Испытание свыше

Январское солнце появилось над лесом и слепило игрою лучей в оконных стеклах автобуса.  Семен пристально всматривался в мелькающие за окном снежные пейзажи, перелески, овраги и у него было радостно на душе. Он чувствовал природную красоту окружающего меня мира. Ему была неведома другая красота, в сравнении с которой он до конца смог бы постичь эту, данную ему с рождения. В первозданности восприятия, красота родных мест предстала пред ним во всём своём великолепии, от неё в груди поднимался неописуемый восторг.

Вот и отчий дом! Семён вошел в сенцы и остановился у двери, обитой потрескавшимся дерматином. Его рука потянулась к ручке, но дверь внезапно раскрылась и на пороге появилась пожилая женщина в цветастом халате, которая узнав сына, всплеснула руками, обняла его и принялась звучно целовать.

— Вот так, мама, ты из года в год подтверждает истину, что нет ничего на свете более чувствительного, чем сердце любящей матери, —  улыбаясь сказал Семён.

Они вошли в дом, комнаты старого дома ответили им звенящей тишиной и идеальной чистотой. Мать пристально осмотрела сына с ног до головы, вздохнула и покачала головой. По выражению на её лице было понятно, что она нашла сына исхудавшим.

Семён наспех умылся, вытер лицо, огрубевшим от давности лет махровым полотенцем и последовал к столу.  Мать достала из духовки румяные пироги, а из холодильника грузди и сало.

— Какая же это прелесть — мохнатый солёный груздь! – восхищенно сказал Семён, поддевая его вилкой.

— Выпьешь, сынок, сто грамм? Выпей с дороги…

Семён залпом выпил, налитые ему сто грамм. Тепло накатило на него приятными волнами, он закрыл глаза, несколько минут насладился своим состоянием, затем поставил пустую рюмку на стол, которая тотчас же вновь была наполнена матерью…

Завечерело. Мать постелила ему в маленькой комнате с чистыми белыми стенами и потолком, побеленные известью. За окном начала завывать пурга. Из открытой форточки на подоконник упали несколько крупных снежинок.

Семён закрыл форточку и ещё некоторое время смотрел в окно на разыгравшуюся непогоду и лишь после этого плюхнулся на накрахмаленные белые простыни, разбросав широко руки…

Прошло три дня. В беседах за чашкой чёрного чая с добавками листьев чёрной смородины и душицы вели они долгие разговоры на незатейливые темы. Семён старался быть внимательным собеседником, понимая, важность этих разговоров для матери.

— Завтра, если ты мама не возражаешь, я хотел бы побродить по лесу, погонять зайчишек...

— Конечно же, сходи, сынок. Вижу, что ты устал сидеть в четырех стенах, — с пониманием отозвалась мать.

Получив утвердительный ответ, Семен достал с полатей охотничью амуницию, оставшуюся от его отца. Все предельно просто: старенькая одностволка, заряженные своей рукой патроны, армейский бушлат, валенки…

Поохотиться на зайчишек он решил в ближайших колках. Надел лыжи, стоявшие в сенцах, перекинул через плечо потертый ружейный ремень и огородом поспешил за околицу, протаптывая лыжню по рыхлому снегу.

С приближением к лесу, очертания деревьев, кустов и даже отдельных былинок, становились всё более чёткими. Семён расстегнул старенький, видавший виды армейский бушлат, и вдохнул полной грудью. Как хорошо зимой в лесу! — восторженно отозвалось в его сознании.

Отыскав утренний след, он пошёл по нему, распутывая хитросплетения этой бесшабашной лесной бестии, не отличавшейся особой хитростью. След привёл его к большой куче валежника, засыпанной снегом. Похоже, тут и находится косой.

Чёрт! — выругался Семён, когда увидел, что заяц, поджав свои длинные уши, стремглав помчался по полю, не дождавшись охотника.

Переход заснеженного поля изрядно его утомил и он, войдя на опушку долгожданного леса, решил восстановить силы. Растянулся на стволе поваленной старой березы, подставив своё лицо багряному зимнему солнцу, перевалившему уже далеко за точку зенита. Натруженные мышцы тела явно призывали его к отдыху и он, незаметно для себя, впал в дрему.

Тревожное забытье разбудил треск сорок, усевшихся на соседнем дереве. Они явно проявляли любопытство в отношении лежащего неподвижно на дереве существа. Увидев, что существо вдруг ожило и поднимается на ноги, они с оголтелым криком разлетелись по сторонам.

Кратковременный отдых его разморил и ему уже не хотелось продолжать охоту, и он был почти готов принять решение о возвращении назад в деревню. Но как только он подумал об этом, то в глубине леса увидел белый комок, трусивший между деревьями в противоположную от него сторону.

Позабыв об усталости, он быстро побежал по бровке леса наперерез косому. От спешки и охватившего волнения, оставив в снегу увязшую лыжную палку, он, топча лыжами снег, быстро съехал в небольшое болото. Его лыжи налетели на замерзшую кочку, и он плашмя рухнул в снег, зарывшись в него с головой. Когда поднялся, то увидел, что его правая лыжа лишилась своего носка. От этой картины по сердцу пробежал тревожный холодок.

Возвратившись к утраченной лыжной палке, он вдруг отчетливо осознал, что его путь назад в деревню со сломанной лыжей будет долгим и изнуряющим, и возможно всю ночь. Но даже и для такого безрадостного путешествия ему понадобится большое везение, и, прежде всего, звёздная ночь и относительно тёплая погода. А какими они будут?