“31. Умные и глупые”

Отрывок из романа «Новые кроманьонцы»

Действующие лица:

Сергей – студент пятого курса медицинского  института, генетик.

Андрей – студент пятого курса медицинского  института, генетик, друг Сергея.

Найск. Мединститут.

Сергей сидел в аудитории и ёрзал, недоумённо поглядывая на стоящее рядом пустое кресло Андрея. "И куда это он пропал? На зарядке был вместе с Зоей. Всё было нормально. Ничего мне не сказал и вдруг исчез! Что с ним случилось?"

Заканчивался второй час занятий. Профессор Гевко читал лекцию о регенерации утраченных конечностей. Сергей внимательно прослушал её, посмотрел видеофильм и отметил в тетради номер флэшки, которую можно будет взять в библиотеке при подготовке к экзаменам.

Прозвенел звонок на перемену и тут в дверях показался Андрей.  Он прошёл на своё место и поздоровался с Сергеем.

- Ты где пропал? - спросил тот.

- Да так.... Надо было сходить в одно место… Гуньку навестил.

- Хоть предупредил бы, а то сижу тут и не знаю что подумать…

Они вышли из аудитории и прогуливались в фойе, обсуждая последние  новости.

Прозвенел звонок на третий час. Профессора Гевко сменил профессор Фокин. Зазвучала мелодия "Аве Мария" и зал успокоился, притих. Затем раздался голос профессора.

- Сегодня мы с вами, коллеги, поговорим о наследуемости психических признаков.

На экране появилась лаборатория-виварий с мышами. Сотрудник лаборатории начал рассказ о проделанных им экспериментах. Суть их сводилась к тому, что первоначально была взята одна пара мышей-производителей потомства, сходных между собой по большинству генетических признаков. Это были брат и сестра. Затем, путём близкородственного скрещивания и жёсткого отбора потомства, удалось вывести две линии мышей. Представители одной линии относились к умным, способным мышам, представители другой - к глупым, неспособным. Это каждый раз проверялось экспериментально по скорости обучения мышей. Им давалась одна и та же умственная задача  - поиск корма в лабиринте.  Умные мыши из поколения в поколение увеличивали скорость обучения в поиске корма.  Восьмому поколению умных мышей потребовалось всего 5 - 7 проходов по правильному маршруту. Глупые  же мыши затрачивали в восьмом поколении до 120 проходов, прежде чем начинали ориентироваться в лабиринте. Они вообще были более ленивы и флегматичны чем их смышлёные родственники.

Генетический код обеих групп мышей постоянно контролировался. Строение их мозга было практически идентично. И вот обнаружилось, что ум и глупость мышей связаны с соотношениями между двумя основными гормонами: медиатором ацетилхолином и ферментом ацетилхолинэстеразой.

- Вы знаете, конечно, - продолжал профессор, - что ацетилхолин - самый распространённый медиатор в мозгу млекопитающих. С его помощью осуществляется передача возбуждения с одного нейрона к другому. Задача ацетилхолинэстеразы - мгновенно уничтожить все молекулы медиатора, не принимавшие участия в передаче импульса возбуждения. Фермент и медиатор в мозгу кодируются разными генами. Активность этих генов и синхронность в их работе позволяют значительно улучшить обучаемость мышей. Таким образом, наличие способностей к учёбе зависит от наследственных факторов, а именно от активности определённых участков генома и желез внутренней секреции, вырабатывающих необходимые гормоны. Обучение тренирует выработку гормонов и увеличивает активность мозга. В результате, даже не очень способные животные, постепенно улучшают свои умственные показатели. Но структуры мозга, его устройство у глупых мышей и у умных мышей совершенно одинаковы! Это говорит о том, что способности мышей зависят от активности тех или иных участков генома. То же самое можно сказать и о других животных: собаках, кошках и человеке.

Дополнительные подтверждения этот тезис нашёл в экспериментах с применением болевого воздействия или удара током. Здесь разница в скорости обучения между способными и неспособными мышами практически исчезала. В стрессовом состоянии у обоих видов умных и глупых мышей уровень гормонов в крови повышался, активность мозга возрастала, и способности практически выравнивались. Бывали даже случаи, когда глупые мыши обучались быстрее умных. Отсюда можно сделать вывод о целесообразности применения мер психического воздействия на обучаемых с целью более быстрого их обучения и развития их способностей. Ведь строение мозга у всех людей практически одинаково, различны только характеры, темпераменты. Один более спокоен, ленив, флегматичен. Другой активен, бодр, энергичен. Но с помощью гормонов и лекарственных препаратов возможна коррекция мозговых процессов и, следовательно, коррекция способностей к обучению.

Сходного эффекта можно добиться и при психическом воздействии на человека, например гипнозом. Известно, что под воздействием гипноза люди легко поддаются внушению и отключаются от реального мира. Можно внушить человеку, что он художник и на ваших глазах он начнёт рисовать неплохие картины,  конечно, если он когда-либо в детстве занимался рисованием. Можно внушить ему, что он композитор и тогда он начнёт импровизировать, напевать разные мелодии, хотя сочинением музыки никогда не занимался. Можно внушить, что он поэт и испытуемый начнёт сочинять стихи. У многих неплохо получается, особенно белые стихи. Сейчас я продемонстрирую вам несколько видеозаписей сеансов известного гипнотизёра, где испытуемые - обычные рядовые граждане с улицы.

Виварий с умными и глупыми мышами исчез и на экране возник кабинет гипнотизёра с рядами мягких кресел. В них сидели испытуемые. На головах шлемы, на столиках компьютеры. Мужчины и женщины, в равном количестве, в состоянии гипноза занимались творчеством. Одни предавались компьютерной графике, другие напевали в микрофоны свои музыкальные произведения, третьи рифмовали стихи. Гипнотизёр по очереди подходил к каждому, проверял его состояние и давал оценки. "Так, молодец, у тебя всё прекрасно. Ты великий художник. Твоя картина достойна Лувра или Третьяковки". Испытуемый улыбался, довольный похвалой, и с ещё большим энтузиазмом принимался за дело.

Но вот гипнотизёр подошёл к одному из "поэтов" довольно расхлёстанного вида. Тот размахивал руками и рубил с плеча, чеканя рифмы:

Люблю тебя, моя зараза,

Моя болезнь, моя проказа.

Ты мной владешь веселясь,

В шальную голову вселясь.

Твоя любовь -  и мёд и мука,

А без тебя -  тоска и скука.

Иди скорей в объятья, сука,

Пока мой факел не погас!

Гипнотизёр покачал головой и, похлопав "поэта" по плечу, сказал:

- Достаточно. Больше не надо. Проснитесь. Раз, два, три!

Рядом с "поэтом" сидела "поэтесса". Горящий взгляд её отрешённо блуждал по комнате. Губы шевелились.

- Громче, - сказал гипнотизёр и поднёс свой микрофон. Послышались всхлипывающие звуки:

Какое тонкое мучение

Листвы опавшей наблюдение.

Её багрянцевый  наряд

Как тихий траурный обряд.

Исчезла жизненная сила,

Кругом всё голо и уныло,

Лишь ветер тихо шелестит

В ветвях раскидистого клёна,

…А он уж неживой стоит...

В глазах поэтессы блеснули слёзы.

- Хорошо. Очень хорошо! - похвалил гипнотизёр. - Вы прекрасная поэтесса. Можете проснуться. Раз, два, три! Проснулись!

Потом он разбудил всех остальных испытуемых, и они с удивлением взирали на свои творения.

- В следующий раз поменяемся ролями. Поэты станут художниками, художники - композиторами, а композиторы попробуют свои таланты в поэзии. Спасибо, все свободны.

Экран в аудитории погас, и посыпались вопросы студентов.

- Так что же, значит под гипнозом или с помощью гормонов можно сделать всех одинаково талантливыми?

- Нет, конечно. Это как в спорте. Одного можно натренировать до чемпиона, а другого, сколько не тренируй - выше кандидата в мастера спорта он не поднимется. Но кандидатами в мастера можно сделать почти всех. Так и тут. Гипноз, гормоны помогают человеку раскрыться, проявить полностью свой талант, но величина таланта у всех разная.  И это уже зависит от  наследственности. По наследству могут передаваться музыкальная, зрительная и обычная память, скорость реакций, склад характера, темперамент. Всё это кодируется генами и мало зависит от соотношения гормонов в организме. Это точно установлено в экспериментах на собаках. Посмотрите, какие они все разные! Одни относятся к породам сторожевых собак, с ними лучше постороннему человеку не связываться. Другие - охотничьи. Этим лишь бы в лес, да на охоту, пойдут с кем угодно! Сенбернары и водолазы - отличные спасатели. Никакой дичью они не интересуются, а услужить людям всегда рады. У этих собак наследственно, генетически закреплены различные формы поведения.

Тут один из студентов задал коварный вопрос:

- Насколько я понял из лекции, господин профессор, у млекопитающих наследуются только способности к обучению, типы характеров, темпераменты, но не конкретная информация, полученная в процессе обучения. Так?

- Совершенно верно, - ответил профессор Фокин. - Сколько не обучай мышей тому, в какой камере находится корм, новое поколение должно обучиться этому заново.

- Но ведь в мозгу собак всё-таки произошли какие-то изменения, образовались какие-то рефлекторные дуги, если они от рождения, почти не обучаясь, готовы выполнять ту или иную служебную функцию, которую возложил на них человек, выводя соответствующую породу? Значит, их условный рефлекс перешёл в безусловный, наследуемый, записанный в генетическом коде?

- Согласен. Только это не информация, а способность избирательно усваивать ту или иную информацию. Она становится более доступной для понимания животными, они быстрее её схватывают и обучаются.

Прозвенел звонок, занятия окончились. Студенты покидали аудиторию. Кто-то направился в рекреацию, чтобы восстановить силы с помощью аутотренинга, кто-то помчался в столовую, а кто-то пошёл домой. У каждого были свои дела и заботы.