Практически я ощущаю себя и на самом деле реально являюсь самым настоящим "вольным каменщиком" на вольных, что называется, хлебах, которому кроме собственных цепей терять нечего. Тем не менее, даже теоретически… я совершенно не готов к тому, чтобы представить себя, допустим, масоном, при всём моём уважении к идеалам "Киргизского Масонства" ( ). И это так уже постольку, поскольку сами масоны бывают тоже разные: по типу "партии войны…" и "партии мира…". В этом плане, себя я тоже могу отнести к "партии мира…", то есть выступаю в роли миротворца, ведущего идеологическую войну с атеизмом и всякого рода извращениями истинной Веры. В этом смысле, мой Бог – есть Истина, Правда жизни. А мой враг – есть ложь и агрессия. Ложь и агрессия и в самом деле, идут рука об руку, как две стороны одной медали. Но я не проявляю агрессию…, как таковую, но проявляю ярко выраженную непримиримость… к агрессии и лжи, и готов вести с ними борьбу не на жизнь, а на смерть, что называется, поскольку эти вещи моментально "выводят меня из себя…". Речь идёт о принципиальности нашей позиции по отношению к такого рода вещам. В этом свете, ложь и агрессия, безусловно, подразумевают беспринципность в отношении понятий добра и зла. И когда говорят, что "добро должно быть с кулаками…", то имеют в виду именно эту непримиримость… в отношении всякого рода проявлений зла. Моим "оружием в руках…", то есть моими "кулаками" в непримиримой борьбе с атеизмом и всякого рода мракобесием вообще является естественнонаучный подход к делу защиты истинно религиозного мировоззрения и формирования объективного (не предвзятого) представления относительно Истины реальной действительности. Дух истинного Христианина, по своей природе, является защитником, а не агрессором. А защитник – он самого себя и приносит в жертву, защищая общие (с теми, кого мы любим, ценим и уважаем) интересы. Всякий иной подход к этому делу является противоестественным и во всяком случае – не от Бога, который есть, как сказано: "…Любовь к ближнему…". И мы уже связывали, затрагивая тему жертвоприношений, собственно то… – что мы вообще готовы положить на алтарь победы… ради получения общей пользы, с тем – как далеко… мы готовы пойти… в том или ином деле, ради достижения цели.

Это значит и то, что, во всяком случае, существует определённый предел нашей готовности "пойти далеко…" в решении того или иного вопроса. И собственно то… – насколько далеко… в решении того или иного вопроса мы готовы вообще пойти… – как раз и составляет логический рабочий объём идеи (общего знаменателя логической дроби "записи" общего решения), ради которой мы согласны и готовы терпеть те или иные лишения и невзгоды. Соответственно пределу нашего интереса к делу, нашей готовности им заниматься…, будет положен и предел самого пути к истине реальной действительности, или собственно пользе дела. И речь, во всяком случае, следует вести о равноценном обмене, то есть наши жертвы, и та польза, которую мы намерены получить, жертвуя чем-либо, должны быть соразмерны. И когда люди ради получения своей пользы приносят в жертву интересы других людей, то это не есть добро. Если бы эти люди ради пользы для других, ради пользы для общего с ними дела, приносили бы в жертву свои интересы (самих себя), тогда только это и было бы добро. И добро не относительное, а абсолютное. Сам Господь Бог не может потребовать от человека большей жертвы, чем пожертвовать самим собой, то есть отдать все свои силы человеческие, всё своё здоровье, саму жизнь, всего себя без остатка ради общего нашего дела. В Библии также сказано, что Бог не потребует от человека более того, чем он может снести (лично сам…, надо понимать…). Бывают, конечно, ситуации, которые требуют от нас подвига, но суть этих ситуаций сводится к тому, что мы сами себя и должны приносить в жертву ради пользы для всех. И не может быть доброй ситуация, когда ради пользы общего дела мы приносим в жертву не самих себя, а кого-либо другого. Всю оставшуюся жизнь нас будет терзать совесть – она наш Бог, или та частица Истинного Бога, которая внутри нас. И если у кого-то возникает мысль о необходимости принести жертву…, и эта мысль не подвигает его на самопожертвование…, то всё последующее уже от Лукавого. Иисус Христос тоже не стремился стать царём и бросить свой народ в жертвенный огонь войны с иноверцами или язычниками. А если и можно вообще говорить о каких-то "военных" действиях, то лишь на духовном (идеологическом) фронте. Это же имел в виду Христос, когда говорил: "…не мир принёс я вам, а разделение…". Да разве можно в буквальном смысле понимать состояние войны между отцом и сыном, между братьями? И разве военными действиями решаются разногласия на идеологическом фронте?! Разве военные действия способны вообще, в принципе, урегулировать эти разногласия?! Только словом истины, словом правды и только учением…, способным нести свет Истины.