Приезд гостей

Вымощенная дорожка плутала между высокими соснами и приводила к двери двухэтажной гостини­цы, которая стояла на краю леса. Расстегнув плащ и тяжело дыша, по дорожке шёл мужчина лет соро­ка и тащил огромный чемодан. Взобравшись на сту­пеньки, этот человек распахнул входную дверь и тре­вожно посмотрел внутрь гостиницы. Затем он вошёл и поволок чемодан, по ковровой дорожке, к высокой стойке, за которой стояла молодая женщина, хозяйка гостиницы — мадам Клеман.

— Мадам, только не говорите мне, что у вас нет мест, потому что если это так, то мне придётся за­ночевать под вашими соснами, — с горечью сказал мужчина.

Женщина оторвала свой взгляд от бумаг и удив­ленно посмотрела на будущего постояльца. Ей бро­сились в глаза его худоба, изможденный вид и помя­тый плащ.

— У нас есть места и вам не придётся ночевать на улице, — любезно ответила она.

— Как хорошо, хоть здесь мне повезло, — сказал мужчина, и устало опустился в глубокое кресло, так и не дойдя до любезной хозяйки.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — тревожно спросила мадам Клеман.

Она вышла из-за стойки и подошла к мужчине.

— Ничем не можете. Вернее, да, можете мне по­мочь. Дайте мне поскорее ключ от комнаты, я смер­тельно устал.

— Ну, разумеется. Сейчас. Вы пройдите, пожа­луйста, сюда, — сказала мадам Клеман и вернулась на свое рабочее место.

Мужчина тяжело поднялся и подошёл к стойке.

— У вас, видимо, был тяжелый день? — участливо спросила женщина.

— Не то слово, очень тяжелый. Вернее, не день, а последний год… И вот теперь меня никто не хочет пускать в свои гостиницы. Как только понимают кто я такой, сразу же говорят одно и тоже: мест нет.

— А кто вы такой? — удивленно спросила женщина.

— Я — убийца, Огюст Деко, — спокойно ответил ей мужчина.

— Как убийца? — потрясенно спросила женщи­на. — Настоящий убийца?

— А вы, что, телевизор не смотрите и газет не чи­таете? — насмешливо спросил Деко.

— Почему, я читаю, только… Подождите, вы, шу­тите?… Или вы и вправду убийца?

— Убийца, самый настоящий. Нашумевшее дело, которое потрясло всю местную общественность пол­года назад.

— Но вы должны быть арестованы.

— Так и есть. Я был арестован.

— И что, вы уже вышли из тюрьмы? — недовер­чиво спросила мадам Клеман.

— Можно сказать и так.

— Послушайте! Здесь живут люди и я, как хозяй­ка гостиницы, несу ответственность за их жизни. А вы мне говорите о том, что вы убийца и что вы… можно сказать, что вышли из тюрьмы. Так нельзя! Поставьте себя на мое место, — возмущенно сказала хозяйка.

— А вы смелая женщина, — насмешливо сказал Деко.

— Знаете, что, не морочьте мне голову. Я не смелая женщина. Я женщина, которая получила в наследство эту гостиницу и намерена сохранить её добрую репутацию.

— Понимаю и даже завидую. Получить гостини­цу в наследство — это совсем неплохо. И хорошо, что вы не стали мне лгать о том, что у вас мест нет, а ска­зали прямо о нежелании портить себе репутацию, — мужчина тяжело вздохнул. — Можно я немного по­сижу тут у вас? Я, правда, очень устал, а у меня еще и чемодан неподъемный.

Мадам Клеман задумалась и сказала:

— Хорошо, посидите.

— Спасибо вам.

Деко понуро отошёл от хозяйки и сел в кресло. Он си­дел неподвижно и смотрел перед собой на рисунок ковра. Его чемодан, огромный и чёрный стоял рядом с ним.

Хозяйке гостиницы этот чемодан не нравился также, как и его хозяин. Она всё время отвлекалась от своих бумаг и посматривала на Деко. Тревога в её душе росла с каждой минутой, и она уже начала по­думывать о том, чтобы позвонить в полицию.

Словно почувствовав её мысли, Деко встал и, ух­ватив свой чемодан, пошёл к выходу. Хозяйка мыс­ленно перекрестилась.

— Подождите, — неожиданно даже для самой себя, крикнула она.

Деко остановился и обернулся.

— Я вас вспомнила. Идите сюда.

Деко удивленно посмотрел на хозяйку, постоял немного в дверях и нехотя подошёл.

— Ну? — спросил он.

— Вы — Огюст Деко, и я вас вспомнила. У вас не совсем обычная история. То, что с вами случи­лось… Словом, оставайтесь у нас.

*****

Супружеская пара, на вид лет пятидесяти, нето­ропливо вошла в гостиницу и огляделась. Это были люди очень презентабельного вида, одетые модно и со вкусом. Дама выглядела довольно молодо для своих лет, что красноречиво свидетельствовало о её достатке и вниманию к себе.

— Дорогая, ты только подумай, годы идут, а здесь ничего не меняется! — воскликнул муж, месье Морель.

Его жена глубоко вздохнула в знак согласия. Они подошли к улыбающейся мадам Клеман.

— Видите ли, мы жили в этой гостинце тридцать лет назад. Это был наш медовый месяц, — сказала хо­зяйке, мадам Морель.

— Только тогда, хозяином гостиницы был некий господин N, — пояснил муж.

— Это мой дядя, он скончался несколько лет на­зад. Теперь этой гостиницей занимаюсь я, — всё так­же улыбаясь, ответила мадам Клеман.

— Как это мило — семейные традиции, верно, дорогой?

— Да, очень мило. Мы бы хотели остановиться у вас. Надеюсь, что здесь не очень шумно? Прежде нам шум не мешал. Мы и сами были очень шумны­ми — вечеринки, танцы до утра. Трам-там-там-ту-ту-там-там… — пропел муж.

Жена рассмеялась.

— Нет-нет, здесь очень тихо и спокойно, — заве­рила их мадам Клеман.

— Это хорошо. Мне нужно работать.

— Но, Пьер! Ты мне обещал! Никакой работы.

— Э… хорошо, хорошо. Однако, я хотел бы вас спросить, — Пьер обратился к мадам Клеман. — Не знаю, только, уместно ли…

— Я слушаю вас.

— Правда ли, что в этих краях стало гораздо меньше туристов и приезжих?

Лицо мадам Клеман тотчас помрачнело. Возник­ла пауза. Супруги переглянулись.

— К сожалению, это так. Времена меняются, у лю­дей другие запросы, особенно у молодёжи. Здешние края уже не кажутся такими привлекательными, как прежде.

— И всё же… С каждым годом местные достопри­мечательности становятся всё более древними. Так отчего туристов стало меньше? — допытывался муж.

— Причины самые разные, — уклончиво ответи­ла хозяйка.

— Что-нибудь серьёзное? — тревожно спросила жена.

— Вовсе нет, — неопределенно ответила мадам Клеман.

— Может быть, нам не следует здесь останавли­ваться? — шёпотом спросила у своего мужа мадам Морель.

— Глупости. На всё есть объяснения. Видимо всё дело в экономических и социальных проблемах, — тихо ответил ей муж и, обращаясь уже к мадам Кле­ман, громко сказал. — Мы готовы провести у вас ещё один медовый месяц.

Отойдя в сторону, жена потянула Пьера за рукав.

— Ты видел?

— Что?

— Как что? Хозяйка просто в лице переменилась, когда ты спросил её о туристах. Тебе не кажется это подозрительным?

— Не думаю, что это для нас может иметь зна­чение. В конце концов, чем меньше здесь людей, тем меньше у неё постояльцев — вот тебе и причина того, что она переменилась в лице.

*****

— Любопытная пара, — сказал высокий моло­дой мужчина, красивой наружности и спортивного телосложения, провожая взглядом чету Морель. — А мне вы скажите, почему туристов стало меньше? — спросил он у хозяйки.

— Я не туристическое агентство, а хозяйка гости­ницы, месье Лакур. И вы лучше меня знаете все ле­генды нашего края. Вы снова приехали к нам? Снова будете работать?

— Да, мадам Клеман, ваши края меня не отпу­скают. Скоро начнётся пора дождей и туманов. Где же ещё можно провести такое очаровательное время года как не здесь, в вашей гостинице.9

— Я рада вас видеть. Надеюсь, вы не станете пе­ресказывать все эти ужасные истории другим моим жильцам.

— Боитесь, что они все разбегутся?

— Мне бы не хотелось их тревожить разными глупыми выдумками.

— А если эти выдумки — правда?

— Тем более, не нужно об этом никому рассказы­вать, — строго сказала мадам Клеман.

— Я слышал, что другие владельцы гостиниц на­рочно поощряют слухи и даже сами придумывают ми­стические истории для того, чтобы привлечь к себе вни­мание туристов. А у вас иное мнение по этому поводу?

— Да, у меня иное мнение, месье Лакур. Мне незачем придумывать всякую ерунду тогда, когда вокруг и так довольно поводов для тревоги.

— Да это так. Я вас понимаю, — задумчиво произнёс Лакур. — Если постояльцев у вас станет меньше, ваши дела пошатнуться. Я обещаю вам хра­нить покой вашего дома и постараюсь никого не пу­гать старыми легендами.

— Постарайтесь, месье Лакур.

*****

— Пьер, ты только посмотри на эту особу, — воз­мущенно прошептала мадам Морель своему мужу, увидя в холле женщину, которая, по-видимому, толь­ко что приехала. Её большие чемоданы стояли рядом. — И что она о себе думает. На улице такой дождь, а она вырядилась в меха. Вот, стоит теперь посреди холла и с неё капает вода, словно с промокшей кошки. 

Боже мой, ты посмотри, она курит. Да, как! Сыплет пепел на ковёр и смотрит в одну точку. Ей плевать на то, что рядом есть пепельница. Сразу видно, эта женщина привыкла к тому, что мир вертится вокруг неё. Ну вот! Горничная бросилась поднимать её су­мочку, предлагает пепельницу. А она… даже спасибо не сказала. Конечно, воспринимает всё как должное. Ты меня слышишь?

— Да, дорогая, конечно, слышу, — задумчиво сказал месье Морель, который просматривал газету.

— Ты посмотри на неё.

— Смотрю. О, чёрт!

— Что с тобой Пьер? Тебе нехорошо. Ты покрас­нел… неужели снова давление? Или тебя так взвол­новал вид этой женщины?!

— О чём ты говоришь, Луиза, я просто резко повер­нул голову. Так на кого я должен смотреть? На вот эту?

— Ты так смотришь на неё, как будто её знаешь.

— И ты её знаешь — это Мари Симон.

— Я не знаю этой женщины. Кто она?

— Мари Симон — известная актриса.

— Ты что-то путаешь, милый. Если бы эта особа была бы известной актрисой, я обязательно узнала бы её.

— Странно, что ты её не узнала.

— Странно, что ты сразу узнал её. Вы встреча­лись с ней?

— Что ты говоришь?! — возмутился месье Мо­рель. — Как я мог с ней встречаться? Это совершенно невозможно.

— Почему?

— Ну, во-первых, эта женщина не нашего круга, а потом, я думаю, что она недосягаема.

— Недосягаема?! Вот эта вот?! — мадам Морель пренебрежительно хмыкнула. — Ну, что же, вот она стоит в нескольких метрах от нас, и будет жить с нами в одной гостинице. Иди, попроси у неё автограф.

— Я не собираюсь просить у неё автограф, — сер­дито сказал месье Морель. — Ты попросила меня посмотреть на эту женщину, и я посмотрел, вот и всё. Я думаю, что нам лучше уйти отсюда.

Месье Морель решительно взял супругу под руку, и они поднялись по лестнице на второй этаж.

Мари Симон, которая стала причиной столь оживленной беседы, была женщиной возраста, на вид, неопределённого, хотя почитатели её талан­та прекрасно знали, что ей далеко за пятьдесят. Не­когда очень известная актриса, сейчас Мари Симон переживала не лучшие свои времена. Ролей у неё, практически, не было, былая красота — померкла. Но эта стойкая женщина по-прежнему считала себя прекрасной и непревзойденной. Яркая брюнетка, в одежде всегда подчеркнуто кокетлива, она всё ещё привлекала к себе внимание мужчин.

Бросив свою сигарету в пепельницу, не потушив её, она подошла к горничной.

— Мой номер готов? — спросила у горничной Мари Симон хриплым голосом, привыкшим капри­зничать и требовать.

— Сейчас спуститься хозяйка, мадам Клеман, поговорите с ней, — ответила горничная.

— Я довольно уже здесь простояла. Дайте мне ключ от моего номера, а ваша хозяйка пусть придёт ко мне сама, если ей так нужно, — раздраженно ска­зала актриса.

— Это никак невозможно. Я не даю ключи от но­меров, — ответила горничная.

— Да? — возмущенно воскликнула актриса.

В этот момент появилась хозяйка гостиницы, и горничная радостно сказала:

— Мадам Клеман.

Актриса гневно повернула голову в сторону хо­зяйки и презрительно спросила:

— Эта?

Горничная ничего ей не ответила и отошла в сторону.

Мари Симон решительно подошла к мадам Кле­ман и без всякого приветствия раздраженно сказала:

— Здесь, по-видимому, меня никто не узнаёт и не ждёт!

— Здравствуйте, я узнала вас, — приветливо ска­зала мадам Клеман.

— Как?! — воскликнула актриса.

— Что, простите? — в свою очередь спросила её хозяйка.

— Вы меня узнали?

— Конечно, вы актриса кино — Мари Симон. Ваш номер уже готов, — спокойно ответила хозяйка.

Мари Симон некоторое время молчала и на её лице легко угадывалась внутренняя борьба за нуж­ные эмоции. Решив, наконец, как ей следует вести себя в этой ситуации, она уже спокойнее сказала:

— Я рада, что меня ещё хоть кто-то помнит. Впрочем, — добавила она небрежно, — это для меня не важно. Я хотела бы некоторое время пожить вдали от поклонников и прессы.

— Я понимаю, — улыбаясь, ответила мадам Кле­ман и протянула актрисе ключ.

*****

— Нет, нет и нет. Даже слушать не хочу, и не пытайтесь меня уговаривать, — кричала солидная дама, размахивая сумочкой перед лицом хозяйки гостиницы.

— Но, мадам, я не собираюсь вас уговаривать, — спокойно сказала мадам Клеман, а про себя подума­ла: «Типичная старая дева. Некрасива и с ужасным характером. Судя по одежде, она вынуждена на всём экономить. И чего ей дома не сидится. Сейчас, навер­няка, начнёт ко всему придираться».

— Как это не собираетесь?! Вам, что, всё равно — буду я у Вас жить или нет?

— Ближайшая гостиница в нескольких километров от сюда.

— Ну, хорошо, я остаюсь в этой чёртовой гостинице!

— Почему вы называете нашу гостиницу чёрто­вой? — возмущенно спросила мадам Клеман.

— Я знаю почему, — женщина наклонилась к ма­дам Клеман и тихим, зловещим шёпотом произнес­ла, — у вас на крыше чёрт сидит.

«Неужели она ещё и сумасшедшая», — подумала мадам Клеман, а вслух сказала:

— Это не чёрт, а наш садовник, он чистит трубы.

— Боже мой! Садовник чистит трубы! Видно, дела вашей гостиницы идут настолько плохо, что вы не можете заплатить настоящему трубочисту за его работу!

— Чистить трубы — это хобби нашего садовника, и только.

— Пусть так. А чем вы кормите своих жильцов?

— Вы можете ознакомиться с нашим меню, — ма­дам Клеман подала гостье меню.

— Что это такое? — гостья указала пальцем на текст в меню.

— Гороховый суп с копчеными ребрышками.

— Я не ем такую гадость.

— Никто не будет на этом настаивать, мадам, наше меню весьма разнообразно.

— А бульон у вас бывает?

— Разумеется.

— С гренками?

— Конечно.

— У вас такая маленькая гостиница, — дама не­довольно оглядывалась вокруг себя, — сколько у вас номеров?

— Десять.

— И вы будете уговаривать меня остаться в го­стинице, в которой всего десять номеров?!

— Я не буду вас уговаривать, — устало сказала мадам Клеман. — В этом нет необходимости. Наша гостиница пользуется популярностью и хорошей репутацией.

— Пусть так, какой номер вы можете мне предложить?

— Э…

— Но учтите! Меня не устроит какой попало но­мер. Я не соглашусь на номер, если рядом со мной будет жить мужчина. И мне нужен номер на первом этаже, я боюсь высоты.

После некоторой паузы, мадам Клеман сказала:

— В таком случае, я могу предложить вам но­мер рядом с номером Мари Симон. Такое соседство вас устроит?

— Мари Симон? Кто это?

— Актриса.

— Актриса? — пренебрежительно переспроси­ла гостья. — И это всё, что вы можете мне предло­жить? — возмутилась она.

— К сожалению, на сегодняшний день, всё.

— Ну, хорошо. Надеюсь, что остальные гости ва­шей гостиницы окажутся более приличными людьми.

— Можете не сомневаться. Все наши гости — весьма достойные люди, мадам Нуаре.

— Ладно, уговорили. Я остаюсь.

*****

— О! Месье Ришар, как я вам рада! — восклик­нула хозяйка, при виде пожилого человека, который вошёл в холл гостиницы.

Месье Анри Ришар был комиссаром полиции, ко­торый дружил с прежним хозяином гостиницы, а те­перь заходил иногда в гости к мадам Клеман попить с ней кофе и поболтать о разных новостях.

Месье Ришар был мужчиной высокого роста и до­вольно крепкого телосложения. Под его плащом был надет его любимый коричневый вельветовый пиджак. Неизменным украшением комиссара был галстук — ба­бочка. На его крупном лице, с глубоким морщинами, четкой ниточкой выделялись тонкие усы, придававшие ему несколько хищное выражение. Да и пристальный взгляд не смягчал черт его лица. Завершал портрет ко­миссара короткий ёжик темных волос.

— Я тоже рад, очень рад вас видеть. Как идут ваши дела? — улыбаясь спросил месье Ришар.

— Очень хорошо, благодарю вас. Вы давно к нам не заходили.

— Да, всё как-то времени не было.

— Чем вы теперь занимаетесь? Что-нибудь серьёзное?

— О, мадам Клеман, работы у меня не так много, как прежде. Ушло моё время.

— Ну, что вы такое говорите.

— Да-да. На смену, таким как я, приходят моло­дые и смелые Пинкертоны. Они бесстрашно гоняют­ся за преступниками по крышам, спускаются в кана­лизационные люки и прыгают с парашютом.

— Но, месье Ришар, вы скромничаете, я ведь знаю, что прежде никто не мог сравниться с вами по силе, быстроте и ловкости. Говорят, что преступ­ники боялись вас. И к тому же, у вас светлая голова.

— Это вы преувеличиваете, мадам Клеман. А между тем, всё переменилось — и преступники уже не те, и полицейские уже не те.

— Вы скучаете по прежним временам?

— Откровенно говоря, да.

— Может быть, вам начать писать мемуары?

— Боже меня сохрани от этого занятия. Это были бы ужасные и неприличные мемуары.

— Ой, что вы такое говорите, месье Ришар.

— Да, мадам Клеман, да. Я прожил слишком бур­ную жизнь. Другим лучше не знать её подробностей.

— А, жаль.

— Что делать. Пусть лучше меня запомнят та­ким, какой я сейчас. Хотя, найдется немало людей, которые ещё помнят нашу молодость.

— А сколько дам помнят о вас до сих пор? — лу­каво спросила мадам Клеман.

— О, мадам Клеман, всё в прошлом. Теперь, вы — моя единственная дама сердца.

— Останетесь с нами обедать, месье Ришар?

— С удовольствием.

— Вы только посмотрите, какой дождь начи­нается, вы промокните, пока будете возвращаться домой. Да и дома вам некому и камин разжечь. По­слушайте, месье Ришар, а может быть, вам пожить в моей гостинице?