“Девочка и дембель”

В конце 90-х я стал очевидцем занятной беседы. Первый сказал:
- Надо их е*нуть.
Второй ответил:
- Мы тогда с киллерами навсегда будем в связке.
Первый добавил:
- Киллеров тоже е*нуть.
Второй спросил:
- А как быть с теми, кто е*нет киллеров?
Первый задумался:
– Смотря как пойдет. Возможно, и их е*нуть тоже.
Второй взбесился:
- Ты что, совсем дебил, что ли?! Не понимаешь, что мы сами окажемся в конце этого списка?!
Первый невесело усмехнулся:
– Не ссы, я тут книжку читал, про Путь Самурая. Из всех дорог надо выбирать ту, что ведет к смерти.
Второй заорал:
– Ты, читатель х*ев!!! Ты об одном забыл! Мы – НЕ самураи! Понимаешь разницу?! Мы – НЕ они!!! Понимаешь?!
Хочу вас сразу успокоить. По итогу все закончилось хорошо. Их всех закрыли менты. И я на двадцать лет забыл об этом разговоре. А вспомнил вчера, случайно оказавшись в заведении с выраженным рок-н-рольным окрасом. Там было ужасно громко и очень не натурально. Седые дядьки далеко за полтинник нещадно рвали гитарные струны, вопили в микрофоны неразборчивые слова пропитыми и прокуренными голосами, а их по виду главный двумя палками неистово пытался изорвать барабан. За шабашем наблюдала сотня зрителей от восемнадцати до шестидесяти, а группа тридцатилетних девушек возле сцены экзальтированно извивалась в танце, отчаянно демонстрируя дикую любовь к 60-м. Для полноты картины недоставало блюющих от происходящего Джаггера с Маккартни. Но вот что меня поразило. Все участники были в полном пафосе роли. Красномордый вокалист в немыслимом прикиде, мужчина на танцполе с внешностью таежного егеря, выделывающий фантастические па ботинками сорок шестого размера, певица под сорок в кожаной косухе и рокерских мастях, все! Вокалист представлял себя молодым Джоном Ленноном перед восхищенной толпой на стадионе Уэмбли, танцор в гадах с танковым протектором- Траволтой на съемках Лихорадки субботнего вечера, а певица – самой Дженис Джоплин на фестивале в Вудстоке. И я подумал – Ек-макарек! Вот в чем корень психологических проблем нашего больного общества! Мы, в большинстве своем, представляем себя теми, кем в действительности НЕ являемся! Например, у меня есть знакомый. Пятьдесят девять лет, трое детей, всю жизнь после армии провел на заводе, горячий стаж, пенсию проводит в увлекательных диалогах с женой, кто и кому в оконцовке испортил жизнь. Ни одного седого волоска, заметьте. Все проблемы – до лампочки. Все претензии – до п**ды. Тебе мало денег? Сама иди и работай больше. А мне хватает. И все. Нервная система как подвеска у грузовика «Урал». А недавно я его армейские фото увидел и все понял. Ремень на яйцах, шапка на затылке, походка в раскоряку и бычок во рту. И надпись. «Дембель в маю – все по х*ю!» Вот он, девиз жизни! Сорок лет прошло, а привычки остались. А она, жена его – ответственная. Еще со свадьбы, с молодости. Чтоб в доме убрано, дети накормлены, в садик – школу собраны, после обучения вовремя встречены и домой торжественно сопровождены. А он - как Митрич в «Русской депрессии». Через день под пивас про детей напрочь забывал. Те допоздна с училками маялись, пока мама не сообразит, что режим «Дембель» включился. Бежит, сердешная, детей забирает, дома на мужа криком кричит, а ему хоть бы хны. Вот так до сих пор и страдает. А потому что не тетка взрослая, от жизни уставшая, а пай – девочка. Еще с пеленок, кстати. С куколками играла, спать их укладывала, кормила – наряжала, гулять водила. Все вовремя, по расписанию. Все чистенько – аккуратненько. Так и живут, болезные. С виду пожилые, степенные. А в Душе – девочка и дембель. И вот как им придти к общему знаменателю? Цели и задачи то разные… Так изо дня в день и маются… А вокалист красномордый далеко за полночь арию свою дикую допоет, водкой катаной в перерывах в гавно убьется, и по дороге домой, в хрущевку свою убогую, в ночном авто пожилого Эйнштейна и встретит. В образе таксиста. А настроение у Эйнштейна, замечу, ну полная пакость. Потому как он наукой всерьез мечтал заниматься. А в 90-х партийцы е*учие творческую интеллигенцию всю как класс уничтожили. Как большевики в семнадцатом. И физику, кандидату наук технических, путь в университеты ученые закрыт навсегда был в принципе. По причине в них денег отсутствия, а у физика семьи и детей присутствия. Взял он «копейку» отцовскую и подался в бомбилы ночные , да на вокзалы заплеванные. Семью -то кормить надо? Так девятнадцатый год и ездит. И от клиентов долбанных, перегаром вонючим дышащих, от мыслей их дистрофических, от умозаключений их рептилоидных, рука таксиста- Эйнштейна бедного уже лет пять к монтировке тянется. Лишь мысль о жене останавливает. И так с ним, непутевым, намаялась. И тут вдруг, ТА-ДАМ! Джон Леннон, персоной собственной. В Запорожье реинкарнировался. В такси обшарпанном, в образе красномордого. А Леннон – он уважения требует. Чтоб не сказать поклонения. И замашки у него, понимаешь, звездные. То едь быстрей, то курить в машине хочу, то Джаггер бездарь полнейшая. А у Эйнштейна «Satisfaction » - песня любимая. Из-за желания клинического хоть под закат пожить по-человечески. Вот по несуразному поводу этому два гения и поссорились. Заднюю давать никто не хотел. Гениям по жизни не положено. Остановили «копейку» на дамбе, на бывшем проспекте Ленина, вышли в ночь весеннюю, и там Эйнштейн Леннона монтировкой по черепушке к-а-а-а-к Е*НУЛ!!! Так и Душа с него вон… Бродить по земляничным полям… А физик в ссылку. Как Сахаров. А через часа три над Запорожьем всходило солнце… И на утренней кухне горько рыдала похмельная Дженис Джоплин… Искренне не понимая, почему женщина ее статуса и таланта какому-то имбицилу обязана варить борщи…