“42. Лунатики”

Отрывок из романа «Новые кроманьонцы»

 

Действующие лица:

Георгий Евгеньевич  Раковский (возраст - слегка за 40) – космонавт, космобиолог (опекун Саши).

Рита – жена Георгия (около 40-ка лет) – космонавт,  космобиолог.

Александр Губерт (Саша) – подросток 17-ти лет, дальний родственник Евгения Робертовича. 

Валера и Женя – дети Георгия и Риты (18 и 16 лет).

 

 

После обеда, отдохнув часок, Валера, Саша и Женя отправились гулять по Москве. Им нравилось бродить по московским улицам и разговаривать. Каждый выносил из этих бесед что-то новое, интересное. Незаметно разговор зашёл о космических странствиях Валеры и Жени, о их пребывании на орбитальных станциях "Голиаф" и "Вега" и в лунном городе Мунтауне.

- Расскажи, как вы там жили, в этом Мунтауне? - попросил Александр.

- В Мунтауне было хорошо, - задумчиво ответил Валера. - Я там всё и всех знал, как ты в своей клинике. Город этот небольшой. По сути дела это один громадный дом с подземными, вернее подлунными квартирами, лабораториями, цехами, залами. На Луне ведь нет воздуха и все жилища должны быть герметичны. Поэтому их и упрятали под поверхность. На поверхность выходят только шлюзовые камеры да лифты.

- А зачем на Луне нужен город? - поинтересовался Александр. - На Земле что ли места мало?

- Как зачем? - удивился Валерий. - Там учёные живут: космонавты, инженеры, техники. Там же мощнейшие телескопы установлены! - оптические, рентгеновские. На Земле им мешает атмосфера, а там её нет. Оттуда мы исследуем самые удалённые уголки Вселенной. Оттуда и связь с другими комическими поселениями поддерживаем. И потом, там проводятся испытания новой техники, в том числе и ядерной. Оттуда стартуют космические аппараты к другим планетам.

- А почему нельзя на околоземных космических станциях это делать?

- На станциях тоже многое делают, но там тесно. Места мало. А на Луне знаешь под землёй какие залы! Да и на поверхности много понастроили. Антенны всякие, телескопы, солнечные батареи, ядерный реактор, космические аппараты, луноходы... И потом, на Луне есть все необходимые минералы. Из них получают железо, титан, никель, золото, алюминий, гелий-3. Это же дешевле, чем с Земли их возить!

- А по Луне ты ходил?

- Нет. На меня и на Женьку скафандров не было. Мы только через иллюминаторы шлюзовых камер её видели. А папа с мамой не раз ходили. Смешно так прыгали, как зайцы. Сила тяжести там в шесть раз меньше чем на Земле. Я свободно мог до потолка подпрыгивать. В спортзале я с высоты шесть метров прыгнул и хоть бы что! И камни тяжёлые там поднимают запросто. Смотришь, какой-нибудь космонавт здоровенный камень тащит совершенно спокойно.

- А зачем они там камни таскают?

- Так на Луне всё из камней делают. Режут их лазером в карьерах и везут в Мунтаун. Вся мебель из камней: и столы, и стулья, и кровати. Другого материала там нет. Металл и камень. Не будешь же с Земли столы возить! И на поверхности всякие ангары из камня строят, защищают технику от солнца, от метеоритов, от космической радиации. Знаешь, как там Солнце печёт! Оно такое яркое! Смотреть невозможно без тёмных очков. В миг глаза испортишь! А рядом с Солнцем звёзды сияют на совершенно чёрном небе. Их так много! Гораздо больше, чем на Земле и они тоже все очень яркие. А Земля! - просто глаз не оторвать!

- Красивая? - не без зависти спросил Александр.

- Ха! Не то слово!

- А что ты там делал, в этом Мунтауне?

- Жил, - пожал плечами Валера. - Мы с "Веги" туда прилетели. Женьки ещё не было, а я совсем маленький был, поэтому я "Вегу" плохо помню. Сначала я даже ничего не понял. Думал, что "Вега" и Мунтаун это одно и то же. Не заметил перелёта. Меня в какой-то переносной барокамере переправляли, когда я спал. Проснулся, чувствую лёгкость такая, как будто я в спортзале на "Веге" - на ней в разных местах разная сила тяжести. В большом кольце, где каюты, там тяжесть нормальная, почти земная, а ближе к центру всё меньше и меньше. В больших шарах она как на Луне, а в центральном конусе её почти нет. "Вега" вращается вокруг оси и центробежная сила создает ощущение силы тяжести, к полу прижимает.

- А что вы ели не Луне?

- Ели? Овощи, фрукты разные, рыбу, птицу. Питались нормально.

- Это что, всё с Земли привозили?

- Да нет. Всё там выращивали. С Земли только муку, крупы разные, да консервы доставляли. Иногда сахар, сухое молоко, масло. На станциях и в Мунтауне полный биологический цикл организован. Там этим папа с мамой занимались. У них в Мунтауне целые оранжереи были. И огурцы, и помидоры, и капуста, и картошка, и зелень всякая. Всё методом гидропоники на голых камнях выращивали, без земли. Даже яблони были карликовые. Но яблоки на них большие и вкусные! И клубника была, и смородина, и вишня, и апельсины с лимонами. И всё это круглый год поспевало. Там всегда лето.

Впрочем, обычная земля тоже была, но мало. Её папа с мамой сами сделали из песка, мусора и фекалий. Они цветы в ней выращивали. Там ничего не выбрасывают. Мочу очищают, фильтруют и снова превращают в воду. С водой там плохо. Её с лунного полюса возят. Там она в виде льда под слоем пыли. Мы-то с Женькой этого не знали. Даже в бассейне купались, с карпами. Небольшой такой бассейн вроде нашего, домашнего. Тогда он нам просто огромным казался. Столько воды мы нигде не видели! Кроме нас туда никого не пускали, это было водохранилище.

- Вода-то из мочи, наверное, невкусная? - поморщился Саша.

- Нормальная. Её же очищали, выпаривали, получался дистиллят. Потом добавляли соли всякие, кальций, ещё чего-то. Вода хорошая была. Из неё даже пиво делали и лимонад.

- Здорово! - удивился Александр.

- Женька-то ничего не помнит, - продолжал Валера, - маленькая ещё была. Она же родилась там, в Мунтауне. Поэтому её все лунатиком звали. Да и меня тоже, хоть я на "Веге" родился.

- А там с вами ещё дети были?

- Были, только немного. Женщин там мало, рожать некому. На "Веге" всего пять женщин было, а в Мунтауне - двенадцать. Рожать большинство из них на Землю летали. Им же отпуск декретный положен.

- А как же твоя мама?

- Моя мама не захотела улетать. У неё контракт был с фирмой. Она тогда ещё не была замужем за папой. На "Веге" они и поженились. Первая свадьба в космосе! А потом она родила и с папой осталась. Помогала ему. Когда я родился, и всё получилось нормально, нашему примеру ещё несколько женщин последовали. Они все в Мунтауне рожали. Так что получился небольшой детский сад-ясли. Мама в них воспитателем работала.

Однажды начальство решило всех детей на Землю отправить, так жители Мунтауна даже забастовку устроили. Им веселее, когда рядом есть женщины и дети. Психологический климат лучше. И потом, это тоже научный эксперимент. Никто до нашей мамы в космосе не рожал и не растил младенцев. Потом маме за это большую премию дали и медаль! А сперва ругали, хотели на Землю отправить за нарушение контракта.

- Так ты там самый старший был?

- Конечно… Но жили мы дружно. До сих пор по электронной почте переписываемся. У меня теперь друзья во всех странах мира! и в Америке, и в Англии, и во Франции, и в Германии, и даже в Японии. Теперь-то детский сад даже на "Веге" есть.

- А когда ты на Землю смотрел, ты что о ней думал?

- Думал, что она очень большая, больше Солнца, и очень красивая. Только я думал, что на ней жизни нет. Что все люди живут на Луне и на "Веге". "Вега" такой громадной казалась! Она от Луны всего в тридцати километрах летала. И так быстро, не то, что Земля или Солнце, которые висели почти неподвижно. А потом мне мама объяснила, что она и папа родились на этой самой Земле. И что все люди родом оттуда. Я сначала не поверил, думал сказки всё это, а потом поверил, но в голове у меня никак не укладывалось, как это столько людей могло родиться на такой маленькой Земле. Я ведь думал, что она гораздо меньше "Веги".

- А ты что, телевизор там не смотрел что ли?

- Смотрел, но я не понимал, где всё это находится. Мне всего-то пять лет тогда было. Земля в иллюминаторе была большой, круглой, бело-голубой и очень яркой. Я видел очертания континентов, океаны, но вблизи-то я никогда её не видел! Потому и не мог понять, где находятся все эти поля, леса, горы, города, реки. Я думал, что всё это где-нибудь на Луне.

- А как же ты к земной тяжести привык?

- О! Это труднее всего было. Сначала мы снова на "Вегу" вернулись. Нас поселили в каюте, где тяжесть почти что земная. Но мне казалось, что там очень тяжело. Я постоянно убегал с Женькой в большой шар, где была лунная тяжесть. Потом через неделю мы улетели на "Голиаф". Летели почти сутки в невесомости. Вот хорошо было! Женька всё время летала по каюте. А на "Голиафе" мы снова попали в искусственную тяжесть. Неделю жили там. Нас врачи проверяли. Взяли кучу анализов, тесты всякие проводили, наконец, разрешили лететь на Землю. С "Голиафа я уже хорошо её рассмотрел. Но всё равно это было не то. Высоко очень. А когда на Землю прилетели, я страшно удивился, что здесь голубое небо и белые облака, что здесь так светло и много людей. И все ходят без скафандров! Казалось, что я смотрю какой-то громадный телевизор и вижу красивую сказку. А люди все незнакомые, но все знают папу и маму, и меня тоже. И детей много. Ужас как много детей! И я никого не знаю. Ну, а когда я увидел траву, лес, деревья, я просто обалдел! Столько травы! Такие громадные деревья! А воды сколько!!! Хоть залейся. И экономить не надо! Только тяжесть мешала. Я быстро уставал от ходьбы. Хотелось лечь и отдохнуть. Так много я никогда не ходил. Казалось, что тяжесть давит меня, загоняет в землю. Я не понимал, как люди тут бегают и прыгают! А Женька вообще ходить не хотела. Всё на руках у папы сидела. А если с рук её снимут, она садилась на землю и орала, на Луну просилась. Ей тогда всего три годика было.

- Это точно, - подтвердила Женя. - Я всё время просилась обратно, в Мунтаун. Не нравилось мне на Земле. Я ветра очень боялась. Как ветер подует, деревья зашумят, так я орать! И потом, я по-русски почти не говорила. Мама говорила со мной по-английски, только папа старался учить меня по-русски. Но я не хотела учиться и делала вид, что ничего не понимаю, хитрила.

- Значит, Земля вам не понравилась? - спросил Александр с нескрываемым удивлением.

- Женьке точно не понравилась, - ответил Валера. - А мне было интересно, но трудно в первое время. Я даже в школу не хотел ходить, боялся незнакомых ребят, учителей. Да и язык русский очень трудный. Папу-то я хорошо понимал и разговаривал с ним, а с чужими было труднее. У некоторых ребят дикция не очень чёткая. Папа меня за руку в школу водил и встречал каждый день. Он боялся, что я под машину попаду. Да я и сам боялся машин. Носятся как сумасшедшие! Правда, кругом подземные переходы, но всё равно страшно. Они и во дворах ездили, и к школе даже подъезжали.

Потом, месяца через три, я привык и к ребятам, и к машинам. Ходить стало уже легко, я даже бегать начал. А Женька через два месяца уже бегала. Нам купаться в бассейне очень нравилось потому, что там тяжесть исчезала. Дедушка специально купил нам эту квартиру с бассейном. Мы в нём по два - три раза в день поначалу бултыхались, не вытащить было!

Они подошли к своему дому и разговор прервался. За ужином Георгий Евгеньевич спросил:

- Какие планы на завтра, молодёжь?

- Никаких, - призналась Юля. – Наверное, пора нам ехать к родителям. Надоел нам город.  Шумно здесь, народу много, машин. Меня это утомляет. Хочется на природу!

- Мы можем съездить на дачу.  Я в этом году там ещё не был. В лес сходим, порыбачим, покатаемся на катере.

- Так у вас и дача есть? - спросила Юля.

- А как же.  Как и у всех нормальных людей.  Мы любим на даче отдыхать, верно, Ритуля?

- Конечно, поехали, о чём разговор? - согласилась Рита. - Там сейчас хорошо, самый дачный сезон. Погода нормальная, поживём несколько дней. А во Флориду ещё успеем.

- А где у вас дача? - поинтересовался Сергей.

- На Иваньковском озере. Недалеко от устья реки Лама. Там великолепная природа, много островов, и озеро большое. Словом, есть где разгуляться!

- А на чём мы поедем? - спросил Александр.

- Полетим на вертолёте. Это быстро и удобно. Туда около ста километров по прямой. Двадцать минут лёту.

- Ура! - воскликнул Саша. - Опять на вертолёте покатаемся!

Женя с Валерой хихикнули, взглянув на него.

- А вы дадите мне порулить, дядя Жора?

- Завтра посмотрим. Если утром всю кашу съешь, то дам.

- Съем, - пообещал Александр, - не сомневайтесь.

- Ну, значит, договорились, - улыбнулся Георгий Евгеньевич.