КАИН И АВЕЛЬ.
(рассказ.)
«Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу, и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился и поникло лицо его».
- Ты убил брата своего! – Громыхнуло небо.
- А что мне было делать? – Упавшим голосом спросил Каин. – Ты же отверг дары мои.
Каин, задрал голову и посмотрел на грозное небо, а потом с какой-то упрямой решительностью продолжил:
- Ты думаешь, мне просто было горбатиться на поле с ранней весны до поздней осени? Просто? От пота своего, как и завещано было тобой, по проклятию моих родителей, добыл я жертвы бескровной, а ты предпочел жертву кровавую, жирную, жертву брата моего, так от чего же ты, не принимаешь его крови и плоти? Разве она хуже, чем кровь и плоть от первенцов стада его? Я исправился и принес самую дорогую для меня жертву – брата единоутробного, а ты вызверился на меня? За что?
- За что? За что? – Несколько раз спросила кукушка, только что отложившая своё яйцо в гнездо синички.
- Ш-ш-ш што? – Прошелестела черная змея возле его ног.
- Кто ты такой? Разве ты был, когда я сотворил землю и небо? Разве я обязан отвечать тебе? Разве горшок отвечает гончару, когда тот разбивает его?
- Тогда тебе ни чего не остается делать, как «разбить меня». – Уныло сказал Каин, - К тому же взращивание злаков и плодов на земле, в которой мало тука, занятие изнурительное. Так что лучше будет, если ты разобьешь меня.
- Нет, я сделаю так, что земля твоя станет тучной от крови брата твоего, но ты не будешь иметь доли от этого тука, ибо везде тебя станут гнать и говорить: «Вот тот, кто убил брата своего». И станет имя твое нарицательным для каждого, кто предаст брата своего.
- Не в Твои ли руки станут предавать братьев своих? Как я, не в жертву ли Тебе убил брата своего и только по малодушью своему не смог сразу признаться в этом?
- Всё в руки мои, но не все руками моими. – Ответило ему Небо.
- Я догадывался о таком ответе, поскольку часто слышал, как отец ругал мою мать за то, что она соблазнила его плодом с дерева познания Добра и Зла.
- И она, конечно, как всякая женщина, оправдывалась тем, что если бы я этого не хотел, то и самого дерева такого в раю не было бы? Ведь верно?
- Еще бы! Ты все обо всех знаешь! Нам негде укрыться на земле от взгляда Твоего, чтобы не чувствовать на себе его тяжести.
- А разве сорная трава может укрыться от твоего взгляда, на поле твоем? Нет. А если она произрастет и даст семя, то это вопреки воле твоей и желанию и потому такую траву зовут - «травой противления». Но ты не бойся. Кто поднимет руку на убийцу брата своего, с того я спрошу всемеро раз больше.
- Велик Бог! – Вскричал Каин и упал на лицо своё, ибо уразуметь сказанное Господом Богом не может ни один смертный.
* * *
Мастер отодвинул листок бумаги на самый краешек стола и посмотрел на автора. Лицо автора расплывалось радужным пятном. Мастеру врачи запретили читать, но он постоянно нарушал запреты. Он говорил: «Жить – это значит переступать через чего-либо, или кого-либо. – И пояснял, что порядочный человек отличается от негодяя только и исключительно тем, что всегда переступает через себя».
- Не больше ты сказал, что уже было сказано в Библии. – Вымолвил Мастер в сторону расплывшегося радужного пятна.
- Но и не меньше. – Ответил автор.
- Не меньше, - согласился Мастер, - но все-таки и не больше.
- Это плохо? – Спросил автор, уже предугадывая ответ.
Но Мастер, неожиданно, ответил вовсе не так, как обычно отвечают все мастера, начиная от гранильщика стекляшек и заканчивая каким-нибудь следователем, и уж тем более не так, как отвечают мастера художественного слова.
- Не знаю. – Сказал он и сделал усилие разглядеть лицо автора. Мелькнуло что-то: – Как Вы молоды. - Сказал Мастер.
Автор думал о себе иначе: «Как я стар!» Мне уже тридцать лет!» - Однако автор был воспитанным человеком и потому спросил: «Ну, если Вы не знаете, то кто же еще может знать?»
- Ни кто. – Ответил Мастер и улыбнулся виновато, словно и на самом деле чувствовал себя виновным в том, что не знает, а казалось бы, еще только вчера знал решительно все ответы на такие вопросы..
- Что же мне делать? – Спросил автор, поднимаясь со стула.
- Сделайте из этого листка бумаги кораблик и пустите его в плаванье, – ответил Мастер. – Я, в молодости, из таких листков бумаги делал самолетики и пускал их в полет из окна своей комнаты на восьмом этаже.
На веранду, где состоялась встреча автора с Мастером вышла жена.
- А она совершенно, ну совершенно не похожа на Маргариту. – Подумал автор и сам удивился тому, откуда бы ему знать, про то, какие жены бывают, или должны быть у мастеров.
Мастер поспешно, даже суетливо встал и, не говоря ни слова автору, даже не кивнув ему на прощание головой, ушел, увлекаемый женой. Было стыдно и неловко, а вот от чего и за что было стыдно, автор ни как не мог понять.
Глухо хлопнула тесовая дверь калитки за спиной автора. Порыв ветра взметнул перед его ногами пыль и через секунду на лицо упал листок бумаги. Это был тот самый листок, который он осмелился дать прочитать Мастеру, поскольку его предупреждали, что нельзя Мастеру читать большие вещи. Уже нельзя.
- Может и правда, - подумал автор, – следует сделать из этого листка «бумажного голубя» и пустить его на волю ветра? Но громко и вслух сказал: «По правде говоря, то все мы потомки Каина и больше всех те, кто ни к чему не может прилепиться раз и навсегда. Раз и на всегда… До самой смерти, а все ищет и ищет? Чего?
Он шел по дачной дороге, утопающей в запахах сирени и черемух и это –«чего?» ни как не выходило из головы. Не выветривалось. В полупустом автобусе вдруг ожгла мысль:
- Удивительно, от чего она раньше не пришла в мою голову? – Спросил себя автор, «пережевывая», а скорее – «переживая» эту мысль. - Ведь это так очевидно: Каин ищет, чтобы Господь принял его бескровную жертву, но даже у Авраама Господь потребовал вместо сына - кровь и жир…
- Тучные земли» – это ведь земли переполненные тленом! – Промелькнула и обдала жаром мысль и следом другая: – Неприкаянность, есть невозможность бескровной жертвы? Так что ли? Авель мертв, а мы все потомки Каина, потому и Отечество моё – земля крови и тука отцов моих – залог её плодородия? Отечество требует жертвенности. Патриотизм – это и по словарю: «готовность пожертвовать собой».
И опять что-то не связывалось, распадалось на отдельные фрагменты, частности.
- Нет – это правильно, - сказал он вслух, - уразуметь сказанное Господом Богом не может ни один смертный. И вместе с тем… Вот именно! И «вместе с тем…» И так до скончания рода человеческого. Вот почему Мастер сказал: «Не знаю».
Бумажный голубь, выпущенный в окно автобуса, попал в полосу турбулентности и был смят воздушным потоком, и выброшен за обочину дороги. Белый и жалкий комочек мелькнул и, пропал.
Мелькнул и пропал, как тот человек, которого я назвал автором, но который так и не стал мастером. Не стал, ибо не хватило у него дерзости для сотворчества с Богом, а быть копировальщиком он не захотел. А может, его остановило «не знаю» мастера?
Чтобы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться.
