… на финскую Терехин попал добровольно. Командир полка вызвал и объявил, что его рапорт, с просьбой отправить на фронт, рассмотрен положительно и вручил ему предписание со словами.

˗ Понимаешь, Николай, мы тут получили директиву направить офицера на переподготовку. Ты, вроде, всем требованиям соответствуешь. Только для чего и чему будут учить, не спрашивай, сам не знаю. Ты на фронт просился, вот и поезжай. Подучишься, и воевать будет способнее. Уяснил?  

Уяснить-то он уяснил, но, прибыв на место, не понимал, зачем кавалеристу нужны саперное дело, корректировка артиллерийского огня, преодоление проволочных заграждений различных типов и многое другое. Их гоняли до, как говорится, седьмого пота. Однако, спорт и военное дело он любил, поэтому осваивал новые специальности с интересом. Дни летели быстро, скучать не приходилось. Готовили их серьезно, почти круглосуточно занимались, времени на отдых, не давали, только шесть часов сна. Уже через неделю сил казалось не осталось совсем. Но они не скулили, знали, чем труднее сейчас, тем легче будет на войне. Потом как-то втянулись, пообвыкли, что ли, и нагрузки казались уже не такими изматывающими. А для чего все это стало ясно и понятно только после прибытия в боевую часть. Только там, столкнувшись с реальностью боевых действий, Николай понял, насколько газетные реляции отличаются от суровой действительности. 

 К началу 1940 года глубина снежного покрова в Карелии была более метра. Морозы до минус 30 и ниже. Личный состав зимней одеждой был укомплектован плохо, да и зимней военную форму можно было назвать чисто условно, на такие морозы она не была рассчитана. Но, в этом Николаю повезло. По окончании курсов всем выдали полушубки и валенки. Буденовки заменили шапками.  

На курсах им много рассказывали о финских подвижных лыжных отрядах. Те действовали в основном из засад на дорогах, иногда скрытно в темноте тихо подходили к нашим позициям, наносили удар из автоматов, гранатами и быстро уходили, словно растворялись в ночных заснеженных лесах. Но главную опасность представляли их рейды по нашим тылам. Здесь финны действовали тихо. Снимали часовых, проникали в расположение частей и без жалости резали спящих бойцов, забрасывали технику и строения бутылками с зажигательной смесью, гранатами, били из автоматов. Пользуясь ночной неразберихой,  паникой,  почти без потерь, уходили. 

 Подобные подразделения решило создать и наше командование. Для этого и готовилась группа офицеров, в которой обучался Николай. По прибытию в часть он был назначен заместителем командира лыжного отряда особого назначения. Ему и его командиру,  капитану Владимиру Кудряшову предстояло в десятидневный срок набрать в частях тридцать человек добровольцев из числа спортсменов, особенно лыжников, подготовить их и быть готовыми к рейду в глубину линии Маннергейма.  

Это была главная оборонительная полоса финнов, считавшаяся неприступной.  Двадцать два прекрасно оборудованных в инженерном отношении оборонительных узла,  растянувшиеся по фронту  до 150 километров и в глубину до шестидесяти. Все опорные пункты были оснащены развитой сетью противопехотных и противотанковых заграждений, как по переднему краю и в глубине, с тщательно  продуманной  системой флангового, косоприцельного и фронтального огня. Кроме того, они занимали практически все междуболотные  и междуозерные дефиле[1], то есть самые выгодные тактические рубежи. В общей сложности по всей линии от берега финского залива до Ладожского озера было 130 долговременных оборонительных сооружений - ДОСов, ДОТов, ДЗОТов[2] окруженных траншеями. Стрелковые ячейки в них, прикрывались броневыми щитами с амбразурами для стрельбы. На подступах мины, мины, мины. 

Уничтожить железобетонный ДОТ артиллерией оказалось почти невозможно. Во-первых, разведданных было мало, а те, что имелись, мягко говоря, не отличались точностью. Во-вторых, финны были большие мастера по части маскировки. И в этом им очень помогала сильно пересеченная лесистая местность с крайне ограниченным обзором. Поэтому артиллеристы зачастую не видели свои разрывы и не могли корректировать огонь батарей. Артиллерийская стрельба велась главным образом по площадям. А ДОС или ДОТ могли  быть разрушены только прямыми попаданиями крупнокалиберных снарядов. 

Эти сложности с артиллерийской стрельбой и анализ тактики действий финской армии и побудили командование принять решение о формировании штурмовых отрядов[3]. Предполагалось, что такой отряд, имея при себе необходимое количество взрывчатого вещества, скрытно выходит в тыл ДОСа или ДОТа и взрывает его. 

По инициативе начальника инженерных войск 7-й армии А. Хренова на захваченном финском полигоне в Бобошино был организован специальный учебный центр. Именно здесь Кудряшов и Терехин натаскивали своих добровольцев.  

Красноармейцы старались. Они хорошо понимали, что от качества этой подготовки зависят их жизни. Николай на курсах хорошо освоил минное дело, знал все типы мин, применяемых финнами, и старался  как можно лучше обучить бойцов. Лыжные тренировки были постоянные. Учились драться в рукопашной, снимать часовых, метко стрелять, закладывать и маскировать мощные фугасы. Но что можно  было сделать за неделю, даже с физически сильными и выносливыми людьми. 

 Несмотря на недостаток времени, первый же рейд показал, что  мучились на «хрено́вом» полигоне не зря. Они рванули ДОТ и без потерь вернулись. Финны не ожидали, что русские применят такую тактику, не были готовы и в своём тылу вели себя довольно беспечно, да и продумана операция была до мелочей. Стрелковый батальон с рассветом эмитировал разведку боем. Под шумок они просочились в тыл врага и  по азимуту вышли точно к укрепрайону. Самое трудное, оказалось, найти подходы к ДОТу. Они несколько часов лежали, закопавшись в снег, наблюдали за передвижением  часовых, высматривали тропы, по которым ходили  финны. Лежать долго на сильном морозе невозможно. Поэтому грелись движением – поочередно, используя складки местности, ползком пробивали в глубоких сугробах свою тропу к ДОТу. Это было очень опасно. Мины в снегу обнаружить было непросто. Но, тем не менее, у них все получилось. 

Финским часовым на морозе тоже было неуютно. Они кутались в одежду, притопывали, службу несли невнимательно, за что и поплатились. Сняли их тихо, словно на тренировке. И вход в ДОТ оказался открытым. Обслугу взяли, как тогда говорили, на ножи, заложили фугас и быстро ушли. Успели отойти метров на сто-двести в лес, когда рвануло двести килограммов тола. Взрыв послужил сигналом к артподготовке и атаке. К сумеркам дня укрепрайон был взят. 

Командование, да и сами бойцы были довольны рейдом.  Трудности, с которыми они столкнулись, были в прошлом и рисовались им уже совсем по-другому. Но, главное, все живы и бойцы окончательно поверили в своих командиров. 

Новая тактика  себя полностью оправдала. И как понял Николай уже в госпитале, на волне этого первого успеха и была допущена ошибка, которая привела к гибели отряда.  Они действовали однообразно и финны быстро разобрались, в чем дело. Война не прощает стереотипов, именно такой вывод он сделал для себя. 

Начиналось все как обычно. Часа за два до рассвета артиллерия обстреляла передовые позиции финнов, и они удачно просочились в тыл. Лыжи шли хорошо, в движении холод так не чувствовался. Если кто не знает, как пробивать лыжню в глубоком снегу, да еще в темноте, в лесу – пусть попробует. Да и нагружены  были по-полной. Каждый нес на себе по 10-15 килограммов взрывчатки,  оружие,  боеприпасы, гранаты. Общего весу набиралось прилично. К ДОСу решили подходить из финского тыла, поэтому его надо было обойти. Получалось  километров двадцать-двадцать пять. 

Когда вышли в нужный район, стало уже совсем светло. Устроили привал. Кудряшов  и с ним четверо добровольцев ушли на  разведку. Остальным бойцам Николай приказал глубже зарыться в снег и отдыхать. В снежной норе было теплее. Оборудовать такие норы для отдыха учились специально. 

Вернулась разведка часа через два. Кудряшов сообщил, что финны усилили охрану и скрытно подойти к ДОСу и, тем более заложить фугас, не получится. Поэтому решили начинать в  сумерках. Нанести отвлекающий удар с фронта, а основной группе подойти с тыла, неожиданной атакой захватить  и взорвать сооружение. Зимний день в северных краях особенно короток, поэтому они не мешкали. Из запасных лыж соорудили волокуши, на них погрузили всю взрывчатку. Оставалось только вставить запал и фугас готов.  

Предложенный Кудряшовым план вызывал у Терехина чувство беспокойства. Что-то в нем не нравилось, а что именно он не понимал. Все вроде бы стыковалось, но интуиция подсказывала, что в тыл ДОТ им скрытно не пройти. В зимнем лесу любой звук разносится очень далеко, особенно в сумерках и ночью. Если финны усилили охрану, значит, возможно, их ждут. А к темноте наверняка удвоят посты.  Он рассказал о своих сомнениях  Кудряшову  и они решили детально обсудить ситуацию  с бойцами. 

Для красноармейцев это было  несколько необычно. Все поняли. Раз командиры советуется с ними, значит, сомневаются в своём плане. Значит надо придумать что-то такое, необычное, нестандартное, что позволило бы подойти к финским позициям близко, не вызывая подозрений. Обсуждение было недолгим, а решение принятое неожиданным и как показали дальнейшие события правильным. Решили не ждать сумерек, а идти прямо сейчас, в наглую. Внешне они от финских лыжников не отличаются. Маскхалаты похожи, шестеро вооружены финскими автоматами. Идти открыто по лесу, по краю дефиле, временами громко подавая известные на финском языке команды. Главное подойти к часовым на расстояние быстрого броска. Как только финны начнут понимать, что их дурят, прицельным огнем сбить охрану, нырнуть в окопы, зачистить их, держать выходы из землянок и блиндажей и обеспечить группе взрывников подход к  ДОТу по ходам сообщений. Каждый действует по обстановке. Главное внезапность и быстрота, не давать финнам очухаться  и выйти из укрытий. Сигнал к отходу, зеленая ракета. 

Курдряшов и его разведгруппа должны будут чуть раньше отвлечь внимание часовых, то есть дать обнаружить себя и быстро уходить.  Они обнялись на прощание, пожелали друг другу удачи. Больше никого из них Терехин,  и оставшиеся в живых бойцы не видели, и что с ними случилось, не знали. 

На деле, их план  сработал даже лучше, чем они ожидали. Удалось подойти настолько близко, что когда часовые забеспокоились, было уже поздно. Точным автоматным огнем диверсанты сбили охрану, и спрыгнули в окопы. Как они и думали внезапность, и быстрота натиска решили все. Бойцы быстро рассредоточивались по окопам и ходам сообщений, обеспечивая продвижение взрывникам к ДОТу. Николай бросил в его ближайшую  амбразуру  поочередно две гранаты, и сразу, как только прогремели взрывы, бойцы с трудом протолкнули в нее фугас. Терехин зажег бикфордовы шнуры, для страховки они вставили пять запалов в разных местах, и, дал зеленую ракету. Времени у них почти не оставалось. Шнуры  были рассчитаны  всего на три- четыре минуты. Когда прогремел взрыв, они были почти на выходе из окопов. 

Как только осколки бетона пролетели на их головами, бойцы выскочили из траншеи, встали на лыжи и быстро ушли. Вслед им не стреляли, и всем показалось, что финнам сейчас не до них. Зализывают раны. Потому, пробежав пять-шесть километров, они позволили себе отдохнуть. Здесь Николай узнал, о потерях. Рядовой Сомов и ефрейтор Капушин погибли в перестрелке, не заметив скрытого входа в землянку. Выскочивший из нее финн почти в упор расстрелял их в спину, но и сам был сражен подоспевшими бойцами. После того как они бросили в землянку гранату, из нее уже не выходил никто.   

Это передышка и последующий неспешный отход были их роковой ошибкой. Финны догнали их, когда до передовой оставалось километра два-три. Первым выстрелом был убит шедший впереди группы ефрейтор Ялович. Бойцы сразу же рассредоточились,  укрылись за  деревьями и залегли. Раздалось еще несколько выстрелов с разных сторон, и стало очевидно, что их охватили полукольцом. Наступали сумерки. Видимость была плохая. Николай лежал, пытаясь рассмотреть нападавших, но тщетно. Потому как тишину леса лишь изредка рвали одиночные винтовочные выстрелы, Николай понял, догнали их снайперы, которыми финны славились. После одного из выстрелов он увидел, как сержант Киселев, находившийся метрах в пяти от него, как-то судорожно вздрогнул, потом выгнулся дугой, безвольно уронил голову и распластался на снегу. Ранен, убит? Николай резко вскочил, и через мгновение оказался рядом с бойцом. И вовремя. Следующая пуля попала точно в его лежку. 

Киселев был не ранен. Он был убит. Убит, как говорят, наповал, в голову. Николай, понимал, что в сумерках снайпер старается ловить движение, а затем уже присмотреться и выстрелить. Поэтому шевелится опасно. И хуже всего то, что снайпер, не один и  занимают финны более выгодную позицию. Несколько минут стояла полная тишина. Враг себя ничем не проявлял. Сумерки быстро сгущались, а с темнотой  была надежда уйти. Терехин лежал бок о бок с мертвым  Киселевым. Обломок сучка выпирал из снега, неприятно врезаясь в бок. Николай, чуть приподнялся, на локтях, и сдвинулся в сторону. При этом левый локоть неожиданно провалился в снег, и плечо вывалилось из-за дерева. Выстрела он не слышал. Что-то остро и обжигающе кольнуло в грудь, потом сзади рвануло резкой, шокирующей болью. И все. Больше он ничего не ощущал. 

Было уже совсем темно, когда пятеро уцелевших бойцов поняли, что финны ушли. Они разыскали всех своих товарищей. Признаки жизни, да и то сомнительные, подавал только Терехин. Они соорудили волокуши и потащили его к передовой. 

Когда врачи срезали с Николая пропитанное замершей кровью обмундирование, то не сразу поняли, почему он жив. Входное отверстие пули в области сердца. Два верхних ребра на спине раздроблены. Это стало понятно в госпитале, во время операции. Пуля прошла в двух миллиметрах от сердца, совсем впритирку с аортой. Пробила легкое, встретила на пути ребро, рикошетом вывернула другое и застряла в лопатке. Сильный мороз остановил кровотечение. 

Состояние его было критическим, и в то, что он выживет, врачи не очень верили, но, тем не менее, делали все возможное. И когда через десять ней он пришел в себя, доктора считали это своей большой победой. Это вселяло надежду. Но внутренние повреждения были очень серьезные, плюс потеря крови. Он снова потерял сознание.    

Вопреки всем негативным прогнозам Николай медленно, но уверенно шел на поправку. Но долгое пребывание в коме, как говорили врачи, сказывалось. Он долго не мог есть. Похудел так, что невозможно было поверить, что до ранения он весил около восьмидесяти килограммов. В то время в нем было меньше сорока, и врачи серьезно опасались, что уже не ранение, а дистрофия приведет к летальному исходу. 

Однако жизнь победила. Рана потихоньку затягивалась. Правда, пришлось, заново учится ходить, ноги ослабли и не держали. Но он справился и с этим. Николай не хотел, чтобы его комиссовали, и упорно тренировался. Лечение и восстановительный период длился долго. Но зато сейчас он,  вопреки всем прогнозам, был здоров, хотя и не вошел еще в полную силу…

[1] Дефиле – узкий проход между возвышенностями (горное Д) или водными преградами (озерное Д)  

[2] ДОС – долговременное оборонительное сооружение, ДОТ – долговременная оборонительная точка, ДЗОТ – деревоземляная оборонительная точка.

[3] Штурмовые отряды –  диверсионные группы. Специальных подразделений, ориентированных на диверсионно-разведывательную деятельность в тылу противника в предвоенный период  в Красной армии не было. Считалось, что это противоречит военной доктрине того времени. Можно сказать, что эти штурмовые отряды явились прообразом войск специального назначения.