В НАЧАЛЕ ПУТИ

Ваня проснулся. В хате было темно, только слышалось посапывание старшего брата Клима, спавшего на печи. Мальчик, чтобы никого не разбудить, тихо сполз с лежанки, надел новую рубашку и штанци, которые приготовила ему еще неделю назад мама. На цыпочках Ваня подошел к столу, на котором лежала торбочка с книгами и тетрадями. Вчера он их аккуратно туда сложил вместе с чернильницей, ручкой и карандашами. Открыв бесшумно дверь, он оказался на улице. В темноте только в нескольких окнах домов слабо мерцали огоньки. Было тихо, где-то за околицей послышался лай собаки. В соседнем дворе громко прокукарекал петух, почувствовав скорое наступление нового дня. Воздух был свежим, пахнувшим скошенной травой. Ваня зябко поежился и направился по тропинке вниз к ручью. Перейдя по кладке ручей, он уверенно зашагал, порой цепляясь за ивняк,  в сторону главной улицы села.

- Ваня, - неожиданно окликнул его родной дядя Артем Несвит, брат мамы, мимо хаты, которого он как раз проходил, - ты, куда в такую рань?

- Как, разве вы не знаете, что сегодня все дети идут в школу? Вот и я иду в первый класс! У меня, дядя Артем, вот здесь, в торбочке есть и букварь, и тетрадки, и цветные карандаши! Мне мама сшила новую рубашку и штанци...

- Молодец! Но почему так рано ты поднялся? Еще все дети спят!

- А мне наш сосед Мыколка сказал, он уже в четвертый класс пойдет, что кто раньше придет, тот сможет занять лучшее место в классе. А я хочу сидеть на первой парте.

- Ну-ну,  шагай! Не заблудись!

- Нет, я дорогу хорошо знаю!

Ваня прошел узким переулком на главную улицу села. Школа была рядом с сельским клубом и церковью,  которая мрачно высвечивалась на фоне чуть розовеющего неба.

Ваня повернул налево к школе, длинному одноэтажному зданию, вернее, хате, смотрящей на сельскую дорогу темными окнами. Присев на завалинку, он стал ждать начала первого дня учебного года.

Становилось светлее. Небо над лесом порозовело. Наконец из-за леса, начинавшегося прямо сразу за селом, показался краешек солнца. Село просыпалось. На улице появились люди. Пастух сельского стада начал принимать скот. Ваня увидел, что и его старший брат, Клим, пригнал корову Майку, семейную любимицу, в общее стадо.

- Ваня, - сказал Клим, - ты чего корову не отогнал  в стадо? Из-за тебя я могу опоздать на работу.

- Ничего, один раз можно. Сегодня я займу лучшее место в классе, а завтра сам буду отгонять Майку в стадо.

- Ну-ну! Думаешь, ты один такой умный?

Первой возле школы появилась тетя Настя, которая работала здесь уборщицей. Она удивленно взглянула на Ваню, и ничего не сказав, начала подметать двор школы.

Пришел директор школы Иван Иванович в новом костюме и с большим портфелем. Заметив Ваню, он, обращаясь к уборщице, сказал:

- Настя, я-то думал, что первым буду в школе. Но вижу, опоздал.

- Да этот ученик здесь, наверное, ночевал. Он и меня опередил, - ответила Настя.

- Ты, чей будешь? - спросил директор.

- Ничей, - ответил Ваня.

- Как ничей? - удивился директор. - Фамилия у тебя есть и имя, наверное, тоже есть?

- Есть. Ваня Никитчук, - ответил Ваня.

- А, это того Никитчука, что за ручьем хата?

- Да.

- Что же это ты так рано пришел в школу? Мать, наверное, уже с ног сбилась, ищет тебя.

- Нет, я еще вчера ей сказал, что рано пойду в школу, чтобы занять лучшее место в классе.

- А какое это такое лучшее место? - поинтересовался Иван Иванович.

- На первой парте, чтобы лучше было видно и слышно.

- Да, ты я вижу парень не промах. Место на первой парте я тебе не обещаю, это твоя учительница решит, а вот поручение у меня будет к тебе. Поскольку ты первым явился в школу, тебя я попрошу после линейки дать первый звонок на первый урок. Договорились?

- Договорились, - ответил Ваня, не совсем понимая, как он будет давать тот звонок.

Директор вошел в школу, а Ваня, сидя на завалинке, смотрел, как начали приходить учителя в нарядной одежде, с праздничными  улыбчивыми  лицами.

Наконец, начали подходить и школьники. У некоторых из них в руках были цветы. Кое-кто пришел даже с родителями. Ваня это не одобрял. Он считал, что школьнику не пристало, чтобы его, как маленького, водили за ручку.

Когда двор заполнился  детьми, на крыльцо школы вышел директор и учителя. Детей построили по классам. Первоклассников выстроили отдельной группой. Их было человек двадцать, все в чистой одежде, причесанные и умытые. Они стояли кучкой, кажется, в ожидании чуда.

Иван Иванович, немного волнуясь, открыл линейку:

- Дорогие ребята и родители! - начал он громким голосом. - Все мы, учителя, поздравляем вас с новым учебным годом! Особенные наши поздравления тем, кто впервые переступает порог школы - первоклассникам. Им будет труднее всех привыкать к новому образу поведения, к новым требованиям. Но мы все вместе обязательно все преодолеем, научившись читать и писать, став грамотными людьми. Но и ребятам постарше тоже надо настраиваться на серьезную учебу. Одним словом, впереди у каждого из вас, ребята, у каждого учителя напряженная, но интересные и учеба, и работа. В добрый путь! Я предоставляю право произвести первый звонок ученику первого класса Ване Никитчуку. Ваня, возьми звонок, и позвони нам на первый урок.

Тетя Настя дала Ване звонок, взяла его за руку и вывела вперед перед всеми школьниками.

- Подними звонок и звони, Ваня!

Ваня поднял звонок над головой и затряс им. Звонок радостно зазвонил, сливаясь с колокольным звоном церковных колоколов, которые тоже загудели в это время. Школьники дружной гурьбой отправились по классам. И только сейчас директор заметил, что Ваня босой, но было уже поздно.

Ваня вошел в свой класс почти последним. Многие ребята уже даже сидели за партами. Первые парты, конечно, были заняты. Ване досталось место за партой в предпоследнем ряду. Возле школьной доски стояла учительница, молодая женщина в темном костюме и красивых туфлях. Ваня сидел за партой, смотрел на учительницу и слезы начали наворачиваться у него на глазах. Ему стало очень обидно, что он оказался так далеко от первых рядов парт.

Когда дети расселись, учительница подошла к столу и сказала:

- Здравствуйте, дети! Я ваша учительница. Зовут меня Зося Мироновна. Мы с вами вместе будем учиться четыре года. Мы научимся читать, писать, рисовать, считать и многому другому интересному и полезному. У каждого из вас должны быть буквари тетради, ручки. У всех есть?

Дети в разнобой ответили на вопрос учителя и зашуршали учебниками. Ваня тоже решил поделиться с учительницей, сказав сквозь слезы:

- У меня есть цветные карандаши...

- Очень хорошо, мальчик. А почему ты плачешь? Тебя как зовут?

- Ваня. Я первым пришел в школу, чтобы сесть на первую парту, но директор заставил меня звонить в звонок, и я опоздал...

И слезы еще гуще полились из его глаз.

- Ну, это дело поправимо, - сказала учительница. - Сейчас мы попросим вот этого мальчика с первой парты поменяться с тобой местами.

Учительница подошла к первой парте, за которой сидел Сидор Кныш, толстый мальчик в красивой курточке. Ване был он знаком. Дом его родителей находился рядом с хатой Ваниного дяди Романа, на другом конце села. Ребята дразнили Сидора  кабанчиком.

- Мальчик, - сказала учительница, - как тебя зовут?

- Сидор.

- Сидор, пожалуйста, уступи место Ване.

Сидор неохотно собрал свой портфель и пошел к парте, где сидел Ваня.

- У, краснопузый, - прошипел он, подойдя к Ване, - погоди у меня.

Ваня схватил свою торбочку и, неверя своему счастью, быстро занял место на первой парте рядом с Васей Квачем, хата родителей которого была недалеко от хаты Вани. Лицо его сияло.

- Ваня, - сказала учительница, - а почему ты в школу пришел босой, у тебя нет обуви?

Ваня опустил голову.

- Нет, - сказал он тихо. - Есть лапти, но в темноте их трудно одевать.

Некоторые дети засмеялись.

- Ничего смешного, - сказала учительница.

- Батько сказал, что с получки купит мне ботинки со шнурками,  - продолжил Ваня.

- Вот и хорошо, - сказала учительница, - теперь, давайте, знакомиться с вами, ребята.

Учительница открыла классный журнал и начала называть фамилии учеников...

В обед Ваня вернулся из школы. Дома никого не было. Мама что-то готовила у печи. Увидя Ваню, она распрямилась:

- Ну, что жаворонок, не опоздал в школу? - с улыбкой спросила она.

- Нет, не опоздал, - ответил Ваня. - Я теперь сижу на первой парте. Место было занял Сидор Кныш, но Зося Мироновна, это наша учительница, пересадила меня на его место, - похвастался Ваня. - Мамо,  учительница сказала, что босым  не принято ходить в школу.  Батько купит мне ботинки?

- Ой, сынок, столько купить всего надо. Муки даже нет, чтобы хлеб спечь. Одной картошкой да молоком питаемся. Может отцу на заводе премию дадут, тогда, конечно, купим. А пока придется в лаптях  походить.

Ваня вздохнул, сел за стол. Мать поставила перед ним чугунок с картошкой, который только что был в печи, и налила в кружку молока.

- Ешь, Ваня. Скоро отец с Климов приедут с работы, может быть, привезут тебе ботинки.

Отец с братом приехали на велосипедах к концу дня уставшими. Двенадцать километров на работу и обратно дали себя знать. Отец и Клим работали на скипидарном заводе в городе Сарны. Отец был бондарем, а брат ему помогал. Сегодня было первое сентября и на заводе должны были выдать зарплату. Так оно и случилось. Поэтому отец и Клим, получив деньги, заехали в магазин, купили два кирпичика черного хлеба, бутылку водки и Ване ботинки.

Отец соскочил с велосипеда, отдал матери хлеб и спросил:

- А где ученик?

- Здесь где-то, - сказала мать, - ботинки ждет. Ты купил, Игнат?

- Купил. Вот коробка.

Ваня стоял в хате и прислушивался с вниманием к этому разговору. Услышав про ботинки, он выскочил на улицу.

- Ура! - закричал он, бросаясь к отцу.

- А ну, Ваня, примерь, - сказал отец.

Ваня схватил коробку обеими руками, быстро ее раскрыл и вытащил из нее пару новеньких блестящих ботинок. Глаза его загорелись радостным огнем. Тут же он сел на траву, намереваясь примерить обновку.

- Стоп, - сказал мама, - сначала ноги помыть надо, а потом будешь мерить.

Хочешь, не хочешь, а пришлось ноги помыть. Ботинки оказались как раз в пору. Высокие, со шнурками, блестящие - они показались Ване даже красивее, чем туфли учительницы. Ваня гордо расхаживал в обновке по двору.

На лужайке возле хаты начали собираться девчата и ребята на субботние посиделки. Пришла с работы и старшая сестра Люба вместе с двоюродной сестрой Олей, дочкой дядька Романа, брата отца. Пришел Петя Миколайчук со своей гармонией. Ваня очень любил слушать, как он играет на гармошке. А играл он, действительно, чудесно. У Вани даже волосы шевелились на голове и слезы выступали на глазах, когда он слушал залихвастые переливы, извлекаемые Петром из своей гармошки. Ваня хотел обязательно научиться тоже так играть на гармошке, и еще на скрипке. В их хате под потолком висела скрипка, почему-то черного цвета. На ней играл его дед Иван, отец батька. Дед давно умер, Ваня его не видел и не слышал, как он играл на скрипке, но в селе многие высоко отзывались о мастерстве деда Ивана, ни одна свадьба в родном селе Трискино, да и в соседних селах, не обходились без его скрипки.

Все заметили у Вани новые ботинки, и каждый выразил свое восхищение. Ваня был на седьмом небе.

Заиграла гармошка, девчата запели, ребята им подпевали:

Ой, у вышнэвому садочку там соловэйко щэбэтав...

Вечерело. Солнце садились за белые холмы, маячившие далеко за рекой Горынь. Небо и несколько туч на западе неба окрасились в красно-малиновый цвет уходящего дня. Свежий ветерок шевелил листья ольхи, растущей на берегу ручья рядом с хатой, как бы грустя об уходящем дне и уходящем лете.

Гармошка заиграла веселую польку. И в это время на окраине села, близкой к лесу, прозвучали автоматные очереди, потом несколько одиночных выстрелов. Музыка замолчала. Все стали прислушиваться  и гадать, чтобы это значило.

- Игнат, - сказала мама, - кажется, стреляют в стороне хаты Романа. Не случилось ли чего?

- Не должно. Он ведь не ночует дома.

- Сегодня свадьба у Пелипчуков, они с Галей собирались пойти туда. А что если он там выпил, а Галя притащила его домой? Ой, чует мое сердце недоброе.

Только мама это успела проговорить, как во двор вбежал Володя, сын дядька Романа, парень лет шестнадцати. Весь в слезах, с перекошенным лицом и перепуганными глазами.

- Дядьку Игнат, батька и маму бандеровцы застрелили...

- Спокойно, Володя, - сказал отец, взяв его за плечи. - Рассказывай, что случилось.

- Мы пошли на свадьбу Пелипчуков, нашего кума, - сквозь слезы стал рассказывать Володя. - Отец там, конечно, выпил. Мама уговорила батька пойти домой проспаться. Я пошел с ними. Они легли отдыхать в сенцах, а я лег на печи в хате. Не прошло и часа, как через окошко в сенцах с автомата расстреляли сонных батька и маму. Я Очень испугался,  8спрятался на печи, набросав на себя всякое тряпье. После этого бандеровцы выбили дверь и вошли в хату. Забрали одежду отца военную, его награды и оружие. Выходя, они еще два раза выстрелили в маму, добив ее. Батько и мама лежат в крови. Я боюсь туда возвращаться.

- Эх, Роман, Роман! - проговорил отец. - На фронте выжил, так дома убили. Предупреждал я тебя быть осторожным. И зачем тебе было взваливать на себя эту должность председателя сельского совета? Не помогли тебе ни карабин, ни гранаты...

- Игнат, - перепуганным и дрожащим голосом отозвалась мама, - что делать будем?

- А что делать, Гриппо? Надо идти, не могут же они лежать в крови. Где Клим? Пойдем с ним вдвоем, приведем их в божеский  вид, завтра надо хоронить.

- Ой, боюсь я, Игнат, они и вас могут сейчас убить. В засаде, наверное, сидят и следят за хатой.

- Будь что будет, ведь это брат родной. Надо идти... Клим, пойдешь со мной?

- Пойду, батьку,  - отозвался Клим не совсем уверенным голосом.

- Подождите, - сказала мама, - я сейчас что-нибудь из одежды подберу. Вряд ли вы там найдете что-то подходящее. Галя такая хозяйка...

- Давай, Гриппо, только побыстрее, уже совсем темно, - попросил батько.

- Володя, - обратился батько к стоящему в оцепенении племяннику, - сынок, сбегай  к Кухарчику, плотнику,  ты его знаешь, попроси его сделать два гроба к завтрашнему дню, скажи, что я ему заплачу.

Володя, вздрогнул от этих слов и, ничего не ответив, направился в сторону усадьбы Кузьмы Кухарчика.

Через несколько минут мать дала батьку узел с одеждой, и они с Климом, сев на велосипеды, уехали на другой конец села к хате дядька Романа.

Подъехав к хате, они сошли с велосипедов, прошли через калитку и очутились на подворье. Было тихо, в сгустившихся сумерках слышался где-то лай собаки. Рядом в безмолвии темнел лес. Хата Романа стояла с раскрытой входной дверью, как большая голова с открытым в немом возгласе ртом. Батько перекрестился и направился к открытой двери.

Они вошли в сенцы,  ничего не различия в темноте.

- Клим, - сказал батько,  - пройди в комнату, найди лампу, зажгли ее, и приходи с ней сюда.

Когда Клим вошел с зажженной лампой в сенцы, перед ними открылось ужасное зрелище. Роман лежал на спине с прострелянной грудью. Лицо его было спокойным, казалось, что он просто спит. Нижнее белье на нем, пропитанное кровью, резко контрастировало с бледным лицом.

Галя, еще молодая и красивая женщина, лежала на боку. У нее была рана на животе и простреляна голова. Лужа крови вытекла из-под кровати.

- Клим, - сказал батько, - их надо перенести в комнату. Там мы с них смоем кровь и сменим одежду. Не бойся, сынок, мертвые ничего плохого живым не могут сделать.

Через часа два неприятные хлопоты были закончены. Роман и Галя в чистой одежде лежали рядом на кровати в углу комнаты.

- Кажется, все, - сказал батько, - жаль, что не захватили с собой бутылку водки. Какая глупая смерть! Тридцать пять лет всего. Ему бы жить да жить... Давай, закроем хату да поедем домой.

Приехав домой, они застали всех домашних за столом, на котором стоял горшок с картошкой, глечик с молоком, нарезанный хлеб и не начатая бутылка водки. Были здесь и дети Романа - Володя и Оля, девочка лет четырнадцати.

- Ну, как там, Игнат? - спросила мама.

- Убиты, - ответил батько. - Все унесли бандиты. Мы с Климом подготовили Романа и Галю к завтрашним похоронам.

- Володя, ты был у Кухарчика? Сделает он к завтрашнему дню два гроба? – спросил батько.

Володя снова вздрогнул и, кивнув головой, ничего не сказал.

- Ну, ладно, - промолвил батько, - давай, Гриппо, помянем брата и Галю. Открывай бутылку, давай стаканы, я сегодня считай целый день голодный.

Мать усадили всех за стол, положила каждому в тарелку по две картофелины, налила детям молока. Батьку и себе налила по полстакана водки.

- Кушайте, дети, - сказала мать, - тяжелое нынче время, но и его надо пережить. Володя и Оля, кушайте, теперь мы одна семья. Жить будете у нас. Где четверо детей, там и шестеро поместятся.

Володя и Оля посмотрели на маму грустными глазами и губы их задрожали.

- Ну-ну, - сказала мама, - только не плакать, все будет хорошо, кушайте.

Дети принялись за еду, а мама с батьком молча подняли стаканы с водкой и молча выпили.

После ужина батько, осмотрев детей, промолвил тихим голосом к Климу:

- Сынок, съезди к дядьку Сидору, пусть он завтра придет, поможет хоронить Романа. Он ведь тоже брат ему.

Клим, надев пиджак, сел на велосипед и уехал на другой конец села, где жил еще один из трех братьев, дядько Сидор.