Папина дочка

Кто знает, как далеко зашло наше общение с Аленушкой, если бы не моя профессия? Или её просьба о помощи, это был лишь повод сблизиться и разрушить запреты, непреодолимой стеной стоящие перед любым отцом и дочерью? Конечно, кроме свободных от предрассудков счастливчиков, которые нашли в себе силы и желание их преодолеть? Милая моя Алена, как же я тебе безумно благодарен – за то, что ты первой сделала шаг навстречу…

Моя семья – точнее, то, что от нее осталось – мало чем отличалась от тысяч других неполных семей, где по какой-то причине не было обоих родителей. Я остался один, когда Аленушке, нашей единственной дочери, было не больше десяти лет. Моя Марина не нашла ничего лучше, как бросить нас на произвол судьбы, и… Вот вам совет: никогда не отпускайте свою жену на курорт в одиночку.

  Марина вернулась с черноморских пляжей счастливая, загорелая и затраханная до потери сознания: иначе трудно было объяснить её последующий внезапный отъезд, больше смахивающий на бегство. Какой-то джигит накачал её, кроме всего прочего, обещаниями и деньгами, и жена ушла по-английски, даже не попрощавшись. Сейчас она живет в одной из восточных стран: последнюю открытку на день рождения Алены мы получили пять лет назад из Эмиратов. Потом связь оборвалась: то ли с ней что-то случилось, то ли она попала в гарем без права переписки.

              Огромного труда мне стоило поддерживать дочь на плаву. Алена очень тяжело переживала уход матери. Мне и самому приходилось не сладко, и дочь помогала, как могла. Я стал для нее и папой, и мамой, и бабушкой, и дедушкой: мои родители к тому времени уже умерли, а у моей бывшей их и вовсе не было – она была сирота.

Прошло десять лет одиночества – я так и не встретил «девушку своей мечты». Иногда меня заносило на каких-то женщин, но все это было временно: чаще всего моей верной подругой была правая рука. Так мы и жили с Аленушкой бок о бок, в обычной трехкомнатной клетке, построенной ещё в эпоху хрущевских перемен. Моя профессия давала возможность жить в достатке: я работал парикмахером-модельером в элитном салоне. Нужды мы никогда не испытывали, но и звезд с неба не хватали.

Я всю жизнь посвятил своей обожаемой малышке и благодаря моим стараниям дочка выросла в необычайную прелестницу. Моя внезапно свалившая жена была красивой женщиной, и – слава богу! – грацией и фигурой дочь пошла в неё, а не в меня. Её ухоженное стройное тело вызывало у многих зависть, а шикарные волосы были предметом заветных желаний многих подруг, что не удивительно: папа – профессионал и ухаживал за гривой дочери постоянно.

По просьбе моей девочки я отдал её заниматься в секцию художественной гимнастики, но в четырнадцать лет она внезапно бросила тренировки – сказался переходный возраст. Навыки, приобретённые Аленой в гимнастике, пригодились в дальнейшем. Когда она стала превращаться из угловатого подростка в очаровательную девушку с сексуальным телом и миловидным лицом, её стали приглашать на различные показы и фотосессии. Окончив курсы моделей и научившись великолепно двигаться, она стала ещё более востребованной. Женские журналы наперебой предлагали ей участие в рекламных роликах и фотосессиях с показами одежды и белья.

Я думаю, что в её популярности сыграл свою роль ещё один момент: живя с ней под одной крышей, в своем маленьком мирке, мы настолько были близки с ней по духу, что чувство стеснения и неловкости по мере взросления у неё так и не возникло. Поэтому она выросла совершенно без комплексов. Во время съемки Алёна вела себя перед камерой естественно, обнажаясь настолько, насколько это требовалось по замыслу фотографа: говорили, что работать с ней было одно удовольствие.

Дома дочка могла себе позволить ходить по квартире топлес – это была её обычная домашняя одежда – и в маленьких трусиках, которые одеждой можно было бы назвать с большой натяжкой. Спала она, обычно, совсем без белья: в какой-нибудь старой футболке, иногда моей, и могла шарахаться в ней по дому до самого вечера – если ей в этот день не надо было на очередной показ.

Я полагал, что она просто не воспринимает меня как мужчину: ведь я для неё был даже большим, чем просто отец. Но я ошибался... И наступил момент, когда мои представления об этом рассыпались, как карточный домик. И я ничуть не жалею об этом.

***

Был обычный день весны 20… года, у меня выходной, и я коротал время перед телевизором, сонно перескакивая с канала на канал: днем смотреть особо было нечего. К обеду из своей спальни выползла сонная дочь, буркнув на ходу «добрутро» и потащилась в душ. Я пошёл готовить завтрак, и через полчаса ко мне присоединилась заметно посвежевшая Алена.

– Пап, – сказала она, уплетая омлет с помидорами, – помнишь, скоро у меня будет юбилей?

– Да, ты уже будешь старушка, – сказал я. – Двадцать лет, это не шутки. Разменяешь третий десяток...

– Папа, прекрати! – Алена поморщилась. – Не напоминай мне о грустном, – она доела остатки и принялась за компот. – Я уже решила, как и где хочу его встретить! Но ты должен мне в этом помочь.

Я вопросительно посмотрел на дочь. Больше всего настораживал вопрос «Где?» – обычно, её дни рождения начинались у нас дома с подругами, и заканчивались в ночном клубе.

– На Мальдивах, – сказала Алена, выплевывая вишневую косточку и внимательно следя за моей реакцией.

– Отлично! День рождения на островах – что может быть лучше! Мы были в Турции, потом в Египте, теперь – Мальдивы! Почему бы и нет? А потом куда? В космос?! – проворчал я, вставая из-за стола.

– Ты куда? – спросила Алена.

– Как куда? Собираться! Паковать чемоданы: акваланг… Скафандр…

– Пап, я серьезно!

– Серьезно? И сколько стоит это удовольствие?

– Десять тысяч евро… All inclusive, на двоих, – поспешно добавила дочь.

– Я так понимаю, что в цену путевки включен еще и остров? У меня как раз не хватает десяти тысяч...

– Да пойми ты, наконец, ничего покупать не нужно! Тур оплачивает журнал, куда меня сегодня пригласили на съёмку. Это мой гонорар за участие.

– Понимаю. Ты будешь сниматься в жёстком порно с пятью неграми и одним жеребцом…

Алена фыркнула и бросила в меня полотенцем. Оно повисло на голове, придав мне некоторое сходство с арабским шейхом, но в домашней версии: я был в семейных трусах на босу ногу.

– Никаких жеребцов, пап! Просто это очень солидный и преуспевающий журнал.

– Гхм… Ну, не знаю…  И в чём заключается моя помощь? Я должен кого-нибудь убить?

– Мне нужна твоя профессиональная помощь, – подчеркнула Алёнушка и вдруг покраснела, чего с ней почти никогда не случалось. – У меня сегодня съемка в эротическом журнале в мини-купальниках… И я должна быть гладко выбрита… Везде. – она опустила глаза, и совсем стала пунцовой.

– То есть, ты мне предлагаешь побрить тебя… Там? – я почувствовал, как кровь прилила к моим щекам.

– Да, – чуть слышно сказала дочь, – я не достаю… Везде, где нужно. Съёмка предполагает крупные планы. На кастинге сказали, что если я не выполню условия райдера, мое место на съёмках займет другая девушка… А я очень хочу на Мальдивы… С тобой.

Я не был готов к такой просьбе.

Конечно, я видел её голой с детства, бесчисленное количество раз моя вечером перед сном и подмывая после каждой смены памперсов. Да и её домашние «наряды» позволяли мне отслеживать все этапы взросления без утайки: от ребенка в прошлом, до девушки в настоящем. Но, одно дело, мельком лицезреть её прелести, случайно промелькнувшие перед глазами, а другое – внимательнейшим образом исследовать и привести в порядок каждый изгиб её интимных мест – по её словам это было необходимо.

В конце концов, я прогнал нескромные мысли прочь: моей девочке требуется моя помощь – причём, профессиональная! – и, если уж она решилась на это, будет верхом непорядочности отказать ей… Вдруг в самом деле она получит этот бонус с поездкой, и если я не помогу в этом – дочь никогда мне этого не простит… Мальдивы на дороге не валяются.

– Конечно помогу – в чем вопрос! – как можно непринуждённее сказал я. – Когда съемка?

– Да? Правда? – Алена просияла и бросила взгляд на телефон. – Ой! Через полтора часа уже!

– Так что же ты расселась? Дуй в ванную, а я за инструментами схожу!

Я достал из ящика свой любимый профессиональный набор для бритья фирмы Золинген с очень острой опасной бритвой в комплекте и вошёл в ванную комнату. Дочь расположилась на столике для пеленания, стоящий над стиральной машиной: когда-то я смастерил его для маленькой Аленушки, да он так и остался стоять в ванной комнате: любая поверхность в стеснённых квартирных условиях никогда не бывает лишней. На стол где сейчас, положив ногу на ногу, сидела дочь с телефоном в руках, мы складывали белье после стирки.

Я налил в миску горячей воды, приготовил бритву, крем, помазок, и сложил всё это на столик, рядом с Аленой. Потом вопросительно посмотрел на неё. Дочь опять порозовела и раскрыла ноги, поставив их на край стола.

– Шире, – сказал я, – иначе я никуда не доберусь.


(продолжение этой и других истории - в книге)