Айзек Азимов
1955

Глава  1. ТЕХНИК

     Техник Эндрю Харлан вошел в капсулу. Капсула находилась внутри колодца,образованного редкими вертикальными прутьями. Прутья плотно облегали круглыестенки капсулы и, уходя вверх, терялись в непроницаемой дымке в шести  футахнад головой Харлана. Харлан повернул рукоятки управления и плавно  нажал  напусковой рычаг.  Капсула  осталась  неподвижной.  Харлана  это  не  удивило.Капсула не должна была двигаться ни вверх, ни вниз, ни вправо, ни влево,  нивперед,  ни  назад.  Только  промежутки  между  прутьями  словно   растаяли,затянувшись серой пеленой, которая была твердой, но все-таки нематериальной.Харлан почувствовал легкую дрожь в желудке и слабое головокружение и по этимпризнакам понял, что капсула со всем своим содержимым стремительно мчится  вбудущее сквозь Вечность. Он вошел в капсулу в 575-м  Столетии.  Этот  СекторВечности стал его домом два года назад. Никогда до этого ему не  приходилосьзабираться в  будущее  так  далеко.  Но  сейчас  он  направляется  в  2456-еСтолетие. Месяц назад при одной только мысли об этом Харлану стало бы не  посебе. Его родное 95-е Столетие  осталось  далеко  в  прошлом.  Это  был  векпатриархальных традиций, в котором атомная энергия находилась под  запретом,а всем строительным материалам  предпочитали  дерево.  Век  славился  своиминапитками, которые в обмен на семена клевера вывозились почти во все  другиеСтолетия. Хотя Эндрю Харлан не был дома с тех пор, как он в  пятнадцать  летстал Учеником и прошел специальную  подготовку,  его  никогда  не  оставлялатоска по родным Временам. Между 95-м  и  2456-м  Столетиями  пролегло  почтидвести сорок тысяч лет, а  это  ощутимый  промежуток  даже  для  закаленногоВечного. При обычных обстоятельствах все было бы именно так.  Однако  сейчасХарлану было не до абстрактных размышлений. Рулоны перфолент оттягивали  егокарманы, планы тяжким грузом лежали на сердце, мысли были скованы страхом  инеуверенностью. Он машинально остановил капсулу в нужном Столетии.  Странно,что Техник способен волноваться.  Харлан  вспомнил  сухой  голос  НаставникаЯрроу:     - Первая заповедь Техника  -  ничего  не  принимать  близко  к  сердцу.Совершаемое им Изменение Реальности может отразиться на  судьбах  пятидесятимиллиардов человек. Миллион или более могут  измениться  настолько,  что  ихпридется рассматривать как совершенно новые личности.     Пытаясь отделаться от воспоминаний, Харлан резко тряхнул  головой.  Ктобы мог подумать тогда, что именно он, Харлан, станет Техником и  к  тому  жеодним из самых талантливых. И  все-таки  он  волновался.  Но  не  за  судьбупятидесяти миллиардов  человек.  Что  ему  пятьдесят  миллиардов  обитателейВремени? Только  один  человек  существовал  для  него  во  всех  Столетиях.Один-единственный. Харлан заметил, что капсула остановилась, однако,  преждечем выйти наружу, он задержался на какую-то долю секунды, чтобы собраться  смыслями и вновь обрести бесстрастное, невозмутимое расположение духа.     Капсула, которую он покинул,  разумеется,  не  была  той  же  самой,  вкоторую он вошел: она уже не состояла из тех же атомов.  Харлан  воспринималэто обстоятельство как нечто само собою разумеющееся. Только Ученики  ломаютсебе голову над  загадками  путешествий  во  Времени.  Вечные  заняты  болееважными делами. Харлан снова ненадолго задержался у бесконечно тонкой завесыТемпорального поля, которое  не  было  ни  Временем,  ни  Пространством,  нокоторое сейчас отделяло его как от Вечности, так и от обычного  Времени.  Поту сторону завесы лежал совершенно  неизвестный  ему  Сектор  Вечности.  Он,конечно, заглянул перед отъездом в Справочник Времен и кое-что о нем  узнал.Но Справочник - это одно, а  личное  впечатление  -  совсем  другое.  Харланвнутренне приготовился к любым неожиданностям.  Он  настроил  управление  навыход в Вечность (это было совсем просто, куда проще, чем выйти во Время)  ишагнул вперед. Оказавшись  по  ту  сторону  завесы  Темпорального  поля,  онзажмурил глаза от ослепительно  яркого  блеска  и  инстинктивно  прикрыл  ихруками. Перед ним стоял только один человек. Вначале  Харлан  едва  различалчерты его лица.     - Я Социолог Кантор Вой, - сказал человек. - Полагаю,  что  вы  и  естьТехник Харлан?     Харлан кивнул.     - Разрази меня  Время!  -  воскликнул  он.  -  Неужели  вы  никогда  невыключаете эту иллюминацию?     - Вы имеете в виду молекулярные пленки? - снисходительно  спросил  Вой,оглядевшись.     - Вот именно! - раздраженно буркнул Харлан. Справочник упоминал о  них,но Харлан никогда не подозревал, что блеск  световых  отражений  может  бытьтаким неистовым.     Харлан понимал причину своего раздражения. Если не  считать  несколькихэнергетических  Столетий,  цивилизация  во  все  Времена   основывалась   наиспользовании вещества. В 2456-м Столетии  из  вещества  изготовлялось  все,начиная  со  стен  и  кончая  гвоздями.  Поэтому  Харлан  с  самого   началарассчитывал хотя бы на принципиальное сходство со знакомым ему миром.  Здесьможно было не опасаться встретить ни совершенно  непонятные  (для  человека,родившегося в вещественном веке) энергетические вихри, заменяющие вещество в300-м, ни силовые поля 600-го.     Конечно, вещество  веществу  рознь,  хотя  человек  из  энергетическогоСтолетия мог бы не согласиться с этим утверждением. Для него всякое веществобыло  чем-то  грубым,  громоздким  и  варварским.  Но   Харлан   родился   ввещественном веке и воспринимал вещество  как  дерево,  металл  (легкий  илитяжелый), бетон, пластмассу, кожу и т. п. Но попасть  в  мир,  состоящий  изодних зеркал! Именно таким было его первое впечатление  от  2456-го.  Каждаяповерхность сверкала, отражая  свет.  Эффект  молекулярных  пленок  создавалвезде  впечатление  зеркальной  глади.  Куда  ни  глянь,  всюду  были  видныотражения Социолога Воя, его самого  и  всего,  что  находилось  вокруг.  Отяркого блеска и путаницы красок просто мутило.     - Сожалею, - сказал Вой, - но таков уж обычай Столетия, а  мы  в  нашемСекторе стараемся по возможности перенимать все,  что  практично.  Потерпитенемного, и вы привыкнете.     Вой быстро подошел к стене, наступая на пятки своему отражению, котороешагало вниз головой,  в  точности  повторяя  каждое  движение  Социолога,  ипередвинул волосок индикатора по спиральной шкале к нулю.     Отражения исчезли, яркие огни потускнели. Харлан  почувствовал  себя  вболее привычной обстановке.     - Не пройдете ли вы теперь со мной? - пригласил Социолог.     Харлан последовал за  ним  сквозь  пустые  коридоры,  в  которых  всегонесколько  мгновений  назад  царил  хаос  радужных  огней   и   бесчисленныхотражений. Они поднялись по пандусу вверх и прошли через переднюю в  кабинетВоя. На всем пути им не встретилось ни  одной  живой  души.  Можно  было  несомневаться, что весть о прибытии Техника уже разнеслась по  всему  Сектору.Харлан настолько  привык  к  тому  особому  положению,  которое  занимали  вВечности люди его профессии, что воспринимал безлюдные коридоры как должное.Он удивился бы, заметив спешащую  скрыться  человеческую  фигуру.  Даже  Войпытался держаться на  известном  расстоянии  и  поспешно  отшатнулся,  когдаХарлан случайно задел ладонью его рукав. Чувство горечи, испытанное при этомХарланом, неприятно удивило его. Он полагал, что  его  душа,  как  улитка  враковине, давно уже неуязвима для  подобных,  уколов.  Но  если  стенки  егораковины стали тоньше, то этому могла быть только одна причина: Нойс.     Со стороны могло  показаться,  что  Социолог  дружелюбно  наклонился  кТехнику, но Харлан машинально отметил, что  их  разделяет  довольно  длинныйстол.     - Я польщен, - начал Вой,  -  что  такой  знаменитый  Техник,  как  вы,заинтересовался нашей маленькой проблемой.     - Да, она представляет определенный теоретический интерес.     Харлан ответил сухо и бесстрастно, как и  следовало  говорить  Технику.(Но был ли его голос действительно бесстрастен? Не  проглядывают  ли  наружуего истинные побуждения? Не бросается ли в глаза его вина, написанная на лбухолодными каплями пота?) Харлан вытащил  из  внутреннего  кармана  небольшойрулончик перфолент с кратким закодированным описанием планируемого ИзмененияРеальности. (Это был тот самый экземпляр, который Вой месяц назад послал  нарассмотрение Совета Времен. Благодаря своей близости к Старшему  ВычислителюТвисселу - к великому Твисселу! -  Харлану  удалось  заполучить  проект  безбольшого труда.) Но, перед тем как расстелить ленту  на  поверхности  стола,где ее будет удерживать  слабое  парамагнитное  поле,  Харлан  на  мгновеньезамешкался. Молекулярная пленка,  покрывающая  стол,  была  "притушена",  нополностью не исчезла. Протянув руку,  Харлан  невольно  взглянул  на  крышкустола, откуда на него мрачно глядело собственное лицо. Ему было тридцать двагода, но он выглядел старше, и сам это хорошо понимал. Возможно, его старилоузкое лицо, которому темные брови над  черными  глазами  придавали  суровый,насупленный вид (типичный, по  мнению  Вечных,  для  Техника).  А  возможно,причина была в том,  что  сам  Харлан  ни  на  минуту  не  забывал  о  своейпрофессии. Развернув рулон, Харлан решительно приступил к делу.     - Я не Социолог, сэр.     - Устрашающее начало, -  усмехнулся  Вой,  -  такое  вступление  обычнопредвещает, что за ним вот-вот последует самое банальное суждение по данномувопросу.     - О нет, не суждение - скорее просьба. Будьте  так  добры:  просмотритееще раз ваше заключение и поищите, нет ли в нем небольшой ошибки.     Лицо Воя сразу же помрачнело:     - Надеюсь, что нет.     Одна рука Харлана лежала на спинке стула, другая - на  коленях.  Он  немог позволить себе забарабанить по столу беспокойными пальцами,  он  не  могзакусить губу. Малейшее проявление чувств - и все погибло.     Целый месяц Харлан регулярно просматривал все новые  проекты  ИзмененийРеальности по мере того, как они перемалывались административными  жерновамиСовета Времен. Для личного Техника  Старшего  Вычислителя  Твиссела  это  непредставляло  особых  трудностей,  если  только  не  считаться  с  небольшимнарушением профессиональной этики.  В  последние  дни,  когда  все  вниманиеТвиссела полностью поглотил его собственный проект,  рыться  в  его  бумагахстало совсем безопасно. (У Харлана слегка  раздулись  ноздри.  Теперь-то  онкое-что знал об этом проекте.) Но в распоряжении Харлана оставалось так маловремени, что его могла спасти только невероятная удача. Поэтому, наткнувшисьна проект Изменения Реальности с 2456-го по 2871-е Столетие, серийный  номерВ-5, он в первый момент подумал, что напряжение помутило его рассудок  и  онпринимает желаемое за действительное. Не доверяя самому себе, он  весь  деньпроверял уравнения и зависимости, и чем дальше, тем сильнее становилось  еговозбуждение.  С  чувством  благодарности,  к  которой  примешивалась  слабаягоречь, он вспоминал своих Наставников, обучивших его хотя  бы  элементарнойпсихоматематике. Сейчас Вой недоуменными и озабоченными глазами просматривалту же самую перфоленту.     - Может быть, я и ошибаюсь, - произнес  он  наконец,  -  но  мне  личнокажется, что все в полном порядке.     - Тогда я позволю себе обратить ваше внимание на психоматрицы  любовныхотношений,  характерные  для  Реальности  вашего   Столетия.   Это   областьСоциологии - вот почему я решил в первую очередь встретиться именно с вами.     Вой нахмурился. Он все еще  был  вежлив,  но  в  его  голосе  явственнопослышался холодок.     - Наблюдатели нашего  Сектора  очень  опытны.  Я  совершенно  уверен  вправильности их донесений. Может быть, вы располагаете другими сведениями.     - Отнюдь нет, Социолог Вой. Я основываюсь на ваших же данных  и  ставлюпод сомнение только выводы. Взгляните вот сюда: не будет ли  комплекс-тензорв этой точке переменным, если подставить точные значения психоматриц?     Вой с явным облегчением взглянул да перфоленту.     - Разумеется, Техник, разумеется, но вы не заметили,  что  уравнение  вэтой точке вырождается в тождество. В итоге получается небольшая  вилка  безпобочных ответвлений, а дальше  дороги  снова  сливаются.  Надеюсь,  вы  мнепростите   употребление   этих   цветистых    сравнений    вместо    точногоматематического языка.     - Ценю вашу любезность, - сухо  сказал  Харлан,  -  из  меня  такой  жеВычислитель, как и Социолог.     - Ну что ж, отлично. Переменный комплекс-тензор, о котором вы  говорили(или же попросту вилка), не играет никакой роли. Пути смыкаются,  и  решениевновь  становится  единственным.  Это  такой  пустяк,  что  не  стоило  дажеупоминать о нем в наших рекомендациях.     - Раз вы так считаете, сэр, то мне остается только согласиться с  вами.Теперь перейдем к выбору МНВ.     Харлан заранее знал, что  при  этих  словах  Социолог  поморщится.  МНВозначало Минимальное необходимое воздействие,  и  в  этом  вопросе  решающееслово всегда оставалось за Техником. Пока Социолог занимался  математическиманализом бесчисленных  возможных  Реальностей,  он  мог  считать  себя  вышекритики со стороны существ низшего порядка, но как только дело  доходило  довыбора МНВ, хозяином положения становился Техник.     Решить эту проблему при помощи одних только  математических  вычисленийбыло  невозможно.  Даже  самый  большой   и   быстродействующий   Кибермозг,управляемый самым умным и опытным Старшим Вычислителем, в лучшем случае  могтолько указать область  вероятных  поисков  МНВ.  Правильный  выбор  всецелозависел от интуиции и опыта Техника. Хороший Техник ошибался  крайне  редко.Первоклассный Техник не ошибался никогда. Харлан никогда не ошибался.     - МНВ, рекомендованное  вашим  Сектором,  -  продолжал  Харлан  ровным,бесстрастным голосом,  словно  чеканя  звуки  Единого  межвременного  языка,предусматривает аварию космического корабля и мучительную смерть  двенадцатичеловек.     - К сожалению, это неизбежно, - сказал Вой, пожимая плечами.     - Я же, напротив, полагаю,  что  МНВ  может  быть  сведено  к  простомуперемещению небольшого ящика с одной полки на другую. Взгляните вот сюда.     Харлан указательным пальцем сделал слабую отметку вдоль одной из  серийперфораций. Вой молчал, напряженно размышляя.     - Это  решение  обладает   тем   преимуществом,   что   оно   устраняетпросмотренную вами вилку и приводит нас...     - ...к вероятной МОР, - тихо подсказал Вой.     - ...к точной Максимальной ожидаемой реакции, - закончил Харлан.     Вой поднял глаза; на его смуглом лице  попеременно  отражались  гнев  идосада. Харлан мимоходом обратил внимание на щель между  верхними  переднимизубами Социолога, делавшую его похожим на трусливого зайчишку.  Но  сходствобыло обманчивым. В словах Воя слышалась сдержанная сила.     - Полагаю, что Совет Времен еще укажет мне на эту ошибку.     - Сомневаюсь. Насколько мне  известно,  Совет  ничего  не  заметил.  Вовсяком случае, ваш проект Изменения попал ко мне без комментариев. -  Харланне уточнил слова "попал", и Вой не спросил его об этом.     - Следовательно, ошибку обнаружили лично вы?     - Да.     - И не сообщили о ней Совету?     - Нет.     В первый момент Вой облегченно вздохнул, затем нахмурил брови:     - А почему?     - Подобные ошибки почти неизбежны. Я решил,  что  смогу  исправить  ее,пока не поздно. Так я и сделал. Чего же еще?     - Ну что ж, благодарю вас, Техник Харлан. Вы  поступили  как  настоящийдруг. Хотя ошибка, допущенная нашим Сектором, как  вы  сами  сказали,  почтинеизбежна, боюсь, что в протоколе Совета она  выглядела  бы  непростительнойоплошностью.     После секундной паузы Вой продолжал:     - Впрочем, что значит  преждевременная  смерть  нескольких  человек  посравнению с теми сдвигами  в  миллионах  личностей,  которые  будут  вызваныпредстоящим Изменением Реальности.     "Не очень-то похоже на искреннюю благодарность, - мелькнуло в голове  уХарлана, - вероятно, он обиделся. А если он еще к тому же подумает,  что  отвыговора его спас какой-то Техник, то ему станет жаль себя до слез.  Будь  яСоциологом, он горячо пожал бы мне руку, но Технику он руки не подаст.  Дажекончиком пальца не притронется к Технику, а  сам  готов  не  моргнув  глазомобречь двенадцать человек на смерть от  удушья".  И,  так  как  ждать,  покаСоциолог обидится всерьез, значило все погубить, Харлан решил идти напролом.     - Я надеюсь, что в знак благодарности вы не откажете  мне  в  маленькойуслуге?     - Услуге?     - Мне нужен Расчет Судьбы. Проект Изменения Реальности в  482-м  и  всенеобходимые данные у меня с собой. Мне надо выяснить влияние этого Измененияна судьбу определенной личности.     - Я не вполне уверен, что  правильно  понял  вас,  Техник,  -  медленнопроговорил Вой. - Точно так же вы можете сделать все это в своем Секторе.     - Мог бы. Но мне не хочется, чтобы о моих  личных  исследованиях  сталоизвестно до их завершения. Проведение этого Расчета в моем Секторе встречаетизвестные  трудности,  да  и  к  тому  же...   -   Харлан   завершил   фразунеопределенным жестом.     - Вас не устраивает официальный путь? Вы хотите совершить  этот  Расчеттайно?     - Да. Мне нужен строго конфиденциальный ответ.     - Но вы же знаете, что это противозаконно. Я не  могу  пойти  на  такоевопиющее нарушение правил.     Харлан нахмурился:     - Но ведь и я нарушил правила, не сообщив Совету о вашей ошибке. Однакопротив первого нарушения вы почему-то  не  возражали.  Если  уж  быть  такимщепетильным в одном случае, то следует быть не менее щепетильным и в другом.Надеюсь, вы меня понимаете?     Вой  отлично  все  понял  -  об  этом  красноречиво   свидетельствоваловыражение его лица. Он протянул руку.     - Разрешите взглянуть?     У Харлана отлегло от сердца. Основное препятствие осталось  позади.  Онвнимательно следил за Социологом, молча изучавшим привезенные им перфоленты.Только один раз Вой нарушил молчание:     - Клянусь Временем, это же совсем ничтожное Изменение!     Воспользовавшись случаем, Харлан решил рискнуть.     - В том-то и дело. Слишком ничтожное, на мой взгляд.  Но  вы,  конечно,понимаете, что с моей стороны было бы неэтично проводить эти Расчеты в  моемСекторе, не убедившись предварительно в своей правоте.     Вой ничего не  ответил,  и  Харлан  умолк,  боясь  наговорить  лишнего.Наконец Социолог встал:     - Я передам ваш материал моему Расчетчику. Мы  все  сохраним  в  тайне.Надеюсь, вы понимаете, что это не следует рассматривать как прецедент.     - Разумеется.     - В  таком  случае,  если  вы  не  возражаете,  я  хотел  бы   поскорееосуществить Изменение Реальности. Смею надеяться, что вы окажете нам честь илично совершите МНВ.     Харлан кивнул:     - Всю ответственность я беру на себя.     Когда они вошли в наблюдательную камеру,  там  уже  были  включены  дваэкрана.  Инженеры  заранее  настроили  Хроноскопы  на  нужные  координаты  вПространстве и Времени и удалились. Харлан и  Вой  были  одни  в  сверкающейогнями комнате. (Блеск молекулярных  пленок  по-прежнему  слепил  глаза,  ноХарлан смотрел только на  экраны.)  Оба  изображения  были  неподвижны.  Онисоответствовали математически точным мгновеньям  Времени.  Одно  изображениесохранило яркие  естественные  краски.  Харлан  узнал  в  нем  машинный  залэкспериментального космического корабля. Дверь еще не успела закрыться, и  воставшейся щели виден был  сверкающий  башмак  из  красного  полупрозрачногоматериала. Башмак не шевелился. Все застыло, словно в мертвом царстве.  Еслибы резкость изображения позволила разглядеть пылинки в  воздухе,  то  и  онибыли бы неподвижны.     - Машинный зал будет пуст два часа тридцать шесть минут, - сказал  Вой,- разумеется, в текущей Реальности.     - Знаю, - пробормотал Харлан, натягивая перчатки.  Он  отметил  быстрымвзглядом положение нужного ящика на полке,  измерил  число  шагов  до  него,нашел, куда его следует переместить. Он мельком взглянул на второй экран.     Поскольку машинный зал Находился во Времени,  которое  по  отношению  кданному Сектору Вечности можно было считать "настоящим", то его  изображениебыло четким и сохраняло естественные краски. Второе изображение отстояло  отпервого на двадцать пять Столетий. Подобно всем изображениям "будущего"  онобыло подернуто голубой дымкой.     Это  был  космический  порт.  Ярко-синее   небо;   отливающие   синевойметаллические конструкции, зеленовато-синяя почва. На переднем  плане  стоялголубой цилиндр необычной  формы,  с  массивным  основанием.  Два  таких  жецилиндра виднелись поодаль. Все три цилиндра  глядели  расщепленными  носамивверх; расщелина почти надвое рассекала каждый корабль. Харлан поднял брови.     - Как странно они выглядят!     - Электрогравитация, - сухо ответил Вой. - За всю историю  человечестватолько в 2871-м были созданы электрогравитационные  космические  корабли.  Вних нет ни камер сгорания, ни ядерных установок. Они красивы; их конструкциядоставляет эстетическое наслаждение. Жаль, что Изменение уничтожит их, оченьжаль. - Его устремленный на Харлана взгляд выражал открытое неодобрение.     Харлан стиснул зубы. Неодобрение. А чего еще  мог  он  ждать?  Ведь  онТехник. Совесть остальных была  чиста.  Сведения  о  потреблении  наркотиковсобрал, конечно, какой-то Наблюдатель. Статистик обработал их и показал, чточисло наркоманов в данной Реальности достигло рекордной  цифры.  Социолог  -возможно, сам Вой - построил по этим данным  Психологическую  характеристикуобщества. Наконец  Вычислитель  рассчитал  Изменение,  сводящее  потреблениенаркотиков до безопасного уровня, и обнаружил, что побочным  эффектом  этогоИзменения явится  исчезновение  электрогравитационных  космолетов.  Десятки,сотни людей, занимающих в Вечности самые различные посты, приняли участив  Вразработке этого проекта. Но до сих пор  это  был  только  проект.  Для  егоосуществления на сцену  должен  выйти  Техник  (например,  он  сам).  ИменноТехник,  следуя  разработанным  для  него  инструкциям,  совершит  то  самоедействие (МНВ), которое вызовет Изменение. И тогда на него обрушатся гнев  ипрезрение остальных. Их высокомерные взгляды скажут ему:     "Мы тут ни при чем. Ты один виноват. Это  ты  своими  руками  уничтожилтакую красоту".     И чем сильнее будет в  них  говорить  стремление  оправдать  себя,  темупорнее будут они избегать и сторониться Техника.     - Корабли не в счет, -  резко  заявил  Харлан,  -  нас  с  вами  должныинтересовать вот эти штучки.     А "штучками" были люди. Рядом с громадами  кораблей  они  действительноказались карликами, точно так же, как сама Земля и все людские дела  кажутсяничтожными из космической дали.     Крохотные фигурки людей были раскиданы  маленькими  группами  по  всемукосмодрому.  Они  застыли  в  причудливых   позах   с   потешно   задраннымитонюсенькими ручками и ножками. Вой молча пожал плечами.     Харлан надел портативный генератор Темпорального поля на запястье левойруки.     - Давайте кончать с этим делом.     - Погодите. Сначала я свяжусь с Расчетчиком и узнаю, как скоро он можетвыполнить вашу просьбу. Мне хочется поскорее покончить и с тем и с другим.     Вой быстро застучал маленьким подвижным контактом, в ответ  послышаласьсерия щелчков.     "Вот еще одна характерная черта Столетия, - подумал Харлан, -  звуковойкод. Остроумно, но уж очень претенциозно, так  же  как  и  эти  молекулярныепленки".     - Он говорит, что справится часа за три, - произнес,  наконец,  Вой,  -кстати, он просил передать вам, что ему понравилось  имя  этой  особы.  НойсЛамбент. Женщина, конечно.     У Харлана перехватило дыхание.     - Да.     Губы Воя скривились в улыбку.     - Звучит заманчиво. Я бы и сам  не  прочь  взглянуть  на  нее.  В  этомСекторе вот уже несколько месяцев не было ни одной женщины.     Харлан испугался, что голос выдаст его.  Он  ничего  не  ответил,  лишьпристально посмотрел на Социолога и отвернулся.     Отсутствие женщин было единственным изъяном в  безупречной  организацииВечности. Харлан узнал о нем сразу же после вступления в Вечность, но,  лишьвстретив Нойс, впервые почувствовал его на себе. С этого дня он  катился  понаклонной дорожке, пока не изменил присяге Вечного и  всему,  во  что  святоверил прежде. Ради Нойс. Ради нее одной... Ему не было стыдно - вот что былосамым ужасным. Ему не было стыдно. Он не испытывал угрызений совести  за  тудлинную цепь преступлений, которые он уже совершил и по сравнению с которыминеэтичное  использование  секретного  Расчета   Судьбы   выглядело   мелким,незначительным проступком.     Если понадобится, он совершит еще более тяжкие преступления.     В это мгновенье в его голове промелькнула мысль, оказавшая впоследствиитакое влияние на его жизнь. И хотя в первый момент Харлан  в  ужасе  отогналее, но в глубине души он уже тогда был уверен, что,  явившись  однажды,  онавернется еще не раз.     Мысль была проста: если  не  останется  другого  выхода,  он  уничтожитВечность.     Страшнее всего было сознание, что он может сделать это.



Глава  2. НАБЛЮДАТЕЛЬ


     Стоя у выхода  во  Время,  Харлан  размышлял  над  происшедшими  с  нимпеременами. Еще недавно все было  так  просто.  Были  идеалы,  ради  которыхстоило жить, даже если от них  остались  лишь  заученные  слова.  Вся  жизньВечного подчинена определенной цели. Как это там говорилось, в первой  фразе"Основных принципов":     "Жизнь Вечного можно разделить на четыре периода..."     Когда-то он слепо верил во все это, но вера разлетелась вдребезги, и ееуже не склеишь вновь. Каждый из этих четырех периодов  он  прожил  честно  идобросовестно. Вначале, первые пятнадцать лет своей жизни,  он  еще  не  былВечным, он был просто Времянином. Родиться Вечным не может никто;  им  можетстать лишь Времянин - человек, живущий во Времени.  Выбор  пал  на  Харлана,когда ему исполнилось пятнадцать  лет.  Он  даже  не  подозревал  о  сложномпроцессе тщательного отбора и  отсеивания,  предшествовавшем  этому  выбору.После мучительного прощания с родными завеса Вечности навсегда закрылась  заним.  Уже  тогда  ему   недвусмысленно   объяснили,   что   ни   при   какихобстоятельствах он не сможет вернуться назад. Прошло немало лет, прежде  чемон узнал почему. Оказавшись в Вечности, он сделался Учеником  и  десять  летпроучился в школе. Окончив школу, он вступил в третий  период  своей  жизни,став Наблюдателем. И только после этого он  стал  Специалистом  и  подлиннымВечным. Таковы четыре периода  жизни  Вечного:  Обитатель  Времени,  Ученик,Наблюдатель и Специалист. Харлан прошел  через  все  эти  этапы  без  единойосечки.     Как отчетливо сохранился в его  памяти  тот  день,  когда,  покончив  сУченичеством, они  стали  полноправными  членами  Вечности;  когда,  еще  несделавшись Специалистами, они уже могли официально называть себя Вечными!     Этот день он запомнил на всю жизнь. Вот он стоит в одном ряду  с  пятьюдругими выпускниками; руки заложены за спину,  ноги  чуть-чуть  расставлены,взгляд устремлен вперед.     Сидя за кафедрой, Наставник  Ярроу  обратился  к  ним  с  напутственнойречью. Харлан великолепно помнил Ярроу - маленького суетливого  человечка  свсклокоченными рыжими волосами, веснушчатыми руками и тоскливым выражением вглазах; это выражение тоски во взгляде было  не  редкостью  среди  Вечных  -тоска  по  дому  и  привязанностям,   неосознанная   крамольная   тоска   поодному-единственному недоступному Столетию.     Слов Ярроу Харлан, конечно, не запомнил, но смысл их он не  мог  забытьникогда.     - С этого дня  вы  Наблюдатели,  -  говорил  Ярроу,  -  эта  работа  несчитается особенно почетной. Специалисты смотрят  на  нее  свысока,  как  надетскую  забаву.  Может  быть,   и   вы.   Вечные...   -   Тут   он   сделалмногозначительную паузу, давая им  возможность  подтянуться  и  просиять  отгордости. - Может быть, вы сами думаете так, но тогда вы глупцы, недостойныебыть Наблюдателями.     Ведь не будь  Наблюдателей,  Вычислителям  нечего  было  бы  вычислять.Расчетчики Судеб не знали бы, что рассчитывать,  у  Социологов  не  было  быматериала для анализа - словом, все Специалисты остались бы  без  работы.  Язнаю, что вы не раз уже  все  это  слышали,  но  я  хочу,  чтобы  мои  словаврезались вам в память.     Вам, совсем еще юношам, предстоит трудная задача - выйти из Вечности воВремя  и  вернуться  обратно  с  фактами.  Это  должны   быть   объективные,беспристрастные  факты,  свободные  от  ваших  вкусов  и   симпатий.   Фактыдостаточно точные, чтобы их можно было ввести в Счетные  машины,  достаточнодостоверные для подстановки в социальные уравнения; достаточно  объективные,чтобы стать основанием для Изменения Реальности. И еще  запомните  вот  что.Эту работу нельзя делать кое-как, лишь бы от нее отделаться. Только здесь высможете показать, чего вы стоите. Не школьные отметки, а работа Наблюдателемопределит вашу специальность и всю вашу будущую карьеру. Для вас - это курсывысшей квалификации, и  достаточно  совершить  небольшой  промах,  допуститьмалейшую небрежность, чтобы, несмотря на все ваши таланты, навсегда  попастьв Работники. Я кончил.     Он пожал руку каждому, и Харлан, взволнованный и серьезный, был охваченблагоговейным трепетом при мысли, что ему выпала величайшая,  ни  с  чем  несравнимая привилегия стать Вечным и отвечать за счастье всех людей,  живущихв  подвластных   Вечности   Столетиях.   Первые   поручения   Харлана   былинезначительными и строго контролировались, но он отточил свои способности наоселке опыта, наблюдая десятки Изменений  Реальности  в  десятках  различныхСтолетий.     На пятый год ему присвоили звание старшего Наблюдателя и  прикрепили  к482-му сектору, теперь ему предстояло работать совершенно самостоятельно,  ипри  мысли  об   этом   он   лишился   значительной   доли   своей   обычнойсамоуверенности.  Харлан  почувствовал  это  при  первом  же   разговоре   оВычислителем Гобби Финжи, возглавлявшим Сектор.     У Финжи был маленький, недоверчиво сжатый рот и  злые  глазки,  которыеникак не вязались с его обликом; вместо носа у него  была  круглая  лепешка,вместо щек - две лепешки покрупнее. Ему не хватало только мазка алой  краскида седой бороды, чтобы стать похожим на первобытный рисунок Деда Мороза, илиСанта Клауса, или святого Николая. Харлан знал все три имени. Он сомневался,чтобы кому-нибудь на сто тысяч Вечных доводилось слышать хоть одно  из  них.Харлан скрывал свои познания такого рода, но в глубине души он гордился ими.С первых же дней в школе он увлекся Первобытной историей, и Наставник  Ярроупоощрял  его  увлечение.  Постепенно  Харлан   по-настоящему   полюбил   этидиковинные Столетия, предшествовавшие не только основанию Вечности  в  27-м,но и самому открытию Темпорального поля в 24-м. Он изучал старинные книги  ижурналы. В поисках нужных материалов ему даже случалось  забираться  -  еслиудавалось получить на то разрешение - в  далекое  прошлое,  в  самые  первыеСтолетия Вечности. За  пятнадцать  лет  он  сумел  собрать  неплохую  личнуюбиблиотеку, которая почти целиком состояла из напечатанных на  бумаге  книг.Там был томик, написанный человеком по  имени  Уэллс,  и  еще  один,  авторакоторого звали В. Шекспир, - все какие-то допотопные истории.  Но  подлиннойжемчужиной  его  коллекции  было   полное   собрание   переплетенных   томовПервобытного еженедельника, которое  занимало  невероятно  много  места,  нокоторое  он  просто  из  сентиментальности   никак   не   решался   заменитьмикропленкой.     Время от времени он самозабвенно погружался в этот  странный  мир,  гдежизнь была  жизнью,  а  смерть  -  смертью,  где  человек  принимал  решениябезвозвратно, где нельзя было ни воспрепятствовать  злу,  ни  способствоватьдобру и где битва  при  Ватерлоо,  будучи  однажды  проигранной,  оставаласьпроигранной раз и навсегда.  Ему  очень  нравилась  старинная  поговорка,  вкоторой утверждалось, что написанное пером уже не может быть уничтожено дажегрубым орудием из железа.     Как невыносимо трудно бывало ему после  этого  возвращаться  мыслями  кВечности - к миру, в котором Реальность была чем-то мимолетным и  изменчивыми где люди вроде него держали судьбы человечества в своих руках, придавая импо желанию лучшую форму!     Однако сходство с Дедом Морозом немедленно исчезло, стоило только Финжизаговорить деловым, повелительным тоном:     - К предварительному изучению текущей Реальности вы  приступите  завтраже. Я требую, чтобы это изучение было тщательным, аккуратным и конкретным. Яне     потерплю     ни     малейшей     расхлябанности.     Ваша      перваяпространственно-хронологическая Инструкция будет готова к завтрашнему  утру.Усвоили?     - Да, Вычислитель, - ответил Харлан. Он уже тогда пришел к горькому длясебя выводу, что вряд ли им удастся поладить.     На следующее утро Харлан получил свою инструкцию в виде сложного  узораперфораций, пробитых на ленте Кибермозгом. Боясь допустить  в  самом  началесвоей  деятельности  хотя  бы  ничтожную  ошибку,  Харлан  перевел   ее   наМежвременной язык при помощи карманного дешифратора.  Разумеется,  он  давноуже умел читать перфоленты на глазок.     Инструкция объясняла ему, где он мог находиться в мире 482-го Столетия,а где - не мог, что ему разрешалось, а чего он  должен  был  избегать  любойценой. Если присутствие было допустимо  только  там  и  тогда,  где  оно  непредставляло угрозы для Реальности.     482-е Столетие пришлось не по душе Харлану. Оно нисколько  не  походилона его суровый и аскетический век. Этика и мораль в том виде, как их понималХарлан, не существовали. Это была эпоха грубых  материальных  наслаждений  смногочисленными признаками матриархата. Семья не признавалась  юридически  ипары  вступали  в  сожительство  и  расходились  взаимному  согласию,  кромекоторого их ничто не связывало.     Существовали сотни причин, по  которым  это  общество  внушало  Харлануотвращение, и он мечтал в душе об Изменении. Ему не раз приходило в  голову,что одним только своим присутствием в этом Столетии он, человек  из  другогоВремени, может вызвать "вилку" и направить историю по новому пути.  Если  быему удалось своим присутствием в  какой-то  определенной  критической  точкеоказать достаточно сильное влияние на естественный ход событий, то  возниклабы новая линия развития, бывшая до тех пор неосуществленной вероятностью,  имиллионы ищущих наслаждений женщин превратились бы в любящих и преданных жени матерей. Они жили бы в новой Реальности с новыми воспоминаниями  и  ни  восне, ни наяву не могли бы ни вспомнить, ни вообразить, что их жизнь когда-тобыла совершенно иной!     К несчастью, поступить так - значило нарушить Инструкцию. Даже если  быХарлан решился на это неслыханное преступление, случайное воздействие  моглоизменить Реальность самым неожиданным образом. Она могла бы стать еще  хуже.Только кропотливый анализ и тщательные Вычисления могли предсказать истинныйхарактер Изменения Реальности.     Но каковы бы ни  были  мысли  Харлана,  он  оставался  Наблюдателем,  аидеальный  Наблюдатель  -  это  просто  машина,  составляющая  донесения   иснабженная органами чувств. Для эмоций здесь места не было.     В этом смысле донесения Харлана были само совершенство.     В конце второй недели Вычислитель Гобби Финжи пригласил Харлана в  свойкабинет.     - Хочу похвалить  вас,  Наблюдатель,  за  ясность  и  стройность  вашихдокладов,  -  голос  Вычислителя  звучал  сухо  и  холодно.  -  Однако  меняинтересует, что вы думаете на самом деле.     Лицо  Харлана  сделалось  настолько  непроницаемым,  словно  оно   быловырезано из милого его сердцу дерева.     - Я не думаю на такие темы.     - Бросьте. Вы ведь из 95-го, и мы с вами оба лично  понимаем,  что  этозначит. Несомненно, должно вас раздражать.     Харлан пожал плечами.     - Найдите  в  моих  отчетах  хоть  одно  слово,   свидетельствующее   ораздражении.     Ответ был дерзким, и Финжи со злостью забарабанил по столу коротенькимипальчиками.     - Отвечайте на мой вопрос.     - С  точки  зрения  Социологии  это  Столетие  во   многих   отношенияхдокатилось до предела. Три последних Изменения  Реальности  только  ухудшилиположение вещей. Я  полагаю,  что  раньше  или  позже  вмешательство  станетнеобходимым. Крайности еще никогда не приводили к добру.     - Значит, вы взяли на себя труд познакомиться с  прошлыми  РеальностямиСтолетия?     - В качестве Наблюдателя я обязан знать все относящиеся к делу факты.     Разумеется, знакомство со всеми фактами было правом и даже обязанностьюХарлана. Не знать этого Финжи не мог. Каждое Столетие периодически сотрясалиИзменения Реальности. Даже самые тщательные Наблюдения через некоторое времятеряли свою ценность и нуждались в дополнительной проверке.  Именно  поэтомувсе  Столетия,  охватываемые  Вечностью,  находились  под   ее   непрерывнымконтролем. Но профессиональное Наблюдение заключалось не только в  собираниифактов, но и в установлении их связей с фактами из прошлых Реальностей.     Харлан пришел к выводу, что их разговор  не  был  вызван  одной  тольконеприязнью Финжи к нему. Что-то крылось за этой попыткой выведать его мысли.Поведение Вычислителя было явно враждебным.     В  другой  раз  Финжи,  неожиданно  заглянув  в  маленькую  комнатушку,служившую Харлану кабинетом, заявил:     - Ваши отчеты произвели благоприятное впечатление на Совет Времен.     После короткой паузы Харлан неуверенно пробормотал:     - Благодарю вас.     - Совет считает, что вы проявили недюжинную проницательность.     - Я делаю все, что могу.     Следующий вопрос Финжи был совершенно неожиданным:     - Вам  когда-нибудь  доводилось  встречаться  со  Старшим  ВычислителемТвисселом?     - С Вычислителем Твисселом? - Харлан широко раскрыл глаза. - Нет,  сэр.А почему вы спросили?     - Похоже, что именно он особо заинтересовался вашими отчетами.     Финжи надул свои румяные щеки и переменил тему разговора:     - Вы знаете, у меня сложилось впечатление, что ваши взгляды на  историюдовольно своеобразны.     Искушение оказалось слишком велико. В краткой  схватке  осторожности  стщеславием последнее взяло верх.     - Я занимался изучением Первобытной истории, сэр.     - Первобытной истории? В школе?     - Нет, не в школе. Скорее по собственному почину. Первобытная история -это, так сказать, мое хобби. Глядишь на нее,  и  кажется,  что  она  застыланеподвижно, не то что Столетия Вечности, которые непрерывно меняются.     Заговорив о любимом предмете, Харлан немного оживился.     - Все равно как если бы взять фильмокнигу и детально рассматривать кадрза кадром. Мы увидим массу подробностей, которых никогда бы и  не  заметили,если бы лента двигалась с нормальной скоростью. Я думаю, что  мое  увлечениездорово помогает мне в работе.     Финжи чуть шире раскрыл свои маленькие глазки, изумленно  посмотрел  наХарлана и вышел, не сказав ни слова.     Впоследствии он не раз заводил разговор о Первобытной истории  и  молчавыслушивал сдержанные  комментарии  Харлана;  при  этом  его  пухлое  личикооставалось совершенно бесстрастным.     Харлан не знал, сожалеть ли ему об этом разговоре или же  рассматриватьего как удачный шаг на пути к повышению.     Он стал склоняться к первому мнению после того, как, столкнувшись с нимв коридоре No 1, Финжи спросил вдруг так, чтобы слышали окружающие:     - Скажите, Харлан, почему у вас всегда такая  постная  физиономия?  Вамхоть раз в жизни случалось улыбаться?     Харлан с горечью подумал, что Финжи его  ненавидит.  Сам  же  он  послеэтого эпизода стал испытывать  к  главе  Сектора  что-то  вроде  брезгливогоотвращения.     Потратив три месяца на изучение порученного ему вопроса, Харлан обсосалего до косточек. Поэтому его нисколько не удивило  неожиданное  распоряжениесрочно явиться в кабинет Финжи.     Он давно уже ожидал нового назначения. Заключительный доклад был  готовеще неделю назад. В 482-м существовало сильное стремление увеличить  экспорттканей из целлюлозы  в  Столетия,  лишенные  лесов,  вроде  1174-го,  однаковстречное предложение  о  поставках  копченой  лососины  вызывало  серьезныевозражения, У Харлана накопился длинный список подобных вопросов, и все  онибыли тщательно проанализированы.     Захватив проект заключения, он направился к Финжи.  Однако  речь  пошласовсем  не  о  482-м.  Вместо  этого  Финжи  представил  Харлана  маленькомусморщенному человечку с редкими седыми волосами и улыбающимся личиком гнома.Улыбка карлика, то озабоченная, то добродушная, ни на секунду не исчезала  сего лица. В желтых от табака пальцах была зажата горящая сигарета.     Не будь эта сигарета первой, увиденной Харланом за всю его  жизнь,  он,пожалуй, уделил бы больше внимания человечку, чем дымящемуся  цилиндрику,  ислова Финжи не явились бы для него такой неожиданностью.     - Старший Вычислитель Твиссел, перед вами Наблюдатель Эндрю  Харлан,  -сухо произнес Финжи.     Взгляд Харлана испуганно метнулся с сигареты на лицо карлика.     - Здравствуйте, - сказал Твиссел писклявым голосом, - значит, вы и естьтот молодой человек, который пишет такие великолепные донесения?     Харлан лишился дара речи. Лабан  Твиссел  был  мифом,  живой  легендой.Таких людей, как он, полагалось узнавать  с  первого  взгляда.  Твиссел  былсамым выдающимся Вычислителем в Вечности,  другими  словами,  он  был  самымзнаменитым из всех ныне живущих Вечных. Он был председателем Совета  Времен.Он рассчитал больше Изменений Реальности, чем любой  другой  Вычислитель  завсю  историю  Вечности.  Он  был...  Он  сделал...  -  Харлан   окончательнорастерялся. С глуповатой улыбкой он кивал головой, не в силах произнести  нислова.     Твиссел поднес сигарету к губам и несколько раз торопливо затянулся.     - Оставьте нас, Финжи, - сказал он, -  мне  надо  побеседовать  с  этимюношей с глазу на глаз, Финжи пробормотал что-то невнятное, встал и вышел.     - Не волнуйся, паренек, - проговорил Твиссел, - тебе нечего бояться.     Но встреча с Твисселом оказалась  для  Харлана  настоящим  потрясением.Считать человека гигантом и вдруг  обнаружить,  что  в  нем  нет  и  пяти  споловиною футов росту - тут было отчего прийти в замешательство. Неужели  заэтим покатым лысеющим лобиком скрывается мозг гения?  Что  светится  в  этихприщуренных глазках, окруженных паутиной морщинок - острый ум или же  простоблагодушное настроение?     Совершенно сбитый с толку, он глядел на сигарету, не в силах  собратьсяс мыслями. Поперхнувшись дымом, он вздрогнул и отодвинулся назад.     Твиссел сощурил глазки, словно пытаясь  проникнуть  взором  за  дымовуюзавесу, и заговорил с ужасным акцентом на языке десятого тысячелетия:     - Может пыть, малшик, мне лучше твой язык говорить?     Харлан с трудом подавил истеричное желание рассмеяться.     - Я  неплохо  владею  Единым  межвременным  языком,  сэр,  -  осторожнопроизнес он.     Межвременным языком пользовались все Вечные в разговорах друг с другом,Харлан выучился ему в первые же месяцы своего пребывания в Вечности.     - Чушь, - высокомерно ответил Твиссел. - К чему нам Межвременный, когдая совершенно безукоризненно говорю на языках всех Времен.     Харлан догадался, что прошло по крайней мере лет сорок с тех  пор,  какТвиссел пользовался его родным диалектом.     Однако, удовлетворив свое тщеславие, Твиссел продолжал на Межвременном:     - Я предложил бы тебе сигарету, не будь я совершенно уверен, что ты  некуришь. На курение смотрят косо почти во всех Временах. Но если ты  все-такисделаешься курильщиком, мой тебе совет: хорошие сигареты умеют делать тольков 72-м. Мне их специально доставляют оттуда. А вообще с этим  курением  однинеприятности. На прошлой неделе я застрял на пару деньков в  123-м.  Курениезапрещено. Даже Вечные переняли нравы своего Времени. Закури я там сигарету,им бы показалось, что на  них  небо  обрушилось.  Порой  у  меня  появляетсясильное желание рассчитать такое Изменение  Реальности,  чтобы  одним  махомуничтожить запреты на курение во всех Столетиях. Жаль только,  что  подобноеИзменение вызовет войны в 58-м и рабовладельческое общество в 1000-м. Всегдачто-нибудь да не так.     Смущение Харлана перешло в  беспокойство.  Что  кроется  за  всей  этойболтовней?     - Могу я спросить, почему вы захотели повидаться  со  мной,  сэр?  -  струдом выговорил он.     - Мне нравятся твои отчеты, мой мальчик.     В глазах Харлана на мгновенье мелькнул радостный огонек, но он даже  неулыбнулся.     - Благодарю вас, сэр.     - В них чувствуется рука мастера. У тебя неплохое чутье. Мне кажется, японял твое истинное призвание; я нашел твое место в Вечности и хочу тебе егопредложить.     "Чудеса, да и только!" - подумал  Харлан.  Он  постарался  скрыть  свойвосторг.     - Вы оказываете мне великую честь, сэр.     Тем временем Старший  Вычислитель  Твиссел  докурил  свою  сигарету,  словкостью фокусника извлек неведомо откуда новую и прикурил ее от окурка.     - Послушай-ка, юноша, заклинаю тебя Временем - брось ты  эти  заученныефразы, - проговорил он между затяжками, - "великую честь". Пуф. Пуф.  Говоричеловеческим языком. Пуф. Ты рад?     - Да, сэр, - осторожно произнес Харлан.     - Вот и отлично. Иначе и быть не могло. Хочешь стать Техником?     - Техником?! - Харлан даже вскочил со стула.     - Садись. Садись. Ты, кажется, удивлен?     - Вычислитель Твиссел, я никогда не собирался быть Техником.     - Знаю, - сухо проговорил Твиссел, - никто почему-то не собирается. Кемугодно, лишь бы не Техником. А между тем  Техники  очень  нужны,  и  на  нихвсегда большой спрос. Их не хватает во всех Секторах.     - Боюсь, что я не подхожу для такой работы.     - Иными словами, такая работа не  подходит  тебе.  Тебя  не  устраиваетработа, которая влечет за собой столько  неприятностей.  Клянусь  Вечностью,мой мальчик, если только, ты действительно предан нашему делу - а  я  думаю,что ты предан ему, - тебя это не остановит. Дураки станут избегать тебя - нуи что? Одиночество? Ты к нему привыкнешь. Зато ты всегда  будешь  испытыватьудовлетворение, зная, что ты нужен, очень нужен. И в первую очередь мне.     - Вам, сэр? Лично вам?     - Да, лично мне. - Улыбка старика светилась проницательностью. - Ты  небудешь рядовым Техником. У тебя будет  особое  положение.  Ты  станешь  моимличным Техником. Ну как, нравится тебе такое предложение?     - Не знаю, сэр. А вдруг я не справлюсь?     Твиссел упрямо покачал головой.     - Мне нужен ты. Только ты. Твои отчеты убедили меня, что у  тебя  здесьесть кое-что. - Он постучал пальцем по лбу. - Ты неплохо учился. Секторы,  вкоторых ты был Наблюдателем, дали о  тебе  положительный  отзыв.  Но  большевсего мне понравился отзыв Финжи.     Харлан был искренне изумлен:     - Неужели вычислитель Финжи дал обо мне благоприятный отзыв?     - Тебе это кажется странным?     - Н-не знаю...     - Видишь  ли,  мой  мальчик,  я  ведь  не   сказал,   что   отзыв   былблагоприятным. Если уж на то пошло, отзыв совсем  скверный  -  хуже  некуда.Финжи рекомендует отстранить тебя от всякой работы, связанной с  ИзменениямиРеальности.  Он  считает,  что  самое  благоразумное  -  перевести  тебя   вРаботники.     Харлан покраснел.     - Почему он так думает, сэр?     - Оказывается, у тебя есть хобби. Ты увлекаешься Первобытной  историей,а?     Твиссел без удержу размахивал сигаретой, и Харлан, забыв  с  досады  обосторожности, вдохнул струйку дыма и судорожно закашлялся.     Твиссел с благожелательным видом  выжидал,  когда  молодой  Наблюдательперестанет кашлять.     - А что, разве не так? - спросил он.     - Какое право он имеет... - начал было Харлан, но Твиссел прервал его:     - Брось. Я упомянул об этом отзыве, потому что  мне  как  нельзя  болееподходит твое увлечение. А вообще-то отзыв - дело секретное, и чем скорее тызабудешь о нем, тем лучше.     - Но что плохого в увлечении Первобытной историей, сэр?     - Финжи  считает,  что  оно  свидетельствует  о  сильной   "одержимостиВременем". Понимаешь?     Еще  бы  не  понять!  Нельзя  было   жить   в   Вечности,   не   усвоивпсихиатрической терминологии и в первую очередь этого выражения.  Считалось,что каждый Вечный испытывает непреодолимое желание вернуться если  уж  не  ксвоим современникам, так хоть в какое-нибудь определенное Столетие,  пуститьв  нем  корни,  перестать  быть  вечным  скитальцем  во  Времени.   Вечностьбеспощадно подавляла малейшие проявления подобных стремлений,  но  от  этоготяга не становилась слабее - впрочем, у большинства она сохранялась где-то вподсознании!     - Ко мне это не имеет отношения, - сказал Харлан.     - Я тоже так думаю. Более того, я считаю твое увлечение  очень  ценным.Именно из-за него ты мне и нужен. Я дам тебе Ученика. Ты обучишь его  всему,что знаешь или сможешь узнать из Первобытной истории. В свободное  время  тыбудешь исполнять обязанности моего личного Техника. Ты приступишь к работе вближайшие дни. Согласен?     Согласен ли он? Получить официальное право изучать эпоху  до  Вечности?Работать рука об руку  с  величайшим  из  Вечных?  На  таких  условиях  дажеотвратительное звание Техника казалось почти  сносным.  Но  осторожность  несовсем изменила ему.     - Если это необходимо для блага Вечности, сэр...     - Для блага Вечности? - возбужденно прервал  его  карлик.  Он  с  такойсилой отшвырнул свой окурок, что тот  ударился  о  противоположную  стену  ирассыпался целым фейерверком искр. - Да от этого зависит само  существованиеВечности!