“Выкладка новой книги”

Наверное каждому пишущему человеку знакомо состояние, когда в голове бесконечно возникают новые сюжеты, приходят и желают рассказать свою историю ещё неизвестные миру герои. Честно говоря, после написания "Десяти капель дождя" настроение было далёким от юмора, всё-таки затронутые темы требовали собранности и серьёзного подхода. Но ничто не вечно под луной) Поэтому по давним просьбам уважаемых читателей и ввиду настойчивости персонажей я решила взяться за новый роман. От предыдущего он отличается кардинально.  "Сказок не будет!" - это прежде всего хорошее настроение, лёгкий стёб, капля мистики и эротики. По вкусу ли вам такой коктейль - решайте сами. В процессе выкладки роман будет в бесплатном доступе здесь в моём блоге и на LitNet. Читайте, где вам удобно) А сегодня первая глава... Приступим?) 
 Аннотация: История одного похищения. Одного возвращения. История нескольких жизней, прихотью судьбы спутанных в один клубок. Немного юмора, щепотка БДСМ(ну, не могу я без него)) 18+ 
 Глава 1. 

- Рот пошире. И не крутись! Весь пол мне укапаешь…

  Анатолий обречённо вздохнул и, уже не стараясь скинуть с плеча цепкую женскую ручку, проглотил очередную ложку риса.

Есть с завязанными глазами было совсем непросто, и от души зачерпнутая овощная подлива тонкой струйкой побежала по подбородку.

- Вот же… - с чувством пробурчала одна из его мучительниц. – Не было в доме мужиков, и грязи не было!

Толик хотел было ответить, что не надо этих самых мужиков похищать, тогда они не заведутся. А уж если ему руки развязать, то и пол чистым останется. Но всё это было уже сказано за последние несколько дней не один раз.

Обращались с ним очень даже сносно: домашняя кухня, туалет, сон без ограничений и никаких требований. Совсем никаких. Странное похищение.

Мучительниц было двое. В глаза-то он их не видел, и к нему они заходили раздельно: обычно молчали, но походка, поведение… Да, это были две разные женщины. К тому же иногда Толик удостаивался мимоходом брошенных реплик. Та, что была с ним сейчас, просто излучала старательно сдерживаемое недовольство.  Пленник раздражал её словно не в меру засидевшийся гость. Вчера он даже пытался спровоцировать «ворчунью», чтоб хоть как то прояснить обстановку. Толик вполне допускал, что после пары-тройки базарных оскорблений, женщина разозлится и съездит по морде или ещё куда… Но хоть заговорит! Просчитался…Ему просто заклеили рот.

Вторая приходила чаще. И не столько по прямой надобности… Она вилась вокруг него как кошка, гладила по щеке, чуть разминала плечи. Иногда её шаловливые пальцы забирались под футболку, и лёгкие прикосновения щекотали кожу. Толик не знал, как на это правильно реагировать. Действия вполне подпадали под статью о сексуальном домогательстве, если бы домогательства к такому лосю как он, не казались мужчине полным бредом.

Ложка громыхнула о дно  пустой посудины. Ужин закончился. Губ коснулась салфетка, вытирая остатки подливы.

- Пить? Туалет? Душ? – ледяным тоном поинтересовались у него.

- Сауну и девочек, – не удержался от ехидства Толик.

Следующим звуком был хлопок закрываемой двери.

Потом пришла она, вторая. Тихонько уселась и замерла. Мужчина кожей чувствовал, что его рассматривают. Да, что уж там, практически раздевают глазами. Толик горделиво расправил плечи. Не качок, конечно, и работа сидячая, зато одна втюрившаяся в него девица всё твердила, что он вылитый Хью Джекман. Дура полная, но приятно. Пусть и эта слюни попускает. Страшная, наверное, как атомная война, недотр… недолюбленная.

Сама собой на губах расплылась ухмылка. Ситуация нестандартная, но на третий день как-то даже привыкаешь. К тому же можно попробовать развести эту золушку, она помягче, поподатливей.

- Солнышко, прояви милосердие, - беззащитно–ласковым голоском  протянул Толик, - уж очень руки тянет.

Есть! Подошла, присела рядом. Провела рукой по запястьям, подёргала какие-то узлы.

- Спасибо, солнышко, - проворковал мужчина, стараясь обернуться примерно в её направлении. – Вот ты хорошая, не то что подружка твоя, злюка.

Диван, на котором его расположили, тихонько скрипнул.  Золушка, видимо, собралась уходить.

- Куда же ты? – огорчённо протянул Толик. – Мне же здесь скучно… и темно. Я ж не попугайчик, чтоб меня зашторивать. Так можно и глаза испортить. Давай, пока этой злюки нет, я проморгаюсь, а ты мне расскажешь что-нибудь, познакомимся…

Похитительница немного помедлила, затем тихонько приблизилась к нему. Мужчина замер, как рыбак, только что забросивший наживку. Прокатит или нет? Золушка наклонилась к нему вплотную, почти касаясь уха губами, провела пальцем невидимую линию от виска вниз по скуле и тихо, но отчётливо произнесла: «Скоро всё закончится».

Толик остался один. Нервно поёрзал на мягком сиденье. И как это надо было понимать? «Скоро всё закончится».  До последнего казалось, похищение - просто розыгрыш, ну или, по крайней мере, не так уж страшно. А вот сейчас пробрало. Как-то нехорошо прозвучала эта фраза, слишком просто и коротко, как в конце фильма на экран выплывает:  «The end».

Мужчина проверил руки и довольно усмехнулся: золушки, они такие наивные, что даже врать стыдно… иногда. Сейчас не стыдно. Ну, подумаешь, не клюнула на знакомство, повязку не сняла. Самолюбие, конечно, царапает. Если уж Анатолий начинал стараться, то девушки обычно снимали всё, что он попросит, а тут только ухо обслюнявила. Да и ладно, будем считать, что не очень хотелось. Золушки народ дикий и от ласки иногда впадают в ступор.

Верёвка на запястьях поддавалась плохо, но уже – хлеб. Ослабить один виток, не спеша, без психов и бесполезных рывков. Первый виток – самое сложное. Впереди вся ночь. Толик непроизвольно поморщился: всё-таки больно. Кожа точно слезет. На курсах так не затягивали. Всё было достаточно условно. Ещё бы, если после каждого занятия народ расходился бы с полопавшейся синюшной кожей и резаными мышцами, учеников у местных гуру непременно поубавилось. 

Ничего.  Мужчина выдохнул. Пара часов мазохистских усилий и он больше никому не позволит кормить себя с ложечки!  Возможно, дом далеко, а денег нет даже на метро, но этим он озаботится позже. Не хочется проверять, что удумали эти две психованные козы.  Парень надеялся, что только две. Мало ли… может там целое стадо во главе с каким-нибудь козлом!

Верёвка поддалась. Толику хотелось смеяться. Что съели? Куда там Бонду с его супер примочками. А вот так, голыми руками слабо? Не зря из всех оплачиваемых фирмой курсов он в своё время выбрал именно «освобождение от пут».  Большая часть мужского коллектива, правда, выбрала более активные направления: рукопашный бой, метание ножей, стрельбу из лука, даже танцы… Вот и сидел бы сейчас на этом диване Робин Гуд хренов, ждал, когда перо с шапочки в одно место воткнут.

Пальцы немели, не слушались, но правильный настрой – великая вещь. Толик с остервенением стащил с глаз повязку и застыл. Первой волной накрыл ужас. Мужчина тёр глаза, щурился, а темнота не отступала.

«Ослеп!»  – истерично вспыхивало в мозгу. Потом из небытия проступил чёрный прямоугольник. «Дверь», - догадался он, вытирая рукавом взмокший висок. Ну, конечно, света в комнате не было. По всем признакам ночь глубокая, да и повязка…

Толик повёл плечами, принялся растирать мышцы и обнаружил на поясе странную конструкцию, обхватывающую его за талию и уходящую «корнями» куда-то вглубь дивана. Она не давила и не мешала, но как это снять, было абсолютно не понятно. Об этом приёме инструктор курсов - ветеран спецназа, наверное, забыл упомянуть. Или эти козы со своим кривым женским мозгом что-то напутали и связали его неправильно! Да точно, не по учебнику!  Самоучки хреновы…

Мужчина ещё раз прощупал конструкцию, подёргал и скрипнул зубами. И чего теперь? Всё?! Вот так по-идиотски? Руки свободны, ноги свободны, одна мелкая загвоздка… Если привязанным к стулу ещё можно  худо-бедно передвигаться, то, имея на заднице диван, это затруднительно.

Пальцы, от злости скребя по сиденью, зацепились за небольшую прорезь. Толик ухватился покрепче за край обивки и дёрнул на себя. Послышался треск расползающейся ткани. Мужчина возликовал: он разберёт этот чёртов диван на доски, сил на это у него хватит.

Продвигаясь по верёвке вглубь мебельной утробы, пленник с остервенением выдирал клочья обивки, чувствуя, что входит во вкус. Когда соседский котяра, подвозимый в лечебницу, прямо с рук хозяйки принялся драть сиденье в машине, Толик его чуть не прибил. А теперь вот даже понимать начал эту вредную скотину.

Мужчина выдрал последний кусок и прислушался. Что-то он и впрямь увлёкся, что если за ним сейчас придут?

Помедитировав минут пять над обломками, Толик вылез из привязи. Тишина. Вот и ладушки. Запоздало пришло в голову, что дверь, скорее всего, заперта. После произошедшего он, конечно, почти супермен, но выдрать замок из стены вряд ли способен. Неожиданно повезло: дверь бесшумно приоткрылась от лёгкого касания. Видимо, золушки таких подвигов от него не ожидали. Осталось дело за малым: тихонько проскользнуть к выходу и слинять отсюда.

«Дать бы им по шее за такие фокусы», - на секунду он даже призадумался над маленькой местью, но благоразумная предосторожность  взяла верх. Вступать в мышиную возню с двумя спящими женщинами… это не то, чем хвастаются в приличном обществе. Да и проверять наличие «вожака стада» не тянуло. Вытерев о брюки, предательски вспотевшие ладони, Толик двинулся навстречу свободе.

- Ёп…!!! – с первого же шага он угодил ногой в какую-то складывающуюся конструкцию.

Что-то лязгнуло, засопело. Мужчина, запнувшись, раскинул руки и с грохотом ухнул в темноту.

- Твою ж дивизию! – с чувством взвыл кто-то в ответ.

Пока Толик определялся, в какую сторону следует ползти, с тихим щелчком загорелся ночник. 

С количеством коз он всё-таки не ошибся: две. Одна тёмная, другая непонятной пегой масти. «Мелированная», - некстати вспомнил мужчина. Всё ещё держась за кнопку выключателя и отчаянно зевая, она убирала с лица тёмные пряди с клиньями белых перьев.

«Ничего, конечно, но знакомство отложим», - поспешно решил Толик, наконец, сообразив, где выход, и предприняв манёвр по новому курсу.

- Разбирайся сама со своим красавчиком, - недовольно пробурчала брюнетка, выбираясь из-под опрокинутой раскладушки.

Уже посреди коридора мужчина услышал знакомый щелчок. Собственно, знаком он ему был только заочно, но… Кто не слышал, с  каким звуком в боевиках передёргивают затвор? Не обернуться было невозможно. В спину смотрело дуло маленького изящного пистолета. Мелированная золушка заспанно ёжилась, переминаясь босыми ступнями на холодном полу, но руки у неё не тряслись, и слёзы в глазах не стояли.

«Выстрелит», - холодком побежало по спине у Толика. Поэтому на кивок пистолета он беспрекословно вернулся обратно в комнату.

Похитительницы напряжённо молчали, обмениваясь между собой взглядами, которых парень не понимал.

- Да я… да я и не собирался никуда, я… - решил объясниться Толик, стараясь, чтоб голос звучал беспечно и непринуждённо.

- Мы так и поняли, что ты за сигаретами пошёл, - хмуро усмехнулась брюнетка, кое-как собрав своё затоптанное ложе.

Раскладушка, на которой она пыталась усесться, жалобно скрипнула и медленно расползлась по полу. Пегая золушка сдержанно хихикнула, по-турецки подвернув озябшие ноги на своей кушетке. Рука с пистолетом небрежно легла на правое колено.

- Ладно, топай обратно, - потерев глаза, брюнетка указала на покинутое им узилище.

- Девушки - красавицы… - почти на распев протянул Толик, - если уж вам так хочется, чтоб я остался, так зачем меня всё время куда-то запихивать? Давайте здесь посидим, пообщаемся.

- Негде у нас здесь сидеть, - виновато улыбнулись ему с кушетки.

- Глаза-то разуй… - посоветовали с «лежачей» раскладушки.

С мебелью действительно были проблемы. Всё убранство комнаты, в общем-то, и составляли только эти два предмета.

- Молодой человек, мы очень сильно просим, - устало повторила брюнетка, распахивая дверь, - тебя и так с удобствами разместили. Сейчас я гляну, что там с верёвками… - бросила она подруге, скрываясь в соседней комнате.

Толик тоскливо закусил губу и нервно глянул на пистолет, покоящийся на бледной коленке. Поковырял в ухе. Вот-вот должен был раздаться истошный вопль или мат или… что там ещё у расстроенных барышень в ассортименте?

- Я тебя ненавижу, - процедила брюнетка, через секунду показавшись на пороге. Стремительно пересекла комнату и, хлопнув дверью, скрылась в ванной.

- Что там?  - удивлённо вскинулась пегая.

- Пипец, - лаконично донеслось сквозь шум воды. – У нас больше нет дивана. Оплата хозяйке из твоей части гонорара.

На Толика уставились глаза расстроенного ребёнка.

- Ты сломал диван? Зачем?

Несмотря на идиотизм ситуации, Толику стало стыдно. Под этим наивным, обиженным взглядом он чувствовал себя вандалом пустившим святые письмена на папиросную бумагу.

- Ну, девушки, меня можно понять, - сконфуженно начал «вандал», - вы меня похитили, угрожали…

- Вот! Поняла? Вот и вся благодарность, - из ванны донёсся ещё один мрачный смешок.

- Нет, спасибо, конечно, за экшен. Бодрит. Но вообще-то я не заказывал, - попытался сгладить углы мужчина.

- Ничего. Добрые люди нашлись. Заказали, – с удовольствием сообщила ему брюнетка, вытирая полотенцем коротко стриженные волосы.

- Это ведь розыгрыш? – неуверенно улыбаясь, произнёс мужчина, переводя взгляд с одной  похитительницы на другую. – А теперь, раз спектакль окончен, я могу просто взять и уйти?

- Я тебе уйду, - блеснув глазами, рыкнула темноволосая. – Сядь в угол и сиди. Пока не придумали, что теперь с тобою делать.

Неужели, не шутят? Толик попытался разглядеть на их лицах хотя бы тень улыбки: дрогнувший вверх уголок рта, театрально вздёрнутую бровь… Нет? Серьёзны, как хирурги перед операцией. Не злые и не добрые, просто делают своё дело. От этого сравнения стало как-то не по себе. 

- Это из-за моей работы? – всерьёз задумался директор обувного магазина. – От конкурентов?

- Ага, - ехидно поджала губы брюнетка, кивнув подруге, - неси паяльник, сейчас будем выбивать секретную схему выкладки кроссовок.

- А что тогда? – растерялся мужчина. – Выкуп? Денег хотите? Так бы сразу и сказали.

- Хотим, - в тон ему вздохнула обладательница пистолета, - но нам уже дали…

Толик мотнул головой. Вот опять всё запуталось. Почему даже сейчас надо кокетничать?! Это что, у женщин в крови, что ли? Сложно сказать: дай нам денег? Обязательно закатывать глазки, жеманно поводить плечиком и дожидаться, пока нужную сумму предложат?

Он давно уже понял, что женщины – это дорогое удовольствие. Ну, не сказать, что все… Шикарные, роскошные женщины того стоят. С ними приятно посидеть в ресторане, любуясь тем, как сапфировые, подаренные тобою серёжки подходят к профессионально накрашенным глазам и со вкусом подобранному платью. С девушками из эскорт агентства не стыдно приходить на важные встречи, торжественные мероприятия, да и просто красиво отдыхать. Они никогда не натянут на себя мешковатый свитер, «потому что в лыжном домике холодно», не забудут уложить волосы «потому что не до этого»,  не будут по-дурацки краснеть от дежурного комплимента.  За это Анатолий был готов платить. Свою родную и любимую, он тоже, конечно, не забывал. И подарки дарил, и одежду покупал, и к стилистам отправлял. Но при всех его стараниях результат был так себе, на троечку.  Симпатичная, вроде, и не дура, а королевы из супруги не вышло, как не крути. Нет ни стати, ни осанки. Ну, что ж поделать, не всем дано.

Анатолий по слабости даже иногда злился: ведь сама не старается! Нет, чтоб перед зеркалом походку прорепетировать, научиться на шпильках зимой ходить, не лениться макияж дома делать. Ну и что, что выходной и кроме него в квартире никого больше нет. Всегда приятно смотреть на оформленное личико, да и опять же, вдруг друзья  заглянут, а у него эта кулёма под боком…

Повезло его Викусе. Не каждый так с женой возиться станет.  Раздражало, что она этого не понимает. Поначалу даже брыкаться пыталась. Видите ли, неудобно ей в брендовом белье! С накладными ресницами, говорит, что на куклу похожа!  По ночам она хочет спать, а в клубах душно, и от музыки голова болит! Дай ей волю, так будет сидеть в своей мастерской по уши в глине и лепить новую коллекцию лягушат…  Или ящериц? Кого она там лепила?  Да, не важно.  Толик давно уже пресёк это дурацкое занятие. Дулась, конечно, но ничего, отошла. Колечко подарил, и отошла… Правда, просила украшения больше не покупать, а лучше деньгами на карточку. Небось, опять творчество. Мужчина презрительно фыркнул: «Надо будет вразумить, чтоб лучше машину себе купила. Статус надо оправдывать».

- Позвоните моей жене! Она даст выкуп, может быть, даже сегодня, - Толик прикинул, что сумма на карточке уже скопилась немалая и, если золушки не станут наглеть, то расплатиться труда не составит. – Номер запишите, - приготовился диктовать мужчина.

- Да, не надо… мы уже пообщались, - нехотя протянула брюнетка, роясь в большой сумке типа «баул», заткнутой в угол. – Даже заплатить успела…

- Чтоб ты до дома не дошёл, - пояснила пегая на его недоумевающий взгляд. – Никогда больше не дошёл…

- Моя Вика заплатила, чтоб меня похитили? – ничего более дикого придумать было нельзя.

Казалось, женщины слегка смутились.

- Мы, в общем-то, похищениями не занимаемся, - виновато потупилась пегая. – Ты у нас первый…

- И последний, - недовольно проворчала брюнетка.

- А как тогда? – растерялся Толик.

Золушка неловко повела плечами, задумчиво поигрывая пистолетом.

- Да, ладно! – изумлённо протянул мужчина, недоверчиво поглядывая на блестящую чёрную игрушку  в её руках. – Вы киллеры? А моя жена меня заказала?

Директор разразился раскатистым нервным смехом. Перед ним стояли две молодые,  хрупкие женщины. Вполне стройные, но ни прокаченной тренировками мускулатуры, ни стального взгляда, ни коллекции оружия под кроватью. Да, что уж там, у них и кровати то нормальной не было! Вот только почему-то они не смеялись…

- Не обижайтесь, конечно, - угомонился Толик, - но на киллеров вы не тянете. Вам бы печеньки на фабрике перебирать или бумажки в офисе...  Да и Вика меня любит!

- Наверное, и правда, любит, - без эмоций сообщила брюнетка, выкладывая на пол какие-то свёртки. – Просила, чтоб ты не мучился.

Руки неприятно похолодели. Мужчина ещё раз проследил взглядом свой неудавшийся маршрут к выходу. Попытаться снова? Рывком? Пока расслабились. А вдруг,  и правда, пристрелят?! Эта мысль гвоздём вошла в позвоночный столб, парализуя конечности.

- Ну, хватит на меня злиться уже, - вздохнула пегая, глядя на подругу. – Знаю, отработали бы как всегда и съехали отсюда. За квартиру в этом месяце платить бы не пришлось.

- Да хрен с этой квартирой, да даже с диваном! – зло зыркнула та на мужчину. – А если слухи пойдут, что мы клиентов кидаем? Деньги взяли, а пристрелить забыли?!

- Ну, не знаю я, что на меня нашло! – развела руками пегая. – Я к машине его подошла уже с глушителем, а он спит там… такой хорошенький…

Теперь картинка хоть немного обретала ясность. Толик отлично помнил, как возвращаясь вечером домой, заехал на заправку, потом сделал пару звонков, откинулся на сиденье и, кажется, задремал.

- То есть, если бы я так сладко не посапывал, ты бы меня пристрелила? – взвизгнул мужчина на нетипичной для себя частоте. – Подошла и просто выстрелила? Ни за что?! – восстановить глубокий баритон никак не получалось.

- А главное, зачем было его домой тащить? Ну, что ты глупая, что ли? – проигнорировав директора,  продолжила увещевать брюнетка. 

- Действительно, – заинтересовался мужчина. – А зачем?

- Да, что вы на меня набросились-то?! – вскочила пегая. – Ну, давай его прямо сейчас пристрелим!

- Давай, - подначила брюнетка. – Мне отойти, чтоб не забрызгаться?

- Я не согласен! – возмутился Толик. – Два раза не вешают!

- А тебя и не вешали, хотя тоже вариант…

Из соседней квартиры донёсся раздражённый стук по батарее. Все трое непроизвольно замолчали, морщась от гулких ударов.

- Чего разорались? Ночь же, - хрипло напомнила пегая золушка.

- Мне вставать рано, - с досадой протянула брюнетка. – А раз я уже сполоснулась и остыла, то давайте укладываться.

- Хоть пару часов ещё поспать, - спокойно согласилась подруга. – Давай, я свяжу, - предложила она, кивнув на парня.

- Верёвки – для интеллигентов, – усмехнулась женщина, - а он у нас, похоже, Копперфильд. Смотри, какую прелесть нашла. – Брюнетка покрутила в воздухе наручниками. – Давай, родной, поближе к батарее.

- Я что, прямо на полу, что ли, должен спать? – возмутился мужчина.

- Ну, я простынку постелю, – примирительно выдала темноволосая. – Уж не раскладушку ли тебе отдать?

- Вы и вдвоём бы на кушетке поместились, – буркнул Толик, – всё равно же…

- Чего всё равно? – не поняла пегая.

- Вместе же… Я правильно понял? Лесбиянки?

Брюнетка въедливо прищурилась, замерев с простынёй в руках.

- А ты имеешь что-то против? Лесбияноненавистник?

- Что вы! Я только «за»! – Толик торопливо замотал головой. – Мужики все козлы. Равноправие, розовая любовь forever!

- Да, не лесбиянки мы, - прервала его пламенную речь пегая.

Как только браслет защёлкнулся на запястье, она отложила пистолет.

- А на кушетке вдвоём не уместимся. Пробовали уже. Пришлось раскладушку покупать.

Толик с досадой подёргал руку, прикованную к отопительному прибору. Труба проходила совсем рядом с полом, и лежачее положение не вызывало сильного дискомфорта. Но сам факт ограничения свободы вызывал резкий протест. Пожалуй, если бы не присутствие похитительниц, мужчина до утра бы дёргался на стальной цепочке, пытаясь освободиться. Жёстко и унизительно как-то… Он, пыхтя, отвернулся к стене.

«Представить игровую ситуацию, - вспомнил он советы инструктора. – Нервозность и паника ещё никому не помогали. Нужно сбросить накопившееся напряжение и взглянуть на проблему отрешённо». 

К примеру, он вовсе не закосивший в своё время от армии среднестатистический  директор обувного магазина. Сытый и ленивый, которого спящим тюкнула по темечку одна пигалица и притащила в какой-то бомжатник.  Нет! Он коммандос. Универсальный солдат. Самурай, пытавшийся в одиночку остановить танковую дивизию разделочным ножом для рыбы. Раненый и попавший в плен к мрачным садистам, приковавшим его к батарее. Толик засопел и вытянулся, ещё глубже уходя в образ.

- Чего возишься, холодно, что ли? -  тёмная голова приподнялась с распластанной по полу раскладушки.

- Ещё подушку надо? – участливо раздалось с кушетки.

- Не холодно, - буркнул мужчина, постаравшись вложить в ответ всё возможное презрение пленных азиатов к врагам и их подачкам. – И ничего мне от вас не надо!

- Тогда не греми цепями, - убедительно попросила брюнетка, накрываясь одеялом с головой.

Мужчина постарался абстрагироваться. Что сделал бы настоящий самурай на его месте? «Харакири», - ехидно подсказал внутренний голос. Толик на корню удавил малодушный шёпоток. Очередная попытка к бегству требует освобождения от батареи. Рука легла на трубу. Нет, отрывать, пожалуй, не стоит. Вынуть бы запястье из браслета. Вторая рука свободна, жаль, вскрывать наручники на курсах не учили. Кажется, есть ещё способ. В фильмах шпионы выбивают из сустава большой палец. Несколько минут директор ожесточённо обдумывал этот вариант. На членовредительство не тянуло от слова «совсем»… Вообще-то, думать было бы удобней, если бы ноги не обдувало сквозняком. Мужчина зябко потёр одной ступнёй другую. С  гордым презрением к врагам он, кажется, поторопился. Тут нужна военная хитрость.

- А если холодно то, что? – невинно поинтересовался Толик у царящей вокруг тишины.

- Ничего. Из вежливости спросила, - пробурчала брюнетка, переворачиваясь на другой бок.

21.05.19

А вы знаете, что:

Кот Баюн — персонаж русских волшебных сказок, огромный кот-людоед, обладающий волшебным голосом. Он заговаривает и усыпляет своими речами подошедших путников и тех из них, у кого недостаточно сил противостоять его волшебству и кто не подготовился к бою с ним, кот-колдун безжалостно убивает. Но тот, кто сможет добыть кота, найдёт спасение от всех болезней и недугов — сказки Баюна целебны. 

Слово баюн означает «говорун, рассказчик, краснобай», от глагола баять — «рассказывать, говорить». В сказках говорится о том, что Баюн сидит на высоком, обычно железном столбе. Обитает кот за тридевять земель в тридесятом царстве или в безжизненном мёртвом лесу, где нет ни птиц, ни зверей. 

Существует большое количество сказок, где главному действующему персонажу дают задание изловить кота; как правило, такие задания давали с целью сгубить доброго молодца. Встреча с этим сказочным чудовищем грозит неминуемой смертью.

22.05.19

"Сказок не будет!" 

Глава 2

Мышцы всё-таки затекли. Мужчина сонно потёр глаза свободной рукой и огляделся: две неубранные постели и тишина… Да что они, офонарели, что ли?! Бросили его тут одного в такой позе?!

- Эй! –   вскрикнул Толик, прислушиваясь.

Из маленькой кухоньки выглянула пегая золушка с половником в руках.

- Проснулся? – заулыбалась она, словно директор по-дружески заночевал в гостях.

- Что ты на себя напялила? – обомлел Анатолий, забыв, что собирался требовать.

Девушка сменила полосатую пижаму, в которой он имел удовольствие лицезреть её ночью, на совершенно дикий наряд. Высокую грудь обтягивала ярко-красная блузка с такого же цвета плоским бантом на плече. Чёрная струящаяся юбка имела ассиметричный подол, уходящий от бедра правой ноги по диагонали до щиколотки левой. Каштаново-белая грива была собрана в высокий испанский узел.

Золушка зависла, удивлённо на него таращась, явно не ожидая такого наезда.

- Ты похожа на цыганку! - возмутился мужчина. – Эта блузка неприлично яркая. Ладно, её ещё можно одеть с бежевыми брюками, но юбка… это вообще атас!

- Кажется, мне понятно, почему жена решила тебя пристрелить, – вздохнула  золушка, когда дар речи к ней вернулся.

Она легко развернулась на пятках и снова двинулась на кухню.

- Эй, ты чего? Обиделась? – растерялся Толик.

Девушка обернулась в задумчивости.

- Ну, как тебе сказать… Вообще-то, да!

 - Я ж по-доброму, - опомнился директор.

- По-доброму, - повторила она, сдержав дрогнувшие в улыбке губы, - ну-ну…Что надо-то от меня?

- Всё! – честно признался Толик, - но в первую очередь, запястья обработать. Я верёвкой растёр, а потом ещё наручники! Жутко щиплет, наверное, уже гангрена началась.

Мужчина тихо злился. Он ей тут про заражение крови толкует, про дикие боли, а она лениво так по квартире вышагивает, вспоминает где аптечка. Счёт, наверняка, на минуты пошёл! Если вообще уже не поздно… Толик прислушался к ощущениям: порванную кожу терзали злостные, невидимые муравьи, во рту пересохло, на лбу выступила испарина.

«Температура поднимается», - вздохнул он про себя.

Вслед за этой мыслью слегка закружилась голова. Директор со всей ясностью представил себе, как жуткая анаэробная зараза ползёт по его телу, деформируя мышцы и надувая ткани сероводородом. Теперь всё ясно… Он умирает.

Толик с мрачным достоинством пытался принять неизбежное, когда эта меланхоличная сомнамбула всё же приземлилась рядом и принялась осматривать запястья. Поздно. Слишком поздно. Но он её прощает. Он всех прощает…

- Ну, бинтовать тут точно нечего, - беззаботно выдала она, протирая ранки чем-то щипучим, - да, в общем-то, и заклеивать тоже. Само через пару дней пройдёт.

- Тебе пластыря, что ли, жалко? – зашипел Толик.

Он тут на краю могилы, а она перекисью водорода протёрла и отваливай. Само заживёт! Но головокружение действительно как-то резко прекратилась.

- Да ради бога, - пожала плечами золушка, - хоть по локоть замотаю.

Неторопливо закончив медицинские процедуры, девушка убрала аптечку и, повертев в руке маленький ключик, сняла с пленника наручники.

«Дошло с суточным опозданием», - ехидно отметил про себя Толик.

В этот раз у его обаяния был какой-то слишком отсроченный эффект.

- Спасибо, солнышко, - ласково улыбнулся директор, стараясь томным взглядом закрепить положительный прогресс.

- Если решишь сбежать или, не дай бог, со мной что-то случится, - спокойно разъяснила золушка, - дырка во лбу будет последней, но далеко не первой и не единственной. Понял?

- Фу, какие мысли у тебя кровожадные, - показательно надулся Толик, - а я думал, что мы подружимся. Только ты и я…

- То есть со мной дружить не обязательно?

В комнату совсем некстати ввалилась брюнетка с кучей пакетов из супермаркета.

Мужчина, тяжело вздохнув, поплёлся в ванную, оставив подружек доваривать суп и потрошить покупки.

«Господи, какое здесь всё маленькое, узенькое и низенькое, – поморщился он про себя, минуя повороты издевательски изломанного пространства, - не квартира, а набор углов».

Кухня оказалась ожидаемо убогой: бежевые обои в шизофренично мелкий цветочек, на полу вытертый линолеум, плита, раковина и… и всё. От накатывающего уныния спасал только вишнёво-шоколадный тортик, уже распакованный и порезанный на аппетитные, ровные кусочки.

- Ух, ты! – Анатолий сходу завис над единственным светлым пятном в этой квартире. – У кого день рождения?

- У тебя, - ухмыльнулась брюнетка.

- Суп сначала! – пегая позади него уже разливала своё творение в найденную на полке посуду.

Мужчина ещё раз тоскливо огляделся.

- Едите вы тоже на полу? Или втроём пойдём на кушетку?

Брюнетка насмешливо фыркнула и двинулась к куче хлама под раковиной. Через минуту  Толик восседал в центре компании на самодельной скамье, собранной из пары алюминиевых вёдер и доски от подоконника.

- А я и не знал, что киллер – настолько нерентабельная профессия, – директор вяло ковырялся в тарелке, развешивая по краям ненавистную морковку. – Похоже, вам вперёд учителей льготы нужны. Ну там, проездные бесплатные, коммуналка… А то вымрете, как класс.

- Сейчас сидели бы на диване, если б ты из него поленницу не сложил, – пегая недовольно глянула на его «плавание» в супе и, выходя из-за стола, отобрала тарелку.

- Одни убытки от тебя, - вздохнула брюнетка, подтягивая к себе кусочек торта.

- Нет, а что я должен был? – возмутился Толик, проделывая тоже самое с вожделенным куском с вишенкой. – Ждать, когда вы с духом соберётесь и всё-таки пристрелите?

- Никто бы тебя дома не тронул, – пегая как гадалка склонилась над чашкой.

- Вот только не надо так «цвести и пахнуть», будто это результат твоей неземной красоты и бешеной харизмы, - поморщилась брюнетка, - скорее уж чьей-то усталости и ПМС.

Пегая золушка одарила подругу хмурым взглядом прищуренных глаз, но продолжила.

- Мы бы уехали из города через неделю, тебе пояснительную записку оставили, чтоб домой не совался. И всё! Лиц не видел, кто такие, не знаешь. А теперь…

- А что теперь? – опасливо переспросил Толик, судорожно сглатывая застрявший в горле десерт.

- А бес его теперь знает! – раздражённо выдала брюнетка. – Мы не каждый день придурков похищаем, чтоб потом тортами кормить.

Вода хлынула в раковину, зазвенела посуда, по линолеуму заскрёб однобокий веник – золушки наконец занялись тем, чем, если верить сказкам, им и положено заниматься.

Директор сыто зевнул, интеллигентно прикрыв рот рукой: « Пойти прилечь, что ли… на пол».  Не сказать, что выясненные обстоятельства сильно его радовали, но нервничать на полный желудок он не умел.

- Раз уж мы, так сказать, разделили хлеб, - глубокомысленно изрёк мужчина, перешагивая через самодельную скамью, - так, может, и познакомимся по-человечески?

Две пары глаз глянули на него почти одновременно и с одинаковым выражением. Как на слабоумного.

- А паспорт тебе не показать? – поинтересовалась брюнетка, разбираясь с чашками.

Пегая снисходительно подмигнула подруге.

– Мария, – представилась она.

- Антуанетта, - криво усмехнувшись, подхватила темноволосая, выжидательно глядя на мужчину.

- Людовик шестнадцатый, - недовольно буркнул директор, покидая кухню и невоспитанных хихикающих особ.

 

Толик успел вздремнуть, полежать в ванной, сунуть нос в каждый угол квартирки, а девушки всё сидели на кухне и о чём-то тихо болтали. Это уж слишком! Мало того, что похитили, так ещё и внимания не обращают!

- Так. Я знаю, как мы поступим, - инициативно вклинился он в посиделки.

Энтузиазма на лицах не отразилось. Вот ведь! Сами проблемы решать не в состоянии, так нет, чтоб порадоваться – думающий человек появился!

- Я вернусь домой и серьёзно поговорю с Викой. Наверняка, это какая-то ошибка. Вы просто её не так поняли. Она никогда не умела формулировать мысли правильно. Но к вам претензий никаких! – поднял руки мужчина. – Заявлять мы на вас не станем, половину суммы можете оставить себе, так сказать, за ложный вызов.

Зрачки брюнетки опасно увеличивались в размерах, а само лицо бледнело и вытягивалось. Пегая принялась торопливо собирать со стола острые предметы и откладывать их подальше.

- Ладно, просто дайте денег на такси… Ну, или на метро, - уже не так уверенно закончил он, наблюдая, как темноволосая с каждым словом всё больше походит на дементора.

- Знаешь, фразу: «да, чтоб он сдох» трудно понять неправильно, – поспешила разрядить обстановку Мария. - Ты только нас подставишь. Да и себя тоже.

У директора в запасе было много аргументов, и девушка это чувствовала. Опередив его гневную отповедь, она покачала головой и прижала палец к губам.

- Даже если всё на самом деле так. Ты нас видел!

- Я вам поклясться могу, полиция… - с жаром начал Толик, высокопарно вскидывая вверх руку.

- Не полиция, - перебила его Мария. – Мы убираем не только законопослушных граждан, и разыскивают нас не только они. Недавно был крупный и сложный заказ, – продолжила она с молчаливого согласия подруги. – И нас ищут очень активно. И если найдут тебя…

- Но ты ведь нас и под пытками не выдашь? – счастливо улыбаясь, поинтересовалась брюнетка. – Что тебе одна конечность в мусорном ведре? Что тебе другая? Ты же Бэтмен!

- Что значит одна - другая? – вяло пробормотал мужчина, проигнорировав даже колкий выпад на свои подростковые святыни.

- Ань, ну, не пугай его! – пегая не на шутку обеспокоилась бледно-сиреневой расцветкой директора.

- Что ж я страшная такая? – пожала плечами женщина. – Сам вляпался, вот пусть и осознает. Кстати, как это ты развязался? – пощёлкала она пальцами, привлекая к себе отсутствующий взгляд потенциального мученика.

- А? – Толик нехотя отвлёкся от невесёлых дум. – На курсы ходил, – пояснил он, когда до него дошёл смысл вопроса. – Каждый сотрудник должен постоянно в чём-то совершенствоваться, - вновь стекленея, директор механически изложил политику фирмы. – Я выбрал верёвки.

- Похвально, - серьёзно кивнула брюнетка, переместившись на импровизированный стул сбоку от окна.  Зажмурилась от солнца, непривычно яркого  и бесцеремонного в своей вездесущности. – Это здорово, - задумчиво повторила она, – если что, ну, мало ли… правильно скрути себе удавку.

 

25.05.2019 

"Сказок не будет!"

Глава 3.

 

Помидоры, увядающий пучок укропа, сыр… Толик закрыл дверцу холодильника. Пару секунд буравил её хмурым взглядом фокусника и снова полез внутрь агрегата. Сыр, укроп, помидоры…

- Абракадабру забыл.

Пегая, поднырнув под руку мужчины, вытянула яблоко из чёрного пакета.

- Я, конечно, понимаю, - вздохнув начал мужчина, - хорошо готовить сложно. Не всем дано.

Девушка сощурилась и вцепилась зубами в яблоко, не сводя с директора глаз.

Жест получился какой-то слишком хищный и неприятный. Толик скривился: что за народ? Никто не терпит критику.

- Но можно хотя бы готовить с мясом? – терпеливо продолжил он. – Я же не маленький козлик, чтоб одной капустой питаться!

- Нет, ты не маленький козлик, - прожевав, согласилась Маша, - ты вполне половозрелая особь. Но я даже таких не ем. Ясно? Вообще скотинкой не питаюсь.

- И никому не советует, - раздался из другой комнаты насмешливый голос брюнетки.

- Жалко мне бессловесных тварей, - ровно пояснила девушка.

- А иногда и  языкастых тоже, - откровенно издевалась Антуанетта. 

- Шёл бы ты к своей батарее. Там тепло. А когда спишь, есть не хочется.

- Уснёшь тут, - буркнул мужчина. – Сегодня: «Ой, какой хорошенький!»  А завтра по темечку и в канализационный люк.

Толик в третий раз полез в холодильник, на этот раз узрев в дверке ещё и бутылку персикового сока. Махнув рукой на попытавшуюся что-то возразить пегую, сделал большой глоток и, изумлённо вытаращив глаза, бросился к раковине. Судорожно отплевавшись, повернулся к невозмутимо жующей  киллерше:

- Что это?! – прохрипел он, с отвращением косясь на желтовато-оранжевую густую массу.

- Оливковое масло.

- О, господи! – в сердцах воззвал мужчина, полоща рот под краном. – Кто ж так делает?! Может у вас и вместо ополаскивателя серная кислота?

Продолжая ворчать, Толик ухватил бутылку «Лесного бальзама» и потянул её в рот. Пегая как-то резко слиняла с лица и в один прыжок оказалась рядом, выдирая из его рук зеленоватую жидкость.

- А, нет… не в этой бутылке, - пробормотала она, возвращая ошалевшему директору пузырёк.

 

На следующее утро беготня началась рано. Определённо рано для того, кто никуда не торопится. Мужчина натянул на голову трофейное одеяло, чтоб не слышать у самого уха звонкую дробь каблуков и бестолковое щебетание. Конечно, их не беспокоил тот факт, что некоторые ещё спят! Через полчаса хаотичных метаний по квартире наступил долгожданный покой. А вот спать расхотелось. Толик поднялся с пола, размял спину, бормоча себе под нос о женевской конвенции и правах человека. Не спеша побрился оптимистично-розовым станком, сварил кофе. Прихватил из комнаты одеяло, постелил его поверх перевёрнутого ведра и, привалившись к стене с чашкой горячего напитка, принялся стратегически мыслить.  Пытливую работу мозга прервал шум с лестничной площадки. Толик встрепенулся и уже через пару секунд прилип к дверному глазку. В поле зрения попала бабка в выцветшем халате, видимо соседка, и невысокий мужчина, стоявший к наблюдателю спиной. Судя по всему, бабка что-то увещевательно требовала, а мужик отнекивался и порывался уйти.

- Алексей, ну ты же милиционер! Ты знаешь, что там в двадцать пятой? Там же бордель! Каждый вечер к ним ходят и ходят, дверью хлопают, музыка гремит…

- Елизавета Семёновна, я давно уже не милиционер, - устало поправил её мужчина.

- Полиционер! – вспомнив нужное слово, понимающе закивала бабулька. – Или как вас там теперь… Но это не важно, главное – ты в Органах! И я хочу тебе страшное дело сообщить…

 - Неделю назад проверяли ваших соседей. Нет там ни притона, ни наркотиков, ни террористов - просто студенты, - скучающе-вежливо улыбнулся гость.

- Да как это так! – не унималась старушка. – Что ж ты мне не веришь, что ли? Я ж тебя с маленьких знаю, когда ты ещё во дворе здесь бегал, я ж тебя по выходным нянчила... Вот прямо сейчас пойдём, сам всё увидишь!

Не по годам шустрая бабулька схватила мужчину за руку и потянула за собой вниз по ступенькам. Полицейский вынужденно сделал пару шагов и остановил её, мягко взяв под локоть.

- Елизавета Семёновна, я только поэтому сейчас и пришёл. Потому что знаю вас и не хочу, чтоб вы себе проблем наживали. Не надо каждый день в отделение звонить и жалобы писать не надо. Не будем мы никуда вламываться.

Соседка что-то ещё запричитала про доказательства, про фотографии и скрылась в квартире, а мужчина, тяжело вздохнув, остался её дожидаться.

 

Толик облокотился о дверь и с силой поскрёб затылок. Что же делать-то?! Полицейский  - это шанс! Раз уж сама судьба подкидывает такие подарки, то ими нельзя пренебрегать. Что ему тут наговорили эти клуши? Кто их знает? Может они больные просто-напросто? Стараясь унять нервную дрожь, директор метнулся на кухню, немеющими пальцами схватил карандаш и нацарапал на картонке от чайной коробки:

«Меня похитили. Спасите!!!»

 

Потом опять прижался к глазку: полицейский всё ещё маялся на площадке. Можно было просто заорать. Но в голову отчего-то полезли сомнения. Вдруг золушки не пошутили?  Если его и впрямь начнут искать какие-то маньяки, то целый дом свидетелей ни к чему.  Не было его тут. И никого он не знает.

 

Впервые порадовавшись убогости квартирки, директор склонился к щели между дверью и порогом, свистнул и протолкнул картонку с письменами как можно дальше.

Полицейский обернулся. Глянул на дверь, на ободранную бумажку и снова уставился куда-то в сторону. Толик ещё раз возмущённо свистнул. Мужчина на площадке медленно, неохотно наклонился и поднял с пола клочок картонки.

Директор рукой придерживал прыгающее сердце: «Он читает! Читает! Ура!»  Скоро его спасут от этой убогости и морковного супа! Ну, и от киллеров, конечно, тоже… И вдруг внутри всё сжалось. Словно Толик  с размаху влетел в кирпичную стену. По лестнице мило щебеча, поднимались золушки!

- Обернись! Обернись! Это они! – заорал пленник, с досадой признавая, что киллерши не такие уж тупые, как ему бы сейчас хотелось, и два плюс два, наверняка, сложат.

 

Первой к тугодумному стражу правопорядка подоспела Мария:

- Помогите, пожалуйста! Там… там… - запричитала она, делая большие испуганные глаза и цепляясь за рукав мужчины.

- Пожалуйста! – в тон ей захныкала Антуанетта, под шумок заходя полицейскому за спину.

Что там было дальше, Толик не видел. Дверь резко распахнулась, и киллерши, сопя и матерясь, заволокли в коридор бесчувственное тело.

- Да что ж ты за сволочь-то такая?! – не сдерживаясь, заорала брюнетка, швыряя пленнику в лицо мятую картонку. – Мало того, что сам по уши, так ещё и других за собой тянешь! Ты хоть знаешь, что за это бывает?!

Щёку директора обожгла хлёсткая пощёчина. Он удивлённо моргнул. Мужчина всегда считал, что пощёчина - это театральный жест, женское «фи» на кончиках пальцев, а никак ни удар ладонью, после которого перед глазами пляшут мушки. Пегая молчала, недобро посверкивая глазами, что было совсем нехорошо. Толик уже даже как-то привык, что она его защищает.

- Ничего ведь не случилось, - неуверенно пробормотал он, - чего страшного-то?

- Ничего не случилось?! – вызверилась Антуанетта, - А это куда?!  - пнула она валяющегося на полу полицейского.

- Где прикопаем? Опять в том лесочке? – подала голос Мария, рассматривая мыски своих туфель.

Толик не верил себе. Неужели вот эта золушка носилась по кухне с половником?

- Да, - кивнула брюнетка, - там хоть и озеро рядом, а народу меньше и землю не так утоптали.

- Не советую, - проскрипело тело на полу, медленно разворачиваясь из бесформенного куля.

Киллерши молча наблюдали, как мужчина перевернулся на живот, опёрся на руки и тихонько застонал, тряся головой.

Директор обернулся на неожиданно притихших девушек и с ужасом заметил, как брюнетка навинчивает глушитель на уже знакомую ему стальную игрушку.

- Да вы чего?! – не выдержал он, недоверчиво переводя взгляд от занятой делом Антуанетты к покачивающемуся на четвереньках полицейскому. – Нельзя так! Маша, ну скажи ей!

Пегая одарила его хмурым взглядом, убрала в высокий хвост выбившуюся прядь и вновь, не мигая, уставилась на ещё не до конца оклемавшуюся жертву.

- Тихо, тихо, - полицейский успокаивающе поднял руку, борясь с накатывающей тошнотой, - я не буду дёргаться. Сам знаю, не вставать и без резких движений…

- Да, мне без разницы. Можешь побегать, - безразлично отозвалась брюнетка, целясь в растрёпанную голову.

Нервы у Толика сдали. Это что же получается? Из-за него? Вот так просто, обыденно и… страшно? Директор в первый раз осознал, что ему на самом деле, до чёртиков страшно.  Что он совсем не знает тех, кто сидит напротив. Не знает, скольких они закопали в том лесу, что делали с «непослушными», со свидетелями, и как это… убивать.

Мужчина облизал немеющие губы и на ватных ногах шагнул на линию выстрела. Антуанетта сделала нетерпеливый жест, словно отгоняя собаку, вылезшую под колёса. Толик упрямо помотал головой и с вызовом уставился на неподвижную пегую. Ей, правда, всё равно? Правда?!

Темноволосая надула губы, задумчиво глядя на внезапный героизм.

- А двое в багажнике поместятся? – обернулась она к подруге. – Вроде не крупные. Раз уж всё равно копать…

Толик сглотнул. Мушка пистолета плавно поднялась выше, палец точным движение лёг на спусковой крючок, брюнетка задержалась на вдохе…

- Ань, подожди, - тихо позвала пегая.

Брюнетка раздражённо поджала губы.

- Не надо его…

- Обоих в расход, - бесцветно отозвалась киллерша. - Глупость это всё с самого начала.

- Мы его спрячем. Новый паспорт, другой город,  - спокойно предложила Мария. – Это моя ошибка, но я пообещала...

- Не спрячем, - не опуская ствол, вздохнула Антуанетта. – Найдут твоего красавчика, и он нас сдаст на первом же выбитом зубе. А так даже гуманней.

- Уважаемые, одно слово. Только одно. Можно? – полицейский уселся на корточки, одной рукой держась за гудящую голову, а другой отпихивая в сторону уже почти невменяемого защитника.

- Нельзя, - сходу отрезала брюнетка, - я с трупами не разговариваю.

- Давай Синего попросим, - осенило пегую, - он не откажет.

- Нет. Не хочу, - замотала головой женщина, - только позориться.

- Вы знаете Синего? – удивлённо вскинулся полицейский и тут же подобрался, жадно уставившись на свою потенциальную убийцу. - Я ещё не труп. Пожалуйста! – с силой выделил он последнее слово, привлекая к себе внимание чёрных, как бездна, равнодушных глаз. - А за встречу с Синим я душу продам…

"Сказок не будет!"

Глава 4

 

- Ань, ну, давай хоть послушаем? – осторожно предложила пегая.

Антуанетта обречённо простонала.

- Сейчас начнутся сказки, - презрительно фыркнула киллерша, - про связи «на самом верху», про клады в «надёжном месте», про десятерых детей, больную родню… Не наслушалась ещё? Нет? Ну, давай, кот Баюн, жги!

- Сказок не будет, - покачал головой мужчина, - мне просто нужно поговорить с Синим. Устроите, и я ваш с потрохами. Что, не нужен карманный мент? Узнаю, предупрежу, прикрою… Спрятать его нужно? – кивнул он на присевшего у подоконника Толика. - Спрячу. Так, что никто не найдёт.

- Так-то мы и сами можем, - недобро усмехнулась брюнетка. – Зачем тебе Синий? Решил ему свои услуги предложить? Припозднился...  У него и без тебя в ментовке свои глаза и уши.

- Я не продаться подороже хочу, а… просить.

Полицейский уселся на пол, ноги его плохо держали.

- У меня пропала племянница, девчонка совсем, - с заминкой выговорил он.

Видимо, раскрывать больное место вот так, сходу, не понятно перед кем ему не хотелось. Мужчина стиснул зубы и сделал над собой усилие.

- Поиски уже прекратили. А я не могу… Не могу не попытаться. Синий ведь всё знает, город под ним!

- Мало ли, что он знает, - Антуанетта не впечатлилась чужим отчаянием, - кто с тобой говорить-то станет?

- Я прошу только о встрече, о шансе. И за него же заплачу.

- А не много ли ты на себя берёшь? – вмешалась Мария. -  На «лапшу» очень похоже, - сощурилась она. – Документы директору сам нарисуешь?

- Я ж не постовой всё-таки, - сотрудник Органов окинул пегую тяжёлым мутноватым взглядом, - следователь как-никак и работаю не первый год.

Антуанетта прицокнула языком и снялась с места, Мария направилась следом за ней на кухню.

- Мальчики, - не оборачиваясь, произнесла брюнетка, - побудьте здесь.

 

Толик судорожно вздохнул, словно собрался нырять, и, подхватив следователя под руку, шустро засеменил к выходу.

- Да что меня сегодня все таскают как котёнка?! - вывернулся мужчина. Чуть пошатнулся, но остался стоять на ногах.

- Дурак! Бежать надо, - опасливо поглядывая в сторону кухни, возмущённо зашипел директор. – Пристрелят психопатки!

- Сам дурак! - окрысился гость. - Во-первых, заперто. А во-вторых, я без Синего не уйду!

- Чтоб тебя! – выругался Толик. Казалось, в комнате совсем не осталось воздуха. И на затылке застыли противные липкие капли. – Синий, зелёный, да хоть фиолетовый! Ты меня спасать должен, а не проблемы свои решать! Я тут страдаю!

- Страдалец, значит? – прихватил его за грудки мужчина. – Что-то ты шустрый очень, и морда без единой царапинки. А может, ты с ними?

- Я?! – зашёлся в праведном гневе директор.

- Прервать можно? – ледяным тоном поинтересовалась Антуанетта, застыв у порога.

Мария неодобрительно покачала головой и растолкала парочку по разным углам.

- То, что ты решил не драпать – это хорошо, - помолчав, произнесла киллерша, повернувшись к напрягшемуся следователю.  - Может, и не врёшь. Попробуем с тобой поработать. А тебе, неугомонный ты наш, - уделила она внимание Толику, - надо ногу прострелить в лечебных целях. Выбирай какую: правую, левую?

Директор слегка позеленел.

- Да, ты не бойся, - по-приятельски махнула рукой брюнетка, - Маша заражения не допустит. Она очень любит лечить. Почти так же, как и мучить. А я аккуратненько, навылет, - нацелилась она в щиколотку.

Толик взвыл, прикрывая руками облюбованную золушкой конечность.

- А так ещё и в ладони дырка будет, -  спокойным голосом пояснила брюнетка, - давай, давай, убирай лапки, - поторопила она, захлёбывающегося нечленораздельными звуками мужчину.

 

Пегая, вклинившись между ними, за шкирку вытянула директора из-под батареи и, сопя, потащила в другую комнату, на ходу что-то недовольно бурча про плоский юмор и дурацкие шутки.

 

Толик трясущимися руками опрокинул в себя двойную дозу валерьянки, очень кстати для него разведённую, и зло покосился на усаживающуюся рядом Антуанетту. Женщина его проигнорировала, сооружая себе бутерброд. Следователь, окинув взглядом кухню, подтащил ведро с одеялом поближе к столу.

- Так что там с племянницей? – без энтузиазма поинтересовалась брюнетка.

- Пропала год назад, - отозвался мужчина, - трудный подросток, не самая лучшая компания, глупые увлечения… но из дома бы она не ушла.

- А менты? Неужели для своего не расстарались? – подвинув Толика, приземлилась с кружкой Мария.

- Думаешь, всё только от старания зависит? – насупился Алексей. – Перетрясли всю компанию готов, с которыми она тусовалась. Как один повторяют чушь: растаяла в воздухе, «ушла в ночь». 

- А… я знаю! – ностальгично улыбнулась пегая. – Тоже когда-то баловались: тёмная помада, серебряные клёпки, посиделки на кладбищах, крысы, чёрные бабочки на запястьях…

 

Толик фыркнул и отодвинулся подальше от бывшей готессы, мечтательно вздыхающей о всякой ползучей дряни.

 

- Есть такой ритуал: на земле вычерчивается пентакль…

- Пентаграмма, - подал слабый голос директор.

- Много начертил? Тогда не лезь, пожалуйста, - беззлобно посоветовала Мария, ревностно оберегая любимую тему. – Пентакль – это пентаграмма с защитным кругом. Просящий становится в центр и старается слиться с Духом, принять в себя силу стихий… Я, конечно, слышала байки про то, что некоторые «уходят в ночь»,  но, если честно, из наших никто не испарялся. Потоптались, покурили и разбрелись…

- Не хочу быть пессимисткой, но ты не думал, что её могли просто ритуально прикопать? – пожала плечами брюнетка. – Случайно или намеренно. А теперь дружно плетут про нечистую силу.

- Думал, - угрюмо согласился следователь, - но мы ничего не нашли… Может, - неуверенно дёрнулся он. - Может, там ещё что-то… похитили, уволокли в бордель….

- То есть, ты считаешь, что это лучше? – закашлялась женщина, удивлённо разглядывая гостя.

- Нет…  Но я не могу.. . Нервы ни к чёрту. Сестра чуть не повесилась. Мне надо знать…

01.06.2019

Проба пера

День защиты детей - праздник детства... В парке сегодня шоу-программа для маленьких человечков: аттракционы, гигантские мыльные пузыри, клоуны. Много радости и чистого смеха, а в памяти всплывает собственное детство. Наивные мысли, открытые чувства и огромная вера в этот большой светлый мир. Нет, большую часть того позитива сохранить удалось, и вера в лучшее порой совсем не как у взрослого человека, но... Были моменты, которые здорово били по рукам и намекали, что жизнь - не разноцветный леденец на палочке. Что касаемо творчества, это случилось в первом классе школы. Мне в ту пору нравилось рифмовать слова, иногда они складывались в строки, и, шагая после уроков домой(а путь был не близким), я занимала себя тем, что сочиняла короткие стишки про всё, что видела. Зимой и осенью - про блестящие снежинки, замёрзшую реку, хоровод из листьев; в тёплую пору - про зелень и солнышко. Конечно, мои творения были угловаты, простоваты и далеки от совершенства, но они запоминались и потом крутились в голове. Так что, когда на 8 марта класс готовил выступление и не мог подобрать стих про ромашку на какой-то конкурс, я робко подсунула "своё" без указания авторства и получила одобрение на декламацию. В конце выступления, на сцене  актового зала меня вдруг спросил кто-то из взрослых: "Кто автор стихотворения про ромашку? Почему ты не назвала?"  Я, краснея, призналась что это моё. По залу пошёл удивлённый гул, а мой одноклассник, мальчик, который мне безумно нравился, и которому я втихую подкладывала печеньки в форме сердечек на парту, крикнул зло и насмешливо, тыча в меня пальцем: "Врёт она всё! У неё бы мозгов не хватило..." И наступила тишина. Неловкая, душная. Видимо, большинство зрителей было с ним согласно, а может просто не посчитали нужным возразить. Не знаю...  Я тогда спускалась со сцены, изо всех сил стараясь не разрыдаться и клятвенно обещая себе больше никогда ничего не писать...