“Всем выжившим посвящается”

Стук в дверь. Знакомый стук. Так стучат наши друзья с девятого этажа, когда идут к нам в гости. Вот и сегодня. Сегодня пятница – день, который так ждет Марик, Светочкин муж, который всю неделю не пьет, чтобы в пятницу припасть губами к бокалу старого и так любимого нами коньяка. В открытую дверь протискивается Светочка с бутылкой и Марик с целым подносом закусок. Бокалы уже на столе.

Процесс пошел, бутылка быстро опустела, и я потянулся за второй. Через полчаса Марик отодвинул свой бокал, отказавшись пить дорогой коньяк, что пьется уже, по его словам, как вода. Ладно, бросили это дело и сели за карты, чтобы размять заспиртованные мозги.

На следующий день пришла Инка с Дашкой. Сыграли в белот, выпили по бокалу красного сухого (больше не шло) и... настало воскресенье. Почувствовав какую-то слабость, я отказался ехать на дачу к куму – и к счастью, иначе мог заразить и его семью, а так – только свою.

Семья – жена и дочка (сын вовремя съехал на съемную квартиру) отделалась легким испугом – перенесла болезнь практически бессимптомно. Интересно, в каком отделе небесной канцелярии распределяют тяжесть коронавируса? Кому достанется легкая форма, а кто обречен пережить все стадии тяжелой... или не пережить. Удивительно, как много людей умирает от этой заразы! Кто ее придумал, зачем? И главное, что будет с теми, кто выжил? После двух недель болезни, когда я пишу эти строки, я и сам не вполне уверен, жив ли? Такое ощущение, что не вполне живой, хотя и мертвым не назовешь. Буду следить за рефлексами дальше.

Настал понедельник – день, как известно, тяжелый. Понял, что заболеваю, и чтобы упредить процесс, принял антибиотик, да не простой, а, как потом оказалось, последний, после которого лечиться уже нечем. Печень сразу же сказала «привет», остальные органы отреагировали аналогично, и я провалился в какое-то жуткое безвременье: не ел, не пил, не спал. Вы пробовали не есть неделю? Вообще ничего! Почти ничего не пил, хотя в горле была пустыня. Сон приходил на пару часов в сутки, а дальше – жар, холод, температура под сорок и серая мгла...

В один из дней пришла врач, послушала меня, жену, дочь, сказала, что в легких все чисто... Говорят, «это» не прослушивается. Узнав, что антибиотики не помогают, врач резонно заметила, что это вирус и удалилась. Прошло еще несколько мучительных дней. Если в начале болезни небольшое облегчение приносила рвота, то теперь не было и ее – а чем?! Задыхался? Не помню. Скорее, отключался мозг, а не легкие. Сомнений нет – коронавирус.

Новую жизнь решил начать с понедельника. Жена (спасибо ей огромное! без нее этого текста не было бы) повезла на компьютерную томографию. Еле выжил в пути, а во время томографии вообще чуть не кончился. Представляю, что подумал доктор, проводивший со мной манипуляции!

На следующее утро поехали сдавать анализы в одну из ближайших клиник. На удивление быстро всё взяли, и мы вернулись домой. После обеда решили-таки вызвать частного врача-инфекциониста. Умирать мне уже надоело, может хоть он привнесет в мою еле тлеющую жизнь какой-нибудь луч света.

Доктор был не простой. Его советовали другие врачи, намекая, что летальных исходов у него не было. Обещал прийти только после восьми вечера, много вызовов. Я с нетерпением ждал, но, так и не дождавшись, провалился в сон. Пришел доктор ближе к полуночи.

– У кого наблюдались?

– Ни у кого...

– Чего тянули?

– Думал, антибиотик...

– Какой?

– Этот.

– Кто посоветовал? После него лечиться уже нечем. Да и бесполезно вирус антибиотиком лечить... Когда поняли, что наступает жопа?

– Дня три назад...

– Да, судя по анализам, ждать вам оставалось совсем чуть-чуть... Ладно, будем спасать.

За дело принялась медсестра. Я ни разу в жизни не видел таких огромных баулов с лекарствами! Целые гроздья капельниц, кучи шприцов, горы таблеток. Правда, таблеток мне в этот раз не досталось: печень, по словам доктора, отказалась от выполнения своих функций, и лить целебное зелье принялись прямо в кровь. Ох и впрыснули они мне тогда! Таких ощущений давно не испытывал. Но... ночью я спал! Я сам спал! Наутро температуры не было, правда, не было и ощущения жизни, но и смерти тоже не было. Удивительное состояние!

Медсестра приходила еще пару раз и выводила меня... нет, не из комы – из какого-то забытья, которое больше отражалось на психике, чем на общем состоянии. Температура больше не повышалась. Я начал есть, причем все подряд. Какое же это удовольствие снова есть! Пил по-прежнему немного, но видимо этого хватало. А потом, следуя назначениям врача, стал колоть себе препараты уже сам – внутримышечно и в живот, благо делать это я умею и даже люблю. Один раз только прокололся, когда жена вместо инсулинового шприца подсунула обычный и я достал до мышц брюшного пресса... Кто в курсе, поймет: из живота хлещет кровь, под жировой прослойкой – гематома размером с кулак, в общем, жуть... Но, думаю, пройдет, куда денется! Теперь считай выжил.

Прошло несколько дней.

– А дальше что, доктор?

– Дальше?.. Вся эта срань из ваших легких будет выводиться по пятнадцать процентов в месяц. Поэтому на лето у вас работа найдется.

– А что можно есть?

– Всё.

– А пить?

– Побольше.

– А спиртное?

– Ну, если вам дорога жизнь, то не раньше чем через пару месяцев.

– Жизнь? Наверное, дорога. Как память...

Не утрата обоняния и вкуса, не ухудшение зрения, слуха, не физическая атрофия – самое страшное в этом состоянии – атрофия психоэмоциональная, полное безразличие ко всему! Никаких желаний, чувств, эмоций. Привычные понятия теряют изначальный смысл. Жизнь и смерть меняются местами. Любовь... а что это? была ли она когда-нибудь, да и зачем она? Страх... страх чего? какой-то невосполнимой утраты или вообще смерти? Нет, никакого страха нет. Да и смерти нет – просто переход в другое физическое состояние. Чего бояться-то?

Лежа дома, я имел возможность смотреть телевизор – слабое, но все же утешение. Причем смотрел и эфир, и фильмы из инета. Это какой-то ужас! Даже знаменитые, заслуженные картины прошлых десятилетий вызывали стойкое чувство отвращения: показуха, лицемерие, ложь, унылое, жалкое существование – как в бытовом, так и в духовном смысле. Совок, жуткий совок, накрывший нас столетие назад, всё никак не уйдет из нашей жизни. Спасали только Гайдай с Рязановым. Но гармоничнее всех в моем состоянии шел Тарковский – что значит настоящий гений, которому нипочем ни время, ни вирус. Пересмотрел свой любимый «Сталкер» и впервые за тридцать лет «Жертвоприношение» – вот то, что нужно при короне! Думаю, «Зеркало» и «Ностальгия» оказали бы похожее терапевтическое воздействие. Они оказали бы... а то, что снимается нынче в России, кажется снято под толстым слоем «кокса», причем «кокс», по-видимому, необходим и зрителям этих «шедевров». Жуть!

Правда, порывшись в художественном дерьме, кое-какие жемчужины я отыскал. Это чисто субъективный взгляд, но все же приведу названия нескольких картин, и если у вас еще порядок с головой, то поверьте, после просмотра его уже не будет. Итак: «Нечаянно» Жоры Крыжовникова (его «Горько!», надеюсь, видели), «Неадекватные люди» Романа Каримова, «Страна ОЗ» (а еще лучше «Жить») Василия Сигарёва, «Орлеан» Андрея Прошкина и, чтобы немного расслабиться – «Вечная жизнь Александра Христофорова». Приятного просмотра!

А сегодня мне был сон, что к нам приехали Led Zeppelin, правда, не все: Джон Бонэм приехать не смог... Но Пейдж и Плант – красавцы! Я их даже подвез в ночной клуб, где они пели караоке на разогреве у какой-то британской поп-группы – и как пели! Начали с моей любимой «Since I've Been Loving You», а дальше понеслось: «Babe Im Gonna Leave You», «Stairway To Heaven» – Плант с микрофоном, а Пейдж с укулеле...

Люди! Берегите себя, не болейте, не заражайте окружающих! Держите ноги в тепле, а голову в порядке. Особенно, голову...

*     *     *

P.S. Когда с начала болезни прошел месяц и вы определенно поправляетесь, можно начинать борьбу с постковидным синдромом.

Средства борьбы: пиво, вино, коньяк либо другая «живая вода».

Методы: принимать вовнутрь небольшими глотками, смакуя каждый грамм эликсира.

Дозировка: начинаем с малого – бутылки пива, бокала вина или рюмки крепкого напитка в сутки, а дальше в течение месяца доводим дозу до привычного уровня, того что был у вас до болезни. Постепенно обоняние и вкус возвращаются (особенно вкус к жизни!), голова проясняется, и вы вновь становитесь полноценным членом общества.