“Дальнобойщик километровой прозы.”

Поздняя осень. Чёрное небо.

Час испытательный ровно на шаг, - идёт впереди Судного Дня.

Шаг влево – пустота религиозных обрядов.

Шаг вправо – бездна космическая.

Спускается Часослов по ступеням крыльца Иерусалимского храма в гущу созвездий людских, - пересчитывает в уме плиты каменные, - что-то бормочет об ускорении времени.

Хотя путь искомый уже определён: он выдержан в прошлом – он данность.

Вот урок, - вот завет.

Вот рука, - вот нога – середина совести равна.

Просто сошёл на берег земной Час испытательный – посланник умного космоса.

И ночь неведения ожиданием напряглась.

И дорога исканий Судного Дня обрела конкретные очертания – выстроилась в осязаемую конструкцию мыслеобраза.

И молитва земли-Матери осветила берег Филистимского моря – юдоль еврейскую.

И филистимляне, - по-египетски «пелесет», - что означает «древний народ», - возвели на морском побережье Ханаана, то бишь в Палестине, - храм Дагону – отцу Баала.

Баал – древний бог Шумера, -  родной сын земли и неба, - бог времени, - Владыка всех богов и всех народов.

И сделал запись в Толстой тетради апостол Лука, - прибегнув к услугам Википедии.

«Баал — древний бог семитских народов Средиземноморского побережья, - один из страшнейших адских демонов, - отличался могуществом и жестокостью. Его армия из 66 легионов – спецназ остервенелых духов, - держала в «страхе» весь мир окружающий, - и в первую голову семитов-язычников.

Первоначально шумерский бог Баал, - огненноликий громовержец, - по воле Верховного Бога возглавивший битву светлых ангелов с силами зла, тьмы и хаоса, - был защитником всего человечества от произвола сатаны и его демонов.  

Факт борьбы Баала с Мотом, - который закончился победой Баала, - весьма наглядно характеризует деятельность огненноликого громовержца.

По-еврейски Мот – это Смерть.

И пели люди псалмы, посвящённые своему защитнику.

«Ибо сей Бог есть Бог наш на веки и веки; Он будет вождем нашим до самой смерти».

А другие вторили им.

«Наш Бог, который существует всегда, наш поводырь в борьбе против Смерти».

Но семиты, - тысячелетиями применяющие в отношениях с окружающим миром излюбленную тактику – «проникновения и разложения», - и на сей раз оказались верны своему кармическому призванию.

Они скоренько придали громовержцу-Баалу, - черты характера, свойственные иудеям-кочевникам.

А потом и вовсе переименовали Баала в иудейского бога Яхве.

Ибо, каков народ, - таковы и боги его.

Гласит правило.

И началась широкомасштабная информационная война, - главной задачей которой было зафиксировать в истории «противоречивые и часто искажённые сведения о народах, обитавших в древности в бассейне рек Тигра и Евфрата».

Фальсификаторы и не скрывали цели своей: погрузить в забвение феноменальные достижения шумерской, ассирийской, вавилонской культур, - и египетской тоже, - чтобы иудейская трактовка истории стала определяющей.  

Хотя и по сей день, - втайне от Яхве – своего нынешнего формального бога, - покланяются евреи воле тёмного божества, - который, в их понимании, - является олицетворением мужской производительной силы.

Приносят евреи в жертву Баалу похотливые чувства свои, - и своих сексуальных партнёрш.

Вымаливают у рогатого божества силы мужской.

Просят исключительной доли всем коленам израильским – упёртые фарисеи-законники.

А что испытывают еврейские женщины, - вступающие в половой контакт с данниками Баала?

Спрашивают ошеломлённые неевреи.

О том лучше спросить у евреек.

Отвечают демоны.

А действительно, - что испытывают еврейки, - когда во время оргазма ими владеет развратный дух Рогатого.

Наверное, поэтому принято у евреев в момент соития, - укрывать женщин с головой простынёй, - оставляя только «греховную» дырочку для совокупления.

Не должны женщины видеть физиономии Вельзевула – Повелителя мух, - который прикинувшись мужем, - предаётся сладким утехам с любовницами Рогатого.

Впрочем, так издревле заведено: люди по время оргазма, - теряют сознание.

А потеряв сознание, разве можно утверждать наверняка: кто кого в сакральный момент – имеет на строгача.

Однако, перенесёмся в то время, - когда в один день были уничтожены города Содом и Гомора, - расположенные на востоке от Ханаана, - невдалеке от Мёртвого моря – тяжелейшие испытания для тамошнего царя Ибби-Суэна.

Ибо там, где когда-то благоухала вечноцветущая роскошная равнина, - орошаемая на египетский манер водой, - как сад Господень, - на останках пяти красивейших, но погрязших в разврате городов, - образовалась пустынь бесплодная.

Именно о том времени идёт разговор.

В 2040 г. до н. э. впервые упоминается о Фарре – отце Авраама, - который был родом из халдейского Ура.

Но бежал отец Авраама и отец его будущей жены Сарры из Ура, - а вместе с ними бежал и Лот с домочадцами.

Спасались мужи библейские от гнева ангелов, - посылающих на головы «порочных» людей огненные камни с неба.

Что вы хотите: половые извращения среди жителей халдейских городов носили повсеместный характер. И дочери Лота не исключение: выждав момент, когда их престарелый отец «по пьяни» отключится, - вопреки разуму, - имели ополоумевшие девки с ним развратные действия.

И амориты – агрессивные кочевники – наседали на Ур, - «огнём и разбоем» довершая на земле то, - на что не хватило рук небесным ангелам.

О том в своих «халдейских хрониках» свидетельствует заинтересованный бытописатель.

И вышли беглецы к берегу Филистимского моря, - и остановились на постой в Палестине, - где и услышал возмужавший Авраам слово Бога.

«И сказал Господь Аврааму;  пойди из земли твоей,  от родственника твоего из дома отца твоего, - и иди в землю, которую Я укажу тебе, - и Я произведу от тебя великий народ, - и благословлю тебя, и возвеличу имя твоё».

И отправился Авраам в Египет, где в то время правил фараон-объединитель  Небхепетра.

Когда же Авраам приблизился к Египту, - свидетельствует бытописатель, - то сказал Сарре, жене своей.

«Вот, я знаю, что ты женщина, - прекрасная видом.

И когда египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его;  и убьют меня,  а тебя оставят в живых.

Потому и скажи, что ты сестра мне, - дабы мне хорошо было ради тебя, - и дабы жива была душа моя через тебя».

Ибо так повелось у евреев, - в случае нужды отказываться от жён.

Фараон же, полагая, что взял в наложницы сестру Авраама, - сделал Аврааму  хорошо ради Сарры.

И был у Авраама мелкий и крупный скот и ослы,  - и рабы и рабыни,  - и лошаки и верблюды.

Но не стерпел иудейский бог унижения Авраама, - отдавшего свою жену фараону.

И начал он мстить, - но не Аврааму, - а фараону, - который ни сном, ни духом, - не ведал о проделках хитрого еврея.

А когда донесли фараону, что он взял себе в наложницы жену Авраама, - то спросил фараон странного иудея.

Почему не сказал мне, что она жена твоя?

Не услышав в ответ ничего вразумительного, - фараон отдал Аврааму его жену, - и выгнал продажного иудея со всем его родом-племенем из царства своего, - не отобрав подаренного.

Аврааму подобная сделка понравилась.

Перебравшись в местечко Сихем, - ныне Наблус израильский, - он этот трюк повторил с царем Герарским Авимелехом, - с немалой прибылью для себя.

А на столетие Авраама, - по слову Бога, - стал он отцом иудейского народа, - а девяностолетняя Сарра – стала матерью народа,  - так как родила Исаака, - от потомков которого, евреи выводят своё родословие.

Ибо евреи – это потомки жены-сестры Авраама – Сарры!

Пишет бытописатель.

От Исаака родились сыновья – Исав и Иаков.

Иаков же был «мошенник из мошенников». Вот пример его быдловатых уловок. Пришёл Исав после охоты – голодный. Увидев брата, уплетающего чечевичную похлёбку, - попросил Иакова поделиться едой.

Тот говорит: «Продай мне своё первородство – покормлю».

И уже было собрался Исав уступить Иакову за тарелку чечевицы, - своё право на отцовское наследство, - да отец подоспел – сорвал сделку.

Сообразив, что умыслил хитроковарный Иаков, - озлились брат с отцом.

И бежал Иаков из отчего дома, - бежал в Харран, - чтобы не огрести по полной от родственников.

И рыдала праведная Ревека, жена ветхозаветного Исаака, - провожая младшего сына на чужбину.

Пишет бытописатель.

«А ночью близ потока Иавок, - выдержал Иаков таинственную борьбу с Богом.

Так гласит библейская запись.

И сказал Господь Иакову: «Отныне имя тебе будет Израиль, - ибо ты боролся с Богом.

Ибо Изра-Эль – это человек, «борющийся с Богом».

Той же силой, - какой пытался Меня одолеть, - явно намекая на коварство и хитрость иудея, - теперь человеков будешь одолевать.

Напутствовал Господь «блудного сына».

Ибо назвал Господь Иакова: блудный сын – еврей.

Ибо еврей, блуждающий во тьме, - что внутри, что снаружи  – Израиль ночного разумения.

И выпил Иаков водицы ночной из ковша испытаний, - сколько духу хватило.

И на том месте, где была битва Иакова с Господом, - у левого притока Иордана, - разделившего владения аммонитян и аморреев, - «что позднее стало называться уделом колена Гадова», - возник Израиль.

И записал Лука-хроникёр мелким почерком в Толстый журнал непредвзятое наблюдение.

«Ибо отпил Иаков, он же Израиль, - из чаши покаянных времён – малую толику.

Но чистая вода мимо рта утекла в песок, - лишь горечь низших слоёв атмосферы на устах осталась».

И лунный камень протяжно вздохнул, - и наполнилось сердце Ревеки-матери недобрым предчувствием.

И седые лунные пряди, точно саваном, - укрыли землю Израиля.

И властная сила «ночная», - сгребла свитки рук и глаз иудеев, - отирающих пороги лунного камня в надежде на подаяние – куча немалая.

Вымаливают правоверные исполнения тайных желаний у круглобокой луны.

И у плащаницы Иерусалима-города, - просят благословения.

И у «плакучей» Стены городской выпрашивают благ, - самого что ни на есть утробного характера.

Исписали бумаги – тоннами.

Втыкают евреи «молельные записочки» в расщелины, - между днями недели, - желая все богатства мира иметь здесь и сейчас.

Просят здоровья себе, - и всяких напастей недругам.

А в основном, - доносят на соседей и ближайших родственников.

Именно из этих «подмётных записочек» некие ловкие люди сподобили еврейскую Книгу. 

И «многотомник» утробных желаний, - обрядился в одежды поздней осени.

Ибо перемешались однообразные просьбы книжных людей, - с опавшими листьями.

И повелитель сознания моря иудейского – жестокосердый Левиафан-змей, - от нечего делать, -  прочитал несколько страниц еврейской Книги.

И также от скуки, - «для исполнения разных «чёрных» работ», - слепил из внутриутробных желаний книжных людей, - некое существо.

И назвал его – голем.

2.

И спросил Израиль у повелителя моря человеческого.

Как имя твоё, создатель голема?

Легион имя мне, - ответил Левиафан, - потому что я представляю «большинство» народа иудейского.

Латану или Левиатан, - называют меня падшие ангелы – мои помощники.

Это они помогли мне слепить из страхов, жадности, гордыни, похоти, зависти иудейских «просильщиков» – голема.

«Откуда  взялся ты, Левиатан?»

Не унимается Израиль.

«Произошла война на небе». – Отвечает змей.

О том откровение Иоанна Богослова есть, - в 12-й главе Книги Апокалипсиса

«Воевали против дракона – Михаил и ангелы его.

И дракон с ангелами воевал против них, - но не устояли, - и не нашлось уже для них места на небе.

И низвержен был великий дракон, древний змий, - называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, - низвержен на землю, - и демоны его низвержены были с ним».

«Теперь я владыка твоего народа, - обуреваемого страстями низкопородными, - сокрытыми в глубинах моря еврейского».

Заявил Левиатан.

И от этих слов Властителя-змея, - перемешались воды человеческого моря с жадностью и коварством, - с предательством и похотью, - с воровством и подставами, - с завистью и враньём, - с доносительством и обидами, - иудеев подводного измерения.

И прошипел Левиатан на змеином наречии.

«Люди Израиля – мои подданные.

Вы – рыбы моего аквариума.

Запомните: имя мне Легион, - а вы – легионеры моего внутриутробного измерения.

Ибо чувства ваши внутриутробные – это и есть мой народ, - площадной на все четыре стороны».

«Сколько же вас, правоверные?»

Попытался Израиль охватить на глаз море желаний человеческих, - заполонивших площадь Иерусалимскую – заливают волны серые берег ночной.

«Сколько же вас, люди площади, - собравшиеся в этот ночной час возле идолища иудейского?

Какая сила заставляет вас приспосабливаться к событиям, - соизмеряющим время еврейское в отношении тёмных сил?

Что гнетёт ваши души?»

Гудят «площадные» разноязыко, - но об одном.

Все хотят знать, - когда начнётся главное Представление еврейского Века?

Когда иудейский царь отдаст приказ людям ночного сознания, - распять на кресте Иисуса Христа – искупителя Божьей милостью.

Тоскуют басы, скрипит клавесин, и скрипка фальшивит – все хотят знать.

Что дальше?

Но небо молчит, - и еврейский Бог молчит.

Лишь лунный камень как-то хитро усмехается.

Кружат над площадью чёрные птицы – глухие вопросы книжных людей без зазрения совести вторгаются в сон ночного Города.

Короткие, но хваткие сны осени бросают рваные тени на плащаницу Матери.

На память человеческую опадают рваные тени.

Похоже, забыли евреи, - какие завалы бремени надо расчистить, - чтобы услышать голос Могучего.

Какое чувство возносит дыхание толпы над площадным временем.

А ближе к утру, - пронзительный вскрик первосвященника Каиафы перекрыл вопрошающий ропот толпы, - и камень-луна бросил косой взгляд на Иерусалимскую площадь.

И подхватил сквозняк листки отрывного календаря, - разбросал по площади чёрные даты.

И почернело в глазах у луны от просьб книжных людей, - испрашивающих милостей.

И мутировал на генном уровне повелитель сознания моря человеческого, - пытаясь удовлетворить всё возрастающие аппетиты евреев ночного сознания.

И мертвенный лунный свет, - от просьб площадных человечков – свернулся змеиными кольцами.

И карма старика-Израиля, - подражая лунному змею, – сплелась шестёрками.

И догадался Час испытательный.

Левиатан-змей – властелин иудейского племени.

Ибо параметры мышления евреев площадного сознания – заданы внутриутробными желаниями змея лунного.

Ибо луна, неоднозначно воздействующая на дыхание земли, - влияет и на мыслительную деятельность площадных человечков.

Что само по себе – явление закономерное.

Порождая приливы-отливы в нижних слоях атмосферы, - формирует змей сознание людей ночного измерения, - как оказалось, - очень зависимых от приливообразующей силы высокомерной луны.

Вдох – выдох.

Прилив – отлив.

Как в зеркале ночном, - тонут мысли книжных людей, - в тёмных водах отвременья.

Луны потусторонние глаза – Ночь иерусалимская.

Занята работой ответственной иудейская Ночь: как из халдейских игральных карт, - складывает «пасьянс» из чёрных душ падших ангелов – иерусалимское зеркало.

Знает Израиль: нельзя смотреться в «иерусалимское зеркало», - даже если очень хочется.

Зато площадным человечкам дела нет: любят они заглядывать в глаза падшим ангелам. Ждут книжные люди не одно тысячелетие, - когда эпоха Рыб завершится чрезвычайным Событием.

Ибо «конец Истории», - напрямую связан с убиением Иисуса Христа.

Ибо каждый уважающий себя иудей, - считает делом чести, - распять Сына Божия на кресте ночного сознания.

Призывает уличная толпа старика-Израиля, - возглавить народ на «подвиг» во имя  Рогатого.  

Но не желает Израиль принять роль, - которую уготовили ему в истории, - утробные человечки.

Не хочет старец библейский душу губить, - во исполнение столь бесчеловечной акции.

Просто душа Ветерана сжалась, - до уровня понимания книжных людей, - заточенных на глобальное злодеяние.

И он простонал сердечно.

И Матерь Божия от «многого знания», - потеряла сознание.

И стаи вороньи сбились в тучи.

И ветры залётные подняли в море человеческом крутую волну.

И Левиатан-змей, низверженный архангелом Михаилом с небес, - что-то прошипел на лунном наречии.

И поняли площадные: надо маски благопристойности с песен ночных содрать.

Надо памятник Левиатану-змею воздвигнуть посреди Дня.

Как некогда воздвигали иудеи золочёные столбы Мамоне – «насыльном, нахожем».

Арамейское значение слова «мамона» – «твердыня», «источник надежды».

Но другой смысл, - в основе которого лежат – страхи, жадность, и похоть, - оказался иудеям ближе. 

Поскольку так сложились их желания, - и желания Рогатого.

И записал Лука в Толстый журнал.

«Всем необходимым наделено разумное сердце, - но властью назвали евреи – своё безрассудство.

Ибо подогнано одно к другому, - строго в соответствии с ожидаемым Представлением.

Ибо срок пришёл еврейской «миссии», - предстать нагишом перед Садом человеческой совести».

И вспугнул простодушную тишину отражённых небес вопрос Сарры-матери.

За что?

За что злодейская миссия народу израильскому дана?

Но тишина – в ответ.

Лишь циферблат городских часов – вздрогнул.