушно пошутил парень. Толдон непонимающе поднял бровь. – Фольклор, не берите в голову, - поспешил оправдаться рыжий.

- Отличные у нас депутаты, - ехидно заметил генерал, - это ж надо было народ с бешеной собакой сравнить!

- Откровенно признаться, культуры в массах не хватает, - болезненно потерев висок, высказалась госпожа министр. – Отсюда и отсталость экономики, и вот такие «праздники».

Линчик склонил голову набок, насмешливо уставившись на аристократично расправившую плечи женщину.

- Однако, это вы к нам пришли, госпожа Элаиза, - облизав губы, усмехнулся генерал, с интересом ожидая ноту протеста от встрепенувшейся дамы.

Толдон еле сдержался, чтобы не застонать вслух. Мало ему было бесконечного лавирования, недомолвок, угадывания, просчёта всех возможностей и рисков, сведения к компромиссу вечно грызущейся верхушки… Работа – его жизнь, он так привык. Но есть же разумный предел? Сейчас, здесь, в этой комнате, ожидая окончательной капитуляции взятого под домашний арест монарха, можно было просто тихо посидеть? Не ища повод для стычки и не играя на и без того натянутых нервах.

- Может быть, чаю? – посол выжидательно окинул взглядом собравшихся, снимая телефонную трубку.

Идея оказалась удачной. После двухчасового нахождения в четырёх стенах и утомительной маеты все были непрочь немного подкрепиться. Уже через двадцать минут после звонка в кабинете появилась миниатюрная девчушка в фартуке с целой тележкой еды. Депутаты – революционеры с радостными возгласами первыми подтянулись к столу, двигая кресла и сходу наполняя тарелки приглянувшейся снедью. Генерал, вполне миролюбиво что-то насвистывая под нос, вплотную занялся утиным боком, потеряв всякий интерес к политическим прениям. Сам Толдон ограничился неизменной чашкой кофе, а его землячка заказала таблетку от мигрени, болезненно морща идеальный высокий лоб. 

- Что ж вы мучаетесь, леди Элаиза? – уже начиная добреть от второй порции виски, удивился Линчик. – А как же этот… которого вы с собой привезли, - старательно вспоминая слово, наморщил лоб военный, - мозгоправ… волшебник… экстрасенс?

- Штатный магистр парапсихологии, - устало пояснила госпожа министр. – У мистера Джарка есть и более важные дела, а я обойдусь таблеткой.

- Ну, давайте хоть к столу  позовём «всемогущего», - кряхтя, поднялся Линчик. – Да он же дрыхнет! – хохотнул генерал, заглядывая в соседнюю комнату. – Магистр! Просыпайтесь, атака драконов!

- Что вы творите? – возмущённо привстала леди, - мистер Джарка наверняка в медитативном трансе! Думаете, ментальное воздействие легко даётся?

- Мы вам помешали, магистр? – виновато поинтересовался Толдон у пробирающегося к столу старичка.

Мистер Джарка выглядел, и правда, слегка сонно и помято: толстая хлопковая рубашка смешно топорщилась из-под жилетки. Маг подслеповато моргал и отвечал на приветствия рассеянной улыбкой.

- Я сильно извиняюсь, - добродушно пробасил генерал, поглядывая на замешкавшегося от разнообразия блюд штатного чародея, - но нельзя же позволять даме так страдать! Вам-то это раз плюнуть: абра - кадабра и всё…

Пожилой магистр придирчиво уточнил у хлопочущей вокруг стола подавальщицы состав всех салатов и, наполнив тарелку вегетарианским счастьем, слабо усмехнулся:

- Абра-кадабра… ну, не совсем так. А что случилось? Госпожа Элаиза, у вас опять мигрень? – густые пепельные брови взлетели вверх. Светло-голубые, почти обесцветившиеся от возраста глаза притягивали, но ничего не выражали.  – Если нужно, то я, конечно, могу унять боль.

- Не стоит беспокойства, - учтиво отклонила помощь госпожа министр. – Скоро пройдёт, я приняла лекарство. Ваша задача куда важнее, не стоит разменивать энергию по мелочам.

- Браво! – хлопнул в ладоши Стеван. – Вот оно - самопожертвование ради всеобщего блага!

Леди Элаиза недовольно поджала губы. Последние полгода ей слишком часто приходилось заниматься не своим делом: самолично участвовать в агитации, ездить по убогим захолустьям,  восторженно жать руки, вдохновенно вещать про благо революции, новый мир и поддержку союзных государств. Казалось, ещё пара-тройка месяцев в этой варварской стране, и она сама поверит в то, что говорит.  Это пугало достопочтенную даму, ранее не страдавшую опасными иллюзиями. 

Госпожа министр повернула на запястье браслет с миниатюрными часиками и глубоко вздохнула: вот он, момент истины, результат всех её трудов, многоходовых комбинаций и натянутых улыбок… Но нужно сделать над собой последнее усилие.

- Господа, я бесконечно ценю ваше общество и горжусь, что имела честь работать бок о бок с такими самоотверженными людьми. 

Собратья по политическому оружию удивлённо воззрились на «каменную» леди, вдруг взявшую официальный тон.

- Четыре часа, - невозмутимо пояснила госпожа Элаиза, переводя взгляд на разомлевшего соотечественника.

- И правда, - спохватился Толдон, - Господа, пора проведать глубокоуважаемого короля и узнать его решение. Мистер Стеван, вы не будете так любезны? – осведомился посол, разбивая деловым тоном неловкую паузу.

- Бывшего короля, - поправляя костюм, предостерегающе уточнил народный депутат.

Арни Толдон с готовностью извинился и, что-то напутственно нашёптывая парламентёру, проводил  того на лестницу. 

Через приоткрытое окно в кабинет влетела песня: чистая, звонкая, про военное братство, честь и совесть, любовь к жизни и Родине. К поставленному голосу артиста вскоре присоединились другие, уступающие по технике и красоте, но увеличивающие мощь, цепляющие за душу неизжитой правдой.

- Сильно! –  юный политический деятель шмыгнул носом, украдкой вытерев скупую слезу. Хотя, на сей раз, смущение было излишним, слегка растрогалась даже «каменная леди». - Мистер Джарка, простите мои сомнения, но… - развёл руками депутат, - вы всерьёз утверждаете, что способны управлять  вот этим? Волей народа, святыми стремлениями, сиюминутными порывами?

- Мистер Драган, я это видел – опередив ответчика, без лишней сентиментальности встрял генерал. – Тоже не верил… Помните, нам срочно потребовалось перекрыть вокзалы, чтоб обособить столицу?

Молодой человек озадаченно кивнул:

- Железнодорожники давно были недовольны, вот и началась забастовка!  Да, она началась очень вовремя, но…

- Очень вовремя, - усмехнулся Линчик, - и там, где надо.

- У магистра ушло на это чуть больше восьми часов, - подтвердила госпожа министр. – Как видите, наше правительство предоставило лучшие кадры.

- Я предпочитаю думать, что революцию сделал народ, а не зомбипрограммирование, - растерянно пожал плечами рыжий. – Хотя, не спорю, главное результат.

- Ну, что вы, молодой человек, не переживайте, - сочувственно улыбнулся маг. – Конечно, народ.  И, боже упаси, никаких зомби – это не моя специализация.

- А какая ваша? – недоверчиво уточнил Драган.

Старичок задумался, изредка поглядывая на оппонента, словно подстраиваясь под его интеллектуальный уровень.

- Возьмём конкретный пример: забастовку на вокзалах, которую упомянул господин генерал, - неторопливо начал магистр, срезая с приглянувшегося яблока тонкую полоску кожуры. – Как вы верно заметили, недовольство уровнем жизни у рабочих  уже имелось. И, возможно, когда-нибудь они всё же вышли бы на улицы или направили в парламент коллективную жалобу, или… кто его знает, я же не провидец, - мягко усмехнулся мистер Джарка. – Но вам потребовалось, чтоб все эти люди посчитали своим гражданским долгом перекрыть три конкретных вокзала, ровно десятого числа и удерживать их не меньше двух недель. Верно?

- Хотите сказать, вы внушили им эту мысль?

- Нет, мистер Драган, я ничего не внушаю, - покачал головой магистр. – Я работаю с тем, что уже имеется: мыслями, страхами, инстинктами…

- И надо признать, у вас отлично получается! – в кабинет широкими шагами влетел старший депутат.

- Мистер Стеван, вы быстро, - поперхнулся чаем посол. – Похоже, у нас всё получилось?

- Революция победила! – довольно заявил мужчина, потирая руки. – Монарх добровольно передаёт всю власть парламенту и вместе с семьёй навсегда покидает свободную республику.  Но у него есть одна маленькая просьба, - на радостях депутат одним махом осушил бокал красного. – Нет, это не то, - уныло сморщился он. – Шампанского, лучшего шампанского сюда!

Девчушка кивнула и расторопно покинула кабинет, не забыв прихватить стопку грязных тарелок.

- Шампанское вполне уместно, - милостиво согласилась госпожа министр, успокаивая чересчур взбудораженного политического деятеля, - но что за условие? Король хочет откуп? Или формальное сохранение титула? Если он требует гарантий безопасности и денежное довольствие, то…

Стеван активно замотал головой, поднимая руки:

- Да перестаньте, милая Элаиза, наш низложенный правитель рад уже тому, что его не пристрелили где-нибудь в застенках, - весело рассмеялся депутат. – Всё гораздо проще! Окна королевских покоев тоже выходят на площадь. И монарх с самого утра слушает, как народные массы склоняют титул Его Величества на все лады, ещё и эти пленные… личное подразделение… - лысый нервно одёрнул идеально подогнанный по фигуре пиджак. – Конечно, ему было неприятно видеть, как у спасителей вырезают на лбу слово «предатель».

- Ну, ясно, - утомлённо вздохнул посол, - Реберик третий желает, чтоб солдат отпустили…

Господин Толдон безотчётно перебирал пальцами по бокалу игристого вина, пытаясь, как всегда, найти консенсус. Забрать пленных с площади, обозлить и настроить против себя вооружённые отряды… Поставить под угрозу лояльность целой страны из-за трёх человек… Из задумчивости его вывел дружеский хлопок по плечу:

- Арни, просто выпей, - настоял депутат, легонько подталкивая того под локоть. – Наш бывший король ни словом не обмолвился о пленных. Он просит перевести его вместе с семейством в покои  южного крыла, оттуда открывается отличный вид на садовые пруды.

- И только? – удивлённо замер посол. – Больше никаких требований? Точно? Слава богу! – с облегчением выдохнул Толдон. – Приятно иметь дело с разумным, адекватным политиком.

Обстановка заметно оживилась, рядовой бизнес-ланч грозил неминуемо перерасти в грандиозное торжество. Прислуга несколько раз меняла главные блюда, которые всё больше походили на закуски, лучшее трофейное вино из подвалов Его Величества заняло почётное место на столе победителя.

- Признайтесь, магистр, без вас и тут не обошлось? – поймав на тонкую шпажку очередную оливку, прищурился Стеван. –  Капитуляция всего за четыре часа, без всяких требований… Снимаю шляпу.

Мистер Джарка упёрся подбородком в сцепленные пальцы и медленно покачал головой:

- Господа, не хотелось бы вас разочаровывать, но…  нет. Такая задача передо мной не ставилась.  Видимо, Реберик третий и в самом деле не так уж глуп.

- Я услышал только часть спора, но мне тоже интересно… Как вы это делаете? – искренне восхитился старший депутат. - Хорошо, направить мысли в нужное русло, зациклить их, манипулировать страхами – это ещё можно как-то принять за инструмент воздействия, - Стеван задумчиво выбил пальцами по столу ритмичную дробь. – А при чём здесь инстинкты?

- Ну, как же? – в старческих глазах сквозило терпеливое снисхождение. – Первобытный предок, незамутнённый нормами морали, сомнениями, стыдом – он есть в каждом. И если его вытащить на свет…

 Непринуждённую атмосферу трапезы разорвали одиночные выстрелы.

- В воздух? – неуверенно предположил народный избранник, оглядывая переставших жевать соратников.

Линчик, сидевший к окну ближе всех, со скрипом отодвинул стул, навалился на подоконник.  В повисшей тишине военный досадливо прицокнул языком и, продолжая изучать детали в бинокль, покачал головой:

- Двое – в минус.

- То есть как? – растерянно моргнул рыжий. – Насмерть?