Я закрыл глаза и поднял лицо вверх, подставляя его мелким каплям дождя. Здесь вокруг меня всё теперь на редкость тихо и спокойно, в этот будний дождливый день осенью 2050‑го года.

Я открываю глаза и вижу кремлёвскую стену и стелы памяти, расположенные в Александровском саду. Здесь как будто замерло время. Внешне ничего не изменилось, всё также, как и было тридцать лет назад. Неужели этот маленький кусочек Москвы оказался не затронут бурным ростом технического прогресса?

Нет, это всего лишь иллюзия. На меня одновременно смотрят минимум пять камер, которые фиксируют каждый мой жест, каждое движение, сохраняя этот миг навсегда. Они просто набивают и набивают информацией безмерные пространства сетевых хранилищ, и кто знает каким образом она может быть использована в дальнейшем. Такова современная Москва – огромнейший мегаполис, влившийся в единую мировую систему коммуникаций. Это надо просто принять и иметь ввиду.

Впрочем, есть ещё свободное время. Пора перекусить. Большой брат прекрасно знает, что я не пойду для этого в расположенный рядом Манеж, а отправлюсь на Тверскую в ближайший Макдоналдс. Удивлять его не имеет смысла, так что просто поступлю в соответствие со своими предпочтениями.

Неспешным шагом я вышел за ограду и почти машинально ступил на подвижный тротуар, который подхватил меня и понёс в сторону Тверской.

Так, надо проверить, сделал ли я за сегодня 10000 шагов. Если так, то я получу дополнительную десятипроцентную скидку, ведь фастфуд у нас теперь выступает за спорт.

Я посмотрел на смарт‑браслет, который сам выдал мне проделанное мной число шагов, 9365. Ну, почти. Однако придётся немного пройтись. Я не стал переходить на быструю полосу тротуара, а остался на медленной и не спеша пошёл вперёд, добирать недостающие шаги.

Тротуар опустил меня в подземный переход под Моховой. Людей вокруг было немного и почти все они стояли на самой быстрой полосе. Время дорого и все куда‑то торопятся. Я едва поднимаю левую руку и на подземном развилке тротуар отправляет меня на левую сторону Тверской.

Вот она и Тверская, уже давно превратившаяся в пешеходную улицу, на которой совсем не осталось магазинов, только гостиницы, жилые дома, различные рестораны и кафе с большим количеством подземных этажей, уходящих на многие ярусы вниз. Это удивительное место соединения аутентичного вида и самых современных технологических новшеств.

Вместо бывших когда‑то магазинов вдоль всей улицы в обилие расположены огромные, стоящие на мостовой экраны, называемые электронными витринами, прозрачные в пассивном состояние. Если повернуть голову и случайно остановить взгляд на этой витрине, она тут же преображается и начинает рекламировать тот товар, который может быть интересен именно вам. Все эти экраны сенсорные и, подойдя к любому из них, можно в несколько касаний купить товар с доставкой на дом. Но я не хочу рекламы и смотрю под ноги, на тротуар, краем глаза замечая, что на улице недавно поменяли бордюр.

Через центр улицы, прямо посередине бывшей проезжей части, цепочкой расположена инсталляция, посвящённая наступившей осени. К ней можно подойти вплотную и спокойно всё рассмотреть, стоя на неподвижной части тротуара, чем и пользуются немногочисленные любопытные туристы.

Бросаю взгляд на смарт‑браслет и вижу, что добрать шагов у меня всё равно не получится, поэтому я схожу с подвижного тротуара и иду по плитке возле самых витрин. Экраны немедленно реагируют на столь опасную близость, начиная наперебой предлагать мне всевозможные интересующие меня вещи, но я не поддаюсь, продолжая смотреть в каменную мостовую.

И вот я добираюсь до Газетного переулка. Мне не хватает около сотни шагов. Топать на месте нельзя, это не засчитывают. Я прохожу мимо и иду немного дальше по Тверской, следя за смарт‑браслетом, потом разворачиваюсь и иду обратно.

И вот я набираю заветную цифру, браслет вибрирует и тут же из него как из рога изобилия сыплются сообщения о полученных мной по этому поводу скидках.

Я подхожу к дверям, которые при моём приближение открываются сами собой. Справа от входа стоит улыбающаяся девушка‑робот, готовая ответить на любой вопрос клиента. Возле неё, на полупрозрачном экране, находится интерактивная карта заведения, которое кроме наземного этажа занимает ещё пять подземных.

Стоимость обеда складывается из множества факторов. В том числе она зависит и от места, где я его буду есть, а также от сопутствующих этому обстоятельств. Если есть в общей зале наверху, обед подорожает на 30%, потому что тут вид из настоящего окна, а реклама ограничена, как на экранах, так и через обслуживающий персонал, состоящий из живых людей.

На подземных этажах обед будет стоить дешевле. Там есть различные форматы. Можно пообедать в отдельной изолированной комнате без рекламы и назойливого робота. Можно поесть в зале с прозрачными стеклянными перегородками или в общем зале без ограждений. Если вас обслужит робот, рекламирующий ту или иную фирму, обед подешевеет от 5 до 20%.

Я живу в съёмной квартире, и аренда обходится мне на 5% дешевле из‑за того, что я согласился всегда выслушивать рекламу от роботов в магазинах и общественных местах. Я просто не могу отказаться, иначе это будет зафиксировано и скидки не будет.

Я смотрю на интерактивную карту, которая тут же подсвечивает зелёным свободные места, исходя из моих личных предпочтений и экономности. Можно, конечно, выбрать любой из доступных вариантов, но проклятая машина действительно знает, что мне по вкусу. Я просто смотрю на точку, обозначающую выбранное мной место. Появляется длинный список всех условий и скидок, я соглашаюсь слабым кивком головы. Точка становится синей, и я прохожу по коридору в сторону лифта.